Текст книги "Киерленский изувер (СИ)"

Автор книги: Марс Букреев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц)

И надо же совпадение, за одну седмицу вся компашка их наемничья собралась: и Глыба, и Хорик. Только этого умника Альдана не хватает, ну так еще не вечер, объявится.

Тут Вигде пришла в голову мысль, от которой он перестал барабанить по столу, отнял голову от руки и выпрямился на стуле. Да не совпадение это! Не бывает таких совпадений. Глыба, без сомнения – его кара, за жизнь беспутную, за слова издевательские. А Хорик? Чего Хорику надо? Сущая малость – чтобы Вигда поручился за него. Чтобы он смог поселиться в Киерлене, получить все то, что есть у него. Не зря же до сих пор повторяет: "Один строй – одна судьба!". Девиз, в котором разочаровался сам Дамид. А он то, что понес: если, я доживу до завтра, только тогда подпись поставлю. Ой, Муфлон, туполобый!

Взгляд Вигды упал на мешок Этли. Наверное, в нем бумага та. Чего тянуть-то, взять да подписать. Даже, если погибнет он – Дамид, сегодня, будет Хорик-хорохорик доброту его вспоминать. Так и душа, не в Бездну к бесам отправиться, а к престолу Триединого.

Вигда встал, подошел к мешку. Повозившись с завязками открыл его. Сверху лежал свернутый плащ. Оружейник вытащил его и заглянул внутрь. Да тут этих листов, как у гнома монет. Дамид вытащил пачку листов, исписанных убористым почерком. Полистал. Читал он плохо, только по слогам, поэтому не стал тратить время на смысл написанного. Той бумаги, что он видел в руках стражников, не было.

Под бумагами, на самом дне мешка лежала книга. Хорик всегда был смышленым парнем, а общение с Альданом, наверное, еще больше подтолкнуло его к изучению всех этих заумных вещей. Между страницами книги Дамид заметил вложенный лист.

Достав книгу, Вигда ощутил легкое головокружение. Ну, вот, совсем раскис, как баба. Взглянув на обложку, он поразился, насколько древним выглядел фолиант, словно из былых времен Первого Царства. Толстая, с растрепанными страницами. Углы обложки, из видавшей виды толстой кожи, оковывало золото.

Золото! Ничего себе! Вигда даже забыл о своих намерениях. Да такая книжка стоит целое состояние! Чего это Хорик нищенствует? Может продать ее здесь хочет? Хорошее начало для жизни в Киерлене.

Опять мысли неправедные! Не затем он сюда полез чтобы о деньгах думать. Вигда открыл книгу, чтобы достать лист бумаги, и перед глазами все поплыло. В книге не было букв, во всяком случае людских. Ее страницы заполняли странные символы, которые Дамид Вигда уже однажды видел. В Альвионе, в подземельях эльфов. Когда люди вошли в катакомбы, то узрели нечто невообразимое.

Все стены подземелий были расписаны такими же символами, как в книге. При взгляде на них кружилась голова, накатывала тошнота и слабость. Но хуже всего были узники, не только люди, но и альвы. Что с ними сотворили остроухие жигудины – не описать словами. Тогда, единственный раз в жизни, Дамида Вигду, Муфлона – повидавшего жестокости больше, чем шлюха причиндалов, стошнило от отвращения.

Ну, Хорик, сраный ублюдок, что ты задумал? Точно ничего хорошего. Может и оживший Глыба – его рук дело. Иметь такую книгу доброму человеку – не к чему. Прямая дорога – на костер! А он то, Муфлон туполобый, доверил этому чернокнижнику Неллию.

Вигда побросал в мешок плащ, пачку листов, аккуратно, словно ядовитую змею, положил сверху книгу. Потом достал из сундука тесак, арбалет и десяток болтов. Что бы ни задумали его бывшие дружки, он покажет им, как умирают настоящие мужчины. А если с головы Нельки упадет хоть волосок.

Вигда закричал. От ярости и бессилия.

*Жигудина – слово уже давно потеряло значение, сохранив оскорбительный смысл.

Глава 3

При Роге, сошлись все наши силы против мощи бессмертных. Наша баталия стояла точно по центру строя. Раз за разом мы отражали натиск врага. Но вот, слева и справа от нас баталии Великого Князя попятились и лишь два полка господина Турмала стояли, словно утес под волнами. Вскоре мы услышали клич боевого рога, вовсе не схожего со звуком труб эльфов. Под трепещущими знаменами на нас двигался гномий хирд, а правее их собралась тяжелая конница бессмертных. В строю началось волнение, ибо любому было ясно, как только мы скрестим оружие с хирдом, эльфы ударят нам во фланг. Тогда господин Турмал промчался на коне перед нашими рядами и крикнул: «Братья! Один строй – одна судьба! Для живых и мертвых!». Он сошел с коня и встал в первую шеренгу нашего полка.

Из записей Аскеля Этли

Пока они добирались до Рыночной Этли расходил ногу. Боль уже не была такой сильной, да и хромал он еле заметно. Перед тем, как выйти на широкую улицу Этли нащупал за поясом нож, отобранный у Вигды. Прошлый раз Глыба появился незаметно, кто знает, вдруг он объявится вновь. Уже для того, чтобы прирезать Этли в толпе.

Они шли, стараясь держаться середины улицы. Большинство народа толпилось у лотков, оставляя ее свободной. Миновав почти половину пути Этли увидел городскую стражу. Среди них он заметил и своего знакомца – толстяка. Глаза Этли забегали в поисках укрытия. И тут, в одной из узких боковых улочек он увидел Глыбу.

Бывший товарищ, поймав его взгляд, махнул рукой, приглашая Этли последовать за ним. Поколебавшись минуту, Этли отвёл Неллию к стене дома.

– Постой здесь, – сказал он. – Мне надо решить одно дельце.

Та неодобрительно взглянула на него:

– Зачем мне такой провожатый? Я и сама дойду спокойно.

– Нет! – зло ответил Этли. – Стой здесь, если не хочешь беды.

Ухватив испуганный взгляд женщины, добавил:

– Если, к тебе подойдет незнакомец, кричи, вон стража, да и добрые граждане помогут.

– Больше всего, я хочу закричать сейчас.

Этли посмотрел туда, где видел Глыбу. Тот все еще стоял там.

– Дождись меня.

Он зашагал к узкой улочке, незаметно доставая на ходу нож. Глыба уже скрылся между домами, Этли настороженно последовал за ним. Все это могло быть ловушкой.

Рилк стоял не шевелясь. Этли усиленно прислушивался. Но позади не раздались шаги, Глыба не схватился за оружие. Сейчас Этли мог получше рассмотреть своего бывшего товарища. Глыба никогда не отличался крепостью телосложения, но сейчас был тощ, словно скелет. Рубаха и штаны висели на нем. Да и одежда выглядела несуразно. Вещи вроде и не изношенные, но будто вечность пролежали в сундуке.

– Здравствуй, Аскель, – произнёс Рилк, своим деревянным неживым голосом.

– Здравствуй, Рилк, – ответил Этли. – Я думал ты мертв.

– Лучше б, так оно и было.

– Почему ты хочешь убить меня и Дамида? Мы ни в чем перед тобой не виноваты.

– Я бы с радостью умер один, но хозяин сказал это невозможно. Только вместе с вами. Он знает, о чем говорит.

– Какой еще хозяин?

– Я не могу сказать. Смирись, Аскель, от судьбы не уйдешь. Сегодня мы все умрём.

Этли резко воткнул нож в грудь Глыбы. На лбу и спине выступила испарина. Он выпустил рукоять ножа и отступил на шаг. Этли трясло.

Так оно всегда и бывает. Всегда! Просто не остается выбора. Проклятье, довлеющее над ним. "Каждый, кто запал тебе в душу умрет, от рук и дел твоих". Так сказал ребенок, глазами которого смотрела тварь, древнее самого мира.

Крови выступило на удивление мало. Глыба не закричал, не упал обхватив нож. Спокойно взявшись за рукоять, Рилк вынул клинок из раны.

– Если бы, все было так просто, Аскель. Я ничем не могу помочь вам. Судьба завязала узел еще тогда, в последний день перед штурмом Альвиона. Сегодня предстоит разрубить его.

Побледневший Этли вытаращенными глазами смотрел на Глыбу. Прав был Муфлон, бесовщина творится. Он почти прошептал:

– Последний день, когда ты притащил голову эльфийки?

– Пока мой хозяин занят, могу рассказать, как я достал ее.

– Говори!

– Эльфийку я нашел у ручья, в высоких зарослях, помнишь, они росли возле нашего лагеря?

Этли кивнул, хотя ничего не помнил. Десять лет прошло.

– Я подкрался к ней, но тут у моего горла оказался клинок. Это была ловушка, и я в нее угодил. Эльф, устроивший ее, спросил меня: смерть или бессмертие?

– И ты выбрал бессмертие.

– Если бы я только знал, какое оно – бессмертие, – в неживом голосе Глыбы послышалась горечь. – Оно не для людей. Они повалили меня на землю и выжгли или вырезали на спине. Я до сих пор не знаю что.

– Покажи! – уже твёрдо сказал Этли.

Глыба скинул рубаху и повернулся спиной. Тощая спина была усеяна символами, точно такими же, как в книге, лежащей в его мешке. Она и похожа была на страницу книги. В глазах поплыло.

– Достаточно, что было дальше?

– Затем эльфийка встала на колени, откинула волосы и обнажила шею. Эльф вложил мне в руку меч и велел рубить.

Глыба натянул рубаху.

– Мне надо идти, хозяин скоро закончит свои дела. Я сделал единственное, что мог, не хочу, чтобы вы умерли в неведении. " Один строй – одна судьба". И сегодня она доберется до нас.

***

Появившись на Рыночной улице, Этли успел заметить, как высокий человек в плаще отошёл от Неллии и заторопился прочь. Лицо незнакомца скрывал капюшон. Этли узнал его, тот самый "бездельник", что спас его от стражи.

Кстати, о стражниках. Этли покрутил головой, но толстяка с товарищами нигде не было.

– Кто это был, чего он хотел? – налетел он на Неллию.

– Ты чего, дела недоделал? – отшатнулась она.

– Что за человек разговаривал с тобой?

Неллия нахмурилась, словно вспоминая.

– Откуда я знаю. Приличный человек, в отличие от тебя. Дорогу к храму спрашивал.

Она поежилась, словно от холода. Поправила ворот платья.

– Может, пойдем уже?

Этли кивнул и двинулся вперед.

***

Крепко они сдружились ко времени осады Альвиона. Миновало побоище при Роге, десятки мелких стычек и боев. Казалось, они были знакомы всегда. Мелкий Рилк Тантель, сын жреца, непонятно как оказавшийся в рядах головорезов. Жестокий, но надёжный Муфлон. Этли, ну с ним все ясно. Альдан Ладунрей, образованный человек, бесстрастный и хладнокровный. Одинаково спокойно он мог говорить об устройстве мира и выпустить кишки обидчику. Пожалуй, лучший фехтовальщик во всем воинстве Гневира Турмала.

В тот день Глыба ушел на поиски еды, Альдан тоже куда-то запропастился. Этли с Вигдой сидели в траве, разглядывая белые стены эльфийского города.

– Чего он так долго? – спросил молодой Этли.

Израненная половина лица шевелилась плохо, словно маска из гипса.

– Ходят слухи, – ответил Вигда, – что завтра мы пойдем на штурм. Может этот святоша трухнул и решил свалить.

– Быстрей бы! Буду резать этих остроухих жигудин.

Глаза юноши полыхнули гневом.

– Кровожадная же ты скотина, Хорик-хорохорик, – рассмеялся Вигда.

Из зарослей, возле лагеря, выбрался Тантель.

– О, чего-то несет! – воскликнул Вигда.

Действительно, в правой руке Тантель нес какой-то округлый предмет, будто подвешенный на веревках. Когда он подошел ближе, то Вигда и Этли разглядели отрубленную голову, которую Глыба держал за волосы.

Странно улыбаясь, Тантель поднял свою ношу.

– Смотрите, какой трофей!

Голова принадлежала эльфийке.

– Ты хоть трахнул ее, прежде, чем убить? – спросил Вигда и со смехом добавил, – Или ты трахнул ее после?

– Что ты будешь делать после войны, Муфлон? – спросил Тантель.

При этом он размахнулся и кинул голову в сторону Вигды. Описав дугу, голова упала у ног Муфлона, уткнувшись лицом в траву.

– Поселюсь в Киерлене. Буду оружейником, тебе-то что?

– Брось, пожалуйста, мне голову обратно, – вместо ответа попросил Тантель.

Вигда поддел голову ногой и запустили ее словно мяч. Голова упала за спиной Глыбы. Тот поднял ее и метнул дикий трофей Этли:

– А ты, Хорик?

Юноша поймал голову на лету. Он обратил внимание, что крови практически не было. Наверное, вылилась, пока Глыба тащил ее.

Этли поднял голову за светлые волосы, посмотрел в лицо. Это явно была эльфийка, не альвиня. Мраморная кожа, хрупкие изящные черты, словно вышедшие из-под резца скульптора. Глаза невероятной лазури. Губы слегка тронуты смертельной бледностью. Холодная красота. Красота статуи. Даже в смерти лицо эльфийки сохраняло выражение ледяного достоинства.

– Отправлюсь искать одну вещь, вместе с Альданом.

– Твой Альдан, в шаге от того, чтобы прослыть богохульником, – проворчал Вигда.

– А как найду, навещу Муфлона в Киерлене, – рассмеялся Этли.

Внезапно лицо юноши исказила злоба, и он с силой швырнул голову обратно Глыбе.

– Забирай свою шлюху!

Тантель подобрала голову.

– А у тебя какие планы, Глыба? – спросил Вигда.

– А я, – улыбнулся Тантель, – буду жить вечно!

Он зашвырнул голову в заросли. Там что-то зашумело. Видимо, приблудная собака уволокла голову бессмертной.

***

Что же они делали, когда пересмеиваясь, кидали друг другу отрубленную голову? Да, ничего. Просто говорили о будущем. Людям свойственно строить планы. А голова? Да, какой только дичи не происходит на войне. Игра отрубленной головой – не самое страшное.

Этли встал, как вкопанный.

– Святой Север, – простонала Неллия, – да я одна до Оркейна быстрей бы добралась, чем с тобой до дома.

Игра! Этли двинулся дальше. Это больше всего похоже на игру в мяч. А ведь что-то такое было в книге, когда они с Альданом переводили ее. Надо заглянуть, в уже сделанный перевод.

Вот и дом Вигды. Этли постучал.

– Кто там? – раздался голос Дамида.

– Этли. Я привел твою супругу.

– Привел он! Палкой бить пришлось, что бы шел.

Дверь открылась. Вигда отошёл на пару шагов и рявкнул:

– Нелли! Подойди ко мне!

Супруга Вигды вздрогнула от неожиданности и послушно просеменила к мужу.

Этли хотел последовать за ней, но в руках Дамида возник заряженный арбалет.

– Стой на месте!

– Ты чего?

Лицо Вигды было решительным. Этли помнил, когда оно становится таким: в момент сближения с неприятелем. Когда надо разить на смерть, чтобы победить и выжить.

Оружейник пнул мешок, лежащий на полу и тот замер у ног Этли.

– Проваливай! Забирай свои нечестивые каракули и катись отсюда!

– Подожди, Муфлон, дай объяснить, я видел Глыбу...

Арбалет шевельнулся в руках Вигды и Этли замолчал. При упоминании о Глыбе оружейник побледнел. Этли осторожно поднял мешок и отошёл с крыльца. Дверь захлопнулась. Изнутри лязгнул засов.

***

Этли огляделся. Тупик – идеальное место для убийства. Бежать жертве некуда. Окружающие дома смотрели на переулок глухими стенами или узкими оконцами подсобных помещений. Все, кроме дома Вигды.

Вдоль крыши дома оружейника шел водосток. Там, где он заканчивался – стоял объемный бочонок, врытый в землю. Видимо Вигда собирал дождевую воду для хозяйственных нужд или чего-то еще, хотя колодец был рядом. Бочонок был хорошим местом для засады, если за ним укрыться, то с проулка Этли никто не увидит.

Но для начала нужно сделать пару вещей: найти оружие, ведь нож остался в руках Глыбы и посмотреть, что же такое он видел про игру в книге.

***

Этли осматривал переулок в поисках, хоть чего-то похожего на оружие. Но кроме камня-голыша, величиной с кулак, ничего не нашел. Сейчас бы пригодилась дубинка, изъятая стражей на воротах. Можно было бы выйти на площадь, поискать там, но кто знает, когда явится Глыба.

Он уселся за бочкой, привалившись к ней спиной, раскрыл мешок и достал плащ. Серый, поношенный, весь в заплатках. В плаще хранились огниво, чернильница и острые тростниковые палочки для письма, в пядь длиной. Таскать в мешке перья Этли не мог, слишком уж они ломкие.

Он нашел уже надорванное место на плаще и оторвал кусок. Завернул в ткань камень, затянул узел под ним. Получился своеобразный кистень. Дрянной кистень.

Почему бы просто не встать, и не уйти. Он уже в городе, можно запросто укрыться в Нищем дворе или на Языке. Там никто не будет разбираться, кто он такой и откуда. Как не крути, а Вигда прав, "Один строй – одна судьба!" – в прошлом. Сейчас, в мирном большом городе, каждый за себя.

Этли вздохнул и снова полез в мешок. Муфлон все перевернул там. Он вынул пачку листов и книгу. При взгляде на обложку закружилась голова, ком подступил к горлу. Но это было привычным, и Этли быстро взял себя в руки.

"Запределье", давно утерянная реликвия остроухих. Написанная высоким эльфиком, языком, забытым даже самими эльфами. Древние страницы содержали такие вещи, о которых не следует знать смертным. Его последняя надежда.

Открывать книгу смысла не было. Солнце уже катилось к закату и переводить было некогда. К тому же, раз он вспомнил об "игре", значит эта информация уже переведена и содержится в записях. Он сунул книгу в мешок. Странными свойствами она обладает: головокружение и тошнота, когда смотришь на текст, полученные из нее знания держались в голове пару дней, после чего таяли, оставляя лишь смутный туман воспоминаний. Сначала, он думал, что проблема в нем. Но Альдан сказал, что с ним происходит тоже самое.

Сверху на книгу он положил свернутый плащ и взялся за перевод. Часть из них была написана им, часть Альданом, всего около четверти книги. И нигде еще не встретилась информация, ради которой Этли добыл ее.

Он переворачивал листы, пробегая глазами по тексту, до тех пор, пока не наткнулся на "Инеллугойа", древний ритуал, который эльфы перестали проводить до того, как Спаситель привел людей через море на север. Прочитав, Этли откинул голову, глядя в вечернее небо. Многое стало понятным. Да, Глыба прав, их всех приговорили, еще тогда, десять лет назад. Но вопросов возникло еще больше.

Обряд Инеллугойи служил остроухим для связи с Мириадом – богами Запределья, многоликим, аморфным нечто. Ни разу в рукописи не появлялось имя отдельного бога. Только так – Мириад. Когда бессмертные твари сталкивались с проблемой, перед которой пасовал их тысячелетний опыт, эльфы отправляли гонца к богам.

Для этого избирали несколько жертв из настоящих бессмертных эльфов, не альвов, жертвы требовались сугубо добровольные. Одного из них казнили, через отсечение головы, остальные какое-то время перекидывали ее друг другу. Хотя тут в "Запределье" закралось противоречие. Абзацем ниже утверждалось, что несчастному отрубали руку или ногу, и он, истекая кровью, наблюдал за игрой.

Позже, "когда все знаки сулили благополучный исход" приходило время умирать и остальным жертвам. Каждого из них предупреждали о дне смерти, и они, вольно или подчиняясь судьбе, собирались в одном месте. Когда их убивали, первая жертва оживала, про отрубленную голову не говорилось ни слова, и сообщала совет, данный ему Мириадом.

Насколько метод был действенен книга умалчивала, зато сообщала нечто интересное. Несколько раз вместо личности гонца возвращалось нечто иное. Оно передавало волю богов и оставалось жить в обществе эльфов в оболочке жертвы. И начинали происходить странные вещи: "пустели дома, где оставался жить иной", "многие, пообщавшись с ним, прыгали с вершины скалы или выбрасывались из башен". Ну, потому, наверное, и дома пустели.

Нелепица с головой эльфийки – пародия на Инелугойю. У какого-то эльфа нашелся обрывок "Запределья", точнее копия отрывка, и в отчаянии остроухие решили спросить совета богов. Но вот время для убийства остальных жертв настало только сейчас. А жертвы – Глыба, Муфлон и он, Этли. На Глыбу наложили какое-то заклятье, превратив его в послушное орудие эльфа-колдуна. Горе-колдуна. Кто вернется из Запределья, в тело той эльфийки? Если, вообще, ритуал сработает.

Этли засунул в мешок перевод колдовской книги, завязал его и только сейчас заметил, что одна из тростниковых палочек выпала и лежит на земле. Возиться с завязками было неохота, и Этли сунул ее за обмотку на ноге, чай не сломается.

Глава 4

Наступила ночь. В переулке царила темень, нарушаемая лишь слабыми отблесками заката. Этли сидел в засаде, сжимая самодельный кистень.

Глыба все еще не появился. Может быть и не появится? И все это, просто морок. Но не успел он так подумать, как в переулке раздались шаги. Этли выглянул из-за бочки. Черная тень шагала к дому Вигды. Не прячась, не таясь. Судя по комплекции – Глыба. Интересно, а как он попадет в дом? Попробует залезть в окно или будет взламывать дверь? Ну, в последнем случае Этли может и не выходить из своего укрытия. Глыба своим шумом перебудит всю округу.

Глыба остановился в нескольких шагах от крыльца и внезапно сказал:

– Выходи, Аскель, я знаю, что ты здесь.

Колебался Этли не долго, ведь для этого он и проторчал тут до ночи. Он встал из-за бочки и шагнул на встречу ожившему мертвецу.

– Скажи мне, Рилк, когда ты был мертв, что ты видел там?

– Ничего. Там нет ни Бездны с бесами, ни престола Триединого. Только темнота и покой. Мы одни в этом мире, Аскель.

– К сожалению, не одни. Одумайся, зачем тебе торопиться туда? Мертвый ты или нет, но можешь жить дальше. Прикончим твоего "хозяина" и все, весь мир перед тобой!

Глыба помолчал, потом, уже далеко не деревянным голосом, ответил:

– Знаешь, что было, когда я воскрес? Десять лет я провел в темнице. Во тьме и сырости. Я видел такие вещи, что все наши страшные сказки об эльфах – глупость!

Его голос сорвался, но он тут же продолжил:

– Но хуже всего, моя воля не принадлежит мне. Я устал жить марионеткой. И ничего не изменится, если убить хозяина. Появится новый, а после него еще один. Ведь я, бессмертный. Мне жаль, Аскель, я бы рад умереть один, но это невозможно. Смирись.

В руках Глыбы блеснул клинок.

Каким же нелепым показался себе Этли: выйти против вооруженного тесаком противника с камнем и тряпкой! Тут бы корд в руки, или настоящий меч. Пускай Глыба хоть трижды бессмертный, но с отрубленной головой не побегаешь. Но действовать приходится с тем, что есть.

Он начал раскручивать свой импровизированный кистень. Глыба, как большинство наемников и солдат, был хорошим рубакой, но дрянным фехтовальщиком. Поэтому, Этли не опасался неожиданного финта или выпада. Но был на стороже, Тантелю достаточно одного удара, чтобы разделаться с ним.

Мягко ступая, Этли закружил вокруг противника, примеряясь для удара. Но Глыба не стал ждать, его нож не взял, чего опасаться обычного камня. Он рубанул, Этли успел отскочить. Еще раз, но снова мимо. Он замахнулся для нового удара, но тут уже ударил Аскель.

Этли целил в голову, но промахнулся. Ткань, держащая камень, столкнулась с рукой Глыбы. По инерции, под весом камня, ткань захлестнула руку и Этли дернул свое оружие вниз. Клинок вылетел из руки Глыбы и звякнув затерялся во тьме.

Этли бросился на своего противника и, будучи крупнее и массивнее, сбил его с ног. Ткань кистеня выскользнула из руки. Оказавшись сверху, он нанес два стремительных удара. Но тут же получил в ответ по скуле и коленом в ребра. Глыба попытался вскочить, но ухватив его за ноги Этли вновь свалил соперника. Оба тяжело дыша сплелись в борьбе.

Он дышит! Этли осенило. Его надо просто задушить! Глыба выскользнул, умудрился сесть и тут Этли исхитрился поймать его шею сгибом левого локтя. Правое предплечье Этли продел между бицепсом и предплечьем левой руки за шеей Глыбы, и сжал ее.

Тот захрипел, но не сдавался, брыкаясь и стараясь ударить. Этли усилил нажим, казалось вот-вот и шея его бывшего товарища хрустнет. Но все было бесполезно. Если бы Глыба был здоровяком с бычьей шеи, то это не удивило бы Этли, но его противник – щуплый доходяга. И Этли понял, что просчитался!

Под руку Глыбе попался кистень, и он ударил Этли через себя. Камень попал по спине, ощутимо, но не сильно. Следующий удар получился уже мощнее. Глыба вернул кистень для нового удара и камень скользнул по больной ноге Этли. Та почти прошла, после того, как жена Вигды зажала ее в двери, но сейчас Этли взвыл от боли.

Взвыл и вспомнил, за обмоткой – тростниковая палочка для письма. Убрав правую руку Этли ослабил хватку, но тут же, повалился спиной на землю, увлек всем весом противника на себя. Новый удар кистеня пришелся по земле, рядом с головой.

Наступив ногой на руку Глыбы, Этли не дал ударить себя еще раз. Его рука скользнула к ноге, нащупала палочку – чудо, что она не выпала и не сломалась – и выдернула ее из ткани обмоток. Глыба вытащил руку из-под ноги Этли и хотел нанести новый удар. Но сильнее сжав шею противника, Аскель со всего маха воткнул заостренную палочку в зрячий глаз противника.

Глыба всхлипнул, застыл. А потом с диким криком отчаяния и боли схватился за рану. Этли столкнул его с себя, вскочил на ноги и подобрал кистень.

– Ну и кого теперь ты сможешь убить, слепой урод! – зло выдохнул он.

Размахнувшись, Этли ударил кистенем по голове Глыбы. Потом еще раз и еще. Захрустели кости, полилась кровь, но Глыба не умирал. Откинув кистень, Этли огляделся в поисках тесака. Он подарит Тантелю, так желаемую им смерть. Но клинок, словно в воду канул.

И тут Глыба закричал:

– Убей меня, хозяин! Убей меня, я заслужил смерть! Дай мне покой!

И на его крик отозвались. Высокая фигура, в ниспадающем плаще с капюшоном, явилась из темноты. Этли узнал его, тот самый «бездельник» спасший его от погони и позже разговаривающий с Неллией. Прятался ли он за поворотом на площадь или всегда стоял здесь укрытый мраком, наблюдая за смертельной схваткой бывших друзей, Этли не знал. Но сразу понял – этого противника ему не одолеть.

Высокий двигался мягкой, уверенной поступью хищника. Этли попятился и уперся спиной в бочонок. Высокий остановился рядом с корчащимся Глыбой. Капюшон качнулся вниз, но тут же вновь поднялся, обернувшись к Этли. Глыба его не интересовал.

Высокий сделал еще один пугающе-грациозный шаг к Этли, но тут Глыба практически прорычал:

– Убей меня!

И обхватив ногу хозяина вцепился зубами в его бедро. Миг, и в руке высокого сверкнул меч. Этли даже не увидел, как тот вынул его из ножен. Короткий взмах и Глыба затих.

Спи спокойно, друг. Ты заслужил покой, который так долго ждал.

Пользуясь секундным замешательством незнакомца, Этли вытряхнул все свои вещи из мешка и схватил книгу.

– Ты не сможешь завершить Инеллугойи!

Чуждое, непривычное слово вязло в зубах, коверкалось. Этли высоко поднял "Запределье", золотые уголки фолианта замерцали в угасающем свете.

– Узнаешь?

Высокий откинул капюшон, обнажая мраморно-белое лицо. Волна светлых волос рассыпалась по плечам. Как же он похож на ту эльфийку! Только вместо пронзительно-лазоревых глаз, зияли черные провалы предзакатных теней.

Эльф подобрался, сжимая меч, готовясь одним прыжком оказаться рядом с Этли. Но Аскель, раскрыв книгу, задержал ее над бочонком. Бумага, выданная ему комендантом, мягко спланировала на дно.

– Еще один шаг, и я брошу книгу в воду!

Бочонок был сух, словно пустыня.

– Вместо знаний, получишь кашу из старой бумаги.

По спине Этли бегали мурашки, сердце бешено колотилось, в висках сдавливало. Поверит эльф, что в бочке есть вода? Или предпочтет рискнуть. А может быть, он вообще не знает, что это за книга?

Эльф опустил меч.

– Эта книга тебе не поможет, – произнёс остроухий. – Оставь ее и убирайся.

– Зато может помочь тебе. Знаешь, что вернется вместо твоей бабы с отрубленной башкой? А я знаю.

Эльф усмехнулся:

– Иногда, в вашем никчемном племени рождаются настоящие мудрецы. Видимо, ты один из них, раз высокий эльфик оказался тебе по зубам. Знаешь, я могу помочь тебе избавиться от проклятья.

Этли не поверил своим ушам. Значит этот остроухий знает о проклятье. Или чует? И предлагает помощь?

– От тебя за версту несет прикосновением Мириада, – вновь усмехнулся эльф. – Пытался поговорить с ним? Не важно, идем со мной, мы вместе переведем "Запределье". В библиотеках Валикальнести содержится вся мудрость мира, даже гномьи свитки, написанные до потопа. Ты избавишься от проклятья, а я найду способ вернуть…

Тут его голос прервался. Он тяжело выдохнул и добавил:

– Вернуть сестру.

Этли тяжело дышал. Избавиться от проклятья! Ведь действительно, кому как не эльфам, лучше всего доверить перевод древнего труда. Но, тут его взгляд обратился к Глыбе.

– Один уже поверил тебе, а потом умолял о смерти. Проваливай длинноухий! Или клянусь Дланью Создателя, я уничтожу эту книгу.

– Если, ты действительно хоть что-то понял в этой книге, то должен знать о нилоквено.

Этли кивнул, он знал, нилоквено – нерушимая клятва, вот только с одной особенностью.

– Я произнесу нилоквено, – продолжил эльф, – где пообещаю, что тебе не будет причинен никакой вред.

Этли рассмеялся:

– Ты произнесешь нилоквено, эльф. Но только пообещаешь покинуть Киерлен сейчас же. Нилоквена – клятва на день, а ложь – не к лицу бессмертным. Проваливай! Я не боюсь смерти, а вот твоей сестричке весьма неуютно в Запределье. И поверь мне, жигудина, твой ритуал Инеллугойи – фуфло! Хоть полгорода перебей, а как ее драли демоны, так и будут драть. Клянись!

Этли отнял одну руку, и страницы фолианта зашелестели над бочонком.

Эльф медленно вложил меч в ножны. И без того бесстрастное лицо застыло камнем. Алебастровая кожа потемнела, даже в темноте можно было разглядеть.

– Атайа мета нилоквено, – прохрипел он ритуальную фразу. – Я сейчас же покину Киерлен.

Бессмертный шагнул в ночь.

– Иногда, – услышал его голос Этли, – наше бессмертие слишком дорого обходится.

Эльф скрылся за поворотом. Этли не сомневался, такую клятву остроухий не нарушит.

***

Получилось! Более, чем за десять лет получилось! И дело не в том, что он обманул эльфа. Проклятье не сработало! Он прервал порочный круг! "Любой, кто запал тебе в душу", про грубияна Вигду такое не скажешь, но ведь когда-то он был, словно старший брат. Пускай он и отринул "Один строй – одну судьбу", и думает, что сам по себе. Этли не дал ему погибнуть. Возможно, проклятие сгинуло. Дай-то Триединый!

Этли побросал в мешок свои пожитки, достал из бочонка лист и бросился к дому оружейника.

– Вигда! – затарабанил он в дверь. – Муфлон, сожри тебя бесы, открывай. Нам больше ничего не грозит, да ты же сам в окно видел.

Щелкнул засов и дверь, с пронзительным скрипом приоткрылась. Этли увидел пляшущие тени в отблеске свечей. Он толкнул дверь. За дверью стояла Неллия. Бледная, с распахнутыми глазами, она бессмысленно таращилась на Этли.

За спиной женщины, на столе, горела свеча. В ее колеблющемся пламени Этли разглядел, что руки Неллии в крови. На полу, с ножом в груди, лежал Вигда. Неллия повернулась и взглянула на тело мужа. Под воротом платья Этли увидел четкий, словно выведенный искусным художником, отпечаток губ. Чернеющий даже в ночи. «Поцелуй эльфа», что лишает людей воли и подчиняет их разум. Без сомнения, эльф оставил его, когда "спрашивал дорогу к храму".

Неллия вновь обернулась к Этли, на этот раз ее взгляд был наполнен ужасом и непониманием. Она попятилась, взмахнула руками и дико завизжала.

Этли бросился прочь.

Кто поверит в байку об эльфе? Да, со времен войны, остроухие не появлялись в городе. А вот то, что нищий головорез убил зажиточного оружейника ради наживы – тут никаких сомнений не будет. Да еще, того, который днем отказывался признавать в нем своего боевого товарища.

***

Ночь Этли провел в какой-то подворотне, раздумывая как быть дальше. Наверное, лучше всего, отправится на Нищий двор, где обитают все попрошайки Киерлена. Затеряться среди голытьбы, а дальше видно будет.