Текст книги "Империя храмов (СИ)"

Автор книги: Маркус Кас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц)

Мы находились в берлоге компьютерщиков. Была у нас такая священная комната. Не дай бог тронешь что или наступишь не туда. Или чихнешь ненароком. Этот народ пугливый и очень трепетный.

Вот и здесь всё помещение было заставлено техникой. Дальняя сторона так же уходила в тень, но скрип двери всё же нашёл где-то там отклик, уткнувшись в стену. Стеллажи с разнообразным оборудованием, от количества и вида которого разбегались глаза.

Но, прежде чем рассматривать чудеса местной техники, я увидел местного ботаника. Точнее ботаничку. Девушка, миниатюрная, бледная и с красными от усталости глазами, восседала в крутящемся кресле. Стену перед ней занимали ряды мониторов.

На столе снизу с десяток клавиатур. Может и больше, остальное терялось под ворохом бумаг, проводов и ещё чёрт знает чего. На единственном чистом участке стояла огромная розовая чашка с ручкой в виде фламинго.

– А это кто? – нежным голоском поинтересовалась она, скользнув по нам изучающим взглядом.

У женщин есть такое. Молниеносная оценка и миллион выводов. Как правило ни один из них не был правильным. Но она хоть не усмехнулась нашему виду, даже виду не подала, что что-то не так.

Я же жадно посмотрел на мониторы. Камеры наблюдения, городские. Переулки, склады, какие-то промышленные кварталы. На одном была карта города, и по рекам и каналам я убедился – Питер. Немного другой…

Раза в два так побольше. Причем разросся он не только на север и юг, но и в залив. Ещё пара островов на месте гавани, и немаленьких.

– На экскурсию вот привёл, – насмешливо ответил Глеб, заметив как я уставился на карту. – Неместные, как сама видишь. Этот, мелкий, Карл. Второй молчун. Что у тебя?

«Мелкий» тут же умудрился своей тушей задеть стеллаж и с него что-то упало и закатилось в угол к мониторам. Девушка поморщилась, неохотно поднялась и залезла под стол.

– Извините, – пробормотал Карл и было ломанулся помогать.

– Стоять и не двигаться. Дышать по команде, – остановил его порыв защитник. – Дыши. Но бесшумно.

Королева этого электронного царства тем временем выбралась, сдувая пыль с круглого металлического шара. Она покрутила его перед лицом, рассматривая, понюхала, нажала пальцем и бросила Глебу.

– Не взвелся, счастливчики, – девушка отвернулась к мерцающим изображениям, даже не проверив поймал ли кто-нибудь шар.

Глеб поймал и выражение его лица в этот момент таким спокойным не было. Мужик осуждающе глянул на девушку, затем на здоровяка. Ну и на меня для профилактики. И очень аккуратно положил шар в открытый кейс с подобными устройствами. Закрыл распахнутую крышку и только после этого шумно выдохнул:

– Аня, ну нельзя же так…

– Ай, – отмахнулась она и ткнула в один из мониторов. – Вот, опять у ганзейцев, забери их Вечная. Видишь, что творят?

Он приблизился и я за ним следом. Карл застыл статуей, но вытянул шею. На экране вроде ничего сверхъестественного не происходило. Переулок, зажатый кирпичными стенами. Мусорные баки, разломанные паллеты, пара луж.

Двое молодых парней тащили ящик, по форме напоминающий гроб. Третий шёл следом, озираясь. Воруют что-то? Неужели защитники это просто местная полиция, отлавливающая местную шпану?

Девушка яростно заколотила изящными пальцами по клавиатуре и картинка приблизилась. Камера взяла в захват одного из носильщиков, следуя за ним. На пол экрана попала татуировка на шее. Змея обвивала её три раза и головой упиралась под ухо.

Под новый поток клацания кнопок камера сместилась на ящик. На нём были стандартные клейма о грузе, но показывала девушка не это. По бокам находились отверстия, с палец, может чуть больше. И в одном из них торчал изогнутый чёрный коготь. Он вылез дальше, прокрутился и исчез.

– Пятый уже! – торжествующе заявила она и провернулась в кресле. – Видел?

Контрабанда животных? Тут защитники дикой природы собрались? Но Глеб нахмурился и постучал ногтями по столу, размышляя.

– Видел, – подтвердил он. – Отправляй наверх, пусть соберут команду.

– Но я же тебя…

– Я знаю, что твой любимчик, милая. Но один я не справлюсь, сама видела. Пятеро, а сколько ещё? Кусок сладкий, но как бы мне об него зубы не обломать.

Девушка скуксилась, но через миг схватила другую клавиатуру и застрочила уже на ней, периодически замирая, фыркая и неразборчиво бормоча. Её два высоких хвоста при этом забавно дёргались в такт движений. Резинки, удерживающие волосы, тоже были ядерно-розовые.

Свет стал тусклее, на мониторах возникли помехи, а основание здания слегка дрогнуло. На голову посыпалась штукатурка, а девчонка возмутилась:

– Да что за бардак опять? Эта развалина не выдерживает простейшую нагрузку, а инквизиторы ещё жалуются на устаревшее оборудование. А с чем я имею дело? – она потрясла клавиатуру, показывая её как доказательство и оттуда посыпались крошки.

– Я напомню настоятелю о твоей просьбе, – мстительно пообещал Глеб. – Готовятся к ритуалу побуждения, в этом году много новичков.

– Да я вижу, – фыркнула она и взглянула на меня. – Даже до нашего подземелья добрались. Чего ты уставился?

Огрызалась она беззлобно, скорее на автомате. Наши компьютерщики так же себя вели, на всякий случай и превентивно. Чтобы лишний раз к ним не совались. Так что я ей улыбнулся и переключился на экраны.

Ящик уже затаскивали в подвал, дверь в который, подобно старым складским, была почти горизонтальной. Опять моргнул свет, на этот раз мониторы погасли на пару секунд.

– Я прямо сейчас и пойду к настоятелю, – опередил мужик гневную тираду и осторожно попятился.

Я отступил вместе с ним, по-прежнему дыша ему в затылок и один глазом поглядывая на ожившие экраны. Крайние были с несколькими панорамами города. Стрелка, Петропавловка, Дворцовая площадь. Храмы, стоящие на месте церквей, которые я помнил, на наши похожи не были.

Что-то античное, без крестов, с треугольными крышами, посаженными на колонны. Низкий купол храма Петропавловской крепости вместе с новым архитектурным стилем делал храм почти копией римского Пантеона.

Рассмотреть детали не удалось, Глеб оттеснил меня к выходу, заодно отдав приказ и Карлу:

– Втягивай живот и жопу, руками не двигай и на выход бочком.

Сельский богатырь ни капли не обиделся, в точности выполнив инструкции и выйдя наружу без новых происшествий. В обратный путь мы двинулись медленнее.

И, когда проходили мимо очередной дверей, оттуда послышался глухой звук удара. С той стороны, кто-то размером со слона, бахнул в стену, по которой тут же струйкой что-то посыпалось. Карл неожиданно подпрыгнул и остановился, рассматривая бетон. Трещины он там ищет или что?

Здоровяк, не нарушив приказа молчать, жалобно посмотрел на Глеба. Я же ориентировался на реакцию того. Его безразличие и усмешка успокоили меня. Возможно, просто упал шкаф. Очень, очень большой шкаф.

– Чего всполошился, адепт? Сам же хотел защитником стать. В нашем зверинце не самые крупные экземпляры демонов. Испугался или готов посмотреть, с кем дело иметь придётся в столице?

Побледнели мы с Карлом одновременно. Амбал решительно, ну а я от такой неожиданной новости. Демоны?

Глава 5

Карл весь подобрался, даже кулаки сжал уверенно. Богатырь смотрел на ржавую дверь, как на последнюю преграду между ним и спасением человечества. Тем временем, с той стороны всё затихло.

В наступившей тишине было слышно как где-то лениво капает вода, добавляя бурых разводов в подземный интерьер. Я сглотнул и тоже приготовился.

К чему только? Насчёт демонов мужик явно не шутил. И это не было эвфемизмом. Может, пусть и маловероятно, демонами тут как раз местных канализационных крокодилов называют. В любом случае глупо идти с голыми руками на тварь, способную поколебать толстую стену.

– Смотри-ка, не струсили, – рассматривал нас Глеб, задумчиво почёсывая щёку. – Может и выйдут из вас защитники. Наивности в вас быстро поубавится, чтобы каждому встречному перестали верить. А остальное дело опыта.

Опять шутит? Скорее уж проверяет. Мужик испытывал нас на уровень тупизны и сообразительности, внимательно наблюдая за каждым жестом и движением. Мне такие испытания были знакомы. Но когда их проводили на мне, оказывается это раздражало.

Ладно, Ильюх, держись. Ты считай ребёнок и тебя все, кому не лень, будут проверять на прочность. Оно, возможно, и к лучшему – не расслаблюсь.

– Я ничего не боюсь, – упрямо сообщил Карл и для наглядности погрозил стене кулаком.

– Так уж и ничего? А чего тогда перед признанными не показал? – Глеб кивнул на кулачище размером с тыкву.

– Так я их не боюсь, – здоровяк непонимающе заморгал. – Но мне матушка настрого велела, слушаться всех, значит, кто выше по положению. Чтобы не навлечь беды… А получается так то, что всех и надо. Я человек маленький.

Мужик громко расхохотался и смех ухнул эхом по коридору, уносясь в его бездну. За стеной опять бахнуло, но не так мощно. Спать мы ему мешаем?

– Маленький? Ну-ну. Ладно, вижу, что не из трусливых, разжимай кулаки уже. Никто вас туда, – махнул он на дверь, перед которой мы так и стояли, – не пустит. Лаборатория там, своих питомцев они берегут, как главное сокровище империи. Ещё бы, поймать таких экземпляров непросто.

Карл понимающе кивнул и расслабился, опустив плечи и разочарованно вздохнув.

– Насмотритесь ещё на занятиях, для вас держат кого попроще. И свежих, и не очень. А потом в естественной среде обитания, так сказать, увидите. Если на то будет воля богов. Давайте уже, меня настоятель заждался.

Мужик ещё разок рассмеялся и замахал на нас руками, подгоняя к выходу из подвала.

Я расслабился, лишь когда мы вышли на свежий воздух. От яркого света глаза заслезились и я вздохнул полной грудью. Мрачный бункер с непроглядным ходом нервировал.

Особенно учитывая, какой там зоопарк держат. Может, их там и отлавливают.

Мы вернулись на галерею над полигоном, обошли его с другой стороны и снова долго петляли по коридорам и лестницам. Натоптали мы прилично, размер обители впечатлял.

В этой части древнего здания обстановка была побогаче. На полу паркет, выложенный сложным узором. Стены идеально ровные и чистые. Появилась и мебель, уже не дряхлая, а дорогой антиквариат.

Картины с портретами важных седовласых стариков, декор в виде ваз и прочих безделушек, и даже кадки с пышными растениями. Не дворец, но как минимум особняк. Сразу ясно, что мы в месте обитания важных персон и приёма таких же.

Двери в приёмную настоятеля были распахнуты, но за ними нас ожидала непреодолимая преграда. Вахтёрша. Натуральный адмирал допуска в святая святых. Сухопарая, седая и прямая как палка.

Она окатила нас взглядом, проникающим внутрь не хуже рентгена. Даже Глеб немного стушевался и сообщил крайне вежливо:

– Я к настоятелю.

– Нет его, – мгновенно выдала она, глядя сразу на всех нас, не мигая.

Враньё высочайшего уровня, выработанное годами постоянной практики. Поверил ей только Карл, который было дёрнулся на выход. Глеб же согласно склонил голову.

– Как скажете, Марья Степановна. Мы подождём тут, – он указал на кушетки, расставленные у стен. – Сколько нужно, столько подождём. Мы никуда не торопимся.

С секретаршами дружить и ладить необходимо так же, как и с бухгалтерией. Они умеют и в буквальном, и в переносном смысле, открывать любые нужные двери. И брать эти неприступные крепости можно только измором и терпением.

Женщину его спокойная речь не убедила, но возразить было нечем. Поэтому она сделала вид, что нас тут нет и занялась бумагами, лежащими перед ней на столе.

Мы расселись по кушеткам и принялись ждать. Марья Степановна периодически смеряла нас строгим учительским взглядом, от которого хотелось сложить руки на коленях. Но ничего не говорила.

Она шуршала бумагами, вздыхала, осуждающе качала головой и даже прошлась по помещению, поливая из позеленевшей бутыли многочисленные цветы в горшках.

Глеб сидел с невозмутимым видом, здоровяк подражал ему, а я скучал. Ни журналов, ни буклетов. Заняться было совершенно нечем. Громко тикали настенные часы, отмеряя минуты.

Я уже начал звереть от безделья, как дверь кабинета распахнулась. Шарообразный начальник этой обители выкатился и недовольно зыркнул на нас.

– Не видела, когда вы вернулись, – тут же выдала вахтёрша очередную ложь.

Настоятель хмыкнул, но разозлился ещё больше:

– Ну чего ещё, брат Глеб? Теперь в чём дело? Адептов на порку притащил? Я занятой человек, у меня нет времени…

– Я отниму только минуту вашего времени, – мужик сохранял хладнокровие. – Один небольшой вопрос. И сразу уйду.

– Минуту? – колобок, кажется, поверил такому вкрадчивому тону. – Ну боги с тобой, заходи.

Длилась эта пытка ожиданием не минуту, и не две. Ждали мы не меньше часа. Сначала за плотно закрытой дверью было тихо. Потом сквозь отличную звукоизоляцию начали пробиваться крики.

Орали глухим басом и отвечали высоким визгом. В стену с той стороны что-то влетело и разбилось. После чего вопли участились и вдруг резко прекратились. Я к тому моменту начал ёрзать на месте, разминая затёкшие ноги.

Марья Степановна на моё движение в сторону кабинета приподняла одну бровь, усаживая одним этим жестом обратно. В общем-то переживать за нашего сопровождающего я не стал бы. А если она не беспокоится о здоровье своего начальника, значит тут такое норма.

Действительно, ор возобновился. Увесистые бьющиеся предметы прилетали в стену ещё пару раз. Снова раздался непродолжительный высокий крик и через несколько минут тишины дверь распахнулась.

За спиной целого и невредимого Глеба маячила красная рожа настоятеля. Оба были не очень довольны, но явно договорились. Мы быстро попрощались, я кивком, и ретировались с места боя.

Мужик дал волю эмоциям, отойдя на безопасную дистанцию. Он ускорился и перешёл практически на бег, шумно сопя и бормоча угрозы под нос.

– Устрою я тебе, Эдик, сопровождение. Надолго запомнишь у меня. Крючкотвор, чтоб тебя. Ничего, будет тебе наука, что такое буквально выполнять договоры.

Что бы там не задумал этот брат, мне даже стало жаль настоятеля. Ненадолго. Бешеная гонка прекратилась на старом месте. Глеб увидел что-то на полигоне, перевесился через перила и принялся орать, пополняя мой запас местных устойчивых выражений.

– Ты чего дёргаешься, как одержимый?! Экзорциста тебе вызвать, припадочный? Ствол вниз, кусок бездны! А ты, жирдяй, какого демона на линии зайцем скачешь? Магазин, пустышка, магазин! Сброс в мешок, на твоих яйцах болтается! Ты думаешь для чего он там? Семечки туда лузгаааать?!

Мы с Карлом прижались к стене за его спиной и не отсвечивали. Я, затаив дыхание, слушал и внимал, а амбал вошёл в ступор и, кажется, задремал.

Выпустив пар и выгнав половину куда подальше, он успокоился. А я узнал, что посвящённые есть и третий ступени. Один точно был внизу, пока не попал светошумовой в голову своего товарища. Кто был виноват, Глеб разбираться не стал, обоих разжаловав до первой ступени.

Но, как бы мужик не злился, придирался он по делу. Меня так и подмывало подойти и глянуть, кого там набрали, что банальных правил не знают. Но попадаться под горячую руку ради этого не стоило.

Солнце стояло уже высоко и жарило ощутимо. Ветра не было и тёплый воздух обволакивал, проникая под одежду. От духоты, шума, беготни и миллиарда мыслей меня потянуло в сон.

Последовать примеру сельского богатыря, еле слышно похрапывающего с открытыми глаза, я не успел. Глеб обернулся и удивлённо моргнул:

– О, адепты. Вы до сих пор тут? А ну дуйте на обед, он скоро закончится. А потом на общий сбор. Давайте, давайте, бегом.

Карл среагировал на слово «обед» и проснулся, зашевелившись. И мы побежали. Перспектива остаться без еды меня хорошо взбодрила, придав сил.

Столовая к тому моменту, когда мы до неё добрались, была почти пуста. Так что второй приём пищи в новом мире прошёл спокойно. Хотя есть нам и пришлось быстро.

Еда, сытная и знакомая, подняла настроение. Отменный борщ, в котором стоит ложка, и гуляш с макаронами, выбивший скупую слезу счастья. Нет ничего проще этого блюда – тушеного мяса с густым соусом. И тем удивительнее, как его могут испортить.

Местные повара толк в простой и вкусной пищи знали. Значит, жить можно. Пусть я пока не видел, на чём мне придётся спать. Но на сытый желудок это уже не так важно.

Пока мы без дела болтались полдня, в моей голове зрел план. То, что я успел увидеть, вселяло надежду. Обучение, боевая подготовка и координация операций. Ещё и оплачиваемые, судя по брошенной фразе про лакомый кусок. В сравнении с теми «дебилоидами» на полигоне, мне пробиться будет несложно.

Братья, магия, демоны и сам император – детали. Помню, однажды нам пришлось месяц на азиатском сухпайке сидеть, вот там было испытание для выдержки. И закалка организма. Как выразился один мой коллега – натренировали сжимать очко так, что можно было гвозди перекусывать.

Добраться до любого источника информации, получить начальные знания и там уже сориентироваться. В мир валить или и тут можно неплохо устроиться. Уж показать себя, чтобы меня отметили и продвинули, я умею.

В моём плане был лишь один непонятный момент.

Именно он и начал проясняться, когда мы прибежали на просторную площадь перед главным храмом обители. За нашими спинами качались кроны деревьев на поднявшемся, к моему облегчению, ветру.

Мощёная широкая дорога, разрезающая парк пополам, вела к закрытым воротам. Полкилометра, не меньше. У ворот маячили тёмные фигуры, значит охраняется.

Ну а храм был похож на те, которые я уже видел на городских камерах. Только внушительнее, хоть возвышался над черепичными крышами обители ненамного. Светлый камень, массивные колонны, низкая крыша и приплюснутый купол.

Вблизи я заметил и местный символ веры – вложенные треугольники. Они золотом сияли на фронтоне.

Наверху ступеней, ведущих ко входу в храм, стоял настоятель. Несмотря на ветерок, он блестел от пота, быстрыми движениями вытирая лицо и лысину. А перед ним стояла сотня адептов.

К счастью, мы с Карлом были не последние, настоятель подождал ещё десять минут, прежде чем двинуть речь.

К тому времени стоящая на самом солнцепёке толпа, все сплошь в чёрном, сопрела окончательно. Либо тут не продумана цветовая гамма, либо такая погода скорее редкость. Ну или, как положено, в страдании закаляется характер.

В том холсте, из которого сшили мою одежду, было тяжко. Натурпродукт, но такой плотности, что вспотел я сразу же и с головы до ног. Мысли о душе отвлекали от нудной речи.

Первые десять минут она сводилась к тому, какая честь служить богам и императору. Как нам повезло, что мы тут и прочее. Внушали чувство благодарности и гордости, классика.

Лоснящийся пухляш избегал слов о признанных и непризнанных, политкорректно назвав всех одарёнными, а потом и вовсе благородными.

– В вас течёт кровь богов! – вещал он громко, заставляя трепетать юные сердца.

Впечатлительных было не так уж и много. И все они были одеты в какие-то лохмотья типа наших с Карлом. Основная масса благородных благосклонно усмехалась, поглядывая на приезжих с превосходством.

В открытую скалить зубы себе никто не позволял. Что говорило о присутствии хоть каких-то правил. Глеб назвал это кодексом ордена. Такая литература точно должна найтись на видном месте.

После продолжительной речи, приведшей в эйфорию лишь немногих, настоятель перешёл к сути. Распределяли очередь на ритуал того самого пробуждения. К колобку присоединился брат в рясе и уже тот озвучивал имена с фамилиями, но без титулов.

Ритуал происходил в индивидуальном порядке. Как я услышал из перешёптываний в толпе, это могло занять как пять минут, так и час. Сколько времени уйдёт на сотню адептов, неизвестно. Вряд ли за день управятся.

Ясное дело, что сначала шли те благородные, что чуть благороднее. И так по нисходящей, до нас.

Когда дошла очередь до меньшинства в обносках, звучали лишь имена и губернии. Не так всё убого, как «Прошка из Тверской» или «Дубина из Новгородской». Но примерно. Так я наконец и узнал, из какого места я появился.

– Илья, Оренбургская губерния, – крикнул чуть охрипший монах, высматривая в толпе меня.

– Тут! – поднял руку и рявкнул я в ответ, вспомнив, что говорить мне уже можно.

Эта процедура уже происходила почти в сотый раз, так что порядок действий я знал. Как и то, что после каждого имени и отклика все собравшиеся рассматривали новичка. Выдержав многочисленные оценивающие взгляды, я довольно улыбнулся.

Говорить, я могу говорить! Никогда бы не подумал, что будет так нелегко молчать всего каких-то полдня. Карл пихнул меня в бок и хлопнул по плечу.

– Илья, значит, – тихим басом прогудел он. – Ну, будем знакомы.

– Будем, будем, – довольно ответил я, про себя повторяя имя предыдущего адепта.

Вихрастый тощий парнишка, Захар из Могилёвской губернии. Вот за ним и наступала моя очередь пойти в храм и пробудиться. Вроде как дежурить на площади и дожидаться не надо было. Могли позвать, из-за чего всё это растягивалось ещё больше.

Но я остался после завершения переклички. Потому что в храм пошёл первый адепт и мне стало интересно посмотреть, как он выйдет. Впрочем, остались почти все, любопытно было даже самым напыщенным адептам.

Скамейки, расставленные по периметру в тени деревьев, тут же заняли наблюдатели. Ну а мы с Карлом устроились на траве, поближе ко входу в святилище.

– Оренбургский ты, значит, – болтал парень, хоть взгляд его и был прикован к закрытым дверям храма. – Хорошо там у вас? Это же на Урале, да? Ты уж извини, не очень у меня с этой, географией. Конечно хорошо, там где дом, всегда хорошо. Только у вас холодно. Ой, извини. О, вот он!

Первый адепт появился через десять минут, то есть быстро. Высокого парня шатало и вид у него был бледный. Но на лице блуждала улыбка. Его вели под руки двое братьев и один из них выкрикнул:

– Защитник!

Со скамеек ответили одобрительными криками и пробуждённого отвели к жилым постройкам. Как мне объяснил Карл, прошедших ритуал пробуждения так и называли, пробуждёнными. А вот после посвящения, который смахивал на принесение присяги, становились уже посвящёнными.

Я пошёл на обман добряка и сделал вид, что проверяю его знания. Вопросы я задавал осторожно и как бы неохотно, чтобы он в один момент не понял, что говорит только он. Это сработало, но Карла постоянно уносило в рассказы историй, никак не связанные друг с другом.

Я невпопад отвечал «да» или «нет» и почти задремал под его бубнёж. Следующий адепт вышел только через час. И оказался тем самым хранителем, которым пугал Глеб здоровяка.

Встретили его так же, как и первого. Поздравлениями и пожеланием удачи. Как мне показалось, более уважительными.

– Ну и чего ты так не хочешь стать хранителем? – воспользовался я моментом и спросил Карла, пытаясь разобраться, в чём разница между этими «званиями».

– Да ну, во-первых, говорят они большая редкость. Ай, да разное про них толкуют, ерунду всякую. Только сидеть, закопавшись в книжках всяких, я не хочу. Ну куда мне, я же читаю то с трудом. Ну, умею конечно, но медленно. Тоска смертная же.

По тому, как он запинался и краснел, я понял, что толком парень ничего про хранителей не знает. С книжками… Возможно, хранители знаний. Этого он так не хотел, над книгами чахнуть? Я бы сейчас с удовольствием сходил в библиотеку.

Но никто ещё, кроме пробуждённых, с площади не ушёл. Я не хотел привлекать лишнего внимания и стать первым. Все сидят и ждут, и я буду. Карл опять начал рассказывать какие-то сельские сказки про русалок в речке и я прикрыл глаза, кивая ему в знак того, что слушаю.

Сердце в груди вдруг неприятно сжалось. Нехорошее предчувствие заставило меня распахнуть глаза и подняться. Я оглянулся в поисках источника тревоги.

Мирная картина ничуть не изменилась. Солнышко светило, птицы щебетали, лёгкий ветер шевелил травинки. Откуда-то доносились ароматы выпечки. Адепты тихо переговаривались на скамейках.

Эту идиллию нарушила суета у дверей храма. Они распахнулись и в этот раз вместо измученного, но довольного адепта, вынесли носилки. На них, упакованный в характерный пластиковый пакет, был труп.

– Да примет его Вечная в свои объятия, – прошептал Карл и склонил голову. – Ну вот и первый…

Именно в этот момент я и решил, что своей очереди дожидаться не стану. Из этого места нужно валить. Как можно быстрее.

Глава 6

До самого вечера я торчал возле храма с мрачной рожей. Даже чрезмерно болтливый Карл притих, хотя в рядах адептов никакой паники я не заметил. Они это воспринимали как обыденность.

Внутрь зашло ещё десять человек, а вышло только восемь. По словам великана, двое из десяти ритуала не переживали. Это ещё больше убеждало меня в правильности побега.

Среди вышедших на своих ногах оказался и тот хмырь из столовой. Княжич Ростовский. Якоб, вспомнил я его имя, названное на перекличке. Ритуал сбил с парня спесь, он дрожал, цепляясь за братьев, что помогали ему идти.

– Инквизитор! – это слово погрузило площадь в полную тишину.

Поздравлений не последовало, только злорадная усмешка на миг появилась на измученном лице пробужденного. С таким тут, похоже, не поздравляют.

– Ох, – как-то затравленно вздохнул Карл, провожая взглядом процессию.

– Ну и чего такого? – сыграл я храбрящегося дурачка.

Обретя возможность говорить, пришлось стать ещё осторожнее. Следить не только за проявлением эмоций, но и за языком. Даже тупить нужно уметь. Пусть и на законном основании, притворяясь неотёсанной деревенщиной.

Всё таки идеальное прикрытие. Но я мог выдать незнание совершенно банальных вещей, поэтому уже мозг начинал скрипеть от того, как я тщательно подбирал слова и интонацию.

Со здоровяком такое срабатывало, но попадись мне кто по-умнее…

– Ты чего, Илья? – удивился парень и повернулся ко мне. – Они же это, в голову могут залезть. Поджарят, значит, все извилины и дурачком сделают. И скажут, что так и было.

– Так прямо и могут? – недоверчиво, но настороженно уточнил я, внутренне опешив.

Озвученная новая специальность и без того не вызвала приятных ассоциаций. Если отбросить первое, что пришло на ум, то есть сожжение на кострах, то инквизиция это расследования, как на предмет ереси во внешнем мире, так и внутри самой духовной организации. Ребята в любом случае опасные и обладающие достаточной властью, чтобы доставить немало головной боли. Во всех смыслах.

Если они при этом ещё и владеют ментальной магией… У Ростовского, судя по нашему знакомству, хватит дури нам подгадить. Теперь он может стать проблемой.

– Ну не так прямо, – немного успокоил Карл, почесав макушку, так ему явно лучше соображалось. – Научиться ещё надо, конечно. Эта, как её, предрасположенность, умений то не даёт. Так что да, прямо так не может пока.

Он и сам немного расслабился, поняв, что угрозы в текущий момент нет. А я слегка расстроился, что ритуал лишь первый этап и сразу со ступеней храма магичить не выйдет. Хоть и собирался избежать такой чести.

Когда перед закатом выносили третьего, узнал я и ещё одну теорию по поводу смертности. Так как Карл смог объяснить такой отбор исключительно волей богов. Но вот наши соседи, на ближайшей скамейке, обсуждали иную версию.

И, если мы переговаривались очень тихо, шепотом, то благородные особо не таились. У храма их услышать не могли, а на нас они обращали внимания не больше, чем на клумбу с цветами.

– Правду, получаются, говорят. Род Алексеевых угасает, – со странной смесью тревоги и ехидства сообщил один из адептов. – Слабая искра у Степана оказалась, а разговоров то было. Чуть ли не в оракулы его записывали, сразу в императорские. Теперь у его сиятельства одни дочери остались. Но после того, что случилось, уже вряд ли найдут себе выгодную пассию. Кому нужна слабая кровь…

– Ты, Олег, сам сначала выйди оттуда, – последовал прохладный ответ его соседа. – Хотя бы искателем. Князь, думаю, и без твоего мнения справится. У него есть признанные сыновья, рано на их наследие заглядываться.

– Искателем? – громко возмутился первый и опомнился, снизив голос. – В моем роду никогда такой слабой искры не было. Да хранят нас всеблагие. А близнецы Алексеевы в защитниках уже год и, говорят, либо там и останутся, либо окажутся в крипте.

– Видят боги, ты бы слушал хоть что-нибудь, кроме сплетен, – раздраженно перебил его собеседник. – Год в защитниках означает как раз то, что они очень сильны. Пережить год в столице…

Их язвительный, но полезный для меня разговор, прервался появлением очередного пробужденного. Та же картина – бледный, шатающийся, но довольный. Думаю, радовались они именно тому, что выжили.

Что там происходит внутри, выяснить не удалось. Карл считал, что это священное таинство, а прочие наблюдатели в основном сплетничали. Но из слухов удалось вычленить ещё кое что.

После заката часть адептов стала расходиться. И компания, проходящая мимо, обратила на нас внимание. Белобрысый и невозможно кучерявый, как херувим, парень, сморщил нос и лениво бросил своим спутникам:

– Насмешка богов, эти оборванцы почти никогда не подыхают. Пока истинных благородных выносят вперед ногами, эти тут хари нажирают на дармовых харчах.

Карл, как обычно, даже не шелохнулся, а я запомнил ещё одну наглую харю. И поспешно отвел взгляд, сделав виноватый вид. Долго я так не выдержу, терпения не хватит на такое количество наглецов.

Пусть обида этого кучерявого и давала надежду на большую выживаемость, но это тоже могло быть вымыслом. Среди законных и признанных, нас было процентов двадцать. Простая арифметика давала статистику в нашу пользу.

Смущало в этих вычислениях одно. Нагулянных детей не может быть меньше законных. Если даже в таком пограничном селе с русалками, откуда приехал Карл, нашёлся бастард. Ещё и сильный, судя по всему. Значит, погулять местная аристократия любит. Где тогда остальные?

Единственный вывод – в императорскую обитель просто так не попасть. Как тогда сюда попал я? Ох, надо было потрясти этого брата Еврипия.

Мы ушли через час после заката. Ночь принесла долгожданную прохладу, на территории зажглись фонари и стало совсем тихо. Звуков города я всё так же не слышал.

Но хоть тут понял, что нас, помимо обширного парка, защищает барьер, наподобие защитного на полигоне. Только звуковой. Потому что за воротами так и маячили небоскребы, постоянно притягивая взгляд.

А когда наступила темнота, махины засияли яркими огнями. В небе мелькали лучи прожекторов, вверху мигали сигнальные огни, что-то ярко вспыхивало. Я насчитал с десяток вертолетов, прилетающих и улетающих с крыш.

Там, так далеко и близко одновременно, бурлила ночная жизнь. А здесь стояла звенящая тишина, изредка нарушаемая то ли кузнечиками, то ли цикадами, стрекочущими в траве.

– Эх, ужин пропустили, – огорошил меня Карл, пока мы шли обратно.

– Ну, может найдем что, – не расстроился я, найдя повод пошататься тут ночью.