Текст книги "Дети Нитей. Великие Дома"

Автор книги: Мария Вилонова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц)

Дех-Рааден. Глава 5

В Оккаре я провел следующий месяц. Мне показали потрясающий по своей атмосфере Дом Дейлед и саму школу Дейден, в которых, казалось, все соткано из огня и металла. Осматривая нижние этажи города, я отчетливо осознал, буквально собственной шкурой почувствовал, что твердое правило не пускать сюда посторонних вызвано не стремлением дейледов выделиться, а исключительно заботой о безопасности. Мне никогда не забыть, с каким удовольствием посмеивался тогда Суин, глядя в мое ошарашенное лицо. Он гордился своей школой и, честное слово, тут было, чем гордиться.

Сам Оккар я облазил целиком и полностью, в тщетной попытке успеть за короткий срок осмотреть все его красоты и раскрыть местные тайны. Каждую свободную минуту я бродил по его лабиринтам, выискивая новые виды и вслушиваясь в собственные мысли, раз уж наша с ним встреча еще при первом знакомстве принесла мне столько неожиданных, пусть и не всегда приятных открытий. Я побывал в оранжереях, где, благодаря чуткой заботе, росли и цвели растения, жизнь которых не способна была бы даже начаться в столь холодных широтах. Я чувствовал едва уловимую гордость работников этого тропического уголка: рааденов, дейледов и простых людей, которые с нежностью и осторожностью создавали капризным обитателям юга все необходимые условия. А сам с восхищенной улыбкой ходил между непередаваемо удивительными деревьями и кустарниками. Удивительными именно здесь, в самом северном городе нашего Востока. Так же, я поднялся, наконец, на пик Оккара, где, на просторной террасе ощутил себя птицей, взирающей с высоты полета на мир под ее крыльями. Я жутко загорелся идеей как-нибудь прийти сюда ночью и остаться один на один со звездами, но для такого мероприятия мне нужна была подходящая дружеская компания, и я знал, кого хотел бы однажды с собой потащить. И знал, что он эту идею оценит.

Было еще множество мест, оставивших в душе неизгладимый след, каждое со своей особенной атмосферой, вроде таверн города, где, сидя в общих залах я имел удовольствие познакомиться с музыкой Дех-Раадена, грохочущей и неукротимой, словно их стихии, с завораживающе прекрасным рваным ритмом. С мелодиями, совсем непохожими на изящные переливы хедденских сайтал, но не менее впечатляющими и пробирающими до костей. Там же я отведал и блюда местной кухни, максимально простые и сытные, без изысков и тонких граней вкуса специй, но в этом-то и являющие все свое очарование.

Подземные озера, пещеры с кристаллами, кузни дейледских ювелиров, торговая площадь, которую я, наконец, посетил – все это стало для меня неотъемлемой частью впечатлений о Дех-Раадене, о самой его сути и идее, образы которых я кропотливо и медленно создавал в голове. Я понимал, что этот Дом не терпит поспешности и небрежности, и знакомился с ним постепенно, вдумчиво, признавая, что только так можно в полной мере осознать, что именно позволяет мне являться членом этой семьи и называть себя рааденом или дейледом. Я по крупицам вбирал в себя те качества, которые местные жители имели, просто родившись здесь и с детства вплетая культуру и легенды этого места в свое собственное естество.

Но большую часть времени, я, конечно же, проводил в библиотеках школ. Нашел массу интересных книг, заказал, кажется, под сотню копий и выписок и даже купил несколько старинных манускриптов. По поводу чего был, признаться, весьма счастлив. Только мысль о том неостановимом беге времени, которая ни на минуту не оставляла теперь, после экзамена, все чаще заставляла думать об отъезде. По итогам прошедших событий я как никогда четко понимал, что пора бы уже повзрослеть и определиться, кто я сейчас и кем хотел бы видеть себя в дальнейшем. И, как ни странно, в глубине души я уже знал ответ, самый неожиданный для меня прошлого и самый логичный для того человека, которым ощущал себя теперь. Поэтому, скрепя сердце, я отказался от мысли немедленно ехать к бабушке и с этим решением однажды вечером посетил мастеров.

– Я благодарен вам за гостеприимство, – с грустью сказал я. – Но, думаю, мне пора уезжать.

– Что ты собираешься делать дальше? – спокойно уточнил Суин.

– Я помню об ответственности, возложенной на меня мастерами, – на всякий случай заверил я, – но в первую очередь мне необходимо завершить некоторые дела.

– И куда ты поедешь? – Денно не сидел с нами, а стоял у окна, глядя на звезды, и я не видел его лица.

– В Серион. – Я коротко усмехнулся. – Мне давно уже следует вновь увидеть отца.

Оба мастера одобрительно кивнули и, на секунду, я заметил в отражении стекла довольную улыбку Денно. Я тоже улыбнулся – не ему, а, скорее, своему наблюдению и значению того, что видел и ощущал в их эмоциях.

– Ты понимаешь, что в скором времени от тебя потребуют ответы? – Суин, приподняв бровь, рассматривал меня. – Не все разделяют настолько теплые чувства к Рэйо Равелу, чтобы счесть причину задержки весомой.

Я прекрасно знал, что он предупреждает, и большего в данной ситуации он для меня сделать не мог. Но все равно почувствовал злость – не на дейледа, а на сами обстоятельства, в которые я лично себя загнал.

– Мастер Суин, у меня уже есть некоторые догадки по поводу информации, которой вы от меня ждете, но… – я посмотрел ему в глаза и сам испугался жесткости своего взгляда, – вы же понимаете, что я обязан все очень тщательно проверить?

– Будь уверен, – с мягкой, теплой усмешкой отозвался Суин, игнорируя мой раздраженный тон целиком и полностью, – мастера узнают о том, что ты уже работаешь над задачей, и у тебя будет достаточно времени на общение с семьей. Но, все-таки, не заставляй нас напоминать, хорошо?

– Уверен, что заинтересован в скорейшем решении этого вопроса не меньше, чем мои учителя, – я улыбнулся. – Вы достаточно доходчиво объяснили мне эту деталь.

Суин коротко, радостно хмыкнул, явно оценив мою фразу по достоинству.

– Не думай, что после этого мы о тебе забудем, – ехидно сказал Денно, оборачиваясь.

– Нисколько не сомневаюсь, что после этого все только начнется, – съязвил я в ответ.

Мы в последний раз поужинали вместе, снова засидевшись до поздней ночи. Я понимал, что наши отношения с Денно и Суином слегка изменились, но те чувства, которые мы испытывали друг другу, не способно изменить ничего. Они подшучивали надо мной, и теперь у них была еще одна, совершенно новая тема, полная простора для фантазии, а я язвил в ответ, просто уже слегка осторожней, чтобы при случае мои подколки не припомнили мне же всерьез. Сейчас они имели на это полное право. И это право они выдали себе самостоятельно, хотя и опираясь исключительно на мое личное желание, последствия которого я оказался не способен оценить, в принципе. А мне следовало как можно скорее привыкать, что в подобном состоянии я буду вынужден провести всю оставшуюся жизнь.

На следующее утро я отправился домой. Мне выдали сопровождение, хотя я пытался отнекиваться и уверял, что подойдет любой караван их тех, что вечно снуют по их торговому тракту. На что Суин очень вежливо посоветовал закрыть рот и не спорить со своим мастером, и я был вынужден незамедлительно повеление исполнить. Денно посматривал насмешливо, явно посчитав метод рабочим и взяв на вооружение, а я начал осознавать, что такое количество Великих Мастеров на меня одного мозг переносит уже с трудом, и в душе порадовался, что здесь хотя бы нет оставшихся троих. Мы очень тепло простились, и я двинулся в обратный путь во главе того, что Алу-Ша непременно бы нарек моей маленькой армией.

Дорога в сопровождении стражей-рааденов была самым комфортным, спокойным и скучным мероприятием в жизни, останавливаться на котором дополнительно или вспоминать в дальнейшем у меня нет ни малейшего желания. Теперь, несмотря на новую повозку, уже с моими книгами, мы двигались куда быстрее прежнего путешествия с сууленами. Когда проезжали по плоскогорью, я с грустью окинул вглядом проплывающие мимо домики той деревушки, где в таверне тушили сейчас мясное рагу с цинду, а в грубых глиняных кружках, маня освежающей прохладой, пенился чудесный айсун. Мне хотелось вернуться туда до безумия, но, все-таки, я не мог не понимать, что мои новые спутники желают просто поскорее вернуться домой, а потому только легко, почти незаметно вздохнул и заставил себя ехать дальше.

Утром четвертого дня самого безопасного моего путешествия из всех предыдущих раадены передали меня в заботливые руки родной армии и отправились в обратный путь. Я велел солдатам доставить повозку с книгами к особняку Равелов, а сам налегке помчался домой, подгоняемый всеми теми мыслями, что кипели во мне на протяжении месяца. В сохранности своего груза я нисколько не сомневался. Как не сомневался и в том, что о моем прибытии уже доложили.

И действительно, стоило только переступить порог, как я оказался в объятьях матери.

– Алво! – Она внимательно осмотрела меня на предмет видимых повреждений. – Неужели ты дома, сынок?

– Я тоже очень соскучился, – честно признался я, с улыбкой глядя на нее. – Денно и Суин просили передать тебе пламенный привет.

– Надеюсь, они получили и мои приветы? – Она смотрела с такой любовью, что мне искренне захотелось надавать самому себе по шее за свое прошлое поведение.

– Конечно, – я отвернулся, чтобы не выдавать своего волнения и осторожно спросил: – Отец дома?

– Да, у себя, – я спиной чувствовал ее напряженный, встревоженный взгляд. – И он очень хотел бы тебя видеть.

Я вытащил из рюкзака мундир, заботливо припрятанный на время дороги для сохранения максимально чистого и аккуратного вида, и, накинув, застегнул на все пуговицы, по уставу. Проверил перивязь меча и, глядя на свое отражение в зеркале, тихо сказал:

– Отлично. Я бы тоже очень хотел его видеть.

И спокойно пошел в сторону кабинета отца, стараясь не думать о том, сколько времени мама провела бы в холле, ожидая моего возвращения, если бы я не осознал некоторые очень простые истины, которые до этого никак до меня не доходили.

– Алво, – она окликнула меня, когда я уже был наверху лестницы, – надеюсь, после вашего разговора ты останешься хотя бы ненадолго?

– Думаю, да, мама, – откликнулся я и большим усилием воли заставил себя не оборачиваться, чтобы не видеть сейчас выражение ее лица.

У двери в кабинет я еще раз, довольно нервно, надо сказать, поправил мундир, глубоко вздохнул, морально готовясь к той встрече, мысль о которой была, на самом деле, самой главной в моей голове с первых дней в Оккаре, и постучал. Дождавшись приглашения, толкнул дверь и встал на пороге:

– Отец, я пришел доложить о своем приезде.

– Алво! – Он поднялся мне навстречу, все такой же сильный и полный достоинства, каким я его всегда помнил.

Сколько мы не виделись, не считая той встречи в конце лета, о которой я с максимальным старанием стремился не вспоминать вовсе? Уже год? Я вдруг отчетливо осознал, что Денно прав, и мы с ним до ужаса похожи: одинаковые прямые носы со слегка уловимой горбинкой по центру, высокие скулы, хитрые насмешливые взгляды синих глаз. Разве что глаза отца были чуть светлее… Ну и конечно, существенная разница заключалась в том, что он, в итоге, готов был идти на уступки, даже когда был в ярости от моего поведения, а я так и оставался до конца упертым туулом…

Мы крепко обнялись. Я прекрасно понимал, что отец так же рад нашей встрече, как и я сам. И испытывал невероятнейшее счастье от того, что не чувствую его эмоций, в принципе. Значит, я все-таки сумел исправить то, что натворил с собственными Нитями Разума, своими личными мыслями и решениями натворил, даже без необходимости их касаться.

– С возвращение домой, сын, – с максимальной теплотой, на которую только был способен, сказал отец.

– Спасибо, папа. – Я незаметно выдохнул, ощущая себя последним болваном.

Он внимательно оглядел меня, на секунду остановившись взглядом на мече и мундире.

– Ты наконец вспомнил, кем являешься? – насмешливо уточнил отец.

– Я никогда не забывал, – совершенно серьезно ответил я.

– Садись.

Отец вернулся за стол, а я уселся напротив, молча оглядывал его и, если честно, не совсем представлял, с чего мне следует вообще начинать наш разговор, отчаянно пытаясь подобрать нужные слова.

– Денно и Суин писали о твоем визите. Рад, что все завершилось благополучно, поздравляю, – внимательно меня разглядывая, сказал папа.

– Спасибо, – с трудом выдавив из себя улыбку, отозвался я.

Я знал, что мастера не стали сообщать о задании. Они пояснили, что это дело касается исключительно четырех Великих Домов, а потому посвящать отца в подробности или нет – уже мой личный выбор.

– Надеюсь теперь, когда твои цели достигнуты, ты, наконец, вспомнишь о семье? —продолжил он с новой насмешкой.

– Я помню о своих обязанностях, папа! – расстроился я. – Ты дал мне время на завершение моего плана, но даже в других Домах я всегда соблюдал установленные нормы.

– Не сомневаюсь, – ехидно отозвался отец. – Но, помимо твоих обязанностей, неплохо было бы подумать, что мы скучаем по тебе и хотели бы чаще видеть.

Я открыл рот, собираясь извиниться за свое поведение, но не успел – дверь резко распахнулась, и в кабинет ну вот совсем ни разу не по уставу влетел братец. Не глядя на меня, он подбежал к отцу, облокотился о стол и с бешенной скоростью зарапортовал:

– Папа, мне доложили, что Алво вернулся, и я уверен, что когда он немного отдохнет, он непременно…

Тут взгляд брата случайно скользнул по мне, и он умолк на полуслове, удивленно приподняв бровь. Последнее, чего он ожидал от меня, так это то, что я явлюсь сюда сразу, соблюдая устав, а не стану оттягивать до последнего, просто чтобы немного позлить отца.

– Привет, Эльин. – Я так же приподнял бровь и ухмыльнулся, всем своим видом показывая, что ничего необычного не произошло, и все ровно так, как должно быть. Затем встал, и рассмеявшись, обнял его.

Мы держали друг друга за плечи и внимательно осматривали. Брат был чуть ниже меня, шире в плечах и кости. Слегка вьющиеся волосы, такие же темно-русые, как и мои, но выгоревшие на солнце. На коже загар – очевидно недавно вернулся с очередных учений под Сууледом. Мои волосы, жесткие и прямые, завязаны в хвост на затылке, братцу приходилось довольствоваться строгой короткой стрижкой. Светло-карие глаза Эльина смотрят открыто и прямо, мои темно-синие, с фиолетовыми искорками магии Разума, хитро и насмешливо. Оба в отличной физической форме. Похожие и непохожие одновременно.

– Ну просто картина, – с улыбкой разглядывая нас, резюмировал отец. – Два достойных офицера. Неужели я все-таки до этого дожил?

Я понял его подколку и слегка опустил глаза. И сразу заметил новые знаки различия на форме брата.

– Эльин, тебя, оказывается, можно поздравить с повышением?

– Тебя, полагаю, в какой-то степени тоже? – Усмехнулся братец.

– Мое так называемое повышение несет за собой исключительно дополнительные обязанности, – ехидно ответил я.

– Ну, – брат иронично прищурился, – в принципе, та же история, Алво.

Мы, смеясь, уселись напротив отца, который смотрел на нас с крайне довольной ухмылкой.

– Как твое путешествие, Алво? – Спросил брат. – Как дела у Денно и Суина?

– Вы же недавно там были, – я приподнял бровь.

Конечно, я не мог упустить такого удачного повода припомнить братцу то, что узнал от мастеров.

– А, тебе рассказали. – Эльин проигнорировал выражение моего лица.

– О твоей заботе, кстати, тоже. – я не собирался так просто позволить ему проехать эту тему.

У моего брата был совершенно потрясающий талант в нужный момент принимать максимально непрошибаемый вид.

– Не стоит благодарности, братишка. – Отозвался он с милой улыбкой.

– А я предупреждал, что подобный жест трудно оценить по достоинству, – ехидно заметил отец.

– Это ты еще не знаешь, что он там нес, – отозвался я ему в тон.

– Поверь, знаю.

Эльин, легко усмехаясь, наблюдал, как мы смеемся. Я понимал, как давно он мечтал увидеть подобную картину.

– Кстати, папа, – я решил, что пора переходить к делу, – о твоем разговоре с мастерами мне тоже рассказали. Спасибо.

– У меня есть причины, по которым мне не нравится твой выбор, Алво. – отец тяжело вздохнул. – Но я действительно не могу отрицать факта, что ты имеешь полное право требовать того, за чем обращался к мастерам.

– Об этих причинах я тоже уже узнал, – криво усмехнулся я.

Эльин тихонько выругался.

– Вот как, – отец нахмурился, – и что же они попросили?

– Попросили? – Насмешливо переспросил я. – Это вот как оно называется?

Папа, кажется, сейчас был не настроен шутить и мрачно посмотрел на меня. Я вздохнул:

– Они хотят, чтобы я нашел себе подобных и создал собственный Дом.

Эльин снова выругался, на этот раз громче и совсем неприлично. Я понимал, о чем он подумал. Отец, вероятно, тоже понял, но вида не подал и только хмуро уточнил:

– А они вообще существуют? Такие же, как ты?

– Да. – я мрачно ухмыльнулся, снова почувствовав укол вины за свое прошлое отношение к алхимикам. – И я знаю, кто они.

Отец глубоко задумался, медленно постукивая пальцами по столу.

– Насколько это противоречит твоим личным целям? – наконец, уточнил он, оглядывая меня с неким подозрением.

Я мысленно выругался, четко осознав, что слишком заигрался со своим стремлением доказать что-то миру. Потому что сейчас даже отец, мой генерал, который не знать о моем отношении к ренегатам не мог, немного подозревает меня в том, что я не захочу исполнять волю своих мастеров из-за того, что у меня оказались несколько иные планы. То, что на подобные сомнения способен человек, у которого было множество доказательств неукоснительного исполнения мной приказов и личной верности, – а это оставалось неизменным всегда: даже когда я всеми силами демонстрировал, что я особенный и неповторимый, даже в моем стремлении слегка нарушать правила, но, бездна, слегка, а не в подобных вещах, мне становилось особенно паршиво. С другой стороны, у них у всех были основания думать, что я предпочту личную выгоду своим обязанностям. Я уже год этим занимался, собственно, и от такого понимания я начинал медленно проваливаться в глубины ненависти к самому себе, в которых и так находился крайне прочно с момента разговора с Денно и Суином после экзамена в Оккаре. Теперь меня невероятно пугало то, что я задумал сделать – именно их реакцией, мастеров и генерала, крайне важных и близких мне людей. А еще мне до ужаса требовалась помощь отца, а для этого я должен был убедить его в своей искренности. Но именно сейчас, когда мы нормально разговаривали впервые за многие годы не в рамках службы, я был совершенно не готов к подобному диалогу. Так что, коротко, грустно улыбнувшись, я просто заверил:

– Мои цели сильно изменились за это поездку. Сейчас они у нас с мастерами совпадают почти полностью.

Отец, прищурившись, смотрел на меня. Знаю: он зацепился за это крошечное «почти», но уточнять не стал. А еще, естественно, мы все втроем активно избегали поднимать тему того, что это задание означает лично для нас, не переставая очень четко этого осознавать.

– Значит, хорошо, что ты заручился поддержкой Великих Домов, – едва заметно усмехнувшись, сказал отец спустя некоторое время. – И, конечно, став мастером собственного Дома, ты всегда можешь рассчитывать на поддержку семьи Равел.

– Я рассчитываю, – спокойно произнес я, – что какой бы титул не носил в дальнейшем, я всегда в первую очередь буду офицером семьи Равел.

Он улыбнулся и коротко кивнул, признавая и это мое право. Знаю, он мог бы подшутить надо мной сейчас, сказать, что раньше надо было думать, но не стал. Это были слова, которые он всегда хотел от меня услышать и которые, на самом деле, я давным-давно должен был ему сказать.

Эльин, прищурившись, косо на меня поглядывал, явно желая поподробнее выяснить, что тут вообще происходит. Я его взгляд с честью игнорировал, но отец, заметив выражение лица братца, усмехнулся и решил отдать меня ему на растерзание:

– Хорошо, – произнес он, максимально скрывая ехидство в голосе. – Я очень рад, что ты вернулся домой, и, конечно, позже мы еще обсудим все, что с тобой произошло. Но сейчас мне следует заняться делами, так что идите, пообщайтесь вдвоем.

Мы встали и, коротко поклонившись, вышли за дверь. В коридоре, делая вид, что просто проверяет чистоту зеркал, стояла мать. Увидев нас в отражении, она обернулась и нервно прижала руки к груди.

– Алво, все в порядке? – Очень осторожно уточнила она.

– Все прекрасно, мама. – я выдавил из себя самую радостную улыбку, на которую был способен, когда смотрел на это ее выражение лица отчаянного страха того, что я снова разозлюсь и исчезну на совершенно непонятное количество времени, не подавая о себе ровным счетом никаких вестей.

– Ты даже не представляешь, как я рад наконец-то вернуться домой. – Заверил я ее абсолютно искренне.

Уже развернувшись, я услышал, как она облегченно вздохнула, и снова почувствовал себя жутко виноватым за то, как раньше вел себя с ними.

Мы с Эльином молча пошли дальше по коридору к моей комнате. Открыв дверь, я пропустил брата вперед и, прекрасно осознавая, что меня ждет теперь, понимая, что полностью этого заслужил, вошел следом.

Эльин уселся на кресло рядом с книжным шкафом, скрестил руки на груди, и, склонив голову влево, внимательно наблюдал за мной.

– Хорошо, – произнес он мягко. – Что ты за существо и куда дел моего брата?

– Я правда тут всех запугал. – Я с тяжелым вздохом сел на кровать, чувствуя себя бесконечно отвратительно. – Отец, вроде, даже рад, а мама вся бледная…

– Алво, скажи, пожалуйста, – вздернул бровь братец, глядя на меня с ледяным мрачным спокойствием, – в твою умную голову никогда не приходила мысль, что мы просто волнуемся за тебя? А, маг Разума?

– Честно – приходила, – криво улыбнулся я. – Но, к сожалению, впервые совсем недавно.

– Ну хоть так. И скажи на милость, что в Дех-Раадене с тобой делали, если ты настолько, – он коротким кивком головы указал на меч, который я так и не снял, – изменяешь теперь своим принципам? Раньше ты бы закинул оружие под кровать еще до того, как запер бы дверь. Если бы вообще потрудился его, для начала, нацепить.

– Скажем так, —все с той же кривой, невеселой улыбкой ответил я, – мне очень доходчиво объяснили, что я не один тут самый умный.

– Неужели? – Эльин подался вперед, глядя на меня с холодной усмешкой. – И ты вдруг неожиданно решил, помимо повсеместного использования нашего имени, вспомнить, что у тебя есть семья?

– Я вдруг решил вспомнить, – мрачно бросил я, – что помимо нашего имени у меня есть еще обязанности, которые неплохо было бы начать исполнять. Взрослею, наверное.

– Прямо стареешь на глазах, – скептично отозвался брат.

Такие разговоры с Эльином всегда давались мне куда тяжелее разговоров с отцом. Папа вечно напоминал о долге, а я взрывался, считая, что он ущемляет мою свободу. А вот брат прекрасно умел заставить стыдиться самого себя. И сейчас это у него получалось еще лучше, чем прежде.

С полминуты Эльин сверлил меня холодным пристальным взглядом, пока не посчитал, что я достаточно раскаялся. Затем качнул головой и коротко улыбнулся:

– Рад, что ты вернулся, братишка.

– Ты даже представить не можешь, как я этому рад, – печально отозвался я.

В дверь постучали. Я встал и открыл, неожиданно обнаружив на пороге отца. Да, я чувствовал в коридоре чужое присутствие, но особняк Равелов был не просто нашим домом – это был штаб армии. Так что даже помимо слуг здесь всегда находилось огромное множество людей, на перемещения которых я давным-давно научился без надобности не обращать внимания, в принципе. Потому оказался сейчас несколько удивлен приходом папы. Он зацепился взглядом за меч на моем поясе и слегка приподнял бровь, но от комментариев воздержался, за что я был, признаться, очень ему благодарен.

– Алво, прости, что отвлекаю, – отец бросил короткий взгляд сначала на меня, затем на Эльина. – Я понимаю, что ты давно не был в Серионе, и тебе нужно как можно скорее увидеться с друзьями, но я прошу, чтобы ты поужинал сегодня с нами дома. Я хочу отпраздновать твое возвращение и, конечно, твой успех. Кстати, мастер Сэддок придет.

– Конечно, папа. – Я почувствовал себя тронутым до глубины души. – Я с радостью проведу сегодняшний вечер с семьей.

– Ужин в семь, – он коротко кивнул и, развернувшись, пошел по коридору.

Я смотрел ему вслед, слегка прищурившись, пока память услужливо воскрешала его очень старую фразу, сказанную однажды и бывшую для меня бесконечно важной даже тогда, когда все мое существо переполнило осознание собственной неповторимости.

– Папа, – окликнул я, когда он уже почти скрылся за поворотом, – значит ли это, что ты, все же, гордишься мной?

Отец смерил меня оценивающим взглядом и абсолютно спокойно произнес:

– Да, сын. Я горжусь тобой и тем, что ты сделал.

Я закрыл дверь и привалился к ней спиной.

– Итак, – резюмировал я, глядя в потолок, – это официально самый теплый наш разговор с отцом за последние десять лет.

– Как ты думаешь, – Эльин положил локоть на колено и подпер рукой щеку – я знал с каким умилительно-приторным лицом он сейчас сидит, – не могло ли это случиться оттого, что ты, братишка, наконец перестал вести себя как самовлюбленный засранец?

Я усмехнулся, представив, как раньше бы возмутился, посчитав предложение отца желанием меня контролировать.

– Да. – кивнул я, опуская глаза на брата. – Вполне возможно.