Текст книги "Король под горой (СИ)"

Автор книги: Марк Шени

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)

– Всё, что начинается с похорон ярла, оставь в том виде, в котором я рассказал. Изменишь хоть одно слово, хоть одну букву, я убью тебя, твоих родителей и твоих детей. Ты понял?

В словах Артура не было злости или ненависти, и поначалу уголки губ трубадура потянусь вверх, словно он хотел засмеяться. Это, наверняка, был бы последний смешок в его жизни, но что-то удержало королевского слугу от столь необдуманного поступка. То ли испуг на лице Гильды, то ли та простота, с которой старый следопыт высказал эту угрозу.

– Почему, господин?

– Ярл Максвелл был великим человеком, он не заслуживает, чтобы его смерть была описана словами раба.

Трубадур поморщился от этого выражения и вкрадчиво произнёс:

– Я министриал, господин.

От этих слов лицо Артура скривилось, будто напал приступ тошноты. Он вышел во дворик мельницы, вдохнул полную грудь воздуха и расправил в сторону руки. Солнце уже давно клонилось к закату, но ещё горячий воздух обдувал тело, даруя приятную лёгкость. Гильда вышла следом, встала за спиной следопыта и стала провожать взглядом мечущуюся в воздухе стаю птиц.

– Готовятся к перелёту, – объяснил мужчина.

– Перестань, Артур. Он, – волшебница произнесла имя писца. – …состоит при высоком дворе. Я – придворная волшебница, ты – князь; мы все трое близкие люди королю.

– Я не о том… – Артур на память продекламировал. – «Нет вины человека, коли он родился рабом или был принужден к рабству; но раб, который любит своё рабство и гордится своим рабством, и тем чуждается стремления к свободе, достоин лишь презрения». Можешь записать.

Последнюю фразу следопыт произнёс в сторону палатки, не сомневаясь, что придворный трубадур подслушивает героев. Оттуда раздался лёгкий шорох.

Артур обернулся к Гильде, не раздумывая взял её на руки и понёс в сторону мельницы. Сбоку там стояла лесенка, с виду ледащая, но на самом деле достаточно крепкая, чтобы выдержать двоих. Лестницу изготовил Артур сам, но руки, привыкшие к убийству, трудно приучить к работе, и потому получилась глупость. Следопыт взбежал по крутой лестнице наверх, аккуратно балансируя, и только оказавшись на крыше, опустил Гильду вниз. Всё как тогда, сорок лет назад. На удивление, волшебница не сопротивлялась, не дёргалась и даже не пищала, мешая сосредоточиться. Вот только в её спокойствии не было доверия. Артур сел рядом с ней и указал на деревню внизу.

* * *

Так тихо бывает только в далёких деревнях, что окружены полями. В лесу ты не услышишь тишины – тебя будут окружать голоса птиц и шелест веток, но здесь… Здесь покой станет самой твоей жизнью.

Река далеко внизу… Да и что это за река, так, ручей, что тихо несёт свои воды. Он соединится внизу по течению с другим ручьём, а потом с третьим, достигнет реки и в конце-концов принесёт свои воды в великое море. Но это будет далеко отсюда.

Рокот мельницы исчез ещё утром, вместе с последним мешком зерна, превращённым в муку. Ветра нет, так что не скрипят крылья и не кряхтят натужно старые механизмы. Можно молча сидеть на крыше до самого заката и смотреть на ровные прямоугольники полей, отливающих золотом пшеницы. Не беспокоясь ни о чём: ни о прошлом, ни о будущем. Глупые мальчишки, в чьих жилах пылает тяга приключений, считают это место тюрьмой без стен и запоров. Они норовят сбежать, но добираются лишь до границ земель местного графа, обозначенных двумя вкопанными возле дороги камнями. После их ведёт домой не страх, но понимание правоты отца, прожившего всю жизнь в деревне. Хорошую жизнь.

Не знает этот край ни голода, ни войны, ни разорения и молятся жители отцам-созведиям, что и не узнают они горестей мира. Потому что их земля не бедна и не богата. Не вынуждает неурожай есть лебеду и относить детей в лес волкам; равно и излишек не приводит к торгу с соседями, накоплению и склокам. Можно ли жаловаться на такую жизнь?

Здесь ходят в соседние деревни на праздники, присматривают невест и женихов, а потом гуляют до ночи, танцуя и смеясь. Женятся, рожают детей, растят и воспитывают, чтобы передать им дома и поля, а потом счастливо уходят на небеса, зная что оставили этому миру достойных людей. И так, лето за летом, поколение за поколением.

Два человека сидят на вершине мельницы и смотрят на сей прекрасный край. Мужчина думает о покое и счастье. Но о чём думает женщина?

Глава 9

Гильда держала кончики пальцев в блюдечке с белой, похожей на молоко жидкостью. Краска никак не желала сходить с ногтей, вместо этого отшелушиваясь мелкими, как у окуня, чешуйками. Артур смотрел на неё и тихо посмеивался в усы. Наконец, женщина не выдержала:

– Зачем ты отослал трубадура?

– Я не в настроении рассказывать истории. Зато в настроении их послушать.

Волшебница приподняла бровь и наградила старого друга долгим взглядом. Следопыт опередил её вопрос:

– Как ты познакомилась с нашим принцем?

– Ты спрашиваешь меня сейчас? Спустя сорок лет? – он выделила слово «сорок» гораздо сильнее, чем следовало.

– А когда мне ещё было спрашивать?

Глаза Гильды превратились в две щелочки – признак грядущей бури.

– Например… тогда, в лагере клана О’Кэхэн? Или паранойя не позволяла?

– Ты не понимаешь… – на Артура нахлынуло тяжелое чувство. – У Тёмного Тирана везде были глаза и уши. Упомянешь что-то важное, дорогое тебе, и их не станет. Тебе не понять.

Гильда немного оттаяла.

– Извини, я не хотела, – волшебница поспешила сменить тему. – В Башне я познакомилась с нашим принцем. Точнее, в дие университат. Мой отец через знакомых своих знакомых нашёл приличного человека, готового принять на постой и обучение молодую и перспективную магичку. Так что я с восьми лет таскалась из одного этажа Академии на другой за амулетами, порошками, мазями, свитками и прочей чепухой, заодно передавая записочки или просто слова. Я привыкла, даже стала считать то место своим домом… – воспоминания затуманили глаза женщины. – А потом к нам в гости завалился отряд солдат и белобрысый мальчишка с большими глазами. Такой безобидный, такой пугливый. Как щеночек.

– Мальчишка? Да вы же ровесники.

– Я на год старше, но это неважно – маги взрослеют быстрее. Я тогда была на две головы его выше. Он так трогательно жался к моему боку, когда я провожала его на кухню и угощала печеньем.

– Ты и сейчас дылда… – невзначай бросил Артур.

– Кто б говорил, сир Пузо, – в голосе волшебницы прозвучал тот самый смешок.

Артур похлопал по животу, выбив барабанную дробь:

– Последствия сытой и спокойной жизни.

– Ой, – Гильда закатила глаза. – Пузо у тебя было столько, сколько я себя помню. Ты ж в доспех еле влезал. Каждый раз чертыхался и обещал пить поменьше пива.

Смех покатился по палатке. Как в старые времена времена… Артур глотнул чёрного вина и спросил:

– Так, а что дальше?

– А дальше я засунула свой любопытный нос глубже, чем следовало, и подслушала разговор, который не стоило подслушивать. Капитан Белтьё тогда приглядывал за принцем. Он предложил перерезать мне глотку. Просто, эффективно и без лишних раздумий. Но мой покровитель придумал получше – снарядил меня парой хрустальных шаров, походным плащом, сумкой с сухарями и сказал, что отныне я буду при этом капитане и этом мальчишке. Дальше мы мыкались по всему королевству, от одного боярина к другому. Бельтё приказывал, уговаривал и умолял, в ответ выслушивая извинения, оправдания, просьбы, а иногда – прямые угрозы. Никто не хотел помогать свергнутому принцу, – её глаза стали влажными. – Никто.

– Кроме диких клансманнов на болоте, так?

– Да. Если бы не ты и твои люди…

– Это не мои люди. Я просто за ними присматривал.

– …кто знает, чем бы закончилась наша война.

Гильда, казалось, не услышала слов Артура.

* * *

Волшебница откинула голову назад и стала смотреть вверх. Говорят, это помогало им сосредоточиться.

– Мы тогда слышали, что Тиран враждует с кланами. Враг моего врага… – Гильда взглянула на Артура. – Знаешь, как я впервые увидела тебя?

– На пиру у…

– Нет, – со смешком перебила волшебница. – Мы раскладывали свои вещи, когда в лагерь пришёл мужчина. Бородатый, с нечёсанной гривой волос, на нём был надет только кафтан и ничего больше. Ни штанов, ни обуви. Он волок за собой огромную медвежью шкуру. Это мужчина вышел в центр, бросил ношу и оттуда покатились головы королевских солдат. После чего взял огромный бурдюк с прокисшим вином, выпил его на одном дыхании, наблевал себе под ноги, упал в эту лужу и уснул.

Артур поморщился:

– Не самая приятная картина. Можно её не будет в твоей книге о восстании?

– Можно. Её там и нет. Там много чего нет.

– Спасибо. Я, почему-то, совсем не помню те времена.

Волшебница улыбнулась в ответ:

– Ты пил. Убивал. Потом снова пил. Потом снова убивал. Ты мог на месяц уйти в лес, а потом вернуться обратно, измазанный медвежьим говном и человеческой кровью. А мог сидеть у костра и часами рассказывать принцу Храбру сказки. Мне кажется он единственный из всех окружавших людей, кто не боялся тебя.

– А ты?

Гильда промолчала в ответ.

– До завтра, – сказал Артур и ушёл к себе в избу.

* * *

Чеснок и пот, два запаха, сопровождавшие королевскую армию всюду, где бы она не передвигалась. Именно эти два сочетания надёжно отличали её от всех соседей. Степняки пахнут всеми видами пота – от конского до человечьего, но вот чеснока не едят. Клансманны едят чеснок, но вот потом не пахнут – натираются белым соком мороз-куста, чтобы добычу в лесу не спугнуть. Вот и выходит, что коли стоит вокруг ядрёный дух чеснока и пота, то значит ты возле лагеря королевской армии. Правда, в случае артуровых гостей королевская «армия» была представлена двумя десятками гвардейцев.

Уже знакомый сержант нещадно гонял своих людей, не давая им погрязнуть в тех безобразиях, что неизменно проистекают из скуки и ничегонеделанья. Вот и те три часа, что Артур лежал на земле и жевал травинку, бойцы яростно наскакивали друг на друга с деревянными мечами. Высокого мастерства в их действиях было не на грош, но удары сержант ставил со знанием дела – резкие, жёсткие, без широких замахов. Толчки щитом да разнообразные уколы, а самое главное – работа ног. Приставные шаги, перенос веса, постановка стопы… С каждой минутой сержант нравился Артуру всё больше и больше. Сержант был из той крестьянской породы, которую закручивает в себя водоворот войны да так и не отпускает, а эти люди в ответ не отпускают своих привычек и крепко держатся земли.

– Как землю сохой пашет, – внезапно ворвавшийся в спокойствие Артура голос был наполнен презрением.

«Словно мысли прочитал. Только вывернул наизнанку», пришло на ум следопыту. Артур повернул голову в сторону голоса и увидел там маркиза Кульнева. Кульнева-младшего, если точнее, старик-то до сих пор жив, как оказалось. Младший явно горел желанием поболтать:

– Знаете, князь, я хотел взять с собой исключительно заслуженных рыцарей, детей боярских или хотя бы столбовых дворян, – его речевые излишества были почти осязаемы. – Это был бы достойный кортеж для Гильды Великой.

– «Великой»? Это уже слишком… – Артур взмахнул рукой, изображая придворные жесты. – Вы её всерьёз так зовёте?

– После того, как в Академии случилась гражданская война между Школами, и Башня рухнула, Гильда потратила все свои средства, что воссоздать сие учёное заведение в Анвуарате, нашей столице. За то её прозвали Великой.

У Артура даже голова закружилась от того количества имён собственных, но для приличия он состроил удивлённую моську и спросил:

– Академии больше нет?

– Той, старой, что пережила четыре великих нашествия степняков, уже нет. Урок всем нам – внутренние раздоры приводят к гибели вернее внешних врагов.

– Надо же, не знал. Такая трагедия, – соврал Артур. – А толку-то её восстанавливать, коли магии в мире больше нет?

– Так чтобы сохранить остатки былого знания, ведь рано или поздно мы снимем проклятие Тёмного Тирана и вернём всё назад, к былому величию волшебства.

– Думаешь, что это из-за проклятия?

– Конечно. А из-за чего ещё? Ведь все мы знаем…

Он набрал воздуха в грудь для очередной речи, но Артур уже резко поднялся с земли, схватившись в процессе за поясницу, и поковылял к солдатам. Увидев старого следопыта, сержант дал команду на приветствие.

– Тише, тише, – Артур замахал руками. – Давайте без всего этого. Найдётся ещё один меч для старого воина? Хоть кости разомну.

Сержант лично сбегал в большую палатку, игравшую роль склада, и вытащил оттуда меч с щитом. Определённо, этот парень далеко пойдёт. Он не стал приносить новенький комплект, нет. Рукоять деревянного меча была отполирована десятками рук и её было приятно держать. То же самое и с щитом – ремни подтянуты как нужно, ничего не болтается, никаких заноз. Красота. Артур указал на рослого парня:

– Эй, дылда, не хочешь потолкаться?

Здоровяк бросил взгляд на сержанта, и тот нахмурился в ответ. Понятно, боятся как бы не покалечить сурового старика, да ещё и князя. Тем не менее, солдаты освободили место для тренировки и встали полукругом. Артур поднял щит пару раз, чтобы почувствовать вес. Потяжелее боевого, впрочем, как и заведено в королевской армии, а вот меч точь-в-точь как боевой. Хотя на взгляд следопыта следовало делать наоборот.

Артур кивнул здоровяку, и тот безо всякой паузы одним движением плеча выбросил вперёд щит. Закрыться следопыт успел, но от удара его отбросило на пару шагов назад. Солдаты вокруг ахнули, и лишь сержантский жест сдержал их от криков. Зря, ребятки, зря. Одним ударом здоровяк всё о себе рассказал. Сила есть, техника есть, а скорости нет. Лёгкая мишень. И ведь не северянин же.

Артур описал мечом дугу полукругом по направлению к ноге здоровяка, но тот мгновенно опустил щит, принял удар на кромку и уколол в ответ. Следопыт просто отвёл укол в сторону и попытался прорубить сверху. Раз, и два, и три, но разница в росте и длине рук сделала своё дела – здоровяк с лёгкостью отбил все удары. Так просто его не возьмёшь.

В принципе, оставалось проверить лишь одну вещь. Артур слегка отступил назад, после чего резко рванул вперёд, сделал подшаг ноги к ноге, поднял щит и ударил нижней плоскостью прямо поверх умбона вражеского щита. Он ожидал, что солдат ответит стандартным приёмом: ударит рукоятью своего меча по выставленному вперёд щиту и, когда противник ухнет вниз, увлекаемый весом собственной же амуниции, – довершит победу коротким режущим движением меча сверху.

Здоровяк оказался лучше, чем следопыт о нём думал. Он просто присел, направил своим щитом артуров щит наверх и ударил старика мечом в бедро. Деревянное острие ударилось в мышцу. Артур отшагнул назад, схватился за бедро и с максимально возможным удивлением начал тереть на свою ногу. Впрочем, это была лишь игра. Краем глаза Артур смотрел на маркиза, стоявшего рядом с сержантом. Кульнев-младший высокомерно улыбался, явно довольный тем, как простой солдат победил легендарного героя. Ровно то, что и было нужно.

Когда Артур уже решил, что дело сделано, сержант почти невидимым движением сделал небольшой подшаг правой ногой вперёд и легонько перенёс вес туда и обратно. Пара мгновений, но Артуру хватило всё понять.

* * *

Старый следопыт поднял руку вверх, показывая что сдаётся. Солдат сделал то же самое и подошёл ко своему оппоненту, чтобы обняться, но быстро вспомнил про титул и замялся. Пришлось Артуру одобрительно постучать воина по боку, словно вола.

Маркиз светился плохо скрываемым ликованием:

– Вам определённо стоит больше заниматься собой, уважаемый князь. Видите ли, вы совсем покрылись мхом на этой мельнице.

Отлично, он почти в ловушке. Артур виновато улыбнулся:

– Маркиз, да в этой туше веса почти как два меня, включая мой живот. Ты и сам бы его не победил.

Глаза дворянчика загорелись злостью, но сразу потухли – не может простить такого обращения к себе, но не хочет и показывать это. Так и нужно, пусть злится. Кульнев-младший резко подошёл к Артуру и взял из его руки деревянный меч. Следопыт протянул ещё и щит, но маркиз, казалось, даже не заметил этого. С ходу дворянин крикнул солдату:

– В полную силу, серв. Атакуй.

Здоровяк не стал ничего выдумывать и нанёс укол сверху через щит. Дворянчик отбил удар плоскостью меча, качнул маятник вправо-влево и проскользнул под руку солдата. Удар в локоть, удар в голову, заход назад, удар под колено, пируэт, удар в лицо. Солдат потерял сознание и упал на землю, даже пяти секунд не продержался.

Вот дурак. Не солдатик, конечно, с него-то что взять. Кульнев-младший взял и раскрыл себя. Техника ног хорошая, руки подвижные и гибкие, знает минимум три школы, включая одну клановскую, решителен, агрессивен. Не любит бить полностью от корпуса, бережёт правый бок. Сломанное ребро далеко в прошлом? Скорее даже два. Не следит по бокам, глазами вперился в одно место и не водит. Упрямец.

Вот и сейчас ходит и кланяется, словно на турнире победил, хотя всего-то отделал молодого бычка. «Ты мой, сосунок, теперь ты мой», подумал Артур.

Следопыт подошёл к сержанту, и тот, поймав вопросительный взгляд, наконец сказал:

– Вы перенесли вес на правую ступню. Так очень слабый удар щитом получается.

– Ага. Стар стал, совсем ноги не держат. Спасибо за совет, воин.

– Это степняцкий ход… – сказал он и осёкся. – Прошу извинить меня, разрешите я помогу своему солдату.

– Конечно.

Сержант подошёл к лежащему на земле здоровяку и стал внимательно рассматривать, как его поднимают и хлопают по щекам. «Вот значит как? Где ж ты насмотрелся на степняков, сержант?» Артур поставил в голове ещё одну зарубку, после чего помахал солдатам рукой и поковылял к мельнице.

* * *

Гибкое женское тело мягко скользило в полутьме, сверкая отблесками света на натёртой маслом коже. Мягкие движения перетекали друг в друга и невозможно было понять, где начинается одно и заканчивается другое. Ступни и ладони по очереди отрывались от лежащего в центре палатки ковра, описывали в воздухе круги и восьмёрки, и снова возвращались к земле для упора. Трудно сказать сколько времени это продолжалось, но в какой-то момент Гильда легла на грудь и прекратила двигаться. Словно из ниоткуда раздался голос, наполненный нотками усталости:

– Всё подглядываешь?

– Твоя разминка усложнилась, – Артур вышел из тени и рухнул на подушки. – Новые веяния магических наук?

Гильда глубоко вдохнула, задержала дыхание и медленно выдохнула через нос.

– Нет.

Женщина встала, подошла к лежащему в тазу полотенцу, как следует отжала его и начала обтирать с кожи масло.

– Старые дыхательные техники теперь не работают – в воздухе больше нет магии. Так что это просто чтобы успокоиться. Потрёшь мне спинку?

Артур взял в руки полотенце и начал вести им вниз от шеи вдоль позвоночника.

– Ты приехала совсем без слуг.

– Я большая девочка, способна и сама о себе позаботиться…

– Даже трубадура и того прихватила лишь потому, что не умеешь писать.

Гильда решительно перехватила руку, уже устремившуюся к заветным ямочкам на пояснице.

– Нет, Артур, тут я сама, – женщина оттолкнула следопыта. – Ты, кстати, удивишься, узнав о том, насколько много волшебников не умеют писать. Говорят, что магический дар подавляет эти аспекты психики.

– Гораздо больше не умеют читать, – усмехнулся Артур. – Тоже – как ты сказала – аспект психики?

– С чего ты решил, что маги не умеют читать?

– Иначе б в Башне не было столько наёмных чтецов. Как вы их зовёте на старых наречиях? Декламаторы, вроде.

Гильда повернулась к следопыту всем телом и изумлённо посмотрела мужчине в глаза:

– Ты был в Башне до её катастрофы? Расскажи. Учился там магии?

– Нет. Попал в тюрьму почти на тринадцать лет. Задолжал одному человеку больше, чем стоило, пришлось немного поработать руками в шахтах.

– Ты не говорил… – волшебница выглядела смущённой. – Мог бы и написать, я бы выплатила.

– Если б дело было в деньгах… – Артур поднялся со своего места. – Давай завтра вернёмся к нашей истории.

Глава 10

Восточный ветер спустился с гор и теперь пронизывал меня ледяными уколами до самых костей. Да, определённо, одежда из королевства мало подходила для этих мест. Кафтан, конечно, согревал, но вот тонкие кожаные лосины продувались со всех сторон. Я с завистью смотрел на клетчатые пледы горцев, закрывавшие ноги аж до самых сапог. Позже мне удастся оценить насколько же тепло и удобно в этой одежде.

Читателю, несомненно, захочется спросить, а не поддувает ли туда ветер? Нет, даже в самую лютую зиму разве что колени мёрзнут, а вот всё что выше – нет. Я бы и сам не поверил этим словам до того, как попал на север, но – это так. Впрочем, вернёмся к нашим горцам.

Вытащить Леита из замка на целый день, особенно когда он яростно поглощает съестные припасы и заливает скорбь бочонками пива могло только одно… И это не месть роду Нак Кинли. Я достаточно разобрался во внутрисемейных отношениях в этих горах – Леит до сих пор не отложился в новый род исключительно из-за уважения к старику Максвеллу. Теперь старика нет, ярлом зовётся Грегор и, судя по всему, никаких обязательств перед ним у Леита нет, кроме обязанности уважить великого человека вдоволь поев и выпив поминальных угощений. Оставалось лишь одно – сыграть на жадности.

Те ребята, которых я порубил у моста, и которые в отместку порезали мне руку, перегоняли отару овец. Жирных, крепких и явно недешёвых. Судя по всему, богатство молодого ярла Нак Кинли шло именно от этой живности. Отсюда и количество людей, отсюда и холодность встречи Руисерта с родичами – это были бродяги, охочие до серебра с золотом, что потянулись в дружину к молодому ярлу Нак Кинли. Значит, моя идея полезна вдвойне…

А вот и Леит вышел из большого дома по моему приглашению и сходу заворчал:

– Чего тебе с такого ранья не спится, рыцарь?

«Да ты сама вежливость, Леит», чего я, конечно, не сказал вслух. Вместо этого ответил:

– Дело есть. У выродков, – я кивнул в сторону, где по моим прикидкам располагался замок Эстер. – Есть хороший скот. Овцы дорогие очень. Я так думаю, не забрать ли нам немного себе?

– Это не дело. Это голову в петлю сувать, – Леит сплюнул за землю. – Они теперь нам проходу не дадут, посадят нож под ребро прям на тракте.

– Так-то так, да вот есть путь в обход. По горной тропке. Поднимаемся наверх, тихо режем пастухов, отгоняем стадо.

– Спускать ты их по тропе на руках будешь?

– Не на руках. Тушками.

– Тушками… – Леит задумался. – Хороший баран стоит дорого. Тушка – так себе. Шкура негодная да от мяса одни ошмётки останутся.

Он обвёл взглядом подворье, выискивая среди похмельных фигур своих людей.

– С другой стороны, шкура тоже чего-то да стоит. Нам прибыток, ублюдку Нак Кинли убыль, получается двойная польза, да, рыцарь?

Я широко улыбнулся вместо ответа.

– Какую долю хочешь себе?

– Да какая мне доля, безрукому, – я показал на повязку. – Ты людей ведёшь да и люди твои же – значит и добыча твоя.

– Не барагозь. Дело предложил? Предложил. Дорогу покажешь? Покажешь. Даже если не доля, так уважить всё равно нужно.

Я притворно вздохнул:

– Меня здесь держал старик Максвелл. Его больше нет. Дом мне нужен, где гостить.

Леит рассмеялся и обнял меня.

– Ежели дело выйдет – по самый конец жизни будешь гостем в моём доме.

* * *

Из четырнадцати воинов, что Леит привёл с собой, обратно вернулось чуть больше половины. Ещё кто-то пристегнулся к нему из старой дружины старика Максвелла. Впрочем, весомая часть людей была ранена и даже если не брать тех, кто сейчас метался в горячке или лежал пластом, остальные – так себе бойцы. Так что карла отобрал семерых, повелев остальным при случае чего готовиться. Семь плюс Леит плюс я давало девятерых. Хорошее число. Я провёл рукой по небу, открывая отцы-созвездия. Нам подходят Поэт и Дикарь. Было очень заманчиво воздать хвалы Дикарю, но это три по три звезды; Поэт же семь и две в лютне. Так что я приложил пальцы к подбородку и прочитал первое, что пришло на ум – детскую считалочку. Рифма есть, так что Поэт не обидится, а горцы этого языка знать не должны. Отец-созвездие засияло немного ярче. Я повернулся к нашему отряду и сказал, что готов. Леит, всё это время скептически смотревший на мои движения, наконец оживился, поплевал на руки и обтёр их о складчатую часть пледа. Остальные горцы повторили.

Металлические пластины в кафтане придавали мне сил, да и рука перестала постоянно зудеть, так что я припустил быстрым шагом, лишь чуть не переходя на бег. Горцы ничуть не удивились и растянулись за мной гуськом. Крепкие ребята, даже не пыхтят, будто всю жизнь следопытами по родным лесам ходили. Хотя… Агломанны раньше были одним из диких кланов, отсюда и речь немного понятная, и крепкость в теле, и упёрство в характере.

Память меня не подвела (да и никогда не подводила), так что мы быстро вышли на тропу, которую ещё совсем недавно показывал мне Фингэл. Объяснять ничего не потребовалось. Горцы молча осмотрели путь, один из них, щербатый и худой, указал остальным на места, где под слоем земли прятался ненадёжный камень, и мы начали подниматься наверх. Путь был недолог и скучен.

Наверху ничего не изменилось. Я осмотрел вход в пещеру, после чего повернулся к пологому спуску в долину. Горцы горячо обсуждали вид на земли Нак Кинли.

– Глянь сколько голов…

– Угу, а вон там…

– На холме вишь прямо, отогнали половину…

– В траве лежат три…

– Не, четыре пастуха…

– Пёсик лает, ась…

Леит прервал тихий гомон одним движением. Он взял паузу, тщательно осматривая своих людей взглядом из-под кустистых бровей. Горцы молчали, словно это был привычный ритуал. Наконец, карлик сплюнул на землю и произнёс:

– Берём тех трёх на ножи. Четвёртого Малой достанет стрелой. Вы двое налево, – он начал тыкать людей короткими и толстыми пальцами. – Тэдг и Мюр – направо. Рыцарь посидит там, на горке, и если увидит что-то странное – крикнет по звериному. Знаешь как?

Вопрос был ко мне. Вместо ответа я посмотрел на небо, увидел там чёрные точки ястребов, и два раза отчётливо крикнул по-ястребиному.

– Тоже сойдёт, – кивнул Леит. – Ну что, братья, не будем тянуть.

Горцы нырнули в небольшую ложбинку в бескрайнем вересковом море и исчезли из вида.

* * *

Горцы двигались просто потрясающе, глядеть за ними было одно удовольствие. Менее опытный следопыт давно потерял бы их из вида, и даже я иногда понимал где они идут лишь по самим лёгким движениям травы да буквально случайному мельканию ткани. И всё же, одного я упустил, того самого, что был назван Младшим.

Я начал обыскивать травянистое поле взглядом, пытаясь его найти, и пропустил начало боя. Просто в какой-то момент один из пастухов, что-то наигрывавший на свирели, вдруг исчез. Потом стоявший в пятидесяти шагах Нак Кинли упал, словно подкошенный, со стрелой в горле, а к двум последним метнулись из верескового моря клетчатые фигуры. Стоит отдать ублюдкам должное, они успели выхватить ножи и топоры и даже встать наизготовку, но Леит непонятно как оказался за их спинами и в два удара окончил дело.

Заливавшаяся лаем собачонка стремглав умчалась в сторону деревни. Вслед ей полетели две стрелы, но куда там… В моей голове тихо перевернулись песочные часы. Пока собака добежит, пока враги поймут что и как, пока соберутся, пока придут. У нас есть часа два. Стадо движется медленно, но должно хватить. Я начал спускаться с горки, но Леит с ребятами уже гнали овец навстречу. Я махнул им рукой.

– Засыпались?

– Ага, собачку упустили, – сказал Малой и сплюнул на землю.

– Ублюдки Нак Кинли и тут не как люди, – перебил его Леит. – Все горцы ишаков к стаду ставят… Ладно, хоть часик у нас есть.

Я тогда не стал спрашивать, причём тут ишаки, но позже узнал, что они лучше собак охраняют скот от волков. Кто б мог подумать…

Мы совместно погнали стадо назад к тропе, но вышло это дело отвратно. Овцы оказались крайне строптивые и чудовищно пугливые. Они всё время пытались разбежаться по сторонам и совсем не слушались горских команд. Мы потеряли много времени прежде чем дошли до обрыва. Уже была слышна погоня, а вдали темнели точки бегущих к нам по верескову полю ублюдков.

Леит глянул вниз, на бритвенно-острые камни, и поежился.

– Чтоб мои пятки погрызли черви, от скотины ничего не останется. За просто так пузом своим рисковали.

– Не останется и не надо. Зато Нак Кинли лишатся стада.

В качестве подтверждения своих слов я схватил жирную овцу поперёк туловища, подтащил к краю и богатырским пинком отправил вниз. Животное лишь заблеяло, постепенно затихая. Дожидаться того мерзкого звука, что возникает при падении с высоты, я не стал и кинулся к следующей. Горцы с явным сожалением присоединились. Дурное дело нехитрое, но понадобилось не меньше получаса, чтобы от отары осталась лишь треть. Надо было уходить, но бросать стадо… Да и та самая расщелина, ведущая в гробницу, словно манила меня. Я знал, что там пусто, но что-то в глубине души сопротивлялось. «Всегда верь себе!», так учили меня. Я окрикнул Леита:

– Леит, веди людей вниз.

– А ты, рыцарь?

– А я пойду и подзадержу погоню.

Горец посмотрел на меня, как на сумасшедшего.

– Чегой удумал? Не дуркуй.

Я похлопал горца по плечу, развернулся и рысцой отправился в сторону преследователей, потихоньку заворачивая к гробнице. Это не осталось незамеченным, из толпы ублюдков вырвались трое точек и побежали мне наперерез. Врёте, троих мало.

* * *

Это были молодняк Нак Кинелли. Все безбородые, а один – практически мальчишка. Вот только глаза их горели настоящей ненавистью, а глотки извергали угрозы и оскорбления. Основная масса бандитов подотстала во время подъёма, так что минут десять у меня было на этих трёх ублюдков. Более чем достаточно.

Я прямо на бегу сделал глубокий вдох и сосредоточился. Магией с них даже не пахло – ни колец, ни браслетов, ни цепей. Все трое с топориками, короткие ножи на поясе, щитов и кольчуг нет. Это понятно, для скорости. Я свой щит тоже не взял, но это потому, что мне нужна была левая рука для оружия. Так что лучше было не дать им напасть первыми. Но что-то всё равно не так…

Не раз и не два меня спасало умение читать врага, видеть за обычными движениями скрытые намерения. Не всегда это были плоды моего разума, гораздо чаще я просто чуял нутром. Здесь же интуиция кричала, а глаз не видел подвоха. Что я должен увидеть? Троица двигалась споро, поднимаясь по каменистому склону быстрыми перебежками в стороны – ничего удивительного для человека, прожившего всю жизнь в горах. Шли они не цепочкой, а развёрнутым ко мне треугольником – так загоняют загоняют дичь волки. Надо было что-то изменить, расшатать обстановку.

Я начал смещаться чуть влево, планируя остановится на небольшой и ровной прогалине в вересковом поле. Один из бандитов, увидел это, нырнул в небольшую ложбинку, перебежал её насквозь, притормозил у камня и поднялся, отсекая меня от того места… Вот оно! Задний не мог видеть как его брат по оружию остановился на дне ложбинки, но сам тем не менее сбавил шаг. Как волки… Волки держат очень точное кольцо во время охоты. Они это делают по запаху, чуят другу носом, но человек-то так не может!