Текст книги "Дети Нитей. Великие Дома"

Автор книги: Мария Вилонова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)

Серион. Глава 4

Серион встретил меня холодным сухим ветром, низкими тучами и хороводом полуистлевшей листвы под ногами. Черные Башни Дома гордо высились, подпирая своими шпилями мрачное ноябрьское небо. Редкие прохожие бежали по широким каменным мостовым, кутаясь от пронизывающего ветра в плащи и шарфы. А я – наоборот замедлил шаг. Я любил этот город таким – серым, сдержанным, словно спящим на фоне древних гор. Убаюканный холодными ветрами, он замирал в ожидании, таком пронзительном, приходящим в душу каждого его жителя, пробирающем до костей. Мы все, хоть иногда, но поднимали взгляд в мрачное небо, в эту серую низкую пелену, и ждали, словно маленькие дети, словно какого-то нашего общего праздника, но, все-таки, каждый сам для себя – мы надеялись увидеть первый снег.

В ноябре город, его просторные мостовые, узкие извилистые переулки между темными каменными домами, мощенные серым булыжником площади и проспекты пустели и засыпали, точно так же как деревья и кусты, стройными черными рядами тянущиеся вдоль его аллей и улиц. Я любил ходить тогда по моему серому городу, наблюдать, как за широкими деревянными рамами окон зажигаются огни, наполняющие мир каким-то непередаваемо мрачным уютом. Как они перекликаются с круглыми фонарями вдоль тротуаров, и находят свое отражение в лужах и тонкой пленке воды на камнях, которой уже не суждено полностью высохнуть до первых заморозков. Стражники, поменявшие теперь свои мундиры на зимние, стояли на постах или патрулировали улицы, с затаенной надеждой посматривая на окна таверн, манившие теплом, запахом еды и обещанием согревающего меда. Они ждали смены караула, потому, завидев меня, всегда выглядели слегка, почти неуловимо смущенными, словно подозревали, что нарушают какое-то очень важное правило, о котором им забыли сообщить. А я чаще всего и сам игнорировал центральные проспекты города, чтобы не встречаться ни со своими солдатами, ни с кем-либо другим, предпочитал узкие и неявные тропы. Я искал уединения, искал встречи с тем, кого любил необычайно сильно – с моим серым городом, его каменными домами и размеренным, четким, словно биение сердца, ритмом улиц.

Это было мое с ним время, и Серион метал меня ледяным ветром, будто один из опавших листов, по своим мостовым и переулкам. Стуком каблуков и дребезжанием редких телег, скрипом и вздохами дверей и лавочных вывесок, треском танцующих под порывами воздушных потоков флагов и едва уловимым шипением капель дождя на фонарях город говорил со мной, успокаивал и утешал. Он убеждал меня ждать, думать, планировать, но, в то же время, словно давал крылья, и я готов был нестись вперед, неважно, куда, лишь бы не стоять на месте. Но только не покидая его, не позволяя ему остаться один на один с ноябрем. Мы трое были добрыми друзьями, встреча которых становилась возможной лишь раз в год, и я использовал каждое свое свободное мгновение, чтобы провести его с ними.

Я отчаянно надеялся теперь, что это свидание не станет последним, что ничего в этом бездновом мире не сможет меня вынудить покинуть навсегда и прекратить навещать мой город из серого камня, растворяться в переплетении его улиц, вдыхать трескающийся от сухости ледяной воздух и тонуть в омуте его неба. Серион был моей первой любовью, безрассудной и страстной, и ни один самый распрекрасный и важный уголок мира не смел заставлять меня отказаться от наших встреч.

Я немного побродил по улицам, забыв обо всем, просто смотрел на городские будни и стуком собственных каблуком выбивал по мостовым тот же размеренный ритм, что и остальные. Пока еще я был его частью и еще имел на это право. Стражники, завидев меня, коротко кланялись, почти кивали, со своих постов, приветствуя своего командира. Я знал, что о моем приезде уже известно отцу, а то, что было известно генералу Равелу, в очень скором времени становилось не новостью и для мастера Сэддока. Я снова почувствовал неумолимый бег времени. Пора было действовать.

– Ты должен понимать, Алво, – сказал отец перед моим отъездом к бабушке, – что каждое твое действие теперь будет нести за собой почти бесконечную череду последствий. От маленьких и незначительных, до вполне ощутимых. И каждое из них можно расценить как полезное или как опасное, в зависимости от того, с какой стороны ты предпочтешь на него взглянуть.

Он стоял у окна в моей комнате, задумчиво изучая стекающие по стеклу капли дождя.

– Великие Дома, – продолжил отец после небольшой паузы, дающей мне максимально четко ощутить все то тяжелое отчаянье, с которым я готовился сейчас к новой роли, совершенно ничего в ней не смысля, – обещали тебе свою помощь, но никто не собирался уточнять, какой именно по характеру и масштабам она будет. Они полагают, что качество этой помощи ты определишь сам. В том числе тем, к кому из них придешь с докладом. Они не знают, что ты им готовишь, и ждут информации, которая даст контроль над ситуацией. И каждый жаждет заполучить ее раньше остальных.

Если честно, я и сам задумывался об этом. Я одинаково сильно уважал и любил всех своих учителей и готов был бы помочь кому угодно из них, если бы выбирал сейчас сам для себя, а не закладывал бы прочный фундамент отношений с четырьмя могучими китами власти для всех алхимиков настоящего и будущего. Я прекрасно осознавал, что здесь уже не могу полагаться исключительно на свои теплые чувства – мне нужен был холодный рассудок и расчет, качества, которые определяют настоящего мастера Дома, но не меня, как человека.

– У тебя есть четыре Великих Дома, считающих тебя частью своей семьи, – отец нарисовал на вспотевшем от влаги стекле круг и разделил его на четыре части. Я коротко усмехнулся, наблюдая за ним – папа всегда любил наглядность. – Каждый из них примет тебя и твой доклад с распростертыми объятиями. Хэйлед, – он поставил точку на левый верхний сектор, – с его интригами, развитой шпионской сетью и статусом Первого Дома, даст тебе немыслимое преимущество на первое время.

– На первое? – Я удивился, искренне полагая, что достоинства хэдденов вполне способны обеспечить счастливую жизнь многим поколениям моих людей.

– Если ты сумеешь правильно распорядиться информацией, то, конечно, на очень долгое время, – вздохнув, признал отец.

Кажется, он не слишком-то в меня верил.

– Но ты должен понимать, что это будет означать для тебя в плане отношений с Дех-Рааденом, – с мрачной усмешкой добавил папа. – Далее, – вторая, верхняя правая четверть круга была отмечена отцовской рукой, – Суулед. Мастер Ани-Ла может предложить, как минимум, финансовую и торговую помощь, которая вряд ли доступна кому-либо из остальных. Плюс, ты получаешь теплые отношения с Хэйледом, обращаясь к его союзнику. И сохраняешь надежду на поддержку Денно, что тоже немаловажно. Но тут следует учесть – мастер Орлин не забудет о том, что ты пришел не к ней, и с большим удовольствием припомнит об этом при случае. Не мне тебе объяснять как хэддены относятся к информации.

– И как припоминают долги, – криво усмехнулся я.

– Алво, это в любом случае не станет твоим долгом, – отец устало вздохнул. – Мы говорим о мастерах Великих Домов и, тем более, об Орлин. Она прекрасно понимает, что у нее всего один шанс из четырех, плюс способна великолепно справиться с получением нужных ей знаний сама. Мстить она точно не будет. При любом твоем выборе.

– Зато интриг и пакостей устроит столько, что проще будет самому вздернуться, – мрачно хмыкнул я.

Отец, оглянувшись через плечо, посмотрел на меня с ехидной ухмылкой. Да, папа, я помню, что сам во всем виноват, мне не дают случая об этом забыть.

– Ладно. – Я потер пальцами виски. – В конце концов, я создаю всего лишь Малый Дом. Вряд ли они захотят тратить на меня свое время.

Отец наконец обернулся и, качая головой, очень иронично уточнил:

– Ты сам-то действительно веришь, что твой Дом хоть на мгновение будет Малым?

Я прикрыл глаза ладонью. Статус Дома определяется количеством живущих и обучающихся в нем Детей Нитей и услугами, которые они могут предоставить другим Домам. В моем случае это будут тысячи алхимиков, большая часть из которых уже является магами, пусть и не в очень привычном понимании этого слова. Да, они сейчас умеют плести Нити только в отношении собственных зелий, причем именно хорошо плести всего одну из двух – Воды или Разума. Но, тем не менее, умеют, и готовы продавать это свое умение. Лекарства, созданные алхимиками, вполне способны оказывать положительный эффект и действительно помогают, так что тем же врачам-серионцам они могут стать очень нужны, как бы маги пока еще не воротили от них носы. Принципы принципами, но они все, как и я, влюблены в свои науки и готовы идти на любые сделки с совестью ради расширения области их применения и новых открытий. Плюс, очень быстро мои алхимики научатся плести все пять Нитей и в обычной жизни. Навыки у них уже есть, у них нет знания узоров, а этим-то я их обеспечу сполна. Тогда они смогут пошатнуть положение традиционных школ, предлагая те же виды услуг, что и остальные Дома. Да, мои алхимики, в среднем, более слабые маги, чем те, кто потерял Зрение, но так ли часто миру требуется создание каких-то необыкновенно сложных плетений? Или, все-таки, к магам куда больше обращаются за вполне обыденными вещами, не требующими великих затрат сил? Вещами, которым, при необходимости, можно обучить моих людей всего за один-два месяца. К тому же, учитывая, что мои догадки о детях и их Зрении целиком и полностью подтвердились, а школы при новых Домах по общим правилам первые несколько лет бесплатны, как много бедняков, неспособных накопить на учебу своих отпрысков, бросятся ко мне, стремясь не упустить своего шанса получить в семью мага? Особенного мага, плетущего все Нити мироздания. Я понимал, что мой Дом не будет нести такой уж огромной угрозы положению традиционных школ, ибо их статус и известность сослужат им добрую службу. Но раздражать будет, все-таки, знатно. Я собирался забрать по неплохому куску пирога у каждого их четырех Великих Домов и прекрасно осознавал масштабы своих планов. А они тем более очень быстро осознают, когда я приду к одному из них.

– Ты выбираешь не сюзерена, Алво. – Отец, усмехнувшись, вновь отвернулся к окну.

Я коротко вздохнул и с ироничной улыбкой поднял взгляд в потолок. Великие Дома считали, что, дав им ответ на вопрос, кто мы такие, маги пяти Нитей, я буду еще долго собираться с силами и решимостью, чтобы, наконец, создать свой Дом. С трудом для начала уговорив пару десятков себе подобных. Да, они благословили меня на это и предложили помощь, но имели ввиду Малый Дом и когда-то потом. Пятьдесят-сто магов в явном подчинении одного из Великих Мастеров. Магов, которым всегда можно напомнить об их месте. Они торопили меня исключительно с ответами – им нужно было время поразмыслить над той информацией, которую я принесу в их руки немедленно, опасаясь гнева своих учителей за задержку. И вот именно времени я им и не дам, так же как они не дали его мне. Я все-таки хэдден, а хэддены не прощают долгов.

– Хорошо, – я перевел взгляд на отца. – Кто у нас дальше? Дех-Рааден?

– Да. Подобный союз может продлиться столетиями, и ты никогда не будешь сомневаться в их дружбе. Они обещали тебе защиту и выполнят это обещание. Готовы будут без оговорок поделиться ресурсами, которыми обладают. Но тут следует помнить о Хэйледе и его отношениях с рааденами. Врага ты себе, конечно, не наживешь, но вот о поддержке со стороны хэдденов в этом случае можно сразу забыть. Ну и мнение Сууледа в таких обстоятельствах остается для нас тайной. Ани-Ла целиком и полностью предан Орлин, но очень не любит упускать выгоды, так что тут шансы на помощь или ее отсутствие абсолютно равны.

– Угу, – мрачно ухмыльнулся я, глядя на оставшийся неотмеченным сектор уже смазанного влагой круга. – И последний…

– Серион. – Кивнул отец, все так же стоя ко мне спиной. – Ты знаешь, что он может тебе предложить.

Равелов. Мою семью, защита которой никогда не будет сломлена. Ощущение, что какая-то часть меня все еще остается дома…

Я мотнул головой, прогоняя подобные мысли. Только холодный рассудок и расчет, ничего лишнего. Я понимал, что Серион действительно предоставит мне защиту, равной которой на Востоке не было. Кроме того, он в дружеских отношениях с Дех-Рааденом – это позволяло надеяться, что то самое «если захочешь» из уст Денно будет расценено им как то, что я захотел. Благодаря Равелам же, Серион имел крайне теплые отношения с Сууледом, где была расквартирована часть нашей армии для борьбы с их вечными бунтами. И нейтрально-приятельские отношения с Хэйледом, который, в принципе, не слишком интересовал наш Дом, но они все же ценили ту помощь, которую мы оказываем их союзнику.

Отец не стал тогда спрашивать, что я выбрал, или давать советов, предоставив мне разбираться самому. Он, как и я сам, прекрасно понимал, что это должно очень быстро войти у меня в привычку, для моего блага и блага моего будущего Дома. К тому же, любой выбор был хорош, следовало исключительно определиться, что именно будет мне необходимо в будущем больше всего. Четыре сектора круга: информация, деньги, ресурсы или защита. Четыре дороги, по одной из которых я должен был пойти, ведя за собой тысячи людей, доверившихся моему решению.

Итак, сидя в одной из таверн Сериона и согреваясь обжигающим кофе, я дописал письмо и крепко его запечатал. Сделал последний глоток, стараясь оценить всю значимость того, что именно я сейчас натворил и какими, собственно, путями пришел к такому решению. Затем, сжав всю свою волю в кулак, вышел в морозный ноябрьский вечер, отловил первого попавшегося офицера и передал ему конверт с приказом срочно доставить адресату. Лейтенант без всякого удивления с поклоном принял мое послание и спрятал его, спасая от мелкого дождя. Он, как и все наши люди, прекрасно знал, что Равелы часто прибегают к подобному способу передачи информации, когда это требуется сделать немедленно.

Я проводил направившегося исполнять задачу офицера взглядом, полным грустной насмешки, а после, резко развернувшись на месте, пошел домой. Я знал, что отец и Эльин уже давно ждут меня с новостями.

Серион. Глава 5

– Отец, я пришел доложить о своем приезде, – сказал я, останавливаясь в дверях, и тихо добавил: – В последний раз…

Они с Эльином сидели за небольшим круглым столиком в дальнем углу кабинета. Там же меня дожидались бутылка вина и три пустых бокала. Я улыбнулся, старательно скрывая в глазах раздирающую душу тоску за этой насмешливой радостью. Отец кивком головы указал на свободное кресло, и я уселся между ними, разглядывая обоих по очереди и ожидая, когда они, наконец, соизволят мне что-нибудь сказать.

– Уже доложил кому-то? – Спросил Эльин, разливая вино. Он пока ни разу не посмотрел в мою сторону.

– Написал письмо, – я быстро потер еще холодные ладони и взял свой бокал. – Прошение о встрече от господина Равела.

– Опять? – братец повернулся ко мне, и все его лицо прямо светилось ехидной насмешкой. – Алво, я думал, ты, наконец, умудрился запомнить свое звание.

Я бросил короткий взгляд на отца, оценивая ту же иронию в его глазах. Он сидел, скрестив руки на груди и саркастично подняв бровь.

– Ну, это уже что-то вроде моей маленькой традиции. – Я дернул плечом и несколько виновато улыбнулся. – К тому же, я не мог оставить собственного учителя без подобного письма. Думаю, он оценит.

– Значит, – отец мягко усмехнулся, глядя в свой бокал, – Все-таки Серион.

Я с ухмылкой приподнял бровь:

– Честное слово, пап, я был максимально объективен.

Отец смерил меня ехидным взглядом, откровенно говорящим, что знает он всю мою объективность, но улыбаться не перестал. Я хмыкнул, снова сосредотачиваясь на своем вине. Я размышлял довольно долго и был полностью доволен решением, которое принял. Хотя и чувствовал себя в глубине души паршивым ученым, который подгоняет результаты экспериментов под уже готовые выводы. Но, в конце концов, любой же выбор был хорош, правильно? Пусть теперь меня и пугала собственная неспособность к холодному рациональному мышлению, я готов был учиться ему так быстро, как того требовали обстоятельства. Просто не таким отвратительным способом.

В дверь постучали, и на пороге объявился Ино, один из ближайших помощников отца. Глядя на этого бравого офицера, я невольно вспоминал того зареванного, испуганного мальчишку, которым увидел его впервые. Не уверен теперь, как так вышло, но мы стояли на крыльце особняка, и отец грозно отчитывал нас с братом за какую-то очередную детскую шалость, когда к дому подошел дозорный отряд Равелов. Отец хотел уже прогнать нас, собираясь заняться нашим поведением позже, но остановился, заметив, что один из офицеров крепко держит за плечо мальчика лет десяти: моего ровесника, худого и долговязого, с заплаканными зелеными глазами и копной кудрявых спутанных черных волос. Коротким жестом указав нам с Эльином замолкнуть и не мешать, папа велел докладывать новости. Мы с братом, переглядываясь, встали за его плечом, с мрачными чувствами прислушиваясь ко взрослому разговору.

Ино был младшим сыном мелкого фермера из предгорий Сериона. Одинокое хозяйство, расположенное на удалении от других домов и деревень, не слишком зажиточное, но и не самое бедное. Отряд, патрулировавший окрестности, заметив нечто подозрительное, прибыл к ферме в тот момент, когда разбойники перерезали уже всю эту немалую семью и подбирались к мальчишке с теми же целями. Выполнив свою работу, солдаты увели Ино с разоренной фермы, и, подчиняясь уставу, доставили его к своему командованию в штаб для дальнейших выяснений. Мальчишка знал, что где-то у него есть родня – тетка, но пути их семей разошлись уже довольно давно, когда она вышла замуж и уехала в другое поселение, навсегда потеряв возможность в череде рутинной, тяжелой работы видеть своих родных. О тетке Ино знал ровно ничего. Ни имени, ни названия поселения, ни внешности ему о ней известно не было. И отец, быстро оценив возможность найти родственников мальчика с таким набором данных, спокойно произнес, внимательно рассматривая его:

– В таком случае могу предложить тебе академию.

Я заметил в глазах Ино короткий, почти неуловимый интерес и радость, но он, низко опустив голову, тихо прошептал что-то о том, что средств на обучение у него нет и где их взять, он понятия не имеет. Отец, внимательно рассматривая теперь уже его кудрявую макушку, тем же спокойным тоном сказал:

– Либо ты хочешь учиться, либо нет. Решай.

Ино тихонько, еле заметно кивнул.

Отец перевел взгляд на меня и коротко бросил:

– Это твой однокурсник. И ты, как мой будущий офицер, несешь за него полную ответственность.

С тех пор мы с Ино были неразлучны. И я, и брат искренне сочувствовали ему, и искренне наслаждались его компанией. В конечном итоге вышло так, что отец, пытаясь отыскать своих сыновей в классах академии или в нашем доме, всегда натыкался не на двоих мальчишек, а на троих. В какой-то момент он, видимо, смирился с тем, что у него появился еще один, приемный отпрыск. Естественно, Ино продолжал носить собственную фамилию и был просто курсантом академии, живущим в ее казармах, но за проделки нам теперь лично от папы доставалось всем одинаково, а этот момент уже о многом говорил. В дальнейшем наши с Ино пути несколько разошлись, когда я стал офицером специального отряда боевых магов Разума, а он остался с Эльином в основной части армии, но нас троих всегда продолжала связывать крепкая дружба, хотя это и не вполне подходящее в данном случае слово. А сам Ино служил отцу и Равелам – именно в такой последовательности – с невероятными рвением и преданностью, и в какой-то момент все-таки стал жить в нашем доме, оказавшись одним из самых незаменимых для генерала людей. Пожалуй, вторым после Эльина.

В Ино, в том числе, было для меня одно из основных сосредоточений того, за что я уважал армию и, несмотря ни на что, всегда был рад являться ее частью. Повзрослев, я прекрасно осознал, какая судьба ждала бы мальчика, не окажись на его пути академии Равелов. Когда я видел всю его верность и любовь к своей новой семье, частенько испытывал угрызения совести за то, что делал сам. Я знал, что по Ино точно так же, как и по остальным близким, бьет мое частое и долгое отсутствие. Но, все-таки, он всегда был рад меня видеть. Даже если, как сейчас, ничем кроме едва уловимой улыбки и чуть заметного кивка головы, капитан Ино этого показать не мог.

Я коротким жестом приподнял свой бокал, приветствуя его, и заметил веселые лучики озорной радости, мелькнувшие в зеленых глазах моего названого брата.

– Генерал, срочное послание из Дома, – доложил Ино, передал отцу конверт и моментально исчез обратно за дверь.

Мы с Эльином быстро переглянулись, прекрасно понимая, что у нас остается очень мало времени, чтобы его отловить и посидеть втроем. Конечно, максимально неофициально.

– А вот и твой ответ, – коротко усмехнулся братец, пока мы вдвоем следили, как отец открывает и читает письмо.

– Сэддок сообщает, что у него завтра в десять утра назначена встреча с тобой и приглашает присоединиться, – сообщил генерал, бросив бумагу на стол.

– А мне он ничего не написал, – немного озадачено протянул я.

Отец смерил меня скептичным взглядом и усмехнулся:

– А ты, Алво, пока еще не в том статусе.

– Он был уверен, что ты узнаешь, – пожал плечами брат.

Да уж, был. И на всякий случай, видимо, решил напомнить мне о моем месте. Я не злился на Сэддока. Мастер играл по правилам, которые были созданы задолго до него, и он был очень, очень хорошим игроком.

Отец рассказал, что после моего отъезда Сэддок объяснил ему суть предложенной мне задачи, умолчав правда о том, что в конечном итоге я должен основать Дом. Мастер был уверен, что завтра я приду к нему с ответами, ему нужен был его генерал и советник, чтобы оценить ситуацию. Вероятно, о дальнейшей моей миссии он так же собирался говорить завтра, чтобы своим присутствием обезопасить меня от гнева отца. Он прекрасно понимал, как именно папа отреагирует на подобные новости, узнай он их последним. Это была очень трогательная забота о нашем с ним душевном равновесии, которое едва только восстановилось после моего возвращения из Дех-Раадена. Несмотря на весь свой статус и власть, Сэддок всегда относился и ко мне, и, тем более, к отцу – своему очень близкому другу, максимально тепло и переживал за наши отношения, даже если никогда и ничем этого не показывал.

Других новостей за столь короткий период моего отсутствия не накопилось, и мы просидели втроем достаточно долго, просто вспоминая прошлое, смеясь и подшучивая друг над другом. О будущем не говорили. Это было прощание, его привкус чувствовался во всем сегодняшнем вечере. Холодное и тянущее ощущение, что уже завтра с утра я больше не смогу называть это место своим домом, а этих людей своей семьей. Мы больше не сможем доверять друг другу полностью, без подозрений, что кто-то что-то недоговаривает, или делиться информацией, не опасаясь, что о ней станет известно третьим лицам. Да, чисто технически мы не расстаемся навсегда и все так же временами будем видеться. Возможно, мама даже станет включать мое имя в списки приглашенных на ужин. Но быть гостем в доме, где ты вырос и знаешь каждый уголок, в собственном городе, который всегда безумно любил… Дорогим и важным, но, все-таки, только гостем. Никогда больше не услышать этого насмешливого папиного «сын» или ехидного Эльиного «братишка», никогда не назвать их в ответ отцом и братом – это была плата за счастье тысяч алхимиков. За их возможность заниматься своим искусством, не думая о завтрашнем дне. И за мое опрометчивое желание быть самым необыкновенным магом, последствия которого я не оценил должным образом.

В конце концов отец сказал, что завтра все же важный день и пора уже идти спать.

– Да, – усмехнулся я. – А завтра Восток, наконец, узнает о Доме Райлед.

– Как-как? – подняв бровь, иронично переспросил брат.

– Я решил, что этот безднов мир с его дурацкими правилами может отнять у меня семью, – я хитро прищурился, – но моей фамилии и ее истории он у меня никогда не заберет. Ни у меня, ни у моих потомков.

– Отлично, – рассмеялся отец. – Равелам только своего Великого Дома не хватало. Алво, не делаешь ли ты это затем, чтобы мои солдаты лучше охраняли твои земли?

Я фыркнул и пожал плечами:

– Я и не думал, что величайшую армию Востока так легко купить.

Мы рассмеялись. Мда, в дальнейшем я себе такие шуточки позволить вряд ли смогу…

– Все. – Отец встал. – Все спать, живо. И, Алво, я, конечно, понимаю, что ты взрослый мальчик и почти уже Великий Мастер, но на всякий случай напоминаю, что завтра тебе нужно придумать максимально официальный костюм для встречи.

– Не собираюсь я ничего придумывать, – я упрямо мотнул головой. – Я офицер Равелов, боевой маг. Был, есть и буду. Мой мундир придумали задолго до меня.

Отец ухмыльнулся и покачал головой:

– Значит, пусть будет так.

В своей комнате на столе я нашел запечатанный конверт. Мастер Сэддок приглашал господина Равела встретиться с ним завтра в десять утра. Я с улыбкой завалился на кровать. Видимо, я все-таки недооценил Сэддока – он нашел способ обойти все эти дурацкие правила и сообщить своему ученику, что будет рад его видеть. С тем большим страхом я осознавал, как многое может поменять завтрашний день.