Текст книги "Бывшие. Первая жена (СИ)"

Автор книги: Мария Устинова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 18 страниц)

Глава 36

– Ты убьешь его? – спрашиваю, когда Романа выводят из гостиной.

Мне кажется, ему там нечего делать. Ян собирается использовать его в штурме или казнить, если что-то пойдет не так?

– Он что-то скрывает. Не хочу, чтобы он ушел от наказания, если на месте что-то пойдет не так.

Угадала.

– Ты уверен, что все получится?

– Хватит трястись, Вера. Если страшно, побудь наверху.

Они забывают обо мне.

С побледневшими губами смотрю в монитор.

– Он ждет посылку, – сообщает Герман. – После наверняка улетает, тянуть нельзя иначе Дубнин что-то заподозрит.

– Согласен, – отвечает Ян.

Все решится за полчаса.

Но время тянется, как смола. К дому подручные Яна подъезжают на захваченных внедорожниках. Даже курьер с ними. До конца играют роли, чтобы проникнуть в дом без боя.

Они рискуют.

Курьер рассказал, как устроена охрана, но мог что-то утаить. Заходят. Первый пост охраны проходят спокойно. Дальше завязывается перестрелка и события ускоряются. Я вижу, как охрана бежит по коридору. Вламываются в комнаты. Укладывают на пол одного, второго, и вдруг понимаю, что он и есть тот, кто нам нужен…

Дубнин на полу кабинета лицом вниз.

Боже, я ждала этого три года.

Все закончилось за минуты.

Даже не верится.

– Поднимите его, – приказывает Ян.

Напряженный.

Мужчину в черном костюме поднимают, заставляя сесть с руками за головой.

– Поднесите камеру к лицу, – просит Ян.

В увеличении лицо Дубнина кажется угловатым и бледным. Ему за сорок, но выглядит паршиво, на все пятьдесят.

Не мигая, он смотрит в камеру, как мертвый.

Охранник подносит трубку к уху.

– Слышишь меня? – произносит Ян, усмехаясь. – Ну и кто из нас выиграл?

Дубнин не отвечает и не отводит взгляд.

– Я тебя выследил, несмотря на все меры, что ты принимал. Оказался слишком крупной рыбой для тебя, да? Ты сгниешь в тюрьме – это в самом лучшем случае. У меня только один вопрос. Как ты на меня нашел? Ты знал меня под другим именем.

Дубнин презрительно усмехается, но не отвечает.

– Я тебя понял. Будешь молчать. Ребята, там безопасно?

Охрана заверяет, что да.

– Еду туда, – Ян встает, набрасывая на плечи пиджак.

– Ян, нет! – вцепляюсь в рукав.

– Не сходи с ума! – это Герман.

Ему бы послушать нас…

Но Ян слишком честолюбив, чтобы отказаться лично увидеть поверженного врага. Не просто врага – а такого масштаба.

– Я должен с ним встретиться! Ты их слышал, – отрезает Горский. – Там безопасно. Жди здесь, ты ранен.

Пальцы соскальзывают с рукава, и он выходит.

Догоняю его в холле.

– Ян, может не стоит?

Что за глупый порыв… Мне же лучше, если уедет – легче будет сбежать. Просто испугалась за него.

Он останавливается, внимательно рассматривая мое лицо.

Цепко, как волк.

– Хочешь, чтобы я остался? – Ян поправляет лацканы пиджака и вдруг шагает ко мне. – Скажи правду, Олененок. Признай. Ты меня любишь, да?

От тона немедленно хочется влепить пощечину.

Но я стою, держа его за лацканы.

Он, наверное, прав.

Пальцы дрожат на ткани, а я смотрю в холодные глаза и хочу закричать, чтобы просто его глаза сменили выражение. Он сейчас вышел на охоту. А я хочу, чтобы он остановился хоть раз в жизни.

– Ты уже победил, – говорю я. – Зачем тебе ехать?

– Ты меня любишь, – он наклоняется, дыхание задевает губы.

Начинаю качать головой.

– Да, – шепчет он, и тянется к губам.

– Нет, Ян, – шепотом отвечаю.

Пальцы дрожат и губы, словно я сейчас заплачу. И в душе все переворачивается. Мне было бы легче сейчас, если бы я не знала, что уезжаю.

Ян не знает, что, когда он выйдет отсюда – я тоже уйду.

Не нужно его останавливать.

Так мне будет лучше: нам с Марком.

– Иди, – шепчу я. – Я тебя не люблю.

– Врешь, – он рассматривает меня, отрывисто дышит. – Я вернусь, и мы поговорим. Поняла, Олененок?

Даже кажется, что поцелует на прощание. Но он только резко выдыхает, отворачивается и идет к двери.

Я смотрю в спину и хочу запомнить.

Это последний раз, когда мы видимся.

Я вижу только спину, стриженый затылок и фары, которые бьют из темноты, когда он открывает дверь и выходит на крыльцо.

Когда дверь захлопывается, начинаю рыдать.

В животе ноет, словно я получила тупой удар.

Мне конец.

Да, люблю его.

Люблю.

И эта любовь меня разрушает…

Я буду скучать, Ян.

Может, даже выть в подушку. Жалеть, что все сложилось именно так. Я бы не узнала его лучше, если бы он не отхватил себе палец. Это многое поменяло. Тогда в машине это были настоящие минуты близости, когда пыталась перевязать его, а он извинялся за то, во что меня втравил.

Нужно знать Яна Горского, чтобы понять – он никогда не извиняется. Ни за что. Кроме случая, когда своими действиями погубил вторую жену и чуть не погубил первую – меня…

Так что думаю, он многое мне сказал.

Оставил на потом. Когда все закончится. Только этого не будет. Поэтому сердце и болит, воет от отчаяния.

– Вера, – из гостиной выходит Герман, и я торопливо вытираю слезы, отвернувшись. – Идем. Мы сможем наблюдать за ними удаленно. Не переживай.

Он видел, конечно. Он все понял.

Сажусь в кресло.

Дождусь, пока Ян доедет, и уйду. Нужно убедиться, что все кончено. Лишь бы разум возобладал бы, и он вызвал полицию.

На душе чернота и безнадега. Зато слезы высохли.

Я сделаю, что хотела.

Даже если Ян поползет за мной на коленях, я не остановлюсь.

На экран больше не смотрю.

Мне плевать, как Дубнина валяют по полу и пытаются допрашивать.

Для меня все кончено.

В конце концов его вообще выводят, то ли в гараж, то ли на улицу. Минут через двадцать раздается звонок, надеюсь, Горский хочет сообщить, что благополучно добрался, плюнет Дубнину в лицо, покуражится и, наконец, вызовет правоохранителей.

Герман берет трубку, но разговор длится недолго.

– Дубнин сбежал! – рычит он, швырнув телефон об пол.

– Ты шутишь? Как – это сбежал?

– Он в машине, выехал на шоссе! Едет в аэропорт, сраный телефон! – он пинает осколки и судорожно ищет другой.

Понимаю, что хочет дозвонится до Горского.

Он ведь едет прямо ему навстречу, черт! И еще не знает, что Дубнин свалил.

Я знала, что радоваться рано! Встаю, не зная, что предпринять… Больше ждать нет смысла. Лучше быть с Марком.

– Герман! Я… наверное, поеду к сестре.

– Возьми охрану.

Обязательно.

Только она мне и нужна.

Лицо заливают слезы, когда поднимаюсь наверх за сумкой. Торопливо запихиваю в пакет смену одежды, забираю сумку и телефон. Больше ничего ценного здесь нет.

Сомневаюсь, но захожу в его кабинет, и на обратной стороне листа из киберотдела пишу его любимой ручкой:

«Прости, Ян. Не ищи меня. Мы неправильно встретились и неправильно начали отношения. У нас все пошло не так. Я не вижу нашего будущего. Прощай».

Выхожу на крыльцо.

Ночь дышит прохладой, зябко ежусь и вызываю такси к воротам. Машину нужно будет поменять. Запутать следы. Если план не выгорит, просто скажу, что решила быть с сестрой. А если выгорит… Объяснять ничего не придется.

Через пять минут я уже в салоне такси бизнес-класса. Другие в этот район не приезжают. Смотрю, как в зеркалах заднего вида тают огни дома Горского.

– К банку, пожалуйста, – прошу я.

Смотрю на мелькающие за окном виды. Точно так же в голове проносятся моменты прошлого. Вроде не долго были знакомы с Яном, а пережили на несколько жизней. Наша встреча, клуб, свадьба… Выматывающий поиск врага и гадкие видео, которые больше никогда не придется удалять.

Наш малыш…

Так жаль.

Жаль нас…

Вспоминаю нас в душе, как гладила щеки в колких точках щетины. Между нами всегда будет большее, чем есть. Другим это непонятно. Он весь в холодных и острых гранях, об которые так легко пораниться. И я ранилась каждый раз.

Я люблю его.

Но лучше живу вдали от него.

Я не верила себе и не хотела встречаться – и оказалась права.

Нам нельзя быть вместе.

Некоторые люди раскрываются в романтике, другие в браке, а мы раскрылись в разводе. Это нормально для нас: быть на расстоянии. Так лучше для обоих.

Даже не будь моей тайны, у нас бы все равно ничего не вышло… Наша любовь разрушает нас обоих. Недоверие, ненависть, ошибки, которые мы совершили, не оставляют шанса все исправить.

Есть вещи, которые не склеить…

– Банк, – сообщает таксист.

Рассчитываюсь с ним и захожу в «аквариум» с банкоматами. Таксиста лучше отпустить. Нельзя, чтобы он видел, что зашла я с полупустой сумкой, а вышла с набитыми пакетами. Иначе он увезет меня в ближайшую канаву.

Лучше вызвать другого из безопасного места. Опустошаю счет. Места не хватает, и я выбрасываю вещи. Удивится завтра кто-то, увидев одежду в банке.

Выхожу и быстро иду к ближайшему ТЦ.

Там тоже есть банкоматы. А еще камеры и людно, там безопасно. Снимаю остаток денег и спускаюсь к выходу, по дороге заглядываю в пару бутиков за парой джинсов и футболкой. Успеваю перед самым закрытием и беру, не меряя. Яркий платок. Темные очки. Краска для волос.

Такси вызываю к главному выходу.

И пока жду, крутясь на видном месте, чтобы такси не перехватили, звонит телефон.

Ян!

– Да?

– Вера, где ты?

– Как я рада, что с тобой все в порядке! – задыхаюсь на ветру и он слышит, что я на улице.

– Герман сказал, ты куда-то поехала?

Грустно смотрю на фонари. В новую жизнь, Ян.

– К сестре. Я в порядке, скоро вернусь, – безбожно вру и не жалею. – Что там произошло, Дубнин улетел или нет?

– Дубнин сдох.

С сердца падает камень.

Теперь все кончено по-настоящему.

– Ты уверен?

– Охрана помогла ему отбиться, он успел сесть в машину и погнал в аэропорт! – Ян говорит громко, тоже перекрикивая ветер. – На мосту столкнулся с нашей машиной, они упали в воду! Во второй был Северный!

Северный? Слушаю с замиранием сердца.

– Никто не выплыл, Вера!

– Никто? Ты уверен?

– Я видел сам! Никто, Вера.

Роман погиб…

Это оглушает меня.

Не знаю, что испытываю к этому человеку – не могу в себе разобраться. Но кроме сочувствия и опустошения, на меня снисходит облегчение.

Последний, кто мог найти меня по новым документам… Его больше нет.

Последняя ниточка оборвалась.

– Сюда едет полиция! – продолжает Ян. – Будут искать тела. Я скоро буду дома, слышишь? Дождись меня, Олененок… У меня подарок, который, я надеюсь ты примешь.

Слишком поздно, Ян…

Он найдет мою записку. Ничего не нужно объяснять.

– Хорошо, – отключаю телефон, выбрасываю в урну, и сажусь в подоспевшее такси.

Теперь к сестре.

Это самое сложное – забрать сына.

У меня трясутся поджилки. Сжимаю сумочку, рассматриваю ногти. Пальцы белые. Но я справлюсь – внутренне я готова. Решимости, хоть отбавляй. Ума не приложу, как уговорю Таню отдать ребенка… Но сделаю это.

– Привет, – улыбаюсь, когда она открывает.

– Чего тебе? – хмурится она.

Я не предупреждала, что приеду, и сейчас держу планы при себе. Она тоже так сделала, когда я родила.

Плачу той же монетой.

– Ян сказал вас забрать. Скоро можно будет вернуться домой, но эту ночь лучше провести в его доме.

– Поздно уже… Марку спать пора.

– Извини, ничего не поделать. Ты собирайся, я скажу охране, – захожу и вижу, что Марк вовсю улыбается в кроватке. – Можно взять? Один разок, Тань…

Сестра что-то ворчит, бросая ревнивый взгляд, запихивает в огромную сумку памперсы и прочее барахло. Мне все еще предстоит изучить это.

– Пойду смесь возьму. Не трогай козявку!

Сердце бешено стучит.

Как только она выходит, хватаю малыша на руки. Он не ревет, к счастью, только удивленно смотрит в глаза. Тяжелый. Такой родной и сладкий… Непривычная тяжесть ребенка придает сил.

Выглядываю из детской и иду к двери.

– Мы поедем к Яну, – бросаю охраннику. – Передайте сестре, пусть спокойно собирается, я с племянником подожду в машине.

Меня пропускают.

Если сумею выйти за ворота: я буду свободна. Сумки я бросила в машине, заплатив таксисту, чтобы подождал. Если выйду, а его и след простыл – значит, так и надо дуре, но правда, даже на деньги плевать, когда ребенок оказался на моих руках.

Лифт еще на этаже. И криков Тани не слышно. Мы спускаемся, похолодев от ужаса, тороплю лифт.

Лишь бы она не рассказала правду Яну, когда все поймет!

зажмуриваюсь.

Ведь расскажет.

Отомстит.

Если ей не достался ребенок, значит, пусть не достанется и мне. Я ее характер знаю. Но мне плевать. Роман о нас позаботился, так что спасибо ему. Я даже прощу ему все, что он сделал. Помолюсь за него.

Только на улице, попав в незнакомую среду, Марк начинает хныкать.

Таксист ждет меня!

Ныряю в нутро салона и нервно улыбаюсь.

– На вокзал, пожалуйста.

Он кидает подозрительный взгляд, но заводит машину.

Смотрю в зеркало заднего вида. Дорогой ЖК уплывает назад. Таня, наверное, скоро поднимет тревогу, когда спустится и не обнаружит машину.

Но мы уже будем далеко.

Прощай, прошлое.

Я украла своего ребенка, свое будущее. Смотрю в сморщенное личико, покачивая, и шепчу:

– Не плачь, Маркуша, мамочка о тебе позаботится.

Мне еще страшно, я боюсь погони, но, когда попадаю в здание вокзала, меня отпускает.

Я почти реализовала свой план.

Приткнувшись в зале ожидания, изучаю свободные билеты. Дело упрощает то, что направление может быть любым. Мы переедем несколько раз, чтобы запутать следы. Я уже начинала новую жизнь, а теперь есть деньги и сын.

Я даже не представляла, как страдала без него.

Все время, что у меня был ребенок, сердце болело и ныло не переставая. Сейчас я боялась неизвестности, Яна, сестры, но сердце исцелялось, наполнясь покоем, о котором я даже не подозревала. Выбираю билет на поезд подальше от столицы и выкупаю его. Отправление через два часа.

До последнего боюсь появления Яна.

В уютном купе на двоих сижу с закрытыми глазами. Прижимаю Марка к груди и молюсь про себя. Каждую секунду жду криков и его охраны на перроне.

Открываю глаза, когда поезд трогается. В них стоят слезы, все расплывается.

Марк смотрит в лицо, с восторгом улыбаясь.

Все позади.

Не верю в это.

Столько борьбы, содранных коленок и синяков, столько попыток выгрызть для себя обычную жизнь с ребенком.

И вот, все кончается.

Правильно говорят, что дорога под ногами идущего.

Сама не заметила, как дошла до цели. И улыбка моего сына такая светлая, что нельзя не улыбнуться.

– Родной, – шепчу я и целую теплую макушку. – Все хорошо, Маркуша… Мамочка справилась. Мы будем вместе.

Эпилог

Чужой город встречает ночным дождем.

Недалеко от вокзала снимаю номер в гостинице и перекрашиваю волосы. Была блондинкой, теперь сексуальная шатенка с рыжинкой. Я должна быть максимально непохожа на себя.

Марк спит, а я выбираю объявления.

Я знаю, что утром сниму квартиру, положу деньги в банк – не на счет, в ячейку. Так надежнее. Куплю вещи нам с Марком. Поживу год, если город устроит, смогу зацепиться и найти работу, останусь. Куплю жилье, все будет хорошо.

А прошлое порастет быльем.

Уже через месяц у нас есть все: няня, уютная квартирка с видом на местную администрацию, одежда и налаженный быт.

Марк еще плачет ночами, зовет Таню, но уже привыкает – родная кровь зовет. Еще через две недели называет меня мамой и тянет ручки утром из кроватки. Мое сердце тает…

Первые несколько дней я дергаюсь, а затем понимаю: если бы Ян мог, уже бы нашел меня.

Я хорошо замела следы.

Мою жизнь поглощают хлопоты о ребенке. Я играю с ним, развиваю и он схватывает все на лету.

И каждый раз, глядя на него, я думаю о Яне.

Марк похож на отца.

Где он, что сейчас делает?

Ищет ли меня, что ему сказала Таня? Эти вопросы не дают спать, иногда я вижу бывшего мужа в кошмарах – он приходит за сыном.

Я читала в интернете о нем. Пыталась найти информацию о Северном. Тело охранника Яна вынесло на берег по течению реки ниже. Тела Северного и Дубнина не нашли. Спустя время их объявят погибшими и прекратят поиски. Река слишком бурная, с омутами… Там часто тонут.

Фирма Корнилова ликвидирована.

Все закончилось.

Можно дышать спокойно.

Я перестала следить за Яном. Он почти исчез из информационного пространства. Я даже начала беспокоиться. Как бы там ни было, но зла я ему не желаю – считаю, что мы в расчете за все. Пусть будет счастлив.

На глаза попалась статья: Ян Горский покорял новые бизнес-вершины и, судя по фото, отлично cебя чувствовал. И отлично выглядел. Непобедимый холодный взгляд и умные глаза остались при нем.

Он вывел новую девушку в свет…

Для меня это означало одновременно освобождение и конец. Когда с мясом выдираешь то, что уже не нужно. Боль и успокоение.

Он забыл обо мне. Пошел своей дорогой.

Теперь мы точно свободны.

Нахожу взглядом Марка и грустно улыбаюсь:

– Теперь я уверена, что все будет хорошо. Вот мы и одни…

Беру сына на руки, наслаждаясь родным теплом, которое может победить все: боль, одиночество, разбитое сердце…

Все раны, которые нанес мне самый любимый мужчина – мой бывший муж Ян Горский.

Конец