Текст книги "Меж двух огней (ЛП)"

Автор книги: Марк Ноче

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)

Теплые огонь трещал в камине, отбрасывая бронзовое сияние на кровать из шкур зверей и одеял. Мой лук из березы висел на стене, на другой была полка с книгами. Я провела пальцами по корешкам. Классика, писание и легенды в твердых обложках. Я узнала книги. Они были у Падрэга в Дифеде. Наверное, он забрал их с собой, когда мы бежали в Аранрод. Каждую книгу создавали поколениями, их тяжелые страницы были золотыми.

Даже моя книга с историями о Бранвен была здесь. Я погладила с теплом корешок книги, что подарил мне Падрэг. Подарок человека, которого я любила как отца. Впервые после его смерти я могла вспоминать о нем без печали. Его слова жили в этих книгах и во мне.

Артаган закрыл дверь.

– Я решил, что лучше всего начинать библиотеку нашего замка с твоей комнаты.

– Это чудесно… книги, комната, все это.

– Может, ты продолжишь учить меня буквам.

– Так ты хочешь провести брачную ночь, король?

Я криво улыбнулась. Артаган сбросил тунику и килт на пол. В пару быстрых шагов он подошел и обхватил меня руками. Его синие глаза пылали. Я прижалась губами к его губам, но не могла так быстро раздеться. Мы так долго тянули с этим. Сколько вечеров мы делили постель в лесу или на каменном полу? Но мы только прижимались друг к другу, греясь. Его губы спускались к моей груди. Я потянула его к нашей мягкой постели, водила руками по мышцам его спины и бедер. Кожа пульсировала жизнью.

Ритм барабанов и дудочек звучал снаружи в сумерках, музыка доносилась в наше логово, озаренное светом огня. Артаган был во мне, его пальцы были в моих волосах, он целовал мою шею. Я впилась в его ягодицы, пока он двигался во мне, его грудь задевала мою. Наше дыхание согревало наши щеки, мы двигались в такт барабанов. Я охнула, затерявшись в его прикосновениях.

– Артаган… Артаган, любовь моя.

Движения ускорились, мои ладони прижимались к его животу. Он обхватил руками мою грудь. Он выгнулся надо мной, жар разливался во мне. Я тяжело дышала, прижимала его к себе, извивалась вместе с ним. Задыхаясь, мы смотрели друг на друга, любовь окутывала нас. Я целовала его снова и снова, радуясь его любви. Впервые мы так наслаждались друг другом.

* * *

– Нет, нет, левее.

Я утомленно указывала каменщикам. Работники привозили на телегах камни. Стучали молотки, замок дрожал. День за днем за последние пару месяцев башни и стены Аранрода росли все выше. С рисунком в руке я направляла работников, и они отстраивали колонны и валы, заброшенные со времен римлян. Во дворе рубили бревна на доски, создавались новые врата. Артаган скрестил руки и потрясенно покачал головой.

– Никогда еще не видел такого рвения. Люди точно восхищаются тобой.

– Они трудятся ради себя и для нас. Замок защищает их и их семьи. Здесь будет защищено зерно, а кузнецы будут поставлять им инструменты и пускать к печам.

– Доля земли каждому работнику тоже подсластила работу.

– Я не хотела, чтобы они работали без награды. Никто не занимал земли вокруг Аранрода поколениями. А теперь мы можем расселить фермеров, пастухов, охотников там, где хорошая земля отдыхала годами. Осень принесет хороший урожай.

– Если мы продержимся. На юге утром снова была стычка.

Артаган помрачнел. Моя кожа похолодела, словно туча вдруг закрыла солнце. Я взяла себя в руки и постаралась выглядеть храбро. Было больно видеть веселого Артагана мрачным. Я говорила тихо, чтобы слышали только мы.

– Сколько в этот раз?

– Мы потеряли два десятка человек, но отогнали гадов. Это второй раз за последние две недели. Морган нападает все чаще.

– Лето – сезон войны. И твои люди опытны в бою.

– Осталось едва ли сто воинов. Остальные работают на замок или залечивают раны после осады. Однажды Морган придет в эти горы, и у меня не хватит людей, чтобы остановить его. Это лишь вопрос времени. Бранвен.

Я вздохнула и посмотрела на восстановление замка. Десятки людей, как муравьи, двигались по двору и залам. Было бы у нас больше времени и людей. Иронично, но саксы, державшие нас в осаде, не давали Моргану напасть на нас в полную силу. Варвары должны были нападать на Моргана на восток. Половина отрядов Короля-молота будет защищать его поселения до зимы, до которой было еще много месяцев.

Лучники Артагана давали нам время, охраняя горные проходы, но даже лучшие воины не могли держаться вечно. Если отряды Моргана пересекут горы и окружат крепость, нам конец. Мы не могли так скоро допустить еще одну осаду. Укрепленные стены могли защитить нас на какое-то время, но зерно было только посажено, ему нужно было вырасти, созреть. Плохой урожай приведет к голоду зимой.

Зеленые поля усеивали заплатками луга среди лесов, окружающих нас. Я закрыла глаза и быстро помолилась, чтобы бог уберег нас, дал время стать сильными.

Я обвила руками шею Артагана и прижалась лбом к его лбу. На его руках были свежие порезы, он немного хромал. Как сильно его ранили сегодня? Став королем, он не перестал вести себя как лесной рыцарь. Он вел отряды против врагов, заслуживая так любовь народа, но делая себя легкой мишенью для врагов. Когда он уезжал, меня терзал страх, что его конь вернется без него. Смелость делала Артагана привлекательным, но добавляла мне морщин. Почему Морган не мог оставить нас в покое? Артаган заслужил состариться с любящей женой, в тепле и счастье этой долины среди гор. Я напомню ему обо всем хорошем в мире этой ночью в спальне. Я улыбнулась и повела его за руку в нашу башню.

У лестницы нас остановил голос. Энид неслась к нам, ее копье было красным. Я замерла, плечи опустились. Поход в спальню с мужем, видимо, откладывался. Еще светило солнце, у короля и королевы было много дел. Энид остановилась перед Артаганом, еще грязная от боя.

– Сколько раз это должно повториться, чтобы вы послушались? Нам нужны маяки!

– Этого не делали сто лет, – фыркнул Артаган. – Кто будет этим управлять? Ты?

Я вскинула бровь. О чем они? Энид находила повод спорить с Артаганом со дня нашей свадьбы. Она даже не смотрела на меня. От ее тона, обращенного к королю, я хмурилась, но Энид давно сражалась рядом с Артаганом, она точно привыкла ворчать на него, как на старшего брата. Я встала между ними, пытаясь закрыть собой уставшего мужа.

– О чем вы? День был долгим. Это не может подождать до завтра?

– Это всегда ждет, – нахмурилась Энид, глядя на Артагана. – Мы ждем, а потом станет поздно.

Артаган вздохнул и посмотрел на меня, пытаясь ответить на мой вопрос.

– Она хочет зажечь маяки на холмах. Давно люди ставили дозорных у проходов, и у каждого поста была наготове куча хвороста, который поджигали, заметив опасность.

– Цепь маяков сообщит о враге быстрее лошадей, – вмешалась Энид. – Если мы установим новые маяки на холмах, будем сразу знать, когда придет враг.

Артаган покачал головой.

– Но не в тумане. И на постах людей могут убить! Я не буду просить хороших людей гнить высоко в горах, чтобы я мог спать в теплом замке.

Энид ударила копьем по полу.

– Тогда ты дурак, а не король! Пока нам везло, но вскоре люди Моргана пройдут горы и доберутся до наших врат. Маяки предупредят нас заранее.

– Может, и я дурак, но я – король, охотница! И мой ответ – нет!

Энид развернулась и пошла прочь. Я потирала напряженные плечи Артагана, его мышцы были твердыми под моими пальцами. Он шел в нашу комнату как злой медведь. Блэксворд налил себе вина и опустился в кресло у камина. После пути и сражения с людьми Моргана я не хотела касаться серьезных тем.

Мой смелый и честный Артаган все еще срывался, когда уставал. Но я понимала, что Энид была права. Мудрый правитель принял бы ее совет. Маяки могли пригодиться, но новый король не хотел это слышать. Он не хотел охранять холодные посты на вершинах, не хотел заставлять воинов делать это. Он был хорошим военачальником, но не умным правителем. Порой король должен был подвергать людей опасности ради блага королевства.

Я пыталась завести разговор, поставив на стол хлеб. Еда всегда приободряла Артагана. Он резал сыр, пока я наливала ему вино.

– Здесь мало монахов, – отметила я. – Но несколько женщин выразили желание стать монахинями.

– Наверное, обещали богу это, чтобы пережить осаду.

Артаган издал смешок, жуя. Я пожала плечами. Некоторые бедняжки пострадали от саксов. Кто мог винить их в том, что они хотели уйти от мира мужчин? Я сделала глоток вина.

– Я сказала им сделать копии книг, что у нас есть.

– Ты учишь их читать? Королева хочет стать настоятельницей? – удивился он.

– Я наслаждаюсь плодами земли, а не отказываюсь от них, дорогой муж.

Я ущипнула его за бедро, мы улыбнулись. Артаган уже лучше знал буквы, но ученым ему не стать. Он лучше запоминал истории, цитировал их по памяти, но не мог расшифровать латинское письмо. Он мог бы стать бардом, но этого, слава небесам, не произошло.

Я мысленно рассмеялась, представив Артагана с бритой головой, подавляющего мужские желания у Библии. Ха! Монахом ему тоже не быть. Падрэг бил бы его все время по рукам, если бы Блэксворд был его учеником. Но меня он никогда не бил. Его круглое лицо сияло, когда мы читали в его аббатстве у моря. Я сжала губы и отвела взгляд, слезы застилали глаза. Если у нас будут книги для настоящей библиотеки в Аранроде, я назову ее в честь святого Патрика. Покровителя Падрэга. Ему бы понравилось.

Я допивала суп и напоминала себе, что жизнь для живущих. Несмотря на тех, кого мы потеряли, мы не почитали их, горюя по прошлому. Carpe diem, как говорилось в книгах настоятеля.

С наступлением ночи я разулась и утащила Артагана в постель. Наши губы встретились, я провела ладонями по его спутанным волосам, его пальцы распутывали шнурки моего платья. Я улыбалась от пыла, с которым муж почти срывал нашу одежду. Он был нетерпелив, его достоинство уже было готово. Я прижала ладонь к его груди, долго целовала, чтобы умерить его пыл. Он чуть успокоился, но его сердце все еще колотилось в мускулистой груди. Его сильные руки подняли меня на его колени, мы сидели на простынях, обвившись ногами. Его губы скользили по моей груди, я сдалась его жару.

Артаган быстро уснул, его грудь вздымалась и опадала рядом со мной. Я смотрела на него в свете луны. Сверчки пели за окном в теплом летнем воздухе. Уставшим, он был мирный, как херувим во сне. Я погладила его лоб и поцеловала в щеку. Как долго продлится это счастье? Я обрела мужа, а бывший муж все еще охотился на меня. Через два месяца мне исполнится восемнадцать. Вот бы эти совместные вечера длились вечно. Я не хотела, чтобы утро наступало.

Я проснулась, а одеяла рядом со мной были холодными. Я села, сердце забилось быстрее. Артагана не было. Петух сообщал со двора о первых лучах солнца, упавших в окно моей башни. Я укуталась в шаль и пошла босиком по комнате. Утренний воздух холодил кожу. Ровена и Уна вошли в мою комнату, принесли корзинки свежего хлеба. Умыв лицо, я повернулась к Ровене за полотенцем.

– Где мой муж?

– Король Артаган во дворе, миледи. Проверяет рыцарей.

– Рыцарей?

– Да, ваша светлость. Он сделал сегодня рыцарями своих лучших воинов, сэра Эмрюса и сэра Кинана.

Ровена улыбнулась. Ее любимый Кинан стал важнее. Рыцарство! Как король, Артаган мог раздавать титулы, я и забыла. Уна наливала воду в большую кадку, пар закрывал ее лицо.

– И сэр Ахерн, – добавила Уна. – Король сделал его сенешалем замка.

– Моего брата Ахерна? Он – рыцарь и сенешаль Аранрода?

Уна кивнула. Мой верный брат, родившийся не с той стороны, стал рыцарем и старшим слугой замка. Я улыбнулась. Он будет прекрасен в этой роли. Артаган поступил благородно, сделав моего родственника главой стражи замка. Артаган даже не сказал мне. Может, хотел сделать сюрприз. Я постараюсь изобразить потрясение и счастье, когда он сообщит мне новости. Не каждый день брат становится рыцарем и сенешалем. Я нахмурилась и спросила у служанок:

– И кто теперь будет моим личным стражем?

Девушки переглянулись, Ровена ответила:

– Энид Копейщица, миледи.

Я скривилась раньше, чем они отвернулись. Наверное, пора было научиться владеть луком. Энид не вызывалась охранять меня после нашей с Артаганом свадьбы. Я погрузилась в горячую воду, едва замечая, как в меня проникает тепло. Мысли не унимались. Пора было научиться защищать себя.

Помывшись, я надела плотную кожаную тунику и сапоги. Я открыла дверь комнаты и увидела Энид на посту. Она стояла спиной ко мне, охраняя лестницу. Я взяла свой лук, вежливо кивнула ей и пошла по лестнице. Она плелась за мной без слов, Ровена и Уна сопровождали нас по пути к воротам.

Уна и Ровена установили мишень у западной стены. Я опустила колчан и какое-то время вкладывала стрелу, натягивала тетиву. Не нужно спешить. Я не хотела промазать сильно, пока смотрела Энид. Немного давления будет неплохо. Я не была спокойна, когда саксы нападали на нас. Мой лук не попал по варвару, если бы не Энид, мою голову раскололи бы. В следующий раз может так не повезти.

Моя стрела со стуком вонзилась в край кожаной мишени. Ровена и Уна радостно вопили, пока я взяла вторую стрелу. Стрелы ровно стучали по мишени. Энид смотрела на лес и молчала. Последняя стрела полетела не туда и задела камни.

Энид улыбнулась. Для нее я казалась новичком. Я забрала стрелы и продолжила стрельбу. Я поклялась тренироваться, пока не выступят мозоли на пальцах. Пусть Энид видит, что я не просто мягкая королева. Тук, тук, тук. Я выпускала стрелы быстрее, оттягивала тетиву как можно дальше. Мои стрелы вонзались глубже. Я старалась стрелять так, чтобы стрела могли пробить броню.

Я все утро работала с луком, вспотела. Мы вернулись в мою башню. Энид осталась у лестницы, пока мои фрейлины занялись делами в спальне. Я опустила лук, пальцы уже болели, скоро выступят мозоли, но я гордилась. Еще пара недель, и моя рука загрубеет, я не буду даже чувствовать, как жалит тетива.

Ровена и Уна переглянулись там, где подметали и чистили. Они улыбнулись. Мои виски болели. Я прижала руку к голове и рявкнула:

– И что вас так развеселило?

– А вы не знаете, миледи? – ответила Ровена.

– Вы в последнее время угрюмая, миледи, – улыбнулась Уна. – И срываетесь чаще обычного.

– Разве?

Я не замечала, что стала вреднее обычного. Было очевидно, что я хотела впечатлить Энид и злилась из-за ее молчания? Уна и Ровена хихикали, как сельские девушки. Ровена пыталась подавить смех.

– Когда у вас в последний раз был цикл, ваша светлость?

Я побелела, глаза расширились. Я опустила взгляд, разгладила тунику и прижала ладони к животу. Девушки посмеивались. Сколько месяцев? Не меньше трех. Дева! Я думала, что просто потолстела. Ровена и Уна обняли меня, поздравляли и гладили мой живот. Я – мать? Я вдруг вспомнила свою маму, глаза начали слезиться. Я улыбнулась сквозь слезы и коснулась щек девушек.

– Никому пока не говорите. Я хочу сама сообщить Артагану.

Я гладила живот, словно могла что-то ощутить, и ругала себя за нетерпение. Еще ничего не было видно. Давай, малыш, расти и увидь свой дом.

Но разум накрывала туча, я помнила прошлую беременность. С другим мужчиной в другом месте. Может, в этот раз и результат будет другим. Ровена и Уна оставили меня в комнате, я опустилась на колени и молилась.

Я сцепляла пальцы до белых костяшек, не сразу собралась с мыслями. Я отсчитала месяцы и решила, что зачатие произошло в брачную ночь. Если все пройдет хорошо, ребенок появится поздней зимой или ранней весной. Когда пройдет. Не если. Прошу, Небесный отец, пусть ребенок будет живым и здоровым. За последнее время вокруг было столько смерти и разрушения. Пусть мир снова наполнил любовь и жизнь.

Я расхаживала по комнате и не могла думать о дне. Я думала о материнстве, оставила у прялки то, что шила. Я села у окна и улыбнулась. Артаган – отец моих детей! Он будет бегать по комнате с мальчиком или девочкой на спине. Он был на пару лет старше меня, но оставался ребенком. Наш сын или дочь точно будут любить его больше. Я улыбалась. Как и все остальные. Не важно. Никто не будет любить этого ребенка больше меня. Никто.

В дверь постучали, я нахмурилась, ожидая Энид. Но вошел Ахерн. Он был в новой зеленой тунике и с золотой брошью, выглядел как настоящий сенешаль. Он кивнул, не рискнув улыбнуться, сжимая копье и щит. Всегда вел себя как солдат. Я обняла его, и его брови поползли вверх от необычной близости.

– Я хочу тебе кое-что поведать, брат. Кое-что чудесное!

– И я, миледи. До меня дошли вести о торговом караване на западной дороге.

– Что за весть?

– Всадник сказал, что у них странная птица на продажу. Сокол, купленный в Кэрвенте.

– Кэрвент? Моя Вивиан! Но как?

– Король-молот, наверное, продал ее, она могла напоминать ему о вас. Птица у торговцев. Думаю, это народ Свободного Кантрефа с западных берегов.

Я надела сапоги и шаль и поспешила к двери.

– У нас есть деньги, Ахерн? Я должна спасти ее, если это моя Вивиан.

– Я куплю ее вам, ваша светлость. Но вы обещали мне что-то сообщить.

Я ущипнула его бородатую щеку и шепнула:

– Я беременна, брат. Уже два или три месяца!

Ахерн побелел. Воин, рыцарь, сэр Ахерн боялся детей очень сильно. Он пролепетал поздравление, тихо и невнятно. Он решил сопроводить меня к каравану. Я радостно согласилась. Энид довела нас до ворот, и мы с Ахерном помчались верхом на запад.

– Не иди с нами, – крикнул он ей. – Я справлюсь один.

Энид скрестила руки и остановилась, сверля нового сенешаля таким взглядом, от которого свернулось бы молоко. Но он был во главе, она не могла перечить.

Не глядя на них, я радовалась. Мы спешили по лугам, полным полевых цветов, направлялись по западной дороге к холмам. Аранрод уменьшался за мной. Я радостно вздыхала, моя пони была мокрой от пота, и мы замедлились. Разве не прекрасный день? Во мне был ребенок от любимого. Теперь вернется моя соколиха. Я научусь использовать лук должным образом и потом научу ребенка охотиться так и с соколом. Когда он или она подрастет, конечно. Тут я вспомнила, что забыла в спешке лук в комнате. Не страшно. Я всегда смогу потренироваться завтра.

Силуэт каравана был в бреши в западных горах. Немного телег. Их кони пили воду из горного ручья. Ахерн остановился за мной, я спешилась у палаток путников. Никто еще не вышел, они могли спать после долгого пути. Ахерн указал на ближайшую палатку. Я надеялась, что его серебра хватит. Я многое отдала бы за сокола. Я отодвинула ткань на входе и прошла внутрь.

Палатка казалась пустой. От запаха рыбы и дыма я скривилась. На траве внутри было немного мелочей и одеял. Что это за торговцы?

Руки потянулись из тени, схватили меня за запястье, зажали рот. Я боролась, мои крики были приглушены, звучали не громче мыши. Сильный кулак ударил меня по челюсти. Я отдернулась, и руки связали за спиной. Фигура шагнула вперед с длинным копьем в руке.

– Не узнаешь родню, принцесса?

Я прищурилась, глядя на юношу.

– Оуэн?

– Теперь сэр Оуэн, рыцарь короля Вортигена из Дифеда. Отец хочет вернуть тебя, Бранвен.

Он говорил едко. От его злой улыбки меня сковал холод. Бастард моего отца, этот Оуэн испытывал ко мне меньше братских чувств, чем к гончей. Король Кадваллон хотел убить его, но я пощадила его. Вдруг я пожалела о своей щедрости.

Дюжина воинов из Дифеда держала меня, но род не заткнули. Я ударила пяткой по ноге воина, выбралась из палатки и закричала изо всех сил. Губы кровоточили.

– Ахерн! Ахерн, помоги! В бой!

Мой страж не двигался. Он не вытащил оружие или щит. Он скривился, в серых глазах стояли слезы.

– Простите, миледи. Дорогая Бранвен, мне очень-очень жаль.

Я не могла дышать. Бессердечный смех Оуэна звенел в моих ушах, что-то тяжелое ударило меня по голове. Мир потемнел, и я рухнула к ногам Ахерна. За что, брат? За что?

16

Копыта лошадей стучали во тьме. Пол телеги содрогался, как палуба корабля. Я лежала в сене, запястья терли веревки, привязывающие мои кулаки к ногам. Меня связали как скот. Я подняла голову, вокруг было темно. Сверчки шумели, телега подпрыгивала на грубой дороге. Мы, наверное, ехали на запад к отцу. Дороги в Дифеде были плохими.

Я выбралась из мешка, что был на моей голове, и вдохнула, стараясь не привлечь внимание врагов. Не меньше дюжины всадников скакали вдоль телеги. Их было слишком много, чтобы сбежать, даже если бы была свободна и не в пути в безлунную ночь. Хриплый голос сэра Оуэна доносился в темноте, он отдавал приказы. Я сжалась.

Я пощадила его, когда король Кадваллон хотел казнить его. Я хотела заслужить родню, хоть и дальнюю. Глупость девочки, королевы так не делают. Оуэн схватил меня и вез к отцу, продавшему меня Королю-молоту. Но больнее было вспоминать искаженное лицо Ахерна. Как ты мог, брат? Что заставило верного стража выдать меня врагу? Он был все это время шпионом, предателем? Я плакала без слез и звука, тело устало.

Среди всадников Ахерна не было. Он с ними не поехал. Он, наверное, забрал серебро и ушел восвояси. Но Ахерн не хотел монет и почестей, пока служил мне. Он снова и снова спасал меня от саксов, помог сбежать от короля Моргана. Он мог предать меня тогда и много раз после. Почему сейчас? Что изменилось? Мои кулаки дрожали. Правда оставалась одной. Он продал меня в рабство.

Артаган не успокоится, пока не найдет меня. Он и его люди проверят ад и воды, лишь бы вернуть меня. Мои губы дрожали. Но как муж узнает о том, что меня схватили? Он сделал Ахерна сенешалем замка. Никто не поднимет тревогу. Никто не видел, что злодеи забрали меня, Ахерн придумает, как скрыть правду. Даже сейчас мой любимый Артаган мог не знать, что я в опасности. Он мог сидеть у огня и думать, что я пошла помогать женщине с родами. Никто не будет подозревать, если я буду отсутствовать часами или днями. Отец уже бросит меня за решетку в Дифеде к тому времени.

Телега резко остановилась. Моя голова ударилась о доски, я заскулила, прокусив губу. Древко копья ткнуло меня в спину. Оуэн возвышался надо мной.

– Проснулась, принцесса? Выход!

Его люди ослабили путы так, чтобы я могла выбраться из телеги на холодную землю. Кровь была на лодыжках, где веревки расцарапали кожу. Я прошла, хромая, к дереву, прижалась спиной к стволу. Люди Оуэна встали в стороне, он задрал мое платье кончиком копья.

– Меж твоих ног – богатство. Не думай, что родство помешает мне взять тебя, принцесса. Ты – наследница королевства Дифед. Тот, кто на тебе, сидит на троне.

В горле пересохло, он зло улыбнулся. Он не мог говорить серьезно! Оуэн был бастардом отца, в наших венах текла одна кровь. Я инстинктивно сжала ноги, но Оуэн разделил их древком копья. Я старалась говорить спокойно. Вести себя уверенно, как королева. Только это оружие у меня осталось.

– Я беременна. Я с внуком короля Вортигена.

Оуэн оскалился, посмотрев на меня с подозрением.

– У него много детей, бастардов и прочих.

– Но нет внука или внучки, рожденных рожденной наследницей. Какими бы ни были чувства отца ко мне, он хотел бы здоровья внуку. Ребенку, что во мне.

– Врешь!

– Спроси Ахерна, если не веришь.

– Он ушел! Он не поехал с нами.

Оуэн отвернулся с отвращением, расхаживал в темноте. Его люди поили коней у ручья, пока остальные чинили колесо телеги. Мы, похоже, миновали половину гор. Оуэн не будет прохлаждаться на этой поляне. Он будет гнать людей на всей скорости к Дифеду, зная, что меня могут украсть по пути так же легко, как он вчера украл меня. Моей надеждой было лишь убедить Оуэна, что ребенок в моей утробе для короля Вортигена важнее золота. Может, так и было. Хорошо, что отец сейчас не мог это опровергнуть.

Сэр Оуэн занес копье к моему животу, хмурясь. Я подавила улыбку. Несмотря на его гадкие желания, я посеяла сомнения в его голове. Оуэн поднял копье к моему лицу.

– В телегу! Нам нужно много сделать по пути домой, сестра.

Телега поехала вперед, как только я опустилась на сено. Я провела большим пальцем по животу, баюкая жизнь во мне. Я успокаивала ребенка и себя. Казалось, звезды кружились наверху. Какой бы ни была судьба в королевстве отца, я не дам навредить ребенку. Если матери Свободного Кантрефа и научили меня чему-то в осаде Аранрода, так это тому, что одна мать, защищающая детей, была не хуже десяти воинов. Да придаст мне сил Дева.

Я задремала в телеге, гром доносился из-за холмов. Я села и моргала в тусклом свете. Всадники тоже услышали и остановились. Лошади! Оуэн закричал своим людям:

– Не дайте забрать ее! Если бой пойдет не так, перережьте ей горло!

Я прижала ладонь к горлу, пальцы дрожали, я боялась и за свою жизнь, и за жизнь во мне. У этого бастарда Оуэна вообще есть сердце? Его воины не успели ответить, полетели стрелы.

Несколько стрел нашли цель, сбили копейщиков с коней. Мое сердце забилось быстрее. Редкие лучники в Уэльсе могли так стрелять в темноте. Прибыли лучники Свободного Кантрефа.

Артаган проревел, разбивая ночь. Как-то он оказался здесь! Раздался пронзительный боевой клич Энид, потом Кинана и Эмрюса, загремела сталь. Силуэты темных фигур боролись вокруг телеги, воины Дифеда бились с лучниками Аранрода. Тени мелькали на узкой дороге.

Оуэн бросил копье, и сталь задела мою щеку. Я охнула от жжения, ладонь коснулась правой скулы и была красной. Я скатилась на землю, связанная и в крови. Оуэн смотрел на меня огромными глазами в бледном свете луны. Он вытащил нож из-за пояса и побежал ко мне, чтобы закончить дело.

Я тянула за веревки, запястья кровоточили. Нет, нет, нет! Я впилась в веревки зубами, но они не поддавались. Оуэн прижал ладонь к моей щеке, провел большим пальцем по ране. Я скривилась от боли. Нож вспыхнул в его кулаке.

Я была связана, как ягненок на заклании, огонь вспыхнул во мне. Я ударила его головой, билась как загнанный зверь. Я укусила Оуэна. Он взвыл в звоне металла. Вкус крови наполнил мой рот. Оуэн отпрянул, его нож выпал на землю. Я перекатилась на бок, схватила нож и принялась резать веревки.

Оуэн отшатнулся, держась за голову. Ослепленный от боли, он бродил рядом, пока я резала веревки. Путы ослабли на ногах и руках. Я вырвалась и бросилась на него с ножом. Пора ему отведать своей стали.

Я ударила его по лицу, но Оуэн стукнул меня по челюсти. Я отшатнулась от тяжелого удара. Оуэн отступил в лес. Я пошатывалась на четвереньках, боль заставила выронить нож. Я не могла найти кинжал, шарила по земле в поисках оружия. Рука схватила меня за плечо.

– Бранвен! Ты в порядке?

Сердце замерло, а потом я увидела лицо Артагана. Я обвила руками его шею и прижимала его к себе, и его сердце билось о мои ребра. Бой вокруг нас затих. Только воины Свободного Кантрефа окружали нас во тьме. Артаган тяжело дышал и вытирал кровь с длинного меча. Я ощупала его грудь ладонями.

– Я в порядке, – он посмотрел на кровавый порез на моей щеке. – Боже, что они с тобой сделали?

– Ответ они уже получили. Это был Оуэн из Дифеда, один из бастардов отца.

– Знаю, Ахерн рассказал мне.

– Ахерн? Не понимаю. Он же…

– Предал тебя. Он сам рассказал мне. Признался почти сразу, как сделал это. Если бы он не сказал, мы бы не узнали о твоем плене, пока не было бы слишком поздно.

– Он сказал, зачем меня предал?

– Спросишь у него сама. Он в подземельях Аранрода.

Артаган нахмурился, стиснул зубы. Он, наверное, с трудом сдержался, чтобы не убить Ахерна, узнав о моем похищении. Я прижала губы к его щеке, Артаган оттаял и поднял меня на свою лошадь. Он забрался на Мерлина за мной, обхватил меня за пояс. Я кипела.

– Оуэн сбежал.

– С одним глазом, думаю, – ухмыльнулся Артаган. – Ты попала по нему лучше, чем он по тебе.

– Мы с дифедской стороны гор. Их тут может быть много.

– Тогда поспешим в Аранрод.

– Не так быстро, любимый. Я хотела сказать тебе в лучшее время, что ты должен знать. Я беременна.

Грудь Артагана напряглась. Тени скрыли его лицо, он сидел как статуя в седле. Я прикусила губу, ожидая его ответ. Может, стоило дождаться, пока мы вернемся в замок. Но я не буду рисковать беременностью на ухабистой дороге, не сказав правду. Может, Артаган вспомнил детей Рии, жестокую судьбу, что их постигла. Я надеялась, что он обрадуется наследникам. Но он родился бастардом, так что детство его могло быть не лучшим. Я коснулась его щеки.

– Прости, любимый. Стоило дождаться, пока…

Он прижал губы к моим. Его улыбка согревала, руки крепко обнимали меня. Его глаза сияли в сумерках, он прижал ладонь к моему животу.

– Мы с тобой? – спросил он.

– Да, мы с тобой и ребенок.

Мы прижались друг к другу носами, и я выдохнула с облегчением. Мгновения назад я думала, что ребенок родится в плену, а то и хуже. Теперь мы будем жить свободно в нашем замке. Артаган поцеловал меня снова. Энид фыркнула рядом с нами.

– Идемте, пташки, нам долго ехать в Аранрод.

Она впилась пятками в бока лошади, повела лучников в горы. Артаган нежно обнимал меня, но конь двигался в умеренном темпе. Я опустила голову на его плечо и закрыла глаза, вдыхая запах сухой травы. Мы ехали домой, в наш замок в горах.

* * *

Я тренировалась в луком в заброшенном коридоре глубоко в замке. Бочки стояли вдоль стен, слуги превращали холодную комнату в винный погреб. Я одна в свете факела выпускала стрелы в мишень в дальнем конце коридора. Стрела попала со стуком в яблочко. Месяцы тренировок сделали мою руку уверенной, но я не улыбалась.

Холодные ветры кружили листья за стеной, в брешь было видно угасающий свет. Я замерла и провела ладонью по растущему животу. Беременность не мешала мне упражняться с луком. Я знала, что мне лучше уметь защищать себя. Защищать ребенка, когда он или она появится на свет.

Шаги остановились за мной.

– Вот, куда ты ушла, – улыбнулась Аннвин, в ее руке был факел. – Со скоростью твоего обучения через пару месяцев ты будешь лучшим лучником замка.

– Через пару месяцев мне рожать, – ответила я с улыбкой. – Осень холодная, мне пришлось бы отказаться от тренировок, если бы не этот коридор. Надеюсь, к весне я смогу попадать в цель вдвое дальше этой.

Аннвин стояла рядом со мной с факелом, я выпустила еще стрелу в мишень. Стрела попала левее от точки, куда я целилась, и я поправила прицел и попробовала снова. Аннвин наблюдала за мной.

– Как твой брат? – спросила она.

Я замерла и продолжила стрелять. Я пыталась делать вид, что разговор не беспокоит меня, но промахнулась еще сильнее. Мы уже не звали Ахерна по имени, будто он умер.

– Вы про пленника? – ответила я. – Он еще в подземелье. Не говорит ни с кем, ни со мной. Артаган не хотел, чтобы я туда спускалась. Считает, что испарения вредят малышу.

Аннвин серьезно кивнула.

– Если бы он не был твоей крови, был бы уже мертв. Но и темница – достаточная пытка.

– Артаган сам сидел в подземелье, – ответила я, вспомнив мрачные дни в Кэрвенте, пока я не освободилась с Артаганом. – Я думала, вы не верите в жестокость.

Она прижала ладонь к моему луку, останавливая тренировку.