Текст книги "Бывшие. Первая жена (СИ)"
Автор книги: Мария Устинова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)
Да кто же ты такой?
У Романа озадаченный, подозрительный взгляд, словно он понял, о чем подумала.
– Откуда эти шрамы? – лепечу я.
– Судя по страху, ты уже поняла. Это пуля, Вера.
– Это же смертельно…
– Да, так и было. Ты не вернешься в субботу в город, – вдруг говорит он. – Извини…
– Почему?
В глазах появляются слезы. Это что, месть за то, что не дала снять лифчик или…
– Твой муж должен пойти на мои условия. Я забрал тебя прямо у него из-под носа. Похитил тебя. Но ведь ты уже догадалась об этом… Ты поэтому меня не хочешь, Вера?
Глава 20
– Кто ты такой?
Он ставит руки на стол по обе стороны от меня и наклоняется. Сблизи глаза выглядят как темное масло: каряя радужка сливается со зрачком.
– Как ты думаешь, кто я?
Если бы я знала…
Роман постарался замести следы: купил новое имя, биографию, может быть, и лицо, кто знает. Не факт, что оно не перекроено пластическим хирургом. Мог изменить голос.
Меня разбивает запоздалая дрожь. Он открыл карты, заявил о требованиях – ему нужно от Яна то же самое. И теперь его ничего не останавливает от того, чтобы просто избить меня и изнасиловать, если так захочется. Или сделать новую серию гадких записей.
– Ты один из них. Убьешь меня, как Злату?
– Откуда ты знаешь, что она мертва? Он тебе успел сказать? Златой занимался не я, Вера. Мое дело – ты. Первая жена Яна Горского.
Роман наклоняется за халатом, выворачивает и встряхивает.
– Мне жаль, Вера. Ты мне понравилась. С первого взгляда, как мы встретились на парковке, помнишь? – он натягивает халат. – Те люди занималась Златой. Они должны были похитить тебя и увезти вместо нее. Я не позволил. Тебе повезло.
– Почему ты помог?
– Решил сам тобой заняться, – костяшками пальцев Роман прикасается к скуле. Окидывает меня взглядом, как свою собственность.
Мне не нравится это ощущение.
Я в его власти, а это развязывает мужчинам руки. Подбородок начинает дрожать.
Потому что он трахнуть меня решил. А не другим позволить это сделать. Но странно что это произошло одновременно: смерть Златы, наше свидание. Как будто левая рука не знает, что делает правая. Они все играют на одном поле, но по-разному. Или это делают разные люди… вот только требования к Яну у них одинаковые.
Я не понимаю правил игры.
И это пугает.
Я знаю только, что Злата их тоже не понимала и оказалась в земле.
– Поспи, если хочешь, – он завязывает пояс халата. – Утром будем на месте.
– Где – на месте?
– Там, где Яну предъявят требования о выкупе.
– И как вы его заставите это сделать? Снова снимите компрометирующее видео?
Этого я боюсь больше всего.
Наверное, даже больше, чем принуждения от Романа. Это он сделает хотя бы один на один…
– Хочешь заставлю их убрать?
– Что? – хмурюсь я.
– Видео уберут и больше не будут выкладывать, – он сдвигает в сторону панель на стене, за которой обнаруживается сейф.
Вводит код и достает телефон.
– Здесь нет связи…
– Это спутниковая связь, дорогая. Она есть везде, – слежу, как он набирает номер. – Интимные съемки Веры Горской больше не распространять. Удалите, что есть.
Он думает я поверю?
Роман возвращается к столу, на котором я съежилась. Он так и не застегнул купальник, и я придерживаю верх. Опускаю взгляд, потому что ощущаю себя слабой… А еще мне стыдно.
– Ты их видел? – шепчу я.
– Их все видели, – он направляется к двери, забрав телефон с собой. – Спокойной ночи.
«Все» прозвучало с необычной интонацией.
Словно он имел в виду не абстрактных людей, а тех, кто работает против Яна. Все посмотрели.
– О, боже, – выдыхаю я.
Рука затекла.
Спрыгиваю со стола и срываю надоевший купальник. Переодеваюсь в свое белье и надеваю халат. В сексуальном платье неудобно, а с яхты я все равно никуда не денусь.
– Сволочь! – бью руками в запертую дверь.
Связи нет.
Завтра меня притащат на обмен и прикопают, как Злату, когда Ян не пойдет на их условия. Невыполнимые, сказал он в прошлый раз. Невыполнимые!
До утра не смыкаю глаз.
Выглядываю в иллюминатор на рассвете, но вокруг только серое море. Роман всю ночь был наверху или спал в другом месте… Хотя кто-то должен был управлять яхтой. Качка усиливается.
Вокруг скрипы, шорохи, кажется, что наверху кто-то ходит. Всю ночь я ждала, что он вернется и заставит сделать хотя бы минет. Возможно, отложил это на потом: когда Ян скажет «нет».
Когда окончательно рассветает, он возвращается.
– Одевайся, если не хочешь ехать в халате.
Встаю с кровати, словно пока я там сижу – я приглашаю разделить компанию. Некоторые мужчины так и думают.
Сам Роман в джинсах и рубашке. Сверху надет легкий жилет – всю ночь он пробыл на палубе. Вокруг прищуренных глаз появились морщинки.
Когда неуверенно беру платье, он поворачивается спиной.
– Быстрее, Вера.
Сбрасываю халат на пол и натягиваю платье. Застегивать неудобно, но я тороплюсь, чтобы не давать повод помочь и прикоснуться. Чем больше между нами дистанция, тем в большей я безопасности. Микрофон и остальное бросаю… Они уже бесполезны.
– Ты уже говорил с Яном? – спрашиваю я, застегнув платье.
– Еще нет, – он подходит. – Ты должна пообещать мне кое-что.
Встревоженно смотрю на него.
Я ему не верю и жду, когда Роман потребует секса.
– Мы высадимся, я отвезу тебя к месту обмена. Ты не должна – ни в коем случае – пытаться сбежать. Если будешь слушаться, все закончится хорошо. Если нет… этим займутся другие люди.
Будь послушной девочкой и ничего не будет.
Тебя просто изнасилуют и отпустят. Снимут в порно и отпустят. Совершат еще какую-то мерзость, потребовав, чтобы ты разрешила ее совершить, и тогда тебя не убьют…
Роман мне нравился, даже когда я знала, что он не на моей стороне. Но сейчас я его ненавижу.
– Ты обещаешь, Вера?
Молчу.
– Послушай, дорогая. Я сам выбрал работать с тобой, но если не справлюсь, тобой займется другой исполнитель. Он не будет таким, как я. Ты обещаешь не сопротивляться?
– Обещаю.
– Это я и хотел услышать. Прости.
Он набрасывает на голову черный мешок. Вскрикиваю, но непроницаемая ткань глушит звук. Я могу дышать, но с трудом, и ничего не вижу. Роман поворачивает меня спиной, и сковывает руки наручниками.
– Не надо! – ору я, но мешок все глушит.
– Сядь! – он усаживает меня, как куклу.
С трудом опираюсь на кровать за спиной – только так при качке ощущаю себя более-менее. Хотя бы ясно, где я в пространстве.
Ощущаю прикосновение к ногам.
– Что делаешь?
Роман берет стопу и ведет по лодыжке. Нога покрывается мурашками до бедра.
– Тебе нужно обуться, – только когда он сказал, понимаю, что он надевает мне туфли.
Каблуки на яхте – зло. Я и босиком еле стояла.
Роман сгребает меня одной рукой. Я дезориентирована, еще и качка: чтобы удержаться на ногах, приходится полностью ему довериться.
– Кругом лес, бежать некуда. Это подстраховка, чтобы не пришлось искать тебя. Идем, – он тянет меня, как овцу. – Осторожно, ступенька.
На палубу взбираюсь с трудом, борясь с непрекращающейся качкой. Наверху холодно. Всей кожей ощущаю холодноватый соленый бриз. Съеживаюсь, покрываясь холодными мурашками.
– Держи, – Роман набрасывает на плечи свой пиджак.
Одной рукой обнимает, как любимую. Только любимых не похищают. Не надевают на голову мешки и не заковывают руки.
– Пойдем, – по палубе я еще могу идти, а перед трапом Роман поднимает меня одной рукой. – Подожми ноги.
Он переносит меня на пирс.
Мы одни здесь, иначе кто-то бы поднял панику, увидев связанную девушку. Но здесь только ветер, холод, крики чаек… и Роман.
На каблуках неудобно идти по старому, щербатому бетону. Шпильки попадают в выбоины. Роман терпеливо ждет пару минут, а затем подхватывает на руки.
– Я тебя отнесу, расслабься.
Со стороны суши тянет холодом. Так я понимаю, что это лес: такая сырая промозглость возможна только там.
Роман сажает меня в машину. Здесь тепло, но все равно колотит.
– Я тебя пристегну, – предупреждает он, расправляя ремень на груди. – Не бойся, Вера. Если твой муж будет разумно себя вести… Все обойдется, клянусь жизнью.
Ян и разумность – вещи несовместимые.
Сжимаюсь в комок, ощущая, как мотает на сиденье, пока внедорожник пробирается по разбитой лесной дороге. Со скованными руками неудобно. Под мешок просачивается густой лесной запах. Мы в диком, удаленном месте, где им ничего не помешает и легко будет спрятать тело… Мое тело.
Часа через полтора – а это значит, что от пирса мы уехали очень далеко, внедорожник останавливается. Рук я уже не чувствую, но Роману я об этом не сказала. Всю дорогу промолчала, как немая.
– Мы на месте, – он выходит из машины. Я жду, пока выведут меня.
Здесь некуда бежать.
И Ян меня не найдет, пока Роман сам не позвонит и не выдвинет требования. Как со Златой.
Роман открывает дверь и прямо из салона берет меня на руки. Как похищенную невесту, вносит меня в дом.
Пахнет свежей сосной и камином.
Роман ставит меня на ноги. Лодыжки зябнут, запястья болят, словно их отрезают колючей проволокой.
Он осторожно снимает мешок.
Глаза режет от света, и я опускаю веки. Обхватывает стан, словно обнимает, чтобы расстегнуть наручники. Двигать руками так больно, что не могу сдержать стон.
– Прости.
Пытается растирать запястья и это больно, как пытка.
– Не надо!
– Пока Горский не ответит, мы останемся здесь. Ты голодна?
Молчу, глядя на красные следы от наручников. Мне так паршиво, что не могу говорить. Он не рычит на меня, не бьет, как можно ждать от похитителя, но от этого еще гаже. Меня обманули. Развели, как девочку.
Как в первый раз развели, вот в чем дело.
И я снова поверила и купилась.
Если все закончится плохо, в этом будет только моя вина и этих двоих – Горского и Романа. За то, что снова втянули меня в свои игрища.
– Велю развести огонь. Скоро будет мясо, – он выходит на крыльцо.
Значит, мы не одни здесь.
Кто-то растопил камин. Кто-то будет готовить и охранять.
Я в гостиной просторной и хорошо обставленной. Это что-то вроде лесного или охотничьего домика, только для тех, кто возглавляет списки миллиардеров. У окна длинный стол, кресла, укрытые шкурами диких животных. Отсюда видно лестницу на второй этаж. Из окон видно в сине-зеленой дымке лес, несколько построек и больше нихрена.
Даже если убегу – куда пойду ночью в лесу на каблуках и в платье? Невесело смеюсь, пока смех не переходит в плач.
Заткнись, Вера, советую я себе.
Ты попала.
По-настоящему по-крупному попала. Отсюда меня так легко Герман не вытащит и раком у дровяного сарая этих мудаков не поставит. Сюда Ян вообще хрена с два доберется без вертолета.
Наручники больше не нужны. Я и так на привязи.
Никуда я отсюда не денусь, и со мной будут делать, что захотят.
Роман возвращается с парой бокалов и бутылкой шампанского.
– Ты гостья, я за тобой поухаживаю.
– Гостья? – спрашиваю я, после долгого молчания и жажды голос хриплый и в горле пересохло. – Я заложница…
Он бросает непонятный взгляд.
– Предпочту, чтобы ты была гостьей, – Роман откупоривает шампанское. – Представь, что ты на курорте, отдыхаешь и развлекаешься. В понедельник ты вернешься домой.
– А если Ян не согласится?
Роман наполняет передо мной фужер. Красноречивое молчание.
– Я хочу пить, – смотрю на пузырящееся шампанское.
Предлагать алкоголь человеку, страдающему от жажды – просто издевательство… Роман передает маленькую бутылочку воды, откупориваю и делаю жадный глоток.
– Горский должен вернуть фирму. Он влез куда не нужно и отжал то, что ему не принадлежит, – Роман набирает номер на своем спутниковом. – Но так даже лучше. Надеюсь, он уже понял.
А я чуть не давлюсь холодной водой, когда понимаю, что он звонит Яну.
– Вера у меня, – я не слышу, что говорит Ян, как ни прислушиваюсь. – Ты знаешь, что мне нужно.
Я ненавижу бывшего, это правда.
Но сейчас просто мечтаю, чтобы Ян оказался здесь. Он – моя единственная надежда.
Между молотом и наковальней.
– Она цела. Значит так, послушай. Вера пробудет здесь три дня, за это время ты подготовишь документы. Приедешь к точке сбора, которую я укажу и там передашь мне фирму. Вера будет со мной.
Горло перехватывает, и я опускаю голову, чтобы он не видел слез.
Ему ставят условия, как со Златой.
И Ян уже знает, чем закончится неподчинение.
– И да. Мне нужен твой указательный палец с правой руки. Требования не меняются.
Я подаюсь вперед, открыв рот.
Палец?!
Они требовали с него палец?
Теперь понимаю, о каких невыполнимых требованиях он говорил.
Я сомневалась, отдаст ли он за меня фирму… Но палец точно не отдаст.
– Она будет цела, пока мы тебя ждем, Горский. Даю слово. Но тебе придется поторопиться. Мне нужен свежий. Я отрежу его сам.
Он издевается.
Чего они хотят – палец Яна открывает врата в рай или чего они на нем помешались? Для меня это плохо. Это конец. Может быть, Ян бы еще выкрутился – вместо своего подсунул бы палец мертвеца из морга. Но они хотят гарантий. Фирму. Личное присутствие Яна. Он никогда на это не пойдет.
Три дня в аду.
И что потом?
Смотрю на Романа больными глазами.
– Что будет через три дня, если он не выполнит требования?
– Тогда ты останешься со мной, Вера.
– Нет, – выдавливаю я.
Роман не спорит. Мы оба знаем, что мое «нет» больше не решает ничего.
Издалека доносится рев вездеходов.
Даже не знаю, что хуже: остаться наедине с Романом или узнать, что кроме нас здесь будет куча мужиков.
Начинаю мелко, как собака в февральскую ночь, дрожать, когда к крыльцу подкатывают четыре вездехода. Мужики в дорогих спортивных костюмах со смехом спешиваются. На одном военная форма. С крайнего вездехода стаскивают тушу косули с остекленевшими глазами и сбрасывают на крыльцо.
Вот и мясо.
Открывается дверь, запуская туман и холод.
– Вот и девочка! – ржет главарь в камуфляже, вразвалочку приближаясь ко мне. Он и так здоровый, массы прибавляет одежда. – Молодец, Роман! Не ожидал, что привезешь жену Горского!
Он берет меня за подбородок, чтобы рассмотреть лицо.
Огромный, опасный и насмешливый, он знает о своем превосходстве и наслаждается этим. Дергаюсь, заметив кровь у него под ногтями.
– Рад, что ты оценил, – говорит Роман. – А теперь убери руки.
Он смеется, но отпускает подбородок.
Пытаюсь не ежится, но чувствую себя обреченной. Словно уже лежу в могиле и сверху меня закидывают землей. Шансы еще были, когда мы были одни. Но теперь… У меня нет этих шансов.
Манера держаться и тон мужика в камуфляже все объясняет: он ничуть не ниже статусом, чем Роман. И его не боится.
– Жену Горского себе берешь? Мне он тоже должен, Ром. Эй, скажи истопщику топить баню! – орет он. – На всех! Попаримся после охоты и вели зажарить косулю!
– Оставь нас, – бросает Роман.
Тот отвечает смехом, но уходит.
Расталкивает остальных на пороге. Они все пришли на меня посмотреть – на пленную жену Горского. Эти мужские липкие взгляды в гнетущей тишине – это ужас.
– Не бойся, – он замечает слезы в глазах. – Тебя он не тронет.
Не ври.
Эти движения вразвалочку. Холодные, пустые глаза и самое главное – смех. Перевожу взгляд за окно: мужик в камуфляже достает здоровенный нож, чтобы освежевать тушу и всаживает острие в шею животного натренированным движением.
Этот человек может тронуть, кого захочет.
А может кто-то из них звонил с яхты Яну? Не обязательно это был Роман, раз голос все равно пропускали через синтезатор речи, чтобы изменить… И какая уже разница.
Я посреди сраного леса неизвестно где.
Моя единственная надежда – Ян. Если он захочет меня спасти.
– Если хочешь я провожу тебя наверх.
– Хочу.
– Вечером ужин и баня.
– Я не пойду с вами в баню! Ты что, издеваешься?
– Туда пойду я. А тебе лучше быть рядом, это безопаснее. Согласна?
Киваю, глотая злые слезы.
– Значит будь умничкой. Отдохни, вечером надень купальник, халат и спускайся к нам, Вера.
Комнату на втором этаже уже подготовили. Постель, забитый одеждой шкаф, мини-холодильник. Увидев набор одежды в шкафу, холодею: купальник, халаты, вечернее платье… Ничего для леса.
– Сволочь, – бормочу я, вспомнив, как он спрашивал мой размер и обещал сюрприз.
Не исключено, что где-то в личном логове Романа уже стоит такой же шкаф, забитый платьями, бельем и чулками моего размера. Чтобы я развлекала его, когда Ян меня бросит.
Лучше личный бордель неизвестного под именем Роман Северный, чем закончить, как Злата? Кто знает…
– Сволочь, – повторяю, как мантру. – Я не буду с ним спать!
И в глубине души знаю – придется, если заставит.
Беру воду со стола. Кручу бутылочку, пытаясь понять, кто производитель. Это может подсказать, в каком я регионе. Франция. Но ведь я не во Франции, верно? Просто импорт.
С улицы тянет дымом и шашлыком. Когда они закончат, придется переодеваться. Давлюсь рыданиями, душу выворачивает наизнанку: я не хочу идти в баню с пятью мужиками, каждый из которых видел меня в том видео! Я знаю, чем это кончится!
Глава 21
Роман предупредил, что скоро вернется за мной. Он гарантировал мою безопасностью Яну, так что прав – с ним безопаснее.
Сижу на краю кровати.
Я уже переоделась.
Красный купальник обхватывает грудь, как вторая кожа.
Без чашечек.
Здесь не холодно, но соски горошинками выпирают из-под ткани. Зябко натягиваю на плечи халат. Тонкий, черный, как и на яхте. Шлепанцев нет. Идти придется босиком…
– Вера? – стук в дверь. – Готова?
Не реагирую, мандраж, как перед выходом на сцену. Вспоминаю те моменты в подвале и заставляю себя не думать об этом. И не могу. Не получается. Перед казнью все думают о плахе.
Если я не выйду, что он сделает? Продолжаю сидеть, делая вид, что меня здесь нет.
Роман открывает дверь сам.
– Идем, не бойся, – он подхватывает меня под локоть и заставляет встать.
Ноги ватные. Идти туда не хочу… Да у меня на лице все написано, но Роман уверенно направляется к лестнице.
– Я босиком! – выпаливаю, когда вижу дверь на улицу.
Снег не лежит, но там же холодно, черт возьми!
– Нам не туда.
Мы спускаемся дальше, в подвал, а оттуда идем по длинному подземному переходу, стены обшиты деревянными панелями. Он заканчивается сосновыми дверями, из-за которых доносится мужской смех.
Сердце бьется, как ненормальное.
Над столом, за которым собрались все, кого видела наверху, повисает пауза.
Это комната отдыха – за прозрачной ширмой бассейн, а дальше дверь в сауну. Стол заставлен алкоголем и жареным мясом. Бедная косуля. Теперь к столу подали новое «мясо».
– Красавица, – усмехается тот, что резал косулю, размазывая по мне похотливый взгляд. – Почему в купальнике?
– Не лезь, – советует Роман, садясь к столу.
Я сажусь рядом, умирая от их взглядов. Они жуют, пьют виски и пялятся. Гадают, какой будет программа на вечер.
Я смотрю в стол.
– Какие планы? – здоровяк кивает на меня, наливая виски в бокал. Интересуется, будут меня сегодня иметь или нет.
– Своими делами займись, – советует Роман, загребая на тарелку пару кусков косули.
Один кладет мне. Наливает виски.
– Она здесь три дня будет, девок сюда не вызовешь, – продолжает тот. – Что делать предлагаешь?
– Предлагаю… – цедит Роман, – успокоиться и отдохнуть, ок? Она не будет вас обслуживать.
Он хочет решить дело миром. Здоровяк усмехается. Еще один масляный взгляд и он отвлекается на еду. Чтоб ты подавился этой косулей… Я слишком часто и испуганно дышу под их взглядами. Три дня. Мне предлагается держать оборону три дня?!
Здоровяк выпивает до дна, сбрасывает халат и идет к бассейну, раздвинув прозрачную завесу. Тело мускулистое и пластика, как у льва. Опасный человек. Я уже чувствую, что он станет основной моей проблемой. Остальные тоже смотрят. Но только он пытался оспорить право Романа на меня. Для него это все как забавная игра. Как те съемки и кастинг.
Меня же тут вообще никто не спрашивает.
– Угощайся, – подталкивает Роман.
У меня кусок в горло не лезет. Желудок сжался в комочек и внутри холод. Какая еда…
Выпив, Роман поднимается на ноги, и я делаю то же самое, понимая, что он уходит… тоже к бассейну. Сажусь на бортик, пока он ныряет с размаху. Лучше быть у него на виду. Ощущение, будто я среди прайда голодных львов, жаждущих моего мяса, но он их осаживает. Если я запрусь в комнате, кто сказал, что один из них ее не откроет, пока Роман будет развлекаться в сауне… И как мне спать ночью?!
Я все еще ощущаю сальные взгляды. Но мужчины начинают переговариваться между собой. Кажется, их не скоро отпустит мысль, что шлюха с проб, жена олигарха Горского в плену не для того, чтобы они покуражились.
Проблема в том, что я не знаю, какие планы у Романа.
Он ведь не ответил на его вопрос…
Что со мной будет?
– Пойдем попаримся, – зовет Роман, заметив меня на бортике.
Выходит из бассейна и хватает меня за локоть. Таскает, как собачку с собой… Кажется, эта мысль приходит не только мне.
– Таскается за тобой, как собачонка, – ухмыляется здоровяк, который заходит в парилку за нами. – Любишь, как собачки, красотка?
– Остынь, – огрызается Роман.
Меня начинает снова колотить.
В парилке жар бьет в лицо. Сажусь на раскаленную лавку рядом с Романом и он обнимает меня одной рукой. Спокойно, расслабленно… Как давнюю подругу или собственность: в этом нет эротики, только право владения.
Ощущает дрожь и прижимает крепче.
Здоровяк садится напротив и ухмыляется.
Взгляд лезет мне под купальник, как похотливые руки.
Я не выдержу в такой обстановке три дня.
– Ром, телефон звонит, – сообщает один из мужчин, заглянув в парилку с его трубкой.
– Сиди, – останавливает меня Роман, забирает телефон и выходит за дверь.
В первый момент хочу рвануть на свежий воздух – всегда ненавидела сауну, тем более, в такой компании, но Роман не до конца закрывает дверь. Я вижу, как он говорит по телефону, явно собираясь вернуться.
Даже руку поднял, оставляя меня на месте.
Не хочет, чтобы я слышала разговор… Он говорит с Яном, или…
– Ром, жар выходит! Закрой! – орет здоровяк вслед, и он закрывает дверь, черт!
Взгляды снова прилипают ко мне.
– Иди сюда, детка, – как только Роман выходит, здоровяк поднимается и направляется ко мне. – Давай намажу. Ты мне так понравилась голенькая… Я бы по тебе кое-что еще размазал.
В руках у него флакон масла, он щедро выплескивает на ладони и сауну заполняет запах муската. Ржет под общий одобрительный смех. Торопится, пока Роман не вернулся.
– Нет! – зажимаюсь в угол.
Он хватает масляными ладонями тело, грудь и ягодицы, пока я отбиваюсь. Явно хочет стащить купальник, хотя бы верх… Остальные смотрят.
– Роман! – полузадушено сиплю я.
– Ах ты, ябеда, – он смеется, зажав мне рот. – Давай тихонько, хорошо? Не больше минутки, пошалим, пока папочка не вернулся…
Он наклоняется, опалив дыханием. Язык, как толстый червяк, лезет в ухо. За волосы он оттягивает голову и то же самое собирается проделать со ртом…
– Отвали! – скользкая от масла, пытаюсь вывернуться.
– Горский мне должен, поняла? – шепчет он на ухо. – Ты будешь делать то, что я скажу, а потом он получит фото. Как ты сосешь мне. Как ты подо мной лежишь. Ты так меня заводишь, моя сладкая…
Под одобрительный вой он прижимается бедрами и медленно, наслаждаясь каждым движением, имитирует половой акт.
Он не издевается.
Он действительно хочет меня, дрожа от страсти, как хотят запретный плод. Любимую актрису из любимого фильма, и вот она оказывается у тебя в руках.
Почти голая.
Он играл со мной, как хищник играет с добычей.
Наслаждаясь прикосновениями и властью надо мной.
Не знаю, где они пересекались с Яном. Что он ему сделал. Но по этим властным рукам на бедрах, жажде и страсти понимаю, что это он был тем, кто выкладывал меня снова и снова…
Тот, кто мстил Яну и наслаждался сам.
– Хочу новые записи с тобой, милая, – шепчет он. – Сними нас!
– Роман сказал удалить записи.
– Я разве выкладывать собрался? – огрызается он. – Себе оставлю и мужу ее пошлю…
При упоминании Яна дергаюсь, как разъяренная кошка.
– Отпусти меня… – замахиваюсь, – подонок!
Рискую за такие слова получить по губам, но промолчать не могу.
– Ах ты сучка, – выплевывает он, легко перехватывая запястье. – Игривая! Люблю таких…
Со смехом он тянет завязку бюстгальтера. Замечаю, что его приятель поднял телефон и держит, снимая нас…
– Богдан! – одергивает его, как непослушную собаку, окрик. – Я сказал ее не трогать!
Вернувшийся Роман отшвыривает его ударом ноги.
Я падаю на колени, обжигаясь об пол, и выскакиваю из сауны, задыхаясь. Вся в масле и его похотливых мыслях. Урод!
Оглядываюсь: они обмениваются парой ударов, пока Роман не выворачивает ему руку за спину, толкая к печи. Рефлекторно Богдан выставляет руку вперед – прямо на раскаленные камни. Сауну сотрясает вопль.
– Ясно выразился? – кидает он, прежде чем выйти. – Вера, все нормально? Принесу халат.
Нормально? Это по его мнению – нормально? Но я киваю, сидя на полу.
Роман скрывается за прозрачными занавесками.
Я могу думать только о том, что они успели снять. Как этот урод тыкается в меня и лапает? Уверена, если успели – это обязательно пришлют Яну. Они будут каждый шаг, как в гнусном реалити-шоу, отсылать ему.
Из парилки выходит Богдан.
На моих глазах опускает ладонь в волдырях в бассейн, и подмигивает.
– Даже не подрочишь на тебя теперь, детка. Вот что ты с мужчинами делаешь. Мы еще встретимся в приватной обстановке.
Странно. Принял поражение с абсолютным спокойствием. Мужчины так не делают: значит, это временное отступление.
К счастью, он сваливает из сауны.
– Они снимали, – лепечу я, когда Роман возвращается с халатом.
– Что? – он прищуривается.
Широкая грудь блестит от масла и пота.
– Снимали, как он издевается надо мной. Ты обещал, что моих видео больше не будет в интернете!
– Их не будет. Он не выложит, успокойся.
Роман накрывает мои плечи халатом и помогает встать. Я так перепугалась, что еле иду.
– Мы что, остаемся? – хнычу я, когда он отводит меня в комнату отдыха.
– Я еще не отдохнул. Хочешь к себе?
Мне показалось, или в голосе вызов? Подумав, что именно наверх пошел Богдан залечивать свою руку, качаю головой.
Остальные не лезли без заводилы.
Но и здесь быть не хочу. В этом чертовом доме некуда деться.
Роман садится за стол, наливает себе – немного, видно, что хочет остаться трезвым, и мне.
– Прости. Звонок от босса, не мог не ответить.
У меня дрожит подбородок.
Я смотрю в стол.
Что же будет ночью? Мне придется спать с Романом, чтобы кто-то из них не вломился в мою комнату? Богдан полез на меня сразу, как Роман закрыл дверь, а это всего несколько минут…
– Выпей, тебе это нужно.
Выпиваю и зажмуриваюсь. Виски обжигает рот.
Я не хочу напиваться. Не с ними.
Со стороны бассейна раздается смех – мужчины покидают парилку. К счастью, сюда пока никто не идет. Но скоро и они захотят выпить.
– Ты хочешь, чтобы я была здесь три дня… – шепчу я, от виски и страха тошнит. – Я не выдержу, ты понимаешь? Они…
– Все, успокойся. Я отогнал Богдана. Тебя не тронут.
– Что Ян тебе сделал?
– Не мне, – Роман выпивает и тихо ставит пустой стакан.
Твоему боссу, который сейчас звонил?
Клиенту?
Что он вам всем должен?!
Роман непроницаемо смотрит на меня. Не хочет говорить. Это и бессмысленно. Скорее всего, Ян уже вытащил всю возможную информацию и получил анализ крови. Для меня это не меняет ничего.
Один из телефонов, сваленных в кучу, звонит.
Роман хмыкает, но отвечает:
– Да?
Не тот спутниковый, с которого он звонил Яну?
– С ней все хорошо. Я дал слово, я его сдержу. Нет. Значит, поторопись.
Хмурюсь, скорее угадывая, чем слыша, что это Горский.
Роман отключает телефон.
– Твой бывший звонил, – сообщает он, спустя время. Вид озадаченный. – Хочет провести обмен быстрее.
Сердце начинает радостно биться, только я еще не верю.
Так он приедет?
– Мужики! – Роман встает из-за стола и выходит за прозрачные занавески. – Что вы сняли в парилке?
У бассейна притихают.
Все видели, чем кончились выпады Богдана. Поцеловаться с камнями в печи больше никто не хотел. Но, в конце концов, ему передают телефон, и он смотрит запись.
Закрываю лицо руками, когда перед мысленным взором появляется картина, как Богдан мажет меня маслом, пристает и пытается снять купальник.
О, боже…
Роман возвращается за стол и швыряет телефон в общую кучу.
– Я удалил это, – негромко сообщает он.
– Вы послали это Яну? – голос звенит. – Ты обещал…
– Насчет Яна, – он твердо смотрит мне в глаза, – я ничего не обещал! В общем доступе этого не будет.
Теперь понимаю, почему он торопится.
Не хочет новых видео, слитых в сеть. Еще более мерзких и жестоких с подписью «Жена олигарха Горского, часть вторая».
Его старые чуть не довели до ручки.
Эти будут еще хуже.
– Я думала о тебе лучше… – шепчу я. – Я думала… ты благородный.
– Ты меня не знаешь, поняла? – отрезает он.
– Ну и что.
– Запись послал не я.
– Но ведь доволен, так? Заставите Яна бегать и с ума сходить, быстрее тебе все отпишет, правильно?
– А ты не думала, что твой муж это заслужил?
– Бывший, – поправляю я.
– Он обращался с тобой, как скотина. Ты не думала никогда, что остальные тоже могли от него пострадать, не такие беззубые, как ты, Вера? Горский много натворил дел в прошлом. Ты об этом не знаешь. Тебе он этого не скажет.
– А при чем здесь я? – вытираю слезы. – За что надо мной издеваться? Просто потому, что мне не посчастливилось в том, что он в меня влюбился?
– Перестань, – он передает салфетку. – Этот разговор ни к чему не приведет. Просто будь умницей, хорошо?
Вместо того, чтобы взять салфетку, резко отодвигаюсь. Откидываюсь на спинку стула и втираю слезы ладонями.
Роман с усмешкой бросает ее на стол.
За прозрачные занавески заходят мужчины. От них пахнет свежестью после бассейна и хвоей. Все со смехом рассаживаются за столом, ощущаю на себе их любопытные липкие взгляды.
– Выпьем? – предлагает Роман.
Они с энтузиазмом поддерживают.
Я больше не пью.
Роман почти тоже, зато остальные набираются изрядно. Я просто сижу, отбывая срок. Несколько раз замечаю, как меня украдкой снимают. Ничего такого не происходит: я просто сижу в купальнике в бане, с пятью мужчинами за столом. Но знаю, что это сбросят Яну. Держат его на крючке. Не дают расслабиться, напоминая, что происходит. Роман не дал нам с Яном поговорить – думаю, Горский хотел этого. Не знаю, может быть, приказа не было или он боялся, что бывший передаст мне что-то важное. Какое-то кодовое слово. Но этими видео они дают понять, что я еще жива… Почти нетронута. Но никто не гарантирует, что будет дальше. Интересно, со Златой он такие видео тоже получал?
Или это только моя роль?
Ближе к ночи, Роман наконец встает из-за стола.
– Идем, – хватает меня за локоть.
Я рада, что напрягающие посиделки закончились. Но мне не легче – страшнее. По тому же переходу мы направляемся обратно. Здесь темно. На первом этаже погашен свет и за окнами темень. Роман тихо поднимается по ступеням и останавливается перед моей комнатой.
Я хочу в душ.
Отмыться от масла и чужих похотливых мыслей. Но Роман держит меня за руку. Не отпускает.
– Если хочешь, я с тобой останусь на ночь.
