Текст книги "Киерленский изувер (СИ)"

Автор книги: Марс Букреев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)

Под взглядом Этли трактирщик умолк.

Они вдвоем подошли к двери.

– Кто спрашивал Аскеля Этли? – громко произнес бывший наемник.

Отпирать дверь первому встречному-поперечному, ночью, да на Языке, не самое лучшее решение.

– Это я, Тин, слуга господина Акуна.

Этли нахмурился. Чего это больному на голову торговцу понадобилось от него ночью. Небось еще припишет пропажу монет. Вот же, больной на голову мухоблуд. Подумав, Этли шепнул Оттику:

– Дай-ка, мне кочергу из очага, засуну этому шутнику в одно место.

А незваному гостю крикнул:

– Сейчас открою.

Оробевший Оттик подал ему кочергу.

– Может парней позвать? А лучше вовсе не открывай.

– Да не, я так, на всякий случай.

Этли открыл дверь. Свеча Оттика осветила худое лицо слуги. Лицо Тина было каким-то бледным, а в глазах застыл страх.

– Ты как нашел меня?

– Был в этой таверне недавно, видел, как ты снизу подымался.

Этли прислонил кочергу к стене и шагнул наружу.

– Все в порядке, Оттик, иди спать, – сказал он трактирщику. – И свечу оставь мне.

– Да, как я в темноте пойду?

– Не будь таким скалдырем, Оттик.

Этли забрал свечу у хозяина заведения и захлопнул дверь. На улице было прохладно, но желания приглашать Тина в дом у Этли не было. Вроде и не виноват он, что хозяин у него такой дурной, но ведь двинулись они, с тем вторым, лохматым, чтобы исполнить приказ. Кого другого так и выкинули бы в дорожную пыль, еще б посмеивались потом.

– Чего надо? – спросил Этли.

– Ввоот, – Тин протянул ему какой-то сверток.

– Что это?

– А ты посмотри.

Этли поставил свечу на перила и взял сверток, сразу же сообразив, что находится внутри. Он развернул ткань. Да, он не ошибся – в мешковине скрывался корд! В ножнах и с перевязью.

– Хозяин просит тебя прийти, – вдруг зашептал Тин. – Если согласишься, то клинок твой, забирай.

Этли посмотрел на корд.Искушение было страшным, так хотелось получить в руки добротный клинок. Но связываться с хозяином оружейной лавки ему не хотелось, пускай катиться козе в трещину со своими проблемами.

– Мне нет дела до твоего хозяина, – холодно произнес Этли.

– Нет-нет, не Акун тебя зовет, молодой хозяин – Витор, тот мальчик, что в лавке был, помнишь?

– Не рановато ли ему такими вещами раскидываться?

Этли сунул корд обратно в руки слуги и взял свечу.

– Подожди ты, подожди! Акун при смерти, с ним, – тут глаза лысого расширились, – с ним, что-то не то. А если он помрет, то Витор совсем один останется.

– Родственники побеспокоятся, – хмыкнул Этли, вспомнив Сэйлока.

– Нет у него никого, мать давно умерла, от нее у мальчишки осталась только одна сережка на память. Только родня дальняя, где-то в Востойе, то ли в Славиосе, то ли в Роге.

– От меня-то, что надо? Я не лекарь.

– Не поможет там лекарь, с ним у-у-у-у, да что ж ты за бес бездушный! Крут был с тобой Акун, спору нет, так все эта шкатулка проклятущая, она довела его до такого! А мальчишка-то причем?

«Да, ни при чем», – подумал про себя Этли. – «Просто останется один, что там за родня у него, в Востойе, кто знает?».

Этли вновь взял корд из рук Тина и вынул его из ножен. Клинок сверкнул в свете свечи. Слегка изогнутый, с хищным острием, да, самое то, для прогулок по такому району, как Язык. Этли захотелось встать в боевую стойку, правая полусогнутая нога впереди, левая отставлена назад. Левая рука заложена за спину, а правая сжимает рукоять на уровне головы, направив острие на противника. Раз! Удар в ключицу. Два! И рубануть по телу, слева направо! В одно движение, плавно и быстро. Корпус не заваливать, ноги и руки не выкидывать.

– Эй, ты чего руками водишь?

Голос Тина выдернул его из грез. Оказывается, не заметно для себя, он медленно водил рукой с клинком. Увлекся.

– Ничего. Сейчас пойдем, Оттику только скажу, чтобы дверь запер.

Глава 3

О гномах известно мало. Давным-давно, их повелители продли свою свободу эльфам, за дар бессмертия. С тех пор их называют Вечными Королями. Лет двадцать назад лорды-мастеровые, уставшие платить дань эльфам подняли восстание против своих владык.

Лорды обратились за помощью к сардану-императору и тот бросил клич. Все были наслышаны о богатствах, скрытых в подземельях подгорного народа, поэтому на зов откликнулись не только наемник, но и множество знатников, войданов и даже князей*.

Войско вошло в подземные чертоги Таргобала и там же сгинуло. Об их судьбе ничего не известно. Те же, кто выдавал себя за выживших в этом походе, неизменно оказывались, либо лжецами, либо безумцами.

Из записей Аскеля Этли.

По дороге к дому чокнутого Акуна Этли удалось примерно понять, что там произошло. После его ухода, хозяин впал в ярость, бранился и кричал. Сунул еще несколько монет в шкатулку, где они вновь пропали. Тут его и хватил удар.

– Так чего, лекаря-то не позвали?

– Говорю ж, не поможет там лекарь.

– Тебе-то почем знать?

– Почем-почем, вот придешь и увидишь.

– А сказать не хочешь?

– Не хочу. Не поверишь, ты мне.

Так они добрались до дома торговца оружием. Они прошагали мимо запертой на ночь лавки и зашли с другой стороны. Возле колодца, недалеко от дома, им встретился второй слуга – косматый Кивор. Он тащил ведро, полное студеной колодезной воды.

– Жрецы уже здесь, – бросил он Тину.

Жрецы? Этли удивился. Люди зовут жрецов, когда происходит нечто странное, то, что выбивается за рамки повседневной жизни обычного человека. Да, что там творится?

Они вошли в дом. Внутри потрескивал огонь очага, освещая большую комнату. Света хватало ровно настолько, чтобы идти, не боясь споткнуться. Разглядеть помещение в подробностях Этли не смог, увидел лишь затворенные двери, ведущие в соседние комнаты.

Кивор поставил ведро рядом с одной из них и махнул рукой, приглашая Этли зайти. Из-за дверей раздавались голоса. Этли показалось, что один из голосов женский. Он шагнул к двери, но тут она распахнулась и из комнаты вышел сын хозяина – Витор.

– Как хорошо, что вы пришли! – воскликнул он, увидев Этли.

Тут же спохватившись приложил руку к сердцу и совершил жест благословения.

– Вы ведь поможете нам?

Лицо мальчишки белело в полутьме, в расширенных влажных глазах мерцали отблески языков пламени.

– Я даже не знаю, что происходит, – ответил Этли.

Витор кивнул:

– Вы ведь человек бывалый, много видели. Я это понял днем, когда вы заходили к нам.

Тут лицо мальчишки исказилось, отвернувшись он заплакал.

– Да заходи ты уже, – рыкнул Кивор, отводя Витора в сторону.

Этли шагнул в комнату. В свете почти полудюжины свечей он увидел хозяина, лежащего на постели. Вокруг стояли четверо жрецов в зеленых одеяниях. Трое замерли, как изваяния, молитвенно сложив руки. Четвертый распевал священный гимн, красивым глубоким голосом: «Призываем тебя, Спаситель, да изыдут бесы, да прольется милость твоя на этого человека». Из «Жизни и деяния Спасителя», вспомнил Этли, не зря ведь когда-то на теолога учился.

Этли присмотрелся к жрецам внимательнее. Судя по одеждам они из местного храма Милости Спасителя, тот самый, что у рыночной площади. Чего это вдруг слуги божьи примчались целым табуном к какому-то торговцу, посреди ночи? Да и на скромных служителей Триединого они мало походили. Дюжие парни, по ним и не скажешь, что они проводят время в постоянных молитвах. У каждого на поясе внушительный нож. Особо выделялся тот, что распевал гимн: высокий, сухощавый с горбатым носом и черными глазами. Не останавливая пение, он зло и подозрительно зыркнул на Этли.

Со стула в углу комнаты поднялась еще одна фигура, в таких же зеленых жреческих одеяниях. Этли с изумлением понял –женщина. Почти всегда при храмах находилась женская община, возглавляемая старшей сестрой, но эта жрица явно была выше по рангу, большая редкость, надо сказать. Она подошла, нет, подплыла к Этли, высокая и осанистая. Под платьем угадывалась грациозная фигура, словно песочные часы, высокая грудь, изящный изгиб бедер. На плечах лежало серое шерстяное оплечье, с откинутым назад капюшоном.

Женщина приложила руку к груди и подняла вторую, с двумя сложенными пальцами. Этли разглядел множество браслетов из дерева и кости, мелькнул и золотой. Чуть запоздало он ответил на жест благословения.

– Я Дарина, – мелодично женщина. – Жрица-проповедница из храма Милости Спасителя.

У нее был редкий тип лица, с выступающими скулами, что вовсе ее не портило, а наоборот придавало своеобразной изящности. Брови в разлет, небольшой аккуратный нос и точеные губы лишь подчеркивали хрупкую красоту. Зеленые глаза подернуты паволокой еле различимой отчужденности. На мгновение, при взгляде на Этли, взгляд ее прояснился, но тут же вновь затуманился.

– Меня зовут Аскель Этли, – хрипло произнес Этли, очарованный красотой женщины.

– Ты, наверное, теряешься в догадках, зачем тебя позвали. Сын и слуги этого несчастного человека утверждают, что ты можешь кое-что рассказать о его недуге.

Этли заколебался, откровенничать со жрецами о колдовских вещах, тут и боком могут выйти такие разговоры.

– Прошу тебя, – Дарина мягко взяла Этли за руку. – Посмотри на этого человека поближе, и ты поймешь, что я спрашиваю не ради того, чтобы уличить тебя в дурном. Но ради средства, дабы помочь несчастному.

Она подвела Этли к постели Акуна. Встала рядом, практически прильнув к нему. Через слои одежды Этли ощутил жар ее тела, рука жрицы жгла его руку каленным железом. Он даже не сразу понял, что ему хотят показать. И лишь спустя несколько долгих мгновений, пока увиденное пробивалось в сознание через женские чары жрицы, он понял – на постели лежал не Акун.

Кожа больного посерела, словно пепел в прогоревшем костре. Лоб стал выпуклым, один глаз зажмурен, зато другой вылез из орбиты, покрылся паутиной кровавых прожилок и бессмысленно таращился в потолок. Нос увеличился в размерах и навис над губами, с выпирающими из них, крупными, куда крупнее, чем у обычного человека, желтыми зубами. В общих чертах можно было различить лицо Акуна, но лишь как уродливую насмешку над человеком.

– Слуги винят во всем некую шкатулку, – мягко продолжила жрица, – они говорят – ты смог увидеть в ней нечто такое, что посоветовал хозяину избавиться от нее. Расскажи мне все, что знаешь о ней и тогда, возможно, мы сможем избавить этого человека от страданий.

Она еще теснее прижалась к Этли, он ощутил, как грудь женщины касается локтя. Тут он наткнулся на взгляд уже закончившего петь горбоносого, в глазах жреца плескалась настоящая ярость.

Внезапно Акун распахнул зажмуренный глаз и прохрипел:

– Монету, дайте мне монету….Ради всего святого….дайте.

– О чем это он? – взглянула на Этли Дарина.

Тот пожал плечами. Возможно хозяин оружейной лавки просто бредит и в своем воспаленном сознании, хочет бросить в проклятую шкатулку еще пару крон.

Дарина обернулась к одному из жрецов:

– Кликни слуг.

При этом в голосе женщины не осталось ни капли мягкости, с какой она разговаривала с Этли. Дюжий жрец выглянул в дверь, жестом позвав Тина и Кивора. Акун все так же продолжал просить монету. Бред становился все сильнее, хозяин начал метаться по постели, изо рта пошла пена.

– Ну, лучше дать, – промямлил Тин.

Горбоносый жрец выудил из-за пояса серебряный турн и сунул в руки Акуна. Торговец сжал монету в руках. Затих. Задышал ровно, будто принял чудесное лекарство.

– Господин Этли, – мягкий голос жрицы обволакивал, словно мед.

– Да, сейчас.

Этли постарался собраться с мыслями. Видимо, сейчас не тот случай, когда разъяренная толпа бросится за ним с факелами и вилами. Да и что он может сказать? Древняя гномья работа, на которой он случайно разобрал пару символов. Это вовсе не повод обвинять его в чернокнижестве, настоящий повод хранится дома. Да и эта Дарина, не похожа на обвинителя, такая мягкая, сочувствующая.

– Дело в том…, – начал он.

Но тут Акун застонал. Он чуть приподнял голову и посмотрел на монету. Потер ее пальцами, быстро сунуо в рот и забился в конвульсиях.

В мгновение крепыш Кивор навалился хозяину на ноги, а Тин принялся раскрывать рот.

– Поверните его на бок, – посоветовал Этли, – а то в горло проскочит.

Слуги принялись переворачивать хозяина. На мгновение его рот приоткрылся и Этли с изумлением увидел, как турн на языке Акуна растекается серебряными.

– Надо что-то вставить между зубов! – произнес Тин с силой нажимая на челюсти хозяина.

Но тут владелец оружейной лавки оттолкнул его, сел и с размаху впечатал кулак в голову Кивора. Кивор рухнул. Тин, еще не понимая, что происходит, попробовал вновь утихомирить Акуна, но тот обхватив лысую голову, сжал ее так, что захрустело. На постель пролилась мерзкая, кровавя жижа.

– Держи его! – закричал горбоносый.

Один из жрецов подскочил к постели. Но Акун ударил его ногой, да так, что бедолага, отлетев, со всего маха врезался в стену. Упал на пол и остался сидеть, согнувшись пополам. Двое жрецов бросились прочь, а Акун, или точнее то, во что он превратился, вскочил на ноги и попытался схватить Дарину. Но Этли оказался быстрее, подхватив женщину он выскочил в распахнутую дверь. Последним из комнаты появился горбоносый жрец. Он пятился, сжимая в руке нож, а когда оказался в большой комнате захлопнул дверь.

Изнутри раздался грохот, звон и все стихло.

– Ушел, через окно, – выдохнул горбоносый.

Этли лежал на полу сжимая жрицу в объятьях. Несколько мгновений он не мог думать ни о чем другом, кроме гибкого, горячего тела Дарины. Перевоплощение Акуна, гибель его слуг и одного из жрецов, казались чем-то далеким и несущественным. Наконец, справившись с дурманом, он поднялся. Помог встать женщине. Сейчас, с растрепанными волосами, покрасневшая, с горящими глазами, в которых не осталось и следа отстраненности, она понравилась Этли еще больше.

– Этли, – твердо произнесла жрица, – почему вы посоветовали избавиться от той шкатулки, вы о чем-то подозревали? Слуги говорили, что из шкатулки пропадали деньги.

– Да это так, я сам видел. Мне показалось, что шкатулка очень древняя, возможно времен легендарной империи гномов. В то время, на сколько я знаю, гномы занимались очень опасной магией.

– А вы начитанный человек. Но давайте ближе к делу.

– На шкатулке были следы печати, думаю не просто так. Возможно, древние колдуны гномов что-то заперли внутри. И, может быть, эта вещь до сих пор связана с тем существом. К тому же, на шкатулке я разобрал два символа. Один означал «кормить» или «пожирать», а другой «драгоценности». К такой бесовской вещи я бы не прикасался.

Дарина кивнула.

– Идем на улицу, – произнесла она и двинулась к выходу.

***

Они впятером вышли на улицу.

– Вы, двое храбрецов, – в голосе жрицы сквозила насмешка. – Идите налево. Если встретите это…существо, постарайтесь схватить его.

Двое жрецов понуро поплелись исполнять приказ.

– Этли, – Дарина взяла его под руку. – Вы поможете нам в поиске?

Этли кивнул.

– Идите направо. Осмотрите несколько зданий, если увидите, что-то подозрительное, зовите нас с братом Роктом, – она указала на горбоносого жреца. – Пока вы ищите там, мы осмотрим вокруг дома. Это существо нельзя упустить, вы видели на что оно способно.

Этли двинулся по улице. Особо усердствовать в поиске обратившегося торговца он не собирался. Пройдя несколько домов, он оказался возле каких-то хозяйственных построек. То ли склады, то ли амбары. Темнота царила, хоть глаз коли. Пожалуй, пора поворачивать, не хватало еще, чтобы образина эта выскочила на него из темноты. Он вспомнил раздавленный череп бедняги Тина. Передернул плечами. Жуть.

Сделав еще несколько шагов остановился. Все хватит, не его это дело – оборотней выслеживать. Ему и так, последнее время везет на бесовщину, то мертвяки ожившие, то черви с руками. Ну их в Бездну! Он хотел уже повернуться и пойти обратно, но тут услышал громкое дыхание. Насторожился. Потянул из ножен корд, вот спасибо малышу Витору, с клинком в руках куда спокойней.

Собственно, можно было позвать брата Рокта. А вдруг это псина или пьянь какая дрыхнет. Не хотелось, чтобы красивая жрица думала, что он способен праздновать труса. Этли двинулся на звук, аккуратно переступая, готовый в любой момент пустить в дело корд. В темноте он разглядел канаву у стены строения. Тяжелое прерывистое дыхание раздавалось оттуда. Этли занес руку для удара и шагнул вперед.

– Не вреди, – раздался хриплый задыхающийся голос. – Не вреди мне, я избавлю тебя от проклятья.

Этли замер, забыв обо всем на свете.

– Откуда ты знаешь? – выдавил он.

– Я воспринимаю Мириад.

Эльф, помнится тоже говорил, что от него несет Запредельем. Но может быть, этот оборотень и чувствует ауру потустороннего, да только лжет, кто его знает.

– И как ты собираешься это сделать?

Этли приблизился, все еще готовый рубануть, как только чернильная тень в канаве сделает резкое движение. Но Акун лежал на спине не шевелясь. Только мерцали глаза, особенно жутко смотрелся, тот, что выкатился из глазницы.

– Ты слышал про Идеальный куб? – хрипло и прерывисто спросило существо.

– Совсем немного.

– Уникальное создание. Он одновременно жив и не жив. У него много имен: Тессеракт, Гиперкуб, Многомерный куб, все называть долго. Он завис на границе миров. После падения.

– Какого падения?

– Нашего, – коротко и неясно ответил Акун. – Внутри себя он превращает время в пространство. Я знаю, как поменять местами любое событие. Отменить его.

Откуда-то раздался тихий шорох. Этли огляделся, напрягая зрение, но ничего не увидел. Он подождал – звук больше не повторился. Только царящая вокруг тишина.

– Что для этого надо? – прошептал Этли, чувствуя, как у него дрожат руки, а сердце колотиться в груди.

– Я не знаю ваш мир. Мне нужна помощь. Добраться до Идеального Куба.

Сознание Этли взрывалось, ладони потели. Не хватало воздуха. Вот так просто?! Не просто, конечно. Путешествие предстоит опасное. Но, «Запределье» переводить еще долго. А тут – шанс! Какой-никакой, но шанс. Может быть эта тварь и обманывает. Но. Этли утер пот со лба. Что он теряет? «Запределье» можно переводить и в пути, вдруг там обнаружится информация об Идеальном Кубе и этом существе. Глупо упускать такой шанс.

– Кто…что ты такое?

– Умбра. Вторая тень гномов, – оборотень поворочался. – Это тело не подходит мне. Нужно меньше.

Только Этли хотел спросить, о чем он говорит, как услышал позади шорох. Он попытался встать, но его сбили с ног, навалились, скрутили. Откуда-то упал яркий свет.

– Я была лучшего мнения о тебе, Этли, – раздался голос Дарины.

Она стояла над ним выпрямившись, держа в руках ту треклятую шкатулку. Рокт замер рядом, сжимая в руках пылающий факел. Затем, обернувшись к умбре, жрица произнесла:

– Не пытайся бежать, тварь из Бездны. Твоя жизнь в моих руках.

Она приподняла шкатулку.

Эх, ну и дурак же ты, Этли, подумал про себя Аскель. Распустил слюни при виде бабы. Она чуть потерлась об тебя, а ты все и выдал, и про шкатулку рассказал, и о предположениях своих.

Его рывком поставили на ноги. Рокт стащил с него перевязь с кордом. Улыбнулся тонкими бледными губами, будто на его лице неожиданно возник шрам.

– Хорошая вещица, еретик, – усмехнулся он.

– Ведите обоих в дом, – распорядилась Дарина. – Там решим, что с ними делать.

*Пирамида власти в Сарданаре выглядит так: знатники – люди, владеющие землей и укрепленной усадьбой, по сути деревянным замком. Войданы – сюзерены знатников, обычно выстраивают себе каменные замки, откуда и управляют землями. Князья – властители обширных областей, самый могущественный из которых Великий князь Восстойи.

Глава 4

Пока их вели в дом Акуна, Этли успел подумать над странным поведением, не менее странного существа – умбры. То он вдруг проявил невиданную силу, убив трех крепких мужиков, теперь же еле переставлял ноги. Наверное, все дело в серебре, ведь не даром на шкатулке красовались руны «корми» и «драгоценности». Ладно, дай-то Триединый, чтобы в доме удалось найти еще монету, может быть тогда получится выкрутиться.

На счет святой братии Этли иллюзий не питал. В лучшем случае завтра уволокут в городскую тюрьму и обвинят в ереси. А то как же, он ведь сговаривался с бесовской тварью! Вот интересно, а тот, кто подслушал их разговор с умброй, скорее всего это был Рокт, слышал про проклятье? Но это еще неплохой вариант. Что-то не то было в этих жрецах. И дело даже не в ножах на поясе – Язык опасный район, даже для служителей Триединого. И не в том, что все жрецы похожи на вчерашних наемников – люди разными путями приходят к богу. Просто, какого рожна, аж четверо служителей храма бросились к обычному торгашу, посреди ночи, да еще с сестрой-проповедницей во главе. Выше нее в местном храме только отец-настоятель.

В большой комнате все так же тлел очаг, отбрасывая красноватые отблески. В комнату Акуна их не повели, окно-то там высажено. Потащили к соседней. Один из жрецов споткнулся о ведро воды, то самое, что принес Кивор. Выругавшись жрец хотел пнуть его, но Рокт произнёс:

– Остынь, вода всегда понадобиться. Или сам пойдешь к колодцу.

Их завели в комнату, связали за спинами руки и бросили на пол. Один из жрецов внес свечи. Дарина встала над ними, рядом замер неизменный Рокт. Драгоценная шкатулка теперь покоилась у него в руках.

– Что ты такое? – спросила Дарина обращаясь к умбре.

Тот даже не посмотрел на нее. Жрица слабо улыбнулась, взяла одну из свечей и поднесла к углу шкатулки. Ее глаза блестели, на лице отразились любопытство. Маленькое пламя лизнуло гранит, замерцало и тут умбра взвыл, выгнувшись дугой. Улыбаясь, Дарина отняла свечу:

– Ясно, огонь ты не любишь.

Затем стрельнула взглядом на Этли:

– Ты оказался прав, он связан со шкатулкой.

Этли ругнулся про себя. Надоумил значит.

– Что ты такое? – вновь ледяным тоном спросила Дарина.

Умбра недовольно заворчал, но ответил:

– Я умбра.

– Поясни.

– Некогда умбры парили в Запределье, – начало существо. – Но гномы призвали нас своим ритуалом. Искушение было так сильно, золото, серебро, драгоценные камни. И мы откликнулись на их зов. Но гномы не учли нашей мощи.

– Так это из-за вас погибло легендарное царство гномов? – спросил Рокт.

– Да. Разразилась катастрофа. Мы не могли вернуться в Запределье. Чтобы выжить мы стали вторыми тенями гномов.

Дарина посмотрела на Рокта.

– Да, у гномов есть поверье, что их всю жизнь сопровождают «вторые тени», что-то вроде злых духов.

Смотри-ка, а этот Рокт неглуп, подумал Этли.

– У тебя есть имя? – вновь задала вопрос Дарина.

– Мое последнее имя – Иргергарад Флит.

Этли увидел, как Рокт выгнул тонкую бровь. Поторопился он ругать себя, эта парочка – Рокт и Дарина – сами бы во всем разобрались.

– Ладно, – глаза жрицы сузились, – то, что ты говорил этому оборванцу об Идеальном кубе, правда?

Все-таки, подслушали, Этли скрипнул зубами. Тот шорох. А он-то тогда забыл обо всем, размечтался, как избавится от проклятья.

– Да.

– То есть, – Дарина вдруг часто задышала, ее высокая грудь взволновано поднималась под зеленой тканью платья, – ты можешь просто отменить смерть любого человека?

– Да.

Жрица прошлась по комнате, сжимая ладонь в кулачок. Закусила указательный палец. Ни к кому, не обращаясь она тихо промолвила:

– Это даже лучше, чем предлагал…

Тут она осеклась. Затем скомандовала, обращаясь к своим подручным:

– Вы двое, оттащите этого ловкача в соседнюю комнату и, не знаю, сверните шею, разбейте голову, чтобы он не отличался от остальных трупов.

Тут Этли захохотал, да так, что сложился пополам. Все в комнате смотрели на него, как на умалишенного.

– Страх смерти лишил его разума, – презрительно произнесла жрица.

– Девочка, – сквозь смех произнес Этли, – ты захотела бессмертия?

Он вновь захохотал. Дарина обожгла его взглядом.

– Завела дружбу с эльфом, да? – спросил Этли. – Он пообещал тебе открыть тайну бессмертия, посвятить в ритуал для привлечения Мириада?

Лицо Дарины сделалось настороженным. Глаза Рокта блеснули яростью.

– Ну ты и дура, проповедница! – воскликнул Этли. – Тому остроухому плевать на тебя, да ему на всех плевать, кроме своей сестрицы. Думаешь лгу? Скажи мне, о мудрая жрица, ты встречалась с эльфом, когда с ним ходил малый, похожий на труп или уже нет?

Молчание было ответом.

– Так вот, – прошипел Этли, – я своими глазами видел, как эта остроухая жигудина, убила его. Но ты решила иметь с ним дела. Сам Триединый руководит тобой, без сомнения! А, теперь, ты хочешь довериться не пойми кому, твари из Запределья.

– Ладно, – процедила сестра-проповедница, – ты знаешь больше, чем я думала. Сначала допросим тебя, но чуть позже.

При этих словах Рокт хищно улыбнулся. У Этли возникла мысль, что он оказал себе медвежью услугу.

Дарина уже забыла о нем и обратилась к умбре:

– Предлагаю заключить договор. Мы проводим тебя к Идеальному Кубу, а ты, когда доберешься до него, отменишь наши смерти.

– Хорошо, – ответил тот.

– Но помни, если попытаешься обмануть, мне ничего не стоит кинуть шкатулку в огонь.

– Хорошо, – вновь повторило существо. – Но мне нужно другое тело, это слишком большое для меня.

– Мы дадим тебе его, – бесстрастно промолвила жрица.

Этли вспомнил о Виторе, сыне хозяина дома. Незавидная судьба ждет мальчишку. Хотя, чего удивляться, у адептов Культа Бессмертия по-другому не бывает. А то, что Дарина и остальные жрецы свили гнездо ереси, в самом храме Милости Спасителя, Этли уже не сомневался. И прибежали всей толпой, потому, что эти безумцы всегда интересуется проявлениями Запределья, а то как же, вдруг помрут, не успев поговорить с Мириадом.

– Заприте их здесь, – приказала Дарина. – Вы двое, приведите мальчишку, а нам с тобой, Рокт, требуется решить, как быть дальше.

Жрица вышла из комнаты. Рокт медленно приблизился к Этли. Мерзко улыбнувшись он с силой пнул бывшего наемника в ребра.

***

Когда боль прошла Этли обнаружил, что жрецов в комнате нет. Вокруг темень, лишь смутно угадывались очертания мебели, даже окна толком не видно. Где-то шумно дышал умбра.

– Эй, умбра, – позвал Этли. – Мы ведь договаривались, что к Идеальному Кубу доведу тебя я.

– Мне без разницы кто, – спокойно ответил оборотень. – Несколько человек надежней, чем одиночка.

И то верно. Этли поерзал, пытаясь лечь поудобней.

– А зачем тебе Идеальный Куб? Чего ты хочешь от него?

Умбра помолчал, потом ответил:

– Не хочу быть один.

Этли с удивлением заметил, что в голосе существа промелькнули печальные нотки. «Я тоже не хочу быть один, – внезапно для себя подумал Этли. – Я тоже». Но спросил другое:

– Ты умеешь читать на высоком эльфике?

– Не умею. Но мне не надо. Я сразу проникаю в суть текста.

– Если ты такой прозорливый, то как оказался в шкатулке?

– Я тогда был тенью Иргергарада Флита. Мудрый маг гномов. Сразу после нашего падения. Через тысячу лет. Древними заклятьями он скрыл свой замысел от меня. Изготовил ту шкатулку и заточил меня там. Он прожил счастливую жизнь.

– А что было написано на шкатулке, знаешь?

– Здесь заточен злой дух, терзающий душу. Будь бдителен. Не корми драгоценностями. Сломавший печать потеряет свою суть.

«Не корми», вон оно что! Ну, сейчас уже не важно. Акуна не вернешь.

– У меня есть одна книга, – неохотно промолвил Этли, – там много говорится о Запределье. Возможно, есть даже способ разорвать твою связь со шкатулкой.

– И где она?

– Ну, не дома же я ее храню, – усмехнулся Этли.

Вот же образина, молчит. Этли скрипнул зубами, он раскрыл все карты. Теперь ход за этой тварью, заинтересует его избавление от узилища? Или он точно знает, что это невозможно. Тогда…Этли поморщился, Рокт выпотрошит его без жалости.

– Здесь есть золото, – наконец вымолвил умбра.

– Ты что чуешь его?

Умбра вновь промолчал. Этли кое-как умудрился сесть. Золото? Отлично! Этот монстр порвет всех жрецов. Вот только как найти его в кромешной тьме?

– На кровати. Под матрасом.

– Ты что видишь в темноте.

– Да. А ты?

Этли не стал отвечать. Он умудрился встать на ноги и сказал:

– Куда идти? Давай быстрее, пока эти уроды не вернулись.

– На мой голос.

Этли сделал несколько шагов и ударился ногой о кровать. Зашипел от боли. Поднимать матрас со связанными руками, то еще удовольствие. Этли весь изошел потом. Наконец они умудрились задрать проклятый матрас. Присев, Этли начал шарить руками. Да, как тут что-то можно найти? Да и что, вообще искать?

– Слушай ты видишь золото?

– Да. Изделие из золота. Слева от тебя.

– Может возьмешь его зубами, а? Быстрее будет.

Но тут послышались шаги за дверью. Этли сел на кровать, зашарил по ней и сжал в руке нечто маленькое и холодное. Сережка! Витор хранил сережку матери на память. Так это оказывается его комната.

– Быстрее! – прошипел Этли вставая. – Хватай ее зубами.

Но тут дверь распахнулась и в комнату вошли подручные Дарины. Сама она стояла за ними, положив руку на плечо Витора. Жрица нахмурилась, пытаясь понять, что делают пленники. «Ну и нелепо же мы смотримся», – мелькнула дурацкая мысль у Этли.

Один из жрецов поставил свечу на полку. Приблизившись к Этли, он одним ударом сбил его с ног. Аскель упал, сережка выскользнула из онемевшей ладони и зазвенела по полу.

– Ах, ты, гад! – выкрикнул жрец.

Он попытался поднять ее с пола. Но Этли успел вскочить на ноги, и с разбегу врезался в жреца. Оба рухнули, но Этли успел поддеть сережку ногой в сторону умбры:

– Да жри ты ее уже!

Умбра скользнул на пол, но второй из подручных навалился на него сверху. Раздалась возня, тяжелое дыхание. Но вскоре оба затихли. Задавил жрец ослабшего оборотня, с отчаянием решил Этли.

– Забери, что там было, – раздался голос Дарины, – и отпусти его. Молодец!

Застывшие тела зашевелились, и жрец безвольным мешком сполз на пол.

***

Умбра выпрямился во весь рост. Оскалился окровавленным ртом. Вылезший из орбиты глаз страшно таращился, а во втором застыло злая насмешка. Коротким движением чудовище разорвало веревки и бросилось на людей. Одним махом он снес последнего из подручных жрицы. Что-то хрустнуло, чавкнуло и жрец растянулся на полу.

Этли увидел, как в дверном проеме мелькнул Рокт. Горбоносый жрец схватил Дарину и выволок из комнаты. Витор юркнул в угол, а умбра пронесся вслед за парочкой.

В трепещущем пламени единственной свечи, стоящей на полке, он увидел Витора. Мальчишка сидел на полу, с расширенными от ужаса глазами, по щекам стекали слезы.

– Прости за сережку, парень, – произнес Этли. – Я знаю, что это была память о матери.

Снизу раздался истошный крик Дарины.

– Не страшно, – всхлипнув ответил мальчишка, – я на все готов, только что б это прекратилось.

«На все готов». Слова зацепились в сознании. Почему-то это было очень важно. Очень! Только Этли пока не мог понять почему.

Резкий выкрик из-за двери. Затем грохот. На этот раз кричал вроде Рокт.

– Не время распускать сопли, – произнес Этли. – Освободи меня.

Несмотря на пережитое, парень бросился к телу одного из жрецов и схватил его нож. Немного помучавшись он разрезал веревки на запястьях Этли. Тот чуть не взвыл, когда кровь хлынула в онемевшие ладони. Зажмурился, справляясь с болью. Дикий крик потряс дом. Кричал точно Рокт. Кричал, словно его растягивают на дыбе. Да что там творится?