Текст книги "Ночной извозчик"

Автор книги: Марсель Аллен

Соавторы: Пьер Сувестр
сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 20 страниц)

Глава 18
ДОЧЬ ФАНТОМАСА

Раймонда стояла неподвижно, прислушиваясь к голосам за стеной с возрастающим волнением; бледная, застывшая, перепуганная новой неожиданностью, она, казалось, полностью забыла о страшном месте, где находилась, о близости смерти, об опасностях, окружавших ее со всех сторон, словом, обо всем, что ей угрожало.

Голоса за стеной, привлекшие ее внимание, стали громче – в одном из них прорывались вспышки ярости, второй, задыхающийся, робкий, произносил то и дело едва разборчивые слова.

– Боже мой! Боже мой! – повторяла Раймонда, словно в бреду, уже на пределе испуга.

Вскоре до ее слуха донесся громкий спор, и резкий, хриплый голос приказал:

– Кольца! Покажи мне кольца! Я хочу все знать, Доминик!

Да, эти люди, разговаривающие друг с другом в помещении рядом с мрачным подвалом, где очнулась Раймонда, были Фантомас и Доминик Юссон. Да, Раймонда очнулась именно в доме препаратора Медицинского института, у изготовителя скелетов, и слух ее привлек спор между Домиником Юссоном и Фантомасом как раз в ту минуту, когда она была готова уже, невзирая ни на какие препятствия, бежать из этого страшного места.

Сперва она слышала только голоса и не разбирала, о чем говорят собеседники. Но вскоре до нее дошел смысл их разговора. Вот тогда-то Раймонда пошатнулась и воскликнула с отчаянием и непередаваемым ужасом:

– Фантомас! Фантомас здесь! Мой отец!..

Ее отец!

И тут Раймонду, а верней Элен, словно молнией пронзило воспоминание о страшных приключениях, оживавших в ее памяти при одном только имени Фантомаса!

О, эти часы, полные мучений, ужаса, отвращения, страха, пережитые ею в Натале из-за этого Фантомаса, бандита, короля преступников, отца ее!

Ах, конечно, он любил ее, она слышала, как он в отчаянии рыдает, убитый горем, думая, что она умерла, утонула. Но как ни была Элен-Раймонда тронута горем этого человека, ее сочувствия, увы, не хватало на то, чтобы стереть из памяти страшные преступления, совершенные тем, кто сейчас ее оплакивал.

Да! Пусть он любит ее, пусть его потрясла ее смерть, пусть она даже верила в его отцовские чувства, но она не могла забыть о том, сколько у него на совести было подлых убийств, какая неотступная жестокость была всегда свойственна ему, какие гнусности числились за ним. Все смешалось в ее мозгу, и в страшном кружении мыслей ей припоминались последние дни, пережитые в Натале, и смерть Летиции! Убийство Летиции, чума, разразившаяся по вине Фантомаса на борту прекрасного судна «Бритиш-Куин», опасность, которой подверглись из-за него же Фандор, Жюв и она сама, когда Фантомас – опять Фантомас! – послал их всех троих на верную смерть на паровозе, несущемся навстречу экспрессу из Претории!

Нет! Если Раймонда и была тронута горем Фантомаса, если она вздрогнула, услышав, как он здесь, в нескольких метрах от нее, повторял надломленным от страдания голосом: «Моя дочь! Моя дочь! Это моя дочь!» – ненависть к нему все же была сильней.

Кроме того, многое из того, что случилось, оставалось для нее непонятным, неясным. Разумеется, она догадывалась, что Фантомас замешан во всем, что произошло в «Пари-Галери», во всем, что стало ей известно после ее побега от похитившего ее Фонаря, побега, удавшегося благодаря Пантере.

Однако ей было совершенно непонятно, кто приказал ее похитить, так как ей, знавшей, как обстоит дело, не могло и в голову прийти, что виновником ее похищения мог быть г-н Шаплар.

И еще – почему сейчас Фантомас полагает, что она умерла?

Раймонда, конечно, не знала, что Фонарь убил Пантеру, и поэтому не могла догадаться, кто же та женщина, чей труп доставили Доминику Юссону, женщина, одетая в ее, Раймонды, платье, то самое платье, которое она потом купила у Бузия и вчера еще держала в руках, когда, изображая юнгу Луи, переодетая в мужской костюм, бросилась в Сену и чуть не утонула, пытаясь разгадать тайну светящихся пятен.

Как распутать этот фантастический клубок?

Какая причина породила невероятные происшествия, которые выпали на ее долю, где то и дело возникала эта беспощадная, поразительная фигура – Фантомас? Вслушиваясь в подробности глубоко личной драмы, которая разыгрывалась рядом, Раймонда вдруг подумала – как странно, что Фантомас оказался сейчас жертвой недоразумения. Ей пришло в голову, что какое-то высшее божество наконец вынуждает ее отца искупить свои страшные преступления.

– Нашелся некто посильнее его! – прошептала она.

И на мгновение перед мысленным взором Раймонды-Элен, дочери Фантомаса, возникли силуэты двух неразлучных друзей, двух вершителей правосудия, Жюва и Фандора. Но тут же она возразила самой себе. Нет! Жюв и Фандор являются, подобно ей, только свидетелями, а не вожаками событий – ведь только накануне она, Раймонда, бросилась в воду, оттого что увидела Жерома Фандора, поднявшегося на борт «Жанны-Мари», и поняла, что журналист ведет расследование: это означало, что он, как и она сама, пытается узнать истину, но пока что безуспешно.

Но у Раймонды уже не оставалось времени, чтобы размышлять над этими волнующими ее вопросами. С минуты на минуту Доминик Юссон и Фантомас могли войти сюда, в мертвецкую. Ведь Фантомас неизбежно захочет увидеть труп молодого человека, у которого в руках было найдено пресловутое платье Раймонды. А Доминик Юссон слишком боялся бандита, чтобы отказать ему в чем бы то ни было. Да, конечно, они вот-вот появятся, застанут ее, значит, – надо бежать, бежать во что бы то ни стало!

Несчастная Раймонда, спотыкаясь, налетая то на одну стену, то на другую, пробиралась ощупью, пытаясь выйти из этого страшного помещения. Но вот она дошла до двери и открыла ее неуверенной рукой. Дверь выходила в садик, вернее – во двор, посыпанный песком, на который в этот ночной час падали бледные отблески лунного света, придавая ему зловещий вид.

– Бежать! – повторяла Раймонда, сосредоточив все свои мысли, всю свою энергию только на одном – на побеге.

На этот раз она постаралась действовать совсем беззвучно. Поэтому очень осторожными большими шагами она прошла по садику, но внезапно побледнела, увидев под кустами лежащую человеческую фигуру, по-видимому, мертвеца, завернутого в какую-то ткань и брошенного здесь.

Она нашла решетчатую дверь сада, не запертую, а только прикрытую. Дрожь охватила ее при мысли, что ржавые петли, должно быть, заскрипят, когда она попытается выйти.

Вдруг кто-то придет! Ну, если только придут, Раймонда сумеет бороться, кричать, вопить! Им придется отпустить ее!

По счастью, случай оказался на ее стороне. Дверь бесшумно приоткрылась. Раймонда вышла из сада никем не услышанная. Увы! Это еще не было концом ее бед!

Выйдя из таинственного жилища Доминика Юссона, она оказалась на улице, ведущей к виадуку Пуэн-дю-Жур. И тут она, вздрогнув, остановилась. Перед ней, у самого тротуара, стояла извозчичья карета. Сперва Раймонда не решалась даже пошевелиться. Но мало-помалу к ней вернулась прежняя отвага.

Казалось, что карета брошена здесь, на улице; она выглядела совсем ветхой, а тощая кляча, запряженная в нее, уныло и покорно стояла в полной неподвижности, словно прикованная к мостовой. Кучера нигде не было видно…

Раймонда сделала несколько шагов и, осмелев от царившей кругом тишины, заглянула внутрь кареты. Она была пуста.

Раймонда не собиралась терять времени на осмотр этого таинственного экипажа, но внезапно ее внимание привлекла свисающая с колеса на мостовую широкая кучерская накидка коричневого цвета с многослойной пелериной, кем-то, видимо, оставленная здесь.

«Боже мой, – подумала девушка. – А что сталось с кучером?»

И ей невольно припомнилась человеческая фигура, только что замеченная ею в садике Доминика Юссона.

Все равно! Девушка собралась с силами, ей надо было бежать отсюда, бежать…

И тут ей пришла в голову хитроумнейшая мысль. Править лошадью было для нее детской игрой, ведь она выросла на равнинах африканского Наталя… Отлично! Раз эту карету бросили здесь, она воспользуется ею для побега.

Раймонда набросила на себя громоздкую накидку, вскочила на козлы, схватила вожжи и стегнула кнутом худосочную клячу.

Экипаж медленно тронулся с места. Вот в этот-то миг и вздрогнули в мастерской Фантомас и Доминик Юссон, заслышав стук колес.

Что же происходило, между тем, в это самое время? Вернемся к Жерому Фандору, который бросил карету ночного извозчика на пустыре, возле укреплений, и торопливо пошел по улицам, ведущим к Пуэн-дю-Жур. Там он окликнул такси, посулил шоферу хорошие чаевые и велел отвезти себя на улицу Бонапарт.

Вот уже много лет как Жером Фандор в качестве близкого друга Жюва имел ключи от его квартиры. Он с шумом отворил дверь, бегом промчался по квартире и влетел в спальню сыщика.

– Жюв! Жюв!

– Ни с места или я убью вас!

В тот же миг Жюв на кровати левой рукой повернул выключатель, правой схватил револьвер. Фандор понял, что дело плохо. Он отскочил с криком:

– Эй, не валяйте дурака, черт возьми! Жюв! Это я! Я, Фандор! Ну, чтоб вас черти задрали, опасно же вас будить!

Жюв неподвижно сидел в кровати, моргая глазами, еще затуманенными сном.

– Как, это ты? – проговорил он медленно, трудно собираясь с мыслями. – Это ты, Фандор?

– Да, да, я самый! Вы же видите, что это я! Проснитесь, наконец!

– Просыпаюсь…

– Но с трудом!

– Ты думаешь, что это так смешно? Мне как раз только что удалось заснуть.

Жюв был невозмутимо спокоен, Фандор волновался все больше и больше.

– Подумаешь! – сказал он. – Жюв, Жюв, у меня важные новости.

– А, черт возьми, что ты там еще придумал?

Было ясно, что Жюв все еще не полностью очнулся.

Как правило, у него был очень чуткий сон, он был всегда начеку, но если ему случалось крепко заснуть, разбудить его было нелегко. Фандор кипел, но понимал, что его другу требуется время, чтобы опомниться. Однако он не вытерпел, подошел к умывальнику, налил воды из кувшина в таз и принес таз Жюву.

– Вот, – сказал он, – окуните голову в воду, дружище Жюв! Это хорошо прочищает рассудок.

Жюв повиновался, после чего Фандор отнес таз на место и бросил полицейскому его одежду, сложенную на стуле.

Жюв постепенно приходил в себя.

– Что такое? – спросил он, когда Фандор протянул ему брюки. – Что такое стряслось, малыш? Давай говори, я теперь готов тебя выслушать.

– Давно пора… Вы полностью проснулись, Жюв?

– Безусловно. Что случилось?

– Шаплар умер!

– Умер?

– Да, убит. И Фантомас только что ускользнул от меня!

О, на этот раз у Жюва сна не осталось ни в одном глазу! Он побледнел, услышав слова Фандора. За себя он никогда не боялся, но его бросило в дрожь при известии о новом убийстве, совершенном Фантомасом. Однако в нем зародилось сомнение и он спросил:

– Умер? Фандор, ты уверен, что Шаплар умер? Это чудовищно…

– Чудовищно… Да, Жюв, вы нашли верное слово. Фантомас опять совершил чудовищное преступление. Слушайте, я вам расскажу все, что мне стало известно.

И за десять минут Фандор с характерной для него четкостью вкратце изложил Жюву все происшествия, свидетелем и участником которых он оказался. Он рассказал, как принял решение последить за особняком богатого владельца «Пари-Галери», как привлек его внимание ночной извозчик, как он прокатился, стоя на запятках этой страшной кареты, которой Фантомас правил изнутри, в то время как возница, сидевший на козлах, был мертвецом, а мертвец этот был не кто иной, как Шаплар. Он объяснил, как Фантомасу удалось выскользнуть из кареты, и закончил словами:

– Карету эту, Жюв, я оставил на пустыре и выпряг лошадь, чтобы наверняка застать их на том же месте, и вот прибежал за вами.

Жером Фандор был очень возбужден, но рассказывал все это с известным удовольствием, и в речи его сквозили хвастливые нотки.

Поэтому он был ошарашен, когда Жюв ему попросту ответил:

– Недоумок! Болван!

– Это вы про меня, Жюв?

– Нет, про папу римского!

И тут Жюв замолчал. Он топнул ногой, охваченный внезапным приступом гнева, как это с ним часто случалось.

– Черт! – сказал он. – Да не снится ли мне все это? Страшный сон наяву? Шаплар умер! Шаплар убит! Ничего не поймешь! Теперь уж мы никогда не узнаем, кто похитил Раймонду, чего, собственно, добивается Фантомас и какова роль Шаплара во всем этом деле.

Но он опять замолчал, одним прыжком подскочил к телефону и стал яростно набирать номер.

– Куда вы звоните, что вы делаете? Вы хотите переговорить с Префектурой, Жюв?

– Нет. Я хочу расспросить камердинера Шаплара.

– Зачем?

– Потому, что ты наверняка напутал, потому, что я не могу поверить тому, что ты тут мне наговорил, потому, что…

– Потому что, Жюв?

– Потому что мне страшно!

Жюв долго звонил, но телефонистка молчала. Жюв никогда не отличался терпеливостью, а уж на этот раз он имел все основания раздражаться.

– Послушайте, барышня! – заорал он в трубку, когда девушка наконец откликнулась после доброго десятка звонков, – послушайте, это невыносимо, неужели нельзя соединить меня?

– Там не отвечают, сударь…

– Быть этого не может!

– Может, сударь, там не отвечают.

Телефонистка говорила с такой уверенностью, что Жюв умолк в недоумении, встревоженный в высшей степени.

– Черт, черт! – сказал он тихо, вешая трубку. – Невероятно, чтобы у Шаплара никто не подошел к телефону. Уж слуга-то его, по крайней мере, дома… Гм! Что же делать?

Жюв не стал дожидаться, чтобы Фандор подсказал ему решение. Сыщик схватил друга за руку, вывел его из квартиры и со всех ног помчался вместе с ним по улице Бонапарт. Когда мимо них проехал извозчик, Фандор окликнул его, дал адрес Шаплара и посулил хорошие чаевые. Быстрей, кучер, быстрей!

Четверть часа спустя Фандор и Жюв, ни словом не обменявшиеся за всю дорогу, так поглощены были тревожными мыслями, стояли у дверей роскошного особняка, принадлежащего богатому владельцу «Пари-Галери». Жюв с лихорадочной энергией дернул звонок, но никто не открыл.

– Ого! – пробормотал полицейский, бросив на Фандора многозначительный взгляд. – Это уже совсем серьезно…

Говоря это, он дергал и дергал звонок, не думая о том, какой, должно быть, трезвон раздается в особняке.

– Ну, если там спят, – заметил Фандор, – то надо сказать – глубокий же это сон!

Теперь полицейский действовал иначе: поняв, что звонить бесполезно, он стал стучать в дверь кулаками и ногами. Через несколько минут Жюв и Фандор одновременно вскрикнули:

– Наконец-то! Идут, идут!

Действительно, кто-то шел к двери.

Раздались шаги, потом хриплый голос спросил:

– Кто там?

– Полиция! Откройте!

Через секунду дверь открылась, на пороге стоял старик-служащий Жан, наконец-то услышавший шум. Он был совершенно потрясен и не дал Жюву и Фандору произнести ни слова. Сразу же узнав обоих полицейских, которые, как он знал, последнее время работали с его хозяином, старик воскликнул:

– Ах, господа; господа, какой ужас! Какое безобразие! Меня опоили каким-то зельем, снотворным… я ничего не слышал, а в это время… Бог ты мой!.. Господин мой исчез, дом разграблен, сейф взломан… Ах, боже мой, боже мой!

Жалобные вопли старика больше не интересовали Жюва и Фандора, и они не стали его слушать. Раз все это случилось на самом деле, раз такие события произошли в особняке Шаплара, значит, Жюв мог уже не сомневаться в сообщении Фандора. Он положил руку на плечо журналиста и, не обращая внимания на слугу, изумленного тем, что они собираются уйти, распорядился:

– Пошли туда! Фандор, пошли туда! Пожертвуем своей шкурой, если понадобится, но все равно – пора, наконец, выяснить причину всех этих убийств, всех этих преступлений, пора схватить Фантомаса… Ах, если бы ты не…

– Ты уверен, что это было здесь, на этом пустыре?

– О, совершенно уверен!

– Значит, нас ловко провели…

– Нет, быть не может!

– Однако, все же…

– Но я уверяю вас, что сперва распряг лошадь, а потом запряг ее головой к карете.

– Ну, и что из этого?

– Из этого следует, Жюв, что кзрета не могла сдвинуться с места!

– Не могла-то не могла, да вот сдвинулась!

Жюв и Фандор приехали на такси к тому пустырю, где журналист за час до этого оставил повозку ночного извозчика. Они расплатились с шофером и отпустили его, вовсе не желая, чтобы он присутствовал при расследовании, а затем отправились на поиски зловещего экипажа.

Увы! Едва только полицейский и журналист оказались на пустыре, как Фандор увидел, что никакой кареты нет и в помине. Но если он, Фандор, был этим предельно изумлен, то Жюв, напротив, сохранял полное спокойствие и не проявлял никакого удивления. Вскоре он сказал:

– Бедолага Фандор, нечего нам тут торчать, можешь быть уверен, что здесь мы не найдем ни этого фиакра, ни тела Шаплара.

– Но все же…

– О, никаких «все же».

– Что вы хотите сказать?

Жюв взорвался:

– Что я хочу сказать? Ну, черт возьми, ты даешь! Да просто хочу сказать то, что уже сказал, – что ты недоумок, что тебе нет прощения.

– Объясните же, черт побери!

– И так все ясно, по-моему! Подумать только, тебе подвалила такая удача: ты сделал это неслыханное, невероятное, потрясающее открытие – нашел таинственную карету с мертвым возницей и Фантомасом в роли кучера, но был настолько глуп, что оставил ее здесь и побежал за мной! Но ведь было совершенно очевидно, Фандор, что и труп, и карета исчезнут!

– Но однако…

– Пойми же, это было вовсе несложно, на мой взгляд. Вот послушай, ты знаешь, что сделал Фантомас, когда ты вылез из кареты?

– Да, черт возьми, я это сразу понял, он выскользнул из нее снизу, на мостовую, и убежал.

– Вот и нет, не убежал он.

– Но он не собирался…

– Да нет, чудак! Он только спрятался – он ведь был в десяти метрах от тебя.

– В десяти метрах?

– Конечно! Вот, слушай, что он сделал. Он знает, не так ли, что ты торчишь здесь сзади, на запятках? Ты ему мешаешь… Как быть? Ну, он не такой простак, как ты, он соскальзывает вниз, но вовсе не думает уйти.

Конечно, лошадь, которой никто не правит, останавливается. Ты вылезаешь. Рассматриваешь эту штуку. Догадываешься обо всем, уводишь лошадь с повозкой на пустырь и бежишь за мной. А ты понимаешь, что в это время делает Фантомас?

На этот раз фандор понурил голову.

– Да! – сказал он смущенно. – Вы, стало быть, полагаете, Жюв, что когда я ушел, Фантомас, который попросту прятался в тени, бросился на пустырь, перепряг заново лошадь и продолжал путь, избавившись ог меня?

– Разумеется!

Фандор молчал, вконец расстроенный. Потом спросил:

– А теперь куда же идти?

– Спать! – проворчал Жюв. – Если мы сообщим полиции об убийстве Шаплара, то подвергнемся бесчисленным попрекам за то, что тебя так легко удалось одурачить, дружок мой Фандор. Поэтому лучшее, что мы можем предпринять, это ждать, как развернутся события.

Жюв, должно быть, и впрямь был в очень уж плохом настроении, если наговорил все это Фандору: ведь, в конце концов, тот совершил не такую уж страшную оплошность, а открытие сделал все-таки сенсационное.

Однако Фандор не возражал; он еще больше, чем Жюв, злился на себя за то, что упустил единственную, может быть, возможность раскрыть тайну, которая была так важна для них обоих.

Они шли по бульвару, беседуя, споря, встревоженные неожиданным оборотом событий. Оба были так поглощены разговором, что, не заметив поворота на авеню Версаль, пошли дальше, куда глаза глядят, и ступили на мост Пуэн-дю-Жур.

– Вот видишь, Фандор, – говорил Жюв, – опять Фантомас посмеялся над нашими стараниями! И сейчас он – больше чем когда-либо – Повелитель Ужасов, а главное – больше чем когда-либо – Неуловимый…

– Ах, черт возьми! – Этим внезапным восклицанием Фандор прервал Жюва. И тут же добавил. – Молчите… молчите… будь он проклят! – Вдруг он вскинул руку, делая выразительный жест, и позвал. – Извозчик, извозчик! Эй, сюда! Эй, извозчик!

Жюв, ничего не понимая, спросил:

– Ты что, с ума сошел? Видишь, он нас не берет, он, должно быть, уже занят.

Фандор продолжал:

– Извозчик! Извозчик!

Внезапно Жюва осенило:

– Ночной извозчик! Тот самый ночной извозчик, Фандор?

– Да… но… ах, слишком поздно!

Отчаянные крики Фандора были, по-видимому, услышаны возницей мрачного экипажа. Разумеется, человеку, правившему лошадью, вовсе не нужны были седоки. Едва он понял, что обращаются к нему, он придержал лошадь, потом повернул назад в попытке улизнуть.

Но Фандор не колебался. В одну секунду он решил, что делать. И когда карета, ехавшая по мосту, развернулась, чтобы дать тягу, Фандор, оставив Жюва, бросился со всех ног вперед, к роковому экипажу:

– Стой!.. стой… стрелять буду!

Кучер не испугался угрозы. Карета уже полностью повернула, Фандор оказался позади нее, – как же стрелять в таком положении? Но Фандор был молод, безумное волнение толкало его вперед, и через мгновение он догнал ее несмотря на то, что лошадь бежала галопом. И как раз вовремя – он уже совсем задыхался. Но все же у него хватило сил вцепиться в заднюю рессору и, то ли тащась по земле, то ли вися на руках, – он упорно держался за этот таинственный экипаж. Конечно, он мог в любой момент сорваться под колеса, переломать себе кости. Другой давно отказался бы от преследования, но он об этом и не думал!

Как ни неслась галопом тощая лошаденка под ударами кнута, хватка Фандора не ослабевала. Однако долго это не могло продолжаться. Кучер резким движением направил свой экипаж на откос, который тянется от виадука Пуэн-дю-Жур до набережной Жавель. Фандор воспользовался этим и отпустил заднюю рессору, за которую цеплялся. Он бросился к лошади» схватил ее за морду и, не обращая внимания на удары кнута, сыпавшиеся ему на плечи, потащил лошадь в сторону, стараясь опрокинуть карету.

Помог случай.

Лошадь, испуганная шумом и человеком, вцепившимся ей в ноздри, попыталась встать на дыбы, колесо кареты налетело на тумбу – и экипаж перевернулся!

– Ни с места, черт дери, ни с места! – Фандор уже поднялся, схватил кучера за горло, прижал его коленом к мостовой, сорвал с него шляпу, наклонился к его лицу…

– Ах! Боже мой!

Журналист разжал руки и в глубоком потрясении повторял:

– Я сошел с ума! Я сошел с ума! – потому что в тот миг, когда Фандор разглядел, наконец, черты возницы, он, не веря глазам своим, узнал в нем Элен, дочь Фантомаса, да, ту самую Элен, прелестную девушку, с которой он познакомился в Натале и чей след потерял при трагических обстоятельствах.

Впрочем, дочъ Фантомаса воспользовалась волнением журналиста. Когда он, потрясенный своим невероятным открытием, отпустил ее, она выскользнула из его рук, выпрямилась и сказала:

– Да, вы правы, Фандор! Это я, Элен! Да, это я, Раймонда! Это я…

Но тут она замолчала, а Фандора с ног до головы охватила дрожь: ночную тишину прорезал крик… нет, стон… страшный вопль, донесшийся с середины Сены.

– Ко мне, Фандор! На помощь! Ко мне! Меня сейчас утопят!

Да, это был голос Жюаа, перепуганный донельзя голос Жюва.

Он, теперь Жерому Фандору было совсем не до ночного извозчика и даже не до Элен, дочери Фантомаса!

Жюв звал на помощь!

Жюву грозила опасность!

Фандор, не раздумывая, закричал во весь голос:

– Держитесь! Держитесь, Жюв! Я здесь!

И перешагнув парапет, Жером Фандор, не раздеваясь, бросился головой вперед в реку и как можно быстрее поплыл к Жюву, туда, где слышались бурные всплески воды и шум борьбы.