Текст книги "Дети Нитей. Великие Дома"

Автор книги: Мария Вилонова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)

– Продай мне немного твоего сыра, хозяюшка, – попросил он. – Чтобы я мог есть его с цинду в дороге.

Сияющая от гордости старушка пообещала собрать нам сыра в подарок.

Близилось время отъезда. Мы неохотно, с некой едва уловимой ленью и усталостью, подготовились к дальнейшей дороге и расплатились с хозяевами. Старушка на прощание всучила нам с собой увесистый мешок с припасами и категорически отказалась брать за него деньги. На том мы и расстались. Жители Дех-Раадена на деле не менее упрямые, чем суулены, и уговаривать их, если уж они что-то там решили – абсолютно пустая трата времени. Выходя за ворота, я заметил, как один из парней-охранников осторожно положил на стол среди неубранной еще посуды свой маленький коробочек с цинду. Ну как маленький, на его стоимость хозяева вполне могли бы купить себе пару бекетов. Я улыбнулся этому жесту и аккуратно раздвинул Нити Воды над подарком, чтобы специя не размокла, сплетая знакомые по Мирте узкие узоры, созданные сууледами с одной целью – хранить цинду. Алу-Ша, с хитрым прищуром наблюдавший за этим, довольно кивнул и, хлопнув меня по плечу, поспешил к своей лошади. Путешествие продолжилось.

Вторая часть нашего пути прошла куда более мирно. После доброго отдыха и порции алкоголя суулены думать забыли обо всяких страхах и переживаниях. Они прервали вечную тишину здешнего плоскогорья шутками и смехом и уже, в принципе, не способны были вновь погрузиться в глубины собственного сознания. И я тоже из-за них этого не мог, что, спустя час, даже начало меня, если честно, немного расстраивать.

– Или пусть напьются, – тихо сказал я Алу-Ша, который ехал рядом со мной. – Тоже поможет.

Торговец хмыкнул и бросил недовольный взгляд через плечо на своих спутников.

– Я их тогда сам перерублю, – мрачно пообещал он и буркнул себе под нос: – Охраннички, бездна их забери…

Я усмехнулся и погрузился в созерцание Нитей. Тонкие разноцветные струны, пронизывающие все вокруг, переплетающиеся между собой во всех направлениях, создавая сам наш мир. Короткие и длинные, разной структуры и формы – разноцветный каркас всего, что существует на свете. Здесь они были особенными, нетронутыми магами. Не было узоров и лишних плетений, только то, что создала природа. То, что увидели, должно быть, первые люди, открывшие и осознавшие их однажды, до того, как, прикоснувшись, стали плести, меняя ткань мироздания ради собственных удобства и выгоды. Мне нравилось это нетронутое полотно, это сплетение пяти элементов, содержание в себе все сущее. Ничуть не меньше, чем восхищало обладать даром подчинять их своей воле, заставлять служить моим целям. Я невероятно ценил свой талант видеть их все разом, наблюдать за четко исчерченным, многогранным, естественным узором ткани мироздания. Она манила меня, звала раскрыть ее тайны, как, собственно, и любого из нас. Никто из Детей Нитей по собственной воле еще не смог не ответить на этот зов. Из медитации меня вывело движение слева – Алу-Ша потянулся было к серебристой паутинке Воздуха, но в последний момент отдернул руку и тяжело вздохнул.

– Она же тебя не убьет, – с легким укором заметил я.

– А вдруг порву? – нахмурился торговец.

– Воду-то не рвешь, – приподняв бровь, отозвался я. – Воздух прочнее. Он, в принципе, самый прочный.

– Они и правда разные выходит? Я-то думал это все легенды. – Суулед с любопытством на меня глянул. – А самые тонкие тогда какие?

– Разум, – я улыбнулся. – Его очень легко испортить. Направить не туда или неверно сплести. Правда не в вашем случае.

Алу-Ша вопросительно приподнял бровь.

– Нити Разума сууленов крайне неподатливые, – пояснил я. – Нужно много сил, чтобы их плести и еще больше, чтобы удержать узор. Наверное, дело в вашем характере. Сами упертые и мысли такие же. Серионцы крайне неохотно берутся за работу с вами и обычно это стоит очень дорого.

– Стало быть, зря мы вас боимся? – Усмехнулся Алу-Ша.

Я покосился на него и с тяжелым вздохом качнул головой. Открытие века прямо.

– Скажи, почему я объясняю сууледу, да еще и торговцу, что все в этом мире стоит денег?

– Потому что никто никогда не называет цены, Алво. – Алу-Ша снова недовольно покосился на смеющихся охранников и раздраженно хмыкнул.

Я проследил за его взглядом и иронично приподнял бровь:

– Хочешь, чтобы я их успокоил? У тебя столько нет, Алу-Ша.

– Да я и не думал, – торговец отвел глаза, сосредотачиваясь на дороге.

Эта маленькая ложь меня кольнула. Крайне неприятное, болезненное ощущение, возникающее каждый раз, когда кто-то пытался обмануть серионца. Или самого себя как в случае с Алу-Ша, который не желал, в принципе, признаваться, что нынешняя ситуация злит его настолько, что он не прочь просить помощи мага Разума ради успокоения своих спутников. Даже лично себе не желал признаваться, но это ничего не меняло – ложь оставалась ложью, и я чуял ее. Но предпочел не обратить никакого внимания. Я знал причины.

– Ты вроде хотел прикоснуться к Нити Воздуха, – примирительно напомнил я, – Давай.

– Что я с ней делать буду? – вздохнул суулед. – Не умею я их плести.

– Просто дотронься, – едва скрывая любопытство, предложил я. – Я смогу помочь, если что-то пойдет не так.

Алу-Ша задумчиво глянул на меня, покусывая губы. Я ощущал, что его переполняет азарт и страх, но в конечном итоге азарт победил, и торговец медленно, осторожно потянулся к Нити. Я затаил дыхание. Короткое мгновение, один удар сердца, и я буквально кожей почувствовал, как она отозвалась на прикосновение легким потоком ветерка. Значит, я такой не один… В мире еще есть маги, способные покорить все пять Нитей… От этих мыслей у меня мурашки побежали по коже.

Алу-Ша выглядел ошарашенным и счастливым.

– Что ты почувствовал? – на всякий случай, хоть и зная ответ, тихо уточнил я.

– Она отозвалась… Она мне ответила, Алво…

Торговец смотрел теперь широко открытыми глазами, и в них читался бесконечный восторг. Это вывело меня из ступора и заставило улыбнуться:

– Видишь, совсем не сложно.

– Тяжелей, чем с Водой, но… – Суулед пожал плечами, – ощущения все равно потрясающие.

Он внимательно оглядел меня и нахмурился:

– Ты, выходит, не один такой. Не жалко?

– Нет, – я с улыбкой замотал головой, – Нисколько.

Дальше мы ехали молча. Алу-Ша с детским любопытством, но крайне аккуратно дотрагивался до всех подряд встречных Нитей, старательно избегая Разума и своей Воды, а я краем глаза наблюдал, чтобы ничего не вышло из-под контроля, и крепко задумался. Мне хотелось теперь их отыскать, людей с подобным даром, но как это сделать я не имел ни малейшего представления. Как понять, что вот этот вот маг может видеть все Нити? При учете что каждый из них, наверняка, так же скрывает свой талант и боится прикасаться к чему-либо, кроме избранной однажды для изучения стихии. Боится перестать чувствовать именно ее. Да и признаваться в том, что ты – не самый сильный маг, раз не потерял полного Зрения, никто бы не стал, в принципе. Это меня изучение ткани мироздания влекло куда больше осознания собственного могущества, другие частенько думали иначе. Я догадывался, что есть некая закономерность, некий закон, которому подчиняется наша сила, так же, как и все в магии, но не улавливал никакой связи между мной и торговцем-сууледом. И все-таки я чувствовал странное, пульсирующие ощущение, что я что-то упускаю, некую важную мысль, но уловить и понять хотя бы, в какую сторону следует ее искать мне никак не удавалось. Я перевел взгляд на Алу-Ша, задумчиво его рассматривая и силясь угадать нечто общее, что связывало нас в нашем таланте и должно было стать ключом к разгадке. Честно признаться, после того как торговец сумел прикоснуться не только к своей Нити, я проникся к нему такими теплыми чувствами, словно отыскал давно пропавшего родственника. Когда нигде не находишь понимания, встретить кого-то похожего —просто дар судьбы какой-то.

– Дотронься до Нити Разума, – хитро прищурившись, предложил я Алу-Ша.

Он вздрогнул и замотал головой:

– Нет, ни за что!

– Брось, – я улыбнулся, – они ничем не отличаются от остальных.

– Сам говорил, тоньше и хрупкие, – упрямо нахмурился торговец, – нет, Алво, не стану.

– Это единственные Нити, которых ты еще не коснулся, – напомнил я. – Разве, не интересно?

Алу-Ша плотно сжал губы. Конечно, ему было до ужаса интересно. Касаться Нитей для мага – сумасшедшая зависимость, которую невероятно тяжело побороть. И это совершенно беспредельное любопытство, что переполняло сейчас торговца, было мне знакомо. Я знал, что он не откажется, он просто не сможет отказаться, сколько бы не опасался последствий.

– Это, возможно, твой единственный шанс. – Продолжал настаивать я. – Упустишь сейчас и никогда после не узнаешь.

– А мои глаза… – суулед почти сдался под гнетом собственного азарта, – они станут такими же, как у тебя?

Я усмехнулся. По моему личному мнению, фиолетовые искорки вокруг зрачка вполне себе красили людей.

– Года через два постоянных тренировок, – успокоил я Алу-Ша. – И то, едва заметно. Слушай, хочешь попробовать прочесть мысль? Смотри, я отдаю ее добровольно.

Я протянул ему нужный завиток своего воспоминания. Короткого и очень старого, так что, если суулед по ошибке его уничтожит, я переживу. Алу-Ша немного поколебался, но любопытство и мое добровольное желание поделиться с ним перевесили в итоге страх. Он очень бережно коснулся Нити в моей ладони, настолько бережно, что не то, что уничтожить, даже сплести бы при желании ее не смог. Мысль тихонько завибрировала в ответ, и я представил то знакомое, теплое покалывание в пальцах, которое ощутил сейчас суулед.

– Мирта, – торговец очень мягко, светло улыбнулся. – Обычная и та, какой ее видишь Зрением…

– Такой я узнал ее впервые. – Я вздохнул, и сам с нежностью прокручивая в памяти тот момент. – Теперь это наше общее воспоминание.

– Вот оно как? – Алу-Ша задумчиво покосился на меня. – Вы, выходит, помните все, что прочли?

– Ага. – Подтвердил я его догадки и ехидно усмехнулся, – понимаешь теперь, почему мы не читаем каждую встречную мысль?

– Начинаю догадываться, – хмыкнул суулед, – с ума сойдешь помнить всю ту муть, которую обычно думают люди.

Я довольно рассмеялся.

– Скажи, – осторожно подбирая слова произнес Алу-Ша, – а если бы что-то пошло не так?

– Ты бы уничтожил ее, – я коротко дернул плечом, – стер бы воспоминание. Успел бы посмотреть или нет – не знаю, тут как повезет. Если бы увидел, мог бы потом поделиться, отдать обратно.

– Значит, – он прищурился, – и так можно?

– Можно. – Я серьезно посмотрел ему в глаза и тихо добавил: – А иногда – нужно.

Суулед замолчал, напряженно что-то обдумывая, и, спустя пару минут, неожиданно протянул мне руку:

– На, уничтожь.

Я недовольно вздохнул и потянулся к воспоминанию, о котором сосредоточенно размышлял сейчас Алу-Ша. Посмотрел и отодвинул ладонь:

– Не делай глупостей.

– Я хочу забыть!

– Алу-Ша, пока помнишь, есть шанс переступить свою гордость и что-то изменить, – грустно усмехнулся я. – Забудешь, его не станет. А вина никуда не денется. Слишком многое тебя с этим связывает.

– Нет вины, – запальчиво скрипнул зубами суулед.

– Не было бы, хотел бы ты забыть? – Я приподнял бровь. – Я видел не только то, что ты мне показал. Ты не умеешь делиться обрывками памяти.

Торговец поджал губы и пробормотал себе под нос:

– Я бы заплатил…

– У тебя столько нет, Алу-Ша, – уже совершенно серьезно повторил я.

– Бездновы маги Разума, – прошипел суулед тихо. – Не понимаю, то ли я вас ненавижу, то ли начинаю любить…

Я коротко ухмыльнулся и не стал ничего отвечать. Мое дело предупредить, а дальше пусть думает сам.

С караванщиками я провел еще два дня. Проехав по плоскогорью, мы вынуждены были в какой-то момент снова свернуть в горы, ведомые направлением тракта. По узкой, хоть и проверенной дороге среди камней и склонов наша телега тащилась с особым трудом, устало покряхтывая и поскрипывая колесами. Но, все-таки, в итоге, мы забрались на крутой подъем – самый, вероятно, крутой за все время пути и, даже не отстав почти от моего плана, поздним вечером седьмого дня путешествия, узрели, наконец, Оккар.

Дом Дех-Рааден поражал воображение не меньше, если даже не больше, чем остальные Великие Дома. Огромная гора, каменный полумесяц, иссеченный выстроенными на нем балконами, входами в туннели и воздушными мостами переходов между неровными склонами. На всю высоту до самого пика светились теплые огни фонарей и ламп. В давным-давно наступивших густых сумерках эти огни манили своими спокойными бликами, обещали уют и безопасность. На балконах и открытых террасах – силуэты людей, темные фигуры на фоне мерцающего света окон. Дневные заботы были окончены, и они отдыхали теперь в кругу семьи и друзей. Огромный живой муравейник, суетливый и деловой при свете солнца, и мирный, почти спящий в объятиях звездного неба. Сколько сил и труда понадобилось магам древности, чтобы создать целый город в горе, мне страшно было даже представить, но я знал, что без упорства, кропотливости и дотошности рааденов и спокойной твердости их союзников-дейледов ничего подобного получиться бы не смогло, в принципе. Дом, сотканный из туннелей, в хитрых переплетениях которых тяжело было разобраться без карты или проводника. А под землей, в шахтах, где сам воздух трещит и выгорает от жара, уже не одно столетие работают големы магов Огня. Я догадывался, что с другой стороны гора выглядит точно так же – со всеми этими балконами и окнами, террасами с кованными перилами, на которых, словно зависнув над бездной, ты можешь почувствовать себя на вершине мира. Здесь, в толще камня, были озера, что светятся в темноте холодными синеватыми всполохами, отвечая на прикосновения капель или осыпающейся с потолка мелкой крошки породы. Коридоры, в которых не следовало ходить в одиночку и те, в которых неподготовленному человеку не стоило бывать вовсе. Великий Дом Дех-Рааден, город-сокровищница Востока, где уже тысячелетие правили бал религия и древние притчи, неиссякаемая сила и необычайная выносливость, колоссальное спокойствие и совершеннейшая увереность. И союз двух Домов, существующий с самого начала истории Детей Нитей – Раадена и Дейледа, Земли и Огня.

После спуска с горы, менее крутого, чем подъем, мы попали на мощеную мостовую с горящими вдоль нее строгой формы прямоугольными фонарями, выставленными в такой четкой последовательности, что точнее было сделать уже не в человеческих силах. На подъезде, чуть дальше от перекрестка двух широких дорог, высился совсем немаленький по размерам пункт досмотра грузов, около которого стояли на постах маги – стража с суровыми лицами, и их вид был неприступен, как сами горы. Они берегли чистоту, неподкупность и законность каждой сделки торговой площади, куда стекались купцы со всего Востока. Огромная вымощенная территория, разделенная на сектора, отведенная под бесконечный обмен драгоценностей на продукты и услуги, которые не мог производить сам Дех-Рааден. До ужаса обыденное, но все же чудо Востока —оно находилось у южного склона Оккара, совсем недалеко от ворот. Сейчас, вечером, площадь была пустынна, но я знал, что с первыми лучами солнца здесь уже начнется торг ничуть не меньший, чем в порту Мирты. Когда мы доехали до места, с которого начиналась дорога к пункту досмотра караванов, Алу-Ша с грустной улыбкой сказал:

– Здесь наши пути расходятся, Алво. Нас не пустят в город с этой бездновой телегой.

Мне было действительно жаль расставаться со своими спутниками. Я легко привык к их бешенному нраву, а они почти простили мне, что я оказался серионцем. А к самому торговцу я и вовсе испытывал теперь нежную привязанность, так что прощаться мне совершенно не хотелось. Но цель звала, а в голове уже медленно набирали оборот мысли о скорой встречи с мастерами, экзамене и конце моего паломничества по пяти школам Востока.

– Спасибо за путешествие, парни. – Я печально улыбнулся сууленам и получил от них такие же, наполненные грустью расставания, улыбки в ответ. – Берегите себя, и, если на обратном пути заедете в ту деревню, выпейте за меня кружку айсуна.

– Будешь у нас в Мирте, – торговец, прищурившись, заглянул мне в глаза, – ты видел, где меня найти. Забегай, поболтаем.

– Я запомню, – серьезно кивнул я, – безопасной дороги тебе, Алу-Ша.

Я развернулся и поехал в сторону ворот. Когда отдавал лошадь на конюшню, караванщиков уже не было видно. Я вздохнул и вошел в пещерный город, предвкушая скорую, очень важную для меня встречу.

– Господин Равел? – Маг-стражник, проверявший документы на входе, коротко кивнул, – мы ждали Вашего прибытия. Мастера Денно и Суин уже не принимают сегодня, но велели подготовить комнату. Вас проводят.

Я пошел по широким каменным туннелям вслед за молчаливым юношей, которого выделила мне стража. Мое временное пристанище оказалось в неплохой таверне на одном из верхних этажей Оккара. На кухне я попросил принести еду в комнату, не испытывая сейчас ни малейшего желания сидеть в общем зале. Юноша оставил меня одного, пообещав с утра зайти и проводить на встречу с мастерами. Это были первые его слова за все время нашего знакомства, и за подобную маленькую услугу я был ему, признаться, безмерно благодарен.

Я поставил предусмотрительно захваченную кружку меда на комод и с наслаждением растянулся на мягкой кровати с кованными изящными ножками. С легкой, почти неуловимой грустью подумал о том, что где-то там за городскими воротами, возможно на голой земле, если в тавернах у торговой площади не нашлось места, спят мои бывшие спутники. Как бы встретили Алу-Ша в Оккаре, будь он со мной? Суулед, способный плести все Нити. Стал бы он промышлять торговлей на черном рынке, зная и имея возможность развивать свой талант? Я печально вздохнул. Решимость найти таких же, как я, росла во мне с сумасшедшей скоростью, грозя захватить все сознание целиком. Ведь даже знай Алу-Ша о своих способностях, у него не было ни моих связей, ни моих денег, ни моего положения в обществе. И никуда бы он, в принципе, не мог пойти и ничего не мог сделать – его бы даже не стали слушать, как и остальных вроде нас. Я понимал, что ужасно хочу собрать их всех вместе, сколько бы их не было, дать возможность развивать свой дар так же, как я, который получил эту возможность просто по праву рождения…

Тут я был вынужден остановить свой поток рассуждений и, сев, тихонько выругался себе под нос. Кажется, я слишком много времени провел с сууленами – никогда прежде я с таким азартом не принимался за какую-то новую идею, не обдумав предварительно все ее плюсы и минусы. А минусы были, много, и я очень-очень хорошо о них знал.

Я выпил меда, заставил себя успокоиться и привел мысли в порядок. Сначала мне, в любом случае, требовалось завершить то, ради чего я приехал в Оккар. Когда я покину пещерный город, у меня будет сколько угодно времени, целая жизнь впереди, чтобы в достаточной мере все обдумать и взвесить все за и против. Я, конечно, с некоторых пор являюсь и сууледом, но, все-таки, сам всегда утверждал, что в первую очередь, я серионец. А стало быть – только собранность и продуманный поиск ответов, ничего больше. И нужно уже взять за бездново правило чаще смотреть на коконы магов. Не увидеть сууледа сразу же – немыслимый позор, за который мастер Сэддок по стенке бы меня размазал.

Принесли еду. Я перебрался за стол, но прежде, чем начать есть, поднял свою кружку и тихо сказал в пустоту комнаты:

– За тебя, Алу-Ша. Надеюсь, мы встретимся вновь.

Дех-Рааден. Глава 2

Я проснулся непозволительно рано по меркам аристократов города, едва в окнах забрезжил робкий рассвет. Оделся и вышел на балкон, обнаруженный вчера после ужина, когда я, наконец, соизволил оставить в покое кровать и осмотреть комнату. Само помещение, ставшее моим временным пристанищем, не представляло какого-то особого интереса – большую часть пространства занимала как раз эта самая кровать, остальное – большое зеркало у двери, пузатый комод, кресло и стол в углу, у окна и выхода на балкон, спрятанных за легкой светлой шторой. Чистая и уютная комната, единственным необычным элементом которой стала стойка для меча, явно оказавшаяся здесь недавно и совершенно не запланированная в интерьере заранее. Я с иронией и некой светлой печалью поглядывал временами в ее сторону. Значение подобного жеста я оценил в полной мере – что бы там не было написано в приглашении, в Оккаре ждали не господина Равела, а офицера Равела. Но ждали, и это, несомненно, поднимало настроение. Ну а балкон, отведенный мне, вызывал искренний восторг.

Он был не слишком велик, но достаточно подходил для того, чтобы с комфортом разместить на нем столик, пару плетенных кресел и крошечный буфет, где я вчера обнаружил запас хорошего вина и бокалы. Естественно, я не смог отказать себе в удовольствии полночи просидеть здесь, глядя на звезды, в задумчивом умиротворении опираясь на кованные витые перила.

Сегодня, при свете дня, мне удалось, наконец, оценить вид, открывающийся с высоты горы Оккар. Первым, что бросалось в глаза, были поля и пашни. На каждом клочке более-менее ровной земли – а раадены вполне могли позволить себе сделать любой нужный участок ровным —колосился готовый к сбору урожай, среди которого уже сновали туда-сюда крошечные фигурки людей. На горизонте – пики гор, стыдливо укутанные утренним туманом. Часть мощенной мостовой, но торговой площади не видно, и я не мог сейчас оценить весь размах местного рынка, но был уверен, что Алу-Ша уже там вместе со своими товарами. На фоне желтой полоски рассветного неба у склона, откуда мы спускались вчера к городу, тянулись караваны, стремящиеся как можно раньше явиться на площадь и занять наиболее выгодные места. В принципе, это было крайне приятное утро, хотя уже по-осеннему прохладное, и мне доставляло большое удовольствие видеть Оккар таким, каким его знают обычные люди – с суетой быта и работой, большая часть которой начинается еще засветло. Я зевнул и с наслаждением потянулся. Хотелось кофе и соленого сыра с цинду…

Было начало восьмого. До встречи с мастерами еще никак не меньше трех часов. Конечно, мне не называли точного времени, но, в конце концов, никто не отменял правил хорошего тона. Утро в понимании приемов для гостей начиналось никак не раньше десяти, а то и одиннадцати. Я был абсолютно уверен, что и сейчас мастера уже в своем кабинете, занимаются работой, но, все-таки, у таких людей масса собственных задач помимо встреч с непонятными просителями. Да и гостя будить ни свет ни заря никто бы не стал. Легко убедив себя в правильности подобных мыслей, я составил план дальнейших действий. В первую очередь мне просто необходимо было помыться, и с этим вопросом я спустился в общий зал пустой в столь ранний час таверны. Заспанный хозяин выслушал, отчаянно пытаясь подавить зевоту, и выделил мальчишку-помощника, которому наказал проводить меня в купальни.

Мы вышли в коридор, и я поежился от непривычной прохлады. Мальчик зажег фонарик в руке и стал сплетать Нити в лампах вдоль туннеля, отчего неровные стены наполнилось мерцающим теплым светом и загадочными тенями. Судя по тому, что парнишка даже не останавливался, это было абсолютно привычное для него занятие.

– Ты, выходит, дейлед? – спросил я, с профессиональным любопытством разглядывая получающийся узор и кокон мальчика – совсем неплотное, полное прорех и пустот переплетение тяжелых, сверкающих рубиновыми искорками Нитей Огня.

– Я прошел короткое обучение, когда хозяин доверил мне зажигать фонари в туннелях нашей таверны и топить печи, господин, – с гордостью ответил мальчишка.

Видимо, просто небывалое повышение. Я вздохнул. Парень принял это на свой счет и испуганно затараторил:

– Простите за неудобство, господин! Просто в такое время гости еще не ходят, и мы не успели разжечь огни. Скоро в туннелях станет теплее!

Я снова вздохнул:

– Купальни-то хоть точно работают?

Мальчишка так горячо и уверенно заявил мне, что, конечно же, да, что я решил больше не уточнять. Обидится еще.

Мы спустились на несколько этажей ниже, и я, наконец, оказался у местных горячих источников. Вода в купальнях подогревалась туго сплетенными, тлеющими Нитями Огня. Здесь, видимо, вполне сгодился узкий узор и не понадобились дети, прошедшие короткое обучение. Несколько искусственных водоемов с каменными скамейками внутри манили прозрачной горячей водой. Я разделся и, тщательно отмывшись в подготовленной кадке, с удовольствием залез в один из бассейнов. От обжигающего тепла после прохладных коридоров по телу пробежали мелкие мурашки. Я откинулся на бортик и осмотрелся. Помимо купален в зале было одно естественное озеро. Вода откуда-то с потолка капала в него, оставляя то тут, то там синюю рябь света на поверхности. Над озером висела бахрома сталактитов, а по его краям стояли несколько колонн сталагнатов, увитые крошечными огоньками неярко мерцающих ламп. Конечно, раадены вырастили их здесь сами, куда быстрее, чем это сделала бы природа, но менее красиво это все смотреться не стало. Я позволил себе немного расслабиться и полюбоваться игрой света и тени, а после помедитировал, с наслаждением изучая узоры на камнях и их сочетание с естественным переплетением Нитей этого чудесного места. Воистину, счастье сохранить полноценное Зрение мага хотя бы ради таких незабываемых видов.

И, конечно же, необычайной удачей было оказаться здесь одному. Огромное количество галдящих людей, многие из которых и не способны были бы оценить подобную картину, в Нитях или без них, разрушило бы особую атмосферу этого места.

По прошествии приблизительно получаса, я вышел, наконец, из состояния блаженного покоя и осознал, что пора бы уже начать спешить.

Обтеревшись пушистым, прямо-таки огромным, полотенцем и переодевшись в чистую одежду, что уже само по себе доставило мне немыслимое удовольствие, я вышел в коридор, где ждал проводник. Мальчишка, усевшись на деревянную лавку у входа в купальни, играл с Нитями Огня, делая свой фонарик то ярче, то тусклее. Увидев меня, он попытался вскочить, бросив недоплетенный узор на середине, но я, криво усмехнувшись, успел его остановить и тихо сказал:

– Закончи плести. Я подожду.

Мальчик благодарно, смущенно улыбнулся и сосредоточился на узоре. Я едва заметно, с грустью вздохнул – любопытный ребенок, невероятно привязанный, как и мы все, к своим Нитям… Неплохой бы из него мог получиться маг…

Мы вернулись в таверну, и я забрал завтрак в комнату. Первые, самые ранние постояльцы уже начали стягиваться в общий зал, и мне сейчас вовсе не хотелось прерывать свое уютное утреннее уединение шумом людей и лязгом сковородок.

Вместе с порцией жареных яиц, парой подрумяненных кусочков ржаного хлеба и зеленым салатом из осенних овощей я расположился на своем балконе. К еде мне полагалась так же чашка кофе со специями, так что это утро определенно не могло сложиться лучше.

После завтрака я успел записать свои впечатления от первого дня в Оккаре в дневник и даже немного почитал заброшенную еще с начала поездки книгу, выкупленную в библиотеке Хэйледа. Я честно старался заниматься этим всем на привалах, но общество пятерых сууленов совершенно не располагало ни к сосредоточению, ни, в принципе, к подобным тихим занятиям.

Когда вчерашний юноша пришел с сообщением, что мастера ожидают, я был, пожалуй, самым счастливым человеком в Оккаре, по крайней мере среди серионцев точно. А доброе расположение духа, как известно, способствует положительному исходу дел.

Дом Рааден, куда меня привели, располагался в восточной части горы и занимал немало этажей. Обучение будущих магов Земли проходило где-то в глубине туннелей, и я с моим проводником не посетил самих классов. Юноша лишь неопределенно махнул рукой в сторону переплетения сумеречных коридоров, пояснив, что сама школа находится там, а мы идем в главные залы.

Административные туннели Оккара были выполнены в крайне сдержанном стиле. Пожалуй, в том же Хэйледе подвалы центральных башен выглядят помпезней. Раадены позволили себе украсить каменные необработанные стены гербами своего города – красными полотнами, где в центре чернел треугольник горы с заключенным внутри него кругом багряного цвета. Раад, оберегающий покой Дехн, спящей под горой Оккара. Эта древняя религиозная притча стала залогом долгого и удивительного союза двух народов, а сам союз подарил миру невероятный пещерный город, полный тайн и чудес.

Флаги, надо сказать, были развешены в четкой последовательности на идеально выверенном расстоянии, так же как фонари на вчерашней мостовой. Так же, как все, к чему прикасаются раадены. Больше украшений или элементов интерьера, кроме строгих прямоугольных ламп, в коридоре предусмотрено не было. Ковра на каменный пол тоже никто не положил, так что наши шаги гулко отдавались по всему туннелю.

Наконец, мы дошли до массивной деревянной двери с посеребренной ручкой, и юноша отправился докладывать о моем прибытии. Долго ждать не пришлось – буквально через минуту меня пригласили войти.

Зал, в котором ожидали мастера, был просторным и невыносимо светлым после полутемных коридоров. Всю южную стену занимали огромные, в два человеческих роста, полукруглые окна, с рамами из темного дерева. Алые полотна бархатных портьер подвязаны широкими серебристыми лентами. Справа большой очаг, уютно потрескивающий горящими дровами. Слева – массивный книжный шкаф и старинные гобелены на стенах, изображающие сцены битв и пиров. Я мысленно улыбнулся, заметив знакомые фиолетовые одежды, вытканные нитью. Давняя дружба Сериона и Дех-Раадена нашла свое отражение даже в искусстве, и, что самое главное, эти полотна висели в кабинете Великих Мастеров. Невероятно приятная деталь.

Весь интерьер выдержан в оттенках красного и серебряного, пол – не камень, а настил из широких темных досок, натертых до блеска. У окна – рабочие столы мастеров, а в центре зала —невысокий кованный столик и три кресла, на двух из которых уже восседают сами властители Дех-Раадена, а третье подготовленно для меня.

Денно, мастер-рааден, высотой, возможно, больше двух метров и шириной плеч где-то такой же, весь источающий из себя ощущение бесконечной мощи, с короткой, крайне пушистой кучерявой бородой и густыми каштановыми вьющимися волосами в низком пучке. Его прическу уже слегка тронула седина, что придавало мастеру суровый и собранный вид. В светло-карих глазах задумчивое выражение, в эмоциях – абсолютное осознание собственного могущества и сосредоточенная увереность. Одет он был в темно-коричневый костюм с жестким воротником-стойкой, вышитый изумрудной нитью. Мой братец любил подшучивать, что у Денно тысячи точно таких же костюмов, и только по узору вышивки особо наблюдательный человек сможет отличить один от другого. Меча своего рааден предпочитал без необходимости не носить, но я знал, как выглядит это массивное обоюдоострое орудие смерти, которое не каждый нормальный человек и поднять то сможет без предварительной подготовки. Однако, при габаритах Денно обычный одноручный меч сошел бы ему разве что за ножичек для писем.