Текст книги "Тайна леди Кэт"
Автор книги: Марси Ротман
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)
Глава 15
И вновь дверь в комнату Кэт чуть не слетела с петель. На пороге показался ее отец. Полы его тяжелого шелкового халата были распахнуты и при ходьбе напоминали крылья летучей мыши. В руках он держал письмо, которым принялся размахивать прямо под носом дочери.
– Что вы наделали! Идиотка, вы погубили меня! – закричал Гровенор, не обращая внимания на слугу, который сервировал стол к завтраку.
– Попрошу без истерик! Вы становитесь слишком назойливым, – спокойно ответила Кэт, поднимаясь с кресла.
С зачесанными назад длинными рыжими волосами, которым мешала рассыпаться по плечам белая лента, девушка выглядела еще прелестнее и показалась лорду Гровенору очень беззащитной. Пораженный невинной красотой дочери, он замер, а затем тяжело опустился в кресло.
– Перестаньте злить Петербрума! – Ярость его внезапно улетучилась, и приказание прозвучало почти как мольба. – Опять вы выставили его на посмешище? Джон клянется, что вам не сойдет это с рук.
– Интересно!
– Он наседает на меня. Мое терпение вот-вот лопнет.
– Неужели у него изменились планы? – Кэт затаила дыхание. Она, кажется, победила.
– Какой там! Он лишь желает ускорить ваше венчание!
Пирсон взглянул на дочь, беззвучно шевеля губами.
– Не таитесь, расскажите, почему это животное имеет такую власть над вами? – умоляла отца Кэт, заметив столь редкий проблеск человечности в его взгляде. – Как вы осмелились предположить, что мной можно командовать?
Кипя от негодования, он ринулся к выходу.
Кэт бросилась ему наперерез.
– Я не выйду за Джона Петербрума, это выше моих сил!
Пирсон Гровенор уставился на нее невидящим взором.
– Тем самым вы подпишите мне смертный приговор. Ваши слова подобны погребальному звону!
Глава 16
Ранним утром в Гайд-Парке такие ездоки, как Кэт, встречались крайне редко.
Оставив далеко позади грума, Кэт как стрела промчалась на горячем вороном жеребце два круга по Роттен-Роу. Слезами и мольбами ей не тронуть отца. Пирсон Гровенор ни за что на свете не откроет ей тайну. Он укрылся в библиотеке, а когда она попыталась еще раз выяснить, почему он так дрожит перед Петербрумом, отец выставил ее из комнаты.
– Папочка, – словно малое дитя, умоляла она отца, – если у вас неприятности, не скрывайте их от меня. Я постараюсь понять!
Но Пирсон Гровенор утешился с помощью бренди. Его била дрожь, как в лихорадке.
– Я сказал все, что хотел.
Кэт поняла, что отец сожалеет о проблесках человечности, которую не сумел задушить в себе.
– Если вы намерены сопротивляться моему решению, я запру вас в спальне или в деревне до дня свадьбы, – припугнул девушку отец. Спиртное начинало действовать.
Кэт не сомневалась, что отец в состоянии осуществить свою угрозу. Она доставляла ему слишком много хлопот. Девушка поднялась к себе, надела костюм для верховой езды и вышла из дома. Обуреваемая чувствами, она была не в силах усидеть в четырех стенах.
Кэт задыхалась от быстрой езды, так же, как и ее лошадь. Она замедлила шаг. Вдалеке показался наездник, который, завидев ее, помчался галопом. Человек и прекрасное животное составляли единое целое.
При виде Ника Монро на великолепном скакуне, взявшем недавно один из призов, она затрепетала. Ведь он был единственным человеком, который мог утешить ее.
Кэт остановилась, поджидая Николаса.
– Вам уже полегчало?
Его вопрос подсказал Кэт, что он догадался о том, что с ней происходит. Она кивнула. Говорить – значило выдать себя. Что за дело Монро до нее? Она выполнила свою миссию. Свела его с модным лондонским портным, сапожником и шляпником. Его лошади и экипажи были лучшими из того, что мог предложить Теттерсел. Понятно, что ей с Чарли не стоит приписывать себе всю заслугу. Не только одежда, модная прическа, над которой трудился лучший мастер с Бонд-стрит, и изумительный скакун делали мистера Монро из Делакур-Хауса желанным гостем в каждой гостиной, которую он соблаговолил посетить.
Она знала с самого начала, что Николас Монро был прекрасным человеком и джентльменом. Его честность, энергичность, сила, которые покорили ее с первого взгляда, были присущи ему всегда. Чем еще она, непременная участница лондонских балов, обессилившая от постоянных бурь, сотрясавших все ее естество, могла помочь человеку, который произвел такой фурор в свете? Девушка пришпорила лошадь, не находя нужных слов.
– Вероятно, вы были очень заняты, поскольку я не видела вас на приемах последние дни? – Кэт обомлела, услышав свой голос. Что она несет? Он ведь догадается, что она повсюду искала его – того, который лишил ее сна, но научил грезить наяву. Одна мысль о сладостных грезах заставила ее сердце учащенно биться. В чем ее ошибка? Куда девалась ее холодность? Обуреваемая чувствами, Кэт едва слышала, что отвечал Ник.
– Я был у вас, но меня не пустили, а цветы выбросили за дверь, – надеясь на то, что его слова прозвучат непринужденно, сообщил Ник. Он изо всех сил старался не показывать виду, что обижен на нее за то, что она забыла о нем. – Остается предположить, что ваш дворецкий не одобряет мой выбор и считает мой букет вульгарным, хотя я следовал совету Чарли и старался не допустить оплошность.
Кэт не верила своим ушам. Неужели отец и Петербрум пытаются контролировать ее жизнь и решают за нее, с кем дружить, а с кем нет? Она не может позволить им сломить себя! Она должна быть мудрой. Что же это получается? Независимая Кэт Гровенор, всегда державшая мужчин на расстоянии, стала заложницей отца и Петербрума? Она повернулась лицом к Нику. Девушка надеялась, что ей удастся не выдать себя. Ни он, никто другой не должен знать о ее переживаниях и стыде. До сих пор она прежняя Кэт Гровенор.
– Как я забыла просветить вас насчет цветов? – игриво усмехнулась Кэт. Во всяком случае ей хотелось, чтоб ее ответ прозвучал именно гак. – Только теперь я вспомнила, что не рассказала вам о визитке, которая вкладывается в букет. Если вы приносите цветы лично, загибается левый уголок, если передаете через слугу – правый. Вы приложили визитку?
Ник был вне себя и понял Кэт неправильно. Что ж, даже если он не знал этих тонкостей, он раскусил ее игру. Похоже, он надоел, и она дает ему отставку.
– Простите меня, увальня, леди Кэтрин! – насмешливо начал Ник. Он презирал нынешнюю Кэт так же сильно, как любил прежнюю. – Вы же знаете все на свете. Как я буду жить без ваших мудрых советов, когда вы выйдете замуж?
«Как я мог так ошибаться? – спрашивал себя Ник. – Как не заметил ее высокомерия и двуличия? Почему забыл, какая она прекрасная актриса? Похоже, она с наслаждением играет роль высокомерной красавицы, которой очень быстро надоел неуклюжий и честолюбивый колонист? Вы растоптали меня, Кэт Гровенор!»
– Не забывайте, незнание этикета может свести на нет ваш успех в свете, – продолжала поддразнивать Ника Кэт. – У цветов свой собственный язык.
– В самом деле? – переспросил Ник, не веря своим ушам.
Неужели это он разыгрывает из себя пустоголового бонвивана с женщиной, которая может сделать его самым счастливым и самым несчастным человеком в мире? Будь у него хоть капля мозгов, он бы стащил ее с лошади и увлек в кусты, а уж там бы зацеловал до изнеможения, либо бросился наутек, словно за ним гнались бандиты. Увы, он знал, что не сделает ни того, ни другого. По крайней мере, не сейчас. Она приворожила его, это факт!
– Просветите меня, леди Кэт! Боюсь, мои знания о цветах столь же скудны, что и о других вещах!
Его ирония не ускользнула от Кэт, хотя та не поняла, чем она была вызвана. Что ж, поговорим о цветах!
– Желтые цветы дарят всегда со значением. Они знаменуют вражду или окончание дружеских отношений. Розовый цвет свидетельствует о теплых чувствах и надежде на близкую дружбу, – щебетала Кэт, пытаясь скрыть смущение. Надо же ей было так вляпаться! – Теперь поговорим о белых цветах. Их можно дарить в любых обстоятельствах. А вот красные розы – это особенный случай. Их преподносят, когда хотят признаться в любви. Джентльмен посылает их женщине, в которой не чает души, в надежде, что она тоже питает к нему нежные чувства.
Что пошлешь мне ты, любимый? Она никогда не осмелится спросить у Ника. Лучше тебе уйти, Ник! Если ты не уйдешь, я брошусь в твои объятия прямо сейчас, положу голову тебе на грудь и буду умолять спасти от ада, что уготован мне впереди.
С каким бы удовольствием она попросила его о помощи, но гордость не позволит ей сделать это никогда. Придется напрячь все силы, чтобы противостоять отцу и Петербруму. Она не вынесет, если они будут руководить ее жизнью и запрещать встречаться с теми, кого она любит. Если они возьмут верх, она погибла!
Ник не мог смириться с тем, что его надежды так быстро развеялись, что сейчас, вот в эту минуту, в этом проклятом парке он похоронил самую светлую мечту своей жизни. Он сумел бы смириться с мыслью о неизбежности ее брака с Петербрумом, но согласиться с тем, что Кэт такая же, как остальные светские дамы, для которых Монро был новой игрушкой, он не в силах. Завсегдатаи модных клубов и гостиных, с которыми Слейтон знакомил его, частенько признавались Нику, что выполняют поручение жен и дочерей, которые требовали познакомить их с новой столичной знаменитостью. До сих пор Ник не чувствовал себя польщенным и не испытывал соблазнов. Кэт царствовала в его душе и сердце безраздельно, и все его помыслы были только о ней одной. Какой же он глупец! Лицо его стало суровым, губы сжались. Сотни женщин добивались его благосклонности, а ему нужна была лишь та, которая на дух не переносила его Они пришпорили лошадей, так и не поняв, что упустили прекрасный шанс выяснить, какая кошка пробежала между ними.
– А я надеялся, что вы захотите познакомиться с моей матушкой и навестить нас в Делакур-Хаусе, – неожиданно пробормотал Ник, решив в последний раз испытать судьбу. – Но, наверное, вы очень заняты. Скажите, мы не обидимся.
Ник уже собирался распрощаться с леди Кэт, когда услышал за спиной стук копыт.
– Вы становитесь назойливым, Монро, – громко закричал Петербрум, желая, чтоб Ник заметил его в клубах пыли. – Леди Кэтрин моя невеста, и ваше внимание, которое отнюдь не радует меня, слишком очевидно.
Приподнявшись в седле, Кэт бросила на Петербрума испепеляющий взгляд.
– Что вы себе позволяете!
– Ничего особенного, – в его небрежном тоне проскользнули стальные нотки. – Определенно, вы еще не читали объявление о нашей помолвке в утренней газете.
Итак, ее помолвка – свершившийся факт. Теперь всему Лондону известно то, что она пыталась скрыть. Ей следует взять себя в руки. Петербрум не должен догадаться, что она расстроена. Он на милю чует ее отчаяние.
Ласково улыбнувшись, Кэт протянула Нику руку.
– До свидания, мистер Монро! Я буду рада познакомиться с вашей матерью и посетить Делакур-Хаус, – ответила она непринужденно. – Недалеко от вас живет моя школьная подруга. Надеюсь, она охотно приютит меня. Сообщите, когда вам будет удобно, и ваше приглашение с радостью будет принято, – Кэт благодарила судьбу, что оказалась гораздо лучшей актрисой, чем предполагала.
Ник растерялся, он не знал, что и думать. И вдруг понял, что она пытается сказать ему, что ничего не знала о его визитах и цветах. Она не бросила его.
Кэт многозначительно посмотрела на Ника: она желала остаться наедине с Петербрумом. Ник поцеловал ей руку и с сожалением ускакал.
– Кто дал вам право оскорблять мистера Монро? – перешла она в наступление. – Не забывайте, у меня будет своя жизнь и собственные друзья.
Бросив вызов Петербруму, Кэт почувствовала себя гораздо увереннее. Она будет сражаться за свою свободу.
Если они все-таки поженятся, то надо с самого начала расставить все по своим местам.
Ее голос был холодный и невыразительный, взгляд – пронизывающий.
– Если не ошибаюсь, вы говорили мне, что ваш дедушка мечтает видеть нас вместе и надеется, что я подарю вам наследника. Прекратите преследовать меня и ограничивать мою свободу, иначе вам не видать меня, как своих ушей! Я не позволю командовать собой!
Петербрум вспыхнул – ее угроза попала в цель. От испуга она нащупала его слабое место. Дедушка. У нее появилось оружие, которое она постарается использовать: пусть получает по заслугам! Почувствовав себя гораздо увереннее, девушка решила вернуться домой.
– Не думайте, что вам все дозволено, дорогая! – предупредил Кэт Петербрум. – Хочу заметить, что влияние деда на меня не безгранично. Я не потерплю интриганку в своем доме!
– Что вы говорите! – Кэт победоносно вскинула голову, и ее волосы выбились из-под голубой шляпки для верховой езды. Она решила до конца насладиться своей победой. Стоит ей проявить хоть малейшие признаки страха или слабости, как Петербрум тотчас втопчет ее в грязь.
Ник наблюдал за ними издалека. Больше всего на свете ему хотелось разделаться с Петербрумом раз и навсегда. Он забыл, как вела себя Кэт, в ту самую секунду, когда она согласилась приехать в Делакур-Хаус. Конечно, она могла принять приглашение, чтобы досадить Петербруму, но ему все равно. Он согласен на любые условия, лишь бы Кэт навестила его в имении. Пусть даже ее визит будет скоротечен.
– Этот проклятый брак будет стоить мне жизни, – прошептал ее отец, опускаясь вечером в кресло своей ложи после еще одного неприятного разговора с Петербрумом. Кэт сделала вид, что не слышит отца, нехотя отвечая на приветствия друзей и знакомых. Несмотря на просьбу Пирсона Гровенора и Петербрума, она наотрез отказалась выходить из ложи. Девушка понимала, что все будут поздравлять ее с помолвкой. Актерского дарования Кэт было недостаточно, чтобы изобразить на лице радость. Она предвидела, что кто-то из знакомых решит, что она сошла с ума, раз согласилась связать свою судьбу с Петербрумом. И они недалеки от истины.
Кэт, рыдая, умоляла разрешить ей остаться дома, но отец и Петербрум устроили сцену, и она согласилась.
Лорд Гровенор склонился к ней.
– Вы с ним, как лед и пламя, и меня это очень огорчает. Он женится на вас, и чем скорее вы согласитесь с его решением, тем лучше.
– Лучше для кого? – громко спросила Кэт. Публика в соседних ложах повернулась в их сторону.
– Говорите тише! – приказал ей отец.
– Не стесняйтесь, скажите ей правду, – Петербрум появился в их ложе. Рука в перстнях легла ей на плечо, которое жених сжал так сильно, что девушка чуть не закричала.
Отец вскочил и, метнув полный ненависти взгляд на Петербрума, покинул ложу.
– Похоже, я рожден для того, чтобы побеждать Гровеноров! – торжествующе заявил Петербрум, придвигаясь к девушке, чтобы поцеловать ее в шею.
– Да вы законченный негодяй! – резко ответила Кэт, собираясь последовать за отцом.
Глава 17
Вот уже месяц Вивиан Монро жила в Делакур-Хаусе, но до сих пор, когда она входила в комнату, дотрагивалась до стены, поправляя картину, проверяла наличие пыли или даже спускалась по резной, тщательно отреставрированной лестнице, ей казалось, что в подобной роскоши должны жить куда более знатные особы.
Как прикажете вести себя со слугами, которые наперебой стремятся угодить тебе, куда девать ворох платьев и массу драгоценностей, достойных королевы, как привыкнуть к спальне, которая раз в десять больше каморки, что была их домом, пока Ник не вернулся с другого конца света сказочно богатым? От такой роскоши кружилась голова.
И вот теперь она, высокая, худощавая, сорокапятилетняя женщина с морщинистым лицом, стоит в огромном холле и поджидает дочь одного из самых знатных людей в Англии, которую пригласила к себе на чай. Ее смятение усилилось еще больше, когда Ник сообщил матери, что леди Кэтрин Гровенор, которая гостит по соседству у своей подруги, хочет осмотреть дом. Неудивительно, что руки у нее трясутся, как пудинг. Больше всего ей хочется быть сейчас как можно дальше от Делакур-Хауса.
Ник понимал, что с ней творится.
– Мам, ты счастлива? – спросил он, обнимая ее. Сын ласково взъерошил ее седые пряди. С тех пор, как он вырос, Николас Монро так выражал свои чувства к матери.
– Не знаю, что и сказать, сынок, – засмеялась миссис Монро. Ей пришлось встать на цыпочки, чтоб поцеловать Ника в щеку. – Ник, дорогой, у меня из головы вылетел весь светский этикет. Позволь мне уйти к себе. Хозяйка я никакая, леди Кэтрин тотчас поймет это и сочтет меня выскочкой.
– Ничего подобного, вот увидишь, ты полюбишь ее! – непринужденно заметил Ник, пытаясь скрыть от матери, которая всегда читала по его лицу, как в открытой книге, глубину своих чувств к Кэт.
С ее губ готов был сорваться вопрос, но Вивиан Монро вовремя вспомнила, что лучше ни о чем не спрашивать. Она догадывалась, что будь любовь к этой женщине взаимной, Ник обязательно бы поделился с ней тотчас по ее приезде в Лондон.
– Если она похожа на своего кузена, я непременно полюблю ее, – оправившись от удивления, сказала миссис Монро. Вот так сюрприз! Ее сын влюбился!
В молчаливом сочувствии Вивиан Монро положила голову сыну на грудь. Так вот чем объясняются, казалось бы, незаметные перемены в Нике, с тех пор как он приехал в Англию! Будучи женщиной мудрой и чувствительной, она догадывалась, что чувства ее большого и доброго сына пустили глубокие корни. Пусть так, но ей хотя бы стала известна причина его необычного поведения.
Он не просто обзавелся выездом, который приличествует светскому человеку, одеждой, которая безукоризненно сидит на нем, и прелестными аксессуарами. Его теперешнее произношение было выше всяческих похвал. Несмотря на все усилия, ей такое не снилось. Хотя они жили в невыносимых условиях, миссис Монро удалось привить сыну хорошие манеры и добиться приличного произношения. Сколько усилий стоило, чтобы Ник не вырос ущербным юношей, обиженным на весь мир за то, что судьба несправедливо забросила его на задворки цивилизации. Она преуспела, помогая сыну стать добрым и честным человеком. И могла им гордиться. Последующие успехи Ника не удивляли ее. Будучи честолюбивым и упрямым с самого детства, Ник задался целью обеспечить матери хорошую жизнь и выкупить отца у одного негодяя, который обращался с ним на своей ферме хуже, чем со скотиной. Вивиан никогда не сомневалась, что Ник добьется своего. Но она и представить не могла, что он так разбогатеет. Он окружил ее роскошью и комфортом, но помочь отцу уже не смог. Слишком поздно он разбогател, и они часто горевали по этому поводу.
Слова Ника вернули ее к действительности.
– Кажется, подъехал экипаж, – с волнением в голосе произнес ее сын. Он обнял мать за плечи и повел к большой двери.
Взявшись за руки, мать и сын вышли навстречу Кэт, ее служанке и Чарли, едва ландо ее подруги Джоан Лайон, миновав великолепную дубовую аллею, подкатило ко входу.
– Можешь представить подобную сцену со своей матерью? – поинтересовался Чарли.
– А ты со своей? – поддразнила кузена Кэт.
– Последний раз моя мать обнимала меня, когда мне было пять минут отроду, да и то потому, что старая няня пристыдила ее. Она всегда заботилась о том, чтобы мать проявляла хотя бы внешние признаки любви.
Как и опасалась миссис Монро, Кэт оказалась писаной красавицей.
– Добро пожаловать в Делакур-Хаус, леди Кэтрин, – уважительно, но без излишней фамильярности произнесла миссис Монро. Оказалось, что она ничего не забыла. Хорошие манеры, привитые матерью в раннем детстве, и все, что она усвоила, будучи гувернанткой в этом доме, остались в памяти на всю жизнь.
Пожилой женщине было невдомек, что известно Кэт об их семье. Она надеялась, что самую малость. Но как бы не сложились отношения между Кэт и ее сыном, от нее она не услышит ни слова о печальных страницах их семейной хроники. Не в ее характере было кривить душой и изворачиваться. Она полагалась на сына: он сделает все тактично и с достоинством, а если промолчит, она знает, что сказать.
Лондон мог сильно измениться, но свет – она была уверена – никогда. Богатство и врожденный шарм Ника, а также протекция Кэт и ее кузена могли открыть перед ним все двери, но лишь чудо могло заставить титулованную англичанку принять предложение человека, которого правительство и суд сочли вором.
– Чай, наверное, уже готов, – объявила миссис Монро, приглашая гостей в еще незаконченную гостиную. Весь стол был заставлен различными бутербродами, джемами, пудингами, пирогами и хлебом. Предчувствия миссис Монро не оправдались. Она не испытывала неловкости.
Леди Кэт оказалась очаровательной гостьей. Она с нескрываемым аппетитом поглощала еду, нахваливала все, что стояло перед ней. Миссис Монро не нашла в ней ни одну из черт, которые выказывали многие великосветские дамы в ее бытность гувернанткой в Делакур-Хаусе. Если Кэт прикидывалась милостивой аристократкой, то очень искусно, она не заметила ничего.
До конца чаепития было еще далеко, но миссис Монро уже знала, почему ее сын безнадежно влюбился в Кэт. Угораздило же его отдать свое сердце женщине, которая не может ответить взаимностью. Ее поведение говорило о том, что Ник для нее всего лишь друг. Она не заметила, чтобы Кэт тайком краснела и бросала на сына потаенные взгляды. Время, конечно, лучший лекарь, но, сколько придется ему выстрадать, прежде чем он забудет ее. Она могла много поведать о разбитых сердцах. Вивиан Монро до сих пор не смирилась со ссылкой и смертью мужа. Богатство сына не облегчило ее горя.
– Какая прелестная комната! – воскликнула Кэт. Она встала от стола и с чашкой в руке принялась рассматривать картину за картиной; особый восторг у девушки вызвала мебель: новая и отреставрированная. – Как приятно сидеть в гостиной, обставленной не в немецком или французском стиле. Слишком массивная мебель подавляет, а чересчур утонченная – вызывает чувство тревоги: есть страшно. Всем другим стилям я предпочитаю деревенский!
– Вижу, вы и Ник сходитесь во вкусах, – заметила миссис Монро, пытаясь понять, что у них еще общего.
– Если честно, то леди Кэт не подозревала об этом, когда согласилась помочь мне, – засмеялся Ник. – Она отвезла меня к Аккерману, Хардингу и Ховелу и научила, как подбирать мебель, обстановку. Надеюсь, мисс Гровенор и впредь будет помогать мне.
Кэт залилась румянцем.
– Думаю, леди Кэтрин должна обязательно осмотреть весь дом и его окрестности, прежде чем покинет Делакур-Хаус, – предложила миссис Монро, желая остаться наедине с Чарли.
Когда за Кэт и Ником закрылась дверь, она пригласила Слейтона сесть рядом с собой.
– Для вас, конечно, не секрет, что Ник безнадежно влюблен в вашу кузину?
– Вот именно, безнадежно, – согласился Чарли. – Боюсь, Ник не сказал вам, что Кэт обручена и скоро выйдет замуж.
– Вы правы. Он очень смущен и не в состоянии говорить о леди Кэт. Мне кажется, что она не питает к нему ответного чувства.
Чарли встал и подошел к окну. Решится ли он рассказать миссис Монро о том, что ему известно?
– Лорд Чарльз, не бойтесь сказать то, что хотите, – настаивала миссис Монро. Ей нужна вся правда.
– Кэт так сильно любит вашего сына, – выпалил Чарли, глядя на нее, – но оба не догадываются о чувстве, которое питают друг к другу. Умоляю, не выдавайте меня! С моей стороны было бы грешно подать им надежду. Увы, их брак невозможен. Это было бы неблагоразумно, вы понимаете; что я имею в виду?
Миссис Монро энергично закивала головой.
– Я разделяю ваши чувства. Ник говорил вам, что я была гувернанткой и познакомилась с его отцом в этом самом доме? Его отец работал помощником семейного адвоката.
Слейтон замотал головой.
– Я могу рассказать много хорошего и дурного об аристократах, – словно обращаясь к себе самой, прошептала она. – Я никогда не стремилась подражать тем, кто выше меня по общественному положению. Простите за резкость, но эти люди бывают очень жестокими, когда считают, что у какой-то выскочки из низов слишком большие амбиции. Я не хочу, чтобы Ник страдал, и готова вступить в бой даже с самим дьяволом, лишь бы оградить его от мучений и самого себя.
Чарли хорошо понял миссис Монро. Разве он не наблюдал это на протяжении всей своей жизни?
– Успех в Лондоне не должен вскружить ему голову, – продолжила мать Ника, голосом, полным сарказма. – Мой сын может быть принят с распростертыми объятиями, но когда правда о его происхождении выйдет наружу, он станет парией. Не хватит жизни двух поколений, чтобы свет простил его и его потомков.
– Но ведь он покорил всех великосветских дам, а их мужья засыпали Ника приглашениями, – попытался возразить Чарли. – Я был несказанно удивлен, но все происходило на моих глазах.
– Замужняя женщина чувствует себя в безопасности. Да к тому же не забывайте, что мы в Лондоне, – заметила миссис Монро тоном бывшей гувернантки. – Лондонские львицы всегда ищут, с кем позабавиться. В сельской местности аристократия ведет более замкнутый образ жизни, она более консервативна. Хоть он и владеет Делакур-Хаусом, но достаточно просочиться слухам, чтобы они тотчас отвернулись от него. Не мне вам говорить!
Да, Чарли прекрасно знал, как его семья и друзья относятся к чужакам. Порой он и себя причислял к их стану. Оба погрузились в невеселые воспоминания, глядя через окно на ухоженные лужайки.
– Что ж, за высокомерие приходится платить. Если бы я не заморочила ему голову рассказами о том, как люблю Делакур-Хаус, он бы не мечтал стать его владельцем, чтобы я вернулась в имение хозяйкой.
Вивиан Монро встретила в штыки его обещание купить поместье. Она опасалась, что в округе все вспомнят о старом скандале.
Однако переубедить сына было сложно. Высшее общество ее не интересовало. Единственное, чего хотел Ник – это спокойной и утонченной жизни на природе. Но было это до того, как он влюбился и все пошло кувырком. Леди Кэтрин придется за многое ответить, подумала миссис Монро, сжимая кулаки.
Оставшись с Ником наедине, Кэт первым делом решила извиниться за свое поведение во время их последней встречи в Гайд-Парке.
– Я получил ваше письмо, леди Кэт, ответил Ник. – Предпочитаю забыть о случившемся, особенно теперь, когда вы почтили нас своим присутствием, и я могу показать вам дом.
Кэт обрадовалась, что не надо ничего объяснять, и они дружно отправились смотреть Делакур-Хаус. Некоторые покои были уже отделаны заново, другие до сих пор оставались в первозданном состоянии. Кэт делала замечания на ходу.
– Нельзя ли чуть помедленнее, леди Кэт? – взмолился Николас. – Мне трудно запомнить все ваши советы.
– А вам нет необходимости их запоминать, – беззаботно отозвалась девушка. Лондон, ее совместная жизнь с Петербрумом были далеко. – У меня отличная память на цвета. Я вышлю вам свои соображения, как только вернусь в дом подруги.
Находиться рядом с Кэт после недельной разлуки было для Ника счастьем. Но видеть ее в своем доме, который по его задумке должен был стать ее домом, оказалось невыносимо трудно. Каждая покупка делалась с мыслью о Кэт. Понравится ей его новое приобретение или нет? Одобрит ли она его планы? Ник понимал, что ее пребывание в Делакур-Хаусе лишь усугубляет его мучения, но ничего не поделаешь. По крайней мере, в будущем, которое рисовалось ему таким мрачным, у него будет лишь одна радость: он станет предаваться воспоминаниям о том, как они бродили вместе по дому. Может, только это воспоминание и ничего более. Слабое утешение, но что делать? Реальная, живая Кэт в эту минуту была с ним рядом.
Они подошли к длинной галерее, где когда-то висели портреты владельцев Делакур-Хауса. Теперь вместо надменных и холодных предков, в чем Кэт была абсолютно уверена, на стене виднелись белые пятна.
– Что вы собираетесь делать с галереей? – поинтересовалась девушка и обернулась, чтобы услышать его ответ.
Ник не ожидал, что она повернется, и они столкнулись. Одного мгновения было достаточно, чтобы он ощутил прикосновение ее грудей. У него перехватило дыхание, а руки непроизвольно сомкнулись у нее на спине. К черту осторожность и здравый смысл! Увы, помутнение разума было недолгим. Руки упали, как плети, он отвернулся. Каждый нерв в его теле напрягся. Он жаждал, страстно желал сжать в объятиях самую прекрасную женщину из тех, кого знал. Он такт долго мечтал об этом, что ее отказ стал бы для него адской мукой.
Он боялся посмотреть ей в глаза. А вдруг он прочтет в них панику или отвращение? Ник заговорил быстро-быстро:
– Я как раз собирался попросить вас порекомендовать мне художника-портретиста. Хочу заказать ему мой и мамин портреты, – сообщил он, надеясь, что голос не выдаст его волнения, пока они спускались по лестнице.
Всего минуту назад он даже не предполагал, что хочет иметь их портреты, тем не менее, идея ему понравилась. Его предки заслуживали того, чтобы их портреты висели на этих стенах. Он пришел в восторг.
– Я дам вам адреса нескольких очень хороших художников, – прерывающимся голосом пролепетала Кэт. Она до сих пор не могла прийти в себя от его объятий, хотя длились они всего мгновение. – Надеюсь, вы остановите свой выбор на Джейн Дентри. Она великолепна! Эта молодая ирландская художница перебралась в Лондон совсем недавно. Она предпочитает миниатюры, но все работы очень хороши. Вот увидите, вскоре она будет нарасхват: весь Лондон будет позировать ей.
К тому же она чертовски красива и не замужем, подумала Кэт про себя. Я ревную его к каждой женщине и не стыжусь признаться в этом. Но только себе, конечно.
– Она рисовала ваш портрет? – поинтересовался Ник, надеясь, что не выдал себя.
– Всего несколько набросков, но осталась ими недовольна, – пояснила Кэт. – Мне не удалось уговорить ее продать или отдать их мне. Она чертовски требовательна к себе.
– Если вы соблаговолите дать мне ее адрес, я зайду к ней, чтобы самому убедиться в ее мастерстве, – спокойно попросил Ник. На самом же деле он сгорал от нетерпения. Он должен как можно быстрее поехать в Лондон и заставить художницу продать ему наброски или написать миниатюру Кэт по памяти.
Нику сразу полегчало. У него появилась надежда. Хоть живой Кэт вскоре не будет с ним рядом, но останется ее изображение. Небольшое утешение, но это ведь лучше, чем ничего.
Спускаясь по лестнице, Кэт обернулась и взглянула на Ника. Последние лучи благословенного лета освещали его магическим светом. Она не смогла сдержать вздох. Ни один мужчина не будет столько значить для нее. И именно этот человек потерян для нее навсегда!
Будь прокляты ее отец и Петербрум!
Ник заметил, как восторг сменился на ее лице печалью. Как ему хотелось смахнуть слезинку с ее глаз! Он горел желанием узнать, почему она так несчастна, когда минутой ранее им было так хорошо друг с другом. Он не вправе рассчитывать на ее откровенность. Да что там! У него вообще нет никаких прав! Ему не хватало воздуха, еще как не хватало!
– А теперь, дорогая леди Кэтрин, я покажу вам мой сад, – сказал он, предлагая ей руку. Он пытался утешить себя тем, что будет хранить ее портрет всю жизнь. Вернуть парку его первозданный вид было для Ника куда более важным заданием, чем восстановление дома. О чем он не преминул сообщить Кэт. – Обещаю навести в парке образцовый порядок, – прошептал Ник. Он уже рисовал радужную картину. – Архитектор Браун остается для меня непререкаемым авторитетом, а вот что касается ферм, то я введу там новшества.
