Текст книги "Цель обнаружена"

Автор книги: Марк Грени

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 25 страниц)

Глава 28

Корт сидел в комнате крошечной гостиницы в Эль-Фашире. За открытым окном за потрепанным и засаленным матрасом на полу начиналась утренняя городская суматоха: крики, блеяние животных и гудки проезжавших автомобилей.

Он был грязным и хотел принять душ, но здесь не было душа. Только сортирная дыра, прорезанная в полу уборной дальше по коридору. Весь вечер он расчесывал блошиные укусы и почти не спал, но чего можно было ожидать за жалкие гроши?

Ему понадобилось полтора дня и почти все оставшиеся суданские фунты, чтобы достать автомобиль с водителем, который согласился доставить его в столицу северного Дарфура. На остальные деньги Корт купил спутниковый телефон, добавив два АК-47 и часы, чтобы возместить разницу. У человека, увезшего его от Дирры, был кузен, который владел грязным пансионом в Эль-Фашире для дарфурцев, работавших на строительных проектах гуманитарных НКО. После короткой беседы с водителем кузен предложил Корту бесплатную комнату. Они даже обошли местные магазины и заплатили за одежду для него из собственных карманов. Корт обратил внимание, что многие суданцы обладают врожденной добротой и готовностью делиться своим временем и скудными пожитками с незнакомым человеком.

Он мог мало что предложить взамен, кроме слов благодарности на арабском и понимания местного языка жестов. Он так много раз прикладывал руку к сердцу и низко кланялся, что мог бы сойти за настоящего дарфурца, если бы не цвет кожи.

За свою карьеру Корт работал в десятках разных мест – либо в качестве оперативника-одиночки ЦРУ, либо в составе полувоенной оперативной группы того же ведомства, либо как наемный убийца в частном секторе, – и многие из этих мест, за неимением лучшего термина, можно было назвать человеческими отстойниками. Но время от времени, когда он оказывался где-то далеко, в географическом и культурном смысле, то пленялся местными пейзажами и жителями или их образом жизни и долго хранил память о них после завершения работы.

Сейчас он чувствовал нечто подобное по отношению к Дарфуру. Он не должен был находиться здесь. Здесь было многое, что заслуживало ненависти. Здесь было жарко, как в аду с тучами насекомых. Здесь правил деспот, командовавший бандами убийц и мародеров, но Корт ощущал упорство, трудолюбие и дисциплину местных жителей, встречавших каждый день жалкого существования с внутренним достоинством. Он невольно уважал этих людей за их борьбу за жизнь и ценил их доброту по отношению к нему.

Он с радостью отплатит за эту доброту, убрав со сцены человека, который систематически убивает их.

Он потянулся через матрас, взял телефон и набрал номер человека, находившегося в Санкт-Петербурге.

* * *

Григорий Иванович Сидоренко не спал. Его наемный убийца растворился на просторах Дарфура, на противоположном конце страны от того места, где ему полагалось быть, и за последние семьдесят два часа от него не поступало никаких известий. Более того, международные каналы новостей передавали репортажи из Дарфура об атаке на конвой гуманитарной помощи не более чем в полутора часах езды от того места, где Джентри видели последний раз. Подробности были скудными, но картина складывалась нехорошая.

Сид сидел на холоде за столом для завтрака, жевал сваренное вкрутую яйцо и смотрел на свой телефон. Он редко отрывал взгляд от аппарата за последние три дня.

Но когда телефон зазвонил, он вздрогнул от неожиданности.

Русский гангстер опрокинул «мимозу» в резном хрустальном бокале, потянувшись к телефону, коктейль из свежевыжатого апельсинового сока из Флориды, ликера Cuvée du Centenaire Grand Marnier и шампанского Krug Grande Cuvée пропитал его толстый флисовый халат с золотой подкладкой. Он не обратил внимания на лужу изысканных напитков и ответил на звонок.

– Слушаю вас, – сказал он по-русски.

– Это Грэй. Вы нормально слышите меня?

– Мистер Грэй, где вы?

– Я вернулся в Эль-Фашир. Сейчас я в безопасном месте, но не останусь здесь надолго.

– Что случилось?

– Ничего, о чем стоило бы беспокоиться. Немного сбился с пути.

– Сбился с пути?! Мистер Грэй, это неприемлемо! Вы поставили под угрозу весь ход операции! В ФСБ очень недовольны.

– Ничего не поделаешь.

– Мои люди поговорили с пилотом. Вы покинули аэропорт, чтобы спасти женщину. Женщину!

– Вашему пилоту не следовало улетать без меня.

– Женщину! – повторил Сид.

– Тут была более сложная ситуация…

– Это очень серьезная угроза для нашего рабочего графика.

– Нет проблем.

– Как вы можете говорить «нет проблем»? У нас не запланирован другой рейс в Хартум до отъезда президента Аббуда на побережье Красного моря! Как вы собираетесь…

– Вы можете вернуть самолет в Эль-Фашир?

– Да, я организовал перелет. Самолет вылетает сегодня из Белоруссии. Но мы можем только вывезти вас из страны. У пилотов больше не будет посадок в Судане.

– Нет надобности приземляться в другом месте.

– Не понимаю.

– Возьмите ручку и бумагу. Мне понадобится кое-какое снаряжение на этом самолете, если я собираюсь продолжить операцию. Пусть ФСБ поможет вам все собрать. Не беспокойтесь. Это мелкое недоразумение скоро будет забыто.

– Если они не приземлятся, то как вы…

– На обратном пути им понадобится летный план, который предполагает часть маршрута над Красным морем. Они могут это организовать. Теперь записывайте.

На другом конце линии послышалось шуршание.

– Подождите… Так, я готов.

Корт продиктовал список необходимых вещей, Сидоренко записывал за ним, как прилежная секретарша. Когда он закончил, русский босс шумно выдохнул воздух.

– Вы сможете это сделать?

– Конечно.

– А пилот… он сможет это сделать?

– Поговорите с ним, когда мы будем находиться в воздухе. Убедите его буквально следовать моим инструкциям.

– Да, разумеется, – Сидоренко больше не сердился. В его голосе снова зазвучали звонкие ноты взволнованного предвкушения. – Но это будет… опасно для вас.

– Вас заботит мое благополучие?

– Естественно. Я… я просто хочу знать, как еще можно вам помочь.

– Что-то еще?

– У меня был человек, который должен был доставить вас на автомобиле из Хартума в Суакин. Если мы продолжим так, как вы предлагаете, то вам придется пересекать местность в одиночку и пешком. Вы не похожи на типичного суданца.

– В том регионе есть племя светлокожих арабов. Рашайда. С близкого расстояния фокус не пройдет, но если кто-то увидит меня в автомобиле или идущим по полю, когда я буду в местной одежде и тюрбане, то может принять меня за рашайда, если не станет присматриваться.

– И вы готовы поставить на это свою жизнь?

– Так я обычно и делаю, – небрежно ответил Корт.

– Поразительно, – прошептал Сидоренко.

Наступила долгая пауза. Сид думал, что американец отреагирует на его комментарий, но тот лишь сказал:

– План остается в действии. После моего приземления больше никаких контактов до завершения работы.

– Да. Но человек, который собирался доставить вас в Суакин, служит там в городской полиции. Иногда он работает осведомителем для ФСБ. Он может обеспечить вас полезной разведывательной информацией. А я могу организовать встречу.

Корт обдумал предложение. В том, что касалось операции Сида, он на самом деле не нуждался в полицейском осведомителе. Но для операции Зака? Для операции «Ночной сапфир» определенно пригодится еще один источник информации о раскладе сил на местности.

– Договорились.

– Пожалуйста, мистер Грэй, запомните одну вещь, – назидательным тоном произнес Сид. – У меня есть женщины для вас. Много красивых женщин. Оставьте в покое тех, что вы найдете в пустыне; когда вы вернетесь, у вас не будет недостатка в женщинах!

Корт вздохнул.

– И почему я не подумал об этом?

* * *

Корт прислонился головой к фанерной стене комнаты. Он понимал, что ему нужно позвонить Заку, но до последнего оттягивал этот момент. Он знал, что получит фирменную выволочку от своего бывшего командира. И не ошибся.

После третьего звонка Зак ответил; на этот раз он обошелся без любезностей.

– Какого хрена, парень?

– У меня вышла задержка.

– Задержка? В самом деле? Хорошо. Я рад, что все обошлось, поскольку еще минуту назад я беспокоился, что мои гребаные часы спешат на двое суток!

– Я влип в историю с НСБ. И с джанджавидами.

– С НСБ и с джанджами? Ты покинул аэропорт.

– Да.

– Это, случайно, не имеет отношения к одной канадской телке, которая работает в МУС?

– Она что, проболталась?

– Она не проболталась. Мне все стало ясно, когда я увидел репортажи о взорванных конвоях НКО! Должно быть, ты вскружил ей голову; она говорит, что даже не помнит, как ты выглядишь, но дарфурцы утверждают, что какой-то лилейно-белый мерзавец взорвал два их грузовика и укокошил до хера джанджавидов. Какого дьявола ты вытворяешь?

– Она нуждалась в моей помощи.

– Вот как? Замечательно. Но знаешь, что? Мне тоже нужна твоя помощь. Мне нужно, чтобы ты выполнил свою треклятую работу! Если ты крутишь хвостом в пустыне, когда должен готовиться к самой важной спецоперации ЦРУ за последние десять лет, это не поспособствует отмене приказа о твоей ликвидации, Шестой.

– Я не крутил хвостом. Они собирались убить ее.

– Как трогательно! Сейчас я пролью реки слез. Целый гребаный Нил слез, потому что мы с ребятами уже собирались переплыть эту чертову реку, чтобы вытащить твою задницу из Дарфура.

Корт понимал: возможность того, что ЦРУ могло послать группу «Виски-Сьерра» в Дарфур ради спасения «Сьерры-шесть» равнялась нулю. Это было смехотворное утверждение. Тем не менее он знал, когда лучше молча выслушать пафосную демагогию «Сьерры-один». Как лесной пожар, который выжигает гору с такой скоростью, что не остается даже углей, гневная тирада Зака прервалась после того, как Корт перестал возражать ему.

– Послушай, – сказал Корт, уже уставший от беседы с Заком. – Все в порядке. Сегодня вечером Сид пришлет самолет сюда, в Эль-Фашир. Я буду в Суакине завтра вечером. Выйду на цель вовремя для начала операции в воскресенье, в 6:30 утра. Все идет по плану.

– Лучше дважды убедись в этом, парень. Поспеши на позицию. От этого многое зависит.

– Да, так точно. Конец связи.

Глава 29

Корт следил за исправно работавшим приемником GPS на своих новых часах, сидя на скамье в задней части салона «Антонова». Это позволяло ему определять геолокацию полета, чтобы не сомневаться, что пилот все делает правильно.

Он летел на «АН-26», значительно менее крупном транспортном самолете, чем тот, на котором он прибыл в Судан три дня назад. Оставалось гадать, сколько еще людей находится на борту. Корт ни с кем не разговаривал и не заглядывал в кабину после того, как поднялся на борт менее двух часов назад. Он ожидал у конца взлетной полосы аэропорта в Эль-Фашире и провел четыре часа, отмахиваясь от мух, отгоняя мелких скорпионов и пауков размером с обеденную тарелку и лежа в укрытии под сломанным крылом одного из заброшенных самолетов, которые лежали, как мертвые птицы, вдоль бетонной полосы. Сначала он рассчитывал подождать в кабине одного из этих самолетов, но там было слишком жарко и тесно, а кроме того, ему пришлось бы разбираться со змеями. Когда он перелез через ограду аэропорта, у него осталась последняя бутылка воды, и он допил последний глоток за час до посадки русского самолета, который снова пошел на взлет почти через три часа.

Он забрался внутрь через люк, который они оставили открытым по указанию Сида, которое тот передал летной команде «Рособоронэкспорта» через ФСБ. Пока он перемещался в тускло освещенном грузовом салоне, то нашел заказанное снаряжение, прикрепленное к страховочной сетке. Это был такой же рюкзак, какой он имел при себе во время предыдущего полета, плюс несколько новых предметов, необходимых для измененного плана операции в связи с его трехдневным пребыванием в Дарфуре. Члены команды «Антонова» не потрудились даже выйти из кабины и убедиться, что погрузка прошла нормально и у него есть все необходимое.

Этим русским было наплевать на него и на его работу. Вероятно, они были раздосадованы необычным летным планом и определенно раздражены непривычным маневром, который им предстояло выполнить, не говоря уже о грубом вмешательстве ФСБ с указаниями о том, как и что они должны делать.

Они не хотели знать, с кем имеют дело. И это вполне устраивало Серого Человека.

Он провел первый час полета, с одержимой тщательностью проверяя и перепроверяя свое снаряжение. Он не доверил этим русским свою жизнь и не доверял их проверке всех необходимых устройств, которые ему понадобятся в течение ближайших сорока восьми часов, чтобы сохранить свою жизнь и выполнить поставленную задачу. Когда он убедился, что все в порядке, то опустился на скамью и попробовал расслабиться.

Вскоре его мысли отвлеклись от предстоящей миссии. Ему хотелось принять болеутоляющую таблетку, хотя он не испытывал боли. Уровень адреналина был высоким, как всегда бывало перед началом работы, но сейчас его беспокоило, что он нервничает сильнее, чем прежде.

Когда-то, работая в опергруппе SAD, он был похож на хорошо отлаженный механизм.

Женщина из Канады каким-то образом сумела залезть ему в голову. Ему не хватило ума не вступать с ней в разговоры и не оправдываться перед ней, но в ее поведении было что-то, одновременно раздражавшее и успокаивавшее его. Он бы никогда не признался в уважении к ней – он был абсолютно не согласен с профессиональным ханжеством, принятым в ее ведомстве, – но на темной стороне, где ему приходилось работать, редко встречались настоящие люди. И хотя в обычной жизни она, скорее всего, была идеалисткой и пацифисткой, распевавшей песню «Мы – это мир» и обнимавшей деревья, по крайней мере, она была идеалисткой, которая сталкивалась лицом к лицу с реальными опасностями этого мира.

Самолет начал круто снижаться, отчего желудок подкатил к горлу, и Корт расстегнул пряжку ремня безопасности.

Во время дня, который они провели вместе, Элен Уолш нажала какие-то кнопки в голове у Джентри, и, хотя эта женщина прямо сейчас могла готовить обвинительный акт, начинать расследование и вкладывать все силы в попытку отправить его за решетку, Корт не мог сказать, что больше не хочет видеть ее.

Он покачал головой. Черт, выбрось эти бредни из головы.

«Ан-26» быстро выровнялся, отчего желудок Корта дернулся в противоположном направлении. Со скрипом и жужжанием за его спиной раскрылся задний грузовой люк. За красным освещением кабины появилось холодное ночное небо. Порыв воздуха был громким, как пневматический хлопок, но едва ощутимым, так как аэродинамика самолета не пропускала ветер внутрь.

Да, когда-то он был хорошо смазанным механизмом.

Корт встал, убедился в том, что снаряжение надежно закреплено на теле, и стал продвигаться к темному люку.

Он внушал себе, что все еще остается механизмом, и он верил в это. Просто ему нужно было немного больше смазки, чем в прежние дни.

Серый Человек медленно прошел по наклонному пандусу и вывалился в черное небо.

* * *

Здесь, у восточного побережья Судана, ночной воздух был прохладным; легкий бриз, задувавший со стороны океана, обеспечивал это. Область холмов Красного моря, топографическая аномалия к западу от Порт-Судана и к северо-западу от Суакина, поднималась на тысячу футов над Сахелем: бесформенное скалистое искажение темно-коричневого цвета над плоским ландшафтом.

В половину первого ночи на склонах холмов не светился ни один огонек, лишь в небе висел узкий серп луны. На десятки километров во всех направлениях не было источников электричества, но эти холмы не были необитаемыми. Здесь жили народы беджа и рашайда. Они пасли коз или содержали маленькие фермы на плато, торговали на рынках Порт-Судана или Суакина, возделывали землю, где только могли, и питались ее скудными плодами. Больше всего они старались избегать могущественных арабских племен, которые имели власть и возглавляли правительство Судана.

Когда-то в этих холмах нашли золото. Со времен фараонов золотую руду добывали и транспортировали по суше в Каир и Александрию. Теперь добыча драгоценных металлов в регионе почти прекратилась, но гипс, железную руду и известняк все еще выцарапывали из негодной породы и отправляли в те места, где существовала потребность в сырье для строительных материалов.

Здесь все это определенно не требовалось.

Несколько лет назад здесь бушевала война. Как и в Дарфуре или в южном Судане, восточные меньшинства однажды попытались восстать и сбросить ярмо угнетения. Они были плохо организованы, еще хуже вооружены и материально обеспечены, поэтому их покорение стало лишь легким делом на фоне гораздо более крупных и кровопролитных гражданских конфликтов на другом конце этой обширной страны.

Теперь на темном и прохладном краю холмистой возвышенности с видом на плоскую прибрежную равнину, которая тянулась на двадцать миль до Порт-Судана, не было ничего, кроме тощих коз, оставленных на ночном выпасе народом беджа. Многие животные спали стоя, другие лениво жевали пучки зеленой травы.

Серая коза громко заблеяла, к ней присоединилась другая, потом третья. Вскоре козлиные крики слились в хор, а потом маленькое стадо разделилось и разбежалось от центра, оставив свободное пространство на травянистом склоне.

Большой коричневый рюкзак грохнулся на пустое место и покатился по склону, размахивая за собой двадцатипятифутовым шнуром.

Через несколько секунд человек в темной одежде приземлился на обе ноги и как будто восстановил равновесие после короткой пробежки, но парашют над его головой сдувался и надувался под порывами ветра и мотал его из стороны в сторону. Он споткнулся и побежал вперед, дергая и подтягивая стропы на ходу.

Через тридцать метров он наконец остановился. Парашют лежал на земле, козлиное блеянье постепенно затихло, и стадо вернулось на прежнее место, как будто и не заметило странного вторжения.

Джентри опустился на землю, прижал трепещущую парашютную ткань к груди и огляделся в темноте.

– Полное дерьмо, – сказал он, не обращаясь ни к кому в особенности, потом согнулся пополам, оперся на левый локоть и сблевал в сухую траву.

Когда он пришел в себя, то прополоскал рот водой из фляжки в рюкзаке, сплюнул и поглядел вдаль. Он сидел лицом к востоку и видел на северо-востоке огни Порт-Судана примерно в двадцати милях по прибрежной равнине. Потом он повернулся направо и посмотрел на юг. Он знал, что Суакин находится там, в двадцати пяти милях или немного больше. Нужно было как можно скорее добраться туда.

Ему уже хотелось быть там и разведать территорию, исследовать реальную местность вместо карты и уточнить свой план.

Корт встал и обнаружил, что его левая ягодица ушиблена и немного опухла, но не обратил на это внимания. В рюкзаке были болеутоляющие средства. И слабые, и самые сильные. Он упрятал их поглубже, борясь с искушением и желая подольше обойтись без них. Это была временная победа, поскольку он больше не залезал в рюкзак за таблетками.

Несколько минут он провел среди тощих коз, спрятав парашют и другие ненужные мешки в колышущейся траве и зарослях кустарника. Он переоделся, облачившись в простые темно-синие штаны и темно-зеленую рубашку с короткими рукавами; и то, и другое было куплено вчера в Эль-Фашире. Рашайда, светлокожие арабы местного происхождения, часто предпочитали западный стиль одежды длинным плащам и широким балахонам. Он понимал, что при личном контакте никто не поверит, что он принадлежит к рашайда: ни один носитель арабского языка не купился бы на его неуклюжую речь, да он и говорил на другом диалекте. Поэтому он собирался избегать близких контактов, а при необходимости называть себя боснийским мусульманином, который изучал арабский язык в Египте, но решил совершить хадж – очистительное мусульманское паломничество в Мекку, в Саудовской Аравии. Среди мусульман Восточной Африки Суакин был известен как порт, откуда можно было переправиться через Красное море в Джидду для дальнейшего перехода в Мекку. Корт даже приобрел молельный коврик на рынке Эль-Фашира, чтобы подкрепить свою историю.

Пожалуй, это было самое ненадежное прикрытие, которое он когда-либо изобретал. Джентри не знал ни слова на сербохорватском языке, принятом в Боснии. Он не мог найти никакой веской или даже хлипкой причины для того, чтобы босниец, который учился в Египте, вдруг решил проникнуть в Саудовскую Аравию через Судан. Он не мог объяснить происхождение большого рюкзака, а тем более снайперской винтовки и других интересных вещей, хранившихся в рюкзаке. Он не мог объяснить крупную сумму денег в его бумажнике и денежном поясе. Он не мог рассказать, каким путем пришел из Египта в Судан, или объяснить, где он жил в Каире.

При любых серьезных вопросах он решил изображать дурачка, что было легче всего в данных обстоятельствах.

Нет, эта легенда могла сработать только при мимолетных встречах. Если бы его остановили полицейские, солдаты или любой правительственный чиновник более высокого ранга, чем уборщики верблюжьего навоза на улицах, то, несмотря ни на что, он мог бы предстать в единственном облике: неверный убийца, упавший с неба.

Около часа ночи Серый Человек забросил свой рюкзак на спину и начал спускаться с холма.

* * *

В восемь утра Корт сидел по-турецки на высокой куче соломы, уложенной в двухколесную тележку, которую тянул осел и вели двое мальчиков из народа беджа. Мальчики, едва достигшие совершеннолетия, носили прически «афро» в виде копны буйных завитков и были одеты в мешковатые бежевые штаны и бурые жилеты, под которыми их молочно-шоколадная кожа казалась румяной в лучах утреннего солнца. Корт скормил им историю о боснийском паломнике, которая удовлетворила их, и дал им несколько суданских фунтов, которые они с радостью приняли. Они направлялись в Суакин к своему дяде вместе с осликом и тележкой, и хотя это средство передвижения было не быстрее пешехода, Корт определенно предпочитал его.

Он объяснил мальчикам, что, будучи иностранцем, непривычным к местным обычаям, не хочет неприятностей с местными властями, и они с помощью общеупотребительных арабских слов и пантомимы посоветовали ему прятаться в сене от проезжающих автомобилей или перед контрольно-пропускными пунктами. Для мальчиков это было игрой, и он подкупил их сытным завтраком и чаем в придорожном ларьке для тех, кто направлялся в Суакин, чтобы попасть на паром в Джидду. Он даже купил ослику отдельный обед с такой же едой, как у людей, что вызвало у мальчиков истерических хохот.

После полудня, когда в мглистой дымке показалось побережье Красного моря, Джентри зарылся глубоко в солому и оставался там. Он старался не задохнуться в пыли и не думать о покалывающих и щекочущих ощущениях в штанах и под рубашкой. Движение на дороге стало гораздо более оживленным: автобусы, телеги, запряженные ослами и лошадями, пешеходы и редкие автомобили. Дважды мимо проехали военные транспортные грузовики.

Сидоренко снабдил Джентри подробными письменными материалами о Суакине. Корт большей частью оставил их без внимания, не считая карты: сочинение о древнем порте не показалось ему значимым для предстоящей операции. Но он все-таки прочитал короткую статью о городе и был восхищен его богатой историей. Наряду с ежедневными паромами в Джидду, Суакин был также известен как последний порт активной работорговли в Африке, которая прекратилась лишь в 1946 году. Суакин играл ключевую роль в африканской работорговле независимо от того, кто контролировал город: египтяне, османцы или британцы. Многие самые большие и красивые здания в городе (практически все они теперь находились в плачевном состоянии) были построены на средства от этой жестокой, но прибыльной индустрии.

Корт знал, что не стоит ожидать ничего особенного от местной инфраструктуры, но у президента Аббуда была ферма на окраине города, и он получал удовольствие от личного исполнения утреннего призыва на молитву с высокой галереи минарета у мечети с видом на Красное море.

Именно это обстоятельство включило мечеть в маршрут Корта Джентри.