Текст книги "Хьюстон, 2030"

Глава 16

Оскальзываясь в жидкой грязи, Марк кое-как поднялся на ноги. Теперь его офисная одежда была испачкана целиком и полностью.

– Вроде не ушибся, – ответил он девушке и поднял глаза.

Если бы он не поскользнулся тут, он с совершенно чистой совестью прошел бы дальше. Девушка работала в траншее, и с поверхности навряд ли можно было разглядеть ее лицо, спрятанное под огромной соломенной шляпой. Лицо девушки было покрыто знакомыми звездочками шрамов, а на правом глазу красовалось бельмо от ожога. Это была та, кого он искал целый день. За прошедшие три года Жасмин вытянулась, превратившись из несуразной девочки-подростка в стройную и весьма симпатичную девушку. Шрамы и бельмо совсем ее не портили, разве что, самую малость. Она была одета, как типичная мусорщица, но не без претензии на стиль: коротковатые джинсы в обтяжку, с соответствующим моде количеством дырок и надрезов, камуфляжная армейская футболка, поверх нее – джинсовая мужская рубашка с отрезанными рукавами и тоже с дырками (во всех стратегически-важных местах), причем не застегнутая, а завязанная на животе узлом.

– Жасмин Хобсон, если не ошибаюсь?

– Да-а. А откуда Вы меня знаете?

Тут только Марк догадался, что узнать его было для Жасмин очень непросто. Спереди он был с ног до головы вымазан грязью. Лицо и руки тоже.

– Есть где умыться? – спросил он, пытаясь вытереть лицо плечом. Получилось только хуже, так как плечо тоже было покрыто грязью.

– Щас, – сказала Жасмин и убежала по траншее.

Во дурак, подумал Марк. Нашел – и сразу упустил. Теперь придется гоняться за ней по всему полигону. Будем надеяться, сержант умеет хорошо бегать. Я на свалке, по этой скользкой грязи – пас…

Однако, не прошло и минуты, и девушка вернулась с пластиковой канистрой. Вслед за ней пыхтел Родриго. Опытный в делах свалки, он не стал съезжать в траншею вслед за Марком, а нашел обходной безопасный путь. Из-за широкой спины сержанта высовывались любопытные мордашки юных мусорщиц.

– Вода, сэр. Только она немного тухлая. Другой тута нета, – извинилась Жасмин. Она открутила пробку и стала тонкой струйкой сливать воду на руки Марка. Вода была желтой, теплой и отвратительно пахла тем же неистребимым запахом свалки. Кое-как Марк умылся.

– Ой, а я Вас помню, сэр, – воскликнула Жасмин, – Вы секретный полицейский, да? Вы были в облавах, на Бирже. Я тогда как раз осталась без глаза, а Вы посылали меня к фельдшеру, помните?

– Помню великолепно. А я тебя как раз искал. Это по поводу твоей старшей сестры, Мел, и ее брата Ника.

Жасмин неуверенно попятилась от Марка, по-видимому, соображая, не стоит ли стукнуть его канистрой и сделать ноги. Однако, апертура траншеи была надежно закупорена тушей сержанта, и бежать ей было некуда.

– Что еще по поводу сестры? Я ничего низнаю! – заявила девушка.

– Подожди, не кипятись. Бежать от нас не надо. Мы тебе ничего плохого не сделали, так ведь? Здесь есть место, где поговорить?

– Ладно, пойдемте, – Она заглянула за спину сержанта и сказала какой-то девчонке, – Минни, присмотришь за моей корзинкой, хорошо? Я недолго. Только отведу джентльменов к запруде, наберу воды и сразу назад. А то в канистре воды больша нета.

Жасмин повела Марка и Родриго через свалку, лавируя в лабиринте траншей и канав. Девушка шла, легко перепрыгивая через лужицы. Марк поразился, что ее подошвы были розовые, и лишь чуть-чуть испачканы глиной. Одежда у нее тоже была относительно чистая. Грязь к Жасмин почему-то не приставала. Примерно через семьсот ярдов [88] 88
  640 метров. Примечание переводчика.


[Закрыть]показалась местная запруда, заполненная такой же желтой и вонючей водой, как была у девочек в канистре. Жасмин уселась на краю бетонной дамбы, болтая в воздухе босыми ступнями, и указала Марку место рядом. – Тутаможно поговорить. На дамбе нас никто ниуслышит… Но если кто-то подойдет, я уйду, ладно? На Куче нилюбят,когда кто-то говорит с полицейскими.

Поколебавшись немного, Марк скинул облепленную грязью обувь и подвернул испачканные рукава рубашки.

– Я лучше разуюсь, – прокомментировал он свои действия. – Не хватало еще ботинок утопить в запруде.

Он явно не знал, с чего начать разговор. Технически, он даже не должен был говорить с несовершеннолетней без ее родителей или опекуна. Однако, Марк знал, что родителей у Жасмин не было, да и опекуна тоже. Марк немного поразмышлял, не стоит ли вызвать для разговора женщину-полицейского, но отказался и от этой идеи. Все офицеры в околотке полигона были мужчины, а вызывать кого-то из другого околотка (ближайшим кандидатом была бы депьюти Лиз Холстад с проезда Меза, прикинул он), – заняло бы больше часа. Ну ладно, будем считать эту встречу неофициальной. Кроме того, маловероятно, что Жасмин знает что-либо про «Шелдонского Мясника», поэтому ее показания вряд ли придется представлять в суде.

– Вы, вот что, – сказал Марку сержант, – пока тут разговариваете, я сбегаю куплю пожрать. А то от Ваших падений я так переволновался! А когда я волнуюсь, у меня всегда – волчий аппетит. Вам – принести чего-нибудь?

– Спасибо, – отказался Марк, – я как нибудь так.

– А мне – купите, пожалуйста, один рисовый колобок, сэр. Если Вас не очень затруднит, конечно, – попросила Жасмин.

Когда сержант ушел, Марк перевел дух и проступил к разговору, – Во-первых, я не представился. Меня зовут Марк, и я не из Полиции, а из ФБР.

– А разве есть разница? Но все равно, очень приятно, сэр.

– Я расследую серийные убийства. Ты, Жасмин, слышала про «Шелдонского Мясника»?

Девушка затрясла головой. – Это не «Мясник», сэр. Не «Мясник». Точно, это Джо их убил! Если бы только Мел Ника нипослушалась… – она захлюпала носом.

Марк осторожно обнял ее за плечи, стараясь не измазать грязью ее рубашку. Почему-то я думал о ней как о взрослой, – поразился вдруг Марк. А она ведь всего на пол-года старше моей Саманты! Бедная девочка.

– Послушай, Жасмин. Ты Джо Во имеешь в виду, да? Я не думаю, что это его рук дело. Видишь ли, мы в ФБР знаем, как, отличить настоящего серийного убийцу от подражателей. Я не могу рассказать тебе все секреты, но поверь мне: это был не Джо, а «Шелдонский Мясник». Точно. Просто, Ник и Мел оказались не в том месте, не в то время… Мне… мне очень жаль, Жасмин.

– Правда не Джо? – она снова всхлипнула. – Все равно, ничего не поправить.

– Слушай, расскажи мне о вашей семье. О родителях. О Нике и Мел.

– А чего рассказывать? Родители были из Нью-Йорка. Отец сажал меня на колени по вечерам и рассказывал… Так удивительно! Про Нью-Йорк! Центральный Парк, Музей Естественной Истории, и этот, да: Кони-Айленд. А я сама про Нью-Йорк – ничегошеньки не помню. Маленькая еще была. Мы в Хьюстон переехали, когда мне было всего два года. Когда музей в Хьюстоне закрывали, папа сказал: поехали, посмотрим напоследок. Там было так клево! А папа сказал: в Музее Естественной Истории в сто раз лучше…

– Я знаю, что твой отец погиб. Соседи рассказали.

– Да. Он упал с третьего этажа на кирпичи. Сломал себе спину. Доктор посмотрел и сказал: нижилец. А мама пыталась его выходить, вот. С этого все и началось. Нужны были деньги. Лекарства, все такое. Мама продала три кольца, серьги и цепочку. А у нее ничего больша нета. Тогда золото и камешки сильно подешевели. А потом она ходила куда-то и приносила денег. На пару недель хватало, ну и она шла снова. А папа все равно умер. Прожил… три месяца почти. Он не шевелился, только дышал так, и стонал… Она снова заплакала, уткнувшись Марку в плечо.

– Ну вот. А потом пришел этот Джо Во. Я притворилась, что сплю, а сама слушала. Джо говорит: я Вам денег давал, как изволите отдавать? Мама говорит: я отдам, только не сразу, а частями. А Джо ей: мы так нидоговаривались, уважаемая. Мне частями – никак. Придется отработать. Как отработать? Это мама спросила. А он ей: Вашей Амелии уже четырнадцать. Я ее устрою. Поработает на меня ровно четыре года, а там и вашей второй – как ее, Жасмин? – возраст подойдет. Жасмин пойдет к мне, а Мел – я, так и быть, отпущу. Ну и с Жасмин – то же самое. Четыре года работает на меня, и мы, как говорится, в полном расчете. Я Вам дело говорю. Мои девочки их всему научат! Они у меня такие… изобретательные. А Вам потом тоже будет прибыль. Вы потом купите дочкам ошейники и станут они сами зарабатывать, – от клиентов отбоя не будет. По рукам? Тут мама стала плакать. Говорила: нет, я сама пойду. А он, не смешите меня, мадам, кто же за Вас больше трех сотен даст? Впрочем, я Вас, говорит, нитороплю. Даю Вам два месяца на размышление. То, что я предложил – прекрасный выход из создавшегося положения. А, впрочем, если за два месяца найдете деньги, я не в обиде. Заплатите должок, считайте, что и разговора не было. И ушел.

– Да, грустная история. Ты тогда поняла, что этот Во маме предлагал?

В ФБР подобные истории рассказывали пачками – на занятиях по организованной преступности. Даже термин появился специальный: «вовлечение в проституцию через грабительский кредит».

– Тогда – нета. Потом уже догадалась. Дальше было еще грустнее. Мама стала вдруг кровью кашлять. Она и раньше покашливала, но к врачам идти нихотела– экономила каждый доллар. Соседка уговорила врача прийти забесплатна. Тот посмотрел. Говорит: рак легких у вашей мамы. От асбеста. Асбест, знаете такую штуку? Когда они там небоскребы разбирали, там и был этот самый асбест… Доктор сказал: недолго ей осталось. Пока мама умирала, Джо не появлялся. Да нам он был пофиг. Мы с Мел ходили на Биржу, а братишки собирали помои у соседей. Знаете, как плохо, когда еды совсем нета… А только маму похоронили, Джо нарисовался. Принес еды и бутылку настойки. Типа: помяните родителей, сиротки. Он только с Мел говорил, но я подслушала. Ты, Мел, говорит, теперь в семье старшая, тебе и ответ держать. Жалко мне вас, но бизнес есть бизнес. Долги отдавать положено. Мел сказала: нета. Я, говорит, лучше от голода сдохну, чем к тебе пойду. Джо тогда, так легко: ну, беби, на нет и суда нет. Смотри, не пожалей. И пошел. Мел сказала: скатертью дорога… А через неделю… Теперь Жасмин уже плакала вовсю, размазывая по лицу грязь с рубашки Марка.

– Через неделю мы пришли домой с Кучи. Шли веселые. Нам повезло на Бирже. Нас взяли работать на два дня. Мы еды купили. Вот и повеселились… Короче, дома нас уже ждали. Пятеро их было. Затащили нас внутрь, прикрыли дверь. Рты заклеили изолентой. Меня… В общем, два раза только. Больно было, и кровь текла. У них один так посмотрел и сказал: оставьте эту глисту в покое. Сдохнет еще, а нам это надо? И стали делать это с Мел. Они смеялись, говорили «делаем карусель». Знаете, что такое карусель? Это как в Луна-Парке, на шоссе Беамонт. По кругу! Один встает, другой ложится… Потом главный сказал Мел: ну что, сука, понравилось? Завтра можешь делать, что хочешь. Хоть Полицию зови, нам пофиг. А послезавтра – чтоб всей семьей были у Джо, ровно в десять утра, поняла? Джо тебе там объяснит, что к чему. А если нипридете, будет вам еще одна такая ночка. Только я приведу совсем других ребят. Им девочки пофиг, а любят они только мальчиков. О братиках подумай, и решай сама…

– И вы – пошли к Джо?

– А куда было деваться? Соседи утром вызвали Полицию. Те приехали, всех опросили. Фотографии чикали. Мазки брали на анализ. Знаете… оттуда. Но потом сказали, что тест про ДНК делать не будут – дорого. В общем, на другой день мы пошли к Джо. Милли, Берти и я – Джо не посмотрел даже. Позвал своего шестерку, говорит: отведешь этих глистов на Кучуи продашь «тряпичным баронам». Все равно, заскоко. Знаете, заскокоон нас продал? Всех троих – за тыщудолларов. Но у «баронов» – не на всю жизнь, так? Им ведь взрослые пофиг. Как исполнится тебе четырнадцать – тебя нам нинада, гуляй. На меня – у Джо были планы. Типа: когда я подрасту, то в бордель.

– А Амелия?

– Амелию Джо оставил в борделе. Домой ее поначалу совсем нипускали. Потом она стала с пузом. В смысле: забеременела. Джо похохотал, сказал вот говно! Извините, сэр. Это он так сказал. Отвели ее к какому-то там доктору. И доктор из нее беби вытащил! Мел так и сказала: по кусочкам разорвал, и вытащил. А потом, что-то там у ней вырезал. Короче, чтобы детей больша ваще небыло. Джо, такой: ты, Мел, понимаешь, что попала на всю жизнь? Я, сказал, за тебя стока бабокзаплатил, тебе стока низаработать. Но после операции ее из борделя стали отпускать. Сказали: теперь она уже «порченная» внутри, не убежит. Потом Джо Мел так сказал: твоя Джасси уже большая девочка, нечего ей на Кучековыряться. Давай, говорит, вали к «баронам», скажешь им: Джас пойдет в мой бордель. Типа, Джо приказал. «Бароны» против Джо не пойдут, так? Короче, хотели меня научить, чтобы я была у Джо в борделе. Меня бы тоже проституткой сделали, но мне очень повезло.

– Повезло?

– Ну да, повезло. Аккумулятор взорвался. Помните, Вы меня встретили, тогда, второй раз, на Бирже, я была вся в ранках от кислоты? Я еще соврала, что меня зовут Амелия Хан, и мне четырнадцать? Мел привела меня к Джо. А я такая с белым глазом, и вся в пластыре! Джо поглядел, говорит: мне такое говно нинада… Извините, сэр. Это Джо так сказал. Короче, сказал: такое го… в общем, нинада. Мне, сказал, похер, чего ты будешь по-жизнеделать. Вали, сказал, обратно на свою Кучу, ковыряйся дальше. А я от него шла, и прыгала от радости. По мне, так лучше говно… простите, сэр… Дерьмо голыми руками из сортиров выгребать, чем к Джо в бордель…

Ничего себе, что этой девочке пришлось пережить, подумал Марк. Для нее даже потерянный глаз – называется «повезло»! Больше всего ему сейчас хотелось отправиться к Джо Во и испытать на этом ублюдке свой служебный пистолет. Вдруг эта штука еще стреляет?

– Ну, а дальше что было?

– Ну, дальше стало немного полегче…

К ним подбежал запыхавшийся Родриго. В левой руке он держал банановый лист с четырьмя рисовыми колобками, а в правой – рацию. Сунув лист в руки Жасмин, он доложил, отдуваясь, – Нам только что передали общий сбор. Какое-то большое происшествие: три трупа, пятеро покалечилось. Короче, я побежал.

– Мне надо туда с Вами, сержант? – предложил помощь Марк.

– Да нет, спасибо. Это не юрисдикция ФБР, по всякому. Обычное дело, что-нибудь такое тут каждый день. Сами разберемся. Я только заберу свой колобок. Не доел по дороге, когда рация заверещала… Он подхватил чуть надкушенный колобок с бананового листа и помчался в направлении свалки. Опять сержант переволновался, подумал Марк. С такой нервной работой так легко набрать лишний вес!

– Хотите рисовый колобок? – предложила Жасмин. Марк нерешительно взял с листа угощение. Странно, но запах свалки куда-то исчез. То ли на дамбе его относило ветерком, то ли Марк уже так этим запахом пропитался, что обоняние отказывалось его регистрировать. Колобок оказался вкусным. Еще бы, время за полдень, а я с утра не ел, подумал Марк.

– Ты, Жасмин, сказала, что стало полегче.

– Да, полегче. Когда меня обожгло… В смысле: из аккумулятора, наша тетушка Кун… Она мне никакая не «тетушка», конечно. Это у «баронов» так называется: они там все «дядюшки» и «тетушки»… В общем тетушка Кун дала мне жестянку из-под консервов и сказала: на Биржучтоб ни ногой. Увижу – по голове настучу. Ты теперяу нас покалеченная, вот те плошка, иди и проси милостыню. У «баронов» так заведено. Если кто покалечился, они его на Биржу больша ниставят.Ну да, подумал Марк. Это испортило бы им всю конспирацию. Вот к примеру, три года назад, если бы у той женщины было три девочки, и одна из них с бельмом от ожога, он бы, без вопросов, отправил пройдоху – «тетушку» в кутузку.

– Ну, я ходила с плошкой какое-то время, – продолжала рассказ Жасмин. – Но мне подавали плохо. Я же не инвалид войны. Руки-ноги на месте. Кто мне подаст?

« Скажи нищим НЕТ,» – вспомнил Марк лозунг на плакате « Пути Спасения».

– Тогда я пошла на Биржу. Сама по себе. А что мне эта дура Кун сделает? Она меня даже не догонит! Ну, и мне как-то сразу повезло. Меня наняла одна леди. Они там раскапывали гниль-ямы. Знаете, сэр, что это такое?

– Только сегодня узнал. Сержант рассказывал. Это как гнойник под землей?

– Сержант точно сказал: как гнойник. В общем, им нужен был кто-нибудь: очень легкий и очень смелый. Чтобы ходил и не проваливался. А я тогда была легкая, как пушинка.

– И очень смелая?

– Не-а. Я боялась, до-усра… Сильно боялась, короче. Вы извините, сэр. На Кучеу нас такие слова говорят! Но я-то знаю, что это слова плохие, и говорить их нинада! Да, вот, я сильно боялась, но никому не говорила, что боюсь! А они мне сделали лыжи. Знаете, такие доски на ноги, чтобы ходить и не проваливаться? И я стала работать у них в артели. А потом та леди сказала: ты, нам, Джас, очень нравишься, и работаешь ты хорошо. Оставайся у нас в артели. Они и бумагу тогда подделали, что мне уже четырнадцать. Платят в артели нормально, так что мы с Мел и братиков вытащили. Из этой дурацкой бумажной мастерской.

– В смысле: от «баронов»?

– Ну да. Да это, типа, нетрудно. Я пришла к ним в один вечер, говорю: ночью ниспать! Как мастер уйдет, досчитаете про себя до двадцати тысяч, потом вставайте потихоньку, перелезете через забор, а я вас там буду ждать. Пойдем домой. И все получилось о-кей. Правда, только со второго раза. В первую ночь я ждала-ждала, ждала-ждала… Милли считал про себя – и заснул! А на другую ночь, я ему булавку дала. Сказала: будешь в руку себе втыкать через каждые пятьсот. И на вторую ночь они вылезли! И мы просто ушли домой. А «бароны» нам нифига нисделали. Если у кого есть еда, «бароны» нифига нимогут!Милли и Берти пошли обратно в школу. Они пропустили по два года, но их приняли. Мел ходила, сказала зам-директору, так и так, у нас родителей больша нета, все такое. Ну вот, они с утра идут в школу, а после школы – ко мне, на Кучу. Наша артель им приплачивает, как за четвертушку дня…

– Ясно. Расскажешь мне про Ника?

– Да я о нем мало чего знаю. Я даже низнала, что у папы был еще сын до нас. Мама и папа про это ниговорили… Короче, Ник объявился в Хьюстоне где-то год назад. Он был тогда еще на костылях. У него ноги нета, знаете?

– Видел.

– Ну вот. Он был ранен в Венесуэле, потом был на плавучем госпитале. Он его так странно называл: «Мусоровоз». Я-то всегда думала, что мусоровоз – это такая машина. Знаете, на них возили мусор – давным-давно?

Точно: давным-давно, подумал Марк. Двенадцать лет назад. Тогда еще раз в месяц в их тупичок приезжал мусоровоз и забирал «твердые отходы». Впрочем, тогда уже мусор не выкидывали, а перерабатывали на месте. Объедки и очистки – в компостную яму, либо беднякам, все, что может гореть – в камин, металл – местному кузнецу. Через какое-то время, мусоровозу уже незачем было приезжать.

– Когда его высадили в Галвестоне, он решил съездить повидать «другую семью отца». Он так нас называл: «другая семья отца». Странно, правда? Они с Мел ходили на могилу к родителям, и Ник натер себе руки костылями… Ну, Мел ему все рассказала. Как мама с папой умерли, и про этого Джо Во, и кем она работает. Ник тогда сказал: потерпите еще год. Я пока никакой – калека на костылях. Вот сделаю себе новую ногу, приеду вас выручать. А потом он уехал в Нью-Йорк. У него был пропуск на военный поезд до Нью-Йорка. Он потом нам часто писал по электронной почте. Мел всегда так радовалась, когда он писал…

– Он приехал снова в Хьюстон три недели назад, так?

– Да. Он так хорошо научился ходить на протезе. Было совсем низаметно, что у него ноги нета. Вы бы даже не заметили, сэр. Только, если поглядеть на его велик. Он велик провез из Нью-Йорка, с такой скобой на педали… Да, и у него был план.

– Как вытащить вас от Во?

– Да. Милли, Берти и я – мы могли потихоньку смыться в любое время. Джо до нас было глубоко пофиг. А вот Мел – ее они бы враз стали искать! Она, короче, делала вид, что ей нравится работать на Во. В смысле: спать с клиентами и все такое. Поэтому ей разрешали уходить домой утром, но только на несколько часов. К двенадцати, предел к часу дня, она уже должна была быть на работе. Один раз она опоздала, так Джо ей сказал: бить я тебя не буду, куколка. Поставить тебе фингал под глазом – это все равно что деньги из кармана вынуть и на дорогу бросить. А вот твоя сестренка Джасси – совсем другое дело. Ее-то мы и будем наказывать за твои, куколка, опоздания. В первый раз, – не проблема, и наказание будет ма-а-аленькое. Например, сделаем ей « джакузи с горячим душем!» Но если ты, куколка, опоздаешь снова, придется отправить моих пацанов на Кучу, чтобы они сделали твоей сестренке настоящего « майкла-джексона». Вы, сэр, знаете, что такое этот самый « майкл-джексон»?

– Это когда тебе отрезают нос? – Марк видел подобные проделки гангстеров – много раз на фото, и пару раз – в живую. Выглядит жутко, ничего не скажешь.

– Ага. А еще он добавил: твоя одноглазая Джасси и так красотка что надо, а с « майклом-джексоном» заместо носа, так будет просто прелесть…

– А что это за « джакузи с горячим душем»?

– Вы никогда не слышали про « джакузи», сэр? Ну, короче, они находят сортир, который уже почти полный. И проталкивают тебя… В смысле: в дырку. Прямо в гов… В общем, в жижу, там, внизу. Причем, головой вперед! А когда ты начинаешь вылезать оттуда, говорят: ща, не торопись, поможем тебе умыться. Стоят над дыркой, и ссут тебе на голову. Эта часть называется « горячий душ», вот.

Марк был ошеломлен. Он знал про это жуткое наказание, только под другим именем. На юге, банды называли это « покажите гражданину туалет и дайте ему умыться». – И они… Они тебя… затолкали в уборную?

– Слава Богу, нета. Мел их упросила, чтобы меня простили на первый раз. Джо сказал: ладно, детка, уболтала, « джакузи с душем» отменяется. Но, еще сказал, типа: за базар отвечаю. Сказал: первое же опоздание, и никаких тебе больша« джакузи». Твоя Джасси сразу попадает на « майкла-джексона», по полной. Всасываешь? Мел так испугалась! Насчет « майкла-джексона»,Джо не шутил. Они тогда сделали « майкла-джексона» одной насебячке. Ну, знаете, это как легальная проститутка, с ошейником. Работает на себя, а не под сутенером. Их у нас так и называют: « насебячки». В общем, если кто из них Джо перебежит дорогу, он отправляет к насебячкесвоих пацанов. Чик-чик, и бабе приходится искать новую профессию. С « майклом-джексоном» заместо носа трудновато быть проституткой, так? В общем, Мел так боялась, что мне нос отрежут, и приходила в бордель каждый день даже еще до двенадцати.

– И что же придумал Ник?

– Денег у него было мало, но он решил, что найдет в Хьюстоне какую-нибудь работу. Потом будет время от времени приходить к Джо и покупать Мел на ночь. Ну, как будто он просто клиент. Джо ведь не знал, что у Мел есть сводный брат. А лицом они совершенно не похожи, так что Джо ничего бы и не понял. Надо было сделать так несколько раз, чтобы Джо подумал, что Мел Нику нравится, и все такое. У проституток часто бывают постоянные клиенты, так? Еще они придумали, что Ник с Мел будут уходить из борделя куда-нибудь в лес. Так тоже бывает. Не все мужчины любят делать это в комнатушке, когда кто-то другой сопит за стенкой. Ну вот, а потом бы он купил ее на всю неделю, как постоянный клиент. И у нас бы хватило времени сделать ноги из Хьюстона.

Черт возьми, этот план вполне мог сработать, подумал Марк. Надо же было им нарваться на «Мясника» в первую же ночь! – Им просто не повезло, Джас. Это точно был «Шелдонский Мясник», а не Джо Во. Вообще, это тайна следствия, но я тебе маленький кусочек могу рассказать: Джо послал одну из своих «подкладок» на кладбище, когда Ника и Мел хоронили. Ну, проверить, кто на самом деле убит. Подумай, если бы он сам приказал их убить – стал бы он посылать кого-то? Вы теперь не ночуете дома. Думаешь, Во не оставит вас в покое после гибели сестры?

– Ну, я боялась, что это… Что это был Джо. Мы всю неделю спали здесь, на Куче. Ночевать на Куче« ка-те-го-рит-чески» запрещено, знаете? « Ка-те-го-рит-чески» это у них специальное слово. Значит, что охране надо платить не пять баксов, а пятьдесят. А отстанет Джо от нас или нета– низнаю. Как проститутка я ему нинужнавсяко. Он сам говорил: у меня все девочки – первый сорт. Уродин не держим. Я – правда уродина, да?

– Что ты, Жасмин. Ты очень даже симпатичная. У Джо просто другие стандарты красоты. Он ведь сам-то – не человек, поэтому человеческая красота ему непонятна. Раз ты знаешь, что Ника и Мел убил не Джо – вернешься домой? Спать на Куче, это в самом деле, неправильно. «Категорически» или «не категорически».

– Знаете, сэр, я все равно боюсь. Я-то ему нинужна, а вдруг он придумает какое-нибудь дерьмо… В смысле: гадость, – для Милли и Берти?

Сейчас бы сделать такое мужественное лицо и, выпятив квадратный подбородок, сказать: «Я вернусь! [89] 89
  В оригинале, конечно, легко узнаваемое: «I'll be back». Примечание переводчика.


[Закрыть]» – подумал про себя Марк. Воображение нарисовало, как он, вместе с сержантом-следователем Зуйко, врывается в логово этого Джо Во, сжимая в каждой руке по автомату «Узи», как во все стороны летят стрелянные гильзы, а «пацаны» Джо покрываются аккуратными красными дырочками пулевых ранений. А потом сержант, с легким хрустом, артистично ломает обмочившемуся в штаны Джо шейные позвонки… Почему-то в воображении Марка Джо сидел за огромным компьютерным экраном, как злодей в каком-нибудь шпионском боевике. Вот Марк, слегка пораненный и немного усталый, возвращается сюда на дамбу и спокойно так говорит: «Можешь идти домой, Жасмин. Джо теперь не до тебя. У него проблемы… Со здоровьем». Но Марк был простой следователь ФБР, а не герой боевика. А на дворе был прозаический 2030-й год, а не героический Шварцнеггерово-Уиллисово-Иствудский 1980-й. «Узи» можно было получить в Участке, лично, под расписку, только один в руки, и с личного разрешения начальника (учитывая нехватку патронов для «Узи», майор Бенито Ферелли редко кому давал подобные разрешения). Потом следовало отчитаться за каждый выстрел. В Полиции грустно шутили, что полицейскому всегда следует оставлять в обойме последний патрон. Закончил операцию – выстрелил себе в голову, и нет проблем. Куда быстрее и приятнее, чем заполнять бумажки.

– Понятно, Жасмин. Знаешь что? Я позвоню одному человеку. Тут недалеко, практически на Куче. У тебя как с химией?

– Никак. Я закончила только четыре класса. Час-тич-но. Это не подойдет, да?

– Неважно, – Марк встал, и набрал номер мобильника Фредерика Штольца. Тот ответил на четвертом гудке. – Как там наша Саманта? – поинтересовался Марк после дружеских приветствий.

– Справляется. Майк был прав, она отлично знает химию, – проскрипел в динамике голос Фреда, – Конечно, в ее образовании есть некоторые пробелы. С нашей школьной программой, чего еще можно ожидать? Но эти пробелы мы быстро заполним.

– Можно попросить тебя об одолжении, Фред?

– Тебе, Марк, – все что угодно!

– У тебя на твоем заводе – есть где переночевать пару недель троим подросткам? Считай, что по линии ФБР. Защита Свидетелей, – Вот такая у нас теперь «Защита Свидетелей», подумал Марк. Денег на это у ФБР больше не было, приходилось импровизировать.

– В офисе у нас можно. Только – без комфорта. Это только название такое: «офис». Сарай – он и есть сарай. А так – пусть ночуют. Сторож будет доволен. Будет, кого за водой послать. И присматривать за кочегаркой по ночам.

– Ну, тогда мы через двадцать минут будем у тебя. Только ты не пугайся. Я немного… того. В общем выгляжу, как будто целый день на свалке мусор перекапывал. Читал у Конан-Дойля, как Шерлок Холмс умел перевоплощаться в кого угодно?