Текст книги "Киерленский изувер (СИ)"

Автор книги: Марс Букреев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)

Глава 2

Когда за Этли захлопнулась дверь, Ностан несколько минут стоял в раздумьях. Бледность ушла с его лица, взгляд стал осмысленным, в глазах мелькнула свойственная ему хитринка. Рассказ Этли о парне, избежавшем казни, вселил в молодого человека надежду. Каждый гложет, как может. Взять того же Этли, без сомнений головорез каких поискать, по роже видно, но предпочитает зарабатывать деньги искусством каллиграфии. Неужели он – Ностан, глупее этого голодранца?

Ностан подошел к шкафчику у стены. Повозившись с запорами, распахнул дверцы и задумчиво уставился на содержимое. На полочке, аккуратно, словно солдаты в строю, выстроились сундучки и шкатулки. Объемистый кожаный кошель, словно полководец во главе армии, лежал на верхней полке. Двести пятьдесят крон, солидный запас!

Сардан-император повелевает армиями и городами, орк пользуются своим умением убивать. Этли вот – каллиграфией, хотя в любой момент готов схватиться за клинок, не зря же предлагал нанять бойца, про себя, наверное, говорил. Интересно, сколько бы он запросил? Ностан отогнал лишние мысли.

У него, торговца с Уврата, есть только репутация и запас денег. Не так уж и мало. Пожалуй, он найдет выход из этой ситуации.

***

Фрия уже ждала Этли внизу. Не успел он спуститься по лестнице, как жена Ностана бросилась к нему:

– Вы узнали в чем дело, господин Этли? Выяснили, что с Ностаном, говорите же!

– Все в порядке, матра Фрия, дела торговые, как я и говорил. Сорвалась крупная сделка.

– Не похоже на него.

– Ну, он очень на нее рассчитывал. Отдохнет, успокоится и все будет как прежде.

Фрия заглянула прямо в глаза Этли. В ее взгляде смешались мольба, недоверие и надежда:

– Я верю вам, господин Этли, вы не тот человек, что станет врать, глядя в глаза. Даже во благо.

Что же ты делаешь, куколка! Этли улыбнулся, но Фрия не отшатнулась, не отвела взгляда, как он рассчитывал.

– Не переживайте, матра Фрия, берегите себя и думайте о ребенке.

***

Обратно Этли шагал еле сдерживая раздражение. Истинно сказано: на каждого мудреца – достаточно простоты. Сожри бесы эту Фрию, с ее голубыми глазками и детской наивностью. "Вы не тот человек, что будет лгать в глаза", ага, деточка, плохо ты знаешь Аскеля Этли – убийцу, вора, лжеца и святотатца. Да у меня даже имя сворованное!

Этли остановился, набрал полную грудь холодного осеннего воздуха и выдохнул. Мудрых судьба ведет, глупцов тащит на привязи. Мог же сказать этой девчонке – поднимись на верх, упади мужу в ноги, умоли остаться завтра дома. Нет же! «Не беспокойтесь, матра Фрия». Понадеялся на благоразумие Ностана, один Триединый знает, что в голове у этого торгаша! Выпотрошит его завтра с утреца зеленорожий и как смотреть потом в глаза девчонке? Кажется, пришло время пожалеть о двадцати пяти кронах.

Кстати, об орке. Откуда он взялся здесь, да еще и лысый? Этли не спеша двинулся дальше, прикидывая какие шансы у него в схватке с зеленокожим. Ну, смотря, что за орк. Если из простых, более полагающихся на силу и натиск, то вполне можно справится. А вот, если из знатных, рождающихся с мечом в руке – будет не так просто. Хотя и у тех, и других в рукаве пара козырей, которых нет у человека. Любой орк может впасть в боевое безумие. И тут уже выход один – бежать прочь, как можно быстрее. А еще каждый из зеленорожих может выкинуть финт – в разгар схватки вцепиться зубами в противника. Зубы-то у них ого-го! Из-за этого многие считают их людоедами, что вовсе не так. Вот зарежет он орка, а тот ему пол лица откусит. Тут и двадцать пять крон не поможет, которые он благополучно упустил из-за своей глупости.

Возле трактира Оттика он остановился. Эх, только найдется возможность жить тихо-спокойно, все летит в тартарары! Надо что-то решать! Этли вздохнул. Если не знаешь, как поступить – поступай, по справедливости. Сейчас справедливость требует, чтобы Фрия "не беспокоилась, берегла себя и думала о ребенке", кажется так он сказал жене Ностана. Умней-то ничего не придумал. А откушенное лицо или тесак в груди, ну так что ж – даже пригоршня справедливости стоит дорого.

***

Когда Этли миновал трапезную в трактире, и ступил на лестница ведущую вниз, из кухни показалась Лавена. Раскрасневшаяся, она вытирала руки о передник:

– О, уже вернулся!

Этли, вспомнив о своем решении не вмешиваться в отношения Лавены с мужем, отвлеченно пробурчал:

– Ага.

– Чего это ты сегодня без гостиница возвращаешься, пошлости твои не понравились? – съехидничала Лавена.

– Да нет, все нормально.

Женщина вновь исчезла за дверью, но Этли позвал ее:

– Лавена, помнишь я говорил утром про небольшую пирушку.

– Ну, да, что-то ты такое говорил.

– Давай, устроим ее. Я оплачу. Но только не сегодня, у меня дела вечером. Лучше завтра.

Лавена призадумалась.

– Так тебе, что, жена этого Ностана без пирога домой отправила? – вдруг очень серьезно спросила она.

– Эмм, ну да, там у них переполох какой-то, не до пирогов было. К чему это ты?

– Давай я приготовлю яблочный пирог, да такой, что эта Ностониха никогда не приготовит. Продукты возьму у Оттика, потом скажу на сколько, не переживай, не разорю.

– Лавена, во имя Спасителя, где ты ходишь, жаркое же сейчас сгорит! – раздался из кухни голос хозяина таверны.

Лавена исчезла за дверью. Этли спустился вниз. Бросив плащ, сумку и корд в ногах кровати, он лег и закрыл глаза. Вечером ему предстоит непростое дельце, нужно выспаться.

***

Мед! О, Святой Север, у Оттика на кухне не оказалось меда! Лавена озираясь, спешила в предвечерних сумерках по улочкам Языка. Ночью, этот треклятый район, вовсе не место для благонравной женщины. Грабители, убийцы, помоги Спаситель, насильники, да еще душегубец этот, что потрошит девок.

Лавена ускорила шаг. Лавка матушки Ады совсем недалеко, одна нога здесь, другая там.

Яблочный пирог, видите ли! Лавена пробовала стряпню этой Ностанихи, Триединый знает, как ее там зовут, тесто с яблоками, вот, что это такое! Она – Лавена – покажет, что такое настоящий пирог, вот только меда достанет. Аскель не скоро забудет его вкус, да и Волгана она давно не баловала выпечкой. Лавене стало неловко, что вначале она подумала об Этли и лишь потом о муже. Ладно, не такой человек Аксель, чтобы долго сидеть на одном месте, рано или поздно уйдет и тогда все станет как раньше.

***

Этли проснулся вечером. Из-за занавески, отделявший его угол от остальной комнаты, раздавалось мерное сопение, вперемешку со шкрябаньем ложки по дну тарелки. Этли сел, одернул занавеску. За столом, в центре комнаты сидел Волган. Закончив с трапезой, муж Лавены отодвинул чашку и посмотрел на Этли. Сопение правда никуда не исчезло. Этли не сразу сообразил, что сап доносится из угла Руди. Цирюльник вернулся из очередной длительной отлучки и дрых без задних ног.

– С добрым утром, – хмыкнул Волган.

– Спасибо, – буркнул в ответ Этли.

Он достал кусок хлеба и принялся жевать, запивая водой.

– Лавена какую-то стряпню затеяла, говорит ты угощаешь, – прогудел Волган.

Черноволосый, широколицый, здоровенный словно медведь, Волган нависал над столом. Этли не сомневался, что докер знает о его интересе к Лавене. Чай, не дурак, понимает, что молодая женщина всегда будет привлекать к себе внимание мужиков. Но ведет себя спокойно, уверен в себе, мол, глазами смотри, а руками не трогай. Думает, что руки сможет любому сломает.

Этли ответил:

– Получилось заработать, почему бы не угостить добрых соседей, все мы тут в одной лодке. Вон, даже Руди объявился.

Волган промолчал, лишь кивнул в ответ. Управившись со скудным ужином Этли перекинул перевязь корда через плечо и накинул плащ. Попробовал, как выходит клинок из ножен.

– На заработки? – усмехнулся Волган.

– Вроде того.

Этли поднялся по лестнице. На кухню заглядывать не стал, сразу вышел на улицу. Там уже моросил дождь. Вечер стремительно угасал, погружая Язык в кромешную тьму. Укутавшись в плащ, он осторожно, чтобы не попасть ногой в какую-нибудь рытвину, двинулся в кабак Кэла Самоэя.

***

Видимо, Триединый решил проучить ее за гордыню, затеялась испечь медовый пирог с яблоками, а меда-то нигде и нет. У матушки Ады тоже. Зато у матушки оказалось огромное желание поболтать, без устали рассказывала, что у кого из соседей происходит. Не желая обижать старушку, Лавена слушала ее, кивала, поддакивала, а когда вышла на улицу, то там уже царил непроглядный мрак, да еще и дождь заморосил.

Самым правильным решением было идти домой. Придется, видимо, обычный пирог выдавать за "ух, какой!". Все равно Аскель и Волган съедят, не вникая в тонкости рецепта. А если нет? Аскель-то ведь точно из знатников, хоть и не признается в этом. Поди и не такие пироги пробовал. Как она будет выглядеть тогда?

Где же достать этот мед? Может быть у Натсии, кухарки Самоэя? До его трактира идти примерно столько же, как и до Оттика. Собственно, еще не так поздно. Люди только начали запирать дома и ставни. Она быстро. К тому же в кабаке у Кела много докеров, знакомых Волгана, попросит, так проводят до дома.

Лавена заспешила, накинув на голову капюшон плаща. Решив срезать, она нырнула с узкой улочки в еще более узкий переулок. Как только она минует его, то до заведения Кела будет рукой подать. На самом выходе из проулка она вдруг услышала мужские голоса.

– А что, сударь, деньги у тебя с собой? – вопрошал сиплый испитый голос.

– Я похож на дурака? – послышалось в ответ. – Сначала, сделаете дело, затем проводите меня до дома, а там уже рассчитаемся.

Обладатель второго голоса, изо всех сил, пытался придать своим словам твердость.

– Умм, – недовольно заворчал сипатый, – вдруг, зайдя домой ты забудешь свои обещания?

– Нииии, мыслю я, господин, не сотворит эдакого, – встрял еще один голос со странным говором. – Томуже, мы уведаем, где он живет.

Раздалось еще какой-то звук, похожий на уханье филина.

– Ладно, сударь, – произнёс сипатый, – веди уже нас, где там твой орк.

Вжавшись в стену, Лавена молилась, чтобы ее не заметили, ну никак эти люди не походили на рыцарей из сказок. Она даже не удивилась о каком орке шла речь, может быть это чье-то прозвище. Лишь бы эти лиходеи побыстрее убрались бы отсюда.

Еле различимые во тьме силуэты потянулись в сторону заведение Кэла. Первый держал на вытянутой руке фонарь, освещая путь, остальные следовали за ним. Внезапно, последний из них кошкой метнулся к Лавене, его крепкие пальцы впились в ее тело и он поволок женщину из укрытия. Лавена даже не успела испугаться, как оказалась брошена на землю, а темные фигуры окружили ее. Фонарь завис у нее над головой и сердце Лавены бешено забилось. Вид ее пленителей не сулил ничего хорошего.

Тот, что схватил ее – явно иноземец, в кафтане до пят и войлочном колпаке, похотливо осклабился. Тонкие черные усики, похожие на мохнатых червей, змеились на его лице, карие глаза маслянисто блестели.

– Добра добыча! – вымолвил он.

– Бес с ней! – произнёс человек с фонарем. – У нас дела!

По голосу Лавена поняла, что он и есть "сударь". В широкополой шляпе и плаще, он выглядел приличней остальных. Женщина разглядела глаза с хитринкой и большой нос, похожий на клюв южной птицы. Он показался ей смутно знакомым.

– Но-но-но! – воскликнул чужеземец. – Ласка многозлатна, а тут дар такой!

– Да мы, что ее таскать с собой будем? – возразил "сударь".

Тут Лавена внезапно вспомнила его, да это же Ностан с Уврата, тот самый, к которому Этли ходил утром!

– Явно! – чужеземец осклабился. – Огуляю ее и сторгую. Вон, какая ядреная!

Лавене показалось – иноземец только что не облизнулся. "Сударь" попытался возразить, но вмешался один из подельников чужеземца – обладатель черной неопрятной бороды, воняющий дешевым пойлом. Изодранные поля шляпы бросали тень на его лицо, лишь глаза мерцали в свете фонаря.

– Сударь, тебе придется смириться, – просипел он, – мой друг – спакаец, а они ведут дела своеобразно, зато он знает, как справится с орком.

– Ненавижу, тварей! – прошипел иноземец.

– Просто придержишь бабу, пока мы разберемся с орком, – добавил бородач.

Затем, обращаясь к своим подельникам спросил:

– Верно говорю?

Четвертый из шайки – долговязый, с каким-то дебелым выражением лица, часто закивал, повторяя:

– Угу, угу, угу.

Спакаец одним рывком поставил Лавену на ноги.

– Внемли, сука, будешь юркать я тебе личину срежу, ясно?

Обомлевшая от страха Лавена кивнула.

– Ладно, идем! – произнёс Ностан.

На мгновение Лавена поймала его взгляд, показалось даже, что в нем мелькнуло сочувствие к ней, но мужчина отвернулся и зашагал, освещая путь фонарем.

***

Дождь не прекращался. Холодный, мелкий, он бесконечно моросил, грозя превратить Язык в непролазное болото. Хлюпая промокшими ногами Аскель раздумывал – неплохо бы по возвращению выпить подогретого вина, от простуды. Если, конечно, вернется.

Он уже не на шутку замерз, когда добрался до трактира Кела Самоэя. Кутаясь в плащ, Аскель протопал по мокрым ступеням и ввалился внутрь. Трактир встретил его теплом и полумраком. По сравнению с трактиром Оттика, заведение Кела было сущей дырой. Грязные, истоптанные половицы соседствовали с обшарпанными стенами. Воняло перекисшей капустой, немытыми телами и Триединый знает, чем еще. Под ногами шныряли крысы.

Аскель двинулся к стойке, пристально вглядываясь в окружающих. За грубо сколоченными столами, на лавках сидели десятка два посетителей. Докеры и грузчики соседствовали тут с ворьем и головорезами, многие совмещали эти профессии, причем в любом порядке, но вот орка он не увидел.

За стойкой сидел Кэл Самоэй – косматый бородач, с мясистым лицом и крупным, как картофелина носом. Этли подошел и бросил монету на прилавок. Бородач, глянув на него исподлобья, спросил:

– Пиво, похлебка?

– Где орк? – без обиняков задал вопрос Этли.

– Какое тебе дело до него?

– Ты что, у него на службе?

Кэл заворчал, попытался подняться, но поймав взгляд Этли остался сидеть.

– Хлопот от вас, любопытных, много, – ответил хозяин таверны.

– В каком это смысле?

Бородач помялся и понизив голос, нехотя произнёс:

– Вчера хлыщ какой-то с Уврата прицепился к нему, сегодня тебе чего-то надо, а Таштаг не любит, когда его беспокоят. У него, эмм, настроение от этого портится.

По имени понятно, Таштаг – орк. Видать, буйный, раз хозяин таверны почти шепчет его имя. А вот насчет кто к кому прицепился – не совсем понятно.

– Что за хлыщ? – спросил Этли. – И чего это он вздумал к зеленорожему цепляются.

Кэл вздрогнул, глянул куда-то в глубь трапезной и еще тише, чем прежде продолжил:

– Не знаю кто такой, их тут трое было – торгаши с Уврата. Пьяный, увидел Таштага и давай его по-всякому поласкать. Думал он по-нашему не понимает. Ну, Таштаг ему рот и заткнул, приходи, говорит, завтра на Пустырь. Тот храбриться начал. Пьянь! Да дружки увели.

Вот так Ностан! Овечка невинная. Налакался, да за языком не следит, а ему-то рассказывал – дикарь, мол, не понравилось, как смотрел. Гнилая душонка!

– Где Таштаг этот, дело у меня к нему.

Бородач страдальчески выдохнул:

– Ты это, не устраивай здесь ничего, а то вчера он всех тут разогнал, вон видишь народу мало. Я так по миру пойду.

– Постараюсь.

– Да вон он, в углу сидит.

Этли повернулся, куда указывал Кэл и увидел орка, за отдельным столом у окна. Как он его сразу-то не увидел?!

Пока Этли пробирался между рядами столов, он просто чувствовал, как зеленокожий буравит его взглядом. Когда до орка оставалась пара шагов, из-за соседнего стола поднялся один из посетителей, невысокий и щуплый.

– Господин Таштаг не любит, когда его беспокоят, – слабым голосом произнёс он, обращаясь к Этли.

Тот не ответив прошел дальше, но краем глаза успел заметить, как щуплик поспешил ретироваться из таверны. Хорошо этот орк их всех выдрессировал!

Добравшись до орка, Этли бесцеремонно уселся напротив и уставился на зеленокожего. Плечистый, с широкой грудью, он явно обладал чудовищной силой. Да, что б этому Ностану пусто было! Как надо напиться, чтобы задираться к такому громиле? Одет зеленокожий был вполне по-местному, в такую же, как у Этли бежевую рубаху и стеганый жилет. Прямая спина, горделивая осанка, узкие для орка ладони выдавали в нем знатное происхождение. На поясе висел скимитар*. Тяжело придется!

В одном Ностан не соврал – Таштаг был лыс, между остроконечными ушами, по бритой макушке, плясали отблески очага. Лицо орка, словно из иссеченного ветрами и непогодой камня, застыло пугающей маской, лишь желтые, как у змеи, глаза безотрывно следили за Этли. В черных зрачках плясали искорки безумия. Темно красные губы разомкнулись, обнажая острые клыки, и орк насмешливо произнёс:

– Я вам тут не мешшаю, ссударь!

На людском языке зеленокожий говорил хорошо, лишь слегка растягивая шипящие и свистящие звуки.

– Я лишь хотел спросить, где у вас в Оркейне самые сильные ветра?

– Ты – ветрун? Или как это по-вашему, бздун?

Орк сохранил серьезное выражение лица, но глаза весело засияли, он был уверен, что отмочил знатную шутку.

– Мой друг – цирюльник, я собираю для него волосы, твои судя по всему, где-то сдуло. Хочу найти их.

Веселье в глазах орка пропало. Сам Этли тоже, тот еще шутник, но бритая башка зеленокожего явно говорила, что тот пытается скрыть свое происхождение.

От стойки раздался отчаянный выкрик Кэла Самоэя:

– Что?! Опять?

Но ни Этли, ни орк не обратили на него внимания.

– Может твой друг придет сам, а не будет присылать меченных шавок, – змеиные глаза орка сузились.

– Шаиг спакайа эга, – выдал Этли.

Раб спакайца! В тех местах Оркейна, где он был, это считалось страшным оскорблением.

– Я понял тебя, но мимо, – рассмеялся орк.

– Значит с востока, – улыбнулся Этли, – мне этого достаточно.

Он встал и двинулся к выходу, в полной уверенности, что орк последует за ним. Кого бы зеленорожий не опасался, он захочет остановить "шавку" таинственного «Цирюльника».

***

Намотав волосы женщины на руку, спакаец держал Лавену словно на привязи. Он и Ностан остались ждать на улице, пока бородач и долговязый отправились вынюхивать – здесь ли орк. Когда хватка спакайца причиняла боль, Лавена вскрикивала, на что тот цедил сквозь зубы:

– Не шуми, целой будешь.

Ностан стоял рядом, бледный, но с неизменной хитринкой в глазах. Не смотря на плачевное положение, Лавена и не думала говорить торговцу, что узнала его. Сам Ностан, может быть и отнесется к ней по-человечески, а вот спакаец с дружками прирежут сразу. Кого бы они там не собирались убивать, свидетели им не нужны.

Дождь прекратился, ветер поволок тучи прочь, открывая ночное небо. Лунный свет пролился на город, позволяя хоть что-то разглядеть в кромешной тьме узких улиц. На крыльце таверны появились бородач и долговязый. Сбежав по ступеням, они заспешили к своим подельникам.

– Ну? – нетерпеливо спросил Ностан.

– Там он, – просипел бородач, – с каким-то хмырем треплеться.

– Что за хмырь?

– Откуда я знаю, обычный хмырь. Я не присматривался. Хозяин там, правда, странный.

– Что дивного? – насторожился спакаец.

– Да, я только про орка спросил, он тут же заорал "что! опять?".

Долговязый закивал, словно подтверждая слова бородача:

– Угу, угу, угу

– Ладно, – сказал Ностан. – Надо выманить его сюда. Иди обратно, скажи, что тут у человека дело к нему, тайное.

– Ни-ни-ни! – запротестовал спакаец. – Если, "что-опять", значит кто-то уже пришел к нему. Хмырь тот. Подюжим, пока хмырь уйдет. Или зеленохарий сам выйдет, до ветру.

Ностан скрипнул зубами.

– Глянь, – засипел бородатый, – кто-то из таверны выходит.

Они стояли поодаль, так что человек их не заметил. Он спустился по ступеням, снял плащ, аккуратно повесил его на перила крыльца. Выбрав самое освещенное место, человек повернулся к таверне и, положив ладонь на рукоять корда, замер. Лавена узнала Этли.

*Скимитар – изогнутый меч

Глава 3

Орк не заставил себя ждать. Он шагнул на крыльцо, обвел взглядом улицу. Уверившись, что она пуста – спустился вниз, встав напротив Этли.

– Люди прям ссоззданы сслужить оркам, – произнёс зеленокожий. – Скажи, как ты сснюхалсся с ними?

Зеленокожий явно был уверен, что Этли как-то связан с другими его сородичами.

Решив воспользоваться его заблуждением Этли произнёс:

– Все можно решить очень просто. Исчезни из Киерлена до утра, стража пропустит тебя, если не будешь сверкать своей клыкастой физиономией.

– Воззможно, я так и ссделаю, но с твоей головой в мешшке. Обещщаю разговаривать с ней в пути, чтобы ты не засскучал.

Таштаг осклабился и вынул скимитар. Его змеиные глаза просто сверкали веселым безумием. Можно было не сомневаться, если Этли уступит – будет его голова болтаться в мешке у орка.

Эх, Этли! Погоревала бы Фрия-куколка, да через год-другой снова вышла бы замуж. А может Ностан вовсе завтра из дома не выйдет. Но вздумалось тебе разыгрывать доброго дядюшку. Много чего повидал, много чего пережил, а дураком остался.

Этли потянул из ножен корд.

***

– Я вам не за просмотр плачу! – зло произнёс Ностан, – Помогите эт...этому человеку разделаться с орком.

Значит Ностан тоже узнал Этли, подумала Лавена. Эта ночь оказалась ей нескончаемым кошмаром: убийцы, чокнутый спакаец, подонок Ностан. Да еще орк! Настоящий! Киерлен находился от Оркейна далеко на западе, об орках здесь ходили только страшные слухи. Но вот она видит одного из них своими глазами – убийцу, истязателя и людоеда. Но это все пустяки, по сравнению с участью, уготованной ей мерзкими похитителями.

– Добро!

Спакаец толкнул Лавену к Ностану.

– Блюди за бабой. Будет дрыгаться – выколи ей зенки, – хохотнув, добавил. – Некоторым такие даже по нраву.

Затем обернулся к своим товарищам:

– Обернусь вкруголя, как свистну, выскакивайте.

– Понятно.

– Угу, угу.

– А как орка загубим, так и того шустрика порешим. Без надобности он нам.

Спакаец нырнул в темноту.

***

Как Этли и ожидал, орк оказался серьезным противником. Двигался зеленокожий пружинисто, уверенно. Скупой лунный свет играл на его клинке. Рост и длинные руки орка не давали Этли решить все одним стремительный натиском.

Лязгнула сталь, Этли попробовал на прочность защиту противника. Орк без труда парировал выпад и ударил в ноги. Этли так же легко отразил атаку. Орк закружил, заставляя Этли двигаться. Ноги заскользили по промокшей земле, дыхание исходило паром, белыми облачками уходя ввысь.

Молниеносно сблизившись, орк рубанул, что есть силы. Этли едва успел парировать удар. Клинки встретились, заскрежетали, лезвие скимитара скользнуло к эфесу корда и уперлось в нагиль. Аскель тут же воспользовался этим и в одно движение, отклонив клинок противника, сделал выпад, целясь в грудь орка.

Каким-то чудом зеленокожий успел отклонить оружие Этли. Вместо того, чтобы пронзить грудь, корд резанул орка по руке. Разошлись. Что ж, неплохо. Рана будет беспокоить противника, давая Этли больше шансов.

Аскель атаковал. Принялся наседать, стараясь достать голову противника, сделал ложный выпад, но зеленокожий не повелся. Оттеснив человека, орк замер, выставив вперед правую ногу и закинув клинок на плечо. Этли, напряженный словно корабельный канат в шторм, стоял напротив, так же опираясь на правую ногу. Его корд, острием в сторону орка, замер у виска.

И тут раздался залихватский разбойничий свист. С обоих сторон от поединщиков возникли вооруженных люди. И Этли, и Таштаг обернулись к новым противникам, одновременно опасаясь выпустить друг друга из поля зрения.

– Э-э, мил человек, не дергайся, – засипел один из них, – сейчас мы поможем тебе!

Орк что-то прошипел, нелицеприятное для Этли.

Тут же до Этли донесся истошный крик:

– Этли, помоги!

Лавена?! Не может быть! Откуда она здесь? Может быть показалось?

В стороне он увидел какую-то возню, словно там боролись два человека. Не раздумывая он бросился туда, к бесам орка, Ностана, Фрию!

– Брат, держи его! – раздался сиплый выкрик и за спиной раздался топот.

Этли махом преодолел расстояние до сцепившихся на земле людей. Темная фигура, явно мужская, вскочила с земли и бросилась наутек в ночные подворотни. Другая, в скомканном плаще и белеющей исподнице, осталась лежать.

Этли круто развернулся и встретил преследователя прямо над лежащим телом. Тот налетел вихрем. Этли успел увидеть странное дебелое выражение лица, когда на него обрушился град ударов. Преследователь владел клинком неплохо, удары сыпались, не давая возможности контратаковать. Отразив первый натиск, Этли попытался сам перейти в атаку, но не тут-то было – противник разорвал дистанцию и тут же бросился в новое наступление.

Рубящий удар в плечо – блок! Такой же удар с другой стороны– блок! Дебелый (дебелый ли?) крутанул корд над головой – нельзя угадать куда ударит: в ноги, голову, корпус? Слева или справа?

Этли усмехнулся про себя – слишком просто, и шаркнув ногами отступил на шаг. Он забыл о лежащем теле! Споткнувшись о женщину, Этли завалился на спину. Дебелый (ну точно дебелый!) с полубезумным визгом взмахнул оружием. Этли успел привстать, обхватить другой рукой клинок своего корда и ткнул словно кинжалом, надеясь, что окажется быстрее, чем его соперник. Он оказался прав! Долговязый всхрипнул и завалился на бок.

***

Столкнув безжизненное тело, Этли обратился к женщине. Та всхлипывала, свернувшись на земле калачиком.

– Лавена! – все еще не веря, что это она, произнесла Этли. – Лавена, ты цела?

– Да, – выдавила та.

Он помог ей подняться, непроизвольно его рука скользнула по ее упругим бедрам, ягодицам, замерла на спине. Кровь вскипела! Жар, густым комом ударил в голову, разбился о свод черепа, разливаясь по спине, рукам и ногам. В сердце затрепетала ярость! Он убьет всех, кто попытается причинить вред Лавене! Его Лавене!

– Спрячься! – велел он. – Если появится тот ублюдок – кричи!

Он бросился туда, где двое оставшихся негодяев пытались разделаться с орком. Левая рука зеленокожего висела плетью, кровь заливала рукав и бок, но он продолжал отражать противников, наседавших с двух сторон.

– Кара за всех! – выкрикнул спакаец, нанося очередной удар.

Отразив его, орк змеей подался вперед, его клыкастые челюсти сомкнулись на лице нападавшего, бычья шея напряглась, и он встряхнул спакайца, словно кот пойманную мышь. Что-то хрустнуло, кровь потекла из пасти зеленокожего. Руки спакайца повисли и, разжав челюсть, Таштаг отбросил безжизненное тело.

Но этот маневр не прошел для орка безнаказанно. Бородач взмахнул клинком, орк попытался избежать удара, но сталь настигла его. Вспоров бедро зеленокожего, раскидывая капли крови, клинок описал дугу в лунном свете. Орк упал на колено. Он потратил остаток сил на смертельный бросок к спакайцу и теперь еле удерживал клинок. Его рука тряслась, взгляд потускнел.

Примерившись, бородач нанес смертельный удар. Но на полпути к цели его оружие встретил клинок Этли. Аскель крутанул кистью и бородач, с разрубленным черепом, упал кулем. Развернувшись, Этли выбила клинок из руки орка, скимитар упал в грязь.

Тяжело дыша, Этли упёр острие корда в шею орка. Зачем он вообще не позволил негодяю убить зеленокожего? Ярость и ненависть – вот ответ, ему хотелось не только убить обидчиков Лавены, но и разрушить их планы, какими бы они ни были.

– Ну, – усмехаясь произнёс Этли, – ты подождешь, пока я схожу за мешком?

Орк не ответил, лишь коротко и тихо рассмеялся. Но тут же скорчился от боли.

Гнев отступал. Этли набрал полную грудь холодного воздуха, выдохнул. Справедливость – мера деяния и воздаяния. Этот орк ничего плохого не сделал. Он не заслужил смерти. Да и навряд ли он сможет завтра прийти на Пустырь, если вообще сможет ходить.

– Подыщи себе лекаря.

Этли забросил корд в ножны, стащил плащ с перил на крыльце и зашагал к Лавене. Приобняв ее за плечи, он повёл женщину домой.

– Ты знаешь, кто был тот, который убежал? – спросила она.

– Да, это Ностан.

– Откуда?

– Только у него такой носяра, что торчит за полями шляпы.

Она засмеялась.

– Ты храбро поступила – напав на него.

– Что еще оставалось делать.

Домой они вернулись порознь. Этли еще полчаса мерз на улице, чтобы не ставить Лавену в неловкое положение. Что ж, он сделал все, что обещал. Фрия может спать спокойно, ее муженек останется цел и невредим. Правда, остался еще вопрос с Ностаном.

Хороший заработок терять не хочется, но и методы этого торгаша Этли не нравились. Наверное, стоит завтра появиться на Пустыре и объяснить Ностану, что поступает он неправильно. Если же, там Ностана не окажется, можно навестить его дома.

***

Утро выдалось солнечное. Огненный диск выполз из-за реки и щедро излил на Киерлен свет, но тепла не было, осень как-никак. Лужи еще стояли в корке льда, у стен домов скопилась изморозь, легкий морозец пощипывал лицо. Ностан нервничал. Он явился на Пустырь, вместе с одним из своих товарищей, тем, что пьянствовал у Кэла. Другой отказался идти, сославшись на дела.

Одетый в неброский, но добротный камзол, кутаясь в теплый плащ, он нервно вышагивал по Пустырю. Ноги затянуты в модные узкие штаны с разноцветными штанинами: белой и красной, башмаки с легким хрустом давят тонкие льдинки. На голове, вместо вчерашней черной шляпы – войлочный капюшон.

Чем закончилось вчерашнее побоище? Зря он решил сэкономить и нанял откровенный сброд. Нужно было обратиться к более серьезным людям. Правда, его денежный запас изрядно бы истощился от этого. Но втроем-то поди справились. А рассчитаться с ними – не к спеху.

Да еще этот Этли. Кто бы знал, что та баба – его подружка! Проклятый спакаец, решил нажиться на ней и все пошло не так. А ведь, вот же бесы сожри его! Да он сам – Ностан – даже не стал отговаривать мерзавцев, когда те решили убить Этли вместе с орком. Эта сучка обязательно расскажет обо всем своему дружку.

Ностан вспомнил лицо Этли обезображенное шрамом, мрачный свет в холодных зеленых глазах, его улыбочку, брррр! Что вообще там делал этот «каллиграфист»? Чего не поделили с орком? Может быть, он хотел помочь? Да, нет. Сам бы Ностан никогда не стал бы так рисковать из-за других людей, ну кроме Фрии, конечно.

– Думаю, он не придет, – сказал Ностан своему спутнику, – утро уже в самом разгаре, мы ведь не можем ждать орка до полудня.

– Ты прав, – отозвался тот кутаясь в плащ.

– Ты свидетель, я сдержал слово!

– Это так. Не сочти за неуважение, но я поражен твоей смелостью, не думал, что ты такой бесстрашный.

Ностан кивнул в знак благодарности.

– Пойдем.

Но уйти им не удалось.

– Господин Ностан, уже уходите? – раздался знакомый голос.

Ностан обернулся, к ним приближался Этли. С первого взгляда на Аскеля Ностан понял, что ему известно о его ночной вылазке. Ностан сглотнул.

– Доброе утро, Этли, – хрипло поздоровался торговец, но тут же взял себя в руки, – вы так же будете моим свидетелем, в том, что я был на Пустыре. Никто не обвинит меня в нарушении слова.

– Пусть будет так, но у меня к вам дело, Ностан, – Этли улыбнулся.