Текст книги "Боль (СИ)"
Автор книги: Мария Шматченко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)
Глава 9. Слишком тяжело прощаться
Потоки дождя обрушились на землю. Капли барабанили по крышам домов на ранчо. По листьям на деревьях…Образовывали круги с пузырями в колодцах фонтанов, будто бы говоря его струям: «Вот так полагается вливаться в воду! Так надо!»… И только кого-то одного ливень приласкал, даря живительную прохладу и воду…
Адриан, закрыв глаза, благодарил Господа. С его длинных ресниц сорвалась капля. Дождь? Или слеза? Но если и слеза, то на сей раз это упала слеза радости.
– Сынок…. Как ты? – внезапно раздался голос, заглушаемый раскатами грома.
Адриан обрадовался. Его сердечко радостно забилось в груди. Неужели папа пришёл? Неужели Даррена к нему отпустили? Он вздрогнул и открыл глаза. Но на него смотрел…Джеральд. Господин потрепал юношу по плечу.
– Эй… Что с тобой? Ты спишь, что ли?
– Нет-нет, мой господин. Простите, пожалуйста.
– Я сейчас за ключами схожу… и пойдём домой.
Джеральд под дождём побежал в дом. Он вскоре вернулся, и на радость Адриану, без Ларри с Бертом.
Господин снял с него железное кольцо и разрезал ножом путы – мокрые их было не развязать.
Когда они отошли уже далеко от большого дома, дождь перестал лить. Дойдя до розового сада, Джеральд остановился и спросил юношу почти ласково:
– Ты не простудишься?
– Не должен. На улице тепло.
– Все равно. Пойдём, тебе надо переодеться в сухое. И смыть эту грязь. Да и мне тоже.
В той самой комнате, где недавно умывался, Адриан вымылся и переоделся в сухое. Выходя на улицу, ему стало вдруг грустно, а до этого из-за дождя было так светло на душе… Почему? За что?
– Адриан?! – удивлённым голосом его окликнула госпожа Констанция. – Ты где был? Мы тебя сегодня все потеряли… И папа твой тоже, и я…
Он не знал, что ей ответить. Если она спрашивает, значит, не в курсе того, что его наказали, значит, господин никому по каким-то причинам не сказал….
– Да? Странно… Я был недалеко…
Тут, переодетый в сухой костюм, вышел Джеральд.
– Адриан, ты меня тут ждёшь?
– Да, как вы и приказали.
– А где он был? – подозрительно посмотрела на мужа Конни. – И ты что переоделся? Под дождь попал?
– Адриан, всё, ты можешь идти. Спокойной ночи.
– С вашего позволения. Спокойной ночи.
Он уже отошёл от них, как тут хозяйка снова окликнула его:
– Адриан! А всё-таки, где ты был? Конкретно мне скажи. И чего это ты прихрамываешь?
– Но я…
– Дорогая! По поручениям моим ходил… недалеко. Адриан, иди-иди!
…Даррен вышел в розовый сад. Он, вглядываясь в темноту, ждал своего любимого, единственного сына. На сердце от чего-то было неспокойно.
– Адриаша! – мужчина кинулся ему навстречу.
– Папа!
Они обнялись.
– Сынок, я так беспокоился! Где ты был?
– Меня увёл хозяин…
– Хозяин? Куда? Зачем? – он заглянул ему в глаза.
– Туда, на окраину ранчо. А зачем? Если бы я сам знал ответ!
Даррен вздрогнул от испуга:
– Тебя били?
– Нет…
– А что?
– Неважно, – он успокаивающе улыбнулся отцу, не желая расстраивать его рассказами о знакомстве с Ларри и Берти. – Главное, что всё позади, и мы вместе.
– Уже поздно. Пойдём домой, – сказал Даррен.
Адриан кивнул. Неожиданно отец развернулся, прижал к себе сына и…зарыдал.
– Папочка, что с тобой? Что случилось? Почему ты плачешь?
– Тебе нет и двадцати, у тебя вся жизнь впереди, но какой она будет?
– Нам…нам не дано этого знать…
Даррен всё никак не мог выпустить его из объятий.
– Но дано ли мне увидеть тебя ещё когда-нибудь?
– Папа, ты о чем? Конечно, мы ведь вместе…. – Адриан начал нервничать.
Отец выпустил его из объятий и, положив руки ему на плечи, заглянул в глаза:
– Я не знаю, на что он ещё способен, понимаешь? Если может ударить тебя только потому, что ему захотелось…
– Но я его раб…
Даррен как-то странно на него посмотрел.
– Что-то случилось? – спросил сын.
– Ещё не случилось, но случится, чувствует моё сердце… Пошли спать…
Рано утром, как только прошёл хозяйский завтрак, Томас позвал куда-то Даррена. А где-то через час Адриана позвали к воротам.
Интересно, зачем? Когда он пришёл, то увидел, что там собрались почти все обитатели дома.
– Я не хотел позволять! – раздался голос Джеральда. – Но всё же решил над вами смилостивиться.
«Смилостивиться? Что это значит?» – подумал Адриан, но спросить вслух не решился. В его душе стало беспокойно. Меж тем господин кивнул Даррену, и тот шагнул к сыну. Взяв его за руку, отец отвёл юношу в сторону:
– Мы… мы расстаёмся… Меня… меня… продали…
И чтобы не дать тому ничего сказать, что могло бы рассердить сэра Джеральда, Даррен порывисто обнял Адриана.
– Что? Быть не может… – прошептал сын.
– Да, моя единственная радость, да… Меня купили, а тебя хозяин не продаст никогда. Не плачь… Они не должны видеть твоих слёз… Я всегда учил тебя почтению, но сейчас прошу в последний раз, не доставляй им такой радости – не смей плакать. Если Господь даст, мы ещё свидимся. Я буду молить Бога, чтобы Он смягчил сердце теперь уже только твоего хозяина, а ты молись, чтобы мой новый хозяин оказался лучше прежнего…
Адриан ничего не успел ответить, как Джеральд воскликнул с раздражением в голосе:
– Так, хватит! Даррен, иди к своему хозяину и оставь в покое мою собственность…
– Радость моя, мой любимый сын, – торопливо сказал отец, – помни всегда всё, чему я учил тебя… Будь добр и милосерден…. Умей прощать… Быть может, тебе это ещё пригодится…
– Папа, я люблю тебя…
– И я…
– Кому сказано было?! – снова раздался голос господина. Джеральд подошёл к ним и с силой оторвал Адриана от его отца. – Все хватит! Вы меня и так достали! Ещё решил напоследок потрепать мне нервы, Даррен?!
Руки отца и сына разъединились.
Раб, уже теперь не принадлежавший хозяину этого ранчо, направился к воротам. Он взялся уже за ручку, как вдруг внезапно обернулся и воскликнул:
– Адриан, эта сволочь, – и кивнул на бывшего господина, – твой…
– Ещё одно слово, и я убью его! – перебил Джеральд, направляя револьвер в сторону молодого раба.
– …палач, – закончил Даррен и ушёл.
Раб-отец никогда не забудет тот момент, когда видел в последний раз своего сына. Он стоял один чуть поодаль от господ и смотрел ему вслед.
Сердца Адриана разрывалось от разлуки. Он больше никогда не увидит отца… Юноша еле сдерживался, чтобы исполнить последнюю просьбу папы – не плакать.
По щекам всех собравшихся катились слёзы, даже мистер Томас утирал их, только в глазах Джеральда горело какое-то непонятное торжество, смешанное с безумной радостью.
Адриан вернулся к работе. У забора стояло ведро, которое вчера вечером принёс отец. Где он сейчас? Что с ним? Что делает? Ещё недавно они были вместе, и кто бы мог подумать, что скоро их разлучат? Нет, Даррен не заболел, не умер, не уехал, его продали, как какую-то вещь.
Юноша больше никогда не увидит отца. Заходя по каким-то делам в свой маленький домик, он знал, что не встретит его там. А завтра утром будет один. И не только завтра, но и всю свою последующую жизнь тоже. Нет, так не судьба распорядилась, так люди решили, которые, по сути, ничем от него не отличались.
Молодой человек пытался взять себя в руки и начать работать, но горе давило на него. Отчаяние, одиночество, беспомощность… Глаза предательски защипало, по щекам покатились слезы. «Нет, нет, только не это», – подумал раб и испугался, что кто-то может увидеть.
– Адриан! – его окликнул Томас.
Раб обернулся. Управляющий посмотрел на него, не в силах вымолвить ни слова. В его глазах невольник прочёл сочувствие. Мужчина подошёл к юноше.
– Адриан… – глубоко вздохнул он и неожиданно, по-братски обнял его, – я понимаю…
– Если я вещь, то почему мне так больно? Ведь вещи не чувствуют боли…
– Ты не вещь. Ты живой человек, просто, когда хотят найти предлог сделать из людей товар, так говорят… Ну, не плачь, – Томас гладил его по спине, – твоего папу очень хороший человек купил. Я его лично знаю. Мой родной брат служит у него управляющим. Он и тебя тоже хотел купить, но кто же виноват, что ты настолько красив, что хозяин не хочет тебя продавать? Всё хорошо будет… Знай, у папы твоего всё хорошо… Его купили, чтобы он следил за одним маленьким сорванцом, господским сыном…. Всё хорошо будет… не плачь. Мы тут с тобой остались…
– Спасибо вам, мистер Томас.
Краем уха управляющий услышал чьи-то шаги и на всякий случай выпустил молодого раба из объятий.
Глава 10. Поцелуй
– Адриан, – раздался голос хозяина.
– Да, мой господин, – обернулся раб.
Так очень часто начинались их разговоры.
– Скажи, тебе больно? Больно было на душе, когда ты понял, что не увидишь больше любимого папочку?
«Не плачь… Они не должны видеть твоих слёз… Я всегда учил тебя почтению, но сейчас прошу в последний раз, не доставляй им такой радости – не смей плакать» – вспомнились слова отца, и Адриан ответил:
– Я всего лишь раб…
Джеральд, сначала толкнув его, надавил на плечо, так, чтобы тот упал на колени:
– Говори мне правду! Ты думаешь, я не знаю, что ты лжёшь?! Ещё раз повторяю, собака, больно тебе?!
– Господин… – пытался вмешаться Томас.
– Молчать!
– Простите меня, пожалуйста, но я…я всего лишь раб, могу ли говорить вам, господину, об этом? Это будет фамильярно с моей стороны…
– Говори!
– Да, больно…
Джеральд пнул ногой Адриана:
– Ты что обнаглел?! – вскричал он. – Что ты из себя возомнил?! Если, значит, так прекрасен, то можешь говорить мне, что захочешь?! Больно ему! Сейчас будет ещё больнее! Эй, идите сюда! Посадите его на цепь и вломите хорошенько!
Из-за его спины вышли не давнишние знакомые: Берти и Ларри…
На обед вся семья поехала в гости к друзьям. Томас, пока тех не было, ближе к вечеру пошёл в большой дом на окраине ранчо, которого даже сам боялся, так как это было местом наказания, а управляющий ненавидел причинять кому-то неудобство, боль и огорчения…. Джеральд никогда никого не наказывал, только Адриана решил почему-то. Томасу пришлось нести потерявшего сознание раба на руках. «Кошмар! – думал управляющий. – Почему я должен этим заниматься?!». Донеся его до места, где когда-то давно были грядки, и где поблизости сохранился колодец для полива, он положил несчастного на землю, набрал ведро и окатил холодной водой, и тот пришёл в себя. Управляющий, скинув оцепенение, обратился к нему:
– Ты как? Я весь в твоей крови! Иди домой! И старайся не попадаться на глаза господину, если ему придёт в голову сейчас нагрянуть. Я тебя раньше времени забрал – мне велели сделать это позже…
– Спасибо, мистер Томас…
– Иди уже…
Управляющий проводил его взглядом, горьким, наполненным болью, и по щекам покатились слезы. Он хотел догнать его и утешить, но шок не дал ему сделать этого. Кто мог ожидать, что так получится?! Кто мог подумать, что радость от возвращения хозяев в поместье, омрачится этим?! Управляющий никогда бы не подумал раньше, что сэр Джеральд – жестокий самодур и тиран! Утерев слезы, Том поспешил прочь.
Адриан и зимой, и летом жил в деревянном маленьком домике. Когда-то давно его выделил для них отец Джеральда. Раньше, пока он был жив, как только наступали холода, их отправляли в маленькое помещение рядом с конюшней, где всегда оставалось тепло… После смерти сэра Гарольда отец и сын стали целый год проводить в своей лачуге.
В ту ночь он так и не смог уснуть. Ему было больно лежать на деревянном полу в соломе, которая врезалась в свежие раны. Несчастный Адриан сидел на полу. Тут кто-то робко постучал в дверь, но юноша подумал, что ему просто показалось, ведь кто станет навещать этого несчастного. Но дверь, к его изумлению, открылась, и на пороге появилась Эйлин. Жутко стесняющаяся девушка замерла. Щеки её пылали от смущения.
– Госпожа… – проговорил он и очень удивился такому визиту.
Он встал – негоже хозяйке стоять, а ему сидеть.
– Адриан… – сердце её колотилось от волнения, – как…как ты?
– Спасибо. Хорошо. Вы очень добры.
Девушка подошла ближе. Чуть помедлив, она неожиданно порывисто обняла его. Адриан вздрогнул и в тот же миг резко отстранился от неё.
– Простите, я… – тут же начал было он, испугавшись, что этим обидел её.
– Что случилось? – прошептала Эйлин, не дав ему договорить. – Ты так отскочил, будто бы я обожгла тебя…
И она покраснела, внезапно подумав, а каково это смотрится со стороны – девушка сама обнимает парня?
– Простите, я не хотел… Но я всего лишь раб…
Эйлин взглянула на него: какой же он красивый, добрый, честный, порядочный… Волнение, смущение переполняли ее. Как это смотрится? Что бы про неё подумали? Она хотела откинуть волосы у себя с лица, поднесла руку, как вдруг заметила на ней кровь! И тут до неё, наконец, дошло! Девушка нечаянно сделала юноше больно, задев рану! Но…но откуда рана? Его били?! По её щекам покатились слезы.
– Почему вы плачете? – робко и мягко спросил Адриан. – Простите меня, пожалуйста. Если я посмел обидеть вас…
– Адриан… – прервала она и снова обняла его. На этот раз едва ль касаясь, за шею, нежно-нежно, бережно-бережно.
Конечно, такое стало ему в новинку, и сказать, что молодого человека это удивило, значит, не сказать ничего. Он пребывал в шоке, что даже пошевелиться не мог.
– У тебя так бьётся сердце… – прошептала Эйлин.
Она заглянула ему в глаза.
– Госпожа, зачем вам это? – спросил он тихо. – Я всего лишь раб. Это неправильно, вы не должны меня обнимать…
– Я не могу иначе, – ответила она после долгого молчания, не выпуская его из объятий. – Я люблю тебя…. Всем своим сердцем и всей своей душой я люблю тебя…
– Нет… нет… Этого просто быть не может…
– Но почему? Ты…ты мне не веришь…?
– Как свободная белая девушка и госпожа может любить чёрного раба?
Вместо ответа она погладила его по лицу, по ее щекам покатились слезы.
– Ах, почему я сказала тебе об этом? Что ты обо мне подумаешь теперь?
Его дрожащие руки робко обняли леди.
– Прошу вас, не плачьте… Но нам лучше забыть это навсегда. Я недостоин вас…
– Это я тебя не достойна.
– Если кто-то узнает…
– …нас убьют обоих… – закончила она за него. – Отныне я одна… И пусть будет против хоть целый мир… Я никогда не разлюблю тебя…
Она поцеловала его в губы робко, едва ль касаясь, нежно-нежно, и он ответил на её поцелуй….
Глава 11. Этого нельзя приказать даже рабу
– Боже! Что же мы делаем? – прошептал Адриан и вырвался из объятий Эйлин.
Девушка задрожала и сквозь слезы сказала:
– Я понимаю… Ты никогда не сможешь быть со мной… А я – с тобой. Прости меня, что осмелилась сказать тебе о своей любви…
– Простите меня – я не должен был отвечать на этот поцелуй… Госпожа Эйлин, я всего лишь раб…
Она снова, вся дрожа, подошла к нему:
– Поклянись, что никому не скажешь о моем признании…
Наверное, это эти слова сорвались с её губ только потому, что девушка не знала, как должна поступить.
– Клянусь…
Она заплакала, заплакала так горько и жалобно, что юноше захотелось обнять её, но он не решился. Но мягко сказал, почти ласково:
– Не плачьте, прошу вас… Вы разбиваете мне сердце…
– Адриан, я очень тебя люблю… Я не смыслю без тебя жизни… Но… я не хочу подвергать тебя опасности… поэтому прощай!
Эйлин развернулась, выскочила за дверь и убежала в сад…
Адриан вышел за ней тихо-тихо как мышка, и стоял, глядя ей вслед, пока та не зашла в дом. После чего вернулся к себе.
Слёзный комок застрял в горле. Адриан прижался к стене, и с губ сорвался шёпот:
– Напрасные надежды… Мечты, которым не суждено стать явью… Я тоже люблю вас, мисс Эйлин… Давно и безнадёжно… Но я никогда не скажу вам об этом…
Слёзы выступили на глаза. За что же ему это? Он сполз по стене на пол. Раны заболели с новой силой, но юноша не обратил на то внимания, ибо на сердце было ещё больнее.
«Я – раб, она – госпожа… Может ли быть такой союз? Я недостоин её. Пусть лучше леди Эйлин никогда не узнает о моей любви, чем я дам ей напрасную надежду. Нам никогда не разрешат быть вместе. Пусть она думает, что любит безответно, и забудет меня…» – думал Адриан и с этими мыслями уснул.
Первый день без Даррена… Все поместье загрустило. И Томасу, и Констанции и всем остальным продажа раба казалась несправедливой. Даже Джеральду было как-то не по себе… К Адриану в тот день никто не подходил, никто с ним не заговорил… Только Томас иногда смотрел издали сочувственно. Эйлин, сославшись на то, что плохо себя чувствует, не выходила из дома вообще. Так прошёл день.
На другой день все притихло. Только боль в душе Адриана оставалась прежней, но он и виду не показывал из страха провиниться этим. Молодой садовник срезал отцветшие розы с маленьких, низкорослых кустиков и удивлялся, как быстро появляются пожелтевшие листики, которые тоже за одно срезал.
Тут из дома вышла Геральдина. Она была одна. Наверное, остальные ещё не проснулись или ещё завтракают. Юноша, занятый работой, вскоре забыл про молодую леди.
Но внезапно дочь господ присела рядом с Адрианом и, как бы ненароком задев его руку, неожиданно спросила:
– Скажи, если тебе не принадлежит твоя жизнь, кому принадлежит твоё сердце? Какое ты имеешь право им распоряжаться? О! Не отвечай на мои компрометирующие вопросы! Но знаешь, в чём парадокс? Ты – раб, а я – госпожа, но мы похожи, ведь моё сердце было отдано одному человеку, а я и сама не заметила, как это случилось.
Она замолчала, он не знал, что ей сказать, потому что не понимал, почему госпожа решила с ним поделиться. Но девушка избавила его от поисков ответа, продолжая:
– Почему я могу заставить сделать тебя практически всё, кроме одного?
– Всё, что прикажите… – начал было он.
– Нет, – прервала его Геральдина и улыбнулась. – Посмотри на меня, подари мне хотя бы свой взгляд.
Будто бы сама являлась рабой, а он по меньшей мере – принцем, она робко взяла его за руку: на его запястье ещё не исчезли следы от кандалов.
– А на наших сердцах раны заживают дольше… Как так получилось, что ты, сам того не хотя, ранил меня…?
– Простите меня, я не знаю, как так получилось… Я…
Она улыбнулась:
– Ты не виноват. И я не знаю тоже, почему так вышло. Наверное, всё-таки по приказу рабы могут всё, что угодно, кроме…любить.
И тут наконец до него окончательно дошло, в чём дело. Если сначала ему как-то не верилось в такое, то теперь, кажется, сомнений не осталось…
– Простите меня, я всего лишь раб… Я… я… – ему было жаль Геральдину, ему хотелось её как-то утешить, но понятия не имел, как ему, невольнику, это сделать.
Тут молодой человек обнаружил, что девушка всё ещё держит его за руку, а в таком волнении про это забыл. Адриан хотел забрать свою руку, его ладонь вздрогнула в ладонях девушки, но потом он спохватился – раз госпожа его ещё не отпустила, значит, так надо, и рука его снова расслабла в её ладонях. Всё это произошло очень быстро, но Геральдина заметила и…умилилась. Ей захотелось его обнять, что она и…сделала. Адриан от такой неожиданности не смог удержать равновесие, и оба они упали. Девушка засмеялась.
– Простите, пожалуйста, я… – проговорил он.
Юноша попытался было вежливо и аккуратно подняться с земли. Геральдина смотрела на него, как волосы рассыпались по зелёной траве, и как лепестки роз осыпались на них… Девушка робко склонилась над ним, не выдержала и неожиданно… поцеловала любимого в губы.
– Адриан?! – внезапно раздался голос Эйлин. – Геральдина?!
Они оба вскочили. Со стороны недавняя ситуация могла бы показаться даже романтически прекрасной сценой: кусты роз, зелёная трава и красивая пара. И их поцелуй. Так это всё увидела Эйлин, и ей стало больно. Издали девушка подумала, что целовались оба очень охотно и по взаимному желанию. Она глядела на сестру и возлюбленного, как на предателей.
– Госпожа… – начал было юноша, сам не зная, что хочет сказать в их оправдание.
– Как ты могла?! – не обратив на него внимания, воскликнула Эйлин. – Сестра называется!
– Но он же раб! – воскликнула Геральдина и резко схватила нравившегося парня за руку.
– Какая разница, кто он?! – вскричала сестра и тоже схватила Адриана за руку.
Девушки сердито глядели друг на друга, как разъярённые быки, каждая мысленно придумывала словечки, да пообиднее. Один Бог знает, чем бы мог закончиться этот спор, если бы внезапно они не услышали голос Джеральда:
– Что тут происходит?!
Все трое замерли в испуге. Молодой человек стоял посередине, а обе девушки по бокам, держа его за руки: одна за левую, другая за правую. И ни та, ни другая не желала уступать Адриана. Две леди словно бы не могли поделить красивую игрушку.
– А ну, марш отсюда! Где Томас? Почему он не следит за порядком?! Адриан, опять ты!
Геральдина убежала в дом. Эйлин решила не оставлять любимого:
– Он мне там по делам в саду нужен… Нужно гвоздь забить…
– А мне нужно сделать ему выговор! – прервал её отец. – А гвоздь тебе кто-нибудь другой забьёт. Томаса попроси. Он давно, видимо, мечтает это сделать, раз управлять не хочет.
– Хорошо… – девушка отошла в сторону со смиренным видом, но потом неожиданно заявила: – Но Адриан ни в чём не виноват!
– Это мы ещё посмотрим… А ну, пошёл! – проскрежетал зубами Джеральд и грубо толкнул юношу.
Он привёл его в свой кабинет. Закрыв дверь, задумчиво прошёл внутрь и зачем-то, подойдя к окнам за письменным столом, резко задёрнул шторы. Сэр обернулся к испугавшемуся в тот же миг рабу, но, ничего не сказав, развернувшись на каблуках у кресла, сел. Адриан стоял, низко опустив голову. Сердце его стучало в груди от страха. Хозяин, расположившись в кресле, спинка которого оказалась выше его головы, смерил взглядом несчастного невольника.
– Ну, что неблагодарный раб?!
– Во всём, что произошло, целиком и полностью моя вина…
– Да ну! И в чем же?! – перебил его хозяин и неожиданно издевательски рассмеялся: – В том, что ты такой красивый?! В том, что ты настолько красив, что из-за тебя девчонки готовы передраться?
Невольник вздрогнул, не зная, что означают его слова. Для любого другого юноши такое заявление, безусловно, показалось бы обидным и даже оскорбительным: за него, мужчину, сражаются две девушки, а не наоборот! Но Адриан являлся рабом и воспринимал себя и мир, иначе, чем свободные люди. Он – вещь, живая, мыслящая, но вещь, и без права распоряжаться собой не видел ничего зазорного в том, что две госпожи не смогли его поделить. Это одно и то же, если бы девушки поспорили из-за шляпки. И теперь несчастный не знал, как реагировать на слова своего полноправного хозяина. Адриан мог представить, что можно ожидать от господина, и потому боялся его. Юноша невольно взглянул на полки с цветными книгами, словно бы прося у них отвлечь себя, как своих тайных друзей… Пытаясь унять дрожь и успокоить колотящееся сердце, как у затравленного зверя, раб мысленно подбирал слова, чтобы хоть как-то оправдаться.
– Ты хоть в курсе, что натворил? – меж тем продолжал сердитый хозяин. – Хочешь сказать, что осмелился целовать мою дочь, когда она того не желала? Да за такое я даже свободного белого порву на части, не говоря уж о жалком рабе! Ты в курсе, что обычного человека за такое под суд можно, а тебе вообще полагается смерть? Хочешь сказать, что смелости набрался?
Выдавать девушку Адриан не мог и не хотел. И потому ему оставалось только молчать.
– Ступай, красавец! – рассмеялся Джеральд, – Вот дают девчонки! Ещё бы на дуэль друг дружку вызвали из-за него!
