Текст книги "Тайна леди Кэт"
Автор книги: Марси Ротман
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)
Глава 26
– Что за чудовище! – кипятился Чарли, закончив читать записку от Кэт, которую принесли во время завтрака.
Кэт умоляла его держаться от нее подальше и передать Нику ее просьбу.
«У меня нет сомнений, что П. вне себя от ярости и способен на все. Я хочу, чтобы ты и М. держались как можно дальше от меня, – писала Кэт, – особенно М. Вы ничего не сможете для меня сделать. За мной постоянно следят».
Чарли бросил письмо на стол. Показать его Нику значило накликать беду. Он должен придумать, как предупредить друга, не говоря ему правду. Задача чертовски трудная! Нику тоже несладко. Он только что получил оскорбительное письмо от Петербрума, который предписывал ему держаться подальше от Кэт. В приложенной к письму записке Кэт сообщала, что не может пойти с ним по магазинам, хотя такая договоренность между ними была. Записка была короткой и не оставляла сомнений, что девушка решила не иметь с ним никаких дел в будущем.
– Тебе известно, о чем эта записка, а может, ты знаешь, что заставило миледи написать ее, Беркли? – Слуга Кэт, который принес записку, пребывал в необычном волнении. Ник понимал, что задавать подобный вопрос бессмысленно, но он был на грани сумасшествия.
– Хозяйку я не видел. Новый дворецкий приказал отнести это письмо и еще одно лорду Чарльзу, – ответил неуклюжий гигант. – Но мне известно лишь, что в доме поселился дьявол, да, дьявол.
Ника насторожили его слова.
– Этот человек, Петербрум, заменил слуг своими людьми, – сообщил он, краснея. – Мне сказали, что леди Кэт страшно расстроена, а ее отец не ложится спать без бутылки и почти не выходит из дома.
– А что слышно у тебя?
– Пока меня не трогают. Я помогаю по дому и на конюшне. Никто не догадывается, что я у леди Кэт на особом положении.
Ник поднялся и подошел к Беркли.
– Для тебя всегда найдется место в моем доме, но постарайся остаться у Гровеноров как можно дольше, – попросил он слугу, положив руку ему на плечо. – Мне нужно знать, не грозит ли твоей хозяйке опасность и не нуждается ли она в моей защите.
Ник позвонил дворецкому, который явился вместе с управляющим имением Метом Меридитом. Не сказав больше ни слова, Беркли удалился.
– Мет, какими судьбами? – спросил Ник.
– Я здесь по поручению вашей матери, сэр! – печально ответил старик. – Она просила вас прибыть как можно быстрее.
Это было так не похоже на мать, что Ник забеспокоился.
– В чем дело? Она заболела? Скажите мне!
– Мне приказано найти вас и привезти домой. Больше я не знаю ничего.
Ник терялся в догадках. Неслыханно, мама призналась, что нуждается в ком-то. Он поспешил с отъездом.
До того, как он познакомился с Кэт, самым важным для него человеком была мать. Именно она разбудила в нем честолюбивые мечты.
Не прошло и получаса, как Ник покинул дом. Старик Меридит еле поспевал за ним. Было очень рано, и Ник мчался, как возница колесницы в Древнем Риме. Он на минутку заглянул в Олбани, чтобы сообщить Чарли об отъезде, и попросил Слейтона присмотреть за Кэт.
– А теперь еще раз все с самого начала. Итак, что случилось? – спросил Ник Мета, когда за окном замелькали пригороды столицы.
– После вашего отъезда миссис Монро носилась по дому, как угорелая, – принялся объяснять старик. – Ваша мать, если вы не против, я буду говорить без обиняков, не из тех, кто нуждается в помощи или позволяет слугам делать то, что, по ее мнению, у нее получается лучше.
Ник все понял. У матушки очередной приступ независимости. Она встречала в штыки все, что он пожелал ей дать, все, о чем могла мечтать женщина: одежду, дом, драгоценности. Вивиан Монро отвергала любую попытку, но Ник настоял на своем. Наконец она разрешила купить скромный домик и нанять одну служанку. И Боже упаси, никаких излишеств. Ей было не по душе его заветное желание иметь кучу денег, когда он был еще совсем ребенком. Ему помог случай, – так распорядился помощник капитана, – и он покинул Австралию и матушку. Переезд в Англию – это еще одно сражение, но, по словам Ника, он и здесь начинает одерживать победу.
Если с матерью что-то случилось, то виноват он. Он должен был остаться в имении и помочь ей привыкнуть к новой жизни, а не мчаться в город тотчас по отъезде Кэт. А что если его безнадежная любовь к Кэт, ставшая чуть ли не болезненным наваждением, мешает ему принимать правильные решения? Надо подумать об этом, но позже. Не сейчас. После того, как он приедет в Делакур-Хаус и узнает, что с матерью.
Ник повернулся к сидящему рядом старику.
– Не перетрудилась ли она?
– Выглядит она усталой, но причина, думаю, не в этом, – нервно ответил Мередит. – У вашей матери был посетитель, с которым она провела много времени наедине.
– Кто?
– Он не представился. Потребовал провести его к хозяйке, после чего приказал слугам удалиться.
Ник замер.
– Моя мать позволила, чтобы незнакомый человек…
– Он что-то прошептал ей, и она отослала всех слуг.
– И?
– Когда он ушел, ваша матушка лишилась чувств.
Внезапно Нику стало очень холодно, и как только они выехали из города, он опустил вожжи. Монро был слишком расстроен, чтобы по достоинству оценить выносливость серых, хоть он, и обещал их владельцу на Теттерсел. Спустя несколько часов они подъехали к большому постоялому двору, на котором он останавливался прежде. Ник заглянул туда, чтобы сменить лошадей. Монро ухитрился съесть булочку и выпить чашку чая и щедро заплатил хозяину за лучшую верховую лошадь в конюшне. Он тут же умчался, оставив Меридита в одиночестве. Управляющий последовал за ним в карете, запряженной свежими лошадьми.
Приехав в поместье, Ник без промедления направился в комнату матери. Дела обстояли хуже, чем он предполагал. Вивиан Монро, казалось, было раздавлена и выглядела очень постаревшей по сравнению с тем, какой он запомнил мать во время их последней встречи. Слезы текли по ее измученному лицу, взгляд загнанный. Она не была такой даже в самое тяжелое время в Австралии.
Ник подбежал к постели и обнял мать. Она вырвалась и оттолкнула его. Ник был поражен до глубины души. Никогда прежде она не обращалась с ним подобным образом.
– Мама, в чем дело? Скажи мне, – умолял Монро.
– Твой отец был вором.
Глава 27
Ник отпрянул, словно она ударила его.
– Оказывается, Гай Делакур не подставлял его, – выдохнула миссис Монро. – Он прекрасно знал, что делает, и сознательно помогал Гаю Делакуру грабить и обворовывать своих друзей. Ворованные вещи они прятали в заброшенном доме неподалеку отсюда, а скупщики краденого из Лондона под покровом ночи забирали их.
Ник заткнул уши. Мысль о том, что отец не тот, кем он считал его всю жизнь, была невыносимой.
– Он посмеялся над нами, – воскликнула она и принялась молотить кулачками по одеялу. – Он разрушил нашу жизнь. Он всю жизнь врал. Я должна была, должна была догадаться!
Ник метался по комнате. Он сочувствовал Кэт – ведь ее отец потерял достоинство. Получается, что и его отец, не колеблясь, исковеркал жизнь своего сына. Общность судеб делала их ближе друг к другу и одновременно увеличивала пропасть, которая изо дня в день становилась все глубже.
– Скажи что-нибудь, Ник, – умоляла мать.
– Как он мог обманывать нас все эти годы?
– Он всегда потешался над моими принципами. Но я не предполагала, что он смеялся надо мной. Какой же близорукой и глупой я была! Запомни, Ник, что любовь порой может уничтожить человека. Моя жизнь достойный тому пример.
Все годы Вивиан Монро внушала ему, что надо быть честным и в качестве примера приводила отца, которого наделяла массой достоинств. Можно представить ее негодование, когда выяснилось, что ее идеал, смысл ее жизни обманом заставил жену последовать за ним в Австралию, жить в отчаянной бедности и изоляции.
Ник был глубоко разочарован. Его беззаботный отец, несправедливо высланный в Австралию, оказался виновен во всем! По сравнению с матерью у него был более богатый жизненный опыт, и он знал, что многие люди жили нечестно, но только не он. Он никогда не будет так жить. С детства ему вдалбливали, что надо быть честным, и он свято верил во все, что твердила его матушка. Ведь именно благодаря своей кристальной честности он завоевал доверие капитана, которому спас жизнь. Позднее, когда он стал заключать сделки, в том числе и с китайцами, ему было достаточно слова. Так будет и впредь.
Невозможно было поверить, что он и мать так долго заблуждались.
– Мама, ты уверена насчет отца? – Даже будучи взрослым и богатым, Ник никогда не ставил под сомнение то, что говорила ему Вивиан. Он знал ее, как свои пять пальцев. Чудесная мать! Годы работы гувернанткой и тяжелая жизнь в Австралии в окружении мужланов, когда ей приходилось зарабатывать на еду для себя и сына, закалили миссис Монро. Она научилась командовать и делала это постоянно, уверенная в своей правоте. Они постоянно шутили, что она никогда не ошибается.
Мать вскочила с постели и с криком разодрала на себе одежду. Придя в неистовство, она принялась рвать на себе волосы. Ник даже представить не мог, что она может вести себя, как дикарка. Он потянулся к ней, но она отпрянула от него.
– Как ты посмел сказать, что я не права? – прохрипела она, кружась по комнате. В таком состоянии он не видел мать никогда. От удивления и обиды, Ник не мог сделать ни шагу.
– Как ты думаешь, я смогла бы очернить человека, ради которого пожертвовала всем, если бы хоть на йоту сомневалась в его невиновности? – воскликнула она. – Он поклялся тобой, что не совершал того, в чем его обвиняют, и я поверила ему. Виноваты были Гай Делакур и его слуга Том Треверс, которые, собственно, грабили, а затем они спелись и обвинили твоего отца, – закричала миссис Монро. – Хоть он и клялся тобой, но я-то должна была понять, что из этой троицы только у твоего отца были мозги.
Его мать называла фамилии из темного прошлого, которые омрачали его детство ночными кошмарами. Он вырос, будучи уверен, что Винтерс, у которого работал его отец, убедил его взять вину на себя. Вину за то, что совершил Гай Делакур. Взамен он обещал, что отца оправдают по всем статьям, а семья Делакур заплатит ему столько денег, что он будет жить в Канаде, как король.
– Расскажи мне правду! – взмолился Ник.
– Это твой отец задумывал ограбления, организовывал продажу краденого лондонским перекупщикам и надувал Гая и Тома, укрывая их долю, – ее злость пошла на убыль. – Винтерс не сдержал своего слова. Он и не думал помогать нам, после того как отец во всем признался, а Гай Делакур удрал в Америку.
Ник машинально кивнул.
– Откуда взялись деньги на оплату нашего проезда до Австралии? – поинтересовался Ник. – У отца было что-то припрятано?
– Да, твой отец сказал Треверсу, где спрятаны деньги. В конце концов, он должен был отдать Тому его долю. – Миссис Монро снова легла в постель.
– Как ты узнала? – спросил Ник, надеясь найти концы этой тягостной истории.
– Том Треверс рассказал мне.
Ник повернулся к ней.
– И ты поверила словам вора?
– Увы, Ник, – отчаяние в ее глазах подсказало Нику, что Том Треверс не соврал. Он выложил ей всю правду.
Столько лет он верил в невиновность своего отца. А теперь неожиданно поймал себя на мысли, что думает о себе, как о сыне настоящего преступника. От болезненной правды у него перехватило горло.
Пришло время пересмотреть свою жизнь.
Глава 28
Кэт сидела с каменным выражением лица перед зеркалом. Ее служанка трудилась над прической, которую украсила драгоценностями, присланными дедом Петербрума специально по случаю приема у Глостеров. Изумруды в серебряной оправе холодили шею. Ей надоело сидеть неподвижно, и она попросила служанку поторопиться и помочь ей надеть сверкающее бледно-зеленое с серебром платье, которое Петербрум сам выбрал на этот вечер.
Если Кэт думала, что ее постоянное напоминание о том, что она не является марионеткой в руках отца и жениха, возымело действие на Джона, то она ошиблась. Петербрум вел себя в Гровенор-Хаусе, как дома. Она запрещала ему входить в ее покои, но все напрасно. Он командовал новой служанкой и домоправительницей, как, впрочем, и другими слугами, которых нанял вместо старых. Когда Кэт отказалась подобрать платье к драгоценностям, он взял этот труд на себя. Он заставил продемонстрировать массу нарядов, пока не остановил свой выбор на том, что было на ней сейчас.
С каким удовольствием она бы разорвала колье и всласть поплакала, но надежда встретить Ника и Чарли была слишком велика. Она знала, что двери ее дома навсегда закрылись для тех, кто не нравился Петербруму, включая Мейтлендов и Браунингов. Ее возражение натыкалось на глухую стену. Кэт была вне себя, оказавшись в полном одиночестве.
Наконец она была полностью готова к выходу. Любое желание Петербрума стало теперь для нее законом. Вот и теперь ей придется сопровождать его и выглядеть счастливой на самом важном балу в этом сезоне. Ходили слухи, что те, кто не получил приглашения, готовы были скорее покинуть город, чем признаться, что не приглашены к Глостерам. С какой радостью Кэт отдала бы приглашение желающим за любую цену оказаться этим вечером в числе приглашенных.
Подобрав пышную юбку, Кэт спустилась по лестнице и проплыла мимо отца и жениха прямо в карету. Мария-Антуанетта, когда ее везли в карете на казнь, не выглядела более несчастной.
Ник и его мать велели подать легкий обед в десять часов. Он настоял, чтобы мать поехала с ним в Лондон.
Устроив ее в большой спальне, он сбежал по лестнице. Ник договорился встретиться с Чарли на приеме, на который он отправился своим ходом. Эти несравненные летние вечера в Лондоне! Светлые и кипящие жизнью, обещающие ночь развлечений, что прежде столько говорило сердцу Ника. Когда-то Лондон был живым воплощением его мечты, тем, что подстегивало его стремление стать богатым. Позже Лондон обрел магическую силу: ведь именно здесь он встретил свою Кэт, его первую и последнюю любовь.
Сегодня столица и все вокруг казалось самым обычным. Вина его отца заставляла сомневаться Ника во всем. Наверно, его мать была права. Англия перестала быть ему отчим домом. А теперь, когда он потерял надежду, что Кэт станет его женой, разве Лондон или любой другой город могут удержать его?
Ник покачал головой, пытаясь избавиться от горьких мыслей. Лучше сосредоточиться на том, что ждет его сегодня вечером. Он поспешил к Чарли. Ник решил, что будет думать только о встрече с Кэт. Сразу же по его приезде в Лондон Чарли сообщил Нику, что Кэт была у себя в доме на положении пленницы. Днем и ночью она появлялась лишь в обществе отца и Петербрума, которые не спускали с нее глаз. В Лондоне только об этом и говорили.
У Ника от возмущения закипала кровь. Он пытался придумать, как избавить ее от опеки, но понимал, что помочь может лишь убийство отца и Петербрума. Ник убил человека, который напал на него с ножом. Дело было в Китае, но он не мог прийти в себя долгие годы. Он не был способен на хладнокровное убийство. Ник прекрасно понимал это. Монро потер место, на которое пришелся удар ножа – постоянное напоминание о ночи, о которой он бы предпочел забыть.
Он решил сократить путь. Выйдя к особняку Глостеров, Монро замер от удивления. Вокруг все бурлило. Атмосфера торжественности, присущая подобным мероприятиям, заставляла учащенно биться сердце. Вереница элегантных экипажей с мигающими в темноте фонарями тянулась по улицам, прилегающим к Гайд-Парку. Цокот копыт по булыжной мостовой напоминал шум водопада. Факелы освещали подъездные пути к величественному зданию. Все окна на этажах были распахнуты настежь. Тысячи свечей в канделябрах позволяли зевакам в толпе хоть на секунду увидеть силуэты представителей знати. Нежную мелодию скрипок и громкие звуки оркестра подхватил легкий летний ветерок и понес над толпой.
Благодаря гигантскому росту Ник видел больше, чем другие люди, глазевшие по сторонам. Первым, кого он приметил, был герцог Веллингтон, который, как оказалось, гораздо ниже ростом. Он узнал герцога сразу по его крючковатому носу – объекту многочисленных карикатур. Послышались радостные крики. Затем показался лорд-майор при всех регалиях, леди Тевисток и леди Шелли – Ник встречал их всех раньше.
Ни один из приемов, по которым Чарли и Кэт таскали его, не был столь великолепным. Ник никогда прежде не видел такого количества напудренных, одетых в шелка и золото слуг с него ростом, которые выстроились в ряд на парадной лестнице.
Терпение Ника было вознаграждено. Показалось ландо Гровеноров. Кэт обернулась и, увидев его, незаметно кивнула. Петербрум повернул голову: видимо, хотел обнаружить того, кто привлек внимание его невесты. Он грубо схватил ее за руку и повел вверх по лестнице. Ник резко отвернулся. Возможно, Петербрум не заметил его. Ник не хотел усугублять ее мучения. Ему надо сдерживать себя, когда дело касается Кэт. Эта мысль очень беспокоила его.
– Старина, ты выглядишь так, словно собираешься на дело, – заметил Чарли, подходя к нему.
Чарли уже некоторое время наблюдал за Ником, стоя в отдалении. Он был не в восторге от того, что увидел. С первой минуты их встречи его поразила открытость австралийца, но более впечатляющим был его заразительный оптимизм. Прошло время, и Чарли с болью должен был признать, что от веселости Ника не осталось и следа. А причиной тому была его бешеная страсть к кузине. Или еще что-то? Днем, во время их короткой встречи, его друг выглядел вялым, взгляд у него был отсутствующий. Ник еле сдержался, чтобы не нагрубить, когда Чарли поинтересовался, почему он поехал в деревню. Ник так изменился неспроста, но сейчас не время разгадывать загадки и тайны.
– Грешен, люблю праздники, – заметил Чарли, вышагивая рядом с Ником.
То, что происходило в больших, с высокими потолками покоях, не поддавалось описанию. Гости жались к стенам, а армия слуг в париках и парчовых ливреях пробивала себе дорогу, пытаясь удержать над головой подносы с освежающими напитками. Что, впрочем, удавалось им не всегда.
– Ее высочество, должно быть, в восторге, – Чарли попытался перекричать громкие звуки оркестра и людские голоса. – Такое впечатление, что особняк вот-вот обрушится.
Ник согласился с другом, и они с большими трудностями выбрались из первого зала в поисках менее шумного местечка. Толпа в дверях разделила их, и прошло более часа, прежде чем им удалось вновь соединиться. Подобные мелочи Ника не волновали. Он явился сюда по одной причине – увидеть Кэт и убедиться, правда ли то, что говорят Беркли и Чарли: действительно ли она в своем доме на положении пленницы? Время от времени он натыкался на Кэт с Петербрумом, но принимал все меры предосторожности и оставался незамеченным. Учитывая тот факт, что Чарли и Ника видно за версту, задачка была не из легких. Ник мечтал только об одном: встретить Кэт без своего, как он окрестил Петербрума, тюремщика. Несколько минут с ней наедине было достаточно, чтобы удостовериться, в каком она положении.
Он был не большой любитель игры в кошки-мышки, и его терпение быстро истощилось. Спустя полчаса Чарли нашел его.
– Только что я слышал собственными ушами, как наш друг Петербрум приказал дяде не спускать глаз с Кэт, – сообщил Чарли, словно читая мысли Ника. – Его пригласили поиграть в карты: соблазн очень велик. Я сам был таким когда-то. – Чарли засмеялся, и друзья отправились на поиски Кэт вместе. Они побывали во всех залах, решив затем вести поиски поодиночке. Ник прочесывал толпу, набросившуюся на столы с едой, когда внезапно увидел ее со спины.
– Порекомендуйте мне какое-нибудь блюдо, – попытался непринужденно пошутить Ник, в то время как единственной его мечтой было сжать ее в объятиях. – Такое изобилие, что глаза разбегаются. Герцогиня, вероятно, со всего мира выписала угощение.
Кэт от волнения не могла сглотнуть. Она видела его сегодня несколько раз, но прикованная к Петербруму, который, словно тисками, сжал ее руку, она молила Бога об одном: чтобы Ник не приблизился к ней. Но вот он так близко, что она чувствует запах его туалетной воды, его дыхание на своей шее. Она попыталась придать своему лицу беспечный вид, надеясь обмануть Ника, как и себя, впрочем, а также всех, кто плотным кольцом обступил их.
– Если вы очень голодны, то здесь есть перигорский пирог, трюфели из Франции, сосиски и керри из Индии, вестфальский окорок и оленьи языки из Лапландии, – защебетала Кэт. От его близости ее сердце забилось, как бешеное, а тело вибрировало, как струны скрипки Страдивари. Не слишком ли она переигрывает, задавалась вопросом девушка.
– Звучит очень заманчиво. Продолжайте, прошу вас! – голос выдал его желание дотронуться до нее. Во всяком случае он так думал, а точнее надеялся.
– Вы хотите слишком многого.
– Я хочу все, – ответил он мягко. О железном контроле, существовавшем все эти недели, было забыто.
Кэт не смела повернуться. Она боялась, что ее вновь постигнет разочарование. Неужели он к ней неравнодушен и хочет того же, что и она?
– Сыры из Италии, оливки из Испании, – продолжала она дрожащим голосом, боясь довериться сердцу, которое говорило ей, что это любовь, а разум шептал – светская болтовня.
– Это правда, что вы на положении пленницы в собственном доме?
– Уходите, Ник, прошу вас! – его имя сорвалось у нее с языка.
Ник растаял. Как давно он хотел услышать свое имя, произнесенное этим завораживающим, томным голосом, который, как никакой другой голос в мире, заставлял трепетать его.
– Я хочу помочь, дорогая Кэт.
– Увы, мне никто не может помочь.
К черту приличия! Ник повернул Кэт к себе. Ее взгляд сказал ему, что она тоже несчастна. Забыв обо всем, он притянул ее к себе.
Кэт приблизилась к нему, не обращая внимание на взгляды и шепот. В ту же минуту Ник почувствовал, как кто-то сжал его руку и оттолкнул от Кэт и стола. Ник повернулся, готовый растерзать того, кто оторвал его от Кэт, и увидел Чарли и лорда Гровенора. Оба были в ярости. И прежде чем Ник смог выдавить из себя слова протеста, они взяли его под руки, и повели к ближайшей двери.
– Как вы смеете! – воскликнул Монро.
– Как вы смеете подвергать риску репутацию моей дочери? – закричал Гровенор. Он был уже навеселе. Его налитые кровью глаза сверкали, как кинжалы. – Настоящий джентльмен никогда не теряет голову.
Ник обмяк, разжал кулаки.
Чарли отвел Гровенора в сторону, а затем взял за руку Ника и потащил в боковую комнату.
– О чем ты думаешь? Ты ведь ведешь себя, как влюбленный щенок! – сказал Чарли, подняв руки. – Петербрум бешено ревнует ее к тебе и способен на все, не говоря уже о том, что ты компрометируешь Кэт.
– Отлично. Может, он испугается и будет обращаться с ней по-человечески, – сказал Ник, понимая, что это слабое оправдание, если вспомнить, какой вред он мог нанести Кэт.
– Твой номер прикинуться дурачком с таким тертым калачом, как Петербрум, не пройдет. Пошевели мозгами, он очень опасен!
– Не больше, чем я, – огрызнулся Ник. – Мне надоело, что этот негодяй делает все, что ему заблагорассудится.
– Не такие, как ты, пытались преподать ему урок, а потом сожалели, – не на шутку рассердившись, прошипел Чарли. – Я не для того согласился помочь тебе попасть в высшее общество, чтобы тебя изуродовали, а Кэт окончательно разрушили жизнь.
– Кто-то же должен думать о Кэт! – воскликнул Ник. – А всем наплевать!
Монро был прав, и Чарли знал это. Он опустился в кресло и обхватил голову руками.
– Я чувствую себя таким же беспомощным, как ты. Что мы можем сделать? – простонал Чарли. В отличие от Ника он признал себя побежденным.
– Прости, друг, – Ник подошел к Чарли. – Мне, как и тебе, известно, что сделать ничего нельзя. Я ненавижу тех, кто вынуждает Кэт выйти за человека, которого она презирает.
Чарли взглянул на Ника. Он проклинал договор, который заключил с Вивиан Монро. Однако Слейтон был вынужден склонить голову перед мудростью этой женщины. Кроме известных причин, по которым брак между Ником и Кэт был невозможен, существовала еще одна, о которой ему поведал отец Кэт: Петербрум пригрозил, что убьет Ника, если тот не отстанет от Кэт.
– Пришло время серьезно поговорить о Кэт, – как неуверенно звучал его голос. Чарли сомневался в своей правоте. – Хоть нам и не нравится, Кэт собирается замуж за Петербрума. Этот негодяй ревнив, как черт, и невероятный собственник. Даже если Кэт произведет на свет наследника, в котором он так нуждается, Джон будет держать ее на коротком поводке. В отличие от многих несчастных в замужестве женщин, Кэт никогда не прибегнет к такому средству как любовник. Вот и получается, что у вас нет будущего, – он повторял то, что говорила Вивиан Монро. Чарли надеялся, что хоть ей сумел угодить. Он сам был несчастлив, а о Нике говорить не приходилось: таким Чарли не видел его никогда.
