Текст книги "За гранью "

Автор книги: Марк Энтони

сообщить о нарушении

Текущая страница: 41 (всего у книги 54 страниц)

Взор короля как бы невзначай остановился на Эйрин. Баронесса вспыхнула.

– А сейчас перейдем к делу, миледи, – продолжал Бореас, словно не замечая румянца на бархатных щечках своей юной воспитанницы. – Раз вы убедились в моей непричастности к обнаруженному вами заговору, то, может быть, откроете мне наконец, кто все это затеял?

– Служители культа Ворона, за которыми стоит Бледный Властелин, – тихо сказала Грейс.

Бореас с усмешкой погладил бороду.

– Сдается мне, наш Суровый Бард уже и вас успел обратить в свою веру.

Фолкен шагнул вперед, порываясь что-то сказать, но Грейс жестом остановила его.

– Не надо, Фолкен! Пожалуйста. Лучше я сама. Бард встретился с ней взглядом, нехотя кивнул и отступил. Грейс собралась с духом и приблизилась к повелителю Кейлавана.

– Вы правы, ваше величество. Я оказалась хорошей шпионкой, хотя еще недавно ни о чем таком не помышляла. И, как вы верно подметили, действительно многому научилась за минувшие недели, в том числе – не принимать на веру ничего, пусть даже все вокруг свято в этом убеждены. Вы можете сомневаться в словах Фолкена, но я своими глазами видела прямое доказательство их истинности. Так же как и все... все мои друзья. И теперь я убеждена, что Бледный Властелин существует, а исходящая от него угроза более чем реальна.

Бореас воспринял ее вызывающий взгляд со странной невозмутимостью. В свою очередь, посмотрев в упор на Грейс, он вкрадчиво спросил:

– С чего вы взяли, что я не верю в Бледного Властелина, миледи? Разве я когда-нибудь это утверждал?

Слова короля порядком ошарашили не только Грейс, но и подавляющее большинство присутствующих. Кроме Мелии, которая еле заметно кивнула и загадочно усмехнулась.

– Чему это вы так удивляетесь? – грозно сдвинул брови Бореас. – Или вы всерьез считаете своего короля тупоголовым болваном? – Он отошел от Грейс к камину, присел на корточки и принялся гладить одного из спящих у огня мастифов. – Как вы думаете, почему я затеял всю эту возню с созывом Совета Королей? Да потому что знаю, какую угрозу таит в себе пробуждение Бледного

Властелина! А может, вы солидарны с Эминдой, утверждавшей, будто меня напугала шайка грязных разбойников?

Грейс отрицательно затрясла головой. У нее не хватило бы воображения представить существо, способное напугать Бореаса.

Резко поднявшись, король обратился к барду:

– Ты помнишь свой последний визит в Кейлавер, Черная Рука? Так вот, Фолкен, я не пропустил мимо ушей твое предупреждение – хотя ты, наверное, был уверен в обратном. Я запомнил твои слова о силах Зла, вновь поднимающих голову на просторах Фаленгарта. Кое-что я тогда разузнал сам, кое-что проведали мои шпионы. Стекавшиеся ко мне сведения косвенно подтверждали твою правоту, но прямых доказательств добыть так и не удалось. Первым реальным свидетельством пробуждения Бледного Властелина стала для меня принесенная тобой на открытие Совета разбитая руна. Лишь увидав ее своими глазами, я безоговорочно поверил в неотвратимость угрозы.

Руки Фолкена непроизвольно сжались в кулаки.

– Отчего же тогда ваше величество не соизволили попытаться внушить вашу уверенность другим и до последнего препятствовали сделать это мне? сухим, неприязненным тоном осведомился бард.

– Ты хороший менестрель, Фолкен, но политика из тебя никогда не получится! Да вздумай я в открытую поддержать тебя после того, что ты учинил, со скандалом прорвавшись на первое заседание и заставив себя выслушать, я немедленно потерял бы всех своих сторонников и утратил все влияние в качестве председательствующего на Совете. – Бореас неожиданно усмехнулся. – Не огорчайся, Черная Рука, твой ораторский пыл не пропал даром. Будь доволен хотя бы тем, что снял камень с моей души: я ведь вплоть до твоего появления сомневался, правильно ли поступаю, решившись на созыв Совета. С другой стороны, подгадил ты мне тоже изрядно. Если бы ты сразу не высунулся с требованием немедленного голосования и не сорвал тем самым мой тщательно продуманный план убеждения и привлечения на свою сторону колеблющихся, сейчас, возможно, все уже было бы решено в благоприятном для нас варианте. Остается надеяться, что свидетельство леди Грейс все же позволит нам рассеять сомнения и склонить чашу весов в нужном направлении.

Фолкен так и застыл с полуоткрытым ртом. Впервые с момента знакомства Грейс видела его ошеломленным и не находящим слов. Она перевела взгляд на Бореаса. Ни ночная рубаха, ни растрепанные со сна волосы нисколько не умаляли грозной мощи и подлинно королевского величия его могучей фигуры. Если прежде Грейс считала Бореаса в первую очередь королем-воином, привыкшим к нахрапу и склонным к самодурству и сумасбродству, то теперь перед нею предстал тонкий и расчетливый политик, способный просчитать и осуществить многоходовую комбинацию.

Но сюрпризы на этом не закончились. Мимоходом посрамив и несказанно изумив самого Сурового Барда, его величество вновь переключил внимание на Грейс.

– Что касается вас, миледи, то вы, признаюсь, меня весьма удивили, а это, уверяю вас, не так просто сделать. Мне и в голову не приходило, что добытые вами сведения могут когда-нибудь оказаться по-настоящему полезными.

Теперь уже у Грейс отвисла челюсть.

– Что? – выдохнула она, с ужасом глядя на Бореаса. Король непринужденно рассмеялся:

– Ах, миледи, только не заставляйте меня усомниться в ваших умственных способностях, умоляю вас! Не вы одна умеете хранить тайну. Самое большее, на что я мог надеяться, привлекая вас в качестве шпионки, это превратить вас – да простит мне ваша светлость столь неподобающее сравнение – в нечто вроде назойливой мухи и терпеливо выжидать, пока кому-то ваша назойливость не надоест так сильно, что он – или она – попытается вас прихлопнуть и обнаружит тем самым свои истинные намерения. Но вы проявили себя куда более талантливым и удачливым соглядатаем, чем я рассчитывал.

Как и у Фолкена, у Грейс после таких откровений даже не нашлось подходящих слов. Выходит, все эти недели она шпионила, вынюхивала, выспрашивала и интриговала понапрасну?! Стоп, почему же понапрасну? Ведь результат-то налицо!

– Хоть я и благодарен вам, миледи, однако новости вы принесли весьма скверные, – продолжал король, заметно помрачнев. – Особенно меня тревожит деятельность культа Ворона. Я знал, что его приверженцы потихоньку и пока тайно укрепляют свои позиции в Кейлаване, но не подозревал об их связи с Бледным Властелином.

– Есть связь, сир, и прямая! – подтвердила Грейс и замялась на мгновение; теперь ей предстояло самое трудное: рассказать королю обо всем остальном, надеясь лишь на его благосклонность – в конце концов, именно благодаря ее деятельности сработал королевский план, и кто-то, выражаясь его словами, "попытался ее прихлопнуть". – Кроме того, ваше величество, заторопилась она, словно бросаясь в омут, – я должна вам признаться, что...

– Ни слова больше, миледи, – мановением руки пресек ее словоизвержение Бореас. – У меня нет ни времени, ни желания выслушивать несущественные подробности. Хороший шпион должен уметь выделить главное и доложить только суть. Излишек информации иногда причиняет больше вреда, нежели ее недостаток. Я уже знаю все, что мне необходимо знать, и немедленно приму меры по пресечению деятельности культа Ворона в моем королевстве и заговорщиков в моем замке.

В глазах у него вспыхнул огонь, в голосе зазвенела сталь. Грейс снова увидела перед собой прежнего Бореаса – упрямого, вспыльчивого, неукротимого.

– А сейчас все убирайтесь вон из моей опочивальни! – по-медвежьи рявкнул король, угрожающе надвигаясь на Грейс.

Та испуганно попятилась назад, склонилась в коротком реверансе и обратилась в бегство. Остальные, кто с поклоном, кто поспешно приседая даже леди Мелия, – гурьбой устремились за ней. Дверь гулко захлопнулась, отделив наконец всю компанию от рассвирепевшего монарха и его жуткой своры исполинских псов.

– А дальше что? – подал голос Трэвис, когда они очутились в коридоре и остановились перевести дух и собраться с мыслями.

У Грейс на его вопрос ответа пока не имелось. Все ее помыслы были связаны с закончившейся аудиенцией, и так далеко она не заглядывала. В принципе особых причин для волнения она не видела. Бореас поставлен в известность о заговоре и недвусмысленно дал им понять, что сам займется злоумышленниками. Очень может быть, что все на этом закончится – и для нее, и для ее друзей

Зато Мелия, как всегда, за словом в карман не полезла.

– Дальше мы отправимся завтракать, дорогой, – сказала она и вопросительно взглянула на Грейс, Эйрин и Даржа: – Предлагаю всем пойти к нам. Я угощаю. Заодно и побеседуем.

Предложение было принято не только без возражений, но и при шумном одобрении Бельтана. На Земле Грейс и представить не могла, что ее когда-нибудь будет окружать столько друзей. А здесь почему-то казалось в порядке вещей вот так шагать всемером по коридору, весело переговариваясь и остро ощущая близость и приязнь друг друга.

Путь их пролегал мимо парадного входа в замок. Они почти пересекли огромный холл, украшенный колоннами, и собирались углубиться в лабиринт переходов и спиральных лестниц, ведущий на верхние этажи, когда массивные двери вдруг распахнулись, впустив внутрь мощный порыв ледяного ветра, мгновенно раздувшего колоколом скромное серенькое платье Грейс. Ее спутники и спутницы разом ухватились за полы плащей, края туник, юбки и шапочки. Двери снова закрылись, отрезав проникшее в замок щупальце бушующей снаружи стихии. Грейс расправила сбившиеся оборки, подняла голову и увидела теснящуюся на пороге пеструю толпу... типажей.

Да, другого слова, пожалуй, и не подобрать. Именно типажи, словно сошедшие со страниц какой-то невообразимой пьесы.

В первую очередь поражали взор их экзотические наряды и не менее экзотические манеры. В женские прически причудливо вплетались зеленые ветви и цветы, мужчины щеголяли в меховых штанах в обтяжку, а высокий старик в белом хитоне до пят разбрасывал во все стороны пригоршни сушеных лепестков; кружась в воздухе, они усеивали каменные плиты пола подобием снежного покрова.

Эйрин озабоченно нахмурилась.

– Вот же незадача! – вырвалось у нее. – Что-то рано они нынче к нам пожаловали. Ума не приложу, где их разместить? Грейс уставилась на подругу:

– Рано? Ты хочешь сказать, что их здесь ожидали?

– Ну да, – кивнула баронесса. – Это странствующие актеры. По приказу Бореаса их труппу наняли для представления во время традиционного пира в канун празднования Дня Среднезимья. Но до праздника целая неделя, а они уже прибыли на мою голову!

Актеры? Грейс не сводила глаз с необычного сборища. Сориентировавшись или следуя чьим-то инструкциям, они гуськом потянулись в боковой проход. Лишь тогда Грейс заметила среди них маленького человечка не выше трех футов ростом в пестром желто-зеленом наряде. Сложен он был вполне пропорционально; очевидно, врожденный лилипутизм, вызванный замедлением развития гипофиза.

Рядом с ней кто-то шумно, с присвистом, выдохнул. Грейс повернула голову. Трэвис с изумленным видом таращился на лилипута.

– Будь я проклят, если это не Трифкин-Клюковка! – прошептал он.

Не успел он произнести эти слова, как человечек обернулся, посмотрел прямо на них и приветственным жестом приподнял свой украшенный пером красный шутовской колпак, хотя находился на таком расстоянии, что никак не мог услышать Трэвиса.

Грейс начало разбирать любопытство, но процессия актеров уже завернула за угол и скрылась в арочном проеме. Они остались одни в холодном опустевшем зале, пол которого усеивали мелкие, как снежинки, белые лепестки полевой ромашки.

87

Изменив традиции, члены Круга Черного Ножа на этот раз решили собраться в дневное время.

Они снова встретились в заброшенной караульной башне. Хотя уже давно перевалило за полдень, густой туман и не думал рассеиваться. Трэвис сидел у давно опустевшего очага, некогда согревавшего иззябших на посту караульщиков, и думал о том, суждено ли снова вспыхнуть в нем огню в ближайшем будущем.

Последним заявился Бельтан.

– Прошу прощения за опоздание, – извинился рыцарь, закрывая за собой дверь и звеня при этом кольчугой.

– Почему ты в доспехах и при полном вооружении, друг Бельтан? поинтересовался Дарж, одетый в свой обычный наряд: дымчато-серая туника и такого же цвета штаны.

Трэвис с интересом наблюдал за обоими рыцарями. Всякий раз, когда ему случалось видеть их вместе, его поражал разительный контраст между ними. Один – черный, суровый, угрюмый; второй – светлый, открытый, жизнерадостный. Как ночь и день. Нет, скорее – как вепрь и лев. Оба могучи и смертельно опасны – но каждый в своем роде. Слава Богу, что и тот, и другой на их стороне!

Бельтан нахмурил брови, отчего складки у него на лбу сделались глубже и рельефнее.

– Это все из-за дядюшки, – сердито проворчал он. – Вызвал меня к себе и приказал возглавить дворцовую стражу. С утра рыщем по всему замку и очищаем от последователей культа Ворона. Несколько штук уже выловили.

"Очищаем". Трэвис догадывался, что кроется за внешне невинным смыслом. Он имел все основания считать Бельтана добрым и великодушным человеком, но никогда не забывал о покрывавших все его тело бесчисленных шрамах.

– Я понимаю, конечно, что без этого не обойтись, – вздохнул рыцарь, словно отвечая на невысказанную мысль Трэвиса, – но мне, признаться, такая работенка не по душе. Нам приказано искать убийц, а мы пока что хватаем всякую мелочь – нищих, юродивых, отчаявшихся. Все они простолюдины и вряд ли отчетливо понимают, что такое культ Ворона. Эти несчастные давно утратили надежду и потому цепляются за любую соломинку, сулящую им хоть какие-то перемены к лучшему.

Трэвис одобрительно посмотрел на Бельтана. Пожалуй, он все-таки поспешил с суждением – рыцарь по-прежнему заслуживал всяческого уважения.

– Ты мог бы сказать Бореасу "нет", – заметила Грейс.

– Мог бы, – согласился Бельтан, – но Мелия и Фолкен поддержали королевскую просьбу – уж не знаю почему.

Трэвис не хотел говорить этого вслух, да еще перед всеми, но у него как-то само собой вырвалось:

– Быть может, потому, что они знают: ты не станешь карать человека, виновного лишь в утрате надежды.

Рыцаря его слова сначала привели в замешательство, но, подумав немного, он согласно кивнул. Лицо его все еще оставалось хмурым, однако омрачавшая чело тень исчезла.

Теперь, когда все конспираторы в сборе, можно было перейти к насущным делам Эйрин рассказала о своем разговоре с королем и лордом Олрейном. По словам баронессы, Бореас придумал хитрый план, заключающийся в том, чтобы ежедневно перемещать гостящих в Кейлавере монархов из одних апартаментов в другие. В этом случае никто, включая заговорщиков, не сможет заранее узнать, где проведет следующую ночь намеченная жертва

Ответственность за все эти перемещения легла, разумеется, на плечи достопочтенного сенешаля. При этом король запретил ему открывать переселяемым правителям и правительницам доминионов истинную причину, потому что собирался сам выступить на Совете с сенсационным разоблачением после того, как злоумышленники будут схвачены. Таким образом, Бореас рассчитывал убить сразу двух зайцев: и заговор ликвидировать, и использовать его главарей с тем, чтобы склонить на свою сторону хотя бы часть оппозиции при повторном голосовании. А отдуваться выпало лорду Олрейну, которому пришлось изобретать различные предлоги, чтобы убедить капризных постояльцев покинуть насиженное место и перебраться в новые покои. Придуманные им варианты разнообразием не отличались и ограничивались в основном протечками на верхних этажах и трещинами в стенах или потолке. С женщинами было еще проще' им стоило только намекнуть, что горничная видела в их спальне крысу. В целом задумано было неплохо, но королевский план имел один весьма существенный недостаток' во всем Кейлавере не хватило бы помещений для сколько-нибудь продолжительной перетасовки коронованных гостей, да те и сами не позволили бы долго морочить себе головы. Поэтому найти и арестовать заговорщиков следовало как можно скорее.

– Итак, чем займется сегодня наш Круг? – спросил Бельтан

– Предлагаю всем включиться в поиски раненого заговорщика, высказалась Грейс, глянув на кейлаванского принца. – В моем видении один из них нанес другому удар кинжалом. А вчера мы с Трэвисом видели кровь на снегу внутри каменного круга и вдоль конского следа, ведущего от стоячих камней к цитадели.

Дарж задумчиво пригладил усы.

– Выходит, если мы узнаем, кто из обитателей замка получил вчера ножевую рану...

–... то узнаем и имя заговорщика! – подхватил Трэвис. Эйрин задумалась.

– Мне обычно докладывают обо всех несчастных случаях, – сказала она. Вчера, насколько я помню, пострадали всего двое: судомойка обварила ноги, нечаянно опрокинув котел с кипятком, и подручного в кузне лягнула лошадь. Баронесса внезапно нахмурилась. – Ах да, совсем забыла: вчера вечером лорд Ольстин потребовал к себе королевского лейб-медика, но отказался объяснить, в чем его недомогание.

Бельтан с презрением фыркнул:

– Если этот ходячий винный бурдюк, именуемый лордом Ольстином, принадлежит к числу заговорщиков-убийц, я готов, не сходя с места, слопать свою кольчугу вплоть до последнего звена. Поверьте, подозревая его, мы только теряем время!

– А вот я не стала бы так безоговорочно сбрасывать его со счетов, каким-то чужим голосом заговорила Грейс; ее бледное лицо напоминало гипсовую маску, взор затуманился. – Вы забыли о железных сердцах, продолжала она. – Одного мы уже видели, и никто не знает, сколько еще таких ходит среди нас... Их невозможно определить по внешнему виду и очень трудно заподозрить, потому что они стараются ничем не выделяться среди окружающих. Есть только один способ узнать наверняка. Только один... – Грейс внезапно затрясло крупной дрожью, но глаза прояснились; с испугом окинув взглядом встревоженные лица друзей, она прошептала: – Прошу прощения, я...

– Нет, миледи, – покачал головой Бельтан, – это мне следует попросить прощения. Вы совершенно правы: мы никого не можем считать вне подозрений.

Эйрин вздохнула.

– Если всех подозревать, то как выявить раненого заговорщика среди...

– Вы не должны забывать призыв Сумеречного леса, – отчетливо проговорил чей-то высокий, чуточку писклявый голос.

Грейс и Трэвис стремительно обернулись. Перед ними стоял маленький человечек в зеленой курточке и желтых штанишках. На круглом лице сверкали озорством и весельем лукавые глазки-бусинки цвета лесного ореха, но, если приглядеться, в глубине их зрачков можно было прочесть не то затаенную угрозу, не то непонятное предостережение.

– Трифкин-Клюковка! – воскликнул Трэвис.

– Ты с ним знаком? – покосилась на него Грейс. Лилипут с усмешкой погладил начисто лишенный волосяного покрова подбородок.

– Я бы так не сказал, миледи. Но мы встречались и раньше, не правда ли? – добавил он, подмигнув Трэвису.

Тот отчаянно покраснел и только молча кивнул, со стыдом вспоминая ту незабываемую ночь в Кельсиоре, когда он подглядывал в замочную скважину за отдыхающими после представления актерами. Пути их снова пересеклись, на этот раз в Кейлавере. Но что им здесь нужно?

– Выступить на празднике Дня Среднезимья, разумеется, – словно подслушав его мысли, объяснил шут. – И вам заодно помочь.

– Помочь нам? Каким образом? Трифкин загадочно улыбнулся и промолчал. Грейс присела на корточки, чтобы ее глаза оказались на одном уровне с глазами странного человечка.

– Что значит мы "не должны забывать призыв Сумеречного леса"? спросила она.

– Кто-то может быть совсем не тем, чем кажется, а кто-то, наоборот, может казаться совсем не тем, что он есть на самом деле, – нравоучительно изрек шут.

– Я не понимаю, – призналась Грейс. – Что вы имеете в виду? Снова загадочная улыбка и никакого ответа.

– Кто вы? – тихо спросила Грейс, глядя ему прямо в глаза. Трифкин-Клюковка поднес к губам указательный палец.

– Тс-с-с! – прошептал он. – Тьма уже здесь.

Послышался нежный, отдаленный перезвон колокольчиков, и таинственная фигурка растаяла в воздухе.

Грейс так и застыла с открытым от изумления ртом. Немного опомнившись, она оглянулась на Трэвиса, но тот лишь головой покачал в ответ на ее немой вопрос. Он сам не понимал, что сейчас с ними произошло. А может, и понимал, но боялся признаться в этом даже самому себе.

– ... тысяч обитателей замка? – ударил им в уши возмущенный голос баронессы.

Трэвис и Грейс тупо уставились на друзей. Бельтан поймал их взгляд и озабоченно нахмурился.

– Что это с вами? – спросил он. – Никак привидение увидели? На лицах Даржа и Эйрин отразились аналогичные эмоции, и Трэвис вдруг понял, что никто из них не только не видел Трифкина, но и не подозревал о его появлении. Разговор с шутом занял у него и Грейс не меньше минуты, тогда как для всех остальных прошла лишь доля секунды.

Он вопросительно взглянул на Грейс. Та кивнула и взяла его за руку.

– Извините, что прерываю вас, друзья, но мы должны вам кое-что рассказать...

88

На следующий день Трэвис проснулся в предрассветных сумерках, дрожа от холода, натянул одежду, неслышно, чтобы не беспокоить спящих Мелию и Фолкена, выскользнул за дверь и через несколько минут уже поднимался по выщербленным ступеням башни толкователей рун.

Джемис в то утро пребывал в еще более отвратительном настроении, чем обычно, и свиток с рунами для копирования, выданный им Трэвису в качестве дневного задания, был вдвое длиннее предыдущего. К вечеру он успел закончить лишь половику урока и был отпущен домой только благодаря заступничеству Рина.

Вернувшись в замок, он заглянул в пиршественный зал, в будни выполнявший функции общественной столовой, где любой желающий мог подкрепиться в любое время дня и ночи. Знатные вельможи, разумеется, обслуживались в своих апартаментах, а здесь собиралась публика попроще, да и меню особым разнообразием не отличалось, но Трэвис давно привык обходиться без тостов с джемом и прочих выкрутасов, так что кормежка его вполне устраивала. На обед ему в этот раз досталась краюха довольно свежего темного хлеба, кусок сыра в жесткой восковой оболочке и несколько ломтиков холодной оленины – жестковатой, но съедобной. Десерт же ограничился горстью изюма с косточками. Не бог весть что, но ему хватило, хотя Трэвис неоднократно замечал, что здорово худеет. Зеленая туника висела на нем мешком, наметившийся еще на Земле животик бесследно исчез, и во всем его поджаром теле осталось не больше жира, чем в том олене, мясом которого его сегодня накормили.

К тому времени, когда он дожевал последний кусочек оленины и выплюнул последнюю косточку изюма, за окном начало смеркаться. Приближался период зимнего солнцестояния, поэтому с каждым днем темнело все раньше, а рассветало все позже. Трэвис не торопился. До назначенного сбора Круга Черного Ножа оставалось еще несколько часов. Возможно, кто-то из его членов явится с хорошими новостями, а вот ему пока было нечем похвастаться. Из обедающих в зале рыцарей, пажей, оруженосцев и прочей придворной мелюзги никто не щеголял свежими повязками, никто не морщился от боли, поднимаясь из-за стола... Одним словом, ничего подозрительного. Можно было, конечно, наудачу прошвырнуться по замку, но за оставшееся время он не успел бы обследовать и десятой части разветвленного лабиринта коридоров, лестниц и переходов. Поэтому Трэвис решил вернуться к себе и подремать часок-другой у камина – если только Мелия не озадачит каким-нибудь хозяйственным поручением.

До дверей оставалось пройти всего пару дюжин шагов, когда он поймал краем глаза какое-то движение. Резко повернувшись, Трэвис успел заметить сгорбленную фигуру в грязных лохмотьях, свернувшую в боковой проход.

– Эй, постойте! – закричал он, но в ответ услышал лишь прокатившееся по пустынному коридору эхо собственного голоса.

Потоптавшись на месте, раздираемый противоречивыми чувствами Трэвис все же решился попытаться еще раз отловить таинственную старуху. Пройдя через темный арочный проем, он в затруднении остановился. Проход заканчивался небольшим холлом, в который выходили три двери. Все три были закрыты. Трэвис направился к ближайшей, но кое-что заметил и изменил направление. Есть! Перед дальней дверью на полу валялся клочок серой материи. Он нагнулся, поднял тряпочку и уверенно потянул на себя ручку.

В конце открывшегося коридора мелькнула серая тень.

– Подождите! – воскликнул Трэвис, бросаясь в погоню.

На кой черт ты занимаешься всякой ерундой, Трэвис? Ну, догонишь ты эту бабку, а дальше что? У тебя даже нет с собой оброненного ею узелка, напоминающего детскую куклу, – он валяется под твоей кроватью. Или ты хочешь пригласить старушку в гости, угостить вином и торжественно вручить потерю в присутствии Мелии и Фолкена?

Честно говоря, он сам толком не понимал, что заставляет его гнаться за неуловимой старухой. Быть может, чувство стыда или воспоминание об унизительном положении, в котором он оказался в тот день, когда чуть не переломал кости беспомощной старой женщине?

– Да подождите же секундочку!

До чего упрямая бабка: то ли в самом деле не слышит, то ли не желает слышать! Ну вот, пожалуйста, опять за углом пропала. Трэвис вихрем пронесся по коридору, круто свернул за угол...

... и на полной скорости налетел на пожилого благообразного джентльмена в строгом темном костюме.

– Уй! – болезненно вскрикнул Трэвис, отлетев, как мячик, от не сдвинувшейся ни на шаг фигуры.

Мужчина наклонился и протянул ему руку.

– Могу я вам чем-нибудь помочь, мастер Трэвис? – спросил он участливым тоном.

Лорд Олрейн, как всегда, выглядел безукоризненно. Столкновение ничуть не отразилось ни на нем, ни на его безупречном, хотя и несколько консервативном наряде.

Трэвис открыл рот, лихорадочно подыскивая подходящее объяснение. На ум, как назло, ничего не приходило. Не мог же он признаться в том, что гонится за полубезумной старой бабкой в грязных лохмотьях, чтобы вернуть ей такую же грязную тряпичную куклу, которой место на помойке.

– Я ищу... я ищу лорда Бельтана, – выпалил Трэвис, поднимаясь на ноги. – Вы не видели его, милорд?

– Видел, как же, причем всего пару минут назад. Он сейчас в Западном зале, упражняется в фехтовании. Ступайте до конца по этому коридору, потом спуститесь на один пролет по лестнице. Там и найдете вашего друга. Лорд-сенешаль уже повернулся уходить, но остановился и вновь заговорил, пристально глядя на Трэвиса: – Я не ошибся, мастер Трэвис? Он ведь действительно ваш друг, не так ли?

Вопрос застал Трэвиса врасплох.

– Кто? Бельтан? – растерянно переспросил он. – Ну да... Во всяком случае, я так думаю.

– Рад это слышать, – одобрительно кивнул Олрейн. – Принц очень нуждается сейчас в друзьях. Особенно в таком друге, как вы, который, надеюсь, не позволит Бельтану забыть о том, что он добрый и хороший человек.

– Что вы имеете в виду, милорд? – еще сильнее растерялся Трэвис.

Сенешаль подошел к окну. Из него открывался изумительный вид на сад серебряные от снега и инея ветви деревьев и кустарников, окутанные волшебным сиреневым покрывалом сгущающихся сумерек.

– Я люблю это окно, – сказал он. – Оно смотрит прямо в сердце Кейлавана. Великолепная панорама, не правда ли? Когда я гляжу на все это, то чувствую... – Олрейн не договорил; тяжело вздохнув, он снова повернулся к Трэвису: – Да, принц Бельтан добр, великодушен, благороден и больше склонен к веселью, нежели к суровости и гневу в отличие от своего покойного родителя. К сожалению, именно по этой причине Бельтан считает, что недостоин трона. Он вбил себе в голову, что ему никогда не превзойти Бельдреаса, и потому без борьбы уступил престол дяде А ведь мог бы и сам на него взойти И многие из баронов выступили бы в его поддержку.

– Бельтан сильный! – обдумав слова собеседника, убежденно заявил Трэвис. – Я уверен, из него получился бы великий король Сенешаль согласно кивнул:

– Я знаю об этом. И король Бореас тоже знает Но очень важно, чтобы сам Бельтан в это поверил. Быть может, вы, мастер Трэвис, сумеете его убедить? Я пытался однажды, но увы...

Он снова отвернулся к окну. Трэвис нахмурил брови Лорд Олрейн вел себя как-то странно, да и выглядел не совсем обычно Откуда в нем столько печали? В эти минуты сенешаль очень напоминал Трэвису его старого друга Джека Грейстоуна, хотя чем именно, он затруднился бы ответить.

– Вы хорошо себя чувствуете, милорд? – осторожно спросил он, шагнув к Олрейну

Легкая усмешка тронула губы старика, только Трэвису почему-то показалось, что в ней больше горечи, чем веселья.

– Да, мастер Трэвис, я хорошо себя чувствую, – ответил он и опять выглянул в окно. – Теперь я всегда чувствую себя хорошо Ничто не может причинить мне вреда.

Трэвис закусил губу, плохо понимая, как ему реагировать. Что он такое несет? Неужели впал в маразм и начал заговариваться?

Лорд Олрейн резко отвернулся от окна, расправил плечи и в мгновение ока обрел свой привычный облик.

– Вам лучше поспешить, мастер Трэвис, – сухо произнес он. – Не уверен, что лорд Бельтан станет вас дожидаться. Прощайте.

Трэвис проводил старого вельможу почтительным поклоном, дождался, пока тот скроется из виду, и поспешил к себе. Следующие два часа он просидел у пылающего камина, но, по неизвестной причине, так и не смог согреться.

89

Грейс стояла у окна в своей комнате и смотрела, как подкрадываются сумерки. В руках она вертела маленький стеклянный флакончик с изумрудно-зеленой жидкостью. Ей больше не нужно было производить пробу на себе – приобретенные способности позволяли почувствовать, что в этот раз отвар удался на славу. Одного глотка его будет достаточно, чтобы снять сильнейший жар, три – вызовут рвоту и галлюцинации.

Ты становишься хорошей травницей, Грейс. Слишком хорошей...

Вечером ее ожидала очередная встреча с Иволейной. Как-то так получалось, что ей ни разу не подвернулась возможность выяснить у толорийской владычицы подоплеку занятой ею на Совете позиции. Сама Грейс предпочитала винить в этом интенсивность занятий, действительно не оставляющих времени для досужих разговоров, но на самом деле она просто до сих пор робела перед своей царственной наставницей и потому цеплялась за надуманные предлоги. Однако дальше откладывать выяснение никак нельзя: перерыв в заседаниях Совета истекал, и уже завтра могло состояться повторное голосование, ключ к исходу которого находился в руках толорийки. И сегодня Грейс во чтобы то ни стало необходимо было узнать, чего хочет Иволейна. И чего добиваются колдуньи...

В дверь постучали.

Грейс от неожиданности чуть не выронила флакон. Поспешно спрятав его в кошелек на поясе, она повернулась к дверям и крикнула:

– Войдите!