Текст книги "За гранью "

Автор книги: Марк Энтони

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 54 страниц)

– Предстанешь перед королем, не торопись делать выводы, – на ходу давала ей последние наставления баронесса. – На самом деле Бореас вовсе не такой страшный, каким хочет казаться. Во всяком случае, большую часть времени, – добавила она.

– Звучит как-то неутешительно, – поморщившись, заметила Грейс.

Эйрин натянуто улыбнулась:

– Прости. Мозги я, кажется, тоже оставила в другом платье. Ладно, постараюсь обойтись тем, что осталось.

Они завернули за угол. Баронесса снова заговорила, понизив голос, чтобы не подслушал сопровождающий.

– Бореас – простой человек, – сказала она. – Только это вовсе не означает, что он глуп. Как раз наоборот. Однако король зачастую не различает нюансов и видит перед собой либо белое, либо черное. Кроме того, он в большинстве случаев предпочитает не рассуждать, а действовать. И запомни: если он задаст тебе вопрос или пожелает узнать твое мнение по тому или иному поводу, постарайся отвечать как можно короче и только по сути. Кстати, еще одно предупреждение. Бореас имеет привычку подвергать собеседников своеобразному испытанию, пытаясь намеренно запугать их или поставить в тупик. Постарайся никак не реагировать на его угрозы или оскорбления. И ни в коем случае не тушуйся и не ахай, что бы он ни сказал. Стоит ему почувствовать хоть малейшую слабину, и ты перестанешь для него существовать. Привычка, конечно, скверная, но в утешение могу только добавить, что в этом плане для короля не существует различий между мужчинами и женщинами. – Эйрин в задумчивости прикусила губу. – Ах да, вот еще что. Бореас чрезмерно высокого мнения о своем чувстве юмора, поэтому очень внимательно прислушивайся к каждому его слову. Как заметишь хотя бы отдаленный намек на шутку, сразу начинай смеяться. И чем громче, тем лучше.

Грейс в отчаянии стиснула зубы. Господи, ну как запомнить хотя бы половину?! Даже визит Эйрин напугал ее чуть ли не до полусмерти, хотя сейчас она и представить себе не могла более доброго и отзывчивого человека. Так как же, интересно, она найдет в себе силы предстать перед королем, обожающим терроризировать собеседников и обладающим вдобавок весьма своеобразным чувством юмора? Вот если бы он лежал в бессознательном состоянии, истекая кровью, на каталке в приемном покое отделения экстренной помощи, она бы и глазом не моргнула. А встретиться лицом к лицу со здоровым мужиком, обожающим задавать вопросы с подковыркой, на которые так или иначе все равно придется отвечать, – совсем другое дело.

– Не бойся, у тебя все получится, – подбодрила ее Эйрин, словно почувствовав смятение Грейс.

– Я постараюсь, – пообещала та, предприняв героическую попытку улыбнуться.

Они снова завернули за угол и резко затормозили. При виде преградившего им путь препятствия у Грейс отвисла челюсть, а Эйрин ахнула.

– Дражайшая баронесса!

Перегородившая своим кринолином почти весь коридор леди – а сомнений в знатности вставшей у них на дороге дамы ни у кого бы не возникло – была много старше Эйрин, хотя Грейс, наверное, приходилась ровесницей. Роскошные формы и безупречные черты лица делали незнакомку настоящей красавицей. Это была великолепная женщина, красивая той редкостной чувственной и одновременно зрелой красотой, которая так нравится мужчинам. Грейс в ее присутствии сразу почувствовала себя жалкой и уродливой, как гадкий утенок. Кожа цвета слоновой кости, пышные светлые волосы, уложенные в безукоризненную прическу, и вызывающий взгляд зеленых, под цвет наряда, глаз довершали портрет. Похоже, она вообще отдавала предпочтение зеленому цвету, потому что в глубоком вырезе лифа красовался огромный изумрудный кулон. В предчувствии угрозы волосы на шее Грейс зашевелились.

Эйрин наморщила лоб и присела в коротком реверансе.

– Добрый вечер, леди Кайрен, – сухо произнесла она. Кайрен подняла руку и небрежно коснулась ожерелья на шее.

– Ах, любезная Эйрин, мне почему-то кажется, что вы не рады меня видеть. А я так спешила, надеясь насладиться дружеской беседой с вами!

– Прошу прощения, Кайрен, – буркнула баронесса, – но мы очень спешим.

– Куда же, милочка? – очень натурально изобразила изумление дама.

– Ах, да перестань же, Кайрен! – огрызнулась баронесса. – Тебе ли не знать, куда мы торопимся! В этом замке и мышь усами не пошевелит без того, чтобы тебе не стало известно. И я очень сомневаюсь, что тебе случайно приспичило побродить именно в этой части замка, столь отдаленной от твоих собственных апартаментов.

Рот Кайрен растянулся в довольной усмешке, обнажив молочно-белые зубы. Розовый кошачий язычок скользнул по пухлым губам.

– Ах какая ты умненькая! – пропела она, всем своим видом наглядно демонстрируя, что это отнюдь не комплимент, и вслед за тем перевела взгляд на Грейс. – Кстати, хотелось бы знать, кто сопровождает тебя, если не секрет?

– Только не надо уверять, что ты не знаешь! – рассердилась Эйрин.

– Какая же ты все-таки дикая штучка, милочка, – досадливо поморщилась Кайрен. – Где твои манеры? Неужели нельзя просто представить меня новой королевской гостье, как того требует этикет? – Она покачала головой и театрально вздохнула. – Ах, извини, дорогая, мне не следовало тебя укорять. Ты же не виновата, что воспитывалась при дворе этого мужлана Бореаса, с самой колыбели не зная облагораживающего женского влияния.

Эйрин скрипнула зубами.

– Леди Кайрен, разрешите представить вам леди Грейс из Беккетта, сухо произнесла она. – Грейс, разрешите представить вам леди Кайрен, графиню Силезскую, из Южного Кейлавана.

Грейс понятия не имела, что положено говорить в подобных случаях, поэтому решила ограничиться нейтральным:

– Рада знакомству, леди Кайрен.

– Ну разумеется, – снисходительно кивнула графиня; в ее больших томных глазах мелькнул огонек любопытства. – Кстати, милочка, вы не находите несколько необычным столь поспешное приглашение в покои его величества? Король нечасто дарит таким вниманием своих гостей, особенно путешествующих инкогнито. Интересно, зачем вы ему вдруг понадобились?

– Боюсь, мне нечего ответить на ваш вопрос, – покачала головой Грейс.

Зрачки Кайрен угрожающе сузились, как у пантеры перед прыжком.

– В этом вашем Беккетте, как я погляжу, в придворные игры научились играть ничуть не хуже, чем в Кейлавере. Постараюсь запомнить на будущее.

Это еще что такое? У Грейс и в мыслях не было играть с ней – она всего лишь честно высказала свое мнение. Чем же тогда вызвана такая резкая перемена в поведении графини? Откуда в ее взоре враждебность и что-то еще? Зависть? Презрение? Подозрение?

Кайрен снова повернулась к баронессе.

– Мне тоже надо бежать, милочка, – сказала она и покосилась на Грейс. – Желаю вам удачной аудиенции, леди Грейс из Беккетта. Кстати, я не прощаюсь. Уверена, мы с вами еще не раз повстречаемся.

Грейс так и не поняла, обещание это или угроза. Графиня Силезская, шурша кринолином, скользнула мимо них по коридору, свернула за угол и скрылась из виду. Эйрин проводила ее взглядом, исполненным одновременно ярости и невольного восхищения.

– Абсолютно бесстыжая женщина!

– В ее наряде для стыда и щелочки не отыщется, – согласилась Грейс.

Эйрин закусила губу.

– Не только в этом дело. Понимаешь, вот я – баронесса, воспитанница самого короля, наследница владений, богатством и обширностью уступающих только королевским, а она всего лишь провинциальная графиня. Я гораздо выше нее по положению, но при каждой нашей встрече она умудряется так все повернуть, что я всякий раз ощущаю себя жалкой служанкой в присутствии могущественной королевы. – Она задумчиво покачала головой и вдруг испуганно вскрикнула: – Король Бореас! Скорее! – В панике подхватив Грейс под локоть, Эйрин повлекла ее за собой по коридору.

– Что сделает король, если мы опоздаем?

– Ох не спрашивай, лучше тебе этого не знать!

Грейс не нуждалась в дальнейших понуканиях. Они стремительно неслись по лабиринту переходов, углубляясь в самое сердце кейлаверской цитадели. Стражник, гулко стуча по полу сапожищами, едва поспевал следом. Последний поворот в боковой проход – и троица очутилась перед массивной дверью, в центре которой красовался инкрустированный серебром герб: два скрещенных меча под короной с девятью зубцами.

Сопровождавший дам гвардеец солидно откашлялся и обратился к Грейс:

– Его величество ожидает вас, миледи. Вы можете войти. – Он коротко постучал, на миг прислушался, потом распахнул дверь и склонился перед Грейс, жестом приглашая ее внутрь.

В комнате царил полумрак, рассеиваемый прыгающим красноватым светом коптящих масляных ламп. На прощание Эйрин пожала ей руку и шепнула на ухо:

– Удачи! И постарайся не забыть, о чем я тебе говорила. Грейс чуть в обморок не упала от неожиданности.

– А ты разве не пойдешь со мной?

– Увы, – с грустью покачала головой баронесса. – Приглашение касается тебя одной. Но я уверена, что у тебя все получится. – В васильковых глазах Эйрин отсутствовала прозвучавшая в ее словах уверенность, но Грейс этого, по счастью, не заметила. – И да пребудет с тобой мощь Ирсайи! – добавила она напоследок, отступая в сторону.

Грейс лихорадочно подыскивала подходящий предлог или просто любую зацепку, чтобы отказаться от предстоящего знакомства с монархом Кейлавана, но страх заморозил ее мыслительные способности, и в голову, как нарочно, ничего не лезло. Да и поздно уже было отступать. Стражник положил руку ей на плечо и мягко, но настойчиво подтолкнул в дверной проем. Переступая через порог, Грейс зацепилась носком за выбоину в каменном полу, охнула и непроизвольно шатнулась вперед. Дверь за ее спиной захлопнулась с гулким грохотом.

– Входите же, миледи, – приветствовал ее чей-то тяжелый бас.

Грейс подняла голову. Стены и пол королевских покоев сплошь покрывали ковры и гобелены. Центр комнаты оккупировал большой стол черного дерева на толстых ножках, стилизованных под когтистые львиные лапы. В открытом очаге гудело пламя. Перед камином возвышалась темная мохнатая масса. Вначале Грейс приняла ее за груду ковров или шкур, но при ближайшем рассмотрении она оказалась сворой спящих мастифов. Голова каждого из псов была крупнее и массивнее ее собственной. При других обстоятельствах она почувствовала бы себя крайне неуютно в обществе такого количества свирепых собак, но ее ожидала встреча с представителем куда более опасного семейства двуногих хищников.

Король Бореас ужасал и подавлял любого одним своим присутствием. Его мощная фигура дышала грозным величием и обладала необыкновенной магнетической притягательностью. У Грейс даже мелькнула мысль, что все прочие рядом с ним обречены на роль спутников, вынужденных поневоле вращаться вокруг общего Центра притяжения. Лицо монарха привлекало мужественной красотой, проницательные глаза сверкали огнем. Он выглядел человеком в самом расцвете духовных и физических сил, и только редкие проблески седины в аккуратно подстриженной бороде и темных, зачесанных назад волосах выдавали его истинный возраст.

Грейс вдруг стукнуло в голову, что с ее стороны как-то невежливо стоять столбом и ошалело пялиться по сторонам. Все-таки перед ней король, а не какой-нибудь свинопас. Она запоздало попыталась изобразить реверанс, но где-то в процессе с ужасом обнаружила, что совершенно не помнит, как это делается. Пришлось срочно перестраиваться на ходу, в результате чего у нее получился довольно неуклюжий полупоклон. Снова выпрямившись, она ожидала встретить в глазах его величества либо гнев, либо насмешку, но, к своему удивлению, не заметила ничего подобного. Бореас смотрел на нее с такой напряженной внимательностью, словно хотел проникнуть взором в самые потаенные глубины ее души, и этот загадочный буравящий взгляд вселял куда большие опасения, нежели самое бурное проявление недовольства.

– Добро пожаловать в Кейлавер, миледи, – нарушил затянувшуюся паузу звучный голос Бореаса.

Грейс судорожно кивнула, не в состоянии произнести ни единого слова. Горло словно сдавила чья-то невидимая холодная рука, дыхание в груди пресеклось.

Король скрестил руки.

– Полагаю, – снова заговорил он, – правила придворного этикета требуют от особ нашего ранга вначале длительных церемонных приветствий, затем столь же продолжительного обмена любезностями и уверениями в бесконечном счастье от знакомства и только потом позволяют перейти к делу. Боюсь, однако, что не обладаю ни временем, ни терпением для подобных благоглупостей. – Голос его сделался громче и напоминал теперь медвежий рев. – Вас это не беспокоит, миледи?

Вопрос застиг ее врасплох, как брошенный из-под полы кинжал, но Грейс вовремя вспомнила уроки Эйрин и каким-то чудом сумела сохранить самообладание. Деликатно откашлявшись, она мило улыбнулась и сказала:

– Нисколько, ваше величество.

Бореас смерил ее долгим взглядом и широко ухмыльнулся. У Грейс в глазах зарябило от обилия острых зубов у него во рту. Усмешка больше походила на оскал дикого зверя, чем на выражение веселья. Король в раздумье поскреб бороду и кивнул:

– Превосходно, миледи. Будем считать, что знакомство состоялось. Между прочим, я на самом деле чрезвычайно рад принимать вас у себя в Кейлавере. Но не будем тратить лишних слов, а сразу перейдем к сути. – Он приблизился ней, распространяя почти физически ощутимые флюиды животной силы. – Мне настоятельно требуется ваша помощь, миледи.

Что это? Одна из неуклюжих попыток сострить, о которых предупреждала Эйрин? Нет, непохоже. Облик и голос Бореаса дышали искренностью, и Грейс удержала готовый сорваться с губ смех.

– Моя помощь?

– Совершенно верно! – Король остановился перед ней и вытянул указательный палец, едва не упершись им в левую грудь Грейс. – Вы, миледи, поможете мне спасти Кейлаван.

37

Король Бореас расхаживал взад-вперед перед камином, как хищник по клетке. Алые отблески пламени, падая на его красивое мужественное лицо, придавали облику его величества дополнительную свирепость. Он что-то неразборчиво ворчал себе под нос, должно быть, собираясь с мыслями.

Грейс в немом благоговении наблюдала за каждым его движением. "Бык. Огромный, черный, могучий и смертельно опасный бык", – мелькнуло в голове невольное сравнение. В руке она сжимала наполненный вином кубок, который король бесцеремонно сунул ей минуту назад. Свой он осушил одним глотком и отшвырнул в сторону. Грейс с удовольствием последовала бы его примеру, но руки ее так дрожали, что она боялась расплескать половину содержимого, поднося кубок к губам. Она была всего лишь обыкновенным врачом рядового американского госпиталя и совершенно не представляла, какой помощи ожидает от нее правитель феодального королевства.

Бореас закончил хождение и устремил на нее блеснувший холодной сталью взор. Грейс напряглась.

– Что вам известно о Совете Королей, миледи? – отрывисто спросил он.

– Практически ничего, ваше величество, – ответила она. – Я лишь однажды слышала упоминание о нем, после того как Д... то есть эрл Стоунбрейк нашел меня замерзающей в лесу и привез сюда.

Она ожидала, что ее ответ пробудит в короле подозрительность, как это случилось при встрече с леди Кайрен, которая, похоже, вообще не поверила ни одному ее слову. Однако Бореас только рассеянно кивнул, очевидно, нисколько не сомневаясь, что она говорит чистую правду.

– Ничего удивительного, – сказал он. – Его не собирали больше ста лет – с тех пор, как возглавляемые Танадейном полчища варваров вторглись в западные пределы Семи доминионов. Лорду Олрейну пришлось не один день рыться в архивах Кейлавера, чтобы выяснить надлежащий церемониал созыва Совета.

– Значит, это вы, ваше величество, предложили созвать Совет Королей? спросила Грейс, втайне надеясь, что королю ее вопрос не покажется слишком дерзким. Ей вдруг нестерпимо захотелось пить. Она подняла кубок, уже не думая о дрожи в руках, и отхлебнула, умудрившись каким-то чудом не пролить ни капли. Вино оказалось холодным, терпким и с привкусом дымка. Сделала еще пару глотков и поставила кубок на стол.

– Верно, предложил, – согласился Бореас, с легким удивлением покосившись на гостью. – Кому-то ведь надо было этим заняться. – Он сжал огромную лапищу в еще более устрашающих размеров кулак. – Клянусь Ватрисом, я не собирался сидеть и ждать, когда та же идея созреет в головах у остальных монархов! Эти глупцы и не пошевелятся, пока их доминионы не начнут распадаться на глазах у всех!

Грейс непроизвольно отшатнулась, как будто вспышка королевского гнева могла опалить ее настоящим пламенем. Так ей и надо: нечего задавать королям щекотливые вопросы! Да и вообще пора заканчивать этот беспредметный разговор. Ясно, что Бореасу она ничем помочь не сумеет, и надо ему прямо об этом сказать. В конце концов, ей много раз приходилось сообщать ведущим врачам госпиталя о неправильно поставленном ими диагнозе, и вряд ли его величество поведет себя много хуже уязвленного специалиста-медика.

– Я понимаю вашу озабоченность, ваше величество, – начала она, изо всех сил стараясь, чтобы голос ее не дрожал, – но я и вправду ничего не знаю о королях и их советах, так что лучше, наверное, если вы поищете себе другого...

Бореас оборвал ее нетерпеливым жестом.

– Все это не имеет значения. Для моих целей предпочтительнее, чтобы вы знали как можно меньше о политике и дворцовых интригах. Человеку со стороны картина всегда видится яснее, чем тому, кто всю жизнь варится в этом котле. Вдобавок, миледи, вам и вашему мнению я смогу доверять больше, чем самому верному из моих приближенных, а доверие в наши дни, согласитесь, роскошь редкостная и не всякому доступная. – С этими словами он нагнулся и ласково потрепал загривок одного из мастифов.

Грейс в недоумении потрясла головой. Кажется, ее слова произвели на короля прямо противоположный ожидаемому эффект. Может, он ее неправильно понял? Придется попробовать еще разок. Усилием воли уняв дрожь в коленках, она сделала шаг к камину.

– Прошу прощения, ваше величество, но вы даже не знаете, кто я такая и откуда родом...

– Вот именно! – воскликнул Бореас, прищелкнув от удовольствия пальцами.

Грейс беззвучно застонала. Все ее попытки пробиться сквозь стену, похоже, только еще больше увеличивали расположение к ней короля. Не пора ли остановиться, пока тот не предложил ей свой трон и корону в обмен на право остаться при ней в качестве придворного шута?

Бореас тем временем вновь принялся расхаживать по комнате, то похлопывая ладонью о ладонь, то сосредоточенно хмуря в раздумье косматые черные брови.

– Не в обиду будь сказано, миледи, – ухмыльнулся король, резко остановившись и повернувшись к Грейс, – но мне на самом деле глубоко плевать, откуда вы взялись. Более того, для моих намерений крайне существенно, чтобы никто, включая меня самого, не знал истинной правды о вашем происхождении и положении. Пусть все считают вас знатной дамой, путешествующей инкогнито по ей одной ведомой причине, тем паче что так оно и есть. Сомнений в вашем благородном происхождении возникнуть ни у кого не может, а ваши красота и обаяние в сочетании с редким для женщины умом привлекут к вам толпы поклонников. Но самое главное состоит в том, что загадочная иностранка с голубой кровью в жилах как нельзя лучше отвечает моим планам.

Он склонился над Грейс и окинул ее суровым взглядом.

– В доминионах наступают тяжелые времена, миледи. Жизненно важно, чтобы Совет Королей принял действительно необходимые решения, а не растратил весь пыл в мелких дрязгах и препирательствах. Мне необходимо знать о намерениях других властителей, дабы заранее подготовить контраргументы и вынудить Совет принять решительные меры. И вы, миледи, поможете мне заставить их поступить так, как должно!

Грейс совсем запуталась.

– Я ничего не понимаю, ваше величество! – воскликнула она. – Ну чем таким особенным может быть вам полезной никому не известная женщина из далекой страны? Да они со мной даже разговаривать не станут!

– Я вижу, вы и впрямь совсем не разбираетесь в придворных делах, снисходительно хмыкнул Бореас. – Неужто в вашем Беккетте все по-другому?

– По-другому, ваше величество, – со вздохом подтвердила Грейс, не зная, смеяться ей или плакать.

– Что ж, тогда вам придется поверить мне на слово. В сущности, я не потребую от вас ничего невыполнимого. Все очень просто. Совет Королей откроется в первый день месяца вальдата. Уже скоро начнут приезжать посланцы королевских домов других доминионов, чтобы подготовить все необходимое к достойному пребыванию их сюзеренов в Кейлавере. С одним из таких посланцев, Даржем из Эмбара, вы уже знакомы. Это вам пригодится. Собственно, от вас требуется только вращаться в их обществе, выглядеть милой, вступать в разговоры, запоминать все, что получится запомнить, и добросовестно докладывать мне о том, что вы сочтете достойным моего внимания. – Глаза короля потускнели. – Смею ли я надеяться, что вы возьметесь за это, миледи?

Грейс решилась предпринять еще одну попытку воззвать к разуму Бореаса:

– Простите, ваше величество, но я просто не вижу, чем могу быть вам полезной.

– Вы уклоняетесь от ответа на мой вопрос, миледи! – Король бросил на Грейс свирепый взгляд и приблизился к ней почти вплотную. Всего несколько дюймов отделяли ее лицо от искаженной гневом физиономии Бореаса, чья с трудом сдерживаемая ярость, казалось, накаляла и искажала атмосферу в комнате подобно знойному мареву. – В последний раз спрашиваю: готовы ли вы, леди Грейс из Беккетта, оказать помощь нашей монаршей особе?!

Возмущение, досада, сомнения – все отошло на второй план, уступив место непритворному восхищению перед таким непреодолимым натиском. Грейс прекрасно сознавала, что ничего не смыслит в политике и не привыкла вращаться в светском обществе, но дальше возражать не посмела. Королям не принято говорить "нет", а те, кто об этом забывает, обычно плохо кончают. Она склонила голову и смиренно произнесла:

– Для меня большая честь исполнить любое повеление вашего величества.

Бореас удовлетворенно кивнул:

– Рад, что вы согласились, миледи. Вы мне так понравились, что я был бы крайне удручен необходимостью ввергнуть вас в темницу. В преддверии зимы крысы в подземельях замка становятся голодными и потому особенно злыми. Грейс выпучила глаза.

С лица Бореаса изгладились последние следы недовольства, в глазах заплясали веселые искорки. Он снова ухмыльнулся во весь рот, но в этот раз улыбка получилась почти человеческой. Грейс вспомнила советы Эйрин и запоздало сообразила, что король просто пошутил. Ничего себе шуточки! Права была баронесса, утверждая, что его величество склонен переоценивать собственное чувство юмора.

– Что, зацепило? – торжествующе засмеялся Бореас.

– Зацепило, ваше величество, – переведя дух, призналась Грейс.

Король захлопал в ладоши, радуясь, как ребенок, удавшейся выходке.

– А теперь, – сказал он, – пора пригласить присоединиться к нам леди Эйрин. У меня для нее тоже имеется одно маленькое, но очень ответственное поручение.

– Если ваше величество пожелает, – предложила Грейс, стараясь не показаться излишне навязчивой, – я могла бы пойти поискать баронессу.

Глаза Бореаса засветились лукавством, голос понизился до шепота.

– Не стоит утруждаться, миледи, – сказал он и на цыпочках подкрался к двери; толстый ковер полностью заглушал топот тяжелых королевских сапог. Мне и без того отлично известно, где искать мою несносную воспитанницу. Встав сбоку, король резко рванул на себя дверную ручку. Чья-то фигура в синем, приглушенно ахнув, влетела в комнату. – Приветствую тебя, Эйрин, произнес Бореас, скрестив руки на груди и сурово глядя на нее сверху вниз.

Бледная как мел баронесса машинально поправила свое сапфировое платье и выпрямилась.

– Клянусь, я не подслушивала, ваше величество! – воскликнула она, избегая, однако, смотреть ему в глаза.

– Не лги, подслушивала! Эйрин запаниковала.

– Я же не нарочно! Ну да, я стояла у двери и кое-что случайно услышала. Но ни слова о том, что леди Грейс будет помогать вам в Сове... Она запнулась на полуслове и прикусила язык.

Бореас укоризненно покачал головой.

– Сдается мне, где-то я допустил большую промашку в твоем воспитании, Эйрин. Скажи, кто научил тебя так нагло врать?

– Вы, ваше величество, – потупила голову баронесса.

– Верно, – согласился король. – Но я вижу, ты отвратительно усвоила мои уроки. И знай, тебе не выжить при дворе, если не научишься лгать более правдоподобно. – Он при-крыл рот ладонью, обращаясь к Грейс, хотя сказанное Бореасом даже шепотом все равно разносилось по всей комнате: – Боюсь, миледи, бедная девочка никогда до конца не избавится от своего недостатка. Врожденная честность у нее в крови. Ума не приложу, правда, кому она обязана таким скверным наследством? Остается только предположить, что в благородную линию Эльсандрийского Дома в свое время замешалась кровь презренных простолюдинов. Королевские остроты так утомили Грейс, что она попросту перестала на них реагировать. Наверное, защитный рефлекс организма сработал. Эйрин жалобно вздохнула, и выражение лица Бореаса сразу смягчилось. Он ободряюще похлопал девушку по плечу.

– Успокойся, дитя мое, ты ни в чем не виновата. Я знаю, ты старалась изо всех сил. Кстати, сегодня у тебя получилось намного лучше, чем в последний раз.

– Правда? – просияла обнадеженная Эйрин.

– Нет, конечно. Но заметь, как естественно и элегантно у меня получилось!

Баронесса досадливо фыркнула.

– Если не ошибаюсь, ваше величество намеревается дать мне некое поручение? – сухо сказала она.

– Намеревается, намеревается, – кивнул король и окинул Грейс критическим взглядом, словно впервые обратив внимание на убожество ее наряда. Выразившееся на его лице недовольство было столь очевидным, что Грейс с радостью провалилась бы на месте, окажись у нее такая возможность. – Как я уже говорил, леди Грейс из Беккетта отводится важная роль в предстоящем Совете Королей, – продолжал Бореас. – Буду весьма признателен, леди Эйрин, если вы возьмете на себя заботу о том, чтобы наша уважаемая гостья выглядела чуточку более... – Он замялся, подыскивая подходящее слово. – Чуточку более благопристойно. Я имею в виду в отношении туалетов и этикета, – поспешил добавить король.

Эйрин моментально просияла вновь и энергично закивала:

– Разумеется, ваше величество! Не сомневайтесь, я научу ее всему, что надлежит знать и уметь придворной даме. – Она весело подмигнула Грейс и прошептала: – Не волнуйся. Мы знатно повеселимся!

Грейс сглотнула ком в горле и с беспокойством покосилась на Бореаса. Она уже усвоила, что выражению "повеселимся" в этом мире придают несколько иное значение, чем в том, откуда она явилась. Сердце сжалось на миг в тревожном предчувствии. И зачем только она позволила втянуть себя в эту непредсказуемую авантюру?!

Часть третья

ДОРОГА НА КЕЙЛАВЕР

38

Солнечным осенним днем четверо всадников выехали из ворот Кельсиора и отправились в дальний путь на юг, где в Кейлавере должен был вскоре открыться Совет Королей.

На грязном заднем дворе древней таррасской цитадели Трэвис и Фолкен оседлали лошадей, подаренных им на прощание королем Келом. Барду достался светлогривый вороной жеребец, а Трэвису косматый каурый мерин с умными глазами и белой звездочкой во лбу. Мелия и Бельтан покидали Кельсиор на собственных конях: рыцарь на чалом боевом скакуне, а прекрасная дама, чье искусно подвернутое платье оказалось замечательно приспособлено для верховой езды, – на серой, как утренний туман, кобыле с точеными ногами и длинной грациозной шеей.

Несколько раньше они нанесли визит королю, чтобы испросить его разрешения на отъезд. Бельтан пояснил Трэвису, что закон гостеприимства имеет обратную силу: владелец крова обязан приютить попросившего о ночлеге странника, но и гость, в свою очередь, не может уехать, не получив дозволения хозяина дома, будь то королевский дворец или жалкая лачуга.

– Ты спятил? – рассердился Кел, услыхав из уст Фолкена формальную просьбу о позволении оставить крепость – Не успел приехать, как уже собираешься нас покинуть?!

Король принял их в спальне – уютной, хотя и немного тесноватой для его габаритов комнате, отделенной от пиршественного зала плотным занавесом

– Кое-кто из нас уже около месяца пользуется гостеприимством вашего величества, – заметила леди Мелия. – Полагаю, срок достаточный, чтобы успеть надоесть самому радушному хозяину

– Не отпущу! – Громовой рык Кела, казалось, потряс до основания стены замка. – А вы согласитесь остаться, миледи, если я прикажу устроить пир в вашу честь? – немного успокоившись, предложил он и выразительно прищелкнул пальцами.

Мелия благоразумно воздержалась от ответа, хотя по лицу ее можно было догадаться, чего ей это стоило. Бремя объясняться с королем легло на плечи барда, и тому таки удалось убедить его в необходимости срочного отъезда. Кел, правда, еще долго ворчал – особенно узнав о созыве Совета Королей, на который его величество пригласить никто не удосужился, – но в конце концов дал согласие, правда, с видимой неохотой.

– Если я держу у себя при дворе дюжину-другую дикарей, это еще не дает им права задирать нос и не считаться со мной, – с обидой заявил Кел и презрительно фыркнул: – Пожалуй, мне стоит как-нибудь наведаться в Кейлавер и показать этому надутому индюку Бореасу, что такое настоящий монарх!

– Я бы не пожалел золота, чтобы полюбоваться подобной встречей, шепнул на ухо Трэвису Бельтан, ухмыляясь в усы.

На этом прощальная церемония завершилась, и они оставили королевские покои. Проходя через большой зал, Трэвис украдкой огляделся по сторонам в надежде еще раз увидеть загадочную фигуру Трифкина-Клюковки. Но коротышка-шут с наступлением дня бесследно исчез вместе с труппой, как навеянный ночной темнотой странный сон.

Седлая коня во дворе, Трэвис обратил внимание на увлеченных беседой Мелию и Фолкена. В который раз уже за день к горлу подступила горечь. Утром в старой башне эти двое походя решили его судьбу, даже не поинтересовавшись его мнением. Вот и сейчас они наверняка обсуждали что-то важное, не находя нужным хотя бы для проформы поставить в известность остальных. Он уныло вздохнул и поправил привязанное к седлу снаряжение.

Каждая из лошадей, помимо всадника, несла пару переметных сум, до отказа набитых провизией из королевских кладовых. Не сумев соблазнить гостей обещанием устроить прощальный пир в их честь и богатым угощением, Кел, очевидно, задался целью отправить изрядную толику последнего вместе с ними. Содержимое сум включало копченые окорока, запас черных сухарей, головки сыра, защищенные от пересыхания толстым слоем воска, и глиняные горшочки с диким медом. Помимо провианта, король пожаловал каждому из путешественников по смене одежды и по одеялу.