Текст книги "Кривое зеркало (СИ)"

Автор книги: Маша Ловыгина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 23 страниц)

17

Фарида нервно покусывала веточку кинзы и уже битых полчаса высматривала что-то в окне.

– Ты что, девка, маешься? – полная румяная повариха, сощурив карие глаза, сдвинула крышку кастрюли и помешала густое варево.

– Тебе что? Свое дело делай! – надменно произнесла Фарида и передернула плечами.

– А я делаю, милая, делаю, – повариха взяла устрашающих размеров нож и принялась нарезать мясо, – только думаю, что это красавица моя все хмурится? Молодая, чего ей расстраиваться?

– А не пошла бы ты, Тамара? – Фарида нахмурила густые брови и бросила траву себе под ноги.

– Да и пошла бы, деточка, да работы много. Ты, что ли, за меня все тут сделаешь? – женщина вытерла красные руки о фартук и, открыв дверь холодильника, принялась копаться внутри, извлекая нужные ей овощи и фрукты.

В дверях раздался шум и на кухню ввалился Абу. Руки его были испачканы кровью скормленного собакам мяса, глаза мутны от выпитого и выкуренного. Облапив взглядом мощный зад Тамары, он икнул и позвал Фариду. Та лишь отмахнулась и не двинулась с места. Повариха выпрямила спину, ногой захлопнула холодильник и, вывалив снедь на стол, уставилась на начальника охраны, – Тебе чего? Тоже помогать пришел?

Фарида фыркнула и, смерив Тамару пренебрежительным взглядом, нехотя последовала за Абу.

– Тьфу! – Тамара в сердцах сплюнула и устало присела на табурет, – когда же это все кончится?

В глубине души она, конечно же, не хотела потерять хорошую и сытную работу, позволявшую ей кормить в прямом и переносном смысле мать, мужа и троих детей. Но это приносило ей лишь малую толику ожидаемой радости. Несмотря на отличное жалование и качественные продукты с «барского» стола, родня и знакомые Тамары брезгливо морщили носы, между собой называя ее чеченской служкой. Спасибо комплекции и прожитым годам, а то заработала бы ни про что, ни за что, прозвание и похлеще.

Передохнув немного, женщина принялась мыть помидоры и аккуратно обтирать их белоснежным полотенцем, бурча под нос незатейливый мотив. Шурша платьем, вошла Фарида. Щеки ее розовели, а глаза радостно искрились. Она оттеснила Тамару от мойки и достала с полки фужер:

– Где тут у тебя вино?

Тамара ткнула полотенцем в угол и удивленно вскинула брови. Фарида вытащила пробку из пузатой, обвитой золотистой лозой, бутыли и налила густую терпкую жидкость. Посмаковав, выпила до дна и со звоном поставила фужер на стол. Постояв немного, загадочно улыбаясь, девушка вновь наполнила бокал и выпила:

– Как захочу, так и будет! – воскликнула Фарида и рассмеялась, обнажив острые зубки.

– Ну-ну… – Тамара закрутила кран и стала раскладывать мясо на блюде.

– Ты что, не веришь? – Фарида ухватила Тамару за круглое плечо и развернула к себе лицом, – не веришь?

– Окстись, девка, что это ты разошлась? Конечно, что захочешь, то и…. А чего ты хочешь-то?

– А то, – Фарида уселась на подоконник и стала возбужденно болтать ногами, – вот захотела, чтобы Руслан эту проститутку, которую привез, выгнал, он и выгонит!

Тамара перебрала зелень и, обсушив ее салфеткой, разложила по диаметру блюда:

– А и то верно, девонька, чего их, этих проституток долго то держать? Заплатил, да и выгнал. Разве что, понравилась какая, так он ее на подольше…

– Дура! – прошипела Фарида и пнула носком туфли ножку стола, – ничего не понимаешь, а говоришь! И следа ее не будет. Короче, – Фарида соскочила с подоконника и одернула платье, – жратву ей сама отнесешь, видеть ее не хочу, поняла? И не пялься на меня, корова, работай!

Остолбеневшая на миг, Тамара проводила взглядом девушку и, придя в себя, снова ухватилась за нож. С каким бы удовольствием она откромсала этой негодяйке язык под самый корень!

Фарида выглянула из-за угла дома и уставилась на Руслана. Девушка была троюродной сестрой Бероева и вполне могла рассчитывать на его благосклонность в выборе жены. Для Фариды, выросшей в соседнем доме, Руслан всегда оставался предметом бесконечного обожания. Воспитанием Фариды и ее сестер занимались родители матери. Они с нетерпением ждали, когда девушка войдет в пору зрелости, дабы выдать ее замуж и сбагрить, наконец, с рук взбалмошную и своенравную девицу. Но случай все не представлялся, так как настоящие мужчины воевали, а богатые не заглядывали в их селение. Фарида, скучая, все чаще вспоминала когда-то уехавшего Руслана, и однажды все изменилось…

Дядя и племянник Байрамовы приехали навестить родственников и посетить родовое кладбище, когда Руслан закончил университет. Он очень изменился, и Фарида обмерла, увидев его. Вечером, на праздничном ужине, она все время пыталась попасться ему на глаза. Даже Байрам, снисходительно улыбаясь, наливал себе вино из ее кувшина, а Руслан…. Он был уже другим, совсем не похожим на того шустрого мальчишку, в компании которого Фарида бегала к горной речушке строить затоны. Правдами и неправдами она, вытерев пол у ног Байрама своими коленями, упросила того взять ее с собой, пообещав вернуться по первому его слову. О том, что она будет жить в одном доме с Русланом, помогая вести хозяйство, она даже в самых откровенных мечтах представить себе не могла. Она стала хозяйкой, Руслан почти привык к ежедневному ее присутствию рядом с собой. Фарида знала свое место, никогда не навязываясь ему, но в тайне ждала и торопила ту минуту, когда Руслан по-иному посмотрит на нее. Ей казалось, что и Байрам хочет того же. Разве плохо, когда рядом с мужчиной женщина его круга и веры? А настоящая жена и не должна быть образованной. Зачем? Фарида прекрасно обходилась девятью классами и свято верила в то, что любой мужчина сделает невозможное, чтобы обладать такой красавицей как она.

Тамара развязала фартук и повесила его на спинку стула. Поставила на поднос тарелки с едой и кувшин сока:

– И что за проститутки пошли? Чтоб вина не пили? – хмыкнула она и вышла с кухни.

В хозяйском крыле было тихо. Тамара, поднимаясь по лестнице, в окно увидела, как за накрытым столом веселятся Руслан и его люди. Тут же, разгрызая мослы, лоснились собаки. Играла восточная музыка, периодически раздавались смех и гортанные выкрики. Тамара передохнула и поднялась еще на один пролет. Остановившись у нужной двери, она заметила торчавший ключ и повернула его два раза. Войдя бочком в комнату, Тамара огляделась и не сразу заметила лежащую на кровати девушку. Она поставила поднос и с интересом стала разглядывать ее.

Волосы спящей разметались, на щеках выступили яркие пятна. Девушка тяжело дышала, иногда вздрагивая всем телом. Тамара подошла ближе и склонилась над ней, кожей ощутив исходящий от девушки жар. Откинув той волосы с лица, она заметила капельки пота на висках и над верхней губой.

– Что же это? Ребенок совсем… – Тамара покачала головой, – ну надо же! Вот жизнь, какая поганая пошла. А эти пользуются, скоты! Эх! – Тамара достала из кармана платок и промокнула Лере лоб. Девушка шевельнулась, в уголках ее губ появилась улыбка. Повариха поправила подушку и отошла к дверям. – Ну, чай, сегодня не погонят, дадут отлежаться. Ну, Руслан, ну, паскудник! – Тамара решительно взялась за ручку двери и, потянув ее на себя, нос к носу столкнулась с хозяином.

– Ты что здесь? – Руслан глядел через плечо Тамары и был бледен.

– Фарида велела принести ужин, а я стара уже, по лестницам скакать. Вы бы сказали ей, какие у меня обязанности, а то она, видимо, забыла. – Тамара сделала попытку проскользнуть мимо Руслана, и только тут он перевел на нее глаза.

– Она спит?

– Да, – Тамара зачем-то достала платок и покрутила его в руках, – жар у нее сильный. Простуда, что ли…. Лекарства надо давать или в больницу везти. Вы то, поди, и связываться не будете?

– Почему ты так решила? – искренне удивился Руслан.

– Так, – она пожала плечами, – а что с девчонок, возьмешь? Коли они на работу больными выходят? А может их этот, как его, сутенер заставляет?

– Я, Тамара, оглушен твоими познаниями в столь далеком от тебя бизнесе.

Женщина вспыхнула и парировала:

– Чай, не в лесу живу, и окромя кастрюлей кое-чего видала!

– Ладно, вот что. Пусть девочка здесь остается, правильно? Зачем ей больной на улицу выходить. А ты, будь добра, насчет лекарств подсуетись.

– Да уж лучше к доктору…

– Нет, Тамара, девочка без регистрации, сама понимаешь. Уж если что, то я врача сюда привезу. Но ты постарайся, я заплачу.

– Так ведь, само собой… – повариха покачала головой, – у меня еще уборки много, боюсь не успеть, а ребята всё не угомонятся. Пока собак не уберут, мне боязно.

– Иди, Тамара. Фарида твою работу сделает. Скажи Магомету, чтобы на машине тебя отвез в аптеку и обратно. Если припозднишься, он и домой тебя подбросит. Да не бойся, Магомет не пьет, ему уже лет десять назад врачи запретили.

– Вот и славно! – Тамара обрадовано закивала, – только уж вы сами Фариде скажите, – повариха припустила по лестнице вниз, втайне радуясь возможности отвезти домой сумку продуктов, которую накануне забила на оптовом рынке, да так и не смогла оттащить домашним. На рынок ее тоже возили на машине, а вот до дома впервые. Пусть соседи и родня подавятся своими усмешками!

Руслан остался в комнате наедине с Лерой. Он прикрыл дверь и подошел к ее постели. Лицо девушки было безмятежно. Раскинув руки, она словно приглашала его в свои объятья, и в наступавших сумерках это выглядело так реально. Руслан присел на край кровати и откинул покрывало с коленей Леры. Халат сбился, обнажив стройные ноги и бедра. Руслан заметил припухшие ссадины и царапины на теле девушки. Он не виделся с ней целые сутки, лишь отдав приказ кормить и поить, а ведь следовало позаботиться об её здоровье. Жестоко. Руслан погладил черные локоны и, нагнувшись, поцеловал Леру в уголок рта. Девушка вздохнула сквозь сон и тихо произнесла:

– Вадим, перестань…

Руслана словно окатило потоком ледяной воды. Ярость вытеснила возникшую нежность и захватила его целиком. Значит, не смотря ни на что, все-таки, Вадим?! У этих русских баб нет никакой гордости. К чему церемониться? Да, они, пожалуй, красивее остальных, но любят только тех, кто бьет и помыкает ими. И все, как одна, шлюхи! Руслан тяжело дышал. Чем же она держит его, что в ней такого, чего нет в других?! Он расстегнул рубашку и стянул её с плеч, руки потянулись к ремню на джинсах. С этим наваждением пора кончать. Руслан усмехнулся. Какая чушь приходит в голову! Ненужный осадок образования. Он развязал пояс белоснежного халата и, раскинув полы, увидел её всю. Несмотря на злость, он не был груб с ней, но Лера лишь металась головой по подушке и стонала в горячечном бреду. Руслан понимал, что делает и отдавал себе отчёт, но, в конце – концов, завтра она и не вспомнит о том, что было между ними. Внезапно Лера вдруг пришла в себя и, удивленно глядя прямо в глаза Руслану, вскрикнула, вцепившись в его плечи. Но он уже не мог и не хотел останавливаться, прижавшись к её горячему лбу своим, продолжал двигаться, пока его не накрыло мучительно желанное удовольствие.

…Руслан быстро подошел к двери и, заперев на ключ, прижался спиной к дереву. Легкий хмель давно сошел с него, но голова кружилась так, будто он беспробудно пил неделю. Руслан облизал пересохшие губы и включил свет ванной комнате. Направив на себя планку душа, он смотрел, как розовые струйки воды стекают с его бедер вниз.

Того, что случилось с ним несколько минут назад, он не мог себе представить. Да это и не могло произойти! То, что творилось сейчас в душе у Руслана, заставляло его мучиться угрызениями совести. Отвратительней всего было ощущать себя подлецом еще большим, нежели Вадим. Но ведь тот говорил, что Лера его давняя приятельница и они близки. Скотина! Из груди Руслана вырвался то ли стон, то ли рык.

Накинув висевший второй халат, Бероев вышел из душа и, выключив свет, подошел к кровати. Закусив губу, он оглядел место бесславного сражения. Лера лежала уже на боку, поджав под себя ноги и уткнувшись в подушку, полностью скрыв лицо и плечи под копной густых волос. Дыхание ее было неровным, и Руслану показалось, что он явственно слышит хрипы. Решение пришло внезапно. Он намочил полотенце и аккуратно обтер живот и ноги девушки. Завязав на Лере халат, Руслан приподнял ее на постели и, удивившись легкости, без труда удержал на руках. Голова девушки склонилась на его плечо, заставив Руслана вздрогнуть и прижать Леру к себе еще крепче. Заперев дверь, он положил ключ в карман и направился в собственные покои. Сюда без вызова мог войти только Абу, да и то лишь в экстренном случае. Руслан нес свою добычу по устланному коврами, слабоосвещенному матовыми светильниками, холлу и, наконец, открыл дверь спальни. Прошло достаточно времени, Тамара должна была уже вернуться. Руслан уложил девушку в свою постель и, не переодеваясь, спустился вниз.

На улице, за столом, совершенно трезвый, сидел Абу. Напротив него, подперев ладонью щеку, позёвывал дежурный охранник. По территории, сыто играясь, скакали псы, и в воздухе еще витал запах жареного мяса. Заметив Руслана, Абу с размаха всадил нож в деревянную столешницу.

– Руслан, куда ты пропал? Мы тебя ждали. Тамару зачем в аптеку посылал, болит что-то?

– Она приехала? – Руслан закинул голову и посмотрел на проступающие звезды.

– Магомет её домой повёз. – Абу исподлобья наблюдал за Русланом.

– Где то, что Тамара купила?

– На кухне. Я её не пустил к тебе. Сказал, что ты занят.

Руслан кивнул и вернулся в дом. Поспешив на кухню, он застал там Фариду и пакет из аптеки. Фарида сидела, надув губы и потирая глаза.

– Почему ты мне не сказал, я сама бы съездила за лекарствами. Ты заставил меня убирать всю эту грязь, меня!

– Не понимаю, почему тебя это беспокоит, – Руслан насмешливо взглянул на девушку, – это такая же женская работа. А Тамару я попросил потому, что она умная и опытная женщина.

– А я, дура, что ли?! – зрачки Фариды сузились от негодования.

– Я этого не говорил. – Развернувшись, Руслан направился к себе, на ходу перебирая содержимое аптечного пакета. Молодец, Тамара, карандашом написала, какое лекарство от чего. Вот кого надо назначить домоправительницей. Разложив ампулы и блистеры на своем столе, Руслан отодвинул в сторону антибиотики и вскрыл упаковку одноразовых шприцев. Воспользовавшись джином вместо спирта, он выбрал место на правой ягодице девушки и, еще раз для верности, пустив струю из иглы вверх, всадил её одним четким движением. Лера всхлипнула, и Руслану вновь стало не по себе. Следовало сделать еще один укол жаропонижающего, и он почти отказался от этой мысли, но передумал. Достав из бара бутылку «Нарзана», Руслан налил воду на два пальца в стакан и, придерживая голову Леры, заставил её выпить. Только после этого он лег рядом и, прижавшись к спине девушки, тревожно заснул.

18

Сон не шел к Сергею Александровичу. Несмотря на удобную постель и стакан теплого молока, Лисневский никак не мог уснуть. Отеки на его лице приобрели более интенсивную окраску, но размеры их уже пугали при взгляде на себя в зеркало. Прогнозы были оптимистичны, уровень ухода высочайшего класса, и все же, Сергей Александрович чувствовал себя крайне паршиво. Он был напуган. Страх так прочно засел у него внутри, что не давал возможности спокойно жить и дышать. В последнем разговоре с Байрамовым Лисневский сделал непоправимую вещь: обвиняя такого человека во всех смертных грехах, он всем своим поведением показал, что никогда не доверял ему. И сейчас, остро понимая зыбкость собственных обвинений, Сергей Александрович предчувствовал возмездие, которое падет на его голову. Несколько раз он пытался связаться с Байрамом, чтобы разрешить проблему, но у него ничего не получалось. Время катастрофически уплывало из рук, оставляя за собой лишь неизвестность. Реальным было только одно: он «кинул» Байрама на огромную сумму. По глупости, по недомыслию, из-за страха за свою жизнь… Байрамов никогда не простит ему этого.

– Сергей Александрович, вам плохо? – медсестра стояла в дверях палаты и тревожно глядела на обхватившего голову Лисневского, – начались боли?

– Да, уснуть не могу. – Лисневский помассировал грудную клетку, – тошно как-то.

– Придется потерпеть, – медсестра приоткрыла форточку и задернула штору, – человек вы немолодой, надо поберечься. А от таких травм и здоровяки подолгу лечатся.

– Спасибо, утешили, – пробурчал Лисневский, – звонки были?

– Ваша жена звонила. Я передала ей вашу просьбу привезти зарядное устройство к телефону. Но должна заметить, что Яков Моисеевич не доволен вашим поведением. Вам нужен покой и только покой, а вы постоянно разговаривайте по телефону, задерживаете проведение процедур, назначаете встречи.

– Я зарабатываю деньги, милочка.

– Всех денег не заработаете, а здоровье потеряете! – медсестра проверила наличие свежей воды в графине и, мягко улыбнувшись недовольному Сергею Александровичу, вышла. Лисневский покрутил в руках, ставший бесполезным, разрядившийся «сони – эриксон» и глубоко задумался.

Почему его жизнь сложилась именно так? Зачем на пути тридцатипятилетнего предприимчивого «цеховика» оказался Шамиль Алимов? Да, крупных дел они наворотили с ним, организовав подпольный кооператив по огранке камней и переплавке драгметаллов. Дело опасное, но прибыльное. В те времена народ свое благосостояние мерил хрусталем да золотишком. Магазинный ширпотреб популярностью не пользовался, многим хотелось чего-то изысканного, «фирменного». Вот эту «фирму» Алимов с Лисневским и впаривали доморощенным Ротшильдам. Бывший заведующий крупного ювелирторга Алимов находился в связке с теневыми представителями золотых приисков, директорами ломбардов и воровских скупок. Шамиль был человеком большого размаха, широких жестов и авантюрных наклонностей. Баснословно алчный, он не мог остановиться в своей погоне за все новыми и новыми сокровищами. Лисневский плохо разбирался в драгоценностях, предпочитая каратность старине и изысканности. Но Алимов по-настоящему знал в них толк, раз, по прошествии десятка лет многие вещи, собранные им, вошли в коллекционные каталоги как утерянные или хранящиеся у неизвестных коллекционеров. Брак с юной Нелли давал Лисневскому многое. Во-первых, она действительно нравилась Сергею Александровичу. Во-вторых, Алимов, долгое время не поощрявший ухаживания Лисневского, внезапно согласился и, не дав тому даже опомниться, сам устроил торжество, вручив за Нелли поистине царское приданное, включавшее в себя, помимо денег и бриллиантов, новую «Волгу» и дачный кооператив в Вишняково. В-третьих, рано или поздно, три четверти бизнеса и колоссальные возможности Алиева должны были перейти в руки партнера и зятя. У Нелли был брат, который был моложе ее на год, но Лисневский плохо помнил юношу в то время, его мысли в основном занимала его сестра, но он прекрасно видел, какими близкими и теплыми были отношения между ними. Нелли обладала непростым характером: то, что Сергей принимал за кротость, на поверку оказалось хорошо скрытым равнодушием, ангельское лицо и нежный возраст были лишь ширмой для уже познавшей физическую любовь женщины. Она моментально забеременела, и Сергей Александрович опомниться не успел, как у него родилась дочь. Нелли была еще так молода и красива, но Лисневский потерял к ней интерес. Он думал, что станет для жены единственным мужчиной, проводником в тайны любви и секса, а оказался лишь очередным, ничего не значащим для нее субъектом в штанах. Конечно, сравнивая нынешнюю молодежь с более зрелым поколением, Сергей Александрович понимал, что акселерация сделала свое дело, но даже до него не могло до сих пор дойти, как девочки двенадцати – тринадцати лет добровольно идут на это. Нелли было семнадцать, она только окончила школу, и Шамиль не позволял ей бесцельно шататься по городу в поисках сомнительных знакомств. Музыкальная школа, бассейн, учителя и репетиторы…. Видно права пословица: в тихом омуте, действительно, водится, черт знает что. Но Нелли была хорошей женой. То, чего Сергей Александрович боялся, а именно, толпы любовников, к его величайшему удивлению не произошло. Со своим отцом она свела общение к минимуму, подруг не заводила, занимаясь исключительно домом и дачей, что, в общем-то, Сергея устраивало и давало тому полную свободу действий. Единственным человеком, к которому Нелли была привязана, был ее брат Борис. Пока дети были маленькими, за ними присматривала няня. Затем подросшая Нелли взяла хозяйство в свои нежные руки. Она не стирала и не готовила, в доме Алиева этим занималась приходящая прислуга, но руководить ими, вести семейные финансы, заниматься братом Нелли должна была сама. Это за него она переживала, когда тот болел, ждала у медицинского института во время сдачи экзаменов, возила продукты и вещи на дачу во время подготовки к сессии. Иногда Сергею казалось, что даже на Леру она не смотрела с таким обожанием. Лера родилась семимесячной, но на удивление быстро нагнала рост и вес, не обременяя родителей ночными криками и детскими болячками.

Шамиль умер внезапно. Активный, работоспособный и пышущий здоровьем Алимов скончался от остановки сердца в своей огромной квартире в Столешниковом переулке. Карету скорой помощи вызвал Борис, он, поступивший к тому времени в ординатуру, уже ни чем не мог помочь отцу.

Борис Алимов не претендовал на открытые после реорганизации подпольного цеха вполне легальные предприятия, оставив Лисневскому право и возможность преумножать свои капиталы. Но Сергей знал, что Борису достались сокровища Али-Бабы, ведь даже толику их, что ему удалось видеть, внушала трепет и невозможность скрыть жадный блеск в глазах. Каждый день рождения Нелли ознаменовывался появлением в их доме сверкающих сапфиров, рубинов или аметистов. Борис был очень щедр по отношению к Нелли.

Без Шамиля бизнес Лисневского стал потихоньку разваливаться. У Сергея не было такого звериного чутья и хватки как у Алимова. Пока все окончательно не рухнуло, Лисневский продал предприятия по частям, перевел свои активы в финансирование некоторых строительных комбинатов, и лишь через некоторое время, освоившись в стремительно развивающемся финансовом мире, он учредил фонд «Гермес».

Он не заметил, когда Нелли начала принимать наркотики и как долго это продолжалось. Сергей не понимал и не принимал выбор Нелли, очевидно полагая, что его жена просто бесится с жиру. Между ними никогда не было близких отношений, не судьба им была появиться и сейчас. Сергей не желал Нелли зла, но и за душу ее проблемы не брали. В конце концов, Борис, имея связи в профессиональной среде, вполне мог вылечить сестру в наркологической клинике. Лисневский не имел ни малейшего представления о наркотической зависимости, полагая, что этим должны заниматься исключительно врачи.

Пока Сергею Александровичу, не без помощи главврача клиники Якова Самсоновича Каца, удавалось отбиться от более детальных расспросов городской прокуратуры. Холодный пот прошибал Лисневского от мысли, что под него начнут копать и, не дай бог, вытянут на белый свет его связи с Байрамом. Этот человек был пострашнее всех прокуратур вместе взятых. Нет, как угодно крутиться и вертеться, а надо сделать из случившегося хулиганское нападение или несчастный случай. Какой же он осел! При первом визите следователя, если бы не повязка и дикая боль в голове, он чуть было не вывалил и имена, и взаимные обязательства их с Байрамом бизнеса. Он так много знал об этом человеке, что его буквально распирало от желания развенчать миф о честном предпринимателе и общественном деятеле, показав миру настоящее лицо чеченского мафиози. Вовремя опомнился, дурак.

Лисневский встал с кровати и походил по комнате, разминая затекшую спину. Да, башка крепкая, да, видно, не тем набита. Во что бы то ни стало, требовалось срочно связаться с Байрамом. Даже если это сделал он, даже если Лера сейчас у него, Сергей не будет портить отношения с Байрамом. Может быть, он сам виноват и проглядел что-то, что привело к такой развязке. Вот бы Шамиль посмеялся над ним. Любил повторять, что восток – дело тонкое. И вот, связался на свою голову! Но такие деньги…. И практически за здорово живешь. Это только поначалу риск трепал нервы, а потом! Сергей уже и подзабывать стал, как долго и скрупулезно до этого он просчитывал возможность вложения капитала и выдачи кредитов. Все заменила перекачка и отмывка "грязных" денег.

Только не дать прокуратуре залезть в его жизнь и дела фонда! Сергей Александрович одернул занавеску и тоскливо посмотрел в окно: когда же утро? Следующим его шагом будет отказ от возбуждения уголовного дела. Издержки он оплатит, от этого еще никто не отказывался. А затем урегулировать все с Байрамом, чего бы это ни стоило! Ведь если дочь у него, то он должен чего-то хотеть и требовать? Задержка с деньгами произошла лишь после того, как на Сергея напали. А Лера исчезла этой же ночью. Подозревать конкурентов? Но кто и зачем? Как некстати «сдох» телефон! И от такой мелочи зависит его жизнь и благосостояние. Нет, лавры Ходорковского его не привлекали. Сергей слишком любил жизнь и все то, что мог себе позволить в ней, чтобы оказаться за решеткой за собственные махинации или в бетоне за собственную глупость.

Лисневский давно бросил курить, заботясь о своем здоровье, но волнения последнего дня взбудоражили его организм, начавший вдруг отчаянно требовать вливания никотина в кровь. Сердце стучало, отдаваясь эхом в висках, и Сергей Александрович внезапно подумал о том, что если не сделает хотя бы одну затяжку, то обязательно умрет. Чувство это было столь сильным, что противиться ему стало невозможно. Мужчина вышел из палаты и, аккуратно притворив за собой дверь, направился по коридору к дежурному посту. За конторкой сидела молоденькая девушка и разглядывала свое лицо в маленьком зеркальце. Услышав просьбу Лисневского, она покраснела, попробовала возразить, но, уступив, протянула ему тоненький длинный ментоловый столбик и зажигалку. Из чего Сергей сделал вывод, что дежурный врач, по всей видимости, благополучно отдыхает на первом этаже. Выйдя на общий балкон в конце коридора, мужчина плотнее запахнул халат и огляделся. Вокруг стояла такая тишина, что можно было услышать любой шорох. Или шаги… Сергей прислушался и чуть нагнулся над перилами, пытаясь разглядеть что-нибудь внизу. Задний двор клиники с хозяйственными постройками освещался лишь двумя фонарями вдоль дорожки, и Сергей, скользнув по ней взглядом, ничего не увидел. Покрутив сигарету в пальцах, он вставил ее между мясистых губ и щелкнул зажигалкой. Прикурив, снова склонился над перилами и посветил… Яростный взгляд и дуло ружья, направленное снизу в Сергея, так поразили его, что он остолбенел, выронив из побелевших губ сигарету, а затем, негромко охнув, кулем сполз по стене на бетонный пол балкона. Человек с ружьем глухо выругался и, спрятав оружие за полу брезентовой куртки, стараясь производить как можно меньше шума, в несколько шагов вернулся к бетонному забору и, подтянувшись на руках, перевалился через него. Раздалось негромкое собачье рычание, но через секунду все смолкло.