Текст книги "Материнство Элси"

Автор книги: Марта Финли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)

Они сидели за столом, нагруженным оружием и боеприпасами. Роза, как и Элси, была немного бледна, но спокойна и невозмутима. Рози, прилагая все усилия к тому, чтобы быть мужественной, с колотящимся сердцем внимательно прислушивалась к звукам на улице.

Элси, подойдя к младшей сестре, мягко сжала ее ладонь и прошептала с радостной улыбкой: «Надеющийся на Господа, как гора Сион, не подвигнется: пребывает вовек».

Рози со слезами на глазах кивнула в знак согласия.

В комнату заглянул Хорас.

– Они только что вошли на аллею. Мама, сестры, будьте мужественны и помогайте нам своими молитвами, – сказал он тихо и ушел.

Дамы обменялись быстрыми взглядами, подались вперед, прислушиваясь, и в следующие несколько минут превратились в слух, забыв обо всем остальном.

Ночные налетчики по своему обыкновению спешились у ворот и, оставив лошадей на попечение двух соратников, пошли к особняку. Они выстроились в три колонны, но, приблизившись к дому, одна из них отклонилась в сторону, чтобы обойти строение со стороны кухни.

Через мгновение двойная колонна, возглавляемая предводителем отряда, достигла ступеней веранды, где внезапно остановилась. Быстро пробежав взглядом по баррикаде, которая до этого момента была скрыта в темноте за зарослями цветущего винограда, изумленный главарь что-то невнятно пробормотал.

За баррикадой было темно. Стояла гробовая тишина. Тем не менее, каждый член маленького гарнизона находился на своей позиции, выглядывая через амбразуры и прицеливаясь из пистолетов то в одного, то в другого налетчика. Положив палец на курок, каждый ожидал только команды отправить пулю в свою мишень.

Юному Хорасу было очень нелегко сдерживать нетерпение. Какую чудесную возможность упускает его отец! Почему он медлит, не давая приказ? Наверное, впервые в своей жизни юноша подумал, что его отец поступает неразумно.

Но мистер Динсмор знал, что делает. Кровь не должна пролиться до тех пор, пока не станет совершенно ясно, что без этого нельзя обойтись.

После мгновения нерешительности и явного замешательства в рядах налетчиков, главарь крикнул громоподобным голосом, слегка отступив назад:

– Эдвард Травилла!

Ответа не последовало. После мгновения гробовой тишины главарь повторил свой вызов. Элси вздрогнула и закрыла лицо руками, шепча молитву о сохранности ее мужа.

Вновь никакого ответа, и налетчик, крикнув в третий раз, добавил с потоком ругательств и проклятий:

– Немедленно выходите, сэр, иначе вам будет еще хуже.

Тогда спокойным, твердым голосом ответил мистер Динсмор.

– Ваши намерения известны. Ваше требование необоснованно и беззаконно, и не будет исполнено. Немедленно уводите своих людей или вы пожалеете.

– Парни! – крикнул главарь, поворачиваясь к отряду. – Поднимите свои топоры и дубинки. Мы пришли, чтобы наказать этого мерзавца, и мы сделаем это!

С яростным криком отвратительные фигуры бросились в атаку.

– Огонь! – громко крикнул мистер Динсмор. Тотчас, ярко осветив ряд амбразур, раздался выстрел полдюжины револьверов, и одновременно с этим с веранды на втором этаже на головы налетчиков обрушился обжигающий ливень.

Несколько их них упали на землю, в то время как многие другие побросав свои топоры и дубинки с криками и проклятиями бросились прочь по аллее.

Но остальные, сомкнув ряды, вновь с удвоенной яростью и криками бросились на штурм. Подобные звуки доносились сбоку и с задней стороны здания.

Там на головы нападавших также падал обжигающий ливень, созданный дядюшкой Джо и его командой. Звучали выстрелы, которые, хотя и наносили налетчикам урон, не были настолько же меткими как выстрели тех, кто оборонял фасад дома.

Тетушка Дайси со своими спутниками также зарабатывала те лавры, которых так сильно желала. Как она и предполагала, одновременно с нападением спереди, несколько налетчиков начали ломиться в заднюю дверь, громко требуя открыть.

– Кто там, и что вам нужно? – спросила она.

– Мы хотим войти! Немедленно открой дверь.

– Нет, сэр! Даже не подумаю! Это – кухня господина Эдварда и миссис Элси. – Затем в полголоса она сказала: – А теперь Венера и Лиза, быстро наполните свои черпаки! И когда этот разбойник выломает дверь, выплесните это кипящее мыло прямо в его уродливое лицо. А ты, Салли Анн, как можно быстрее поднимайся по той лестнице и спрячься под кроватью. Они пришли за тобой. Кто-то, должно быть, сказал им, что ты ночуешь здесь после того как в ту ночь они оставили на твоем плече кровавый след.

Едва были исполнены эти распоряжения, как дверь с грохотом сорвалась с петель, и в проеме появилась отвратительная рогатая голова – но только для того, чтобы получить в лицо три полных черпака кипящего мыла. С ужасным, нечеловеческим ревом боли и ярости налетчик упал в руги своих соратников, и, пронзительно крича, был быстро унесен прочь.

– Благодарение Господу, этот выстрел попал в цель! – воскликнула тетушка Дайси. – Теперь приготовьтесь к следующему.

Группа, атакующая дом спереди, была встречена тем же разящим огнем, что и прежде. В этот момент до их слуха долетел звук, который очевидно исходил от дороги позади аллеи – звук марширующей пехоты и тяжелого громыхания колес артиллерии.

Должно быть, федеральным войскам было отдано распоряжение выступить маршем, пресечь насилие ку-клукс-клана и защитить беспомощных жертв. Охваченные ужасом, налетчики, собрав своих убитых и раненых, бежали.

Глава 18

Судьба к нам благосклонна как и прежде,

Вновь наградив венком победы нас.

– Победа! – воскликнул Хорас-младший, развевая над головой своим носовыми платком. – Победа и конец правлению террора! Ура храбрым отрядам Дяди Сэма, которые так вовремя пришли спасти нас! Идем, встретим их. Элси, открой свои закрома и приготовь закуски, которых они вполне заслужили.

– Они совсем близко! – воскликнул Артур, который внимательно прислушивался. – Быстрее! Они, наверное, уже входят на аллею и должны встретить налетчиков. Травилла, дядя, можем мы сделать проход в нашей баррикаде?

– Да, – ответили оба джентльмена в один голос, но затем, как бы озаренный внезапной мыслью, мистер Динсмор воскликнул:

– Нет, нет! Давайте прежде сделаем разведку! Хорас, беги в обсерваторию, внимательно все осмотри и как можно быстрее доложи обстановку.

Хорас опрометью бросился в дом, едва ли услышав окончание сказанной отцом фразы.

– Я бы посоветовал не торопиться, – сказал пожилой мистер Динсмор, выглядывая через амбразуру. – Войска еще не вошли на аллею, и ку-клукс-клан может вернуться, хотя это маловероятно после того сурового отпора, который мы им дважды оказали. Однако «осторожность – лучшая сторона героизма».

– Верно, сэр, – сказал мистер Лилберн. – Давайте не будем им давать ни малейшего шанса для более успешной атаки.

– О, да! Будем осторожны! – воскликнули леди, которые как раз присоединились к джентльменам. – Давайте пока что не будем трогать наши укрепления.

– Они действительно сбежали? Из вас никто не ранен? – спросила Роза дрожащим голосом.

– Эдвард! Папа! – с тревогой позвала Элси.

– Живы и невредимы, – ответили оба.

– Благодарение Богу! – воскликнула Элси, оказавшись в объятиях мужа. Отец взял ее за руку, другой рукой обняв Розу.

– У нас действительно есть все основания благодарить, – сказал Артур, возвращаясь с беглого осмотра веранд. – С нашей стороны ни у кого нет даже царапины. Но я приказал всем пока что оставаться на своих позициях. В этот момент прибежал Хорас.

– Я не могу понять! Вокруг нет никаких признаков войск, хотя…

– Темнота, – предположила его мама.

– Тише! Слышите? Это горн. Они схватили ку-клукс-клановцев! – воскликнул Артур, когда ночной ветерок донес до их слуха звонкий звук трубы.

– О, они пришли! Они пришли! – воскликнула Рози, хлопая в ладоши и радостно пританцовывая. – Теперь наши беды позади, и эти ужасные налеты больше никогда не повторятся, – и от переполняющей ее радости она обняла вначале мать, затем сестру, и, наконец, бросилась в объятия отца.

– Ах, хотел бы я, чтобы все было именно так, – сказал мистер Динсмор, целуя дочь, – но я начинаю опасаться, что звуки, которые мы услышали с таким облегчением и радостью, были такими же ненастоящими, как и недавний разговор Бруно.

– Так это были вы, мистер Лилберн? – воскликнула Рози с горьким разочарованием в голосе.

– Ну так и что же, моя милая сударыня? В любом случае ку-клукс-клан ушел, и мы, несомненно, должны за это благодарить Бога, – ответил он.

– Что все это означает? – спросили в один голос юноши. – Что за шутку вы с нами сыграли?

– Мой кузен – чревовещатель, – объяснила Элси, – и очень помог нам, использовав свой талант для того, чтобы испугать налетчиков.

Все сразу же начали единодушно благодарить мистера Лилберна, а юноши – с любопытством засыпать его вопросами и замечаниями.

– В другой раз. Моя работа сделана лишь наполовину, и я должен довести ее до конца! – воскликнул он, поспешно покидая их, чтобы найти выход из дома.

Элси поднялась проверить, спят ли ее дети, и обнаружила, что проснулась только Элси, которая была полна радости и благодарности Богу за то, что жестокие недруги ее дорогого папы убежали.

– Ах, мама. Бог услышал наши молитвы и помог нам избежать этой большой беды! – сказала она, нежно обнимая маму.

– Конечно, доченька, и давай будем всегда благодарить Его за благость и возлагать на Него наше упование. Ты давно проснулась?

– Меня разбудили их ужасные крики. Я не смогла удержать слез, слыша как кричал один из них. Ему, наверное, было ужасно больно. Дядюшка Джо говорит, что тетушка Дайси и другие плеснули ему в лицо кипящее мыло. Мама, тебе его жалко?

– Да, конечно! – и девочка почувствовала как ей на голову, которая покоилась на плече у мамы, упала большая слеза. – Бедняга! Он понял, что путь грешника тяжел, как об ном говорит Библия. А теперь, дорогая, ложись и постарайся заснуть. Думаю, на сегодня опасность миновала.

Спустившись вниз, Элси встретила в холле своего мужа.

– Я только что передал Леланду хорошие новости! – сказал он. – Он очень обрадовался. А теперь, дорогая женушка, ляг поспи, если сможешь. Ты выглядишь очень изнуренной. Думаю, сегодня нам больше нечего бояться. Твой дедушка, мистер Динсмор, и Рози уже уступили нашим уговорам и ушли отдыхать.

– А ты и папа?

– Мы легко выдержали бы одноразовое лишение сна, но, возможно, подремлем часок-другой на диванах. Постоянное дежурство не будет снято до рассвета. Артур и Хорас опять поднялись в обсерваторию, а остальные будут по очереди караулить на верандах.

В лучах утреннего солнца особняк Йона выглядел как крепость, которая недавно подверглась осаде. Никто не знал, сколько ку-клукс-клановцев было убито, но, скорее всего, – немного, поскольку все защитники по взаимному согласию договорились целиться таким образом, чтобы выводить нападавших из строя, но не убивать их. Тем не менее, все пришли ко мнению, что налетчики понесли достаточно суровое наказание и впредь больше никогда не повторят нападение. Кроме того, мистер Лилберн своим преследованием утвердил иллюзию, что войска совсем рядом, чем полностью деморализовал ку-клукс-клан. Таким образом, вскоре баррикады были разобраны, и со временем особняк и окрестности приняли свой прежний опрятный и элегантный вид.

Все друзья остались на завтрак. Пока обслуживали гостей, установившуюся на мгновение тишину нарушил слабый писк, который, похоже, исходил из-под тарелки Эдди.

– На столе мышка! – воскликнул Гарольд, а затем, услышав исходящее из-под своей тарелки пение канарейки, добавил. – О, а у меня – птичка!

– Поднимите свои тарелки и дайте нам взглянуть на мышку и птичку, – сказал им, улыбаясь, папа.

Дети так и сделали.

– Ага, я знал, что там ничего нет, – сказал Эдди, смеясь, и посмотрел на кузена Рональда, в то время как Гарольд, с разочарованным удивлением глядя на скатерть, воскликнул:

– Ее нет! Она, наверное, улетела.

Калхаун Конли, ничего не зная, но о многом догадываясь, приехал полный беспокойства в Йон сразу же после завтрака. Подъезжая к дому, он заметил на земле возле ворот, а также повсюду на аллее пятна крови, и еще больше утвердился в своем предположении, что в эту ночь на его друзей напал ку-клукс-клан. Калхаун нашел всех обсуждающими этот вопрос в библиотеке.

– Ага, сэр! Как храбрый мужчина и настоящий друг, ты пришел по окончанию сражения, – саркастически поприветствовал его дедушка.

– К своему несчастью, сэр, я не мог в данном случае последовать своим предпочтениям, – ответил юноша, покраснев от стыда до корней волос и добавил, обводя глазами круг присутствующих, – благодарение небесам, я вижу, все вы невредимы. – Калхаун облегченно вздохнул. Чувствовалось, что с его сердца упал большой камень. – Могу я услышать, как все происходило? Я вижу, что люди разбирают укрепления, и, полагаю, нападавших было немало.

– Однако, не так уж и много, потому что мы смогли дать им отпор и без твоей любезной помощи, – раздраженно проворчал в ответ дедушка.

– Ах, дедушка, он помог бы, если бы мог, – сказала миссис Травилла. – Присаживайся, Кал, мы очень рады видеть тебя.

Ее отец и мистер Травилла присоединились к этому заверению, однако Хорас и Артур отнеслись к кузену довольно холодно, а мистер Лилберн счел, что юноша заслуживает небольшого наказания.

Когда Калхаун попытался сесть на предложенный ему стул, из кармана его пиджака раздалось отчетливое «хрю-хрю!», от чего он вскочил и в полном замешательстве опять покраснел.

– О, кузен Кал! У вас в кармане маленький поросенок? Можно мне посмотреть на него? – воскликнул Гарольд, подбегая и пытаясь затянуть в карман юноши, но тотчас в испуге отпрянул, услышав как позади Калхауна раздался громкий, яростный лай собаки.

В комнату, вопросительно залаяв, вбежал Бруно. Калхаун запустил руку в карман с намерением немедленно вытащить оттуда свинью и в то же время обернулся, чтобы противостать клыкастому противнику. Совершенно сбитый с толку, он ничего не нашел, и его смущение и растерянность еще более усугубила пчела, которая кружилась возле его головы, жужжа то у одного, то у другого уха.

Пытаясь отогнать ее, Калхаун начал размахивать рукой, когда позади него вновь раздался яростный лай. Обернувшись, и обнаружив, что пес все так же невидим, парень побледнел и явно сильно испугался. Затем, осознав, что все присутствующие смеются, он опять покраснел.

Кузина Элси пыталась объяснить Калхауну, что происходит, однако ее слова заглушал яростный лай. Она умоляюще посмотрела на мистера Лилберна, и лай сразу же прекратился.

Опустившись на стул, Калхаун вопросительно переводил взгляд с одного присутствующего на другого. Дядя ответил ему одним словом:

– Чревовещание.

– Значит вы меня надули! – воскликнул юноша, вяло присоединяясь к общему веселью. – Странно, что я сам об этом не догадался, хотя откуда я мог знать, что здесь есть чревовещатель.

– И превосходный чревовещатель, не так ли? Ты должен услышать, как он нам помог сегодня ночью, – сказал мистер Травилла и начал рассказывать о нападении и последовавшей обороне.

Элси и Эдди слушали эту историю с нескрываемым интересом. Ви, которая перед этим наряжала свою любимую куклу, отложила ее в сторону, чтобы послушать рассказ папы, и только Гарольд продолжал играть с Бруно, который, похоже, еще не совсем оправился от удивления, не обнаружив так яростно лаявшего незваного гостя.

Гарольд, взобравшись на спину псу и обняв его за шею, в полголоса объяснял:

– Теперь, Бруно, ты – моя лошадка. Давай покатаемся как папа и Беппо.

Пес побежал к дверям.

– С большим удовольствием, маленький хозяин. Куда поедем?

– Ух ты! Бруно, ты меня удивляешь! Ты умеешь разговаривать? – радостно воскликнул малыш. – А почему ты раньше молчал? Мама, мама, ты слышала как Бруно говорил?

Мама улыбнулась и мягко сказала:

– Не шуми, сынок, пока папа и остальные разговаривают. Или выйди с Бруно на веранду.

Кузен Рональд забавлялся с детьми. Вскоре кукла Ви начала плакать и просить, чтобы ее взяли на руки, и девочка с радостным удивлением подбежала к игрушке, но затем вспомнила, что это – «всего лишь кузен Рональд, а вовсе не кукла».

Однако кузен Рональд не просто развлекался. Он преследовал гораздо более возвышенную цель, пытаясь отвлечь мысли детей от ку-клукс-клана, чтобы они не стали робкими и напуганными.

Глава 19

Месть, хотя сладка вначале,

Затем еще долго оставляет горький привкус.

Милтон

Джордж Бойд, который имел крайне мстительный нрав, рассчитывал в ночь нападения на Йон отомстить не только Травилле, но также и той женщине, на одежде которой он оставил отпечаток своей окровавленной руки.

С этой мыслью он первым делом направился к кухне, где, как он узнал из болтовни слуг, теперь ночевала та негритянка, и уже после этого намеревался приложить руку к жестокому избиению мистера Травиллы. Бойд возглавил группу налетчиков, напавшую на дом с задней стороны, и именно он принял на себя «залп» ковшей с мылом от тетушки Дайси.

Боль была ужасной. Обжигающая масса прилипла к плоти, и пока товарищи уносили кричащего Бойда на руках, въедалась все глубже и глубже.

– О снимите это! Снимите! Говорю вам, я сгораю! – орал он, когда его быстро несли по аллее. Но на его крики, смешанные с проклятиями, никто не обращал внимания. Товарищи Бойда не остановились до тех пор, пока немного не углубились в лес на другой стороне дороги.

– Будьте вы прокляты! – сказал он сквозь сжатые зубы, когда его опустили на землю под деревом. – Будьте вы прокляты за то, что дали мне пережить эту боль. Помогите мне снять балахон, тупицы. Расстегните его! Быстро! Быстро! Я сгораю, говорю вам, и мои руки не лучше моего лица. А! А! Изверги! Вы что, хотите меня окончательно прикончить? Вы снимаете вместе с маской кожу! – прорычал Бойд, извиваясь в невыносимом мучении, в то время как товарищи пытались снять с него балахон. – О, убейте меня! Билл, пристрели меня в голову и избавь от этих мучений. Ты слышишь?

– Нет, нет, я не могу. Идем, идем, соберись с духом и перенеси это как мужчина.

– Перенести это? Конечно же! Тебе бы такое перенести. Говорю тебе, это невозможно выдержать! Воды, воды ради небес! Отнесите меня к реке и бросьте в воду. Ох, мои глаза! Они жгут как раскаленные уголья.

– Перестань орать! Слышишь? – раздался неподалеку голос. – Ты выдашь нас. Мало того, что мы побеждены, – сюда идут войска.

– Правда, Смит?

– Да, слышишь, как они маршируют? Слышно очень отчетливо. И грохот колес артиллерии тоже. Они наверное в миле отсюда, а может даже ближе. Быстрее, парни, нельзя терять времени! Кто это так ужасно стонет? Что с ним?

– Ожог, ужасный ожог.

– Он – не единственный, хотя, наверное, в наихудшем положении. Блейк убит, и еще, наверное, два-три человека. У некоторых тяжелые стреляные раны. Должен сказать, они нас здорово потрепали. Среди нас есть предатель, рассказавший о наших планах и давший им время подготовиться, – и налетчик разразился потоком ругательств и ужасных проклятий в адрес изменника, кто бы он ни был.

– Тише! – воскликнул тот, кого Бойд назвал Биллом. – Тише, парни! Звук горна! Они совсем рядом. Прекрати шуметь, Бойд. Ты слышишь? – добавил он, потому что последний, которого опять схватили и не очень осторожно понесли, заорал с удвоенной силой. – Тише или ты сейчас выведешь их на нас.

– Тогда пристрели меня в голову. Это единственное, что мне сейчас поможет.

Мистер Лилберн, держась в тени деревьев, поспешил вслед за бежавшим неприятелем и, спрятавшись в зарослях кустарника у ворот, издал звук горна, который как будто прозвучал где-то в полумиле отсюда.

Уверенные, что подразделение войск Соединенных Штатов следует за ними по пятам, ку-клукс-клановцы, несущие на себе убитых и раненых, бросились в лес, а остальные поспешно вскочили на лошадей и галопом умчались прочь, остановившись только на расстоянии нескольких миль от места неудачного нападения.

Тем временем, те налетчики, которые были в лесу, двигаясь так быстро, как могли в сложившихся обстоятельствах, углублялись все дальше и дальше в чащу. Время от времени раздавались оханья раненых, но душераздирающие крики Бойда не прекращались ни на минуту до тех пор, пока кто-то не затолкал ему в рот носовой платок со словами: «Нужда не знает закона! Это ради того, чтобы спасти твою и нашу жизнь и свободу».

Наконец, совершенно обессилев, носильщики остановились, на минуту опустив свою ношу на землю, в то же время внимательно прислушиваясь к звукам погони.

– Думаю, мы оторвались от них, – сказал, задыхаясь, Билл. – Я больше не слышу ни топота пехоты, ни горна.

– Да, и полагаю, мы сейчас в безопасности, – ответил другой налетчик. – Но что нам делать с этими парнями? Куда мы их отнесем?

– На базу Руда, – последовал ответ. – Она где-то в полумиле отсюда, и глубоко в лесу. И вот что. Том Арнольд, сними свой балахон и отправляйся за доктором Севиджем так быстро, как только сможешь. Скажи, чтобы он прискакал на базу на самом быстром коне и взял с собой все необходимое для перевязки ожогов и огнестрельных ран. Скажи, что нельзя терять времени, потому что Бойд умрет у нас на руках. А теперь, парни, берите свою ношу и вперед.

Это было сказано тоном приказа, и все остальные сразу же подчинились.

«База» представляла собой старое, полуразрушенное каркасное здание, грубые помещения которого сильно отличались от тех, к которым с детства привык Бойд (если, конечно, не учитывать армейскую жизнь).

Его занесли в дом и положили на жесткий, набитый соломой тюфяк, застеленный грубой хлопчатобумажной простыней и парой армейских одеял, которые были не очень-то чистыми.

Но, испытывая ужасную боль, Бойд ничего этого не чувствовал. И его ослепшие глаза не могли увидеть ни голых балок над головой, ни грязный, ничем не покрытый пол, ни нескольких разломанных стульев и грубых лавок, ни маленького неокрашенного соснового стола, на котором мерцала маленькая сальная свеча, прикрепленная на старой бутылке.

Товарищи Бойда делали все, что в их силах, чтобы облегчить его страдания, однако они могли немногое, и их неловкое обращение приносило еще больше мучений ободранной, дрожащей плоти. Его просьбы покончить с этими страданиями, пустив ему в голову пулю, вызывали у них только сочувствие. Им приходилось держать руки Бойда, иначе он просто убил бы себя.

Комната была наполнена звуками страданий: стонами и вздохами людей, испытывающих ужасную боль, но крики Бойда превосходили все остальные.

Вскоре прибыл немного подвыпивший доктор Севидж. Он и без того был, мягко говоря, неумелым хирургом, а, будучи не вполне трезв, обходился со своими непредвиденными пациентами довольно неуклюже.

Но в любом случае перевязка была выполнена своевременно, и даже Бойд испытал небольшое облегчение своих невыносимым мучений. Его крики ослабели и стали менее частыми, а со временем и вовсе прекратились, и, подобно другим раненым, он издавал лишь редкие стоны и оханья.

Доктор, завершив свою работу, лег прямо на пол и погрузился в пьяный сон. Его примеру последовали налетчики, которые не были ранены. Свеча догорела, и комната погрузилась в темноту и молчание, лишь изредка перемежаемое тихими, жалобными стонами раненых.

Для Бойда сон был невозможен. Боль от ожогов была все еще очень сильна – особенно в глазах, что давало ему основания бояться полной слепоты. «Как я это перенесу?», – спрашивал он сам себя. – «Неужели мне придется всю свою жизнь ходить на ощупь в кромешной тьме? Это ужасно! Ужасно! Я этого не выдержу! Сейчас они отобрали у меня средства самоубийства, но при первой же возможности добраться до пистолета, я вышибу себе мозги и покончу с этим мучением». Библия была для Бойда всего лишь сказкой, а смерть – вечным сном. Он говорил так многие годы, пока не решил, что его вера (точнее сказать, неверие) тверда и незыблема. Но теперь в его памяти всплыли те наставления, которые давала ему в раннем детстве благочестивая мать, и он задрожал от страха, подумав, что все это может быть правдой.

«Человекам положено однажды умереть, а потом суд». «Каждый из нас за себя даст отчет Богу». «И пойдут сии в муку вечную». «Где червь их не умирает и огонь не угасает». Огонь! Огонь! О, как это невыносимо! Как можно допустить риск оказаться в муках на бесконечные века вечности? Самоубийство может оказаться лишь прыжком в еще большие глубины боли, из которых не может быть возврата.

Бойд пролежал в своем презренном убежище многие дни и недели. Его почти никто не навещал, кроме врача и одного из союзников, который приносил пищу и, с суровой добротой покормив страдальца, затем вновь уходил, оставляя Бойда наедине со своими горькими размышлениями.

Он тосковал по приятному обществу и нежному уходу своей тети, зная, что если послать за ней, то она придет и сохранит эту тайну при себе. Но увы! Как он сможет перенести то, что она узнает о его преступлении и наказании? Тетя так умоляла его оставить злые пути и жить в мире и любви со всеми людьми. Она вновь и вновь предупреждала о том, что «путь беззаконных жесток», и что «можно поручиться, что порочный не останется ненаказанным». Тетя любила Бойда, заботилась о нем и опекала почти с материнской неусыпностью, неизменной мягкостью и молитвами.

Насколько же неблагодарными она считала его неоднократные нападки на дом и мужа той, которую она любила как собственную дочь! Тетя не будет укорять и не предаст, но Бойд знал, что в глубине души она будет относиться к нему как к презренному негодяю – позору для нее и для всех его родственников. И это будет хуже, намного хуже для его гордого духа, чем теперешнее тоскливое одиночество и нехватка телесного комфорта, который могла бы обеспечить тетя.

Нет, он будет сносить свою горькую участь как сможет, и хотя Бойд и убедился в истинности предостережений миссис Каррингтон, она об этом никогда не узнает, если он скроет это от нее.

Войска прибыли в окрестности на следующий день после нападения на Йон, поэтому к прочим причинам страданий Бойда добавился еще и постоянный страх, что его найдут и арестуют. Именно по этой причине визиты его товарищей были редкими и кратковременными.

Ку-клукс-клан был расформирован, и налеты прекратились, но расследование с целью найти виновников продолжалось. Кроме того, стало известно, что налоговая служба Соединенных Штатов приступила к розыску подпольных винокуренных заводов, к которым относилась и база Руда.

– Какие новости? – спросил однажды утром Бойд делавшего ему перевязку доктора Севиджа.

– Очень скверные. Тебя следует немедленно отсюда вывезти, если ты не хочешь, чтобы тебя схватили. Конечно, в каком-то смысле в тюрьме более удобно, но я думаю, ты предпочитаешь свободу.

«Уж лучше в хижине Свободы пребывать,

Где пол сырой и стены без убранства,

Чем шею и колени преклонять

В дворце прекрасном под названием «Рабство».»

– Хорошо сказано. Правда, Бойд?

Врач был довольно сильно пьян, и его не особенно заботило, уместно в данный момент цитировать стихи или нет.

– Очень хорошо, хотя в данном случае – не к месту, поскольку этот стих затрагивает и меня, – ответил Бойд, вздрагивая от неосторожных прикосновений дрожащих рук пьяницы. – Но как выбраться отсюда такому беспомощному слепцу как я?

– Ну, сэр, мы уже все продумали. Ты же знаешь, что мы никогда не бросаем брата в беде. Был выдан ордер на арест Билла Доббса, и ему тоже придется сматываться. Сегодня ночью он бежит в Техас и захватит тебя с собой.

Севидж рассказал подробности этого плана и затем ушел, обещая вернуться с наступлением ночи. Он так и сделал, приведя с собой Доббса и Смита. Доктор опять перевязал раны Бойда, за чем наблюдал Доббс, запоминая порядок перевязки. Потом инвалида с помощью Смита с одной стороны и Доббса с другой вывели из здания в лес, где их уже ожидала запряженная в повозку лошадь. Положив Бойда в повозку, Доббс сел рядом и, поддерживая его рукой, проехал несколько миль по безлюдной дороге к маленькому полустанку. Там они сели на ночной поезд, который направлялся на Юг.

Проводник, обменявшись с Доббсом взглядами и увидев, как тот делает вид, что ищет за лацканом булавку, расстегнул свой пиджак, извлек оттуда булавку, передал ее Боббсу и, не задавая никаких вопросов, пошел дальше по вагону.

На следующее утро после налета на Йон Джордж Бойд не явился к завтраку в Ашлэнде. Тетя послала в его комнату слугу, чтобы узнать, что с ним случилось. Слуга вернулся, сказав, что «господина Джорджа» в комнате нет, и что на его кровати этой ночью явно никто не лежал.

Поскольку Бойд время от времени исчезал из дома, а леди накануне с Динсморами и Травиллами не общались и ничего не знали о случившемся в Йоне, то его отсутствие не особенно обеспокоило или встревожило дам. Завтрак прошел обычным чередом, в оживленной беседе.

– Мама, – сказал Герберт, – сегодня такое хорошее утро. Сделай нам сегодня выходной, чтобы мы могли съездить в Оакс. Мы уже давно не виделись с тетей Розой и всеми остальными.

Другие дети присоединились к этой просьбе, которую поддержала также и бабушка, и мама, в конце концов, уступила – по правде говоря, ей и самой хотелось съездить в Оакс.

Сразу же был заказан экипаж, и вскоре после завтрака семейство отправилось в путь. Прибыв в пункт назначения, они обнаружили на веранде миссис Мюррей, которая всматривалась в подъехавшую карету со взволнованны обеспокоенным лицом.

– Ах! – сказала она, подходя к вышедшим из экипажа дамам. – Как это неожиданно! Мое зрение уже не такое острое, как в молодости, и я до последнего момента думала, что это экипаж мистера Динсмора привез их домой после ужасной ночи в Йоне.

Обе леди побледнели, и пожилая миссис Каррингтон тяжело облокотилась на свою невестку. У нее перехватило дыхание, и она не могла произнести ни слова, только беззвучно шевеля губами.

– О, пожалуйста, расскажите нам, что произошло в Йоне! – воскликнула Софи.

Дети тоже повторили этот же вопрос с различными интонациями и в разных выражениях.

– Ку-клукс-клан, – сказала, запинаясь, экономка. – Вы об этом ничего не слышали, мои леди?

– Нет, абсолютно ничего! – воскликнула Софи. – Но смотрите, моей маме плохо. Помогите мне отвести ее в дом.

– Нет, нет, я могу идти сама. Мне уже лучше, спасибо, – сказала миссис Каррингтон тихим, неровным голосом. – Дайте я просто обопрусь на вашу руку, миссис Мюррей.

Они ввели пожилую леди в дом и бережно положили на диван.

– Вот где, наверное, был Джордж! – вздохнула миссис Каррингтон, тяжело закрывая глаза, и затем добавила, намного приподнимаясь. – Скажите мне, прошу вас: мистер Травилла ранен?

– Нет, моя леди, он был предупрежден и подготовился к встрече с налетчиками.

– Благодарение Богу! Благодарение Богу! – тихо произнесли дрожащие губы. Миссис Каррингтон опять откинулась на подушку, и из-под ее закрытых век выбежали и покатились по морщинистым щекам две больших слезы.