Текст книги "Маленький книжный магазинчик в Тегеране"

Автор книги: Марьян Камали

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 17 страниц)

Эпилог. 19 августа 1953 года. Хранитель секретов

Другие люди, даже его знакомые, лишь иногда ходят на главный базар, что в центре города. Там удобно покупать золото, ковры и браслеты, украшающие тонкие запястья элегантных женщин, таких как Атиех. Там лежат на блюдах горки шафрана. Висит на прищепках кружевное нижнее белье. Сложены пирамидами красочные сундуки, покрытые мозаикой. Но Али избегает базара, как люди избегают причину сердечной боли. Он слепнет от горя, если случайно почувствует запах нагретых солнцем фруктов или услышит крики лоточников, расхваливающих свой товар, и уж тем более если уловит малейший запах дыни. Ему не нужно ничего там покупать. Почему? Его дом – полная чаша. Атиех ведет хозяйство надежно и размеренно. Сыновья не доставляют ему больших огорчений. Дочери выросли и удачно вышли замуж. Чего еще он может желать от судьбы? Хвала Аллаху. Все же это благопристойно, Али.

Он открывает магазин, чтобы помогать молодежи. Ведь наряду с канцтоварами он может предлагать им книги. Названия со всего мира, корешки с заманчивыми названиями, строки великих поэтов прошлых веков и современных авторов, книги научные и приключенческие. Этот магазин – его тихая гавань – стал для него спасением, особенно после ленивого смеха его отца, наложившего запрет на будущее Али, на его мечты жениться на той, чья кожа пахла сладкой дыней, на той, кто желанна ему до сих пор. Для отца главное – приличия, традиции и «хвала Аллаху, это благопристойно, Али». Вот что вынудило его жениться на Атиех, девушке, выбранной для него родителями. А та, которая носила на бедре бак с дынной кожурой и целовала Али на площадке за базаром, осталась ни с чем. Он ее почти забыл.

Дети появились на свет один за другим. Всего четверо, и все здоровые, милостью Аллаха. Они росли с заботливой матерью, да и он тоже не оставлял их без внимания. Оба сына посвятили себя науке (отец Али был счастлив, потому что его внуки пошли по его стопам, хотя сын и опустился до торговли товарами, «как базарный торговец, базаари»).

Сегодня, в среду 28 мордада, он работает в одиночестве. Премьер-министр попросил людей сидеть дома. В магазине тишина, только скрипит стремянка, когда он передвигает ее по полу своей подсобки. У него не выходит из памяти Бадри, стоявшая на этой стремянке несколько недель назад. Нож пронзил ее горло. Капли крови на ее коже.

Он внезапно покрывается потом. Это пройдет – приступ паники, холод внутри, парализующая все его тело боль. Это должно пройти.

Забудь про девчонку, Али.

Ему нужно разложить книги. Скоро пора идти домой. Атиех ждет его, а если он задерживается, она наверняка подозревает, что он встречается с кем-нибудь.

Али берет веник и метет пол, и вот она снова с ним. Удивительно, что мысли о ней никогда не покидают его. Когда спустя столько лет она снова вошла в его жизнь прямо здесь, в этом магазине, вместе с юным сыном, он словно снова очутился за мусорными контейнерами на базаре. Но разве он когда-нибудь действительно покидал то место? Где они с Бадри ласкали друг друга, пока остальной мир воздевал руки в молитве…

Он скучает по ней. Скучает до сих пор. Почему он делает для нее те вещи, которые делает для нее? Почему он не может сказать ей «нет»? Она постоянно твердит ему, что Ройя и Бахман не должны быть вместе.

Она велит ему изменять некоторые места в письмах. Заставляет его поклясться, что он это сделает, и он делает. Потому что он в долгу перед ней. Потому что он пользовался ее телом на той площадке за базаром. Он обрюхатил ее, украл ее честь, лишил ее невинности. Потому что он был мужчина – совсем молодой парень, да, но все равно мужчина, – который совратил четырнадцатилетнюю. А когда должен был жениться на ней, он сбежал, послушался отца с матерью и женился на Атиех. На женщине с тонкой, как бумага, белой кожей. На Атиех, похожей на йогурт. На Атиех, которая заслуживает лучшего мужа, не Али, мечтающего о Бадри.

Больше всего ему хочется помогать детям, которые приходит сюда с жаждой знаний. Он хочет спасти их от застоя и рутины. Освободить их из ловушки обычаев. Он распространяет политические воззвания и трактаты, потому что верит в демократию. Он знает, что премьер-министр Мосаддык – справедливый и честный руководитель. Когда к нему приходят такие мальчишки, как Бахман Аслан (о, Али помнит тот первый день, когда мать привела его сюда, – помнит боль и радость снова увидеть Бадри), и он хочет помогать им расти. Может, он даже сумеет направить этих молодых идеалистов, мальчиков и девочек, чтобы они применяли свой ум и навыки на благо страны, а значит, и на свое благо. Может, он сумеет их спасти.

Все те дни, когда Ройя Кайяни прибегала в магазин после школы, когда спрашивала у него совета, какую книгу прочесть, он был доволен.

Для него нет большей радости, чем поддерживать влюбленных, когда он помогает им обмениваться письмами в книгах. Любовные послания, которые он передает, позволяют многим молодым парочкам общаться друг с другом, чего иначе они были бы лишены. Он немного ослабляет давление их родителей и удушающей морали, в ловушке которой они – все они – находятся. Он передает любовные записки парочкам, которые иначе точно уж не могли бы общаться друг с другом. Парочкам, разделенным классовым, религиозным или национальным диктатом, но не желанием, не любовью. Девушкам, чья одежда слишком бедная, на взгляд богатых парней. Парням, чьи перспективы заработка слишком безнадежны, на взгляд девушек из элиты. Мусульманам и мусульманкам, влюбленным в евреев и евреек. Коммунистам, влюбленным в монархистов.

И он счастлив, что делает это. Он хочет, чтобы они получили то, чего не удалось ему: право на любовь.

Аббас и Лейла Голами, известные в Тегеране филантропы, не смогли бы общаться без его поддержки. Джалех Табатабаи и Кирус Годоси, коммунистка и монархист, скоро сыграют свадьбу. Али приятно думать об этом. Он охотно вспоминает тех, кому помогал. Радостно существовать на стороне добра.

Он помогал и Бахману с Ройей. Разве он не убежал в банк, зная, что они останутся вдвоем? Разве не уходил в подсобку под любым предлогом, чтобы они могли спокойно поговорить? Он постоянно помогал им, предоставлял желанное уединение, время, чтобы они побыли вдвоем. Он с восторгом наблюдал, как сын Бадри влюбился в Ройю вот под этой самой крышей. А позже он помогал им вести переписку.

Пока Бадри не велела ему все это прекратить.

Зачем он согласился? Почему некоторые люди прочно остаются в наших душах, в наших мозгах?

Забудь про девчонку, Али.

Ройя стоит сейчас на площади. Ждет.

Да простит его Аллах. У Али найдутся слова оправдания.

Бадри сказала ему, что она собственными руками убила свое дитя, что ее тело было искорежено и не вынашивало других детей. Кроме Бахмана. Поэтому Али и пытается спасти Бахмана. Дать ему все, что он хочет: книги, политику, любовь. Но Бадри не хочет одной вещи. У нее свои планы на сына. И в них не входит его женитьба на Ройе.

Когда она пронзила свое горло ножом и чуть не умерла, и потом, когда уехала на север, чтобы прийти в себя, она все равно продолжала манипулировать им. Она взяла с него обещание.

Да-да, по ее просьбе он переписал письмо Бахмана. Он изменил в нем только одно слово. Только одно – название площади. Но это было слишком жестоко – подарить им надежду, но заставить их ждать друг друга в разных местах. Так велела Бадри. Ей хотелось заставить Ройю страдать. Бадри часто звонила ему с севера, чтобы убедиться, что он сделал все так, как она требовала. Бадри наслаждалась этой драмой. Какая жестокость. К его огорчению, Бадри продиктовала еще два письма: одно от Бахмана Ройе, а другое от Ройи Бахману – и заставила его написать их и отправить за несколько дней до того, как те пойдут «встречаться» на площадь. Чтобы каждый получил письмо вскоре после их запланированной встречи, когда оба будут обижены напрасным ожиданием.

Вот так Бадри решила избавиться от Ройи.

Он дал согласие. Не хотел, но согласился. Он сделал, как она сказала, чтобы загладить свою давнюю вину. Хотя прекрасно понимал, что разобьет юные сердца.

Писал он превосходно – как всегда. Он умел копировать все что угодно. Разве он с юных лет не учился каллиграфии в лучших школах? Он был сыном своего времени, когда превосходный почерк означал статус и положение в обществе. Немногие могли владеть своей рукой так, как владел он.

Простит ли его Аллах?

Бадри проклянет его, если Бахман женится на Ройе. И тогда что ему делать? Что она сделает? Убьет себя? Он этого не перенесет.

Али сидит на стремянке, весь дрожа. Он действительно просто выполняет просьбу Бадри? Или в глубине души, несмотря на благие намерения, все-таки ревнует? Ведь этих детей ждет жизнь в любви, если у них все получится. Жизнь в любви, которой у него никогда не было.

Али вспоминает, как Ройя смотрела в магазине на этого мальчишку.

Али взмок от пота. Он сидит, обхватив голову руками. Он думает.

Нет. Все неправильно.

Сердце подсказывает Али, как ему поступить.

Он закрывает магазин.

Он бежит по улице.

Он бежит, и бежит, и бежит. С молодых лет он не бегал так быстро, с тех пор как сам был влюблен. С каждым метром, с каждым шагом его сердце наполняется новой легкостью. Бадри не права. Они не должны причинить такие страдания молодым влюбленным. У Али не выходит из головы девушка. Девушка, которая стоит на площади.

Улицы и переулки наполнены людьми, но Али бежит, не обращая на них внимания. Он тяжело дышит, ему не хватает воздуха. Наконец он подбегает к площади Сепах и проталкивается сквозь толпу. Как надоели ему эти демонстрации! И когда только люди поумнеют? Ройя. Ройя. Ройя. Конечно, он знает, где она стоит. Он с трудом пробирается вперед и наконец среди всего этого хаоса видит ее. Он протискивается к ней мимо сердитых демонстрантов. Он хватает ее за плечо.

– Ройя! – Он с облегчением переводит дух. Он нашел ее. Сейчас он все ей скажет.

Она нервничает. Она усталая, бледная, с пересохшими губами. Он полон желания защитить ее, помочь ей, увести из этого хаоса. Сейчас он все ей скажет.

– Ой, слава Аллаху! Господин Фахри! Вы не видели…

– Ройя-ханум, пожалуйста, послушайте меня… – Он хватает ее за плечо.

– Мне нужно найти Бахмана, – говорит она.

– Ройя-ханум, мне нужно сказать вам кое-что…

Она отстраняется от него, освобождаясь из его рук. И тут он чувствует сильный удар. От удара он одновременно взлетает в небо и падает на землю. Шок. Он пытается дышать. Он понимает, что теперь лежит на земле, а его рубашка почему-то стала мокрой. Он хочет сообщить Ройе, что поступил неправильно, что из-за него она стоит в другом месте, что ей нужно идти к Бахману на площадь Бахарестан, что им нужно идти в отдел браков и разводов, не теряя времени, что им нельзя забывать свою любовь и нужно жить вместе долгие годы до старости, поддерживать друг друга, растить детей, гордиться ими, хочет сообщить ей, как ему жаль, что так вышло, хочет попросить прощения у Бадри, он помнит площадку за базаром с мухами и кожурой от дынь, он помнит, как строил этот магазин дюйм за дюймом, книгу за книгой, он думает о своих детях, как они визжали от радости, когда были малышами, он виноват и перед ними, он видит, как Атиех спокойно сидит вечером в кресле и шьет, и он хочет крикнуть на весь мир, как он виноват и что ребенку, которого Бадри изгнала из своего тела, исполнилось бы этим летом уже тридцать шесть, а он так и не увидел его, не держал его на руках. И он виноват. Виноват. Ройя склонилась над ним. Он видит ее лицо и лица других людей. Какой-то мужчина нажимает на его промокшую грудь. Напрасно. Дышать все равно не получается, зато теперь можно летать. Бадри с базара стоит рядом, она приподнимается на цыпочки, и ему кажется, что это мгновение отделено от всего остального. Ее губы, теплые и липкие, прикасаются к его лицу. Она вся словно вспышка огня. А теперь кусочек дыни лег ему на сердце. Может, это ему снится? Али смотрит в сторону своего магазина, который построил, чтобы загладить собственную вину, нести людям знания и помогать влюбленным, и ему кажется, что он видит дым, но он уверен, что такого не может быть. Все продолжится. Люди будут приходить в его магазин канцтоваров даже после смерти хозяина. Он не знает, как это будет, но знает, что они захотят, кто-нибудь продолжит его дело и магазин продолжит жить, даже когда он исчезнет, небо темнеет, занавес закрывается с обеих сторон, он улетает, но любовь останется, будет жить, молодые люди – его надежда – станут бороться за демократию, не позволят умереть его книгам, словам, значкам, буквам, надежда никогда не умирает. Любовь никогда не забывается.

Слово благодарности

Долгое время я работала над книгой в одиночку, сидела за письменным столом и создавала персонажей. Я была убеждена, что они будут нужны только мне. Но потом я закончила работу над текстом и решилась показать его. Знаете, великодушие людей меня поразило. Я безгранично признательна всем, чье время и энергия помогли представить мою книгу читателям.

Венди Шерман, блестящий литературный агент, с самого начала неустанно поддерживала меня и всегда была рядом. Она оставляла меня в покое, когда мне требовалось время на лепку характеров и развитие сюжета, и осторожно подталкивала, когда требовалось. Я невероятно счастлива, что она есть в моей жизни.

Писатели могут только мечтать о таком редакторе, как Джеки Кантор; она «ловит» сюжетные линии и образы персонажей на внутреннем уровне, а ее мудрые советы идут от сердца. Когда Джеки согласилась редактировать мою рукопись, я сочла это за чудо. Я благодарна ей за веру в мою книгу и невероятный интерес к ней.

Я признательна команде Gallery Books, издавшей книгу. Спасибо Венди Шенин за великолепную публикацию, Меган Харрис и Мишель Подберезняк за их издательские таланты и Саре Каранта за неустанное внимание ко всем этапам издания книги. Особенная благодарность редактору текста Джоал Хезерингтон за ее тщательность, а также художественному редактору Лайзе Литвак и ее блестящей команде за дизайн обложки.

Государственный переворот 1953 года врезался в память тех, кто пережил его; отголоски этого события отразились и в жизни других стран. Мне невероятно помогла книга «Все люди шаха» Стивена Кинцера (которая начинается с того же эпиграфа Гарри Трумэна). Поэтесса Мелоди Моэцци помогла мне отобрать стихи Руми в переводе Нэйдера Халили, Коулмана Баркса и ее самой. И я благодарю старшее поколение моей семьи за то, что они терпели мои бесконечные расспросы, в том числе спасибо моей свекрови Маман Пари за увлекательные воспоминания о школьных временах.

В холодную бостонскую зиму, когда рукопись казалась мне сложным пазлом, с которым я никогда не справлюсь, мне на помощь пришла Дениз Рой с ее опытным глазом и острым умом. Я благодарна ей за советы и наши беседы. Моя подруга и коллега Сьюзен Карлтон зимой и летом встречалась со мной в библиотеке, а после нее – за бургерами и пирожными. Ее советы и поддержка неоценимы, и я не знаю, что делала бы без нее. Я благодарю также Марию Матч за вычитку первой версии книги и за то, что она стала источником света и радости в моей жизни, Илану Мочари за его давнюю дружбу и мудрость и моих одноклассников по NYUMFA, которые всегда рядом со мной: Кортни Бркич, Кару Дэвис Кономос, Джеффа Джексона и Софи Пауэлл. Особая благодарность великолепной Ларе Уилсон, которая однажды сидела недалеко от меня во время ланча и спокойно предлагала варианты сюжетных поворотов (не прочитав ни строки рукописи). Спасибо, дорогая Лара, за дружбу. Огромная благодарность Элинор Липман и Уитни Шерер за то, что они первыми прочитали законченную книгу и поделились своим впечатлением еще до выхода в свет сигнальных экземпляров. Ваша поддержка невероятно дорога мне.

Если и существует Хогвартс для писателей, то это Grub Street в Бостоне, и мне повезло, что я узнала про это сообщество фантастических художников. Спасибо Ив Бридберг за создание несомненно лучшей писательской организации в округе и за ее дружбу, Кристоферу Кастеллани за постоянную поддержку, великодушие и доброту, Соне Ларсон и всему коллективуGrub Street за то, что они делают, и Дариэлю Суаресу за то, что он дал мне возможность учить талантливых писателей. Я горжусь моими студентами и с радостью работаю с ними.

Мой собственный рост как писателя происходил с помощью щедрых учителей, чьи советы и наставления я до сих пор помню. Это Чарльз Мускатин, Леонард Майклс, Максин Хонг Кингстон и Бхарати Мукерджи из Калифорнийского университета в Беркли; Александр Чи, который верил в меня, когда я еще только искала себя в литературе; и Э.Л. Докторов, Чак Уочтел и Пол Маршалл из моей программы MFA. И я не прощу себя, если не назову мистера Гарсию, моего учителя из Форест-Хиллс (Квинс), который с уважением отнесся ко мне, шестикласснице, иммигрантке из Ирана, и поощрял меня, чтобы я писала и рассказывала истории.

Еще я должна поблагодарить моих друзей за поддержку: всю семью Лавангар – Стефани, Джулию, Рейчел, Эбби, Лили; Дэвида Лоуренса (Дэвид – фантастический фотограф, и его авторское фото следовало за мной по свету!), Викторию Фрейзер, Марджори Трэвис, Пэм, Питера, Джейн и Клэр Лоуренс, Александрию Снайдерс Дикеман, Маргарет Дикеман, Линду К. Вертеймер, Пэм Вольфсон, Кви Янг Чой и Лори Бухта. Я никогда не забуду великодушие Джея Бухта и с грустью вспоминаю его.

Благодарю вас, читатели моей первой повести «Совместное чаепитие»: меня невероятно поддерживали ваши замечания и письма, а также общение в книжных клубах и во время моих выступлений. Особенный привет всем талантливым писателям, с которыми я имела удовольствие работать в литературном журнале «Солнцестояние» и в Арлингтонском литературном салоне. И я благодарю поэта и профессора Персиса Карима, который поддерживал мою работу и работу многих ирано-американских писателей.

Моя сестра Марьям уговаривала меня писать и читать, когда мы укрывались в подвале, а на Тегеран падали бомбы. Это было в нашем детстве, и тогда сочинение историй спасло меня в первый раз. Я люблю смеяться вместе с ней, смотреть, как подрастают ее красавицы-дочки. Я так благодарна ей за нашу прочную дружбу. Меня каждый день поддерживает моя мама, ее любовь; я восхищаюсь ее смелостью и умением воспринимать любые трудности с юмором и надеюсь, что у меня найдется хотя бы половина этих качеств. Спасибо, милая Маман, за все. Ты – все для меня и для моих детей Моны и Рода, ты наполняешь радостью мою жизнь, а твои доброта и ум – лучшие в мире подарки. Я люблю быть рядом с тобой. Нет никого, чьим обществом я бы так наслаждалась… разве что кроме твоего отца. Спасибо вам, Камран-джан, за то, что вы вытирали мне слезы, когда я писала некоторые главы, за то, что были рядом со мной и слушали, как я читаю, за то, что с самого начала верили в меня. Я люблю вас.

Больше всего я хочу поблагодарить моего отца. Он часами рассказывал мне о городе своей юности, о его кафе, кинотеатрах, демонстрациях и танцах. Он рисовал карты прежнего Тегерана, объяснял мне его историю и географию, рассказывал о поэтах и политиках и всегда восхищал меня своими знаниями и памятью. Мы еще больше сблизились с ним, когда я работала над этой книгой, и я радовалась этому. Иногда мне казалось, что я пишу только ради того, чтобы слышать твой голос, дорогой папочка. Все только ради тебя.