Текст книги "Помело для лысой красавицы"

Автор книги: Маша Стрельцова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)

– Что это с ней? – сквозь пелену боли услышала я. Ага, это девушка Вишневского.

– Не знаю, – спокойно ответил он.

Кое-как я добрела до машины, казалось, я шла эти несколько метров несколько часов. Схватившись за ручку дверцы, я трясущимися руками набрала на сотовом номер Витьки и выдохнула:

– Я у «Лукоморья» на машине. Спаси, Витенька.

Корабельников что-то кричал, я же кое-как ввалилась в машину и свернулась клубочком, баюкая боль. Только бы дождаться. Только бы дождаться…

В какой-то момент – мне показалось, что через несколько суток, меня встряхнуло и слегка развернуло. Боль с новой силой запульсировала в теле и я застонала.

– Что с тобой? – услышала я голос Корабельникова.

– Витенька, у меня все болит, отвези меня домой, пожалуйста, – шевельнула я непослушными губами.

Корабельников не долго думая спихнул меня на пассажирское сидение, сел за руль и отвез домой. Потом кое-как довел меня до квартиры.

– Ну что с тобой? – спросил он, когда я уже сидела на пуфике в гостиной и он снимал с меня ботиночки.

– Витенька, на кухне в холодильнике стоит банка литровая с отваром, принеси мне ее, пожалуйста, – снова разлепила я губы.

– Сейчас-сейчас, Лис, ты держись, – запричитал Витька, словно заботливая наседка. Он мигом сгонял за баночкой и влил в меня драгоценный отвар.

– Может, тебе таблеток надо каких, а, Лисёночек? – суетился Корабельников. – Я ж понимаю, ты у нас человек больной…

Через пару минут мне явственно полегчало.

Я наконец открыла зажмуренные глаза, посмотрела на Витьку и спросила:

– Слушай, таблеток мне не надо. Можешь провести экспертизу вот этого пойла? – и я кивнула на баночку.

– Ну несложно с ребятами договориться, – остро посмотрел он на меня. – Только это время займет.

– Звони прямо сейчас своим ребятам и договаривайся, – твердо сказала я. – Скажи что сотку баксов дам, только чтобы срочно сделали.

– Ну ты, Лис, даешь, – покрутил Витька пальцем у виска, но протянутый телефон взял, потыкал кнопочки и завопил: – Алё, Жека, ты? Халтурку тут тебе надыбал срочную! Сто баксов дают!… Что? А, не… Тут в общем надо определить состав жидкости… Ага.. Да… Сейчас спрошу, – он закрыл трубку ладонью и посмотрел на меня. – Слушай, тут Женка спрашивает, тебе все—все компоненты, или ты предположительно знаешь что там надо искать?

– Надо посмотреть, какие наркотики входят в состав, – спокойно ответила я, не отводя взгляда.

Витька посмотрел на меня, на баночку, и убрал ладонь с трубки.

– Жека, надо на содержание наркотиков проверить, – буркнул он.

– Спроси сколько надо жидкости для анализа и сколько он будет валандаться, – вставила я.

Витька послушно озвучил мой вопрос, выслушал ответ и вручил мне телефон.

– В общем, мать, надо той жидкости с полстаканчика, и готово будет сегодня часам к одиннадцати, раз тебе так срочно.

– Срочнее не бывает, – подтвердила я, нацедила ровно полстаканчика драгоценного отвара и вручила Витьке сотку баксов.

Хотя впрочем мне по большому счету было неважно, что именно Оксана туда насовала – героин, кокаин, какие еще там наркотики есть? Я не разбиралась в этом. Главное, они отлично снимали мои боли, вызванные раком и давали эйфорию, которую я принимала за симптомы выздоровления.

Рак прошел, а я плотно подсела на наркотики.

Я – наркоманка…

Подумав об этом, я заревела…

Я – наркоманка…

Ничего позорнее про себя я и придумать не могла.

Наркоманы – люди конченные, это я давно уяснила. Дашка, одноклассница, плотно сидевшая на героине, как – то мне жаловалась, что ее наколола цыганка – барыга, торгующая зельем. Дашке надо было позарез уколоться, ее терзала жесточайшая ломка, и она стала звонить той цыганке, изо всех сил умоляя дать ей дозу в долг. Цыганка понятно на это не повелась, а велела тащить что – нибудь из вещей для натурального расчета. И Дашка – не поверите – вызвала такси и нагрузила на него новенький холодильник «Бош». Как ее с ним повезли – ничего не понимаю… Но тем не менее до цыганки она доехала, и холодильник был оценен цыганкой всего лишь в одну дозу – шестьсот рублей в пересчете на деньги. И Дашка согласилась. Потому что ее ломало. Потому что доза – вот она, через минуту будет вогнана в вену. А дальше – трава не расти.

Другой парень из нашей школы, Андрюха Шорников, проколол квартиру. После окончания первого курса университета на одни пятерки родители купили ему отличную двухкомнатную хатку, полностью упакованную, а за лето он подсел на героин. Для начала он попродавал мебель и аппаратуру, потом обменялся на однокомнатную, потом на пансионат. Потом я слышала краем уха что Андрюха лишился и его, непонятно где живет и приворовывает из машин. Понятно, что все его высшее образование и закончилось тем самым блистательным годом на первом курсе.

Я не любила наркоманов, считая их отбросами человечества.

Те, кого я знала раньше, постоянно навещали меня со слезными просьбами – дай денег. Я никогда не давала. Одна девица из параллельного класса, Ритка Сомова, пришла ко мне однажды – мол, помоги, ребенок приболел, не знаю что делать. Я разумеется денег дала. Через день ситуация повторилась. Потом вошло в систему. Однажды она и Маруська, моя тогдашняя подружка, столкнулись в дверях. И Маруська поинтересовалась, что это Сомова тут делает. Я объяснила, что у меня проходит благотворительная акция.

«Дура ты», – припечатала Маруська. Оказалось, ребенок у Сомовой и вправду есть, да только она его давно спихнула матери. А сама Ритка плотно торчит на героине.

Я тогда недоверчиво покачала головой – Ритка вовсе не походила на наркоманку. Она была аккуратно одета, накрашена. Однако в следующий раз денег Ритке все же не дала. И что бы вы думали? Она рыдала, становилась на колени, весь этот цирк продолжался больше часа, я уже была не рада что отказала ей. В конце концов Ритка, поняв, что сегодня ей ничего не обломится, встала с колен и хорошенько мне врезала. После чего полила меня отборным трехэтажным матом и понеслась по лестнице, все так же громко матеря меня. А по подъезду, между прочим, соседи ходили… Вот и делай людям добро после такого.

Еще одна девчонка из нашей школы, я ее правда плохо знаю, стоит на дороге, зарабатывая на дозу. У ней свое место есть, на Московском тракте. Я, проезжая, частенько ее там видела, и долго удивлялась – что это она там постоянно машину ловит, пока мне кто-то не объяснил, что она там делает.

Наркоманы – это другая жизнь. Это другое измерение.

Я не хочу так жить!

Подумав об этом, я зарыдала горше прежнего.

Зазвонил телефон.

– Алло, – вяло сказала я.

– Алло! – как всегда рявкнул Зырян. – Что до тебя не дозвониться?

– Дела, – буркнула я.

– Дела у прокурора, – отрубил он.

– А я так, мячики тут пинаю, да? – внезапно окрысилась я. И тут же сделала заметку – немотивированная раздражительность, симптом наркомании.

– Да ладно, не буянь, – неожиданно примирительно сказал Зырян. – На полянке мы почистили, а ты чего нарыла?

– Да движется дело потихоньку.

– Помощь надо?

Я помолчала, подумала и внезапно сказала:

– Нужна! Дай мальчика, а лучше двух, да покрепче.

– Говори что задумала, – потребовал он.

– Сначала в один притон наркоманский в Екатеринграде надо заехать, потрясти там одного фикуса насчет бойфренда этой Лоры, потом к бойфренду домой. Понятно, одна не справлюсь.

– Когда выезжать? – коротко осведомился он.

– Да я-то хоть сейчас, – пожала я плечами, – вопрос в том, как скоро ты мне парнишек дашь.

– А не поздно ехать? – поинтересовался Зырян.

– Ну, если ты поторопишься, то к десяти будем в Екатеринграде. Минут двадцать на притон, и пол-одиннадцатого – вполне приличное время для визитов к бойфренду.

– Тогда спускайся вниз через пятнадцать минут, машину не бери свою, – велел он и отключился.

Отведенное мне время я провела, рисуя на тетрадном листике профиль Вишневского. Получалось очень похоже.

А через четырнадцать минут встала, положила сотовый в карман и двинула вниз по лестнице.

У подъезда стоял джип со знакомым номером, светя фарами. Я недоверчиво на него покосилась, уверенная что обозналась, но тут открылось окошечко и оттуда высунулся Зырян собственной персоной.

– Чего стоишь, садись да поедем, – велел он.

Я забралась на заднее сидение, посмотрела на Зыряна и Толика, его телохранителя, и спросила:

– А где ребята, которых ты мне отрядил?

– Я сам поеду с тобой, – отозвался Зырян.

Я пожала плечами – дело его.

По дороге я подробно рассказала Зыряну про то, чего я накопала.

– Молодец, – уважительно посмотрел он на меня. – Хоть и не нашла ее, но, гляжу, серьезно к делу подошла.

– А куда деваться? – буркнула я, достала маникюрную пилку и принялась полировать когти.

– Слушай, Марья, – пробасил Толик из-за руля, – меня один вопрос мучает.

– Ну? – отозвалась я, не отрываясь от полировки.

– Я вчера ездил на ту поляну. Как та баба-то успокоилась? На теле ведь не ранки, да и на отравление не похоже.

– Молнией ее пришибло, – спокойно ответила я.

– Как молнией? – переспросил Толик.

– Обыкновенно, – я подула на когти, стряхивая мельчайшие опилки и подняла на него взгляд. – Молния в нее ударила под сердце, со спины вышла.

Толик с Зыряном переглянулись.

– Какая к черту молния в декабре месяце? – бормотнул Зырян.

– Фиолетовая, – пояснила я.

Мы помолчали, потом Толик сказал:

– А ведь и верно было там под грудью и со спины два следа каких – то странных.

– Ну, Марья, ты даешь, – только и смог сказать Зырян.

– Да ладно вам, – оборвала я его. – Зырян, я что тебе за уборку должна?

– Девку найди – и в расчете, – как-то задумчиво отозвался он.

Остаток пути мы молчали. Толик следил за дорогой, я дремала. Что делал Зырян, мне видно не было.

Въехав в Екатеринград, Толик меня окликнул:

– Ну, Марья, просыпайся.

Я протерла глаза и недовольно отозвалась:

– Чего надо-то?

– Говори куда ехать.

Я еще раз протерла глаза, потянулась, зевнула и объяснила дорогу. Через десять минут мы были у «Белого таракана». Назвал же кто – то …

Толик лихо припарковался у самых дверей, и я лениво выползла на улицу. Хотелось спать, если честно.

Хлопнули дверцы, и мои соратники бодренько выкатились на морозный воздух.

– Идем, что ли? – посмотрел Толик на Зыряна.

– Идем, – согласилась я за него.

Дым в «Белом таракане» стоял коромыслом. На маленькой круглой эстраде почем зря драл глотку бородатый дядя с гитарой, выводя заунывные рулады, какие – то молодчики – либо бородатые и лохматые, либо наоборот с бритым черепом – хлестали пиво и тискали подружек. В общем, все было именно так, как Марина, подруга Ларисы мне и описывала. Видимо, за прошедшее десятилетие в этом славном местечке мало что изменилось.

– Держитесь рядом, я тут человечка пойду поищу, – прокричала я своим защитникам, пытаясь перекричать дядю на эстраде.

Они синхронно кивнули, и я стала деловито проталкиваться через толпу.

Того мужика-пушера я отыскала в два счета. Оказывается, он тут служил барменом, стоял за стойкой и меланхолично протирал бокалы.

– Привет, – склонилась я над стойкой и улыбнулась ему.

– Чего надо? – хмуро отозвался он, глядя куда-то мне за спину.

– Поговорить, как всегда.

– Я на работе.

– Сотку баксов дам, – как всегда прямолинейно пообещала я.

Он кинул на меня безразличный взгляд и гаркнул:

– Вадик!!!

В поле моего зрения появился двухметровый качок. Я тоскливо посмотрела на него и подавила желание перекреститься. Черт возьми, и чем я думала? У этого наркодилера недоделанного тут друзей – товарищей полный бар, что Зырян с Толиком сделают?

– Чего? – лениво отозвался Вадик.

– Постой тут, мне отойти надо на минутку, – сказал ему мужик и кинул полотенце, которым он протирал бокалы.

Вадик молча протиснулся за стойку, а я опять чуть было не перекрестилась – теперь уже от облегчения. Мы протиснулись на улицу, обогнули подвыпившую компанию и встали около нашего джипа.

– Ну? – спросил мужик, почесывая в паху.

– Помнишь, мы с тобой в прошлый раз говорили и ты про некоего Олега упоминал? – спросила я.

– Ну? – снова изрек мужик после минутного молчания.

– Адресок бы его.

– А хрен его знает, – пожал мужик плечами.

– Да я тебе сейчас такой хрен покажу, не унесешь! – зловеще начал Толик.

– Да погоди, все нормально, – досадливо отмахнулась я от него и снова обратилась к мужику : – А кто знает?

– Слушай, ну ты и вопросы задаешь, – мужик честно нахмурился, изображая мыслительный процесс, по истечении которого выдал: – А хрен его знает. Он с нашими уже много лет не общается. Ты б меня еще про двенадцатую пятилетку спросила!

– А что такое пятилетка? – теперь нахмурилась я.

– Молодо-зелено, – неодобрительно посмотрел на меня мужик.

– Ну ладно, – сдалась я. – Про адрес этого Олега ты ничего не знаешь, тогда скажи хотя бы его фамилию.

– Фамилию-то чего б не сказать – Росомахин он, – снова индифферентно сообщил мужик.

– Росомахин? – озадаченно посмотрела я на него.

– Росомахин, – подтвердил мужик.

– Или я дура… – в глубокой задумчивости произнесла я коронную фразу, вытащила бумажник и отдала мужику сотку.

– Все что ли? – обрадовался он.

– Все, – кивнула я.

Мужик обрадовался, быстро заныкал деньги в карман штанов и на прощание сказал:

– Ты это, если что, еще подъезжай, я тут всегда тусуюсь.

Ну вот, а в прошлый раз закопать хотел. И еще говорят что за деньги не купить эмоции. Как же! Еще один визит в сие заведение – и этот мужичонка меня полюбит. От всего сердца.

Мы проводили его долгими взглядами, сели в джип и Зырян недовольно произнес:

– Что-то я твоих методов понять не могу.

– Методы у меня обыкновенные – товарно – денежные, – сообщила я. – У них есть инфа, у меня – деньги. Вот и произвожу обмен.

– Да что мне твой обмен – ты мне скажи нафиг ты ему ни за что сотку баксов дала!

– А вот тут ты сильно ошибаешься, Зырян. Инфа у него суперценная. Так что, Толик, поехали в гости!

Дорогу я помнила отлично, на этот раз гаишников трясти не пришлось. Еще пятнадцать минут – и мы остановились перед домом из желтого кирпича.

– В общем так, други мои, – сказала я соратникам. – Там женщина и маленький ребенок. Дом приличный. Охрана. Так что – дебоши не устраивать.

– Поучи еще, – презрительно бросил Зырян.

– Я не учу я обрисовываю ситуацию, – терпеливо разъяснила я. – Так что – делаем так. Заходим в квартиру – я беседую, вы меня подстраховываете.

– Да уж лучше я сам побеседую, – властно сказал Зырян.

– Зырян, – вздохнула я. – Это МОЁ расследование. Это Я вытянула все ниточки. Наконец, я просила меня подстраховать, а не ломать мне всю игру. Не нравится второстепенная роль – вперед, но я умываю руки и ты ко мне претензий не имеешь.

Зырян побагровел, открыл рот, но вдруг его захлопнул и мирно сказал:

– Хорошо.

Я кивнула, достала сотовый и набрала номер Марины, оставшийся на определителе с ее прошлого звонка.

– Алло! – бодро сказала она.

– Здравствуйте, Марина, это Марья, помните меня?

– Помню, – сказала она с недоумением.

– Я около вас, вы мне разрешите на секундочку забежать? Надо кое-что уточнить.

Она помолчала, после чего с некоторым неудовольствием в голосе спросила:

– А по телефону нельзя уточнить? Я ребенка укладываю.

– Много времени я не займу, обещаю.

– Ладно, – вздохнула она. – Сейчас предупрежу охрану.

Я отключилась и кивнула парням:

– Идем!

И мы пошли.

В холле я уверенно бросила секьюрити:

– К Росомахиным, Марина должна была вам позвонить, – и не притормаживая пошла к лифтам. Я опасалась, что Марина могла обмолвиться о количестве гостей.

Пронесло.

Мы выгрузились на Маринином этаже, парни стали в углу, а я позвонила в дверь.

Через минуту – достаточно долгий срок! – она открылась и Марина, в шелковом халатике и тапочках с помпончиками появилась на пороге.

– Извините ради бога за поздний визит! – сердечно сказала я и вошла в квартиру, проталкивая хозяйку впереди себя. Тут, как по волшебству сзади нарисовались парни.

Марина в ужасе смотрела на них, поняв, что случилось что-то недоброе.

– Успокойтесь, все нормально, – сказала я.

Она перевела взгляд на меня и вымолвила:

– Это что?

– Это мои друзья, не стоит их опасаться, – я ободряюще похлопала ее по плечу. – Мы собственно к Олегу. Он дома?

– Нет, – полузадушенным голосом пискнула она.

Черт возьми! Я оказалась права. Когда тот мужик из «Таракана» сказал, что фамилия у Олега – Росомахин, меня как кольнуло. Марина тоже Росомахина. И она знает Ларису…

– Вот черт, – вздохнула я. – Парни, вы пока выйдите в подъезд, а? Не в службу, а в дружбу. Видите, человек вас боится.

– А чего нас бояться, – мрачно сказал Зырян, но все же вышел.

– Свисти если что! – сказал напоследок Толик, кивнув на сотовый.

Я проводила их взглядами – черт возьми, я уж как-то привыкла к ним, и не замечаю их вида матерых уголовников. Потом обернулась к Марине и в упор спросила:

– Лора где?

– Не знаю! – снова пискнула она.

– Позвать может этих? – кивнула я на дверь. – Они по-другому спросят.

Марина со страхом посмотрела на меня и тут раздался голос:

– Не орите, ребенка разбудите.

Я повернулась – в дверях, ведущих вглубь квартиры стояла Лариса Воронова в длинной ночной рубашке. Я в первый раз видела ее живьем, однако не признать ее было сложно. У нее все так же была девичья хрупкая фигурка, русая коса по пояс и длинное лицо Мадонны с икон.

– Ну, здравствуй, – медленно сказала я.

– Пошли в комнату, – пригласила меня Лариса.

Мы вошли в гостиную, Марина тут же засуетилась:

– Девочки, может, вам печенья?

– Неси, – кивнула я.

– Рассказывай, чего искала меня, – сказала Лариса. В кресло она не села, встала у полок со всякими декоративными финтифлюшками.

– Муж тебя твой разыскивает, – вздохнула я. Почему-то мне до ужаса было жаль Ларису, сама не знаю почему. – И деньги свои тоже.

– Муж? – захохотала она, – деньги? Слышишь, Маринка, тут за деньгами приехали!

Она стояла у полок, и хохотала, отвернувшись от нас. Худенькие плечи вздрагивали под тонким белым батистом, и в какой-то момент я поняла – она больше не смеется. Она рыдает.

– Лорик! – вскрикнула Марина, бросила на стол поднос с печением и кофе, и кинулась к ней. – Ну успокойся, прошу тебя, что теперь?

«То ли я дура…», – снова подумалось мне.

– А нету денег-то! – снова повернула ко мне зареванное злое лицо Лариса. – Тю-тю! Ноги они сделали!

– Не шути так, – предостерегла я ее. – За такие деньги…

– А то я совсем дура, и не понимаю, что за такие деньги бывает? – иронично усмехнулась она.

– Ты лучше скажи, где деньги, может их еще вернуть можно, – сказала я.

– Деньги? – снова истерично захохотала она и повернулась к Марине. – Ну что, Маринка, ты часом не в курсе, где твой муж, а?

Марина села прямо на низкий столик и тихо заплакала.

– Девчонки, можно по порядку? – попросила я.

– Да отчего же нельзя? – зло сказала Лариса. – Слушай!

С Олегом Лариса познакомилась случайно. Ей было тогда всего шестнадцать лет, когда она задержалась на дне рождения у подруги и поэтому возвращалась домой поздно ночью. Автобусы уже не ходили, родителям она звонить не захотела – девчонки выпили немного шампанского, и Лариса жутко боялась, что отец унюхает запах спиртного. Разумеется, произошло то что и следовало ожидать. В темной улочке на нее напал какой-то отморозок. Времена такие были – проституток не было, большинство девушек было «порядочными», то есть на них надо было жениться, а потом уж заниматься сексом, так что изнасилований в те годы было полно.

Однако Ларисе повезло – ее успел спасти проходящий мимо парень. Он в лучших традициях хэппи-энда и принца девичьих грез настучал насильнику, и тот уполз, поскуливая и зализывая раны. А парень галантно проводил девушку до самого дома, и назначил свидание.

– Лучше бы меня тогда изнасиловали, – всхлипнула Лариса и закрыла лицо руками.

Но как бы то ни было, Олег – а это был именно он, и Лариса начали встречаться. Сначала все было прекрасно – Олег красиво за ней ухаживал, дарил цветы. Лариса, абсолютно не привыкшая к такому, конечно же размякла и влюбилась без памяти.

Однако – ничто не вечно под луной, как сказал поэт. Прошло месяца три, и Ларисиному принцу наскучила молодая глупышка. У него появилась новая пассия – Раечка, дочка продюсера «Наутилуса Помпилиуса». Лора, рыдая, устроила ему скандал на тему – чем она меня лучше? На самом деле я думаю – что ничем, как ни крути, а Воронова – красавица. Скорей всего в Раечке Олега привлекла новизна, не все люди могут пользоваться всю жизнь одним сортом зубной пасты. Однако Олег сказал Лоре: «Я музыкант. У меня нет денег на раскрутку. А Раин отец – продюсер». И Лариса поняла – от счастья с любимым ее отделяет лишь энное количество дензнаков.

Иногда люди, нежно шепча «Я тебя люблю», тут же прячутся в кусты, как только доходит дело до каких – то жертв и поступков ради любимого. Но не такова была Лора. И она методично принялась изыскивать средства. Родители ей давали мало, и никакими методами разжалобить их было невозможно. Отец считал, что нельзя баловать детей – в своем университете он насмотрелся на самоуверенно-противных мажориков, и не хотел чтобы его дочь была такой же. И тогда Лора стала красть, выманивать деньги у Марины, и зарабатывать их в гостинице. Олег благосклонно приношения брал, лениво занимался с ней сексом, однако Лора чувствовала – она у любимого в списке приоритетов где – то между вышиванием крестиком и кулинарией. И это при том, что Олег, разумеется, ничем таким сроду не занимался. Лариса плакала и говорила, что она ради него пошла на все – Олег пожимал плечами и говорил с недоумением : «Я разве тебя о чем-то просил?». Лариса пробовала скандалить – Олег мгновенно находил другую подружку. И постепенно у Ларисы отложилось где-то в подсознании – любимый ласков, когда она приносит ему деньги.

– Какой бред! – не выдержала я, поморщившись. – Ларис, ты такую чушь несешь, что аж слушать не могу.

– А ты послушай, раз искала!

– Тогда не ври! – жестко сказала я. – Стала б я ради какого-то козла проституцией деньги ему зарабатывать!

– Это сейчас понятно, что он козел, а я дура, – снова заструились слезы по ее тонкому лицу, – а когда тебе шестнадцать лет и нет никакого опыта в жизни – все совсем по другому смотрится.

– Но трахаться за деньги!!!

– А что мне было делать? У Олега лейкемию нашли через некоторое время, а когда любимый умирает, на все пойдешь.

– Лейкемия??? – расхохоталась я и в упор взглянула на Марину. – Где-то я эту сказку уже слыхала, не так ли???

– Я знаю теперь, что она мне врала, – спокойно отозвалась та. – Но и Лорик была обманута Олегом.

– Да, – кивнула Лора, – просто когда меня Маринка схватила за руку, я ничего умнее не придумала, как сказать то, что плел мне Олег.

– Ну да, ну да, – скептически покачала я головой. – А ты ему и поверила, неужто здорового лося от смертельно больного человека отличить не могла?

– Не могла! – тихо ответила она. – Сейчас – то я понимаю, что разговор о лейкемии пошел тогда, когда я чуть от него не ушла. Перестала ходить в бар и в … гостиницу. Тогда он и упомянул невзначай что осталось ему совсем немного, и он хочет прожить это время со мной. И я, поревев, снова отправилась на заработки, только теперь у меня была цель – спасти любимого. В шестнадцать лет в этом не разбираешься – что кто-то тебе врет, и что тебя используют…

Я взглянула на нее, воробышком сжавшуюся на кресле, и вдруг я ей поверила. На какой-то миг я вспомнила себя, шестнадцатилетнюю. Ленка Осипова тогда всем рассказывала что в нее влюбился Юра Шатунов, по которому дружно вздыхали в то время все девчонки страны, он пишет ей письма и приезжает в наш город для тайных свиданий. И мы ей все дружно верили и отчаянно завидовали!

Ирка Козлова пела ту же песню, но с главным героем в виде потрясающе красивого историка, которого в том году после института прислали к нам в школу. Якобы у них любовь, свидания и все такое, однако они вынуждены в школе все это тщательно скрывать. Посему мы не удивлялись, когда красавец – историк со вздохом шлепал глупой Козловой цвайку в дневник – и отчаянно ей завидовали.

А сама я? Однажды я пришла в школу и рассказала всем о том, что вчера я видела НЛО, возвращаясь с катка. Это тогда было крайне модной темой. Подробнейше, то и дело сбиваясь в деталях, я рассказывала затаившим дыхание девчонкам про летающую тарелку. Мне просто хотелось внимания. И я его получила – на долгих две недели, потом это как-то приелось. Глупо с моей стороны, однако – мне все поверили, никто ни минуты не усомнился!

Да много было всего в шестнадцать-семнадцать, чему мы, наивные, верили совершенно вопреки здравому смыслу.

– Ладно, Лор, проехали, – вздохнула я. – Рассказывай дальше.

А дальше – дальше продолжалось все по прежнему. Лара крутилась изо всех сил, стараясь заработать. И черт знает сколько бы это длилось, если бы ее однажды не избил с перепою один заезжий придурок.

Что дальше было – я знаю. Ларису увезли в больницу, а когда ее выписали – она с ужасом узнала о смерти отца и своем позоре. Мать ее не пустила на порог, и Лариса побрела в «Таракан», где вечерами, несмотря на смертельную болезнь тусовался Олег. Она наивно надеялась, что Олег ей поможет. Ведь она ради него пошла на это, и он знал, как она зарабатывает деньги.

В «Таракане» она увидела своего любимого Олега и Марину, свою лучшую подружку, у него на коленях. Они целовались, смеялись и о чем-то болтали.

– Даже так? – подняла я бровь, глядя на Марину. Вот уж не подумала на такую домашнюю девочку.

– Так получилось, – жалобно сказала она, пряча глаза. – Я их несколько раз вместе случайно видела, и поняла что он ее парень, ну и решила с ним поговорить. А он назначил мне встречу в кафе, угощал, слова такие говорил…

И она снова заплакала.

Вот черт! Сидят две клуши и ревут, что ты будешь делать…

– Успокойся, Марин, – потянулась к ней Лора. – Я знаю, какой он гад двуличный, и тебя совсем не виню.

– Он мне сказал что я ему с первого взгляда понравилась, а с тобой у него давно все кончено, однако ты за ним бегаешь и ревнуешь ко всем, – рыдала Марина.

– Перестаньте, а? – прикрикнула я и посмотрела на Лору. – В общем, ну увидела ты их, и что дальше было?

Она вздохнула, выравнивая сбившееся от слез дыхание и продолжила.

Не помня себя от бешенства, Лариса накинулась тогда на Олега, ее еле оттащили и вышвырнули за дверь. И тогда она села на скамейку и горько зарыдала. Жизнь казалась конченной.

Через несколько минут рядом кто-то присел. Лариса обрадовано подумала, что это Олег, но это была Марина. «Прости, Лорка, если можешь, – заревела она. – Тебе и так худо, а тут еще и я. Люблю я его!» «Посмотри до чего меня эта любовь довела», – только и сказала Лариса. Злости на подружку у нее не было абсолютно. Посидев и поговорив, они выработали план – Ларисе как-то надо было выкарабкиваться из этого дерьма. Съездили к Марине домой, взяли ключи от квартиры ее бабушки, которая умерла летом, и временно поселили туда Ларису. Через несколько дней Марина забрала документы из университета, собрала ей свою одежду – у Лоры из вещей было только то, в чем ее в больницу забрали, дала денег и посадила Ларису на поезд до Заславска. На перроне они обнялись и Лариса пообещала написать, как устроится. Однако ни разу так и не написала.

А дальше Ларисе улыбнулось счастье. Настрадавшейся девчонке попалась Людочка и ее мать, которые стали ей семьей. Основательно хлебнув горя, Лара стала ценить такие вещи, как людское участие, дружба, надежность. Она радовалась, что у нее появилась хоть такая, но семья, старалась помогать и Люде и ее матери изо всех сил. На последнем курсе Люда влюбилась в Вовку, сына мэра, а он как на грех заглядывался на Ларису. И что бы вы думали? У Лоры и мысли не возникло, что Вовка – отличный жених, выгодная партия. Она с блеском провела пиар – компанию, разрекламировала Людочку Вовке так, что вконец замороченный парень свято уверовал – лучшей девушки, чем Люда в городе нет.

Прошла весна, девчонки сдали сессию и не за горами была свадьба. Однажды Людочка убежала на свидание, а Лариса пошла на пляж одна. И тут злой рок снова поглумился над ней. На пляже она повстречалась с Олегом, который приехал сюда вместе с ударником своей группы, у того в Заславске жила какая-то родня. Лариса за четыре года позабыла все плохое о нем, и не поверила своему счастью, снова увидев любимого. Они снова провели вместе ночь, Лора рассказывала про свою жизнь, про Людочку и ее мать, и домой вернулась под утро. Теперь, после окончания учёбы девчонки переехали жить из общежития к Людиной матери. Вечером ее опять ждало свидание с любимым.

А в обед пришли менты и сказали что мать Люды убили с целью ограбления. Люда в это время была у Вовки, Лариса в шоке ответила на вопросы милиционеров, что-то подписала и пошла к Олегу. Однако тот, как оказалось, уже уехал.

И Лариса внезапно осознала – она вчера звала Олега с утра в гости, мол, мать Люды уйдет с утра деньги на свадьбу в сберкассу получать, и дома никого не будет. И Олег проводил ее до дома, но сказал чтобы ждала его только вечером. Вспомнилась история, приключившаяся в Екатеринграде.

И ей стало страшно.

Страшно от мысли, что это Олег ударил мать Люды отрезком трубы по голове и забрал деньги. Не слова не говоря, она собрала немудреные пожитки и уехала вечерним поездом. Он или не он это сделал – Лариса до сих пор не знает, только вот Людочке взглянуть в глаза она просто больше не сможет никогда.

Поезд оказался до моего города, Лариса сошла на вокзале, дождалась утра и пошла устраиваться на работу. В кармане у нее лежал диплом о высшем юридическом образовании, и ее без проблем приняли в Калининский ГОМ паспортисткой, тут же выдали ей комнату в общежитии и Лариса попыталась начать жить с чистого листа. Несколько лет пролетели в по схеме работа – дом, молоденькие милиционеры пробовали за ней ухаживать, однако Лариса без колебаний отшивала их. Она завела кошку, купила телевизор и смотрела по вечерам сериалы. В общем, она была вполне довольна своей жизнью.

Полгода назад Лариса пошла в ЦУМ выбирать подарок сослуживице на день рождения, и прямо в дверях магазина наткнулась на Олега. Тот избавился от юношеской худобы, стал этаким румяным молодчиком, однако Лора без колебаний признала его. И он ее, разумеется тоже. Подхватив девушку под локоть, Олег увлек ее в стоящее рядом кафе и принялся расспрашивать про житье-бытье. В общем, они снова стали любовниками. Олег жил в Екатеринграде, куда Лариса до сих пор боялась вернуться, но он достаточно часто наезжал – пару выходных в месяц он проводил с ней.

– Что-то я тебя не пойму, – снова в который раз за ее повествование поморщилась я. – То ты рассказываешь что он такой-сякой, то – что по его первому зову как собачонка за ним бежишь. Нелогично!

– Послушай, ты когда – нибудь кого – нибудь любила? – устало спросила Лора. – Любимого всегда оправдываешь, пока есть надежда…