Текст книги "Клинки чужого мира"

Автор книги: Мартин Райтер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)

Глава X ПОГИБАТЬ НЕ ЗАЗРЯ

Положение выглядело безвыходным: пути к люку отрезаны, позади стена. Можно было, конечно, прыгнуть в смертоносную кислоту, но она разъест ноги прежде, чем доберешься до люка. «А что, если бежать не к люку, а к Вратам, через которые проникает в канализацию эта чертовщина? – подумал Генрих. – Взобраться на трубу и сломя голову кинуться в дыру – будь что будет! Врата – тонки, и не может быть, чтоб пространство за ними оказалось полностью затопленным… А вдруг Малый Мидгард и вправду залит кислотой? – Генрих похолодел от этой мысли, но тут же поспешил себя успокоить. – Нет, не может этого быть. Малый Мидгард не ванная комната, его не затопишь».

Генрих внимательно присмотрелся к дыре-Вратам. В массе лопающих пузырей не виделось щели, способной подтвердить его мысль о близости солнца другого мира. Там была только чернота. Чернота с серыми прожилками… Она что-то напоминала, но что?

И вдруг Генрих понял. Подобное строение имеет человеческий глаз, точнее, глазное яблоко. Серая, черная, зеленая или голубая поверхность с тонкими прожилками. Чем дольше Генрих смотрел, тем сильнее ему казалось, что к Вратам приник великан, из огромного глаза которого лились слезы. Почему, заглядывая в ловушку для Генриха, великан плакал, Генрих разгадать не мог, да и не хотел сейчас этим заниматься. Он наклонился к уху Сундри и прошептал:

– Послушай-ка, ты смог бы зашвырнуть во Врата молот?

– Зачем? – гном непонимающе покосился на Генриха.

Тем временем Глоин, не в силах и дальше бездействовать, первым ударил по наступающему врагу. От удара молота желеподобная масса нервно заколеба лась, во все стороны полетели густые капли. Гном шумно задышал, скривился от боли, но не отступил и ударил еще раз. Хар выкрикнул проклятие и занес для удара свой молот.

– Бросай! – крикнул Генрих Сундри. – Это наш единственный шанс!

– Да хранит вас Один! – сказал гном, а потом сделал шаг прямо в кислоту. Выбора у него не было – свободная площадка сделалась так мала, что не размахнуться. От кожаной обуви гнома повалил густой пар – кислота принялась за дело. Сундри закусил губу, но остался стоять, где стоял. Он прищурил глаза, прицеливаясь, а затем, быстро размахнувшись, запустил молот в сторону Врат.

Кузнечное орудие с чавкающим звуком исчезло в густом потоке, но ничего не произошло. Сундри оглянулся, бросил на Генриха полный отчаяния взгляд и стал падать.

– Сундри! – вскрикнул Генрих, и, позабыв об опасности, вскочил в прожорливую массу двумя ногами. Он подхватил гнома, оторвал беднягу от земли и толкнул на то место, где только что стоял сам.

– Уходите! – заорал он Хару и Глоину, пытаясь криком заглушить страшную боль в ногах. – Мне уже не помочь, уводите Сундри…

И в этот миг за спиной Генриха вдруг раздался треск, будто разорвалась невидимая ткань. Земля задрожала, воздух наполнился оглушительным визгом, словно сотне котов прищемили хвосты. Течение остановилось, вещество на земле заколебалось, как студень. Лопаясь один за другим, пузыри образовывали на поверхности студня дыры, похожие на рты. Эти рты кривились, демонстрируя попеременно то злобу, то страдание, то ярость. Казалось, что тысячи крошечных, безликих существ, страдающих от невыносимого голода и составляющих суть вещества на полу канализационного колодца, были вдруг остановлены в тот миг, когда добрались до желанной пищи.

Со стороны Врат донесся глухой удар. Несколько кирпичей выскочили из полуразобранной кладки, хлюпнулись в месиво. Рты-воронки с булькающими звуками затянулись; вязкая масса освободила ноги Генриха, откатила назад. Генрих рухнул на колени, оглянулся. Вещество, вытянувшись в бугристый хобот, торопливо исчезало во Вратах. Остался метр, полметра…

– Слава Одину! – пробормотал Хар.

Послышался чавкающий звук, несколько сантиметров хобота, не успевшие втянуться, упали на пол, точно срезанные. Несколько мгновений вещество судорожно колебалось, а затем замерло, превратившись в куски красноватого камня. Желтое облако под люком рассеялось, уступив место дневному свету.

– Есть кто живой? – в дыру просунулась голова Ильвиса.

– Слава Одину, господин Генрих жив! – радостно объявил Хар.

– Но только сильно изранен, – добавил Глоин. – Сундри тоже досталось.

Ильвис приглушенно выругался, отодвинулся от люка. Прозвучала короткая команда – в люк один за другим спрыгнули несколько гномов. Четверо из них бросились к Генриху, двое подняли с земли Сундри. С величайшей осторожностью обоих вынесли на поверхность.

– Ох, и досталось вам, – покачал головой предводитель древнерожденных, рассматривая ноги Генриха. – Не возражаете, если вас осмотрит Мьедвитнир? Он наш лекарь.

– Мне бы немного обезболивающего, – Генрих кисло улыбнулся. – И все будет в порядке.

Ноги по самую щиколотку горели так, словно находились в костре. Генрих пытался храбриться, но по лицу то и дело пробегали судороги, из прокушенной губы текла кровь. Зажмурившись, Генрих не заметил, как над его ранами склонился гном в короткой куртке, украшенной неимоверным количеством перьев. На ремешке, подпоясывавшем куртку, висели разноцветные черепки, фляжки, мешочки, ожерелья из камешков, пучки трав и даже чучело крысы. Голову лекаря гномов венчала войлочная шапка с тряпичными, в сине-красную полоску рогами. С нижней кромки шапки свисала синяя бахрома.

Гном был невероятно стар, древнее даже Ильвиса. Но держался он живо и бодро. Посыпав раны Генриха порошком и окропив их жидкостью из глиняной фляжки, Мьедвитнир низко присел и, пританцовывая, закружил на месте, бормоча какое-то заклинание.

– Ах, не уследили! Не предусмотрели! – вздыхал Ильвис, расхаживая тем временем вокруг раненого гнома. Толстые кожаные подошвы сапог Сундри совершенно растворились в кислоте. Торчащие через дыры ноги покрывали глубокие язвы и волдыри. Пальцы так обгорели, что походили на обуглившиеся головешки. – Мьедвитнир первый почуял неладное. Мы поспешили к вам, да над колодцем будто несокрушимая плита улеглась. Ни молот, ни магия Мьедвитнира ее не брали…

– Так кто же знал, что такое возможно? – оправдываясь, отвечал Хар.

– Чуть не погубили рыцаря его королевского величества! – горевал Ильвис, не слушая Хара. – Нам за такое дело головы надо снести… Хорошо еще, что вы не опозорились, не сбежали.

– Как было не струсить? – махнул рукой Глоин. – Что тут скрывать, бежали мы. Но потом повернули… Однако же скажу, что подобной гадости я в жизни не видывал, – гном сплюнул.

В этот момент Сундри зашевелился, открыл глаза и, глянув на Ильвиса, восторженно пробормотал:

– С ума сойти! Ты не поверишь, но когда эта дрянь подступила к нему – он улыбался. Представляешь?

Улыбался! Вот что такое – Герой…

И гном опять затих, потеряв сознание.

Благодаря стараниям Мьедвитнира боль в ногах Генриха понемногу унялась. Вскоре Генрих нашел в себе силы присесть и с удивлением осмотрел себя.

– Ух ты! Только несколько шрамов осталось, а так все зажило. Здорово! Спасибо вам, господин Мьедвитнир.

Гном– колдун важно кивнул.

– Черная магия – это плохо, – сказал он. – Запрещено. Кто-то вас сильно ненавидит, раз решился запустить черную магию в Большой Мидгард. Будьте осторожней, господин Генрих. А раны заживут. Завтра же забегаете, как прежде.

Оставив Генриха, лекарь поспешил к Сундри. «Кому же я наступил на мозоль? – подумал Генрих. – Барону Хильдебранту? Так он сейчас в заключении пакостить мне не может. Другие заговорщики мстить не решатся, так как судилище вершил не я, а сам бог Один. Мстить мне – значит выступить против Одина. Кого еще я могу назвать своим врагом? Короля Фуазебаля Третьего и его сынка? Но вряд ли они решатся на вторжение в Большой Мидгард. Произошло, скорее всего, совпадение. Я по чистой случайности оказался в колодце в тот момент, когда призрак Палача решил нанести удар».

Генрих осторожно поднялся на ноги, убедился, что шаги не отзываются болью, и подошел к гномам, окружившим Сундри. Метатель молота пришел в себя и восторженно рассказывал о том, как решил было, что смертный час близок, но господин Генрих придумал ловкий ход с метанием молота, а затем вытащил его, Сундри, из «проклятой топи».

– Ну, как поживаешь, дружок? – спросил Генрих, с интересом наблюдая, как раны на ногах гнома затягиваются, а кожа на пальцах розовеет.

– Вы мне спасли жизнь, – ответил Сундри. – Теперь я ваш должник. Как храбро вы держались!

– Ты тоже молодчина – вступить в смертоносную жижу!

– Так вы ведь велели, – сказал гном. – А вы знаете, что и как надо делать.

Генрих поморщился от этих слов, но переубеждать гнома не решился. Он повернулся к Мьедвитниру:

Все ли в порядке с отважным Сундри?

– А что ему будет? – ответил вместо колдуна Ильвис. – Раз уж попал живым в руки нашему Мьедвитниру, умереть ему не удастся при всем желании.

Генрих усмехнулся:

– В таком случае я могу спокойно отправиться домой. Ни у кого нет предположений, что на нас напало?

– Холод – верный признак Губителя с топором, – сказал Ильвис. – Однако мы не припомним случая, чтобы Он прибегал к грязной магии. Лично я думаю, что это был не Губитель, а кто-то другой. Но кто – я даже не подозреваю. Надо ждать, рано или поздно все разрешится.

«Нуда, разрешится, – невесело подумал Генрих. – Погибнет десяток-другой людей или древнерожденных, тогда и ответ уж будет не нужен».

Оставив гномов, Генрих отправился к Дунаю смывать с лица кровь. Приведя себя в более-менее цивилизованный вид, Генрих зашагал домой, страстно мечтая проскользнуть в комнату до того, как родители заметят его босые ноги. Генриху и в голову не могло прийти, что «канализационное приключение» вскоре обретет самое неожиданное продолжение.

А случилось вот что: свидетелем того, как невидимая сила вытащила Генриха из канализационного колодца, оказался Вальтер Кайзер. Он проживал неподалеку и, возвращаясь из школы, задержался в магазине, разглядывая компакты с компьютерными играми. По этой причине он поспел как раз к окончанию сражения Генриха и гномов с кислотной массой.

С отвисшей челюстью Вальтер наблюдал, как Генрих вылетел из канализации, мягко опустился на землю, чуток полежал без движения, а потом принялся неизвестно с кем разговаривать. Потом Генрих умылся и убрался с берега, но Вальтер еще минут пять не двигался, пытаясь осмыслить удивительное зрелище. Наконец, он почесал затылок и побрел домой, размышляя о том, кому первому поведать об увиденном – Клаусу Вайсбергу или Олафу Кауфману. Так как Клаус

Вайсберг носил негласное звание первого остряка в школе, он мог из подобного случая состряпать ужасно веселую историю. Что касается Олафа, то Вальтеру хотелось поскорее загладить свою вину перед этим зверем. И хотя к делам Генриха, как и к самому Генриху, Олаф Кауфман относился равнодушно, Вальтер Кайзер все же решил ему первому рассказать о происшествии на берегу Дуная. Заслужить расположение такого жуткого типа, как Олаф, – лучший способ создать себе авторитет.

Глава XI МЕТКА ДЛЯ ПРЕДАТЕЛЯ

Приблизительно через час после того, как Генрих Шпиц прошлепал босыми ногами по улицам Регенсдорфа, и минут через сорок после того, как Вальтер Кайзер разрешил непростую задачу, с кем выгоднее поделиться увиденным, в приграничном с Австрией городке Пассау, в одном из кафе, сидел молодой человек и нервно поглядывал на часы.

– Где же этот чертов герцог? – бормотал он. – Вдруг он пожадничал, передумал пожаловать мне герцогство и отменил встречу?

– Он к вашим услугам, мой юный друг, – герцог Вильгельм стремительным шагом вышел из-за спины молодого человека. Вместо строгого костюма на нем были джинсы и футболка, на щеках герцога темнела трехдневная щетина, он выглядел взволнованным.

– Присаживайтесь, прошу вас, – юноша поспешно вскочил на ноги, услужливо отодвинул от столика один из стульев. – Вам всегда удается меня напугать своим неожиданным появлением. Слава богу, вы пришли. А то я решил, что дела заставили вас отменить встречу.

– Только что я действительно получил неприятное известие, – сказал герцог Вильгельм, усаживаясь. Он подозвал официанта и заказал пива.

– Неужели Теодор Херрманн вырвался из плена и рассказал все нашим врагам? – встревожился юноша.

– Нет, вырваться он не смог бы при всем желании…

– Понятно – вы его убили.

– Нет, он жив. Но не расстраивайтесь: придет время, и смотрителя Теодора Херрманна принесут в жертву. А сейчас давайте перейдем к делу. Итак, с первой частью возложенной на вас задачи вы справились отменно. После вашего сообщения болван-привратник беспечно открыл дверь, и нашим агентам удалось проникнуть в дом. Но, увы, наша удача не про

длилась долго…

– Ах, как жаль!

– Большая игра есть большая игра, – спокойно заметил герцог Вильгельм. – Невозможно предугадать все варианты. Кто мог знать, что в дело вмещается владетель Доспехов Героя и раскроет засаду? Теперь мы не можем использовать эти Врата для связи.

– Так засаду раскрыли?! – не сумев скрыть испуг, вскрикнул молодой человек. – Скажите, а про меня никто не узнал?

– Ну что вы! Вы для нас слишком ценны, чтобы мы решились рисковать вами сейчас. Скрэбы…

– Кто?

– Наши помощники. Они имитировали нападение на дом изнутри и сделали все возможное, чтобы никто не заподозрил предательства. Несмотря на это поражение, наша главная цель все же достигнута – сообщение между Берилингией и древнерожденными Регенсдорфа прервано…

– Это вы меня называете предателем? – с обиженным лицом перебил говорившего юноша.

Вильгельм двинул плечами:

– Для невидимой мрази каждый противник – изменник. Вы, я, кто угодно. Не обращайте на это внимания. Так вот, засаду обнаружили. Более того, сегодня произошло событие, которое заставило нас изменить планы…

– Простите, что перебиваю, – юноша покраснел. – Надеюсь, речь идет не о пересмотре договора со мной?

– Нет, я говорю совсем о другом. Больше нет смысла скрывать от вас, что мы готовили вторжение в Регенсдорф. Сегодня наши отборные силы получили приказ к выступлению, но вмешался случай, и проход между мирами стал для нас недоступен… Вам знаком человек по имени Генрих Шпиц?

– Этого болвана знает вся школа!

– Что ж, это облегчает вам задачу. Необходимо привести его, а также рабов, отобранных для отправки в Малый Мидгард, на старое кладбище. И сделать это надо завтра ночью.

– На кладбище святого Петра? – уточнил юноша.

– Совершенно верно.

– Но как же я его приведу? Силой?

– Это уж вам решать: силой или хитростью. Отрабатывайте будущее герцогство, мой юный друг.

– А что произойдет на кладбище?

– Увидите. Скажу только, что вам, возможно, выпадет счастье оказаться наконец в Малом Мидгарде. Поэтому не пугайтесь, если заметите что-то необычное…

– Привидений? – юноша поежился.

– Нет, привидений там не будет – мы не вербуем сомнительных агентов. Завтра произойдет великое событие, поверьте мне, – герцог Вильгельм довольно ухмыльнулся. – Мы раз и навсегда покончим с древнерожденными в Регенсдорфе, а значит, и во всем Большом Мидгарде.

– Недолго им осталось портить жизнь честным людям! – юноша удовлетворенно потер ладони.

Герцог поднялся, собравшись уходить.

– Когда следующая встреча? – спросил молодой заговорщик.

– Ах, едва не забыл, – герцог Вильгельм снова уселся. – Ситуация складывается таким образом, что мне необходимо срочно возвратиться на родину, в Малый Мидгард. Хозяин решил свернуть деятельность в вашем мире, и мы закрываем Врата. Абсолютно все. Это означает, что Большой и Малый Мидгарды навсегда потеряют связь друг с другом. Возможно, это приведет к небольшим катастрофам, как здесь, так и в Малом Мидгарде. Но обстоятельства таковы, что нам приходится рисковать.

– А как же… – растерялся юноша, – как же мое герцогство?

– За это не беспокойтесь. Но, чтобы получить герцогство, вам необходимо будет перебраться в Малый Мидгард.

– Навсегда?

– Разумеется, навсегда. Врата ведь вскоре закроются.

– Но как же я туда переберусь, если не знаю дороги?

– Именно об этом я едва не забыл вас предупредить. Единственный способ для вас попасть в Малый Мидгард – воспользоваться пока еще не заблокированными Вратами. Они находятся на старом кладбище. Вы приведете туда ваших «друзей», а остальное – наша забота. Что именно произойдет на кладбище, сказать я не имею права даже вам. Это тайна. Но, предупреждаю, наверняка возникнет паника, и, возможно, скрэбы в неразберихе примут вас за врага. Поэтому вам необходимо получить метку, чтобы в вас распознали друга.

Герцог вытащил из кармана коробочку, напоминающую футляр для очков.

– Будет немного больно, – предупредил он. – Но болью вас не испугать. Верно?

Юноша кивнул без особой уверенности.

– Расстегните рубашку. Мне нужна ваша грудь.

Так, хорошо. Зажмурьтесь.

Герцог Вильгельм быстро прижал узкую сторону футляра к груди собеседника. Послышался короткий электрический треск, футляр вспыхнул, точно фотовспышка, молодой человек вскрикнул.

– Ну, вот и все. Теперь вы меченый, – радостным голосом сообщил герцог, убирая футляр обратно в карман. В воздухе запахло горелой кожей.

– Выглядит, как татуировка, – с любопытством разглядывая отметину размером с мелкую монету, сказал юноша.

– Застегнитесь, застегнитесь, – замахал на него руками герцог Вильгельм. – Хотя, кроме Регенсдорфа* древнерожденные нигде больше не живут, козырять этим знаком не следует. И запомните: для вашей же безопасности вам нельзя посещать бассейны.

– Почему?

– Метка может сыграть с вами дурную шутку. По ней скрэбы узнают в вас друга, но по ней же враги распознают в вас нашего человека. А это смертельно опасно.

Молодой человек поспешно застегнулся.

– Чем только не пожертвуешь ради хорошего дела, – вздохнул он, подумав о герцогстве.

Глава XII ПОСЛЕ ПРОЧТЕНИЯ УНИЧТОЖИТЬ!

На следующее утро Вальтер Кайзер решительно подошел к Олафу Кауфману.

– Слушай, Олаф, я хочу рассказать тебе кое-что интересное, – пытаясь говорить небрежно, начал он.

День выдался на редкость ясным и теплым. Олаф Кауфман сидел на лавочке во дворе школы, подставив лицо солнцу, и курил. Он посмотрел сквозь Вальтера и промолчал.

– Ты представляешь, – продолжал Вальтер, – возвращался я вчера домой…

Олаф лениво сплюнул.

– Я, кроме тебя, еще никому об этом не говорил, – несколько обиженно сказал Вальтер. Он знал, что Олафа ничем не прошибешь, но такое подчеркнутое пренебрежение особенно задевало. – Я потому и говорю тебе, чтоб ты первый узнал, – буркнул он.

Олаф приподнялся со скамейки, молча подвинул Вальтера в сторону и вновь уселся. Солнечные лучи упали на его лицо, верзила блаженно зажмурился. Вальтер неловко переступил с ноги на ногу, понимая, что замысел его провалился и он зря подошел к Олафу Кауфману. Вальтер совершенно растерялся, потерял нить размышлений и выпалил:

– А этот сумасшедший Генрих лазит по канализации, как крыса! Представляешь? Я сам видел, как он вылетел из люка, а потом стал разговаривать сам с собой. И еще, у него вся рожа была в крови. Представляешь? Я уверен, что его побили дружки из его же банды, а потом бросили болвана в колодец! Или ты думаешь, что он кого-то убил? – Вальтер замолчал, с ужасом чувствуя, что его история, поначалу казавшаяся очень интересной, на самом деле не представляет собой ничего занимательного. Он умолк и, сгорая от неловкости, попытался выдумать благовидный предлог, чтоб смыться.

– Так я пойду?… Мне еще надо позвонить в одно место, пока перемена не закончилась, – соврал он.

– Надеюсь, ты отыскал в колодце труп? – вдруг спросил Олаф, все еще жмурясь от яркого света.

– Нет, я не полоумный, чтоб в такие дела вмешиваться, – с некоторым оживлением пробормотал Вальтер. – Я…

– А, так ты герой, – без всяких эмоций произнес Олаф Кауфман. Хотя в голосе его не звучало ни насмешки, ни презрения, слова Олафа ужасно смутили сплетника.

– Так ведь я… – жалким голосом попытался он оправдаться, но Олаф оборвал его вялым взмахом руки:

– Проваливай.

«Тупая скотина! Скорее бы тебя из школы выгнали», – подумал Вальтер, отойдя от скамейки. Он пробежал взглядом по носившейся по школьному двору ребятне, заметил стоявшего в тени каштанов с парой одноклассников Клауса Вайсберга и бодрым шагом направился к ним.

– Слышали? – в этот раз Вальтер решил действовать умнее. – А наш Генрих превратился в крысу.

– Как в крысу? – раздались недоуменные голоса.

– А вы разве еще ничего не знаете? – Вальтер пожал плечами. – Вся школа только об этом и говорит. Он нашел себе развлечение – лазит после школы по канализации! Тьфу! Крыса, да и только. – Эта новость прошла мимо меня, – заметил Клаус Вайсберг. -Ну-ка, расскажи.

– Вчера после того, как развалился «Корабль уродов» (это зрелище я, к сожалению, пропустил), нашего Генриха видели выбирающимся из канализации.

Говорят, у него рожа была в крови, а одежда превратилась в клочья… Может, кораблекрушение так сильно на него подействовало, что он начал искать спасения в канализации?

– Нет, – Клаус Вайсберг покачал головой. – Он на крыс охотился. В этом я уверен.

– Почему? – удивился Вальтер.

– Он питается ими для усиления своей магической силы. Всем известно, что ведьмы и колдуны жрут какую угодно гадость, лишь бы заполучить могущество.

– А может, он кого-то убил? – предположил Вальтер. – Убил и спрятал труп в канализации.

Клаус Вайсберг рассмеялся.

– Чудесная мысль! Убил и в канализации зарыл. – Клаус от удовольствия даже пританцовывать начал. – Ну и компания у нас подобралась – монстр Олаф Кауфман и убийца Генрих Шпиц…

– Этого Генриха не мешало бы проучить, – сказал Вальтер. – А то ходит такой важный, что даже смотреть противно. Припугнуть бы его.

– Как? – спросил Клаус.

– А вызвать куда-нибудь ночью, например, на кладбище, да как шугануть!

– Отличные мысли иногда приходят тебе, Вальтер, в голову. Жалко, что нечасто.

– Пошел ты! – огрызнулся Вальтер.

– Не переживай, – Клаус хлопнул одноклассника по плечу. – Ты молодой, у тебя еще все впереди. Поумнеешь со временем. Так говоришь, выманить Генриха куда-нибудь ночью и проучить? Так, так… Пожалуй, мы и в самом деле сможем хорошенько поразвлечься…

– Как? – хором спросили несколько учеников.

– На следующей перемене расскажу, – загадочно ухмыльнулся Клаус. – Мне еще надо кое-что обмозговать.

Возвращаясь из школы, Генрих заглянул в почтовый ящик и обнаружил кроме рекламных листков странный красный конверт. На этом конверте красовалась выведенная корявым почерком надпись: «Генриху Шпицу». Только эти два слова – никаких адресов, никаких печатей и марок. Затаив дыхание, Генрих разорвал конверт. Он очень надеялся, что письмо – весточка от Альбины или друзей.

На листке бумаги, неаккуратно вырванном из блокнота, кривые строчки гласили:

«Совершенно секретно! После прочтения уничтожить! Встречаемся в половине первого ночи на кладбище святого Петра, у склепа герцогини Марты Винкелъхофер. Там все и объясню».

Ни подписи, ни даты, ни адреса отправителя.

В том, что письмо не от Альбины, Генрих мог поручиться головой: столь ужасным почерком образованные принцессы писать не умеют. «Возможно, послание – дело рук Капунькиса или Бурунькиса?… Но нет, глюмы не знают немецкого языка и писали бы на «эхте»… Кто же тогда автор? Неужели вернулась старуха Карла Майселвиц? От нее лучшего почерка и ожидать нельзя, – подумал Генрих.,– В любом случае надо идти».,