Текст книги "Полцарства за принцессу"

Автор книги: Мартин Райтер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)

Глава XX БИТВА ГЕРОЕВ

Чудовищные лапищи аккуратно поставили Генриха и Бурунькиса на мраморный пол и тут же исчезли. Наши герои осмотрелись. Они стояли в самом центре зала, а вокруг выстроились ровными безмолвными рядами розовые рыцари.

– Мои храбрые воины! – крикнул колдун. Размахивая магическим посохом, он кружил подсамым потолком, точно птица.

– Слава Безевихту, великому и могучему! – хором ответили рыцари и отсалютовали мечами.

«Ах, как мне это нравится! – сказал Блеск Отваги. – Сколько предстоит работы!»

– Если бы у меня был лук или арбалет, уж я бы горбуна к потолку пригвоздил, – покрутил головой глюм, разглядывая летающего Безевихта.

Потом Бурунькис посмотрел на рыцарей и взвесил в руке кинжал. – Генрих, как думаешь, справимся мы со всем этим розовым металлоломом за полчаса?

Генрих вздохнул. Ему не хотелось расстраивать маленького друга, но уверенности в победе не было. Если колдун всерьез решит покончить с врагами, он вместо «розового металлолома» выпустит на них магию. А это гораздо хуже, чем сотня и даже тысяча накачанных газом доспехов.

– В атаку, мои верные слуги! – крикнул колдун.

Розовые рыцари одновременно двинулись к центру зала. Их дружные шаги эхом отразились от стен. Они шагали в полнейшем молчании, и это было особенно ужасно. «Самые настоящие роботы. Безмозглые, холодные, жестокие, – подумал Генрих. – Страшное оружие – его невозможно заставить отступать. Они ведь не понимают, что такое

страх и смерть».

Когда первый ряд атакующих с выставленными вперед мечами подступил достаточно близко, волшебный меч Генриха пришел в движение и перерубил концы их розовых мечей, точно спички. Рыцари первого ряда приостановили движение, задние же ряды полезли на них, началась сумятица, в которой Бурунькис опустился на колени и шустро пополз между ног рыцарей. Малыш изо всех сил колотил по доспехам кинжалом, но, увы, пробить обычным металлом розовую сталь не мог. Некоторые рыцари попытались схватить Бурунькиса, другие – пронзить мечами, но у неуклюжих воинов колдуна ничего не получалось: куда им было тягаться с проворным глюмом! Толчея становилась сильнее и сильнее, рыцари были растеряны, никто из них не мог решить, на какого врага следует нападать в первую очередь – глюм находился ближе, но у человека был меч.

Человека, человека в первую очередь хватайте! – нетерпеливо закричал колдун. – Вот болваны!

Слава великому и могучему! – прогудели рыцари и двинулись к Генриху.

«Пошла работенка!» – радостно крикнул Блеск Отваги и принялся с такой скоростью рубить рыцарей, что большинство из них даже не успевали сообразить, что происходит. На мраморные плиты с лязгом посыпались шлемы, расколотые нагрудные панцири, наплечники и наколенники. Но это, как оказалось, были лишь цветочки, ягодки пошли тогда, когда Генрих прыгнул в гущу рыцарей. Вот там-то волшебный клинок заработал в полную силу! Он превратился в настоящую машину по переработке металлолома – на пол посыпалась мельчайшая металлическая стружка. Блеск Отваги на радостях даже запел какую-то песню.

Глупые рыцари с поразительным упорством напирали со всех сторон. Тех, кто подходил достаточно близко, меч Генриха тут же кромсал на куски. Он кружился вокруг Генриха, успевая защитить одновременно спину, грудь, ноги и голову мальчика. Генриху приходилось только покрепче держать оружие и шагать вперед или назад. Блеск Отваги подсказывал, где врагов собралось больше всего.

Количество боеспособных рыцарей уменьшалось на глазах. Те из них, кто был еще цел, нерешительно топтались на месте, не из страха, а потому, что не знали, как вести бой с противником, вооруженным столь убийственным волшебным оружием. Генрих ликовал. Он подумывал уже о скорой победе, но колдун вдруг сыпанул сверху каким-то порошком… и стружка на полу склеилась в доспехи, все разрозненные части рыцарей мгновенно соединились! Розовое войско снова было готово к бою.

Та же история повторилась и на второй, и на третий раз: как только Генрих заканчивал бой, колдун тут же восстанавливал своих воинов.

«Не затупился?» – то и дело мысленно обращался Генрих к волшебному мечу.

«Только острее становлюсь!» – неизменно отвечал Блеск Отваги.

Несмотря на то что большой силы вкладывать в удары не приходилось (Блеск Отваги прекрасно знал свое дело), Генрих устал. Пот слепил ему глаза, в груди жгло от недостатка воздуха. Мальчик начал медленно отступать. Но тяжелее всего доставалось Бурунькису: кинжал глюма не был волшебным, и малышу приходилось вкладывать в удары всю силу. Физиономия его покрылась потом, мех слипся, сбился в некрасивые клочья цвета мокрой ржавчины. Бурунькис пробился к Генриху и, задыхаясь, предложил:

– Может, в какую-нибудь дверь заскочим, забаррикадируемся? Передохнем малость, а там снова можно в бой… Колдун нас перехитрил: мы только побьем железяк, а он их снова оживляет!

Бурунькис вытер ладонью с лица пот.

– Так можно драться целый…

Глюм вдруг запнулся и виновато посмотрел на Генриха. В следующее мгновение глазенки Бурунь-киса наполнились абсолютной пустотой, лицо приняло туповатое выражение. Под изумленным взглядом Генриха глюм опустил кинжал и выкрикнул:

– Слава великому и могучему Безевихту!

Генрих пристально посмотрел на малыша. Подобные глаза, лишенные всякой мысли, выражение рабской покорности на лицах – все это уже приходилось ему видеть на улицах порабощенной розовым газом Альзарии. Генрих понял: с лица глюма пот смыл всю пыльцу одуванчика, Бурунькис лишился противоколдовской защиты.

Наконец-то! – донесся сверху голос колдуна. – И стоило так долго мучиться?

Слава великому… – начал было Бурунькис снова, но тут Генрих подскочил нему и сорвал с его пояса мешочек с пыльцой, который подарил им колдун Бальгевирхт. Мальчик не стал возиться со шнурком-завязкой, а, разрезав мешочек мечом, высыпал всю пыльцу на голову друга. В этот момент Генрих не думал о том, что пыльца еще могла бы пригодиться ему самому: когда речь идет о дружбе, личная выгода всегда отступает на задний план. Так считал, по крайней мере, сам Генрих.

Бурунькис несколько раз чихнул, потом помахал Безевихту кулаком:

– Вот тебе слава! Не дождешься!

Колдун недовольно поморщился.

Один из розовых рыцарей рванулся вперед и попытался проткнуть Бурунькиса мечом, но Генрих отбил удар, а глюм, высоко подпрыгнув, толкнул рыцаря двумя ногами в голову. Накачанные газом доспехи зашатались, потеряли равновесие и, выронив меч, грохнулись на мраморный пол.

– Ну, поднимайся, я еще добавлю! – воинственно крикнул глюм.

Но рыцарь подняться не мог: тяжелый металл притягивался к земле, как к магниту. Бедняга лишь беспомощно махал руками и выкрикивал:

– Слава Безевихту – могучему и великому! – Рыцарь был похож на черепаху, перевернутую на спину.

Мордашка Бурунькиса вдруг озарилась радостью, он закричал:

Придумал! Придумал! Колдуну некого будет оживлять, если мы никого не убьем! – И, словно мячик, стал бросаться под ноги рыцарям. Воины горбатого колдуна с грохотом валились на пол и оставались лежать, беспомощно двигая ногами и руками.

Ах, мои верные, глупые солдаты! – сокрушенно покачал головой колдун. – Глюм перехитрил вас. Однако какой молодец! Воистину глюмы – самые удивительные существа обоих Мидгардов. Что ж, посмотрим, как он сражается с мертвецами.

Безевихт быстрее закружил под потолком. Свет в зале померк. Колдун принялся напевать какое-то мрачное заклинание, и с каждым произнесенным им словом замок все сильнее вибрировал от глухих подземных ударов. В полумраке полы «восточного» халата Безевихта то развевались, то обволакивали хозяина. Генрих подумал, что сейчас горбун похож на огромную летучую мышь.

Колдун выкрикнул последние слова заклинания…

По полу главного зала королевского дворца побежали трещины. В черных разломах показались десятки рук, которые принялись торопливо раздвигать мраморные плиты – в зал рвалась армия стонущих мертвецов. Генрих и Бурунькис испуганно попятились к лестнице.

Всего мертвяков набралось около полусотни. Некоторые из них – самые «свеженькие» – были в полуистлевших саванах, на других одежда давно сгнила, и от таких покойников при каждом шаге отваливались части тела. От десяти мертвецов уже ничто не могло отвалиться – это были самые настоящие скелеты, причем каждый из них имел какой-нибудь изъян: у кого-то недоставало челюсти, у кого-то руки, ноги или ребер. Передвигались мертвецы очень медленно – видимо, опасались развалиться совсем.

Возможно, раньше, до своей битвы с Безе-Злезе, до того, как судьба подвергла его невиданным испытаниям, Генрих пришел бы в ужас от вида оживших мертвецов. Но сейчас, наблюдая за медлительными покойниками, мальчик улыбнулся и облегченно вздохнул:

– Замечательная армия. А главное – «быстрая». Мы можем смело между покойниками расхаживать: пытаясь нас захватить, они развалятся на куски сами по себе!

Лучше других мертвецов в вызванной Безевихтом армии выглядели пять мумий. Обмотанные бинтами, с высохшими черными лицами, они довольно резво скакали на спеленатых ногах. Так как руки их были тоже связаны, то единственное, что могли мумии, – это. бестолково скакать вокруг друзей и монотонно бубнить:

– Слава великому и могучему Безевихту!

Слава!

Зрелище было до того забавное, что Генрих не смог сдержать улыбки. Он с силой толкнул одну из мумий, и она неуклюже грохнулась на спину.

– Ну и болваны! – фыркнул Бурунькис и плюнул в другую мумию.

Сверху донесся хохот:

– Ой, не могу! Ой, сейчас лопну со смеху! Ой, уморили безмозглые покойнички! Тоже мне – непобедимая армия мертвецов. Глупое заклинание – глупые мертвецы. Сгиньте, сгиньте, не то я лопну со смеху, – закричал Безевихт.

Мертвецы попятились от друзей, стали один за другим прыгать в трещины. Когда исчез последний мертвец, мраморные плиты сдвинулись. Пол опять стал гладким и ровным.

– Правду говорят: от чужих рук пользы немного, – сказал колдун, спускаясь на землю. – Но повеселился я здорово! Надеюсь, господа, вам также пришлись по душе мои маленькие шалости. Однако, увы мое время слишком ценно – я не могу тратить его на долгие развлечения. Пришел черед серьезных заклинаний. Тем более, вы ведь понимаете, необходимо периодически тренироваться, иначе все позабудешь. Итак, господа, с магией первого уровня вы уже познакомились. Теперь настала пора для магии второго уровня…

Горбатый колдун поднял посох.

С кого мне начать? С маленького хитрого глюма или с храброго и благородного глупца в блестящих доспехах? Пожалуй, начну сразу с обоих. – Безевихт несколько раз взмахнул посохом и прошептал заклинание, направив посох в сторону двух друзей. Стальной наконечник посоха, сделанный в виде бутона тюльпана, раскрылся с громким щелчком: внутри его оказался треугольный глаз. Этот рубиновый глаз без зрачка шевельнулся, какое-то время рассматривал то глюма, то Генриха, а потом вдруг полез наружу, вытягивая за собой что-то похожее на красную змею. Генрих и Бурунькие переглянулись.

Змей я не боюсь, – шепнул глюм. – Глюмы – лучшие охотники за ползучими гадами. Так что за меня не переживай. Как только я отвлеку ее, постарайся напасть на горбуна, он, дурень, хорошо придумал, что опустился на землю. Теперь ты его непременно достанешь.

Генрих кивнул.

Змея, выползшая из посоха, была метра в два длиной, толщиной с человеческое бедро и имела один глаз в полголовы. Тело пресмыкающегося покрывала красноватая чешуя, похожая на рыбью, а у самого рта гада шевелились длинные белые усы-щупальца с присосками. Змея повернула голову к Безе-вихту и выжидательно моргнула. Горбун облизал губы, наморщил лоб, припоминая заклинание, потом что-то пробормотал и дважды перечеркнул воздух рукой. По чешуйчатому змеиному телу пробежали искрящиеся волны, змея свернулась калачиком, потом выпрямилась, из ее глотки вырвалось шипение. С каждым мгновением звук становился громче, наполняясь какими-то птичьими переливами. Широко раскрыв усеянную ослепительно белыми острыми зубами пасть, змея начала пританцовывать на мраморных плитах, то почти вертикально становясь на кончик хвоста, то мягко падая и завязываясь на полу в тугой узел. В глубине ее черного горла блеснуло красным. Змея внезапно замерла. Ее тело у самой головы раздулось, точно она проглотила огромный пузырь, из натянутой до предела кожи вылетело несколько чешуек. Змея закашлялась и, давясь, судорожно дернулась, в следующее мгновение она выплюнула какой-то склизкий клубок. Не прошло и пяти секунд, как клубок развернулся, и Генрих с Бурунькисом увидели, что это еще одна змея. Слизь на глазах превратилась в красные чешуи, и второе чудовище, на вид и габаритами нисколько не отличавшееся от своей «мамаши», вперило в изумленных друзей свой единственный красный глаз-рубин.

Безевихт довольно ухмыльнулся:

– Кажется, вы смеялись над медлительностью моих воинов? Теперь, я надеюсь, вас порадуют своею быстротой мои змейки. Магия второго уровня не в пример совершеннее магии первого, самого примитивного уровня. – Колдун щелкнул пальцами. – Время переходить к следующему акту нашего представления!

Змеи ударили концами хвостов по полу, щелкнули челюстями. Из их пастей брызнул яд. Упав на плиты, он мгновенно прожег в них дыры. Змеи свернулись в кольца, потом мгновенно распрямились и… прыгнули.

Глава XXI ПАДЕНИЕ ГЕРОЯ

Берегись! – крикнул Бурунькис. Он ловко «перекувырнулся, и атаковавшая его змея брякнулась головой в стену зала, отбив довольно большой кусок лепной штукатурки. Гадина грохнулась на пол, потрясла головой и снова нацелилась на Бурунькиса. Ее рубиновый глаз ярко вспыхнул, из глотки вырвалось яростное шипение. – Давай, давай! – весело крикнул глюм. – Тут еще много стен, о которые тебе стоит побиться лбом! Что произошло дальше, Генрих не увидел, потому что сам был атакован змеей. Мальчик широко асставил ноги, взмахнул мечом… но перерубить рыгнувшего гада не смог – змея обвилась вокруг клинка, точно веревка, и царапнула клыками доспехи. Яд скатился с волшебного металла, будто шарики ртути. Генрих поспешно сбросил дьявольскую тварь на землю, попытался ее проткнуть, но змея ловко увернулась от меча и мгновенно оплела мальчику ноги. Она так крепко сжала свои кольца, что Генрих потерял равновесие и с грохотом рухнул на спину. Лежавшие на полу розовые рыцари тут же потянулись к нему. Колдун радостно захлопал в ладоши.

– Ну, каково чувствовать себя черепахой на спине? – спросил он ехидно. – Ах, если бы не золотистый цвет твоих доспехов, ты был бы сейчас так похож на моих отважных поверженных рыцарей. Любопытно, когда тебя раздерут на куски, смогу ли я накачать эти чудные доспехи своим газом? Из них получился б замечательный генерал для моей армии.

Схваченный множеством рук, Генрих не мог не то что взмахнуть мечом, но даже пошевелиться. Он с ужасом наблюдал за змеей – чудовище, взобравшись на него, раз за разом ударяло зубами по забралу, пытаясь брызнуть сквозь щели ядом в лицо противника. К счастью для Генриха, волшебные доспехи установили над забралом какой-то барьер, потому что яд не только не касался металла, но даже с шипением отскакивал, не в силах одолеть невидимую защиту.

У-ух! – раздался вдруг возглас Бурунькиса. Маленький глюм молнией перескочил через Генриха и на лету ударил кинжалом по плоской голове змеи. Треугольный рубин, служивший колдовскому созданию глазом, выскочил и покатился по мраморным плитам. Змея издала пронзительный визг, свалилась с Генриха и принялась слепо крутить головой во все стороны. Розовые рыцари, заметив нового врага, отпустили Генриха и принялись ловить скачущего по ним глюма. Но куда им было угнаться за ловким малышом!

Дурни безмозглые, зачем вы отпустили рыцаря?! – завопил Безевихт, но было слишком поздно: Генрих успел подняться. Он размахнулся и что было сил ударил слепую змею мечом.

На этот раз гадина не успела увернуться – волшебный клинок в мгновение ока разрубил ее надвое. На розовых рыцарей брызнула зеленоватая кровь, прожгла в их доспехах дыры; рыцари судорожно задергались и вскоре замерли.

– Ах, мои бедные верные воины! – воскликнул Безевихт. – Теперь уж я не смогу вас оживить: магия обернулась против магии. Как жаль, ведь вы могли еще мне послужить…

Колдун повернул перекошенное от гнева лицо к Генриху и прохрипел:

– Ну, все – тебе конец!

Безевихт взмахнул посохом – замок короля Ре-берика Восьмого содрогнулся. Дубовые стропила в виде перевернутого остова корабля обломились и полетели вниз вместе с кровлей, грозя раздавить и похоронить всех, кто был в главном зале.

– Берегись! – заорал Бурунькис и юркнул в дыру камина. Генрих был не так быстр, как глюм, и потому успел сделать лишь один бесполезный шаг. Бревна, черепица и доски обрушились ему на голову, и, если бы не крепкие Доспехи Героя, мальчика непременно раздавило бы в лепешку. Но волшебный металл смягчил удар, а Блеск Отваги успел большую часть обломков измельчить в труху, прежде чем они коснулись мальчика. Генрих упал на колени, но тут же поднялся. Из-за пыли он ничего не видел, но надеялся, что обломки погребли самого Безевихта.

– Бурунькис, ты жие?! – крикнул Генрих.

Волшебный шлем, точно фильтр, защищал легкие мальчика от пыли.

В ответ глюм надрывно закашлялся.

Кажется, с колдуном покончено? – с надеждой спросил самого себя Генрих и тут же услышал раскатистый смех Безевихта.

Покончено? Ты сказал – покончено? Нет, хорошие мои, далеко не покончено. Разве могут мне навредить бревна и камни? Мне, великому и могучему разрушителю мира? Вы замечательно держались все это время, но сейчас моему терпению пришел конец. Итак, господа хорошие, добро пожаловать в мир магии третьего уровня!

И как только колдун замолчал, сорвался ураганный ветер. В мгновение ока он унес всю пыль и открыл взорам Генриха и его друга Бурунькиса главный зал королевского дворца. Точнее, то, что осталось от него. Блистающая, пышная красота была изуродована, разбита, исковеркана. Большая часть стен, некогда прекрасных, украшенных лепниной, была ободрана, покрыта глубокими черными разломами. На полу холмились груды черепицы, поломанные доски, содранная со стен штукатурка, стропила кровли, а из-под всего этого торчали покореженные розовые доспехи, обломки люстр, клочья флагов и гербов. В тех местах, где пол был свободен от мусора, виднелись мраморные плиты – они потрескались и вздыбились так, словно под ними прокатилась дикой силы волна. Королевский главный зал превратился в самые настоящие руины. Теперь Генрих знал, почему Безевихт так любил величать себя великим разрушителем – рушить колдун умел! Да еще как умел!

Безевихт стоял посреди всего этого разгрома, окруженный кроваво-красным сиянием. Но это был уже не тот маленький, лысый и сгорбленный старик – теперешний Безевихт был огромен, никак не меньше десяти метров в высоту. Горб на его спине исчез, фигура стала стройна, а плечи широки. Морщины на лице разгладились, лицо колдуна вдруг сделалось молодым, как у двадцатилетнего. Одно лишь осталось в Безевихте от прежнего уродца – его злоба. Ни под какой маской он не мог спрятать ее. Прекрасное лицо колдуна кривилось от ярости, его прищуренные глаза гневно сверкали, а из ноздрей валил дым. А над колдуном, там, где раньше была крыша, торчали, точно ребра скелета, обломки бревен, и над ними чернело небо, в котором мерцала одна-единственная звезда. Свет звезды становился ярче и ближе. Вскоре в ее сиянии стали заметны крылатые тени. Сотни теней. Они носились по кругу, точно стая ворон.

– Демоны! – испуганно вскрикнул Буруунькис. – Сейчас они нас разорвут. Бежим!

Малыш выскочил из камина и помчался через разбитую страшной силой дверь к лестнице. Мраморные ступеньки вели не на улицу, а в верхние этажи замка, но сейчас это не имело значения. Генрих, не оглядываясь, пустился следом за другом. По пути он переступил через голову змеи, раздавленной бревнами. Это была вторая змея, та, которая нападала не на него, а на глюма. На месте глаза у колдовской твари зияла дыра. Было непонятно – бревна выбили рубиновый глаз змее или его еще раньше выковырял своим кинжалом сам Бурунь-кис.

– Давай же скорее, скорее поднимайся! – кричал в панике глюм, молнией взлетев по лестнице и распахивая двустворчатую дверь в коридоры второго этажа.

«Надо найти Альбину и убегать вместе с ней. Теперь уж ясно – колдуна нам не одолеть», – подумал Генрих и, оставив гордыню, помчался что было мочи.

– Господин Буальгебейское привидение! Господин Буальгебейское привидение! – орал Бурунькис, молотя кулачками по стенам. – Пожалуйста, откройте какую-нибудь потайную дверь! Выведите нас скорей отсюда, не то кровожадные демоны вырвут нам сердца и утащат души прямехонько к богине Хелле, в царство мертвых!

Хлопанье крыльев демонов становилось все ближе, громче. Где-то в отдалении звучал хохот Безевихта. В паническом бегстве Генрих и глюм добрались до покоев принцессы.

Альбина! Альбина! – кричал Генрих не своим голосом. – Пожалуйста, откликнись!

Генрих? – Принцесса выбежала из комнаты. – Ты жив!

Генрих протянул девочке руку, но зацепился за какой-то предмет и неуклюже растянулся на полу.

Подняв голову, мальчик оглянулся. Виновником его досадного падения оказалось знаменитое кресло для Героя. Это кресло было сделано Рамхой Ши Четвертым Одноглазым из панциря последнего Змия, креслу было около пяти тысяч лет, и оно, судя по всему, все это время только и ждало, как бы попасть какому-нибудь Герою под ноги в самый неподходящий момент.

Ах, Генрих! – с улыбкой произнесла принцесса и вдруг испуганно отступила: в комнату ворвались, испустив пронзительный визг, полсотни демонов. Шеи им заменяли белые длинные кости, похожие на колья, а на эти кости были нанизаны отрубленные и высушенные собачьи головы. Там, где шерсть вылезла, чернела сморщенная кожа, а на месте вытекших глаз зияли глубокие провалы. Концы ушей у многих демонов были обгрызены.

Назад! – заглушил вопли демонов крик Безевихта.

Колдун вернул себе прежний вид и горб. Он стоял на пороге, опираясь на посох и ласково глядя на Альбину.

– Ах, моя доченька, – проворковал он вдруг. – Глупые псы Хель напугали тебя? Сгиньте, сгиньте скорей, проклятые! – приказал колдун. Демоны взвыли и рассыпались в пепел. – Не бойся, солнышко, когда я рядом – тебе нечего бояться. И этого глупца в блестящих доспехах тоже не пугайся: обидеть тебя я никому не позволю.

Бурунькис, замерший у клетки с братцем, удивленно посмотрел на Альбину.

– Доченька? – переспросил он. – Это еще что за вздор? Ты что-нибудь понимаешь? – спросил он Капунькиса.

– Я уже вообще ничего не понимаю, – вздохнул Капунькис.

Генрих поднялся с пола и шагнул к колдуну.

– Стоять! – рявкнул Безевихт. Он махнул рукой – пол под ногами Генриха внезапно размяк и превратился в болото. Генрих попытался вырваться из трясины, но только сильнее погрузился в нее.

«Не двигайся, – услышал Генрих голос золотого дракона. – Так ты только скорее утонешь. Пришло наконец и мое время принести хоть какую-то пользу. Поглядим, справится ли этот колдун с моей магией».

Цепочка на шее Генриха лопнула, золотой дракон каким-то непостижимым образом выскочил из-под доспехов и, точно молния, помчался к Безевих-ту. Через миг маленькие коготки вцепились в щеку горбуна, а зубы-иголочки вонзились в его кожу.

– Это еще что за комар? – скривился колдун.

Он ударом руки сбросил дракончика на землю и перешиб посохом.

Когда Безевихт поднял посох, все увидели, что дракон расплавился и превратился в бесформенный золотой слиток.

– Напрасные жертвы, – сочувственно развел руками колдун. – Яд драконов на меня не действует.

«Все пропало, – обреченно подумал Генрих. – Нам ни за что не одолеть старого колдуна».

Безевихт бросил на Генриха убийственный взгляд.

Не волнуйся, Рябина, сейчас я покончу с этими выскочками, – сказал он принцессе, не оборачиваясь.

Я не Рябина, я – Альбина! – возмущенно крикнула принцесса. – Не смей путать мое имя, глупый колдун!

Ах, прости, прости, дорогая доченька, – растерянно проговорил Безевихт. – В моей голове так много знаний, что они все время путаются…

Когда Генрих услышал эти слова, у него внезапно возник план. Это был не очень надежный план, но рискнуть стоило. Так или иначе, а выбирать было не из чего.

– Вы победили, господин колдун, – смиренно потупился Генрих. Он бросил меч на пол и снял шлем. Мальчик осторожно и неглубоко вздохнул: ничего не произошло – как он и предполагал, сила розового газа в покоях принцессы была очень слабой или ее не было вообще, ведь Альбина, хотя и дышала розовым газом, под власть Безевихта не попала.

Осмелев, Генрих глубоко вздохнул и продолжил:

– Вы настолько могущественны, что бороться с вами нет никакой возможности.