Текст книги "Киерленский изувер (СИ)"

Автор книги: Марс Букреев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)

Глава 2

Дверь хлопнула.

– А чего это никого нет, я пришшел на работу!

Таштаг недоуменно озирался, глядя то на Оттика, то на Этли.

– Нам надо поговорить, – сказал ему Этли, – пойдем вниз.

Выслушав Этли, Таштаг сказал:

– Хорошшо бы дождатьсся нашшего шшарлатана и ссходить вдвоем.

– Дни сейчас короткие, а Руди до темноты не вернется.

Таштаг кивнул:

– Как думаешшь, кто похищщает нищщих детенышшей?

– Бес его знает, может быть извращенец какой-нибудь. Или зверюга из Кафрии, сбежала от хозяев и теперь охотиться.

Против воли он вспомнил червя в доме Иртимаев. Тфу, мерзость!

– Чего эти нищщие сами не могут ссправитьсся, ссобралиссь бы и порешши ли бы, хоть зверя, хоть человека.

– В природе человека – тяга к удовольствиям и беззаботной жизни, а проблемы – пусть решает кто-нибудь другой.

– Вссе филоссофсствуешшь, – хмыкнул орк.

Этли кивнул.

– Буду собираться.

– Я позабочуссь о Лавене. Ессли ты не вернешшсся к утру, или тот старый хмырь не заплатит, я ссам навещщу этих попрашшаек.

Собирался Этли не долго. Надел кафтан, треугольную шляпу и накинул плащ. Таштаг потопал работать, а Этли на мгновение задумался. Затем вынул из мешка все свои вещи, разрозненные записи со всякими глупостями и столь же бестолковые путевые заметки, оставив только «Запределье» и перевод к нему. Все это туго обернул мешковиной и последовал за орком.

На улице, обойдя таверну, он выкинул из поленницы несколько дровин и уложил сверток в нишу. Вернув поленья на место, он придирчиво оценил получившуюся конструкцию. Вроде не заметно. Этли, надеялся, что Сейлака – мальчишку с кухни, не угораздить бросить сверток в огонь, вместе с поленьями. От этой мысли Этли даже передернуло. Но за дровами Сейлак всегда ходил с утра, да и Этли постарался выбрать для тайника такое место, откуда брать дрова не удобно.

Покончив с тайником Этли двинулся к Нищему двору.

***

Не успел Этли отойти от таверны, как к нему подскочил нищий, судя по комплекции, один из верзил Князя.

– Добрый человек, – заныл оборванец.

Его плаксивый тон совсем не вязался с крепким телосложением и зверской рожей. Он напомнил Этли плохого актера, решившего сыграть не свою роль.

– Добрый человек, – тем временем продолжил нищий. – Позволь мне проводить тебя, а то вдруг заблудишься, и наш повелитель будет гневаться.

«Повелитель», хорошо этот Князь вышколил их. Этли незаметно для своего непрошенного провожатого огляделся по сторонам. Но других нищих ну улице не было.

– Как тебя зовут? – спросил он.

– Орти, – ответил нищий.

Было это имя, фамилия или прозвище Этли не понял, уточнять не стал.

– Скажи мне, Орти, правду говорят, что в подземельях под Макушем живет давно спятивший эльф?

Нищий хрипло рассмеялся:

– Все это слухи, добрый человек, дети друг друга пугают. И я, когда мальцом был, слыхивал про это.

– А что слыхивал-то?

– Да к чему тебе сказки эти?

– Сказки, не сказки, а мне лезть туда, да и детишки пропадают, или тоже сказки?

– Нее, пропали двое. Первый-то мальчонка может и не пропал, исчез просто, а вот другой.

Нищий загадочно замолчал.

– Чего другой?

– Чего-чего, закричал «ой, какая музыка чудесная», и айда туда. Да так споро, не догонишь.

Они уже миновали старые ворота и шли по Уврату. Проходя дом Ностана Этли подумал, что если лавочник видит, как он в компании оборванца идет к Нищему двору, то не сдержится от злорадства.

– А ты откуда это знаешь, про музыку?

– Откуда-откуда, Ахель говорил, с ним он тогда был. Да, вот музыки никакой не слышал. Его, потом, Князь наш туда отправил, мальчонку искать. Да сгинул там, еще с одним вместе.

– Эльф уволок? – усмехнулся Этли.

– Эльф, не эльф, а говорил Ахель, будто видел он человека там. И потом баили, ночами человек возле входа в подземелье, это, ходит.

– Может кто из ваших?

– Может и из наших, бес его знает.

Заснеженный склон Макуша возвышался над ними. Этли задрал голову и посмотрел наверх. На крепостной стене Цитадели уже зажглись огни. Стража перекликивалась, следуя давно установленному правилу. Там, внутри центральной крепости, хранились казна, городские реликвии, склады оружия и запас провизии. И скрывалась, некая ирония в том, что под сердцем города, лежали руины эльфийской крепости, построенной в те времена, когда сарданарцы и не думали уходить из Кафрии.

***

Одной из самых старых гильдий в Киерлене считалась Гильдия нищих. По преданиям, Лют Рубака, отмщая за своего брата Востана, отбил эти земли у остроухих. И первыми людьми, кто поселился на холме Болве, под взгорьем Макуша, были бродяги. Они-то позже и основали Гильдию нищих. Правда это или нет, но отцы города, уважая традиции, позволяли Нищему двору жить прямо по соседству с главной площадью.

Нагромождение убогих лачуг и навесов, крытых рогожей, резали узкие проходы. Настолько узкие, что в них не смогли бы разойтись два человека, временами Этли приходилось протискиваться боком, чтобы успеть за своим проводником. И все же, это место было куда лучше Нор, раскинувшихся у стен города.

Тут и там сидели кружком оборванцы, греясь у чахлых, но все же дарящих тепло очагов. Пахло чем-то съестным, раздавался плачь младенцев и детские крики. С ними перемежались пьяные выкрики и хриплый смех. Нищий двор жил, словно город в городе, со своими законами, властью, порядками и традициями, скрытыми от большинства горожан.

Вслед за Орти Этли пробирался в глубь трущоб. Его провожатый шагал уверено, расталкивая встречных, гаркая на посмевших возражать, срывая тряпки, мешавшие проходу. Сейчас он вел себя совсем иначе, чем в городе. Пропал плаксивый тон, исчезло деланое подобострастие. Орти чувствовал себя здесь хозяином. Ну, или хозяйским псом, которому позволено больше, чем остальным.

Выбравшись из хитросплетения лачуг, они оказался на открытом месте. Что-то вроде маленькой площади. В ее центре высился дом. Обычный дом, даже немногим лучше, чем у многих жителей Языка. Из потемневшего дерева, с остроконечной крышей, укрытой соломой, над трубой вился дым. Учитывая, что большинство жилищ, виденных Этли на Нищем дворе, отапливались по-черному, можно было не сомневаться – здесь живет сам Князь.

– Пойдем!

Орти устремился к дому. Они поднялись по крыльцо, оборванец толкнул дверь и вошел внутрь, Этли последовал за ним. В темных сенях их встретил сторож, такой же ободранный и вонючий, как провожатый Этли.

– Вот, – сказал Орти, – привел того человека, к которому…

– Вижу, – оборвал его нищий, – ща скажу хозяину.

Он исчез за дверями, ведущими в глубину дома. Вскоре дверь открылась, и сторож вышел наружу.

– Заходь! – махнул он в сторону дверей.

Они вошли в комнату. Несколько лучин теплились на столе, едва разгоняя окружающий мрак. Старик, именующий себя Князем нищих, сидел за столом. В темных углах, кто-то ворошился, вздыхал и ворочался.

– Мой господин…, – начал Орти.

– Катись к бесам, Орти, – негромко перебил его Князь.

Оборванец склонил голову и юркнул куда-то в темноту.

– Очень хорошо, что ты пришел, – произнес старик. – Не хотелось бы искать тебя по всему городу.

– Покажи деньги, – потребовал Этли.

В углу кто-то хмыкнул, встал, в тусклом свете лучины мелькнуло железо. Старик улыбнулся и словно фокусник вынул откуда-то кошель. Кожаный мешок упал на стол, звякнул содержимым.

– Двадцать пять крон, – произнес старик, – заберешь их, когда вернешься и принесешь голову, того, кто скрывается в подземелье, будь то человек, чудовище или эльф.

– А если я никого не найду?

– Тогда, Аскель Этли, лучше не возвращайся.

– Хорошо, но половину я заберу сейчас.

В другом углу замаячила еще одна тень, сжимая в руках заточенный кол.

Князь откинулся на спинку своего кресла:

– Мой главный принцип, быть справедливым. Справедливо будет дать тебе выбор, можешь забрать половину и идти с деньгами в катакомбы, а можешь взять то, что мы для тебя приготовили: факела, фонарь и пару запасных свечей. Что выберешь?

Этли поиграл желваками, и так понятно, что он выберет.

– Фонарь и факелы.

– Хорошо, и еще, ты пойдешь не один, я отправлю с тобой пару человек.

Тут Князь мерзко хихикнул. Из темных углов раздались смешки.

– Эй, Орти! – позвал Князь. – Проводи этого человека к подземелью, дай ему фонарь и все остальное и не забудь отправить с ним тех двоих.

***

В катакомбы древней эльфийской крепости вел полузаваленный провал. Он чернел узкой щелью прямо в склоне Макуша. Казалось, жилища местной нищеты сторонились его, хибары здесь лепились так плотно, словно жались друг к другу. Хотя, между ними и входом в подземелье оставалось свободное место шагов в двадцать.

Этли видел, что Орти нервничал, находясь рядом с подземельем.

– Князь кого-нибудь поставит здесь, дожидаться тебя.

Лицо Орти ясно давало понять, этим «кем-то» он быть не хотел.

Передав Этли горящий факел нищий поспешил уйти. Этли еще раз взглянул на своих спутников. Да уж, Князь постарался подобрать ему компанию!

Девчонка, худая и низенькая, одетая, как и все на Нищем дворе в лохмотья, хмуро смотрела на склон холма. Под глазами, на бледном болезненном лице, набрякли тяжелые мешки. Казалось, она дышит на ладан. Звали ее Илама. На вид, Этли дал бы ей лет четырнадцать, но учитывая вечное недоедание, могло быть и больше.

Вторым был здоровяк, но явно не из прихвостней Князя. Высокий плечистый, с длинными, чуть ли не до колен руками, он стоял слегка согнувшись, из-за чего его руки смотрелись еще длиннее. Лысый, с крючковатым носом и бессмысленными глазами. Босой, одетый лишь в мешок с прорезью для головы, едва прикрывающий срам, он, что-то беспрестанно гундел, пускал слюни и слушал только Иламу, свою сестру. Девчонка сказала, что его зовут Карм. Несмотря на то, что здоровяка морили голодом, впалый живот и торчащие ребра явно говорили об этом, на вид Карм сохранял недюжинную силу.

Этли спросил девчонку:

– Зачем вас отправили со мной?

Илама невесело усмехнулась:

– Я болею вечно и не могу ходить в горд, а Карм – тупоумок, сам видишь. Эти мухоблуды грозили побить нас камнями, если не пойдем, зато, когда вернемся – обещали хорошо кормить до середины зимы. Ерпыли жигудянские!

Этли поразился с какой циничностью Князь нищих относится к своим подданным. Зачем просто избавляться от болезненной девчонки и идиота, если можно избавиться от них с пользой. Сестра послужит приманкой, а брат увеличит шансы на убийство неведомого похитителя.

– Ладно, пойдем.

Этли шагнул к провалу.

Илама двинулась за ним, а здоровяк Карм шел последним, сжимая в руках мешок с фонарем, свечами и факелами.

Трепещущий свет факела разогнал тьму. Этли огляделся. Они оказались в узком каменном туннеле с низким потолком. Стены покрывало влага сырого дыхания подземья. Туннель тянулся вдаль, пропадая в чернильной мгле.

Они шли, ступая по каменным плитам, выложенным в эпоху могущества эльфов, когда они вели нескончаемые войны с орками. Звук шагов гулко разносился по коридору, отражаясь от стен. Изредка под ногами раздавался всплеск, когда кто-то неосторожно наступал в лужу.

Достигнув первой развилки Этли остановился. В общем-то, куда идти разницы не было. Но он собирался выбраться обратно, а заплутать в древних коридорах – дело не хитрое. Подумав немного, он провел по левой стене рукой, грязь и влага остались на руке, обнажив серый камень. Этой метки хватит ненадолго, но достаточно, чтобы они успели выбраться обратно.

Двинулись дальше.

– Скажи мне, – произнес Этли, обращаясь к девчонке, – ты знаешь, что-нибудь о безумном эльфе, живущем здесь или о странном человеке, которого иногда видят возле входа?

– Эльф – это сказки для глуподырых, – ответила Илама. – А кого видят тут не знаю, мухоблуды всякие, ерунду придумывают. А может и не врут. Слыхала я, Князь наш, ерпыль старый, человека сюда водил, за деньги.

– Человека?

– Ага, слухи такие ходят, а водил он его сюда, ну не водил, конечно, а пропустил просто, аккурат перед тем, как пропадать тут начали. Может чужак этот и таскает мальчишек, затащит сюда и делает с ними, что хочет.

Они прошли еще несколько развилок. Где-то древние катакомбы обвалились, и дальше вел только узкий лаз. Таких мест Этли старался избегать, выбирая необрушенные туннели. Время от времени, он стирал раскисшую грязь со стен, оставляя метки.

Когда факел прогорел, Этли запалил от него свечу и поставил в фонарь. Света стало меньше, но его хватит надолго, к тому же свеча не дымит. Вскоре из глубины подземелья потянуло неприятным запахом. Этли безошибочно узнал его – мертвечина. Он извлек из ножен корд и осторожно двинулся вперед.

– Ты чего? – испугано шепнула Илама.

Этли приложил палец к губам. С каждым шагом, мерзостный запах становился сильнее. Наконец, в свете фонаря Этли разглядел человеческие останки. Безголовое тело, почти скелет с остатками плоти. Оторванные конечности, в таком же неприглядном состоянии, валялись рядом.

Илама ойкнула, Карм встревоженно заворчал.

– Твой брат умеет драться? – спросил Этли.

– Он всегда защищал меня.

Это хорошо. Этли не хотел в одиночку столкнуться с тварью, способной сделать с человеком такое.

– А где его голова? – спросила Илама.

Этли пожал плечами.

– Держись возле брата, – сказал он.

Они недолго блуждали по коридорам прежде, чем натолкнуться на второе тело, в таком же ужасном состоянии. И первый и второй труп принадлежали взрослым, скорее всего тем, кого Князь отправил на поиски мальчишек.

– Этот тоже без головы, – произнесла девчонка, округлив глаза.

– Идем.

Что делать дальше Этли не представлял. Можно вечность бродить по подземельям и никого не найти. Может это и к лучшему. Он вспомнил белесого червя из дома Иртимая и передернулся. Мерзость! Не хотелось бы, встретить здесь нечто подобное.

С другой стороны, двадцать пять крон, за просто так ему не отдадут.

– Ты слышишь!

Этли аж подпрыгнуло от крика Иламы.

– Ты чего орешь? – прошипел он.

– Да ты только послушай!

Этли прислушался, но вокруг царила тишина, нарушаемая лишь редкой капелью с потолка.

– Пойду посмотрю!

Илама оттолкнула Этли и бросилась вперед, в черный зев туннеля.

– Стой!

Этли бросился следом. Но вскоре отстал, бежать в полутьме было рискованно. Карм топал за ним следом, даже, как показалось Этли, пытался вымолвить имя сестры. Не такой он и тупой, как показался сначала.

Этли пробежал еще сотню шагов, когда в слабом свете фонаря увидел Иламу. Она стояла, сцепив перед собой руки и склонив голову на бок. Она словно любовалась на что-то, находившееся перед ней. Этли сделал еще несколько шагов, круг света осветил то, перед, чем стояла девчонка.

Силуэт высокого, почти на голову выше Этли, человека, закутанного в плащ. Что было на голове человека, Этли не разглядел, то ли шляпа с остроконечной тульей, то ли другой диковинный головной убор. Этли показалось, что человек прижал к губам дудочку или флейту.

Не успел Этли разглядеть незнакомца, как тот отступил во тьму. Этли подбежал к Иламе, вгляделся в даль туннеля, но ничего не смог разглядеть во тьме.

– Ты чего творишь? – рявкнул он на девчонку. – Кто это был?

– Кто был? – непонимающе спросила она.

– Человек, что перед тобой стоял?

– Да не было никого! А где Карм?

Этли оглянулся. Здоровяка действительно не было видно.

– За мной вроде шел.

– Карм, эй, Карм! Ты где! – крикнула Илама.

– Пойдем назад, видимо он отстал и сидит сейчас в темноте.

Не успели они двинуться обратно, как услышали крики и рык. Брат Иламы явно с кем-то боролся.

– Не отставай!

Этли бросился вперед, сжимая в руке клинок. Фонарь бешено раскачивался в руке, кидая свет то на одну стену коридора, то на другую. Пол под ногами Этли то выпрыгивал в круг света, то пропадал во тьме.

Вот он увидел ноги Карма, скребущие пол, трепещущее тело и целую лужу крови, черную в тусклом свете. Качающийся фонарь не позволил увидеть все происходящее. Этли придержал его рукой и тут же попятился, готовый рубануть любого, кто приблизиться к нему. Обезглавленное тело Карма корчилось в агонии, а из рваного обрубка на месте головы фонтаном выплескивалась кровь.

Но никто не накинулся на Этли из темноты. Не мелькнул подкрадывающийся силуэт. Даже шороха он не услышал. Этли обернулся посмотреть, где находится девчонка, и обнаружил ее прямо за своей спиной. Она стояла белая, словно полотно, с расширенными глазами. Ее губы тряслись.

– Карм! – завопила она.

Илама бросилась к телу брата.

Глава 3

– Карм, Карм!

Ее крик бился о каменные своды, уносился в темноту и там затихал. Илама, то толкала тело брата, словно хотела разбудить его, то припадала к нему.

– Карм!

Она упала на обезглавленное тело брата и затряслась в рыданиях.

Этли выждал минуту, затем положил руку на плечо девчонки:

– Пойдем, ему уже ничем не поможешь.

Илама оторвалась от тела и истерично выкрикнула:

– Куда идти! Зачем? Как мне теперь жить! Он один защищал меня!

Она вновь зарыдала:

– Как мне теперь жить, Карм!

– Оплачешь его позже, – твердо произнес Этли. – Когда мы выберемся отсюда, я заберу тебя с собой.

Илама рыдала еще несколько минут. Затем, то ли слова Этли немного успокоили ее, то ли внезапное горе выжгло ее изнутри, не оставив слез, она успокоилась и встала на ноги. Этли взглянул на нее. Маленькая, болезненная девчонка. Неспособная даже попрошайничать. Зачем он дал ей надежду?

Раскис ты, господин Этли. Собираешь вокруг себя попавших в беду, да обездоленных. Лавена. Илама. А сможешь ли позаботиться о них? Всем не поможешь. Всех не спасешь. Ладно, главное, не оставить свою голову, здесь в эльфийских катакомбах. А там, смотришь и хватит тех двадцати пяти крон на первое время. И ему, и Лавене и этой нищенки.

Он перешагнул безголовое тело и осторожно двинулся вперед. Куда запропастилась голова Карма? Этли не сомневался, здоровенного братца Иламы убил тот самый человек, на которого она пялилась с таким умилением. Но не сожрал же он голову. Этли огляделся и увидел на полу кровавые потеки, уводящие в темноту. Значит убийца, кто бы он ни был, унес голову здоровяка. Интересно, зачем.

Они двинулись по кровавому следу. Дошли до развилки, где уже были, Этли нашел свою метку на стене. Здесь следы крови пропали. Видимо последние ее остатки вытекли. Целый необрушенный проход вел обратно, к выходу. Другой, сдавленный каменными плитами, превратился в узкий лаз. Здесь, возле узкой щели ему удалось разглядеть несколько грязно-бурых капель.

Осторожно просунув руку с фонарем в лаз, Этли убедился, что там никого нет. Во всяком случае, он никого не увидел. Как можно быстрее он протиснулся внутрь, готовый дать отпор, кому бы, то ни было. Но в коридоре было пусто.

Илама юркнула вслед за ним, и они зашагали дальше. Потолок здесь был значительно выше, а коридор шире. От этого правда легче не стало. Тусклый свет фонаря не доставал до противоположной стены, потолок так же скрывала тьма. Время от времени Этли мерещилось движение в темноте. Иногда его слуха достигал едва уловимый шорох. Но хуже всего было ощущение, что они с Иламой тут не одни.

Этли пару рез резко бросался к тому месту, где ему казалось затаился невидимый враг. Но фонарь освещал только, сырые каменный стены. Чувство чужого присутствия не отпускало. Он почувствовал, как Илама ухватила его за плащ.

– Я нечаянно, – произнесла она. – Просто, жутко здесь.

– Просто, держись рядом. Если будешь цепляться за меня, то можешь помешать мне, когда появиться опасность.

Рука девчонки отпустила плащ.

Наконец они достигли развилки. Вправо и влево убегали темные туннели. Прямо пред ними возвышалась арка, ведущая в небольшой зал. Этли огляделся, убедившись, что опасности нет и шагнул в зал.

Илама прошмыгнула за ним. Но не успела девчонка войти в зал, как уткнулась в стоявшего столбом Этли. Когда нищенка разглядела на что смотрел ее спутник, то коротко взвизгнула и осела, цепляясь за плащ Этли.

***

Как только Этли разглядел противоположную стену, мир перед ним закрутился, тошнота подкатила к горлу, и он встал столбом, стараясь унять расколовшееся сознание. Водопадом символов по стене стекал текст на высоком эльфике. Он даже успел прочитать и понять несколько фраз, прежде чем отвел взгляд. Письмена обтекали прикованное к стене тело, почти лишённое плоти, замершее в неестественно вывернутом положении. Тот, кто проводил здесь ритуал, явно постарался доставить Мириаду изощрённое удовольствие, пытая жертву самым чудовищным способам.

Но ритуал не задался. Кто-бы не проводил его, он не дождался явления Мириада. Вместо этого, из головы жертвы родилось Исчадие. Воспоминания о прочитанном утром еще были свежи в памяти. Безглазые остатки лица смотрели на вошедших, словно ожидая от них помощи. Лоб жертвы пересекала огромная трещина, тянущаяся до самого темечка.

Но даже не это шокировало Этли. Под ногами мёртвого тела, располагалось нечто. Тошнотворная смесь полупрозрачного желе вперемешку с внутренностями. Желеобразное вещество немного возвышалось над полом, а поверх него лежали человеческие головы.

Почему-то в голове Этли возник образ тыквенной грядки. Преодолевая отвращение, он шагнул вперед и внимательнее присмотрелся к жуткой находке. Да, все они были здесь – головы мальцов, и взрослых, отправившихся на их поиски. Из обрубков шеи, в глубину «грядки» тянулись корни. Этли не мог подобрать другое определение.

У Этли перехватило дыхание, когда свет его фонаря потревожил оторванные головы. Веки их затрепетали, они медленно и лениво открывали глаза. Бессмысленные взгляды блуждали, тусклые безжизненные глаза разбегались, жутко таращась в разные стороны.

Посиневшие губы зашевелились, послышалось слабое, тяжелое дыхание. У кого-то вывалился черный язык, в тщетной попытке, что-то сказать. Лишь одна голова осталась неподвижной. Голова Карма. Заботливо помещенная в углубление, она еще не успела прорасти в полужидкое желе, набитое кишками и внутренними органами.

– Карм!

Илама выхватила голову брата из «грядки». Поскуливая, девчонка подобрала какую-то тряпицу с пола и принялась вытирать мертвое лицо от остатков крови и слизи.

Этли поднялся. Что здесь происходит? Что за фантасмагорию он видит перед собой? В чем ее смысл, причем тут таинственный человек в плаще и где, бес его сожри, Исчадие, выбравшееся из головы жертвы?

Он еще раз поглядел на застывшее в ремнях и железных оковах тело, подвешенное на стене. Кто это? Один из нищих или тот человек, которого пропустил в катакомбы Князь, привел жертву с собой?

Этли попытался сложить мозаику догадок в единую картину. Он считал изувером одного из соседей. Волган – оказался ложной приманкой для него. Изувер использовал его, чтобы спокойно провести ритуал. Человек, которого он видел здесь, и есть настоящий изувер. Он, что-то ищет – возможно Исчадие. Кем он может быть? Таштаг? Руди? Он видел только силуэт незнакомца, но тот вовсе не напоминал цирюльника, и уж вовсе не походил на орка. Можно не сомневаться, изувер – посторонний человек, сбрендивший в поисках бессмертия. А вот, что это за слизь и что он делает с отсеченными головами – большой вопрос. Но он заставит изувера рассказать все, когда найдет его, а уж потом отправит его в Бездну, на растерзание бесам.

Позади раздался топот. Обернувшись, Этли успел увидеть только удаляющуюся спину нищенки. Отброшенная голова Карма откатилась к стене и уткнулась в угол.

– Стой! Ты чего?!

Этли выскочил из зала, но Иламы и след простыл. Он выругался. Наверное, у девчонки сдали нервы. Или…Этли прислушался. Или она снова услышала музыку? Куда она могла побежать? Этли тщетно пытался рассмотреть хоть какие-то следы на каменном полу.

– Илама! – выкрикнул бывший наемник, отбросив всякую осторожность. – Ты где?

Короткий, еле слышный вскрик донесся справа. Этли побежал на звук. Долго бежать не пришлось. В слабом свете фонаря Этли увидел того самого незнакомца в плаще. Он стоял посреди коридора, высокий и прямой, а Илама безвольно повисла в его объятьях. Сделав еще пару шагов, Этли разглядел, что незнакомец припал к шее девчонки. Голова Иламы свесилась на бок, руки слабо подрагивали, а по одежде нищенки текла кровь.

Не раздумывая Этли бросился вперед, занося корд. Один удар, и изувер, кем бы он ни был, упадет захлебываясь уже в собственной крови. В этот момент Этли и не вспоминал о том, что хотел допросить ублюдка, прежде чем убить его.

Но в следующий же миг он застыл, лицо Этли побледнело и на негнущихся ногах бывший наемник сделал несколько шагов назад. Плащ незнакомца взорвался веером змеевидных придатков, словно щупальца морских гадов. То, что он считал головой в непонятном головном уборе, оказалось морщинистым наростом с зубастой пастью. Вцепившись в шею девчонки, монстр перегрызал ей шею. Одно из щупалец сжимало хрупкое тело жертвы, другие же служили чудовищу либо опорой, либо угрожающе покачивались над головой Этли.

Открывшееся молочно-белое тело лопнуло посредине еще одним зубастым ртом, и вытянувшись сочащимися слизью деснами, вцепилось в живот девчонки. И тут же несколько гибких отростков устремились к Этли. От одного он увернулся, отпрянул от другого и взмахнув кордом срубил третье. Мясистый отросток шлепнулся на пол, корчась и истекая вязкой жижей.

Чудовище отдернулось, словно не ожидала отпора. Оторвав челюсти от Иламы тварь принялась окутывать ее щупальцами, превращая в кокон, с торчащей наружу головой.

Зрелище было мерзким, но Этли никак не мог оторвать взгляда. Молнией проскочила мысль – а ведь он может просто уйти. Исчадие, Этли не сомневался, что тварь, именно это загадочное существо, занято добычей. Да и обезглавить Этли, так легко, как остальных у монстра не выйдет. Кривая усмешка исказила лицо Аскеля. Музыка этого флейтиста на него не действует, кажется она вообще не действует на взрослых людей.

Есть еще Князь нищих. Да пошел он к бесам! Он опасен только для таких, как Оттик, беззащитных торгашей. Уж они-то с Таштагом смогут урезонить обнаглевшего деда! А двадцать пять крон, да пусть Князь засунет их себе в задницу!

Завершив странное действие Исчадие протянуло чудовищный кокон к Этли. Голова девчонки свесилась на бок и можно было не сомневаться, она мертва. Кровь из разорванной шеи, стекала по конечностям твари, обильно капая на пол.

Но тут Илама пошевелила головой. Один глаз нищенки уставился прямо на Этли, другой блуждал, словно не мог найти, куда следует смотреть. Еле ворочая языком, она произнесла:

– Проснись. Ведь ты, это я.

Этли не сомневался, что сейчас с ним разговаривало Исчадие. Его затрясло, отвращение переполняло, так, что осторожность пропала, оставив место только ярости. Не может это дрянь творить такое с людьми. Уйти? Сейчас? И эта мерзость продолжит охоту. Да, Этли дела нет до всех нищих, скопом. Нельзя спасти всех! Но сожри его бесы, если он уйдет – чем будет отличаться от Культа бессмертия, разменяв свою жизнь на чужие?

Одним прыжком Этли бросился к стене, обходя спеленатое тело Иламы. Оттолкнувшись от камня, он кинулся к бледному уродливому телу. Снес один из отростков, устремившихся к нему на перерез и занес клинок для нового удара.

Исчадие, согнувшись пополам, раскрыло зубастую пасть, что находилась ниже. Белесые десна вытянулись из тела на сколько это было возможным, острые зубы клацнули. Но Этли ударил быстрее. Из пореза потекла темная жижа, тварь зашипела, изогнулась, стараясь ухватить его сразу двумя челюстями. Развернувшись Аскель рубанул еще раз и тут же несколько тяжелых щупалец хлестанули его, да так, что он опрокинулся и прокатившись по полу влип в стену.

Фонарь выпал из руки, но на удивление не погас. Свеча продолжала гореть, правда уже еле-еле, освещая лишь совсем крошечное пространство вокруг. Все стало напоминать театр теней, когда видно лишь силуэты без деталей.

Черная громада двинулась на него. Этли поспешил отскочить и щупальца ударили о камень. Завозились на полу стараясь ухватить человека, затянуть, подмять под себя.

Этли попятился в темноту. Сейчас тварь бросится на него еще раз! Сердце колотилось, словно решило пробить грудь. Голова гудела. Рукоять корда скользила во вспотевшей ладони. Он весь обратился во внимание, стараясь услышать смертоносный шорох, увидеть в еле видимом свете движение извивающихся отростков.

Но ничего не произошло. Выждав, он медленно приблизился к своему противнику. В еле теплящемся свете Этли различил острие корда. Клинок гулял в трясущейся руке. Сдерживая отвращение, бывший наемник перешагнул тело монстра и поднял фонарь. Поправил свечу. Казавшийся ранее тусклым, свет для Этли вспыхнул ярче солнца.

Исчадие лежало неподвижно, темная жижа вязко растекалась по камням из-под паутины щупалец. Не спуская с твари глаз, Этли подошел к Иламе. Он не стал проверять дышит девчонка или нет, нищенка умерла еще тогда, когда безумное порождение Запределья вцепилось в нее зубами. Хотя, из Запределья ли эта тварь? Этли не ощущал того гнетущего ощущения, которое сопровождало явление Мириада. Или, когда тело умбры перетекало из одного человека в другое. Не важно, об этом он поразмыслит позже.

В казавшемся теперь ярком свете, Этли разглядел, что клинок корда покрыт темными потеками. Можно было бы вытереть его о лохмотья нищенки, ей то уже все равно. Но это было как-то неправильно, не уважительно.

Тут он заметил – девчонка все еще сжимала в руке ту тряпицу, которой вытирала лицо мертвого брата. Этли пожелал им встретиться у трона Триединого и разжав коченеющие пальцы вытянул ткань из мертвой руки. Поставив фонарь на пол, он расправил тряпку и оцепенел, глядя на нее. Сквозь грязь и пыль на тряпице проглядывала красная ткань. Внезапно ослабевшими руками он развернул ткань. В руках Этли находилась маленькая красная шапочка. Точно такая же, что носил Руди.

***

Этли рубил головы. От света они вновь заворочались, распахнули глаза, зашевелили губами. Но его это не остановило. Он опускал клинок, раскалывая черепа. Внутри, что-то визжало и билось в предсмертной агонии.

Он содрогался от того, чем Исчадие занималось в древних эльфийских катакомбах. Через какое-то время, этих тварей был бы уже целый выводок. Сначала они сожрали бы весь Нищий двор, а затем выползли бы в город – огромный, густонаселённый Киерлен. И каждая голова городского жителя служила бы зародышем для чудовища.

Этли не задавался вопросом – каким образом или колдовством Исчадия могли сотворить такое с людьми. Так или иначе, появление этой твари связано с Запредельем – неизведанным источником ужасного и загадочного. Великий Творец, почему ты не возвел неприступную стену между нашим миром и тем? Ограничившись лишь забором из досок, где любопытные, жадные и глупые людишки всегда находят лаз, чтобы привлечь внимание обитателей той стороны.

Закончив, он вернулся к Исчадию. Головы у твари не было, но Этли отсек кожистый нарост с усеянной зубами пастью. Ухватив ее, медленно пошел обратно, туда, где высокое звездное небо просторно раскинулось над городом.