Текст книги "Помело для лысой красавицы"

Автор книги: Маша Стрельцова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)

– Девушка, мне нужна элегантная верхняя одежда, сапожки, а также…, – я осеклась, увидев как девица сменила приветливое выражение и теперь взирает на меня в полнейшем недоумении. – Что-то не так? – теперь уже я недоуменно воззрилась на нее.

– А у нас тут салон свадебной и вечерней моды, – пискнула девица. – Сапог не держим!

– Ну простите, – пожала я плечами, повернулась чтобы выйти и тут мне на глаза попалось ОНО.

Кристально-белое, словно первый снежок. С нежной шелковой юбкой на кринолине с гирляндой роз по подолу. С жестким вышитым корсажем, низко вырезанным лепестками над грудью. Чашечкам, впрочем, не суждено было никогда сойтись – от них до талии тянулся широкий треугольный вырез со шнуровкой по краям. Грудь в таком платье будет практически наполовину видна – не всякая невеста решится одеть такую красоту, однако если наберется мужества – все помрут от зависти к жениху.

– Боже, какая красота, – непроизвольно прошептала я, подходя поближе.

– Лагерфельд, размер ваш, три тысячи у.е, – тут же отреагировала девушка.

«Ты же не собираешься это купить?» – подозрительно осведомился внутренний голос.

Я, совершенно очарованная, подошла поближе и слегка коснулась белой вышитой розы на шелке.

Какой-то невесте очень повезет.

– Даже и не думайте больше, вам очень пойдет, жених будет в восторге! – милая продавщица была тут как тут, вопросительно взглянула и задала совершенно идиотский вопрос:

– Мерить будем?

Я? Мерить свадебное платье? Насмешила ты меня, девочка. Мне скоро помирать, а ты мне предлагаешь купить платье на свадьбу. Курам на смех!

– Конечно будем, – услышала я как со стороны свой уверенный голос.

Внутренний голос что-то возмущенно вопил, однако я, словно во сне прошла в кабинку, стянула свою непрезентабельную повседневную одежонку и надела это чудо. Продавщица закатила глаза и твердо сказала:

– Я же говорила, что больше и искать ничего не стоит! Платье на вас сшито!

А я смотрела в зеркало и понимала что я не смогу снять платье и уйти. В зеркале отражалась юная и прекрасная невеста, с тонким станом и длинными светлыми волосами. И самое странное – она выглядела безмятежно – счастливой.

«Ты что, с ума сошла???», – завопил внутренний голос.

– Беру, – отрешенно сказала я продавщице и протянула ей кредитку.

«Ты же никогда не будешь невестой», – еще сильнее завопил голос.

– Беру, – еще раз, на этот раз гораздо увереннее повторила я.

– Хорошо, – кивнула продавщица. – Переодевайтесь, я пока оформлю покупку.

«Через месяц ты в земле лежать будешь, ну к чему тебе такие платья?»

– Заткнись-ка! – велела я голосу и принялась деловито переодеваться.

Голос заткнулся. Ровно до того момента, пока я не вышла из магазина.

«У тебя ведь даже жениха нет», – буркнул он.

– А вот жениха к такому платью, милый мой, найти не проблема, – ласково поведала я ему.

Он промолчал.

Ну и правильно. Нечего мне портить безоблачно – счастливое настроение.

Следующим пунктом был дядя Моня.

– Позор на мою седую голову, – засокрушался он при виде меня. – Таки стыдно мне подобную финтифлюшку делать было! Серебро грязное, дизайн перстенечка – полная безвкусица! Куда катится этот мир!

А я в это время схватила сделанный дядей Моней перстень и нацепила себе на палец. Мысленно перекрестилась, чтобы все прошло удачно и вытащила деньги.

– Ой, дядя Моня, как вы меня спасли, вы и сами не знаете, – с чувством сказала я, кладя доллары на конторку.

Ювелир посмотрел на деньги и поднял на меня глаза, полные безмерного удивления:

– Это що? – палец его недвусмысленно указывал на мои доллары.

– Деньги, – сбитая с толку, пояснила я. – Тысяча долларов, как вы и сказали.

– Насмешила таки старика! – улыбнулся он. – Рублей, дочка, рублей. За такое дрянное серебро и такой примитивный дизайн это в самый раз!

Я пожала плечами, вынула из кармана деньги и отсчитала требуемую сумму. Потом сердечно простилась с дядей Моней и поехала домой.

Но не тут-то было. Домик дяди Мони располагался на тихой узкой улочке – еле-еле двум машинам разъехаться. По бокам мощеная дорога была обсажена березами, а впереди моей бээмвушки прямо по центру дороги ехал огромный джип. Вернее, если бы он ехал, я бы не возмущалась. Но он, черт возьми, полз!!!! Иногда даже притормаживал, чтобы через минутку снова продолжить свой черепаший ход. Сначала я деликатно посигналила. Джип не прореагировал, притормозил, постоял и снова поехал. Я в недоумении посигналила настойчивей. Джип снова притормозил, постоял и поплелся вперед. Объехать его, как я уже говорила, из-за узости дороги и берез не было никакой возможности. Злая до невозможности на такое издевательство, я решительно остановилась, вышла из машины и легкой рысцой двинулась к джипу.

– Слышь, мужик, – я поравнялась с джипом и постучала в окошечко. Оно медленно сползло и водитель посмотрел на меня с недоумением, мол, чего надо.

– У тебя если неисправность, так жмись к обочине! – рявкнула я. – Я что, до завтрашнего утра за тобой плестись должна?

– Хозяин катается, – сказал шофер, кивая куда-то вперед. – С ним договаривайся.

– Ладно, – нехорошо посмотрела я на него и кивнула.

После чего так же рысцой двинулась вперед.

Из-за джипа передо мной предстало дивное зрелище. Парень на роликах, заложив руки за спину, неторопясь катил по дороге. Одет он был в спортивный костюм и легкую куртку, на голове черная бандана с белыми черепами, из – под которой торчали темные нестриженные лохмы. Уши у него были заткнуты наушниками, на боку висел плеер. Я поднажала, поравнялась с ним и взглянула на его лицо. Глаза парня за круглыми джонленноновскими очочками были полуприкрыты, и видно было, что парню на редкость хорошо. Ну я тебе ща настроение-то подпорчу, птенчик! – подумала я и похлопала его по плечу. В гневе я обычно неприятна.

– Слушаю вас, – произнес он. Голос его был спокоен и умиротворен, как музыка эмбиент. Нахал не повернул голову, не остановился, как ни в чем не бывало катя на своих роликах и наслаждаясь музыкой.

– Что слушаем? – вдруг спросила я. Сценарий развивался неожиданно.

– «Белую гвардию», – индифферентно ответил парень.

– А это что такое? – удивилась я. Подобное название я слышала в первый раз.

Парень объяснять не стал. Он просто вынул из левого уха плеерную затычку и протянул мне. «Сюр какой – то», – поморщилась я. Но затычку взяла и вставила себе в ухо.

 
Ты стоишь на горе, на высокой горе
И видишь сон
А по небу плывут иллюстрации сна – облака.
Все что снится тебе – происходит со мной на земле
Ты стоишь у окна, прижимая к груди амулет…
 

Полуприкрыв глаза, я трусила рядом со странным новым русским, связанная с ним проводом от затычки в ухе, и мне не хотелось уже ругаться, гнев улегся. Мне было горько. Слегка затянувшаяся рана на душе – Димочка, всколыхнулась по новой.

– Все что снится тебе – происходит со мной на земле, – безотчетно повторила я. Димка, половинка моя глючная, мне до сих пор не верилось что мы с ним навсегда оторваны друг от друга, все хотелось верить в какую – то связь между нами.

 
Я однажды проснусь, потому что пойму – в эту ночь
Ты отправишь за мной иллюстрацию сна – самолет…
 

Я светло улыбалась – песня была созвучна моей душе. Не то что мне нравилась музыка – я не поклонница подобного, мне по душе что-то более кислотное и клубное.

Тут мой сосед не выдержал и задал вопрос:

– Ты кто?

– Маша, – скупо ответила я, слегка разозлившись. Мог бы и помолчать пока, мне так спокойно на душе было. Я боялась что от разговоров чары, сковавшие меня и давшие покой и умиротворенность, пропадут.

– Я Саня.

– Саня, а сейчас заткнись, ладно? – попросила я.

Еще пару минут мы помолчали, после чего он снова не выдержал:

– Ты не устала?

– Хочешь понести на руках? – язвительно спросила я.

– Если устала, то мы могли бы сесть в машину, – не поддержал он мой тон.

– Спасибо за предложение, своя есть, – ворчливо призналась я. – Вернее, по твоей милости временно нет.

– Это как? – наконец соизволил повернуть он ко мне лицо. Я отметила что красотой парень отнюдь не блещет, то ли дело Ворон, и окончательно рассердилась. Выдернув затычку из уха, я обвиняющее наставила на него палец и гневно спросила:

– Какого черта ты свой джип посреди дороги выставил? Добрым людям не пройти не проехать? Бросила я свою машину, ее уж наверно на запчасти разобрали!

– Вот как? – задумчиво сказал он, разглядывая наставленную на него руку. Потом остановился и махнул джипу. Он остановился и водитель высунул свою голову, вопросительно глядя на нас.

– Андрей, ну почему ты опять посреди дороги едешь? – спокойно спросил он. – Разговаривали ведь уже.

– Как лучше хотел, – буркнул он. – Всякое бывает, лучше перебдеть…

– Ладно, дома разберемся. Поехали ко мне чай пить, – это было уже мне адресовано.

– Ты то ли дурак, то ли притворяешься, – с жалостью посмотрела я на него. – У меня что, на лице не написано, что я групповушки не практикую?

«Тебе никто потому что не предлагал», – ехидно вылез внутренний голос со своими комментариями.

Андрей посмотрел на меня как на дуру, ей – богу. А Саня – вы не поверите – покраснел, правда, слегка, и отвел взгляд. У меня было ощущение что я сделала нечто не очень умное.

– Ладно, поехали в «Лукоморье» кофе пить, – вздохнула я. – Только мою машину давайте заберем.

Так мы и сделали. Ласточку мою повел Андрей, а мы с моим новым знакомым поехали впереди на его джипе. Украдкой я посмотрела на его руки на руле. Есть у меня такой бзик насчет мужских рук в трех ипостасях. Завораживающе они выглядят на клавишах рояля, легко и непринужденно при этом исполняя Лунную сонату, часть первая. Но на такое конечно не каждый способен. Потрясающе они выглядят, порхая над клавиатурой компьютера, если обладатель рук – не ламер, а программер с зашкаливающим АйКью. И безумно красиво – уверенные мужские руки на руле.

– Твои руки классно смотрятся на руле, – повторила вслух я свои мысли.

Он посмотрел на свои руки и я ясно увидела их его глазами – неровные ногти, толстые пальцы, растрескавшаяся кожа у основания ногтя. Обычные мужские руки. Меня вообще настораживают у парней холеные руки с маникюром. Саня же смутился и попытался их спрятать, честное слово. Завел пальцы куда-то за обод руля, чтобы торчали только тыльные стороны кисти.

«Господи, какой же он дремучий», – поразилась я.

– У тебя отец-то кто? – небрежно спросила я.

– История об этом умалчивает, меня мать воспитывала, – так же спокойно как обычно ответил он. Странно.

– А мать? – снова бесцеремонно допытывалась я, перебирая в уме всех знакомых бизнес – леди.

– Пенсионерка, – пожал он плечами.

– А деньги-то кто зарабатывает? – брякнула я. Сам-то Саша рохля – рохлей, но джип и личный водитель говорит о достатке в семье.

– Я, – ответил рохля.

Я выпала в осадок.

Новых русских я за свои двадцать восемь лет жизни повидала немерянно – потому как они и были моими основными клиентами. Уверенность, чаще всего превышающая разумные пределы, килограммы голды на бычьей шее и специфическая речь. Этот же был ботаник ботаником, прости господи.

– Мммм, ларьки держишь? – с сомнением осведомилась я.

Другого бизнеса мне и на ум не пришло. Все сейчас ларьки держат.

– Ларьки? – ошарашено переспросил он. – Не, ты что? Я по компьютерам. Я ведь МФТИ закончил!

– Это физкультурное что-то, да? – брякнула я, уцепившись за букву «Ф». Парень обиделся и прочитал мне лекцию о лучшем техническом вузе страны, куда попасть-то могут только вундеркинды типа него, а уж закончить – исключительно гении. И он закончил.

В этом месте он значительно посмотрел на меня и поинтересовался:

– Поняла теперь?

– Ну, – буркнула я. Вообще-то у меня в аське была парочка выпускников физтеха, до меня просто не дошло что это синоним МФТИ. Так они с большой теплотой отзывались о своей учебе там, мол, от сессии до сессии резались в преф и пивко попивали. Благо преподы были путние и зачетки не глядя подмахивали. Особенно добрым был препод со странной фамилией Тер.

– И что ты поняла? – не отставал Саша, аккуратно выруливая на площадку около Лукоморья.

– Что ты ларьки не держишь, – брякнула я.

Саша посмотрел на меня как на дуру, но ничего не сказал. Все-таки он видимо добрый и хороший.

– Дай визитку, – буркнула я. Потом поспрашиваю что за фикуса мне Господь послал.

Он вздохнул, вытащил бумажник и достал из нее визитку. Я взяла ее и прочитала: Вишневский Александр Павлович.

Удача и впрямь сдвинула тридцать три свои дороги в одну – ко мне.

В кафе судя по всему сменилось руководство за время моего отсутствия. И новое руководство явно не страдало жадностью. Потому как в моем кофе гущи было ровно половина. Я кое-как проглотила глоточек неимоверной крепости, зубы тут же свело судорогой и я схватилась за горло, пытаясь вздохнуть.

– Что с тобой? – встревожился Саша.

– Не, все нормально, – прохрипела я. – А ты чего себе кофе не заказал?

– Сердце, – кратко ответил он, близоруко щурясь из-за очков.

Я кое-как отдышалась, официантка за это время принесла мне мой любимый острый салат.

– Закажи себе такой же, я сюда только из-за него одного хожу, потрясающая вещь, – посоветовала я Саше.

– Печень, – грустно ответил он, кашляя в платочек.

Я отложила вилку и нехорошим голосом попросила:

– Ну-ка, улыбнись!

Он слегка застенчиво улыбнулся, и я не сдержала облеченного вздоха – хоть зубы в порядке.

– Не, металлокерамика, – уточнил он. Я что, вслух говорю???

Я ковырялась в салате, мрачно размышляя – с кем я связалась? И этого недолеченного мне охмурять? Так у него наверняка и с потенцией проблемы.

– У тебя руки такие красивые, – внезапно сказал он, – и кольцо очень идет к лаку.

Я скосила глаза – лунный камень дядимониной поделки и правда отлично смотрелся с французским прозрачным маникюром. Странно что он вообще это заметил. Во мне если что и замечают, так только ноги, я специально стараюсь в мини-юбках ходить, что б на фейс поменьше смотрели.

Потом правда опомнилась – объект просто засек аналог своего перстенечка. На что и делалась ставка.

– Спасибо, – кратко ответила я. Но вот комплименты он зря начал делать – меня это раздражает. Я знаю что я некрасива. Вернее – бесцветна. Хотя что это я? Я же из салона, на мне макияж и я как раз сегодня очень даже ничего!

– И цвет глаз необычный.

– Цветные линзы, – терпеливо ответила я.

Что-то он меня начал утомлять. На кой черт я с ним куда – то согласилась идти? Ладно бы был красавец, двухметровый мачо…

«А на кой черт ты тому красавцу?» – незамедлительно вылез голос. Я разозлилась, и тут Саша продолжил:

– Еще у тебя голос красивый.

Я со стуком отложила вилку и произнесла:

– Молодой человек, а вам не приходило в голову что свои достоинства я и так отлично знаю? И что несколько бессмысленно мне их перечислять? Вот если у меня сзади на чулке дырка окажется – будь добр сообщить, подобная информация и впрямь будет для меня новой и бесценной!

Саша закаменел лицом, потом кивнул, и сказал:

– Интересная мысль. Что ж, приятно было познакомиться, я наверно побегу.

– Стой, – испугалась я.

– Стою, – выжидающе посмотрел он на меня.

– У меня дурной характер, – зачем-то призналась я. – Можешь не обращать внимания? Я иногда извиняюсь.

– Потрясающе, – отметил он и черты лица его как бы оттаяли.

– Послушай, здесь ужасный кофе и салат, который тебе нельзя. Поехали ко мне? – я чувствовала себя виноватой – ни с того ни с сего налетела на парня. Я ведь так-то добрая и хорошая в душе. Да и по перстню мне его надо. Просто профессия у меня – ведьма. Но этого я ему не скажу.

– А зачем?

Вот черт возьми…

Молодая и почти красивая девушка зовет его к себе в гости, а он спрашивает зачем.

– Компьютер у меня еле дышит, поможешь? – вздохнула я. – Он у меня в спальне стоит, – зачем-то сообщила я.

– А, ну если так то конечно поехали! – обрадовался он.

И мы поехали.

Я тогда еще не знала что этим самым я нарвалась на огромные неприятности. По сравнению с которыми все предыдущие – полная фигня.

Если бы я только не взяла его к себе домой…

Когда я усаживалась в его джип ему в голову не пришло сначала усадить меня и потом только сесть самому.

То же произошло и у моего дома.

Сначала я жутко обозлилась – такое неуважение, черт возьми, но потом вспомнила что он дремучий, потому что у него нет девушки, которая бы облагородила его душу. А раз он дремучий, то девушки у него и не будет. Замкнутый круг! Я подумала об этом и мне враз стало его жалко. В дальнейшем, когда выяснилось что он никогда не подаст даме пальто и не поможет тащить ее сумки, я все списывала на дремучесть и потому несчастный иногда избегал моего гнева.

Выгрузившись у своего подъезда, я встала в сторонке, дожидаясь пока Вишневский поговорит со своим водителем. Я посоветовала Андрея на джипе отправить домой, мою бээмвушку загнать в гараж, а Саня потом на такси уедет. Про такси – то я просто так сказала, потому как рассчитывала его подпоить и соблазнить. Времени на долгие ухаживания не было совершенно.

Тут-то и появилась она.

Невысокая брюнеточка в светлой песцовой шубке и почему – то в тапочках! – кинулась ко мне:

– Мария!

– Здравствуйте, – приветливо сказала я.

Мне бы дуре в тот момент сделать фейс кирпичом и сказать, мол, обознались вы. Ну да знать бы где упасть…

– Я так и подумала что это вы! – измученное тревогой лицо девушки выразило облегчение. – Мне так и сказали – мол, она высокая и волосы светлые длинные, не спутаешь. Мы поговорить можем?

– Насчет чего? – настороженно спросила я. Не дай бог опять скорбящие и болящие, при Вишневском мне этот вопрос выяснять совсем не хотелось.

– Да у меня ситуация, что если вы не поможете – хана мне.

Я покосилась на Сашу, который закончил уже разговаривать с водителем и шел через двор ко мне. Узнать что я ведьма он не должен был ни в коем разе. Раз он такой умный то наверняка сложит меня, Оксану и расплодившиеся перстни.

– Девушка, я не веду прием, – прошипела я, отступая к подъезду. – И потому думаю что разговаривать нам бесполезно.

Девушка же отступить мне не дала. Умоляюще глядя в глаза, она вцепилась в мой рукав.

– Вы знаете, я ничего не понимаю, ко мне в дом ворвались какие-то бандиты, давай требовать с меня какую-то Аньку, мне случайно через окно удрать удалось, – быстро заговорила она, словно боясь что я не дослушаю. – Мария, у меня деньги есть, заплачу сколько скажете, только помогите!

Лицо ее некрасиво сморщилось, слезы черными ручейками прочертили дорожки к подбородку, да еще и девушка их небрежно смахнула, окончательно размазывая макияж по лицу.

Я тоскливо посмотрела на подошедшего Саню и молча потянула его в подъезд. Чем я могла ей помочь? Ничем… Да, у нее большое горе и большие неприятности, ведьмой не надо быть, достаточно послушать ее надрывный плач. Ко мне с простудой не ходят…

– Мария! – рыдала девушка, не отпуская рукав. – Ну помогите мне, пожалуйста! Они же бандиты, они же меня убьют, неужели не понимаете!

Я лишь молча подталкивала Саню в подъезд, отдирая от себя ее руки.

– Погоди, – остановился он. – Это кто?

– Да напилась видать, буянит, – спокойно ответила я, открыла подъезд и ловко впихнула в него Вишневского, отсекая нас от девушки. Если бы его не было, я бы разумеется, поговорила с ней, сдернула бы паричок и объяснила почему я не могу ей помочь. Но в любом случае – что бы это изменило – для нее?

Правда, как впоследствии выяснилось, это бы все изменило для меня.

– Ну погоди! – замолотила обезумевшая девушка в подъездную дверь, сквозь рыдания выкрикивая: – Зажралась ты, я смотрю! Плевать тебе на людские беды! Ладно, попляшешь ты у меня! Мне терять теперь нечего, но и ты хлебнешь, запомни!

Она еще что-то кричала за закрытой дверью, словно от этого ей было бы легче.

– Магдалина Константиновна, что случилось? – приподнялся из кресла сидящий в холле охранник.

– Да ничего, там девушка немного буянит, – махнула я рукой. Теперь мне следовало как можно скорее запихать Вишневского в лифт и доставить к своей квартире.

– Сейчас я разберусь, – раздраженно сказал охранник, направляясь к двери, за которой рыдала девица.

– Вы знаете, у нее горе какое-то и она немного не в себе, так что вы бы ее не трогали, – остановила я его.

Парень задумался и снова сел в кресло.

– Как скажете, – кивнул он. Тут подошел лифт и мы поехали ко мне.

– Ты ее знаешь? – спросил в лифте Саня.

– Нет, – пожала я плечами.

– Но она-то тебя знает.

– Слушай, ты чего пристал? – скучным голосом осведомилась я.

– Да не, я ничего, – смутился он.

Дверки лифта распахнулись и мы вышли к моей квартирке.

Сосед сбоку, паразит, включил запись русских народных песен на полную катушку и теперь по всей площадке разносился «Ой мороз—мороз». Весело.

– Черт, у тебя кто родители? – не выдержал он, осматриваясь вокруг.

– Мать учительница, а папенька алкоголик безработный, – усмехнулась я.

– А ты?

– А я тоже безработная! – широко улыбнулась я и открыла дверь.

«… ууу меняааа жена-ааа!» – долбануло мне прямо в ухо.

– Проходи, – бросила я Вишневскому, кидаясь на кухню.

«…ой да ревни-и-вая-ааа!» – самозабвенно горланил папик напару с каким – то дедом.

– Папенька, – железным тоном молвила я.

Папенька захлопнул рот, толкнул в бок деда и они оба преданно на меня уставились.

– Маняша! – пьяно прослезился дед, – выросла-то как.

– А вы кто? – удивилась я. Дальний родственник, который меня в детстве на коленках нянчил? Да вроде уже все появились за дотациями, узнав что я зарабатываю хорошо.

– Дык Федотыч энто, бабкин дед!

– Федотыч, значит? – задумчиво протянула я. Так-то логично – если у него есть жена, именуемая в силу возраста бабкой, значит он ей приходится дедом.

– Ну вот видишь! Вспомнила! – пьяно икнул дед. – А я вчерась бабке – то своей звоню в город, а она мне и велит, мол, вези кота Манькиного, приехала она.

Вот тут – то я и поняла чт о за фикус передо мной. Баксюшу, котеночка своего полугодовалого, я перед отъездом свезла к бабе Грапе в деревню, ее муж согласился за ним присмотреть. Мы решили, что свежий деревенский воздух моему котеночку пойдет на пользу.

– Ага. И где Бакс? – вопросила я. Краем глаза я следила как папенька с мастерством опытного фокусника прячет за спину огромную бутыль, наполовину залитую мутной жидкостью.

– Тама, – махнул вбок дед. – Куда? – тут же возопил он, увидев папенькины маневры.

Папенька незамедлительно пнул его под столом и воровато указал глазами на меня.

– Не любит доча у меня когда пьют, – зашептал он. – Злая становится, запросто нас на мороз босиком из дома выкинет.

– Э? – опешил дед, присмирел, и с обидой посмотрел на меня. – Да я ненадолго, сегодня уж поздно обратно, до завтра потерпишь меня, Мань, или как?

– Потерплю, но пить точно не дам, – отрезала я. – Дай-ка, папенька, бутыль!

Папенька беспрекословно, но видно что с большими душевными муками вытянул из-за спины самогонку. Замерев, мужики с тоской глядели как я выливаю драгоценную влагу в раковину. Самогонка звонко булькала, распространяя смрад, и видно было, что каждый бульк прожигал огромную рану в нежной душе этих алконавтов.

– Какая самогоночка, – не отрывая взгляда от бутыли, с мукой в голосе шептал Федотыч. – Сам гнал, как слеза чистая да сладкая…

Я сунула бутылку в мусоропровод, и деловито спросила:

– Так где говоришь, Бакс-то?

– Да вон он в мешке, – горестно махнул рукой дед.

Я посмотрела – у холодильника и вправду лежал мешок. Только вот видно было что он абсолютно пустой. Я подошла, зачем – то развязала узел на нем и встряхнула. Ан нет, какой – то комочек выпал на пол, возмущенно заквохтал и взлетел на подоконник.

– Это что? – нахмурилась я.

Дед нахмурился, залез в жилетку, достал очки. Нацепив их на нос, он определил :

– Тю! Так Жорка это, попугай! А я то его неделю ищу, думал, кот его сердешного сожрал.

– Так, хорошо, это – Жорка, – согласилась я. – Ну а Бакс-то где???

– А леший его знает, – пожал плечами дед. – Тут где-то бегал.

Я брякнулась на четвереньки, просканировала понизу пол – кота не было!!!

– Баксюша! – позвала я. – Кыс – кыс!

И тут со стороны прихожей раздался горестный, полный неизбывной боли кошачий голос.

– Вон он твой кот, – меланхолично заметил дед, чистя селедочку на газетке.

Я как была на четвереньках рысцой двинулась в прихожую.

– Кыс-кыс, – позвала я, осматриваясь.

– Где-то рядом мяукало, – раздался вдруг голос.

Я подняла глаза и обомлела. Вишневский! А я про него совсем позабыла! Он же как ни в чем не бывало, сидел на стульчике, тихонько дожидаясь пока и до него дойдет очередь.

– Ой, извини, – вскочила я на ноги и слегка покраснела. Надо ж было так оконфузиться!

– Да ничего, ничего, – вежливо сказал, оглянулся вокруг и снова спросил:

– Слушай, а ты где все-таки работаешь?

– А к ней знаешь какие клиенты ездют? – хвастливо ответил ему папенька, невесть как появившийся в дверях. – Все на джипах да на мерсах, а уж сколько денег оставляют за раз – я один раз посмотрел, чуть кондрашка не хватила! Во у меня какая доча!

Вишневский внимательно посмотрел на меня. Я явно не тянула на кучу денег.

– Папенька! – ледяным тоном сказала я.

– Молчу-молчу! – суетливо ответил он, снова исчезая в кухне.

– Мяяяу! – снова раздался вопль.

– Вроде тут, – сказал Вишневский и сунул руку под свой стул. Через секунду Бакс был извлечен.

– Мама, – пораженно сказала я.

– Ничего себе, – в тон сказал Саня.

– Мяяяу!!! – надрывно сказал Бакс.

Было от чего опешить. Во-первых, мой котеночек вымахал в здоровенного котяру, совершенно мне незнакомого. Во-вторых этот котяра был неведомо какими путями засунут в маленькую птичью клетку с единственным отверстием – дверкой пять на пять сантиметров. Я так понимаю, это было законное жилище Жорика. Бедный кот был свернут каралькой, и видно было что проволочные дужки здорово врезаются в его жирное тельце.

Саня внимательно осмотрел клетку, подергал прутики и спросил, кивнув головой в сторону кухни:

– Давно пьют?

– Да черт его знает, – с досадой ответила я. – Я утром уезжала, был только папенька и трезвый.

– Ладно, – вздохнул он. – Неси инструменты, резать будем клетку.

– Да как тут резать-то? – возмутилась я. – Ты погляди, тут между прутиком и Баксом ничего просунуть нельзя. Как-то же его сюда запихали, значит можно и вытащить.

– Видишь ли, когда я учился, один парень из нашей общаги вернулся с пьянки в туфельках на шпильках тридцать восьмого размера, – сказал Саша.

– Ну и что? – пожала я плечами, – перепутал, бывает.

– Дело в том что у него была лапа сорок шестого размера, – пояснил он. – Вот тогда я и понял – что пьяный учудит – трезвому вовек не повторить. Неси инструменты, я аккуратно.

Чертыхаясь, я сходила в Каморку и притащила ящик с инструментами. Вишневский, порывшись, достал устрашающего вида кусачки и тут я не выдержала.

– Ты тут в общем сам, ладно? А я пойду пока, – вякнула я, удирая в кухню. Вида жестокой баксовой казни мне было не перенести. Потом если что закопаю тельце под кустиком.

В кухне при моем появлении мужики дружно сдвинули ряды, заслоняя что-то на столе, и молча глядя при этом на меня как на врага народа.

– Извините, – бормотнула я и пошла наверх.

В гостиной я схватилась за телефон и набрала номер Сереги. Трубку взяла баба Грапа.

– Привет, бабуль, это Маша.

– Дома что ль уже? – обрадовалась она. – А как там мой ирод-то? Пьют поди?

– Пьют, бабуленька, – сокрушенно ответила я.

– Ты держися, я сейчас приду да разгоню энтот колхоз! – обнадежила она.

Я положила трубку и поспешила вниз, открывать дверь.

– О, как здорово что ты все же вернулась, – обрадовался Вишневский. – Подержи-ка тут!

– Ага, только дверь открою, – пообещала я.

Бабуленька явилась на голову алконавтов как тайфун.

Я в это время закрыв глаза держала клетку, обхватив двумя руками, дабы распсиховавшийся Бакс не мешал вести спасательные работы. Под ухо оглушающее мявкал кот, противно скрежетал металлом об металл Вишневский и в этом бедламе пронзительные бабулькины вопли органично вписывались и были весьма к месту. Мужики сначала вроде как попытались оправдаться, однако вскоре примолкли. То ли и впрямь осознали вину, то ли поняли что бабка их горластей.

Наоравшись, бабулька выперла мужиков в прихожую и сообщила мне:

– Заберу я их, девонька, к себе, неча тебе кровь пить. Ужо я им!

Я, абсолютно замордованная, механически кивнула, дед цапнул с полочки Жорика и они отчалили.

А еще через пару минут крепость пала. Вишневский отогнул несколько перекушенных прутьев и мы вытащили наконец бедного Бакса на свободу.

Пока Бакс разминал свое жирненькое затекшее тельце, я посчитала что раз с этой проблемой покончено, надо переходить к следующей. И недолго думая легонько чмокнула Вишневского в губы.

– Это что было? – засмущался улыбаясь он. Ну блин, прямо красная девица, невинная выпускница Смольного!

– А за спасение Бакса! – аргументировала я свои действия и чмокнула еще раз – на этот раз поосновательней.

На этот раз он не растерялся и поцелуй несколько затянулся. Кот терся об ноги, где-то тихо играло радио, а я выверяла каждое движение, обнимая и целуя Вишневского. Я думаю, Станиславский бы мной гордился.

– О чем ты думаешь? – оторвавшись от меня, спросил он.

«О том что у тебя, слава богу, изо рта не пахнет», – скривилась я в мыслях. От его поцелуя мне понятно было не жарко, ни холодно. Я Димку люблю. Внешне же я потупила взгляд, отрегулировала дыхание на слегка сбившееся – и сказала, смущенно улыбаясь:

– Мне понравилось.

– Повторить? – обрадовался Вишневский.

– Нет, – помимо воли брякнул мой язык.

Вот черт!

– В смысле мы едва знакомы! – попыталась я выправить положение.

– Оки, – согласился он. – Так где там твой комп, который требует настройки?

«Якобы требует», – следовало б добавить. Неужто я свой комп да сама не настрою? Надо признать, предлог несколько неудачный.

– Да там все нормально, только «Опера» не ставится, – придумала я на ходу.

«Опера» мне конечно же была нужна как рыбке зонтик, мне и с эксплорером неплохо жилось, но настоятельно требовался повод для продолжения банкета.

И мы отправились в мою спальню. Она у меня большая, почти полностью занимает третий этаж. А так как я ленива, то потихонечку стаскала туда все жизненно необходимое. У меня там есть маленький холодильничек с запасом, микроволновка, кофеварка, и даже домашний кинотеатр я поставила сюда, хоть мастер и ругался, требуя отдельных апартаментов для него. А уж компьюдер и вовсе стоит около кроватки, чтобы можно было не вставая с нее болтать с народом в аське, геймиться и читать книжки. Удобно мне так!

По дороге на третий этаж я мучительно размышляла: напоить Вишневского или не напоить? Если напоить, то процесс совращения несомненно облегчится. Однако – не стоит забывать что он юноша болезный и не дай боже у него от алкоголя в самый интересный момент не встанет? Все усилия мои тогда пойдут прахом. Нет, моя цель была – охмурить его максимально эффективно. Подобраться к нему поближе. А там посмотрим, как у него перстень выцыганить.