Текст книги "Король под горой (СИ)"

Автор книги: Марк Шени

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)

Я остановился, словно вкопанный, прикоснулся кончиками пальцев к внутренней стороне кафтана и напряг чувства. Да, вот оно, вокруг одного из ублюдков словно маленький вихрь. Значит волшебство в них всё же есть, действительно чует своих через него. Я начал перебирать в голове способы боя с несколькими врагами. Такое бывало в моей жизни.

Однажды я сражался против двух близнецов-гладиаторов. Они вместе покинули утробу, вместе росли, вместе тренировались. Одновременно нападали и защищались, чувствовали каждый шаг и каждое движение друг друга. Спасла меня тогда лишь ядовитая пыль, которую я просто подбросил вверх. Близнецы смогли задержать дыхание почти на две минуты, а я – на три. Этой минуты разницы мне и хватило для победы. Правда я чуть не ослеп.

Если эти горцы хоть в половину так же хорошо понимают друг друга, то драться с ними как обычно нельзя. Вразнобой они нападать не будут. Я сделал широкий шаг в сторону и мои противники зеркально сместились. Ладно, будем работать грубо.

Им оставалось десять шагов до меня, когда я просто и бесхитростно рванул вперёд. Признаться, план взять в клещи был хорош. В центре находится слабое звено, которое должно лишь задержать меня. Одного лишнего мгновения было достаточно, чтобы я получил удар в спину. Что ж, вы получите это мгновение.

Я ударил на выдохе. Мальчишка поднял топорик, пытаясь отвести мой меч, но я вложил все свои силы в это движение. Не люблю так делать – глупо и рискованно, но в тот момент сработало. Лезвие прошло сквозь деревяшку словно её и не было, кончик меча столкнулся с ключицей и пошёл наискосок вниз через рёбра, грудину, печень и закончил на бедре. Бандит отшатнулся назад, попытался подобрать выпадающие на землю кишки, но потерял сознание и упал.

Два выродка слева и справа даже не остановились. Ни секунды замешательства, но я знал, что они боятся. А страх мне был нужен. Я повернулся к врагам.

Выпад с уколом в горло короче, проще и лучше рубящего удара во всех отношениях, кроме одного – он не оставляет распоротый практически на две половины труп. Ублюдки накинулись, но не вместе, не одновременно. Страх, вызванный ужасной смертью того парня, не дал им нужной слаженности. От левого я ушёл полуприседом назад и поддел его руку мечом под локоть, ровно в стыке двух костей. Конечность отлетела в сторону, обдав всё вокруг фонтаном крови. Впрочем, смотреть было некогда.

Третий с размаху всадил мне в спину своё оружие, и я ощутил, как полотно топора раскалывается от столкновения со стальной пластиной брони. Одно из моих ребёр неприятно хрустнуло. Я развернулся, перехватил ладонь, сжимающую оружие, и вывернул наружу, ощущая как трещит запястье. Слова сами вырвались наружу:

– Бить надо в голову, ублюдок.

После чего ударил в лицо рукоятью меча, развернул противника спиной ко мне и вонзил лезвие в хребет так, что кончик вышел из живота. Бандит Нак Кинелли упал, нижняя половина его тела не двигались, но парень пополз в сторону своих, волоча ноги по траве и оставляя красный след.

Получилось излишне кроваво и драматично. Никогда не любил так воевать, но теперь преследователи точно часть людей оставят с ранеными, а за мной отправят уже ребят посолиднее. Думаю, это даст Леиту ещё минут десять, а то и пятнадцать на то, чтобы уйти подальше. Я демонстративно побежал рысцой к пещере с гротом.

* * *

Внутри грота было всё так же тихо и уютно. Столб света опускался на холм, в дальней стороне прятались проходы в пещерах. Я перебежал открытое пространство наискосок, снял с головы шлем и бросил на землю. Теперь преследователи точно поймут в какой из тёмных коридоров я пошёл. Осталось лишь не заблудиться саму. Впрочем, я же проделал этот путь уже два раза – на пути к гробнице и обратно – так что ноги должны были запомнить. Я закрыл глаза и медленно пошёл вглубь.

Лишаясь, пусть даже временно, одного из чувств, ты обостряешь остальные. Я услышал как за моей спиной где-то вдали в грот ввалились бандиты. Они ругались и кричали, пока один из них не нашёл мою приманку. Враги замолчали. Прекрасно.

После пятидесяти шагов и двух поворотов, я открыл глаза. Дневной свет сюда не доставал, факела мои преследователи явно не захватили. При этом мои враги заходят со света во тьму, где мои глаза уже привыкли. Я прислушался к тихим шагам. Пятеро или шестеро, трудно разобрать. Слишком много в открытом бою и слишком мало здесь. Я аккуратно опёрся на стену и стал ждать.

Судя по всему эти бандиты были незнакомы с пещерой, так что прошло немало минут, прежде чем они добрались до меня. А добравшись, приятно удивили. Передний и задний в цепочке держали в руках светящиеся гнилушки. Хотел бы я сказать, что недооценил ублюдков Нак Кинелли, но – нет. Гнилушка еле-еле освещала путь на шаг вперёд, при этом лишая глаз возможности привыкнуть к темноте. Я отвернулся в сторону, прикрыл веки и втиснулся между стеной и сталактитом. Оставалось лишь полагаться на острый слух и чутьё.

Вот мимо меня прошёл первый. Он водил палкой во все стороны, но так меня и не заметил. Потом второй, третий, четвёртый… Их шаги, мягкие, горские, в тишине пещеры гремели пуще грома. Пятый ублюдок всё же был последним, поэтому я выскользнул из своего укрытия и без лишних терзаний всадил ему клинок в горло. В такой тесноте меч не нужен, хватит ножа и короткого топорика. Поддерживать тело я не стал и оно с жутким грохотом упало на каменный пол пещеры.

Ублюдки развернулись и начали махать руками, пытались подсветить меня. Они кричали и сыпали оскорблениями, пока я резал, колол и рубил. У них не было и шанса, для них я был всего лишь размытой фигурой, наносившей короткие удары и танцующей на границе света и тьмы. Лишь когда последний из ублюдков осел на землю, я открыл глаза. Пять тел лежало друг на друге, а кровь медленно затекала под светящуюся гнилушку. И всё же в этой пещере был ещё один живой человек, кроме меня. Я крепче сжал оружие в руках.

Из темноты раздался голос:

– Крови пролил ты в сем месте, что домом зову я. Следуй за мной, коли хочешь ты смерти избегнуть.

Глава 11

Трубадур торопливо записывал слово за словом, но Гильда остановила его щелчками пальцев.

– Стой-стой-стой. Ещё позавчера они были Нак Кимли, а сейчас уже Нак Кинелли.

– Да? – Артур задумчиво почесал бороду. – Я называл их Нак Кимли?

Королевский менестрель достал откуда-то лист, исчерканный и немного помятый, и протянул его следопыту. Прямо в начале было записано: «У тебя нет бойцов. Только бандиты и выродки. Давай, щенок Нак Кимли, снимай с цепи своего пса». Артур прочёл текст, после чего крякнул и протянул лист обратно.

– Красиво написано. Только там были не выродки, а овцеё…

– Артур! – волшебница осадила старого друга. – Так как звался этот род?

– Слушай, сорок лет прошло, думаешь я помню? Точно начиналось на букву Ка, заканчивалось на – ли и короткое было, – Артур снова вернулся к задумчивому почесыванию бороды. – Не Кимберли, точно, те равнинники; и не Коннахагина, эти от ойгров идут; вроде Кинелли, да, Нак Кинелли.

Артур с надеждой посмотрел на королевского менестреля, потом на волшебницу, но эти двое явно не могли ухватить цепочку рассуждений. Следопыт лишь пожал плечами.

– Да и какая разница как этих ублюдков звали? Они недостойны даже записи в книгу. Я мог так и звать с самого начала – просто ублюдки. А так, глядишь, эти ското… эти уроды в историю войдут.

Гильда тяжело вздохнула, махнула рукой и спрятала лицо в ладонях. Следопыт, воспользовавшись моментом, дошёл до бочки с огурцами, выудил себе парочку и, аппетитно похрустывая, продолжил:

– Так, на чём мы там остановились… Точно, он сказал, что я там всё кровью залил.

* * *

Я встал в защитную стойку и попытался понять откуда раздался голос незнакомца.

– Неужель нападёшь ты на старца седого, что даже оружья в руках не имеет?

– Покажись, – крикнул я во тьму. – И говори нормально.

Я не мог понять, где находится этот человек. Звук отражался от стен пещеры, а магия… Я попытался сосредоточиться и правую руку пронзила боль. Лишь огромным усилием воли я не выронил нож. Видать в горячке схватки пропустил через рассечённые мышцы слишком много волшебства и теперь пожинал печальный результат. Рана горела пламенем.

Из темноты вышла высокая фигура в балахоне и остановилась возле одной из гнилушек. Худая и скрюченная рука подняла деревяшку, что-то проделала над ней, после чего обсыпала полы балахона светящейся пылью.

– Следуй за мной коли хочешь ответов, – старик начал удаляться. – Или не следуй, но к бою готовься с врагами своими, что ждать тебя будут на входе в пещеру.

Я прочистил горло, сплюнул на землю и пошёл вслед за светящейся фигурой, тщательно запоминая путь. Пещера петляла, то сужаясь до необходимости пригибаться к земле, то расширяясь настолько, что эхо долгие секунды возвращалось назад. Зажечь светящийся фиал и осветить себе путь было бы правильно… Но что-то удерживало меня от такого решения. Мы шли несколько часов, оставляя за плечами множество поворотов и развилок. В какой-то момент я понял, что начинаю теряться и быстро стал делать зарубки ножом на ремне по числу шагов. Куда вёл путь и где мы сейчас находились в местных я горах я уже не понимал, но одно я знал точно – мы всё время поднимались вверх.

В какой-то момент до меня дотронулось лёгкое дуновение свежего воздуха. Фигура остановилась и сухой старческий голос нараспев произнёс:

– Очи прикрой. Да и сам ты уж понял…

Я еще раз сосредоточился и глубоко вдохнул. Да, пахло свежими травами – где-то рядом выход на поверхность. Лёгкий шелест ткани дал понять, что пора. Я закрыл глаза, но даже сквозь веки яркий солнечный свет резанул до боли. Пришлось закрыться рукой и аккуратно, малыми движениями впускать лучи солнца. Постепенно в белом мареве начал проступать силуэт квадратного прохода, на котором потихоньку проявлялись детали.

Аккуратно отведённая в сторону занавесь из крайне плотной ткани, вся покрытая заплатами. Блок-балки, поеденные жучками и подпёртые брёвнами. Странная плита с истёршимися до практически полной незаметности узорами. Эта, если позволите так сказать, «дверь» буквально дышала древностью. Хотя вся конструкция тщательно поддерживалась в рабочем состоянии, что-то в ней было не так, но понять тогда что именно я так не сумел. Я пригнулся и вышел наружу, на свет дня.

Вокруг расстилалась небольшая горная полянка, каменистая и густо поросшая цветами. С одной стороны она упиралась в практически вертикальную скалу, с другой – уходила в такой же вертикальный обрыв. В стороне тихо журчал ручей, к которому я и направился, чтобы утолить жажду. Старик в это время стоял на самом краю, повернувшись в сторону обрыва. Пока я пил, мне удалось рассмотреть своего спасителя получше, хотя что-то понять было трудно. Балахон на самом деле оказался толстенной медвежьей шкурой, а то, что я принял за капюшон – медвежьей же головой. Под такой одеждой мог прятаться кто-угодно… но он определённо был высокого роста, мало весил и не носил обуви, судя по следам на траве. Старик видно понял, что его разглядывают и произнёс:

– Только напьёшься водицы прозрачной, влево с обрыва ты смело спускайся. Страху не ведай – надёжны ступени, что нашим народом прорезаны в скалах. Только лишь путь сей храни в строгой тайне.

– Ты как песню поёшь, старик, – я откашлялся от ледяной воды, встал и подошёл к нему.

– Привычка – вторая натура.

Он повернулся и скинул капюшон. Древний, словно сами горы, так бы я сказал читателю. Сухая морщинистая кожа, жёлтая, словно восточный пергамент; редкие и седые волосы, еле покрывающие макушку и подбородок; синие и зелёные татуировки, узором уходившие вниз, под балахон; а самое страшное – слепые и абсолютно белые глаза, где зрачок определялся лишь по лёгкой выпуклости в центре. Старик улыбнулся пустым ртом без единого зуба.

– Передай ему, что я всю жизнь пел песни, как то заведено. Пусть не серчает и отпустит уже меня, – из уголка глаза скатилась одинокая старческая слеза и растворилась в сетке морщин. – Иди.

* * *

Ступени были крутые и очень узкие. Казалось, что сойти по ним может лишь горный козёл. Однако, на моё удивление, по отвесной стене шла серая веревка, явно сплетённая из какого-то местного растения. Каждые два десятка шагов она проходила через вбитое в камень кольцо.

Такую вещь я уже видел на тропе, показанной мне Фингэлом, вот только эти кольца… Я рассматривал каждое самым внимательным образом и всё больше удивлялся – они были сделаны из бронзы, причём высокой, не из яда-арсеника. В местных горах такой никогда не было, в горах вообще никакой бронзы не знали до прихода агломаннов, привёзших украшения и игрушки из этого металла. Древние ойгры использовали камень и медь, но эти кольца… Чистая и самая лучшая из виденных мною бронз, невероятно древняя и лишённая всей магии.

Так, рассматривая каждое из колец, я и спустился вниз. Солнце уже зашло за гору, последние шаги пришлось делать в темноте. Ступени окончились и вывели меня на небольшой уступ шириной в два аршина в горной расщелине. Там я и решил заночевать. Было прохладно, и снимать кафтан совершенно не хотелось, но спина страшно болела от удара. Спать в таком виде было пыткой, так что я стащил с себя доспех, закутался в походный плащ и заснул.

Утро встретило меня липким туманом и продрогшими конечностями. Чёртовы горцы, надо будет позаимствовать у них что-нибудь. Я поднялся, размял затёкшие мышцы, расплёл и заново заплёл косичку над ухом. Рутина закончилась, после чего я прикоснулся кончиками пальцев к рогу, подаренному стариком Максвеллом. Остатки магии медленно впитывались в меня, согревая тело и отгоняя голод. Впрочем, унять боль в спине и пожар в правой руке таким малым количеством было нельзя. Я стащил обе рубахи и заглянул через плечо. Утренний ветер налетел неожиданно, отчего по коже моментально прошли мурашки.

Видок был отвратный. Огромный синяк разлился по правой части спины, а под ним жутко чесалось ребро. Неужели трещина? Только этого не хватало… Повязка на руке пропиталась кровью. Я отодрал куски ткани и увидел, что шрам стал ярко-красным. С другой стороны, пальцы слушались меня гораздо лучше. Я вздохнул, оделся и натянул кафтан. Тяжесть, раньше приятная и успокаивающая, нынче ощущалась словно вьючная ноша. Конечно, я мог впитать немного магии из стальных пластин, но без крайней нужды такое сокровище лучше было не тратить.

Расщелина немного попетляла и вывела меня в заросший густым кустарником овраг у тракта. Удивительно, всего месяц назад я шёл по этому месту и даже представить не мог, что здесь есть тайный проход. Судя по отсутствию следов и хоженых троп – никто другой тоже не был в курсе. Так что я поднялся на тракт, внимательно запомнил место и потопал в сторону владений Нак Обби.

* * *

Замок Глипнесс встретил меня чудовищной вонью. Во дворе всюду валялись овечьи туши, больше похожие на плод ночного кошмара. Переломанные, разорванные на части, вывернутые наизнанку… Неопытного человека может стошнить от точного описания, так что пожалеем читателя. Вокруг туш сидели горцы и тщательно снимали куски шкур, даже самые мелкие. Я увидел среди них знакомого и подошёл к нему:

– День добрый, Малой. Чего это вы?

Он поднял на меня глаза, шмыгнул носом и ткнул ножом тушу.

– Представляешь, рыцарь, это волшебные бараны.

– Чего? – повторился я.

– Агась. У них оказывается в шерсти волшба есть. Вот Леит и сказал всё ошкурить до последнего клочка.

– А сам он где?

– В доме, с ярлом Грегором собачится.

Я отправился в ярлов дом. Против моего ожидания, криков, угроз и швыряний стульями там не происходило, просто двое мужчин сидели друг напротив друга и медленно, с оттяжкой обменивались оскорблениями. Судя по количеству пивных бочонков рядом – уже не первый час.

– Сын ослицы и содомита, что заполз в люльку и подменил настоящего горца, ты на моей земле и в моём доме. Я здесь ярл…

– Моржового хера ты ярл, – перебил Леит. – Ублюдков Нак Кинелли поубивали мои люди? Мои. Овец поскидывали мои люди? Мои. Так что вместо половины добычи ты можешь пойти и сесть голым задом на столб у загона. Восьмушка тебе будет за счастье.

– С дружинниками моими будешь так разговаривать, старый ты говень. Половина моя, и чтоб ты знал щедрость ярла – я вам налью вина на дорогу.

– Ты пускающего слюни Фингэла за дружину не считай, сосок козий. Тут все воины уже подошвы салом смазывают и готовятся расходиться. Чисто восьмушку тебе, и то из-за твоей сестры, чтоб с голодухи не пошёл к равнинникам побираться. И бабу тебе пришлю, чтоб хоть узнал как у них между ног пахнет.

Об этой традиции горцев я тогда уже знал, да и кто, если честно, о ней не слышал? Суровость и скупость природы порождают суровых и скупых людей. Торговаться они могут долго, упорно и до последнего медяка. Позже я часто видел подобные споры и никогда горцы не бывали так счастливы, как выторговав себе за целый день пустопорожнего препирательства деревянную ложку уступки с целого корабля грузов. Учитывая, что начинать спор горцы должны были с полной несогласия, а разговор Леита и ярла Грегора уже дошёл до восьмушки, то закончить они должны были в лучшем случае к вечеру. Самое время мне было отдохнуть.

Я поздоровался жестом с тем и другим, на что мне ответили кивками, налил себе полный кувшин пива и устроился в стороне греться возле жаровни.

* * *

Пока горцы спорили, у меня был хороший момент обдумать что же делать дальше. Тот самый Столп силы, описанный в дневнике Тёмного Тирана оказался не гробницей, а её содержимым. Не то, чтобы это было странным или внезапным, вопрос лишь в том, что же из этой гробницы вытащили.

С одной стороны, магический вихрь был знаком всем, пережившим битву под Анвуаратом. Огромная воронка засасывала магию с того самого момента, как Тиран начал читать свой ритуал, и закончилась лишь после гибели нашего врага. Вокруг Ари была ровно такая же. Неужели Тёмный Тиран перевоплотился в него после смерти?

С другой стороны, Ари мог быть учеником Тирана, которого оставили в древней гробнице, напичканной магией, чтобы он продолжил дело учителя. Запасной план, так сказать. Он достаточно молодо выглядел, этот Ари.

Конечно, оставались ещё самые безумные варианты. Вроде того, что Тиран воскресил давно умершего великого воина нам назло. Я улыбнулся и хмыкнул себе под нос. Воскресить человека нельзя. Как только магия покидает все четыре точки жизни в человеке – сердце, печень, хребет и голову – он мёртв и это уже не изменить. Надёжный, тысячелетиями проверенный и перепроверенный факт.

И что это был за слепой старик, живущий в пещере? Про какие песни он говорил? Легко было поддаться соблазну и посчитать его просто свихнувшимся ойгром-шаманом… Вот только ойгров в этих краях не видели уже лет сто, собственно, с тех пор как пришли Нак Обби и Нак Кинелли.

А оружие Ари? Странный бронзовый меч… Такое вооружение я никогда раньше не встречал, даже близко ни о чём похожем не слышал. Кривые мечи любят степняки, но это не просто кривой меч, это серп-переросток. Что ещё?

Волшебные овцы у молодого ярла Нак Кинелли. Я помню, как их гнали с равнин в горы. Судя по количеству, что мы видели во время вылазки с Леитом – не первый раз. Я слышал про китов, что приходят из океана, наполненные магией, их жир используется в десятках мазей, зелий и ритуалов. Почему бы овцам не давать магическую шерсть? Зато понятно откуда в местных горах столько воинов. Деньги любят все.

Как обычно, от обилия мыслей начала болеть голова. Отдельные части никак не складывались в целое, приходилось составлять их вместе с почти физическим усилием. Значит, получается что. Тёмный Тиран здесь был, это описано в его дневнике. Он нашёл древнюю гробницу, наполненную магией, и местный клан горцев. Каким-то образом подчинил себе молодого ярла и приказал разводить волшебных овец для создания новой армии. За ярлом оставил присматривать своего воина – Ари. Не сходится, ярл появился недавно. Тогда зачем гробница? В голове что-то щелкнуло. Оружие! Воронка скорее всего шла от него. Древняя магия, которую изучил Тёмный Тиран и оставил в гробнице. Конечно он подстраховался и рассказал об этом своему ученику. Теперь Тиран повержен, упавшая с неба звезда была сигналом об этом. Приказом собирать силы и возвращаться. Если Тёмный Тиран не разрушил мир сам, так его ученик довершит начатое.

Надо было что-то делать. Подать сигнал в Анвуарат, чтоб Храбр и Гильда прислали сил? Долго, слишком долго. Чтобы убедить друзей, надо будет ехать лично, а кто знает что тут успеет произойти за месяцы моего отсутствия. Оставалось только одно…

* * *

Артур поднялся со своего места и подошёл к Гильде.

– Знаешь, даже сейчас я не вижу ошибки в тех размышлениях. А ты?

Волшебница посмотрела на следопыта и отложила в сторону хрустальный шар.

– Извини, Артур.

– Да не за что вроде извиняться…

– Ты знаешь, что есть за что, – она вздохнула. – Мы бы не прислали тебе помощь, если бы ты написал. Даже если бы приехал лично, всё равно бы ничего не получилось.

– Почему?

– Как быстро всё поменялось при дворе… После смерти Тирана ты разъезжал по всем окрестностям столицы и выискивал разбежавшихся воинов врага. Я помню, как не было ни одной дороги, вдоль которой бы не висели на ветвях люди в красных с золотым одеждах. Простые солдаты, аристократы, бояре, степняки-мародёры… При дворе все шептались: «Что, если я попаду под руку бешеного следопыта? Что, если он прознает как я укрываю своего сына или брата?» Когда ты исчез, не предупредив, половина королевства вздохнула с облегчением. А теперь представь, что ты возвращаешься и требуешь у короля солдат, чтобы истребить недобитого врага.

Артур мрачно процедил:

– Удивительная натура людей, да? Когда они приносили присягу Тирану, их всё устраивало. Когда они посылали сыновей в наши леса, их всё устраивало. И вдруг, всё повернулось с ног на голову, и они начали причитать. Вспомнили про священные заповеди. Что нельзя убивать детей, не идущих по пути воина, и женщин, способных к родам. Что нельзя отказывать в выкупе родственника. Что нельзя осквернять храмы. Те заповеди, что не соблюдались ими в наших лесах.

Волшебница смотрела на следопыта снизу вверх, почти умоляюще. Артур продолжил:

– Я вижу сочувствие в твоих глазах, но не вижу понимания. Один из моих названных братьев – Кай – имел жену. Она читала по отцам-созвездиям и потому жила одна на хуторе, глубоко в чаще. Она была беременна и готовилась разродиться. На хутор вышел один из королевских отрядов, – голос Артура рокотал ровно, словно мельница. – Ей вскрыли живот и выбросили ребёнка наружу. Младенец был ещё жив, когда мы пришли. Он лежал в земле и слабо кричал. Командир того отряда ускользнул от нашей мести – имел наглость сдохнуть в стычке с другим кланом, но Кай запомнил имя этого боярина. После битвы за Анвуарат мы нашли усадьбу этой боярской семьи. Что я должен был сказать Каю тогда? «Месть не вернёт твою жену и твоего сына»?

Маркиз, всё это время тихо слушавший в углу, заворочался и подал голос:

– Что это был за боярин?

– Вельяминов.

– Что с ним стало?

– Мы спросили, хочет ли он сверху донизу или снизу доверху.

– Простите…

Гильда вмешалась:

– От самых старших к самым младшими или наоборот.

Младший Кульнев помотал головой в стороны и спросил:

– И что он выбрал?

– Старший Вельяминов от избытка трусости захотел умереть первым. Не желал видеть смерть своих внуков и правнуков, – Артур плотоядно ухмыльнулся. – Поэтому мы начали с самых младших.