Текст книги "Кривое зеркало (СИ)"

Автор книги: Маша Ловыгина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 23 страниц)

– Спасибо, Михалыч! – Казбек пожал сильную мозолистую руку и спрыгнул на покрытый тонкой корочкой льда выщербленный асфальт. Было зябко, но приход весны ощущался даже в холодном воздухе и в замерших хрусталиках воды под ногами. Казбек даже стал напевать себе под нос, предвкушая приближение чего-то важного, что неотвратимо изменит всю его жизнь.

У себя в комнате Казбек достал из папки фотографии Валерии Лисневской, листок бумаги и, пока кипятился чайник, нарисовал приблизительную схему своих последующих действий. Для начала, если конечно за эту ночь ничего не изменится, он посетит учебное заведение, в котором училась Лера. Училась? Что за чушь. Разумеется, учится. Основной версией, как ни крути, остается нападение на Сергея Лисневского и вытекающее из него похищение(?) дочери. Надо обязательно связаться со следователем, ведущим это дело. Может быть, в нем отыщутся следы дочери президента «Гермеса» или, хотя бы, намек на их существование. Странно, что до сих пор не было принято решение объединить эти два дела в одно.

7

Из-под двери потянуло свежим кофе и ароматом сдобной выпечки.

– Вадик, детка, иди кушать!

Вадим стиснул зубы и с головой накрылся клетчатым пледом. Пронзительный голос матери раздражал его сегодня особенно сильно. Еще не слыша ее шагов, он уже точно знал, что сейчас она подойдет к его двери и не отвяжется, пока он не ответит и не вылезет из своего угла. Вадим прекрасно понимал отца, его нежелание проводить дома свободное время, частые отлучки и командировки. Спокойной жизни в их доме не было никогда. Лариса Ивановна Карепина, дама яркая во всех отношениях, являла собой образец настоящей, как она сама считала, женщины. Красивая, активная, принимавшая беззаговорочно все понятия и требования, касавшиеся карьеры мужа; не покладая рук обеспечивавшая уют в их доме, создавала она комфорт для своих мужчин. Только вот Анатолий Анатольевич, понимая, что бог наградил его таким бриллиантом как жена, не мог понять, за что, и смириться с этим тоже не мог. Выходец из деревенской семьи он с трудом выносил суждения и советы супруги, сующей нос во все, включая профессиональную деятельность Карепина. Она знала всех подчиненных мужа, часами висела на телефоне, обзванивая женский персонал РОВД. Сама Лариса Ивановна не работала лет семь с момента назначения Анатолия Анатольевича на место начальника и частенько гордо заявляла при каждом удобном случае, что положила свою карьеру на алтарь служения любимому мужу. Конечно, и работая в библиотеке, Лариса особенно не утруждалась, но теперь, имея целый день свободного времени, она успевала сделать огромное количество дел. Следовало отдать распоряжения домработнице по поводу обеда и ужина, посетить салон красоты на предмет обновления той или иной части своей внешности, а так же в обязательном порядке навестить мужа, не обращая внимания на его занятость и толпу посетителей в приемной. Анатолий Анатольевич стойко выдерживал щебетание порхающей блондинки, на которой был долго и счастливо женат, минут десять рабочего времени. Это было все-таки лучше, чем, отказав ей во внимании, получить дома тайфун средней тяжести. Для коллег и сослуживцев стало естественным, что очень часто Анатолий Анатольевич предпочитал не посылать своих сотрудников на различные проверки и комиссии, а ездил в командировки сам, снискав тем самым славу внимательного и дотошного специалиста. Сам же он, кроме рабочих моментов получал, прежде всего, передышки, во время которых мог себе позволить отдых с друзьями и разные мужские шалости.

Вадиму приходилось сложнее, ему требовалось выкручиваться и врать матери для того, чтобы уйти от назойливого контроля. Интуитивно ему не хотелось расстраивать ее и, проводя свою тайную жизнь вне дома, он постоянно искал предлоги, чтобы уйти из квартиры надолго и без лишних вопросов. Стало сложнее, когда Лариса Ивановна свела близкое знакомство с преподавательницей Вадима, Марьей Гавриловной, и теперь та с удовольствием делилась с моложавой подругой успехами ее сына.

Вадичек, сынуля, – мать открыла дверь и, удивленно вскинув изогнутую бровь, оглядела лежащего Вадима. – Ты что, плохо себя чувствуешь? Ты заболел? – Ее рука отыскала под покрывалом лоб сына и прижалась к нему, – Температуры нет. – Лариса твердо подвела итог и сдернула плед. Вадим обреченно вздохнул и сел на кровати.

– Я устал и хочу спать.

– Вадик, – глаза матери негодующе округлились, – ты прекрасно знаешь, что спать в одежде негигиенично, и тем более спать на закате солнца! – она всплеснула руками. – Ты безответственно относишься к своему здоровью. Вставай и пойдем. Оленька приготовила булочки, твои любимые с курагой. – Лариса Ивановна настойчиво потянула Вадима за рукав, и тому ничего не оставалось делать, как последовать за ней.

Оля, сорокалетняя невзрачная женщина, бывшая сотрудница той же библиотеки, где раньше трудилась и Лариса Карепина, замужем не была и детей не имела. В жизни слыла типичной серой мышкой, незаметной и молчаливой. Пару лет назад Лариса столкнулась с Ольгой в кадровом агентстве, куда заходила навестить приятельницу. Бывшую коллегу сократили, у нее умерла старенькая мать, и Лариса уговорила Ольгу работать у нее. Целыми днями она обреталась в большой квартире Карепиных, занимаясь домашними делами, а уезжала поздно вечером в свою одинокую маленькую норку. Она никого не раздражала, ее даже не всегда замечали, а один раз случайно заперли, уехав на выходные в гости. Вернувшись же, никто не удивился, что Оля тут как тут и готовит обед. Неоспоримыми достоинствами Оли являлись ее несомненный кулинарный талант и застенчивость, граничащая с диагнозом. Лариса частенько пользовалась и тем и другим, чтобы выставить себя в выгодном свете. Так, как правило, все праздничные столы, в течение полутора суток готовившиеся безропотной Ольгой, в присутствии гостей торжественно объявлялись героическим подвигом самой радушной хозяйки. И Оленька, стоя в прихожей и заглядывая в наполненную гостями залу, вместе со всеми радостно хлопала в ладоши, приветствуя счастливую Ларису.

Вадим сел за стол. Лариса Ивановна выпроводила Ольгу за дверь и сама налила сыну кофе в высокий керамический бокал, добавив в него пару ложек сахарного песка и капельку ликера. Вадим скосил глаза в сторону окна и подпер рукой щеку. Лариса пододвинула блюдо с аппетитными свежими булочками и, сев напротив, постучала длинными ногтями по полированной столешнице:

– Вадик, ты все время молчишь. С тобой что-то происходит. Я хочу знать. Я твоя мать! Вадим отпил кофе и дернулся, обжегшись. Исподлобья посмотрел на мать, на ее розовые гладкие щеки, взбитые белокурые локоны и яркий рот. Он почти ненавидел ее сейчас. Как всегда, нашла самый неподходящий момент для нравоучений. Ей не в библиотекари надо было, а в актрисы. Любит себя в любой роли. Вот и сейчас, с чего-то вдруг решила заняться его воспитанием, жаль, отца нет, все одному Вадиму отдуваться.

– У меня все в порядке, – процедил он сквозь зубы, – я просто устал. Скоро сессия. Поздно лег и уснул не сразу…

– Вот-вот, – Лариса Ивановна покачала головой, – ты пришел вчера очень поздно. Когда приедет твой отец, мне придется рассказать ему о твоем поведении. Надо что-то решать!..

Вадим еле сдержал рвущийся наружу крик. Достала! Достала!!

– Прости, мамочка, – его голос слегка осип, – я знаю, что ты волнуешься. Я виноват и не хочу, чтобы переживания портили твою красоту, – комплимент был грубым, Вадим произнес его будничным монотонным голосом, но произвел должный эффект. Лариса Ивановна благодарно улыбнулась, посчитав, что ее миссия выполнена более чем успешно и, щелкнув телевизионным пультом, удобно устроилась в кресле. Вадим выиграл несколько часов личного времени и, поцеловав мать, тут же ушел к себе. Тонко тренькнул телефон. Вадим вздрогнул и затравленно посмотрел на аппарат, не в силах взять трубку. Ответила Лариса, и он приник к щели между дверью и стеной, пытаясь разобрать слова. На лбу моментально выступила испарина, колени предательски задрожали. После первых фраз и легкого смеха матери он немного успокоился. Рука непроизвольно потянулась к лежавшему на книжной полке сотовому телефону. После нескольких гудков раздался голос автоответчика. Вадим нажал кнопку сброса и положил трубку обратно. Его охватило какое-то липкое и гадливое ощущение. Вадим рухнул на кровать, сжался в комок и издал стон, похожий на стон загнанного в клетку животного.

Большие настенные часы в гостиной пробили одиннадцать ударов. Вадим перевернулся на спину, кровать под ним скрипнула, и открыл глаза. В комнате царил полумрак. По потолку как сумасшедшие проносились тени проезжавших машин. Юноша поднялся, стараясь не шуметь, распихал по карманам телефон, портмоне, ключи и сигареты, затем на цыпочках вышел из комнаты. Не зажигая свет, переобулся в прихожей, отпер дверь и вышел на площадку. Щелкнул замок, и Вадим некоторое время стоял, прислушиваясь к звукам, прежде чем спуститься вниз.

Машину он поймал не сразу, а лишь пройдя несколько сот метров по шоссе. После теплой квартиры вечерний воздух казался ледяным, и Вадим пожалел, что не прихватил шарф. Он шел, вжав голову в плечи и стараясь не смотреть в сторону высоток, боясь, что его взгляд неизменно наткнется на окна Лисневских. Наконец ему удалось остановить подержанный "Москвич" с пожилым пенсионером за рулем. Превозмогая брезгливость, Вадим оглядел пропахший бензином салон, но сел и назвал улицу. Прибыв на место, он попросил остановить машину подальше от нужного адреса. Расплатившись, Вадим перешел ярко освещенный проспект и, обогнув полукруглое здание офиса нефтяной компании, оказался напротив большой медной, в витиеватых кольцах и завитках, вывески ночного клуба «Три котла». В полуподвальное помещение вели мраморные ступени, а из недр его доносилась пульсирующая музыка. Вадим толкнул массивную дверь и оказался в украшенном мозаичными панно «предбаннике». Поднявшийся ему навстречу охранник, узнав Вадима, коротко кивнул и сел на свое место, где до этого листал потрепанный «Спид-инфо». Вадим оказался в бликующем, в ярких снопах света, зале и направился к стойке бара. Пару минут он, привыкая к вспышкам светомузыки, щурясь, смотрел в зал. Бармен по-приятельски улыбнулся:

– Привет, как дела? Что будешь пить?

– Нет, я попозже. Руслана бы мне или Альберта повидать, – Вадим закурил, и перед ним тотчас возникла пепельница.

– Не видел. Сегодня первый день после выходных работаю, смену принял полчаса назад, хозяина еще не видел. Нет сегодня никого, – сомелье отошел в сторону и занялся протиркой высоких бокалов.

Вадим хотел задать еще один вопрос, но передумал и, загасив сигарету, пошел в глубь зала, с трудом пробираясь сквозь танцующую толпу.

8

…Руслан покрутил зеркало заднего вида, чтобы поймать в фокус лицо Леры:

– Ну, что ты молчишь? Испугалась?

По обе стороны плавно надвигалась плотная стена леса. Лишь кое-где можно было разглядеть в темноте неясные очертания голых осин и плешивых елей. Автомобиль чуть вильнул и через несколько метров остановился. Водитель и его пассажирка молча сверлили друг друга глазами через салонное зеркало, пока, наконец, Руслан не развернулся к Лере лицом.

– Так что, испугалась? – Он заметил, что девушка зажала кисти рук между коленями, пытаясь согреться и унять дрожь.

В ответ Лера пожала плечами, а проследив за его взглядом, с сожалением высвободила тонкие запястья. Отвернувшись, принялась с отсутствующим видом рассматривать ночной пейзаж. Руслан достал сигареты, щелкнул серебряной зажигалкой и, выпустил струю дыма. Сняв кожаные перчатки, стал перебирать содержимое сумочки Леры. Положив во внутренний карман документы и телефон, он отложил сумку на соседнее сидение.

– Я могу позвонить домой?

– Не думаю.

– Меня будут искать, – Лера пыталась говорить уверенно, – ты просто не понимаешь, что делаешь!

– Ну конечно, – Руслан кивнул и выбросил окурок в окно. Протянув руку, он провел пальцами по бледной щеке девушки. Заметив, как сузились ее зрачки, Руслан попытался притянуть ее голову к себе, жестко прихватив за подбородок. Но Лера резким движением отвела его руку и тут же испуганно отпрянула. Руслана, однако, это только раззадорило:

– Слушай, – он щелкнул пальцами, – так хорошо сидим! Давай еще полчасика посидим, а потом поедем ко мне, – он поймал взгляд девушки и закончил, – правильно, еще посидим. Потом ты поедешь домой, и мы обо всём забудем. Как тебе мой план? – Вырулив к обочине, Руслан поставил машину поближе к лесу. Выйдя из автомобиля, он потянулся, разминая затекшие плечи, и огляделся по сторонам. Распахнув дверь, Руслан сел рядом с Лерой. Закинув левую руку ей на плечо, правой он настойчиво провел по бедру девушки. Лера, нервно сглотнув, замерла. Руслан, продолжая водить ладонью по ее коленям, приблизил лицо к ее виску, почти касаясь черных завитков волос. – Так легко и красиво можно все устроить, правда? Не хочешь? Может, ты его ждешь? На него надеешься? – Руслан усмехнулся, – Думаешь, прибежит тебя спасать? Я огорчу тебя, твой Вадик увяз по горло. И будет молчать. У нас так не принято. В мужские дела женщин не вмешивают. Тем более в такие дела. Что с вас взять? – в его речи все отчетливей стал проявляться акцент. – Но уговор есть уговор. Проиграл – плати. Теперь вот сижу и думаю, что мне с тобой делать?

Лера развернулась, пытаясь прочитать ответ в холодных, стального оттенка, глазах. Несколько мгновений Руслан словно гипнотизировал ее, пытаясь до конца сломить подточенную страхом волю, и вдруг, словно ястреб, накинулся на Леру, давя ее сильным телом и подминая под себя.

– Пусти, не смей! – захрипела Лера, – Так у вас принято, сволочь?! – она попыталась укусить Руслана за запястье, но тот лишь отвернул ее лицо в сторону.

В заднее стекло ударил яркий луч света. Послышался шум мотора. Руслан приподнялся и, зажав девушке рот, выглянул в окно. Что-то насторожило его, хватка ослабла, и Лера, почувствовав слабину, наотмашь ударила парня по лицу кулаком. Руслан мотнул головой, из носа брызнула кровь, и девушка инстинктивно закрылась руками, ожидая ответного удара.

– Шайтан, – глухо выругался Руслан и, стянув с шеи шелковый платок, прижал его к переносице, – вот убить тебя, тварь, и закопать в лесу, – проговорил он, открывая дверь и выбираясь наружу. Лера, поджав ноги, тряслась и неотступно следила за Русланом. Внезапно до их слуха вновь донесся шум двигателя, уже гораздо отчетливей. Реакция Руслана была мгновенной: он схватил упирающуюся Леру за руку и с трудом вытащил ее из «форда», – Давай же, ну, шевелись! – Руслан почти волоком потащил девушку к ближайшим кустам.

– Я буду кричать! – простонала Лера и, словно готовясь исполнить обещанное, закашлялась.

– Дура, не смей, нас сейчас грохнут!

Мощный, похожий на инопланетный корабль, джип остановился посреди дороги, тускло поблескивая бронированными боками. За какую-то долю секунды Руслану и Лере удалось выбраться из освещенного участка и скатиться в лесной овраг. Раздались глухие хлопки: переднее стекло «форда» взорвалось мельчайшими осколками, сигнализация коротко пискнула и замолкла. Двери джипа медленно распахнулись. Руслан засунул руку в карман, пошарил в нем и лишь выругался сквозь зубы.

– Уходим отсюда. Только очень тихо, – он скомкал пропитанный кровью платок и бросил его тут же в овраге, – давай за мной!

Лера, оцепенев, отрицательно закрутила головой. Руслан, притянув её за ворот плаща, прошипел прямо в ухо:

– Убьют меня, убьют и тебя, только сначала отдерут, как мамка не научит.

Лера вспыхнула, оттерла с лица налипшие волосы и на коленях стала отползать вглубь чащи. Руслан, пригнувшись, последовал за ней, ежесекундно оглядываясь и прислушиваясь.

Три человека, вышедшие из джипа, короткими перебежками обогнули «форд» и, обменявшись жестами, держа оружие наизготовку, приблизились к обстрелянной машине.

– Пусто! Еще сидение тёплое, – один из них осмотрел салон: выгреб содержимое бардачка, подбросив на ладони найденный «Иж», – без оружия ушел джигит.

– Ага, и не один, – второй ткнул пальцем в сумочку Леры, – баба, что ли, с ним?

– Похоже. Ну-ка, братва, такая маза на раз дается. Они тут, недалеко, я чувствую, – третий плотоядно улыбнулся, словно удав, почуявший близкую и беззащитную добычу, – достанем его тёпленьким, сучёнка Байрамовского!

…Холодный пот заливал им лица. Несколько раз Лере казалось, что она потеряла Руслана из вида, но тот находил ее и помогал идти дальше. Где-то в начале пути ей пришлось скинуть светлый плащ, чтобы стать менее заметной. Времени для того, чтобы его спрятать, у них не было, и Руслан просто затоптал одежду в корнях ельника.

– Я не могу больше, – Лера повисла на руке Руслана, дрожа всем телом от холода и страха. Глаза ее были полны слез, – Куда мы идем? Кто эти люди?

– Нам надо идти. Шайтан! Они рядом, – он прислушался, задержав дыхание, – пошли!

– Я не хочу умереть в этом проклятом лесу. Ни с тобой, ни из-за тебя. Я не хочу пропасть просто так, ни за что.

– Да, конечно, – Руслан, казалось, совсем не слушал девушку, горящими воспаленными глазами вглядываясь в темноту, – идём.

Какой-то сон, кошмарный сон, и стук собственного сердца, готового выскочить из груди от щелчка треснувшей ветки под ногами. Скользкая, пахнущая прелостью почва. Озноб, пробирающий тело до самого нутра, и липкий страх. Казалось, что земля уходит из-под ног: она, словно заговоренная, вдруг оказывалась ямой со стоячей, черной ледяной водой. Лера только болезненно морщилась, чувствуя, как цепенеют и отказываются повиноваться мышцы на руках и ногах, но не произносила больше ни слова. В те минуты, когда им приходилось отлеживаться среди влажного валежника, ловя каждый звук, когда даже собственное дыхание казалось им врагом, она пыталась понять, как же это все могло с ней произойти. Гнетущее ощущение непреодолимого ужаса внезапно уступало место горячей волне эйфории. Адреналин, попав в кровь, разбудил в ее мозге целый сонм различных образов, похожих на галлюцинации. Стертые сырыми полусапожками ноги нещадно ныли, ссадины на руках горели огнем. Чувствуя приближающуюся смертельную опасность, она даже к Руслану не относилась как источнику всех бед. Его дыхание рядом все-таки лучше, чем вооруженные тени, которые могут оказаться за любым деревом.

Они не поняли, сколько прошло времени и когда все кончилось. Из последних сил, скатившись в придорожный кювет, Руслан и Лера с трудом вползли на размокшую в утреннем тумане дорогу. Перевернувшись на спину, девушка посмотрела в светлеющее небо и вытерла испачканные в глине руки о блузку.

– Черт, как же курить хочется… – Руслан попытался сесть на корточки, но не удержался. Ноги заскользили в грязи, и он съехал обратно в кювет. Губы Леры тронула усмешка, затем из груди вырвался смешок, и через секунду она громко хохотала, размазывая по щекам слезы вперемешку с землей. Руслан, некоторое время смотревший на нее с удивлением, с трудом разлепил потрескавшиеся губы и тоже рассмеялся.

– Эй! – до них донеслись чьи-то крики. Земля задрожала, и Лера в ужасе откатилась поближе к Руслану. По проселочной дороге прямо на них, одна за другой, на приличной скорости неслись две иномарки. Из окна автомобиля высунулся человек и, размахивая руками, что-то кричал. Лера не могла разобрать ни слова, но Руслан, кажется, понял и, подтянувшись, взобрался на тракт, яростно замахав в ответ.

Из иномарок выскочили люди, помогли девушке подняться. Цокая языками, каждый из них оглядел Леру и, прежде чем она села в машину, ей на плечи накинули тяжелую мужскую кожаную куртку, пропахшую табаком и овчиной. Мужчины, включая Руслана, разговаривали на чужом языке, и Лера оставила все попытки, чтобы понять их. Смертельно хотелось спать. В какой-то момент она потеряла Руслана из виду и почувствовала панику. Но, увидев его сидящим в другой машине и разговаривающим по телефону, как ни странно, успокоилась. Как только заработал мотор, девушка, не обращая внимания на подсевших по обе стороны от нее мужчин, сжалась в комок, пытаясь согреться, и, опустив голову, впала в забытьё.

9

Байрамов заметно нервничал: его правый глаз дергался, и мужчина настойчиво потирал его пальцем. Сидевший рядом с ним в темно – синем «БМВ-люкс» охранник, лишь коротко вздыхал, обливаясь потом под длинным пальто, скрывающем бронежилет, и тоскливо взирал на окружившие их плотным кольцом автомобили. Бесконечная пробка на Лубянке не оставляла никаких шансов в ближайшие полчаса. Байрамов пощипал стильную стриженую бородку и, вскинув запястье, взглянул на платиновый «роллекс»:

– Что скажешь, Равиль?

Водитель – подтянутый, спортивного телосложения молодой человек, вполоборота развернулся к боссу:

– Простите, Байрам-ата, но я предупреждал.

– Что же ты посоветуешь? – голос Байрамова, не смотря на раздражение, звучал мягко и негромко.

– Я бы по Маросейке прогулялся.

Байрамов минуту раздумывал, наблюдая в окно за тощим пареньком, мечущимся меж автомобилей с грязной тряпкой в руках, и предлагавшим за небольшую мзду протереть ветровое стекло. Одни водители, матерясь, выскакивали из своих железных коней, отгоняя настырного «работягу», другие предпочитали сунуть десятку, лишь бы уберечь стекла дорогих авто от сомнительных разводов и потеков.

– Миша, дорогой, – обратился Байрамов к своему бодигарду, – смени Равиля. Мы пройдемся.

– Но…

– Это приказ, Миша. Когда выберешься, поезжай в офис и жди там. Все понял?

– Да не могу я! – возмутился Миша, смахнул капельки пота с мощного лба и подавил в себе желание ухватить Байрамова за рукав кожаного плаща.

– Видишь, Равиль, человек честно несет свою службу. Надо порекомендовать вашу охранную фирму, дорогой Миша, одному моему дорогому человеку. Ему постоянно что-то мерещится.

Тем временем Равиль, аккуратно приоткрыв свою дверь до возможно максимального расстояния, протиснулся наружу и, оглядев стоящие почти впритык «Жигули», сплюнул. Байрамов неодобрительно покачал головой и, когда Равиль распахнул дверь «БМВ», брезгливо поморщившись, окунул ноги в изящных ботинках в серую кашицу из дорожной грязи и солевого концентрата. Запахнув на груди мягкую кожу плаща, Байрамов поднял воротник и поежился.

«Эстет, мать твою!»– подумал Миша и, не вступая в дальнейшие споры с хозяином, с великим трудом, из-за своих размеров, пересел за «баранку».

Изрядно попетляв между машин, Байрамов с Равилем оказались, наконец, на тротуаре. Обойдя серое здание Политехнического, они, минуя подземный переход, зашли в кафе «Эстерхази». Выбрав дальний столик и заказав кофе, Байрам Байрамов и Равиль Тангаев сели друг напротив друга. Устроив длинные ноги сбоку от маленького столика, Равиль помешал ложечкой в чашке, одним глотком выпил ароматную жидкость и ладонью вытер рот.

– Сразу в офис? – смуглые щеки парня порозовели, он с удовольствием потянулся, хрустнув костяшками пальцев. Байрамов отвлекся от своих мыслей, внимательно посмотрел на него и вполголоса заговорил по-чеченски:

– Как дела в клубе? Тебя там редко видят. Сегодня ночью я не мог связаться даже с Русланом. Этот мальчишка! – его глаза потемнели, лицо приобрело хищное выражение. Но через секунду скулы расслабились, и Байрамов погладил серебристую бороду, – Тебе что-нибудь известно о том, где он шатается?

– Мне? – Равиль подтянул ноги и откинулся на спинку венского стула, – Что я могу знать о личных, – он сделал паузу, – делах вашего племянника, ата? – Взгляды собеседников колюче пересеклись, – Я делаю свою работу, служу вам. Если прикажете, сделаю все во имя дела, только прикажите. Вы это знаете, Байрам-ата.

– Да, – согласился Байрамов, – тебе я могу доверять. В конце недели придет груз и мне не нужны накладки, – заметив подошедшую официантку в национальном венгерском костюме, он перешел на русский и улыбнулся, – спасибо, дорогая, все замечательно, – Байрамов положил на стол тысячную купюру и, заметив удивленный взгляд девушки, похлопал ее по руке, – пирожные себе купи, кушай. Смотри, худая какая. Пирожные для красивых девочек, а не для старых мужчин. – После того, как девушка отошла, Байрамов обратился к Равилю, – Найди машину, пора в офис.

Равиль коротко кивнул, достал телефон и продиктовал адрес. Минут через сорок Байрам с Тангаевым прибыли на Старую Бассманную. Байрамов стремительно вышел из автомобиля, распахнул дубовые двери, миновал пост охраны и, перешагивая через две ступеньки, легко для своего возраста поднялся на третий этаж недавно отреставрированного бывшего купеческого особняка. Тангаев, лениво перекатывая во рту жевательную резинку, не торопясь, следовал за боссом, отставая от того на целый пролет.

В приемной Байрамова встретила молоденькая секретарша с неприметной внешностью и университетским образованием. Она вскочила и, начав нервно перекладывать бумаги на столе, тоненько поздоровалась.

Байрамов скользнул взглядом по своему отражению в огромном в потолок зеркале и, сухо кивнув, проследовал в свой кабинет, плотно прикрыв обитые кожей двери. Сев в глубокое кресло, он откинул крышку стоявшего у окна бара в виде глобуса и достал бутылку «Куэрво». Плеснув текилы на полпальца в хрустальный стакан, Байрамов снял трубку телефона и, сверившись с часами, позвонил. Когда ему ответили, он поднес напиток к носу и, поморщившись, поставил на стол, – Павел Леонидович, дорогой, здравствуй! Байрамов беспокоит, узнал? Как жена, как дети? Спасибо, дорогой, все хорошо, твоими молитвами. Распорядись узнать, сегодня в 12 на мой счет перевели сумму. Хотел сам к тебе заехать, да в пробке застрял. Смеешься, да? – Байрамов поднес к губам стакан, – Жду, дорогой, – он отпил, снова поморщился, пожалев о том, что не велел принести лимон. Когда банкир ответил, Байрамов медленно сглотнул и отставил стакан в сторону, – я все понял, дорогой. – Он положил трубку и, уставившись в одну точку на узбекском ковре, минуты две переваривал информацию и текилу. Затем встал и, походив по кабинету взад – вперед, набрал еще один номер:

– Девушка, милая, красавица, мне Сергей Александрович нужен. Передай, друг беспокоит. Срочно надо. Что, дорогая? Прости, не расслышал, старый совсем… – Байрамов оперся ладонью о стол и заметно напрягся, – …вот оно что. А я не знал, звоню, давно не виделись. Спасибо, дорогая, ничего не надо передавать. В какой он клинике? Понял… – он достал электронную записную книжку и, сверившись, набрал номер:

– Сережа, дорогой, здравствуй. Узнал меня? Это твой друг Байрам. Извини, решил изменить привычке и сам… – в ответ раздалась гневная тирада, Байрамов чуть отнял от уха трубку и осторожно сел в кресло, стараясь не пропустить ни слова, – Зачем так говоришь? Кто тебя убивал? Я тебя убивал? Ты почему старого друга обижаешь? Лучше скажи, где деньги? – Выслушав ответ Лисневского, Байрамов сжал губы в тонкую нить и, когда в трубке прозвучал отбой, залпом допил оставшееся спиртное. Нажав кнопку связи, хрипло произнес, – Равиля ко мне, быстро!

– Звонили из «Вечерней Москвы»…

– Я сказал, Равиля ко мне, коза драная!

Тангаев без стука вошел в кабинет и, не дожидаясь приглашения, сел напротив, закинув ногу на ногу.

– Каким хреном, шайтан вас всех подери, вы здесь занимаетесь? – лицо Байрамова пошло пятнами. Тангаев перестал жевать и, нахмурив брови, непонимающе уставился на шефа. – Денег на счету нет.

Равиль выжидающе продолжал смотреть на хозяина.

– Этот… – Байрамов ослабил галстук, – Лисневский лежит в больнице с пробитой башкой.

– Не понял…

– Я тоже не понял. Визжал в трубку как подрезанный хряк, что я хотел его убить! Зачем мне его убивать? Он мне деньги должен через свой фонд перевести, у нас деловые отношения. И пока он нужен мне, я не… Да и на кой черт мне его дочь сдалась?

– Я опять не понял, – Равиль в очередной раз поерзал в кресле. – Что, и дочку замочили?

– Да нет, – Байрамов подошел к окну и посмотрел на скучавшего у машины Мишу. – Богатая, оказывается, выдалась на события сегодняшняя ночь, дорогой. Только я узнаю обо всем последним. А должен быть в курсе первым, тебе не кажется? Полиция вовсю шуршит, а мне совсем не хочется давать интервью в прокуратуре. В общем, дочка у него пропала, не вернулась домой. И я не имею к этому ни малейшего отношения.

– Я узнаю подробности по своим каналам, Байрам-ата. Не волнуйтесь.

– Не волнуйтесь?! Да ты должен был сделать это гораздо раньше! Почему ты ничего не знаешь? Где твои хорошо обеспеченные люди в ментовке? Может, тебя уже и в расчет не берут?

Равиль напряженно молчал, желваки на его скулах ходили ходуном, на лбу выступила испарина, но возразить Байрамову ему было нечем.

– Сейчас поедешь к Руслану, – приказал Байрамов. – Скажешь, пусть ждет меня, приеду, как только расчищу дела. Походи, посмотри, все ли у него в порядке.

– Я могу связаться с его начальником охраны, Абу, хоть сейчас.

– Я сказал, съезди и посмотри!

Тангаев встал и направился к выходу, не поднимая на Байрамова пылающих яростью черных миндалевидных глаз и на ходу застегивая легкую кожаную куртку. Байрамов проводил его взглядом и, как только дверь за Равилем захлопнулась, снова сел за телефон. Сумма в пятьсот тысяч долларов, которую «Гермес» должен был перевести на личный счет Байрамова, без распоряжения Лисневского крепко осела в фондах трех заграничных банков. Схема по обналичиванию денег, не привлекавшая внимания налоговых служб, была тщательно отработана и ни разу еще не давала сбоя. Лисневский имел большой процент и минимум проблем. Они были нужны друг другу и были крепко связаны взаимными обязательствами.

Байрамов не стал больше никому звонить. Он поглаживал серебристую бородку и размышлял. Байрамов думал о том, что его уважают и доверяют. Заключая сделку на крупную партию наркотиков, он в уме уже подсчитывал прибыль. Все как обычно: посредники, клубы, дискотеки, школы… Байрамов поморщился: да, и школы тоже. В конце концов, если нация гробит себя уже с пеленок, то это проблемы самой нации. Взрослый человек в состоянии сделать выбор, а неокрепшему юному уму надо помогать. А нынешнее поколение родителей? Их волнует только собственное благополучие, сладкий кусок в старости. Их дети тоже этого хотят, только сейчас их десерт иного рода. «Дьявол – это птицелов, будь же выше силков его». Байрамов прикрыл глаза и, откинувшись на спинку кресла, казалось, задремал. Тяжелые бронзовые часы на столе тактично отмеряли время, не беспокоя своего хозяина. Они знали, что он обязательно что-нибудь придумает, и они всегда будут стоять на кабинетном столе из красного дерева и принадлежать этому, похожему на испанского дона, человеку.