Текст книги "Король под горой (СИ)"

Автор книги: Марк Шени

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)

Глава 12

Я успел подремать, как следует размяться, побороться с горцами во дворе, поужинать, отоспаться и устроить пробежку с утра на часок для согрева мышц, а Леит и Грегор всё ещё спорили. Лишь за завтраком они, наконец, пришли к соглашению. Леит оставляет себе всё добытое, а в обмен обещает прислать трёх слуг сейчас, бочку пива через неделю и ещё по бочке каждое новолуние до следующей весны. В ответ Грегор уважает его право на добычу в боях с Нак Кинелли, угощает жареным поросем и дарит золотой браслет. Никакого смысла в таких сложностях я не видел, но торги горцев всегда были выше моего понимания.

Главное всё же было достигнуто – мир внутри начавшего распадаться рода Нак Обби. Чем и как Грегор убедил Дугласа я так и не узнал, да и не горел желанием. Важно было лишь то, что они готовы сражаться. Как бы много воинов не было у молодого ярла ублюдков Нак Кинелли, на нашей стороне было огромное преимущество – родные горы…

Хм, я говорю «родные горы» так, словно там вырос. Выросли в горах, конечно, Нак Обби, и местные тропки они знали много лучше меня и лучше того сброда, что собрался под цвета нашего врага. Победить в прямой битве мы бы не смогли, так что оставалось лишь любимое занятие горцев – угонять скот и резать пастухов до тех пор, пока кто-то не согласится на мировую.

Так и началась моя малая война в горах.

* * *

Не думаю, что имеет смысл утруждать читателя долгими описаниями вылазок. Они были крайне скучны, в том аспекте, в котором это слово вообще можно применить к войне. Тракт кишел патрулями Нак Кинелли, ублюдки рыскали по холмам, но поймать нас им так и не удавалось. Наша жизнь превратилась в долгие переходы по гребням гор. Целые дни, когда мы могли лишь лежать на скале и следить за перемещениями врага, и всё ради короткой – в пару минут – схватки и очередного трофея.

Такая война стирается из памяти очень легко. Я до конца жизни буду помнить каждое мгновение битвы за Анвуарат, величайшее напряжение человеческих сил, но с трудом могу вспомнить события тех дней в северных горах. Остались лишь редкие моменты.

Нельзя, впрочем, сказать, что это было легко. Мы много раз оставались на волоске от гибели. Однажды меня и ещё трёх горцев увидели на рассвете при подъёме на отвесную скалу. Стрелы и дротики бились в камень слева и справа, один из бойцов Нак Обби сорвался, но остальные выбрались.

В одной из засад я схватился с странным равнинником – он, казалось, не чувствовал боли. Я не помню, как он выглядел, помню лишь то, что пробил ему горло ударом копья. Равнинник сражался, булькая кровавыми пузырями, ещё минуты две, пока не упал. Какая магия может так одурманить человека?

Забавно, ещё вчера я хотел рассказать, что встретил там в горах легендарных таелибов – степняцких культистов смерти, сражавшихся двумя кривыми кинжалами. Но, нет, это было в родных болотах, на пятый год моей войны с Тёмным Тираном. Спустя полвека события смешиваются и перемалываются в некую муку, из которой разум печёт воспоминания. Так что я сосредоточусь на том, в чём точно уверен.

Я помню, как избавился от привычной одежды королевского рыцаря, переоделся в местный плед и перестал наконец мёрзнуть. Оказывается, у горцев есть две родовые расцветки – детская и взрослая. Взрослую может носить только воин, заслуживший это право в боях, а вот детскую – любой. Отличались они двумя светлыми полосами по северной стороне квадрата, и изрядно напоминали разницу цветов между старшими и младшими лесными кланами.

Чем больше я общался с горцами, тем ближе мне они становились. Агломанны-равнинники чужды простому клансманну, большинство из нас и не считает их за родичей, но горцы… В горцах легко увидеть тех людей, что ушли от Великого Мора на тот берег залива, предпочтя холод гор тлену и смерти в родных краях.

Так что я стал что-то типа ребёнка рода Нак Обби, а мой плед послужил источником многочисленных шуток. Быть может, мне тогда стоило сделать себе одежду из родных полос моего лесного клана. Благо было и время и материал, и способные к шитью руки, да не хотелось обижать горцев, доверившихся мне.

В один месяц мы так осмелели, что напали на идущий по тракту караван. Заветы требуют не трогать путника, поэтому мы много думали как же нам лучше поступить, и в итоге поймали Нак Кинелли на жадности. В стороне от дороги разбили топорами телегу и накидали на траву золотых украшений, причём чуть дальше броска камня, там, где завет уже не действует. Ублюдки перессорились друг с другом, споря кто же спустится и соберёт добычу и при этом не утаит долю остальных. Так ругались, что по итогу просто побросали стадо и все вместе сошли с дороги. Мы же заранее вырыли ямы, накрыли их плетёными крышками и дёрном с травой, а потом выскочили как черти из-под земли. Нак Кинелли даже дёрнуться не успели, как мы пустили им кровь. Увели почти четыреста голов скота в тот день.

* * *

Не простили нам ублюдки Нак Кинелли того стада. Напали.

Я в то утро стоял во дворе ярлова замка в одной рубахе и показывал горцам правильный бросок через плечо, уж больно хорошо и красиво он у меня получался. Через ворота вбежал малец лет шести и завопил: «Нак Кинелли идут». Часть горцев разбежалась будить и собирать воинов, а я подошёл к парню и как следует его расспросил. Бандиты даже не скрывались. Они шли прямо по тракту, больше сотни глоток, жадных до наших смертей.

Деревенские жители, уже напуганные известием, стягивались из долины в замок, а ярл Грегор сурово и с недовольством их оглядывал. Я подошёл и спросил:

– Чего хмуришься, ярл?

– Если молодой пёс Нак Кинелли захочет взять нас измором – ему это удастся. Зима на носу, а припасов почти нет.

– Мы же столько мяса привели.

– А пользы-то, – он кивнул в сторону погребов. – Одним мясом питаться даже дикари-ойгры не умеют. Рожь и овёс мы у соседей покупали, а теперь со всем этим непотребством… – ярл махнул рукой. – С голодухи, конечно, не помрём, но вот к первому снегу меч в руках удержит от сила половины дружины.

Я посмотрел на ярла.

– Не твой ли покойный отец хотел сделать то же самое с врагами ещё две луны назад?

– Да, – Грегор усмехнулся. – Теперь посмотрим удастся ли нам отстоять свою землю.

Воины собрались во дворе, кто-то уже одетый в стеганки и дедовские кольчуги, а кто-то практически голышом, но все – при оружии. Я быстро прикинул по головам и приуныл. Восемь десятков в лучшем случае. Число не на нашей стороне. В дальней углу двора к хлеву испуганно жались деревенские. Ярл проследил за моим взглядом и сказал в сторону, обратившись к слуге:

– Вынеси деревенским луки и дротики из малого хранилища. Пусть люди встанут на стены.

Когда слуга ушёл, я обратился к ярлу Грегору:

– Они не бойцы.

– Знаю, – он сплюнул на землю. – Хотя бы отобьют у ублюдков желание ворваться в замок у нас на спинах…

Ярл Грегор не закончил фразу, но я понял продолжение. «…когда мы побежим после битвы». После поражения. Ярл Грегор знал, что я это пойму.

– Рыцарь, буду с тобой честен. Я лично поведу свой род вперёд. Люди не поймут иного, – он повернулся и положил руки мне на плечи. – Но кто-то должен стоять позади и следить за битвой. В другое время я бы поставил Фингэла, но он… – ярл закашлялся. – Воины уважают тебя и будут слушаться.

– Что ты от меня хочешь?

– Чтобы битва не стала бойней. Сдюжишь?

Будто я мог тогда отказаться…

* * *

Интересно, что чувствовали Нак Кинелли, когда к ним в долину входило войско Нак Обби? Страх? Ярость? Жажду битвы? Не знаю. Что ощущал я, когда к нам пришли ублюдки? Лишь лёгкое покалывание между лопаток, чувство, незнакомое прежде.

Рядом стоял десяток воинов. Это были ближние ярла Грегора, теперь пошедшие к нему в дружину. Они мочили бороды пивом и натирали лица синей краской, глядя в небо. Один из них, чьё имя я к сожалению забыл, худой и поджарый, явный заводила компании, подошёл ко мне. Взгляд его голубых глаз был наполнен оптимизмом. Он ткнул пальцем в мой кафтан и произнёс:

– Чего ты так привязался этой тряпке? Выглядишь как чучело. У нас кольчужка свободная есть, накинешь поверх рубахи, в плед завернёшься, удобнее будет.

Видок у меня действительно был не очень: высокие сапоги, нижний плед до колен, потёртый кафтан да накинутый на плечи по типу плаща верхний плед.

– Да не надо, я привык как-то…

Он засмеялся и легонько потыкал меня кулаком в живот.

– «Железнобокий», всё как Леит и говорил.

Я ответил ему улыбкой.

Горец растопырил два пальца и провел мне по лицу две вертикальные полосы через глаза. Не слишком было похоже на сложные узоры горцев, но возражать я не стал.

Воинство уже выходило через ворота наружу. Гадать на битву мне тогда не хотелось, и я не мог понять почему. Так что я в последний раз проверил щит и натянул на голову шлем. Мой отряд вышел из-за стен последним.

Ярл Грегор не спешил изобретать что-то новое: сам встал в центре, Дугласа отправил по левую руку, Леита – по правую. По сравнению с прошлой битвой войско поредело вдвое. «Битва», «войско»… Ежели вы, читатель, происходите из королевства или знаете о великих войнах прошлого, то вам смешно слышать такие слова про драку двух сотен человек, но для горцев это была настоящая битва. Да и для меня тоже. Ведь размер битвы на самом деле ничего не значит для простого солдата.

Даже на Анвуаратской равнине всё сражение сжалось до клочка земли, на котором я стоял. Я видел лишь товарищей слева и справа и несущегося на меня степняка в железе от верхушки головы до конских копыт. И неважно, что вокруг от горизонта до горизонта сошлось в смертельной сече двести тысяч человек, ведь моя смерть находилась на кончике одного конкретного копья.

Против ожидания, ни щенок Нак Кинелли, ни ярл Грегор не стали вступать в переговоры. Просто две линии вооружённых людей медленно пошли друг к другу. Когда с обеих сторон полетели редкие стрелы, воины стали идти быстрее и быстрее, и в тот момент, когда в воздух взмыли дротики, с дикими криками побежали вперёд. Моя десятка стояла позади боя. Дружинники кричали, били топорами и мечами по щитам и постоянно оглядывались на меня в ожидании сигнала. Я же внимательно смотрел на строй сражающихся людей.

Сама по себе схватка мне была не особо интересна. В обычной ситуации горцы порезали бы несколько человек, после чего, уставшие, разошлись по своим сторонам. Переломить бой могло только одно – появление Ари. Если я правильно оценил его силу, а я оценил её правильно, он один способен обратить в бегство центр или любой из флангов. Я прикоснулся кончиками пальцев к браслету на руке, и воздух в лёгких моментально заледенел. Над полем боя было несколько воронок. Я насчитал восемь равномерно распределённых по всей линии. Ни одна из них не была крупнее оставшихся, так чтобы можно было точно сказать, что её владелец несёт артефакт прошлого. Будто бы Ари, истинный владелец этой магии, прятался.

Воины смешались в пёструю толпу. Родовой узор Нак Кинелли отличался от родового узора Нак Обби лишь цветом двух полос, сама клетка была одинаково буро-синяя. Отличить мужчин можно было лишь по тому, что у Нак Обби лица вымазаны краской. Сначала я пытался найти цепного пса по выделяющейся одежде и бронзовой коже, но ничего похожего не было. Задира, стоявший прямо впереди меня уже охрип от криков и лишь отбивал изредка вылетающие в нашу сторону дротики, да хватал меня за рукав.

– Артур, надо бить. Прям в центр. Видишь, это же ублюдок-ярл!

Я действительно видел молодого ярла Нак Кинелли. Он стоял за своими людьми, в окружении пяти воинов с огромными щитами, прикрывавшими его со всех сторон. Усмешка тогда тронула моё лицо. Нет, битва будет выиграна не там, и не тогда.

Разглядывая врага, я чуть не упустил момент. Слева, на стыке между людьми Дугласа и ярла Грегора внезапно появилось пустое пространство, словно в густом лесу вырубили просеку.

Фигура, завёрнутая в плед с ног до шеи, плавно перемещалась от человека в человеку, нанося длинные, текучие удары. Эти удары обходили щиты, подрезали сухожилия на ногах, отсекали руки и вскрывали глотки. За считанные мгновения упало пять горцев Нак Обби. Единственный человек, кто мог совершить такое – Ари, обладатель серповидного меча?.. топора?.. странного оружия. Я коротко крикнул, привлекая внимания своих воинов и рванул в бой. Из-за спины Ари выскользнули два бандита и мягкими, стелющимися шагами отправились мне навстречу.

Я выставил вперёд щит и низко опустил меч, а когда до врагов осталось два шага, качнулся маятником влево, толкнул одного щитом и прыгнул направо. Возиться было некогда, так что я пропустил встречный удар в сторону, сделав финт мечом, и ткнул противника в горло острием клинка. Ублюдок оказался хорош, он сумел отдёрнуться назад и закрыть шею, но недостаточно хорош, так что клинок ударил в скулу и пробил её. «Почему они не носят маски со шлемами?», мелькнула в моей голове мысль, которую сразу сбил мощный удар в мой щит. Тот самый враг, которого я оттолкнул, уже восстановил равновесие и пытался достать мои ноги под щитом. Было в его движениях что-то странное, что-то несвойственное местным горам. Слишком мягкое.

Я обрушил на врага стальной вихрь ударов, один за одним, без перерывов и долгих переходов, а когда заметил, что парень еле держит щит, просто пнул его (щит, конечно же) ногой в нижнюю окантовку. Окованная деревяшка подлетела вверх и столкнулась с челюстью, проезжая дальше до самых бровей. Лицо бандита превратилось в кровавую кашу, он растерялся и получил второй удар в пах. Я уже собрался прикончить его, как из-за моей спины выскочил задира и с размаху всадил свой топор в плечо врагу. На лице задиры растянулась улыбка, больше похожая на оскал, он задрал голову в небо и захрюкал. После чего повернулся ко мне и коротко крикнул:

– Рыцарь, смотри как дерутся вепри.

Я не успел его остановить, не успел даже что-то сказать, как задира подскочил к Ари и ударил топором из-под щита. Хороший удар, короткий, сильный и подлый, но я видел в глазах воина-колдуна лишь скуку. Ари одним встречным движением рассёк руку задире, так что отрубленная кисть повисла куске коже, а потом обратным ударом снёс голову.

Тогда я первый раз в своей жизни увидел, как человек лишается головы.

* * *

Менестрель оторвал взгляд от листа бумаги и удивлённо спросил:

– Вы никогда не видели обезглавливание?

– В бою – нет. Я много видел отрезанные головы, но никогда не видел как это делают. У нас в лесах вообще так не принято, преступников и врагов клансманны обычно вешают.

– Но вы же были в королевстве…

– Слишком редко… – я указал ему на свиток. – Не отвлекайся, пиши дальше.

* * *

Из центра боя раздался протяжный звук охотничьего рожка, прервался на мгновение и продолжился вновь. Сигнал к отступлению. Я знал, что если сейчас Ари погонится за горцами, то всё будет кончено. Не нужно было быть великим стратегом и тактиком для такой простой мысли. А ещё я знал, что не ровня ему в бою. Он двигался слишком быстро, наносил удары слишком легко. Я много встречал в своей жизни достойных соперников, но впервые того, кого бы не смог победить честно.

Мне нужно было любой ценой выиграть пару минут времени и дать горцам отойти. Значит пришло время для хитростей. Я просто крикнул в сторону врагов:

– Эй, дылды, кто сразится со мной?

На поле боя внезапно опустилась тишина. Странное чувство. Я видел как клинки сталкивались со щитами, видел открытые в крике пасти, но никаких звуков не было. Только зашелестел приятный мужской голос, не низкий, не высокий, почти не выражавший эмоций. Этот спокойный голос произнёс:

– Хочешь честную схватку? Я дам тебе её. Посмотри на меня и кивни, коль согласен.

Толпа расступилась, словно по волшебству образовав широкий круг, в центре которого стоял Ари. Я кивнул.

– Кто первый коснётся коленом земли – тот и проиграл, – в голосе проскользнула нотка тепла. – Не хочу тебя убивать.

– Если проиграешь, то уйдёшь из нашей долины на полную луну, – я назвал первое пришедшее в голову условие.

– Если выиграю, возьму твою судьбу.

Горцы Нак Обби пятились назад, отбиваясь от врага, но я перестал обращать на них внимание. Сейчас имела смысл только одна схватка.

Ари скинул с плеча верхнюю половину пледа и я, наконец, увидел его доспех. Это была кираса очень древнего вида. Материал её был странный, словно она сделана не из металла и не из кожи. Ничего похожего я в жизни не видел. Явно белая в прошлом, сейчас она пожелтела, краска с узоров облупилась.

На плече Ари лежал полумеч-полутопор. Я глубоко вдохнул, ошпарив свои лёгкие холодом и присмотрелся. Всё та же магическая воронка, вот только ни меч, ни доспех не блестят волшебством. Похоже, что волшебство исходит именно от него. Но где он хранит такие силы, откуда черпает? Я поправил на поясе топорик, убедившись что смогу легко его выхватить, покрепче взялся левой рукой за щит и крутанул мечом в правой. Из такой стойки он сможет ударить только сверху, значит мне нужно встать в полуоборот…

Ари ударил снизу. Его клинок соскользнул с плеча, кончик описал полукруг до земли, после чего отправился вперёд словно камень из пращи, прямиком мне в щит. Я принял удар на умбон и ощутил лишь жалобно скрипнувший металл, саму же левую руку разом отсушило до локтя. Придись удар в дерево – прошил бы доски насквозь. Мой ответный выпад не прошёл даже половину пути, как меч врага второй раз обрушился на щит, в этот раз ударив по кромке. Разом отяжелевшую деревяшку потянуло к земле, а в моё лицо уже летел третий удар. Я присел и пропустил удар над головой, следуя за своим выпадом. Вот только на пути клинка уже никого не было. Ари оказался за моей спиной.

Как же победить? Его оружие двигается слишком быстро, слишком непредсказуемо. Я сгруппировался, придвинул руку с щитом ближе к телу и обрушил на противника град коротких ударов. Резкие движения обычно сбивают спесь с таких противников, но этот даже не изменился в лице, спокойно отклоняя каждую атаку и двигаясь от меня по кругу. Наконец, я провернул мой любимый приём – ножницы. Горизонтальный взмах, удар щитом и второй взмах ниже щита. Если не знать его, то никогда не отразишь.

Ари не стал даже реагировать. Мой клинок ударился в его кирасу, после чего он прижал меч локтём, схватил меня за запястье и вывернул руку. Меч выскользнул из ослабевших пальцев, после чего Ари отбросил его в сторону и с размаху ударил меня рукоятью своего оружия в полумаску. Тонкий металл разломился на куски, а нос предательски хрустнул. Рот начала заполнять кровь. Я отшатнулся назад, щит выпал из моей руки. В глазах всё плыло, слёзы текли по моему лицу. С плеча сполз верхний плед и тряпкой болтался на ветру. Я упал на колени.

Ари спокойно подошёл ко мне и вонзил меч в землю:

– Ты проиграл, – и он протянул мне руку.

– Не-а, ещё нет.

Я отбросил в сторону плед и показал, что стою коленями на щите. Глаза Ари округлились, рука потянулась к мечу, поэтому я не нашёл ничего умнее, чем плюнуть своему врагу прямо в лицо. Кровавая клякса растеклась у него на высоком лбу, стекая по бровям, левой щеке и узким губам. Пока он вскидывал руку, чтобы протереть глаза, я ударил Ари топориком под колено и как следует толкнул плечом. Мой противник упал на землю, а я подхватил щит, закинул его за спину для защиты от стрел и со всех ног побежал в замок.

Глава 13

В крепости Нак Обби было траурно тихо. Раненые воины молча сидели и смотрели, как слуги перевязывают им раны. Среди горцев бродила старуха, нараспев что-то читавшая, а на ступенях дома стоял ярл Грегор в заляпанной кровью кольчуге. Изорванный плед болтался бахромой на его плечах, придавая ещё не старому вроде бы мужчине какой-то дряхлый вид. Ярл увидел меня и коротко кивнул направо. Мы зашли за угол дома и там, наконец, горец облокотился на стену и сполз по ней до самой земли.

– Артур, что случилось?

– Может нам в доме поговорить?

Ярл поднял на меня глаза.

– Там раненые, – сказал он так, словно я должен был что-то из этого понять. – Так что это было?

– Я победил. Они ушли до следующей луны.

Объяснение, столь же верное, сколь и бесполезное. Ярла Грегора это явно не устроило, но расспрашивать дальше у него не было сил.

– Что дальше, рыцарь?

– На следующей луне они вернутся. Можно успеть заготовить припасов, собрать ещё людей.

– Не будет припасов. Не будет людей, – его голос дрожал. – Я обещал им победу. Леит уйдёт утром, его ничто не держит. Дуглас поможет с ранеными и покинет меня следом. Зима на носу, надо перегонять стада. Пойдут слухи среди деревенских, и они разбегутся по родственникам до весны. Десяток дружинников – вся моя рать. И ты тоже уйдёшь…

Я хотел ему тогда возразить, но не сумел обмануть. Это была не моя война. С самого начала не стоило в неё влезать. Понаблюдать и порасспрашивать я мог и без размахивания мечом. Ярл это понял и произнёс:

– Иди за мной, попрощаемся.

Мужчина протянул мне руку, и я помог ему подняться. Он отряхнулся, подобрался, став словно на ладонь выше, и пошёл во двор. Меня же грыз стыд. В голове уже роились мысли о том, к кому из равнинников мне пойти, как передать письмо в королевство самым быстрым способом, сколько золота пообещать… Ничего из этого уже не могло помочь роду Нак Обби. И хуже всего было не то, что эти люди, выходившие меня от верной смерти, погибнут, а то, что слуги Тёмного Тирана начнут расползаться во все стороны.

Война любит сильных, но больше всего война любит удачливых. После победы к ярлу ублюдков потянутся люди со всех сторон, вся падаль этих гор. Ари натаскает их, обучит странному волшебству, а дальше всё покатится как снежный ком. Нужно задержать это движение.

Пока я всё обдумывал, ярл Грегор привёл меня в кузню. Возникший из ниоткуда слуга протянул ярлу небольшой молот, а сам он в свою очередь смотал с руки кожаные ремни и под ними обнаружилась серебряная цепочка, всё ещё горевшая остатками магии. Ярл взял у меня браслет, примостил его на отрог наковальни и стал аккуратно вковывать серебро в платину. Получилось нечто уродливое, но магия перешла с металла на металл. Ярл Грегор похлопал меня по плечу на прощание и снова ушёл во двор.

Я же пошёл в свою комнату отдыхать и собирать вещи.

* * *

Запасов у меня оставалось немного. Рог, подаренный стариком Максвеллом, полностью исчерпал свою магию. Зелье из водорослей давно выпито, просить у ярла Грегора ещё бессмысленно одно – он только что отдал последнее. Оставался ещё кафтан…

Я стащил с себя доспех, разложил его на столе и аккуратно провёл ладонью по пластинам эаддской стали. Треть из них уже никак не отвечала на прикосновения, ещё треть хоть и приятно колола кончики пальцев, но почти не блестела. Неважно, жадничать не стоит. В Каэд Брора я видел кузнецов и алхимиков, а сейчас на моё дело имеющегося вполне хватит. Я спокойно разделся, вправил свой многострадальный нос и лёг спать.

На следующее утро во дворе стало менее людно, хотя народ всё ещё кучковался и что-то обсуждал. Возле ворот стояли Дуглас и Леит. Похожий на бочонок карлик что-то втолковывал родичу, подпрыгивая от нетерпения и пихая его в бок кулаками. Рыжий же с трудом опирался на столб – его нога была зажата меж двух деревяшек и перевязана. Я успел лишь к концу разговора:

– …ну вот, а ты цицьки мял. Семьсот полузолотых сейчас это как с руки тысяча весной, а если знать ярмарку – все полторы. В общем, как похоронишь своих, сразу иди ко мне, дольше месяца ждать не буду.

Дуглас увидел меня и кивнул, словно пытаясь отвлечься от разговора:

– Уходишь, Железнобокий?

– Ага.

– На равнины?

– Потом – да. Сейчас хочу счёт один уравнять.

Леит посмотрел на меня типичным горским взглядом – любопытно-расчётливым:

– Да говори, тут все свои.

Я вздохнул:

– Хочу выродкам овчарню подпалить.

– На кой? – вместе удивились горцы.

– Чтоб жизнь патокой не текла, – я облокотился на пустой бочонок возле ворот. – Нак Кинелли нервные стали, загнали своих овец в одну большую овчарню. Крытую, в деревеньке подле замка. Помнят, как мы им отгоны пощипали две недельки назад. Ну я и думаю красного петуха пустить, пусть запомнят ещё и это.

Леит начал что-то считать про себя и загибать пальцы, а как закончил – посмотрел на меня сверху вниз. Как ему это только удавалось?

– Слушай, Артур, ты канеш, сорвиголова и всё такое, но я тебе в этом дельце помогу. На прощанье перед уходом, как брат брату. По рукам?

Замысел горца был вполне понятен, а лишние клинки мне были не лишние.

* * *

В долину Нак Кинелли мы решили пойти кружным путём, по хребту. Леит взял с собой четверых, а остальных отослал домой. Шестеро это отец-созвездие… плевать какое, гадать в тот момент мне совсем не хотелось. Да и горцы не особо стремились заводить разговор, так что мы шагали молча. Лишь под конец дня, когда нашлась расщелина в горе и мы забились туда, чтобы развести костерок, карлик спросил меня:

– Что потом? Уплывёшь в королевство?

– Да, – ответил я немного резче, чем следовало.

– Ублюдки и выродки эти Нак Кинелли, – сменил тему Леит. – Весной мы соберёмся старейшинами родов, спросим с них, – он кивнул в сторону замка Эстер. – Так дела не делаются.

Леит отвернулся, подставляя теплу от костра широкую спину, и мгновенно засопел. Мне же глодало сомнение, не дававшее уснуть.

Утром мы спустились с хребта по очередной практически незаметной тропке, вихлявшей средь отвесных скал так, что приходилось выверять каждый шаг. Меньше часа – и мы в долине. Шли осторожно, по оврагам и кустам, подбираясь как можно ближе к деревеньке. Вот и она, тихая, словно вымерли все. Большая овчарня выделялась среди обычных строений своей новизной и размерами. Она не была похожа не приземистые каменные дома горцев, крытые дерном. Наоборот, этот хлев был длинным, высоким и срубленным целиком из дерева.

Я обратился к горцам:

– Как думаете, сколько голов там помещается?

Леит поскрёб кожу под бородой пальцем.

– Ежели набить как форелей в бочку, то тысяч десять, – горец явно был шокирован. – Но кому по силам прокормить такое стадо?

Я знал кому, но говорить не хотелось. Лучше было перейти к объяснению плана:

«Я аккуратно ползу к деревне и затаиваюсь неподалёку, а после захода солнца вы нападаете на пастухов как можно дальше от замка. Пока те поднимут шум, – я специально уделил внимание тому, что шум должен подняться, – пока бандиты отправятся в погоню, пока вернутся… У меня будет достаточно времени, чтобы поджечь здание.»

Объяснять, что я заранее припрятал за пазуху горшочек с углями, я уже не стал. Горцы внимательно выслушали. Их мало беспокоили детали, они просто коротко обсудили место, где будет лучше напасть и куда легче всего отойти, пожелали мне удачи и растворились в ближайшем овражке. Последним отошёл Леит, крепко пожав мне напоследок руку. Возвращаться в замок Глипнесс мы оба не планировали, так что скорее всего это было наше прощание.

Время текло медленно. Я оборудовал себе неплохую лежанку в жестком кустарнике, который, несмотря на глубокую осень, всё ещё торчал во все стороны буроватыми листьями. Наблюдение за деревней ничего не дало – всё та же странная тишина, прерываемая лишь гавканьем собак и блеянием овец, отсутствие детей и женщин, редкие патрули. Каждый раз, когда появлялись люди, я сосредотачивался и пристально осматривал их. Магические воронки были почти незаметны, но они всё же были, вяло закручиваясь в воздухе возле замка. Это было идеальное время для обдумывания, но, как назло, ничего не шло в голову. Не то, чтобы я был большим специалистом в магии, одно дело гадать по звёздам да видеть следы, а другое дело – понимать что и как в них устроено. В то момент я сожалел, что со мной нет Гильды или Чёрного Лапа.

* * *

Волшебница услышала своё имя и оторвала взгляд от кристалла.

– Ты всё время упоминаешь про воронки магии и магические воронки. Это то, что я думаю?

– Ага. Ровно то же волшебство, что разверзлось над столицей королевства при Тиране.

Артур посмотрел на Ги. Её лицо, ставшее желтоватым в свете свечей, выражало смесь задумчивости и беспокойства. Тени плясали под глазами, меняя соотношение этих двух эмоций. Гильда резко тряхнула гривой волос и поднялась со табурета.

– Артур…

– …мы всё так же не знаем о чём был тот ритуал. – закончил он фразу за волшебницу. – Никто не знает.

– Я знаю, что мы его прервали ритуал до завершения.

– Откуда?

Гильда тяжело вздохнула и посмотрела на меня взглядом, ни капли не изменившимся за прошедшие годы.

– Я специалист по ритуалам, Артур.

– Так объясни.

– Каждый ритуал состоит из трёх фаз: возрастание, плато и падение. Не скатываясь в глубины теоретической магии, в первой фазе ритуал собирает в себя магию, напитывается ею, это легко почувствовать; во второй – принимает форму, маг закладывает в ритуал действие, что этот ритуал собственно должен совершить; на последней фазе происходит именно то, что должно произойти. Останавливать ритуал на последней фазе бесполезно, на первой – опасно. Магическая энергия просто высвободится в атмосферу, может быть всё что угодно. Взрыв, шторм… Ты сам помнишь, воронка над Анвуаратом только возрастала, а потом был шторм. Значит ритуал до плато не дошёл.

– Я видел с десяток твоих ритуалов, ни у одного не было воронки.

– Потому что это какой-то грубый способ высасывания магии. Грубый, но очень масштабный. Твои горцы тоже использовали его, – Ги подошла к висящему на стене мечу и провела пальцем по рубину в рукояти. – Кто-то вытягивает магию прикосновением, а кто-то – воронкой.

– Вот только эти воронки работали не так, – проворчал следопыт себе в усы. – Ладно давай вернёмся к моим приключениям.

Волшебница села обратно на колченогий табурет.

* * *

Как всегда бывает в горах, ночь упала внезапно. Вот солнце грузно лежало на гребне горы кроваво-красным яблоком – и уже на небе темнота и сверкают звёзды.

Именно в этот момент в стороне замка раздались крики, лай собак и замельтешили факела. Странно, я не слышал другого шума, видать Леит с парнями понял мои слова не буквально и поднял переполох каким-то своим способом. Неважно, главное теперь действовать быстро и аккуратно. Я глубоко вдохнул, закрыл глаза и выдохнул. Темнота расцвела паутиной переплетающихся разноцветных полос и пятен. Одно из пятен в виде браслета на моей руке начало распространять сизый свет по венам. Скоро магия дойдёт по сердца. Хорошо, тайное зрение работало как нужно.

В сторону деревни удалялись по меньшей меньше три десятка фигур, освещённых факелами, ещё десяток толкался возле замка. Между мной и овчарней было всего пять человек, и я взял путь ровно между ними. Где ползком, где перебегая на четвереньках низинки, минут за десять я добрался до невысокого заборчика, перемахнул его и оказался в загоне для скота.