Текст книги "Всадники бури"

Автор книги: Мартин Романо

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)

На миг разъяренный взор мужчины метнулся в ее сторону, а затем снова вернулся к Конану.

– Это и есть… тот пресловутый варвар?! – жестко спросил он.

– Это мой друг, – ответила Жасмина, и, если поначалу ее голос чуточку дрожал, то сейчас она говорила уверенно и невозмутимо. – Его зовут Конан.

– Мне незачем знать его имя! – холодно отрезал Джайдубар. – Что он делает в твоих покоях, Жасмина?

– А что здесь делаешь ты?! – не без насмешки спросила Дэви. Лицо Джайдубара потемнело.

Я твой муж. Но ты, наверное, уже забыла об этом, раз позволяешь себе приводить сюда… неотесанных варваров?! – его глаза сверкали гневом.

Все это время Конан с удивительной невозмутимостью продолжал свою трапезу. Однако последние слова правителя настолько задели его, что, не выдержав все же, он в ярости вскочил из-за стола. В несколько молниеносных прыжков достиг своего обидчика и, крепко схватив его за плечи, хорошенько потряс, не то чтобы со всей силы – он пощадил мужа Дэви – но, казалось, тому хватило и этого.

– В следующий раз, если надумаешь отпустить в мой адрес какое-нибудь замечание, советую тебе придержать язык за зубами! – негромко, но решительно произнес он. – Иначе, клянусь Кромом, я не отвечаю за себя! Запомни, я не вендиец, а потому не обязан подчиняться тебе!

Киммериец отпустил хватку, и Джайдубар, покачнувшись, отскочил назад.

Правитель нахмурился, еще больше потемнел лицом и что-то прохрипел.

Дэви стояла неподвижно, и только смущенно поглядывала на мужа.

Конан же возвратился к столу и с прежним рвением набросился на пищу.

Правитель быстрым шагом подошел к медному гонгу и уже, видимо, собирался ударить по нему, дабы призвать стражников, как его остановила взволнованная Жасмина

– Джайдубар! – она подбежала к мужу, упала перед ним на колени и с мольбой прошептала: – Прошу тебя, не делай этого! Конан приехал к нам как друг! Друг – и мне, и тебе! Я позвала его, прося о помощи. Отыскать нашу дочь. Насингу.

Во взгляде правителя на миг промелькнуло недоверие. А затем его место заняло смятение. Долго и неотступно глядел Джайдубар на стоявшую перед ним на коленях жену, но при этом будто вовсе и не замечая ее. Его лицо искривила гримаса мучительной боли.

– Найти Насингу, – дрожащими губами пробормотал он – Думаешь, ему это под силу?

– Да! Он один сумеет отыскать ее! – взволнованно, повышая голос почти до крика – до отчаянного крика, отвечала Жасмина. В безумном неистовстве она принялась целовать полы мужниной одежды. Лицо Дэви было мокро от слез.

Джайдубар вдруг выпрямился и решительным тоном произнес;

– Тогда пусть он, – его взгляд скользнул в сторону киммерийца, – отправляется на поиски Насинги. Но ни дня лишнего не задержится здесь, во дворце! Если он преуспеет, мы вознаградим его. Если же нет – я никогда более не желаю слышать его имени!

Услышав это, Конан усмехнулся – не слишком-то он и нуждался в «благословении» правителя и, тем более, не страшился его угроз! – но все же ничего не сказал.

Джайдубар повернулся к двери и твердым шагом вышел прочь.

Жасмина все еще стояла на коленях и плакала навзрыд. К ней подбежала взволнованная Тамар (пока правитель находился в покоях Дэви Жасмины, дверь туда была открыта, и она из галереи могла наблюдать все происходившее), ласково обняв свою госпожу, помогла ей подняться, усадила на мягкий, накрытый выделанной шкурой пантеры пуф и при этом ни на миг не переставала шептать что-то ласковое.

Конан не вмешивался, больше всего на свете он не любил успокаивать плачущих женщин. Хотя… надо признать, не мог без щемящей сердце боли слушать их рыдания. Он был сильным, бесстрашным, порой даже грубым, но все же – человеком. Вот и сейчас, находясь рядом с Жасминой, Конан чувствовал, будто что-то все мучительнее сжимало ему грудь.

Но, к счастью, Дэви постепенно успокаивалась. Лишь тихие всхлипывания порой вырывались из ее горла, да редкие слезинки медленно спускались по бледным щекам. Танар все еще обнимала ее и тихо что-то нашептывала. Когда же Жасмина совсем пришла в себя, Танар тактично удалилась, осторожно прикрыв за собой дверь.

– О чем же еще рассказал тебе йелайский отшельник? – сдавленным голосом спросила Дэви, напряженно вглядываясь в лицо своего гостя еще не высохшими от слез глазами.

Конан собрался с силами и со всем нашедшимся в себе спокойствием произнес:

– Он просил вызволить Зулгайена.

Глаза Жасмины расширились, задрожали губы. Теперь Дэви глядела на Конана недоверчиво и возмущенно.

– Я доверяла тебе! – она не кричала, но ее голос был резок, как никогда. Казалось, от нее за лигу веяло сдерживаемой яростью. – Вот почему ты уверял меня в непричастности Ездигерда. Ты с ним заодно. И, ко всему прочему, имеешь дерзость ссылаться на отшельника из пещеры Йелай! Неужели я была настолько слепа?! – она хрипло рассмеялась.

– О, Кром! – взревел Конан. – Клянусь, мне плевать и на Ездигерда, и на Зулгайена! Ты просила меня о помощи – только поэтому… – он испытующе посмотрел на Дэви Жасмину, – только поэтому я здесь, в Вендии, – его тон был убедителен. – В Химелийских горах меня преследовала какая-то крылатая тварь с человеческим лицом. А потом… потом я очнулся в пещере Йелай. Старый отшельник сказал, что нашел меня в ущелье, почти мертвого, выходил, исцелил. Если бы не он, ты бы сейчас вряд ли могла видеть меня живым.

– Но причем здесь туранский полководец? – срывающимся от волнения голосом спросила Дэви.

– Сам не знаю, – откровенно ответил Конан, и в его голосе прозвучала досада. – Старик обещал помочь отыскать маленькую принцессу. И я ему верю… Зачем же ему понадобился этот пленный Зулгайен – понятия не имею.

– Мне так хочется тебе верить, – мягко произнесла Дэви Жасмина, – Но я… я не могу!

В этот момент за дверью послышался негромкие, еле различимые звуки какой-то возни. Дэви, наверное, ничего не заметила. Конана же Не мог подвести чуткий слух. Он напрягся. И скоро все доносившиеся из галереи звуки перекрыл отчаянный вскрик Танар, тоже не очень громкий – приглушенный, как если бы кто-то зажимал ей ладонью рот. Но это продолжалось совсем недолго – какие-то считанные мгновения. Конан не успел даже достигнуть двери, когда вопль уже затих.

Конан ворвался в галерею. И первое, что он увидел, это лежавшую на мраморном полу Танар. Левое плечо женщины истекало кровью. Она хрипло дышала и беспрестанно шевелила губами, будто силилась что-то сказать, но ей это не удавалось. Ее немощное тело охватила судорога.

Вдоль по галерее, боязливо озираясь по сторонам, бежал невысокий худощавый человек. Не теряя времени, Конан бросился вслед за ним. Позади себя он услышал громкий испуганный крик Дэви Жасмины. Она тоже выбежала из покоев и, найдя свою подданную истекающей кровью, взывала о помощи. Конан тем временем миновал сводчатую, инкрустированную камнями дверь и снова очутился в той самой галерее, где около часа назад был оставлен Танар дожидаться Дэви.

Он внимательно осмотрелся, в галерее никого не было. Но преследуемый им человек прошмыгнул сюда, через эту самую инкрустированную дверь – Конан мог поклясться, что видел это. Добежать же до противоположной двери вдоль невообразимо длинной галереи всего за несколько мгновений было бы не по силам даже для самого быстроногого бегуна. Невозможно было усомниться в том, что человек, ранивший Танар, притаился где-то здесь, в галерее.

И тут, как мимолетный проблеск, Конану вдруг показалось – или же он это отчетливо увидел?! – что на одной из колон чуть двинулась алебастровая плита. В два или три быстрых прыжка он достиг колонны. Обнажил меч и поддел им плиту. Легко поддавшись, та отошла.

Два горящих в темноте глаза встретили Конана перепуганным взглядом. Внутри полой колоны стоял немолодой темнокожий мужчина, судя по всему – раб. Трусливо сжавшись, весь дрожа, словно лист на ветру, он глядел на своего преследователя широко раскрытыми от ужаса глазами. Меч киммерийца уперся в грудь раба.

– Кому ты служишь?! – яростно заорал Конан. – Ну же! Отвечай, скотина!

Раб открыл рот и намеревался уже было что-то сказать, но вместо слов из его глотки вырвался только какой-то не членораздельный хрип.

– Ты следил за мной? – жестко спросил его киммериец.

Тот снова что-то прохрипел и принялся безудержно трясти головой.

– И собирался подслушивать под дверью Дэви? Да не трясись же ты!

Свободной рукой Конан схватил раба за плечо.

– Я… я клянусь… что ничего не слышал, – прерывающимся голосом ответил темнокожий, – Клянусь… ничего!

– Кому ты служишь?! Джайдубару?! Раб затрясся пуще прежнего.

– Отвечай! – неистово взревел Конан. – Или я прикончу тебя на месте! Кто приказал тебе следить за мной?! Джайдубар?!

Его меч сильнее прижался к груди темнокожего.

– Нет! Нет! – вопил раб. – Не правитель Джайдубар. Это…

И тут в его глазах промелькнуло что-то – испуг или даже… Конан успел только услышать тихий свист у своего уха и почувствовать какое-то дуновение, когда вдруг из глотки раба вырвался душераздирающий вопль.

В самом основании жилистой, почти черной шеи торчал короткий дротик. Худое морщинистое лицо раба в одно мгновение исказила гримаса невыносимой боли. В широко раскрытых глазах навечно застыл предсмертный ужас. Конан уже было сорвался с места, чтобы догнать неизвестного, который метнул дротик, но тут же остановился. Просто внимательно осмотрелся. Вокруг никого не было. К тому же, все говорило о том, что дротик, вонзившийся в шею темнокожего раба, был выпущен со стороны двери, той, что вела в следующую галерею.

Там сейчас были Танар, Дэви Жасмина… и еще невесть сколько народу могло сбежаться на крик Дэви?! Убийце хватило бы ума, чтобы тут же скрыться меж суетливого дворцового люда. Вычислить же его представлялось почти невозможным. Однако кто-то же бросил дротик?! Причем бросил его с невероятной меткостью, ибо – отметил Конан – совсем ничего и жертвой с легкостью мог бы оказаться он сам. Впрочем, быть может, именно он и был желаемой мишенью?

Конан обернулся к рабу. Безвольное тело медленно сползало по внутренней стенке полой колонны. Высунув из шеи мертвого дротик, Конан тщательно вытер его от крови и спрятал за своим плащом.

Затем он подбежал к двери, приоткрыл ее. В галерее никого – совсем никого – не было. Ни одной живой души. Только в том месте, где лежала раненая Танар, на мраморном, выложенном мозаикой полу красным пятном выделялась лужа крови. Конан направился к покоям Дэви.

Глава V
«Принц Шэриак»

Внутри Жасмины не оказалось. Но вместо нее Конана встретил высокий пожилой мужчина. Его светлое, уже основательно тронутое сетью морщин лицо было гладко выбрито. Небольшие темные глаза под густыми бровями глядели холодно, однако с тонких бледных губ ни на миг не сходила улыбка.

Просторные одеяния незнакомца были сшиты из тончайшего шелка природного цвета. Покрывавший голову белоснежный тюрбан украшал невообразимо громадный оправленный золотом изумруд. Длинные костлявые пальцы были унизаны драгоценными, искуснейшей работы перстнями.

Скрестив на груди руки, незнакомец почтительно склонил голову. Про себя Конан не преминул отметить, что вендийцу благородного происхождения (а человек, стоявший перед ним, производил именно такое впечатление) не пристало кланяться перед простолюдином, даже, – ха-ха! – если простолюдин этот требовал к себе самого почтительного обращения!

– Принц Шэриак, – представился мужчина, и его голос был звучен и певуч.

Конан же ничего не ответил. По правде говоря, ему приходилось кое-что слышать о принце Шэриаке. Не слишком много, но достаточно для того, чтобы сложить о нем уверенное и далеко не самое лестное мнение.

Конан глядел на Шэриака с явным недоверием. Хотя, казалось, того это ничуть не смущало. С его губ по-прежнему не сходила доброжелательная улыбка.

– Я много слышал о твоих подвигах, Конан, – произнес принц, то ли с восхищением, то ли с унизительным снисхождением. – И признаюсь, давно мечтал познакомиться с тобой. Как жаль только, – уголки его губ плавно опустились, – что этой встрече суждено было случиться именно теперь, когда туранцы похитили нашу малышку Насингу.

Тут Шэриак выдал целую тираду по поводу пропажи маленькой принцессы. Жалел правителя Джайдубара и Дэви Жасмину. Ругал Ездигерда и всех туранцев вместе с ним. Потом вдруг вспомнил о раненной Танар. И беспрестанно говорил, говорил, говорил.

Конан слушал его невнимательно. И в голове у него не укладывалось, как благородный вендийский принц мог быть столь болтливым. За все время сам Конан не проронил ни слова, однако создавалось впечатление, что Шэриак вовсе и не замечал этого, он то и дело обращался к гостю Дэви Жасмины, будто тот был наилюбезнейшим собеседником.

Так продолжалось, пока не появилась сама Дэви.

Когда она увидела Шэриака, ее лицо просветлело, губы задела ласковая улыбка.

– Дядя! Я совсем не ожидала встретить тебя здесь, – мягко произнесла она. Потом обратилась к Конану: – Извини, что заставила себя ждать? Я не могла оставить Танар. – Ее глаза заволокла пелена слез. – Бедняжка! Из раны вытекло так много крови… Слава Асуре, что она осталась жива!

– Рана не очень серьезная, – тихо заметил Конан. – Тот, кто наносил удар, явно просчитался.

– Но… – голос Дэви оборвался от волнения. – Это так ужасно! Не понимаю, кому понадобилось подслушивать наш разговор?! Я хотела скрыть все от Джайдубара. Но после того, как… Нет, я уверена, это был человек не Джайдубара! – Она решительно сжала кулаки. – Кому же еще надо было подслушивать нас?!

Конан издал легкий смешок, но ничего не ответил.

– Во дворце творятся чудовищные вещи, – многозначительно кивая головой, изрек Шэриак.

Жасмина грустно улыбнулась.

– Я же совсем забыла! – вдруг спохватилась она. – Наверное, вы уже успели познакомиться?! Конан, – ее глаза встретились с глазами своего гостя, – дядя Шэриак в курсе всех моих дел. Я доверяю ему, как никому другому во дворце. Мне бы очень хотелось, чтобы он стал и твоим другом.

От слов Дэви Жасмины внутри киммерийца все кипело.

Шэриак – другом?! Нет! Сначала небо должно будет обрушиться на землю!

– Если бы не поддержка дяди, я, быть может, так и не решилась бы обратиться к тебе за помощью, – тихим, мягким голосом продолжала Жасмина. – Джайдубар отчаянно противился твоему появлению в Айодхье. Хотя… – она задумалась и затем, еще более понизив голос, произнесла: – Откровенно говоря, не знаю даже в чем причина его неприязни к тебе…

На лице Шэриака появилась вдруг злорадная ухмылка, так смело обнажившая его истинную сущность, что наблюдавший за ним Конан едва сдержал гневное возмущение.

Однако, как скоро принц обнаружил на себе неотступный суровый взгляд королевского гостя, ухмылка мгновенно покинула его лицо, а вместо нее снова нарисовалась полная ледяной притворной любезности улыбка.

– Правитель слишком горяч, – сказал он. – Ты должна быть терпимей к нему, девочка моя Джайдубар твой муж, и об этом не следует забывать.

– Но, дядя! – воскликнула Дэви Жасмина. – Всем во дворце известна правда о наших с ним отношениях. Я согласилась стать женой Джайдубара только потому, что между всех остальных претендентов на мою руку, – она грустно усмехнулась, – и на вендийский престол, разумеется, он показался мне наиболее подходящим человеком. Джайдубар умен, искренен, дальновиден, прекрасно образован. И я нисколько не ошиблась в нем! – решительно произнесла она. – Джайдубар умело властвует. Лучшего правителя для Вендии трудно было бы отыскать! Я уважаю Джайдубара. Но… любить?! Нет! Я не смогла бы любить его!

Дэви Жасмина бросила в сторону Конана быстрый смущенный взгляд. Тотчас же опустила глаза. И несколько мгновений стояла в молчаливой задумчивости. Потом, снова взглянув на Конана, обратилась к нему:

– Так что же тебе известно о Насинге? Что сказал йелайский отшельник? – От волнения ее голос чуть дрожал.

Конану не особенно хотелось рассказывать о чем-либо в присутствии принца Шэриака. Дэви будто угадала его мысли. Взгляд ее черных глаз сделался жестче.

– Если я стесняю твоего друга, Жасмина, – все с той же притворной доброжелательностью вмешался Шэриак, – я могу оставить вас вдвоем. Меня это вовсе не оскорбит.

– Нет, – твердо ответила Дэви. – Тебе незачем уходить, дядя.

Глаза Конана холодно блеснули. Киммериец с трудом сдержался, чтобы не отпустить в адрес принца грубое замечание.

– И все же мне лучше покинуть вас, – как будто бы даже с некоторой опаской пробормотал Шэриак, пятясь к сводчатой двери.

В обращенном к киммерийцу взгляде Дэви Жасмины читался немой укор. Конан с нарочитой безучастностью отвел глаза в сторону. Он не собирался останавливать Шэриака.

Когда за принцем закрылась дверь, Дэви, негодуя, воскликнула:

– Как ты мог?! Ты вел себя с Шэриаком непростительно грубо!

– Чего же ты не бежишь успокаивать своего драгоценного дядюшку?! – с гневной насмешкой в голосе спросил Конан. – Не сомневаюсь, что он все еще стоит под дверью.

– Не смей говорить о нем в таком духе! Шэриак заслужил мое доверие, – с искренней убежденностью говорила Дэви Жасмина. – Он помогает мне…

– Помогает?! – перебив ее, усмехнулся Конан. – Ха! Ну, если все поступки принца Шэриака, о которых я только слышал, воспринимать, как помощь тебе… О, Кром! Жасмина, ты сильно заблуждаешься! Шэриак – вовсе не тот, кому стоит доверять!

– Я не могу поверить, что слышу это от тебя, Конан, – с горечью произнесла Дэви. – О Шэриаке ходит много толков. Но, уверяю тебя, все это не более чем, происки его недругов!

– Послушай, Жасмина, – с расстановкой начал Конан, и тон его был примирителен, – Твой дядя мне очень неприятен. Я не скрываю этого, потому что не выношу фальши в отношениях между людьми. Ты утверждаешь, что никогда не сможешь полюбить Джайдубара. Я понимаю тебя и не осуждаю. Почему же ты не можешь просто, без всяких обид, принять мое недоверие к Шэриаку?! – Конан испытующе смотрел на Жасмину. – Клянусь Кромом, что мое отношение к твоему дяде никоим образом не вынудит меня оставить поиски принцессы Насинги!

Дэви не могла усомниться в искренности его слов. Уголки ее полных губ приподняла нежная улыбка.

– Я знаю это, Конан, – тихим голосом произнесла она. – Но мне так хотелось, чтобы ты и Шэриак стали друзьями. Прости, если я чем-то обидела тебя!

Вместо ответа киммериец дружелюбно улыбнулся;

– Так, что же о Насинге? – осторожно спросила Жасмина.

– Отшельник из пещеры Йелай обещал помочь отыскать маленькую принцессу, – ответил он. – Однако, когда мы с ним разговаривали этой ночью, он еще не мог ничего определенно сказать. Я обещал, что вернусь к нему сразу же, после встречи с тобой. Но… – голос Конана ничуть не дрогнул, – отшельник будет ждать меня вместе с Зулгайеном.

– Так значит, все-таки Зулгайен? – в голосе Дэви Жасмины теперь не было и тени недоверия, скорее, досада. – Боюсь, Джайдубар не согласится освободить туранского полководца.

Конан с молниеносностью пантеры подскочил к двери, открыл ее и, высунув голову в галерею, внимательно осмотрелся по сторонам. Не обнаружив никого поблизости, он снова прикрыл дверь.

Глядя на своего гостя, Жасмина не удержалась, чтобы не издать ироничный смешок, но тут же посерьезнела, видимо, вспомнив о раненой Танар.

– Где вы держите Зулгайена? – вполголоса, ибо по-прежнему не мог быть совершенно уверен в том, что их разговор никто посторонний не подслушивает, спросил Конан.

Дэви, казалось, колебалась с ответом.

Она пристально смотрела на Конана, и ее огромные черные глаза молили его не обмануть ее доверия.

– В башне Желтой звезды, – дрожащим голосом произнесла она. – Боги! – Руки Дэви взметнулись и описали неопределенный жест. – Тебе бы не стоило труда узнать это и без моей помощи.

– Где находится эта башня? – спросил киммериец.

– На восточной окраине Айодхьи, – ответила Дэви Жасмина. И то ли предупредительно, то ли порываясь остановить Конана, добавила: – Ее охраняет не меньше дюжины стражников.

Он весело усмехнулся в ответ.

– Не многовато ли для одного пленного полководца?

– Джайдубар опасается, что туранцы снова возобновят попытки выкрасть Зулгайена. Да и сам этот полководец Ездигерда, насколько мне известно, стоит ста демонов! Сейчас, после полугода заточения в башне, он, наверняка, уже потерял прежнюю силу, но все равно внушает опасение.

Киммериец слушал Жасмину с нескрываемым одобрением. Что бы там ни было, но туранский генерал вызывал в нем самое искреннее уважение. Отшельник из пещеры Йелай не преувеличивал, когда говорил, что Ездигерд не достоин иметь среди своих подданных Зулгайена.

Дэви молчала. Не то чтобы она каким-то образом выражала недовольство, однако и восторженного одобрения тоже не было заметно в ее взгляде.

– Чуть не забыл, – воскликнул тут Конан, засовывая руку под плащ и извлекая оттуда короткий дротик. – Вот этой самой штуковиной убили ранившего Танар человека.

Дэви Жасмина непонимающе глядела на своего гостя.

– Кто его убил? – прерывающимся от волнения голосом наконец спросила она.

– Если бы я только знал! – не без сожаления ответил Конан.

– А кем был убитый? – Жасмина брезгливо покосилась на дротик.

– Темнокожий раб. Он был послан подслушивать под дверью в твои покои. Единственное, в чем он успел признаться, пока некто не кинул в него этот дротик, это что он был послан отнюдь не твоим супругом.

Дэви Жасмина опустила глаза и только безмолвно кивала головой.

– Признаться, я охотно верю этому несчастному, – продолжал Конан. – Чувствую, Джайдубар далеко не самый опасный человек во дворце.

Жасмина подняла глаза и взглянула на него со скептической насмешкой. Ей не стоило труда догадаться, что своей репликой, относительно «самого опасного во дворце человека» Конан бросил камушек в сторону принца Шэриака. Но, дабы избежать еще одного спора, Дэви все же воздержалась от ответа.