Текст книги "За гранью "

Автор книги: Марк Энтони

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 54 страниц)

– Прошу прощения, но я вынужден покинуть вас, миледи, – снова поклонился Леотан.

Эйрин умудрилась выдавить что-то приличествующее трясущимися губами, и молодой эрл удалился – с издевательской неторопливостью, небрежно раскланиваясь со встречными знакомыми.

Грейс проводила его взглядом, почти физически ощущая, как рвется наружу неудержимая слепая ярость. За внешностью молодого бога таилась черная душа себялюбца и каменное сердце, столь же холодное и безжалостное, как кусок железа, найденный ею в груди умершего на операционном столе в Денверском мемориальном монстра. Она напомнила себе, что Зло во все времена скрывалось под личиной красоты, позволяющей ему свободно разгуливать по свету, завлекать в свои сети, как летящих на огонь бабочек, доверчивых людей, подчинять их своей воле и в конце концов безвозвратно губить.

Легче от этого не стало, но жалобный вздох Эйрин в какой-то степени умерил гнев Грейс и заставил ее переключить внимание на униженную подругу. Первым делом она поправила сбившуюся шаль баронессы и ласково обняла бедняжку за плечи.

– Поверь мне, этот негодяй и мизинца твоего не стоит... – начала Грейс, но Эйрин знаком остановила ее и высвободилась из объятий.

– Не надо, Грейс, – произнесла она чуть слышно. – Со мной все в порядке. Взгляни-ка лучше туда: уж не твой ли это приятель Дарж скучает в одиночестве?

Грейс вскинула голову и в самом деле у противоположной стены увидела эмбарского эрла, с мрачным видом наблюдающего за царящим вокруг него весельем. Черные усы рыцаря уныло обвисли, плечи ссутулились. Похоже, он действительно изнывал от скуки и, как справедливо заметила Эйрин, предавался этому малопривлекательному занятию в полном одиночестве.

Глаза Грейс радостно вспыхнули. После прошлого пира она ни разу не видела своего спасителя и скучала по его обществу. Если бы только ей удалось убедить Даржа, что его визит к ней не только не помешает ее занятиям, а напротив – доставит огромное удовольствие... К несчастью, черноволосый рыцарь был так же упрям, как его соотечественники, а упрямство эмбарцев, если верить Эйрин, давно вошло в поговорку. С ним ей почему-то было легко и просто, совсем не так, как с другими людьми, в чьем присутствии она всегда остро ощущала собственную неполноценность и испытывала чувство вины за то, что она не такая, как все.

Она приветливо помахала Даржу рукой и направилась к нему через весь зал, увлекая за собой баронессу. Хотя рыцарь даже не улыбнулся при их появлении, чело его немного просветлело.

– Ах, Дарж, я ужасно рада видеть вас снова! – воскликнула Грейс.

– Доброго вам вечера, миледи, – чопорно произнес эмбарец, собираясь отвесить дамам столь же чопорный поклон, но Грейс бесцеремонно протянула ему руку. В карих глазах на миг мелькнуло удивление, рыцарь замешкался, но быстро оправился и почтительно поднес к губам изящную тонкую кисть. Получилось у него не слишком изысканно, но для Грейс этот неуклюжий поцелуй был в тысячу раз приятнее, нежели безупречные манеры Леотана. С объективной точки зрения, никто не рискнул бы назвать эрла Стоунбрейка красивым: вытянутое лошадиное лицо, крючковатый нос и глубокие морщины на лбу плохо соответствовали общепринятым канонам, однако в глазах Грейс Дарж выглядел куда более симпатичным, чем десяток лощеных красавчиков типа Леотана.

Внезапно в голову ей пришла любопытная идея. Не успев задуматься, что предлагает, она с ходу ляпнула:

– Быть может, Дарж не откажется потанцевать с тобой, Эйрин?

Рыцарь вздрогнул от неожиданности и растерянно взглянул на девушку.

– Прошу прощения, миледи, но я уверен, что баронессе лучше поберечь ножки, чем приглашать на танец такого увальня, как я.

Эйрин поспешно закивала.

– Не беспокойся, Грейс, мне уже расхотелось. Благодарю вас, милорд, за предупреждение... и понимание, – почти беззвучно добавила она.

Грейс озадаченно нахмурилась, но прежде чем успела открыть рот, герольды у дверей затрубили в рога, возвещая о начале пиршества. Дарж поклонился и испросил у дам разрешения отправиться на свое место.

– Как, разве вы сегодня сидите не за королевским столом? – удивилась Грейс.

– Увы, миледи, – развел руками рыцарь, – сейчас, когда все правители доминионов в сборе, за столом короля Бореаса уже не хватит мест для всех скромных вассалов вроде меня.

Он произнес эти слова спокойно, ничем не демонстрируя ни обиду, ни оскорбленное достоинство, а всего лишь констатируя факт.

Грейс была так разочарована, что чуть не предложила Даржу сесть рядом с ним, где бы ни пришлось, но Эйрин вовремя схватила ее за руку и утащила прочь. Пришлось ограничиться сказанными наспех словами прощания и покинуть рыцаря без всякой надежды увидеться с ним этой ночью опять.

– И что только ты нашла в этом Дарже? – в недоумении спросила баронесса, протискиваясь к возвышению сквозь толпу гостей. – Он же старый, угрюмый и совсем некрасивый!

– Правда? – удивилась Грейс. – Странно... А я вот только что подумала, что в жизни не встречала человека добрее!

Эйрин покраснела и хотела что-то ответить, но они уже достигли королевского стола, где подругам пришлось разделиться: баронесса заняла место по левую руку от короля Бореаса, а Грейс скромно пристроилась с краю, где осталось единственное незанятое кресло. Ее соседом слева оказался – к вящему изумлению Грейс, наивно полагавшей, что венценосным особам положено сидеть в центре, – не кто иной, как сам Кайлар, король Голта. При ближайшем рассмотрении его величество показался ей еще моложе, чем при первом знакомстве. На вид ему было лет двадцать пять, не больше, а открытое лицо и задумчивые карие глаза светились добротой и мягкостью – едва ли уместными качествами для вершащего судьбами многих тысяч людей властителя. Вспомнив о своих обязанностях, Грейс отпила глоток вина из стоящего между ними кубка, тщательно протерла салфеткой краешек, которого касались ее губы, и передала кубок Кайлару. После чего совсем осмелела и рама представилась молодому монарху. Тот благодарно кивнул, принимая из ее рук вино, и застенчиво улыбнулся.

Причина застенчивости прояснилась чуть позже, когда он заговорил:

– С-с-счастлив з-знакомству с-с в-вами, м-м-миледи.

Героически закончив фразу, король густо покраснел и в смущении отвернулся.

Чтобы поставить верный диагноз, Грейс хватило тридцати секунд. Первый симптом: Кайлар держал кубок в левой руке. Второй – заикание. Типичный случай из учебника. Мужчина, левша, один из близнецов. На Земле им с раннего детства занимались бы опытные педиатры, логопеды и психологи. С их помощью он уже к десяти или двенадцати годам избавился бы от заикания и сопряженной с этим недугом неуверенности в себе, тогда как здесь... Пожалуй, здесь, на Зее, бедняге придется мириться со своим врожденным дефектом до конца жизни. Грейс сочувственно вздохнула и подумала, что этот мир все-таки чересчур жесток и его тоже есть за что ненавидеть.

Повинуясь внезапному импульсу, она протянула руку и коснулась королевской руки. Но это было чисто профессиональным жестом: безличным, холодным, ободряющим прикосновением лечащего врача.

– Позвольте подлить вам еще вина, ваше величество. Кайлар испуганно дернулся, но уже в следующее мгновение лицо его вновь озарила добрая, чуточку виноватая улыбка.

– Д-да, п-п-пожалуйста, й-если н-не т-трудно. Б-б-благодарю в-вас, в-ваша с-светлость.

Грейс кольнул стыд. По-детски искренняя признательность короля была ей приятна, но что бы он подумал, если бы знал, что она видит в нем не монарха, а просто ущербного, обиженного жизнью человека, и только потому так развязно себя ведет. Прогнав от себя эту мысль, она наполнила кубок доверху.

Пока Кайлар пил, Грейс исподтишка изучала обстановку за королевским столом. Ей сразу бросилось в глаза, как сильно отличаются сидящие за ним короли и королевы Семи доминионов не только от соседей, но и друг от друга. Сюзерен Даржа Соррин Эмбарский занимал место на противоположном краю. Он сидел мрачный, согбенный и хмуро смотрел в свою тарелку, не притрагиваясь к пище. По правую руку от него расположилась Эминда, королева Эридана, полная женщина средних лет, до сих пор сохранившая былую миловидность, которую портила лишь словно прилипшая к ее губам брезгливая гримаса. Рядом с ней усадили Персарда Перридонского, старейшего из приглашенных на Совет монархов. Этот худой тщедушный старик с живыми озорными глазками, на чьей голове осталось всего несколько жидких прядей, выглядел, пожалуй, самым жизнерадостным из присутствующих. Поймав обращенный на него взгляд Грейс, он довольно ухмыльнулся, хитро подмигнул ей и изобразил обеими руками жест, назвать который просто непристойным можно было лишь с большой натяжкой. Грейс покраснела и поспешно отвернулась.

Короля Бореаса, сидевшего во главе стола, с обоих флангов прикрывали Эйрин и лорд Олрейн. Его величество пребывал не в лучшем настроении: он был мрачен, раздражен и осушал кубок за кубком, в то время как остальные ограничивались одним-двумя глотками. Следующую после Бореаса позицию занимала королева Толории. Иволейна почти не притрагивалась к угощению, своей царственной красотой и неподвижностью напоминая мраморную статую работы гениального ваятеля. Взор ее был устремлен куда-то вдаль, поверх голов пирующих в зале гостей, лишь изредка вспыхивая загадочным холодным блеском. Между Иволейной и Кайларом отливал всеми цветами радуги пышный до безвкусицы наряд короля Брелегонда Лизандира, лысеющую шевелюру и невыразительную физиономию которого Грейс только с большим трудом удалось разглядеть среди мишуры и позолоты парадного королевского костюма. Впрочем, неприметность брелегондского монарха с успехом искупалась его пронзительным гнусавым голосом. Он то и дело покрикивал на обслуживающих стол пажей, порой доводя их чуть ли не до слез своими вздорными капризами и придирками. Грейс ни минуты не колебалась, отведя Лизандиру самую нижнюю строчку в условной табели о рангах, справедливо полагая, что по-настоящему значительные персоны так себя не ведут ни при каких обстоятельствах.

Как и в прошлый раз, после подачи горячего к королевскому столу приблизились двое придворных рунных магов. Они начали обход с противоположных концов стола, останавливаясь перед каждым блюдом и накладывая на него руну "Крит", предотвращающую пищу от порчи. Но они не успели сделать и нескольких шагов, как царящий в зале шум перекрыл истошный женский вопль:

– Вон, негодяи! Убирайтесь прочь от меня с вашей мерзкой магией!

Разговоры смолкли, и взоры всех присутствующих обратились на вскочившую с места Эминду Эриданскую. Стоящий напротив нее молодой толкователь рун бросил сконфуженный взгляд на короля Бореаса. Правитель Кейлавана нахмурился и щелкнул пальцами, давая знак продолжать обход. Рунный мастер поспешно двинулся дальше. Эминда осталась стоять, похоже, уже сожалея о своей неожиданной выходке. Щеки ее загорелись румянцем, она опустила голову, немного помедлила и уселась на место. К ней тут же подскочил лорд Логрен, который о чем-то пошептался с королевой и обратился к Бореасу:

– Моя повелительница приносит глубочайшие извинения вашему величеству. Она немного устала с дороги и еще не привыкла к здешним обычаям. Дело в том, что у нас, в Эридане, прибегать к услугам рунных мастеров в последнее время э-э... как-то не принято.

– Извинения приняты, – буркнул Бореас. – Передайте ее величеству, что мои рунные маги больше ее не побеспокоят. Даю слово.

Логрен поклонился и вернулся на свое место за одним из нижних столов. Пир возобновился. Грейс и Кайлар почти не разговаривали, зато часто улыбались друг дружке. Обоих такая манера общения вполне устраивала – до тех пор, пока невезучий голтец не выловил из своей порции горячего мучного пудинга огромного таракана.

– Н-не п-п-переживайте, м-миледи, – извиняющимся тоном заговорил он. Я п-при... с-со м-мной т-такое ч-часто с-с-случа-ется.

Кайлар отправил таракана под стол и улыбнулся Грейс с таким видом, будто хотел сказать, что все это мелочи жизни, к которым в конце концов привыкаешь и уже не воспринимаешь всерьез Она тоже улыбнулась в ответ, хотя никакого веселья не испытывала. Ей стало вдруг так жалко этого несчастного парня, что она начала ковыряться ложкой в своей тарелке, втайне надеясь извлечь оттуда ему в утешение сороконожку, мокрицу или хотя бы обыкновенного муравья, но в ее пудинге никаких насекомых, конечно же, не обнаружилось.

Когда ужин завершился, снова заиграла музыка и начались танцы, в которых, правда, не приняли участия ни король Соррин, ни королева Эминда. Последнюю сразу по окончании пиршества увел лорд Логрен, а угрюмый эмбарец ухитрился каким-то чудом незаметно испариться еще раньше. Король Персард на танцы тоже не остался, зато покинул зал в обнимку сразу с двумя пухленькими служаночками, что, судя по сияющей на морщинистой физиономии довольной ухмылке, устраивало его величество несравненно больше, нежели бестолковое кружение или топтание на месте.

Бореас отыскал взглядом уголок, где притаились Грейс и Эй-рин, и приблизился.

– Не желаете ли потанцевать со своим королем, миледи? – утробно прогудел он, склонив голову перед баронессой.

– Ах, помилуйте, ваше величество! – зардевшись от удовольствия, воскликнула Эйрин. – Лучше прикажите сразу бросить меня под копыта табуна диких лошадей!

Король несколько раз сдвинул ладони, изображая аплодисменты.

– Браво, крошка, – одобрительно кивнул он. – Исключительно правдоподобно соврала и почти меня убедила. – Бореас покосился на Грейс и неожиданно подмигнул ей. – Что скажете, миледи? По-моему, моя воспитанница не так уж безнадежна! А теперь пошли танцевать! – рявкнул он, схватил Эйрин за руку и потащил за собой.

Та умоляюще оглянулась, но Грейс была бессильна ей помочь. Король отвел баронессу в центр зала и вихрем закружился с ней в обнимку, выделывая головокружительные па и немилосердно швыряя свою миниатюрную партнершу из стороны в сторону.

Грейс осталась одна, завороженно наблюдая за немыслимыми фигурами, которые выписывали придворные кавалеры и дамы. При этом рисунок самого танца продолжал оставаться выше ее понимания. Забывшись, она покачала головой и прошептала вслух:

– Нет, мне никогда всему этому не научиться!

– Научиться танцевать не так уж сложно, миледи. Грейс ахнула, схватилась рукой за грудь и обернулась. За ее спиной, скрываясь в тени колонны, стоял Дарж.

– Я имела в виду не только танцы, милорд, – с грустью сказала она.

– Знаю, – кивнул рыцарь, подойдя к ней.

Грейс покачала головой. Ах как бы ей хотелось верить его словам! Она снова перевела взор на танцующих. Перед ее глазами колыхалось море кружащихся в одном ритме людей в разноцветных одеждах – море, в котором так легко утонуть. А у нее под рукой нет ничего, что помогло бы выплыть... ничего и никого. Никого?

Грейс так резко повернулась, что рыцарь отпрянул от неожиданности.

– Мне не справиться одной, Дарж! Я не сумею шпионить за участниками Совета и доносить каждое их слово королю Бореасу. – Не в ее характере было просить и жаловаться, но она достигла такой степени отчаяния, что готова была переступить даже через себя. – Вы поможете мне, Дарж? И не только сегодня, сейчас, но и завтра, и послезавтра, и потом – пока все это не закончится? Пожалуйста, умоляю вас!

Лицо рыцаря показалось ей вырубленным из камня. Замирая от страха, Грейс вдруг осознала, что оскорбила его, что он сейчас просто повернется и уйдет. Миг ожидания растянулся для нее на целую вечность, но, когда вечность прошла, Дарж никуда не делся. Вместо этого он пожал плечами и с деланным равнодушием заговорил:

– Мой король наконец-то явился, притащив с собой кучу любимчиков и лизоблюдов, и теперь больше не нуждается в моих советах. Без дела я сидеть не привык, так что, миледи, вы можете рассчитывать на мою помощь, хотя сразу предупреждаю: в чистом поле или в дороге от меня куда больше проку, чем в дворцовых палатах. И последнее. Я поступаю так не в угоду королю Бореасу, которому ничем не обязан, а исключительно ради вас.

Грейс сама себя удивила, весело рассмеявшись и впервые за много дней почувствовав надежду. Морские волны все еще перехлестывали через нее, угрожая увлечь за собой, но теперь она ощутила почву под ногами и начала потихоньку выбираться на сушу.

– Ах, милый Дарж, вы спасаете меня вот уже в третий раз! Теперь я точно знаю, что никогда не смогу с вами расплатиться!

Ответная реакция рыцаря повергла ее в замешательство, но вместе с тем доставила, как ни странно, невыразимое удовольствие. Опустившись перед ней на одно колено, Дарж склонил голову и глухо произнес:

– Всегда к вашим услугам, миледи.

61

Стояла глубокая ночь.

Грейс внезапно проснулась. Пронзительный лунный свет струился сквозь окно прямо ей в лицо. Сев в постели, она поморщилась и принялась массировать виски. Голова кружилась и побаливала от выпитого вина. Вместо ночной рубашки на ней была нижняя юбка из тонкой шерсти, которую она вчера надела под платье. Юбка задралась до колен и сильно помялась. Слава Богу, у нее хватило ума хотя бы из кринолина выбраться! Снова поморщившись, но уже от стыда, Грейс начала восстанавливать в памяти события минувшего вечера. После разговора с Даржем ей зачем-то приспичило прогуляться вместе с рыцарем по залу. Она часто останавливалась, вступая в беседы с различными вельможами, и даже, помнится, успела перекинуться словечком с кем-то из коронованных особ.

При этом каждый третий из собеседников считал своим долгом всучить ей наполненный вином бокал или кубок. Последним, кого она сумела вспомнить, был Дарж, то ли доведший, то ли донесший ее до дверей спальни. Дальше следовал провал. Очевидно, она все же сумела частично раздеться и доползти до кровати, но как ей удалось в таком состоянии на нее забраться, оставалось загадкой.

От чего же она все-таки пробудилась посреди ночи? Кажется, ей послышался какой-то странный звук – отдаленный, но чистый и прозрачный, похожий на... колокольный звон? Да, пожалуй, – именно на перезвон церковных колоколов, слышный иногда за много миль, особенно в такую вот тихую морозную ночь. Вполне правдоподобное объяснение, если бы не одна загвоздка: с первого дня пребывания в Кейлавере Грейс ни разу не слышала колокольного звона и ни разу не видела ничего, хотя бы отдаленно напоминавшего звонницу. Даже если допустить, что где-то в окрестностях замка есть колокольня, все равно возникает законный вопрос: какой дурак станет бить в колокола глубокой ночью? Движимая внезапно вспыхнувшим любопытством, Грейс сползла с кровати, накинула на плечи плащ и выскользнула в коридор.

Босые ноги сразу окоченели от прикосновения к холодным плитам пола. Она посмотрела направо, потом налево. Коридор был пуст. Замок спал.

Ощущая себя полной дурой, она продолжала прислушиваться и в то самое мгновение, когда уже окончательно решила махнуть рукой, вернуться в спальню, попить водички и снова завалиться в постель, опять услыхала отчетливый перезвон. И если в первый раз она еще могла ошибиться спросонья, то сейчас никаких сомнений не было. Более того, звон доносился не снаружи, а откуда-то изнутри крепости.

И звенели не колокола, а колокольчики.

Забыв об озябших ногах, Грейс устремилась направо по коридору. Не прошло и минуты, как колокольчики вновь зазвенели, но уже значительно ближе. Она ускорила шаг, потом перешла на бег. Порыв холодного ветра ударил ей в лицо, заставив остановиться. Коридор заканчивался тупиком, в центре которого темнело единственное круглое окно. Оно было распахнуто настежь, и сквозь него внутрь со свистом врывался студеный зимний ветер. Грейс поежилась, но все же подошла к окну и выглянула наружу. Еще с вечера пошел снег, и во дворе намело целые сугробы, но к этому часу тучи разошлись, и снежный покров под окном сиял в лунном свете первозданной белизной. От окна до земли было не меньше двадцати футов, но острый глаз Грейс без труда различил цепочку небольших углублений в свежевыпавшей пороше. Следы!

Цепочка следов поднималась к вершине холма, на котором высилась цитадель, и исчезала за гребнем. Проследив за их направлением, Грейс уперлась взглядом в темную полосу на горизонте. Сумеречный лес.

Она не знала, сколько времени простояла так у распахнутого окна. Приступ крупной дрожи вернул ее к действительности. Кто бы – или что? – ни выбрался из замка этим путем, бросаться в погоню было уже поздно. Захлопнув окошко, Грейс повернулась и побрела к себе.

Где-то на полпути она повернула за угол и приглушенно ахнула, застыв на месте. В дюжине шагов спиной к ней стоял перед закрытой дверью какой-то мужчина. По крайней мере она подумала, что это мужчина, хотя лица не разглядела, да и одет незнакомец был в длинный, до пят, бесформенный балахон, черный, как безлунная ночь. В руках странная личность держала нож, которым что-то старательно вырезала на поверхности двери.

Грейс затаила дыхание, раздумывая, как ей поступить, потом осторожно откашлялась и неуверенно произнесла:

– Доброй вам ночи...

Фигура у двери замерла. Голова в черном капюшоне резко повернулась к ней, но спрятанного в складках лица Грейс по-прежнему не видела. Она шагнула вперед. Человек в черном беззвучно метнулся в сторону и бросился наутек. Полы балахона развевались за его спиной, как крылья гигантской летучей мыши. Что-то звякнуло и покатилось по каменным плитам пола.

– Стойте! – воскликнула Грейс, протягивая руку, но было уже поздно: таинственный незнакомец свернул за угол и исчез.

Грейс недоуменно покачала головой. И что ее так все боятся? Она подошла к двери, над которой трудился беглец. Интересно, что он там хотел вырезать? Любовное послание в стихах? Она не сразу обнаружила след – он оказался таким маленьким, что она его вряд ли заметила бы вообще, если бы не знала, где искать. В левом верхнем углу двери был вырезан или выцарапан странный символ, состоящий из двух соединенных дуг:

Грейс долгое время рассматривала знак на двери, но так и не поняла, что он может или должен означать. Голова опять разболелась, да еще она так устала и продрогла, что совсем перестала что-либо соображать. Разумнее всего будет вернуться сюда завтра утром вместе с Эйрин или Даржем. Не исключено, что кто-то из них узнает этот значок, который, возможно, имеет отношение к одному из таинственных культов.

Грейс отвернулась от двери и уже собралась уходить, но тут внимание ее привлек серебристый отблеск на полу. Нагнувшись, она подняла небольшой ножичек с черной рукояткой. Должно быть, его выронил обратившийся в бегство человек в черном балахоне. Не раздумывая, Грейс заткнула его за пояс юбки. Она не знала, зачем так поступила, но интуитивно почувствовала, что в будущем этому ножу еще предстоит сыграть какую-то важную роль.

Она без приключений добралась до своей комнаты и с облегчением захлопнула за собой дверь. Сбросила юбку и голышом – о, как же холодно! проворно, как белка, вскарабкалась на кровать и юркнула под одеяло. Что-то запуталось у нее в волосах. Дрожащей рукой Грейс пошарила по подушке, нащупала какой-то предмет и поднесла к глазам.

Пальцы ее сжимали веточку вечнозеленого кустарника. Сразу вспомнились пара блестящих глаз-бусинок, выглядывающих из груды лапника в пиршественном зале, и цепочка крошечных, почти детских следов, уходящих от замка в сторону заколдованной пущи. Затем всплыли в памяти слова Адиры о Маленьком Народце. Грейс улыбнулась и сжала веточку в ладони. Она пока не знала, кто и зачем принес ей этот странный подарок, но в одном была уверена твердо: по ночам в Кейлавере разгуливают не только люди.

Часть четвертая

КАМЕННЫЕ КРУГИ

62

В последний день месяца синдата, как раз накануне открытия Совета Королей, к воротам Кейлавера подъехала весьма необычная группа всадников

Новость об их прибытии – наряду с Эйрин – застала Грейс в восточном крыле замка, где она проводила время в обществе Даржа Минула неделя с того памятного вечера, когда на приеме в честь прибывших на Совет монархов эмбарский рыцарь, видя ее растерянной, беспомощной и безнадежно утопающей в море придворных и политических интриг, поклялся во всем ей помогать Следует признать, что помощь Даржа пришлась очень кстати: за истекшие дни Грейс научилась разбираться во многом таком, о чем раньше не имела ни малейшего представления.

– Запомните главное правило любого конфликта, миледи, – начал эмбарец, посетив ее покои на следующее после пиршества утро. – Никогда не позволяйте противнику взять инициативу в свои руки. Наносите удар первой.

Расхаживавшая по комнате Грейс остановилась перед рыцарем и с удивлением посмотрела на него

– Даже в том случае, когда преимущество на стороне противника?

– Особенно в том случае, когда преимущество на стороне противника, – с невозмутимой серьезностью подтвердил Дарж. – Уж если суждено погибнуть, лучше принять смерть там и тогда, где и когда ты выберешь сам.

Грейс с трудом подавила желание закричать. Нет, никогда ей не сравниться с этими феодалами, с детства обученными играть Б подобные игры! С тем же успехом она могла бы вышить на платье большими буквами слово "дилетантка". С другой стороны, единственной альтернативой совету Даржа мог быть только решительный отказ от поручения короля Бореаса. Но перспектива предстать перед разъяренным повелителем Кейлавана пугала Грейс во сто крат сильнее, чем сомнительная роль королевской шпионки.

Испустив тяжкий вздох приговоренного к смертной казни, она обреченно кивнула и сказала:

– Что ж, продолжим, милорд.

Она никак не ожидала столь заметного прогресса за какую-нибудь неделю. Уверенность Грейс в собственных силах увеличивалась и крепла с каждым днем – сначала понемногу, а затем семимильными шагами.

Вместе с Даржем они намечали и "обрабатывали" – одного за другим придворных, советников, сенешалей и прочих второстепенных участников Совета Королей. Избранная ими тактика была примитивной, но действенной. Они терпеливо дожидались момента, когда "жертва" окажется одна, и тогда атаковали ее одновременно с двух сторон И если рыцарю подобный метод чем-то напоминал военные действия с засадами и внезапными вылазками, то у Грейс он скорее вызывал аналогию с хирургией. Обследование – диагноз – взмах скальпеля – результат. Она приучила себя думать обо всех этих знатных лордах не как о людях, а как об историях болезни, после чего выполнение задания Бореаса сделалось для нее немногим сложнее суточного дежурства в отделении экстренной помощи Денверского мемориального.

Сегодня их выбор пал на лорда Суда, верховного советника Персарда престарелого, но все еще крайне любвеобильного монарха Перридона. Сул оказался пугливым, осторожным и подозрительным, поэтому застигнуть его врасплох долго не удавалось. Прошло не меньше часа, прежде чем им представилась подходящая возможность. Разделившись, Дарж и Грейс взяли верховного советника в тиски в одном из коридоров. Пойманный в ловушку Сул остановился, растерянно переводя взгляд с дамы на рыцаря. Это был неприметный маленький человечек с непомерно большими ушами и постоянно подергивающимися, как у мыши, усиками. Грейс закусила губу, чтобы не расхохотаться над этой нелепой фигурой.

– Скажите-ка, Сул, – первым перешел в нападение Дарж, – правда ли то, что рассказывают о вашем короле? Сул нервно дернул за ворот своей туники.

– Я совершенно не понимаю, о чем вы изволите говорить, милорд.

– В самом деле? – вкрадчиво осведомился эмбарец, как бы невзначай прижимая тщедушного советника к стене. – А я слышал, что Персард намерен внести на рассмотрение Совета Королей вопрос о передаче во владение Перридона всех, земель вдоль северного берега реки Змеехвостки, хотя всем, и вам в том числе, отлично известно, что эти земли от веку являются собственностью эмбарской короны! Сул захлопал глазами.

– Но у моего повелителя никогда не было такого намерения! – воскликнул он.

– Вы нагло лжете, Сул! – презрительно процедил Дарж. – Впрочем, я вас не осуждаю. Вы же перридонец, а для перридонца говорить правду противоестественно. Хочу только предупредить, что у нас, в Эмбаре, имеется множество способов для перевоспитания лжецов. Правда, большая часть их включает использование раскаленных на углях клещей, с помощью которых нетрудно вытянуть правду из уст самого отъявленного враля.

Сул побледнел и выпучил глаза, лихорадочно подыскивая убедительные слова для ответа. Настал черед Грейс вступить в игру. Она положила руку на плечо рыцарю и приняла озабоченный вид.

– Прошу прощения, милорд, но нельзя ли разрешить ваш спор мирным путем и обойтись без насилия?

Сул обрадованно закивал, очевидно, полностью разделяя ее точку зрения.

Дарж мрачно покосился на нее и потянулся к рукояти висящего у него за спиной огромного рыцарского меча.

– Вам этого не понять, миледи. Вы чересчур добры!

– Ну пожалуйста, милорд! Позвольте мне поговорить с господином советником. Всего пару минут. Эмбарец помедлил и нехотя кивнул:

– Хорошо, миледи. Но только пару минут, не больше. А потом я сам с ним поговорю. По-своему.

Он отступил в сторону, а Грейс приблизилась к дрожащему от страха перридонскому вельможе.

– Умоляю вас, миледи! – трясущимися губами прошептал Сул. – Вы, кажется, имеете некоторое влияние на этого сумасшедшего? Так уведите его, уведите ради всего святого!

Грейс с огорчением покачала головой:

– Мне очень жаль, милорд, но даже моего влияния недостанет, чтобы обуздать буйный нрав эрла Стоунбрейка. Вы же знаете этих эмбарцев. Их родные края так пустынны и унылы, что все они немножко не в своем уме. А уж когда разгневаются...

Сул впал в прострацию.

– Ну сделайте же хоть что-нибудь, миледи! – взмолился он. – Мой повелитель и не помышляет о северном береге Змеехвостки, клянусь вам!

Его утверждение полностью соответствовало действительности, поскольку Дарж сам придумал использовать эту нелепость как предлог всего пару часов назад. Грейс в задумчивости приложила ладонь к щеке.

– Даже не знаю, чем вам помочь, милорд. Вот если бы я точно знала, о чем собирается говорить за столом Совета ваш король, тогда, возможно, мне удалось бы убедить эрла Стоунбрейка в ошибочности его суждений.

Сул облизал пересохшие губы.

– Уверяю вас, миледи, единственная забота моего повелителя – Толория. С тех пор как три года назад на трон взошла королева Иволейна, его величество Персард испытывает крайнее беспокойство относительно намерений наших южных соседей. Королева упорно отказывается от подписания мирных договоров, которые мы неоднократно предлагали. Поэтому Персард намерен на Совете во всем поддерживать короля Бореаса в надежде на укрепление союза и помощь Кейлавана в случае конфликта с Толорией.