Текст книги "Прощение (СИ)"
Автор книги: Мария Шматченко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)
Глава 7. Ты только мой!
Тёмный, мрачный, готический собор… Вокруг него – выжженная земля. К парадному входу ведёт аллея из высохших голых деревьев с корявыми ветвями. Адриан не хочет, но знает, что должен туда войти. Внезапно в тумане перед ним возник образ прекрасного принца в дорогих, старинных одеждах. Он подходит ближе и вдруг понимает, что перед ним зеркало, а красавец – его отражение. Оглядев себя, юноша видит, что одет в красивый наряд, красивый, но в такой, в каком, наверное, даже отец его дедушки уже не ходил.
– У тебя нет короны, потому что ты ещё слишком юн, чтобы быть королём, – раздался внезапно чей-то голос.
Адриан подошёл к костёлу, поднялся по полуразрушенным ступеням и только хотел взяться за ручку, как двери сами отворились, приглашая его войти. В полуразрушенную кровлю врывался лунный свет. На сиденьях лежал слой пыли. На полу невесть откуда взявшиеся осенние листья, увянувшие, уже черные розы и осколки разбитых витражей. Сквозняк. Клавиши органы нажимаются сами собой, но издают странные звуки, похожие на хриплое дыхание бродяг. На подсвечниках сами собой затухают и загораются свечи. Перед алтарём стоит гроб. С открытой крышкой. И на него падает лунный свет из разбитых витражей. Адриан подошёл к нему… Хотя и не хотел. И взглянул на того, кто лежал в нём… О, Боже! Он узнал в покойнике самого себя! Только одежда его была драная, та самая, в которой был, когда Фил вынес его из большого дома на окраине ранчо…. Адриан не мог пошевельнуться, сдвинуться с места. Внезапно пронёсся ветер, и юноша понял, что это – толпы каких-то крылатых, уродливых человекообразных существ, с отвратительными мордами и облезлыми лапами. Они стали носиться вокруг него, хватать его за руки, виснуть на нём, заглядывать в глаза, а он не в силах был пошевелиться. И тут понял, что на ногах и руках у него кандалы.
– До-о-о-о-обрый и прекрас-с-с-с-сный…. – шептали уродцы.
– Ты всего лишь раб! Раб! Раб!
– Жалкий раб!
– Внешне ты принц, а в душе все то же ничтожество!
– Осквернённый, поруганный ангел!
– Жалкий и грязный!
– Одно твоё прикосновение отныне очернит любого!
Так они издевались над ним и унижали его, как вдруг покойник встал из гроба, гремя кандалами и цепями, и взмыл. Адриан поднял голову и увидел, что это не его копия, а…Джеральд. Хозяин схватил его за горло.
– До коли ты будешь ослеплять меня своей красотой? Мне гоняться за тобой до скончания веков? Ты только мой сын! Мой! Мой!
– Мой… Мой… Мой…. – отозвалось зловещее эхо, будто бы оспаривая его права на красавца-раба.
Джеральд отбросил сына в сторону. Адриан отлетел и упал на пол между скамейками. Внезапно кто-то сзади схватил его за талию, он почувствовал боль, будто бы между лопатками вонзили нож… А потом этот некто развернул его себе… Поцелуй на губах. Адриан с трудом открыл глаза и обнаружил что на него смотрит Берти. Палач развернул его опять в сторону гроба… Из темноты появилась фигура Ларри…
– Ну, что сейчас преподадим тебе урок, красавец! – проскрежетали его гнилые зубы. – Братик, приготовь его.
Берти выхватил нож, подставил её к горлу Адриана и стал рвать на нем прекрасней наряд… Бедняжка уже приготовился к кошмару, как тут с грохотом хлопнули двери, всё исчезло, и несчастный упал на холодный пол. И…заплакал…
Адриан почувствовал, как слезы текут по щекам, и открыл глаза… Сон… Кошмарный сон, похожий на другие, которые снились ему почти каждую ночь. Лицо его было мокрым, и он понял, что плакал и наяву, оттого и проснулся. На сей раз от этого, а иногда молодой человек просыпался от собственного крика.
– Что ты со мной сделал, отец? – прошептал Адриан и сел.
Лицо его заливали слезы. Ангел, поруганный, оплёванный, измученный ангел…
За окном светало. Рассвет осветил его прекрасное лицо, залитое слезами.
– Как я могу бросить тебя? – прошептал юноша. – Как могу оставить в такой момент, когда на тебя подают в суд? Я не могу тут остаться, дедушка, и не потому, что он мой господин, а потому что он подарил мне жизнь… Он мой отец… О, Господи, – взмолился Адриан, – что же мне делать? Что будет дальше? Я умоляю, спаси его…
Он больше не ложился, боясь уснуть и увидеть очередной кошмар.
Через несколько часов к нему постучали, сначала один раз, потом второй. До Адриана дошло, что нужно дать разрешение войти.
– Доброе утро, Ваша Светлость! – раздался голос слуги. – Можно к вам войти?
– Конечно!
– Спасибо, Ваша Светлость, – в комнату вошёл высокий мужчина, наверное, ровесник Томаса. – Разрешите поинтересоваться, сэр, как вам спалось?
– Спасибо, прекрасно.
– Мы очень рады, – деликатно улыбнулся слуга, заметив, что постель практически не смята, и видно, что в ней никто не спал. – Я приготовил вам ванну, Ваша Светлость.
«Ужинать не стал, спать не стал, – подумал Адриан, – и ещё не стану…». Нет, это было уже слишком, и он застыдился самого себя! Что про него люди подумают? Что он и не моется ещё? Вот позор!
Адриан поблагодарил и улыбнулся. И пришлось ему повиноваться. Впрочем, как всегда…
– Его Светлость просил передать, что ждёт Вашу Светлость в большой зале справа от ваших покоев, – перед тем как уйти, сказал слуга.
Чуть позже, выйдя из ванны, одевшись, Адриан пошёл в ту самую большую залу. Большая зала… Большой дом…
И тут послышалась нежная красивая мелодия. Молодой человек приостановился. Он поймал себя на мысли, что в первый раз его так тронула музыка.
Гарольд играл на рояле. Это успокаивало его. Мужчина так глубоко ушёл в себя, что не заметил Адриана, который был здесь уже несколько минут. Его Светлость обернулся и улыбнулся внуку:
– Моя радость!
– Как красиво… – зачарованно произнёс тот.
– Что красиво? – не понял дед.
– Музыка… Вы так красиво играете.
– Спасибо большое! Я люблю это занятие. Подойти сюда. Что ты там стоишь?
И он подошёл.
– Хочешь попробовать?
– Я не умею.
– Это легко! Садись. Я научу тебя.
Гарольд уступил ему стул и еле уговорил его сесть. Тот хотел стоять. Дед объяснял ему, как играют, рассказывал про октавы, педали, доли, ноты… Странно, но внук быстро всё схватывал.
– Ты быстро научишься.
– Спасибо… Но ведь не за несколько часов? – улыбнулся Адриан.
– Ну, за несколько часов, конечно, нет, а вот… – и тут он понял, к чему тот клонит. – Послушай, Адриаша, – и успокаивающе погладил внука по плечу, – я понимаю, ты меня не знаешь. Я понимаю, что ты вынужден будешь привыкать, но я со своей стороны буду помогать тебе это сделать. Я не хочу, чтобы ты чувствовал себя тут узником, я не хочу против твоей воли удерживать тебя, но… мне придётся, если понадобится… Дело начато. Постановлением суда Джеральду запрещено тебя видеть, только с разрешением и при крайней необходимости. Постановлением суда, ты должен жить у меня. Прости меня, что так вышло. Назад пути нет… Я не отдам тебя Джеральду.
– Но он же…
– Он не отец тебе, – прервал его Гарольд и взял его руку в обе свои ладони. – Отцы так не поступают. Ты рождён от него, но вырастил тебя другой. Вот он и папа. Пошли завтракать. Ах, да…! Маленькая просьба – зови меня на «ты».
Дома волновались безумно, места себе не находили. Но оставались в неведении не долго. Мистер Стюарт каждый день приходил. Фелиция, Даррен и Фил – тоже. Они поселились в гостинице, потому что леди не хотела, чтобы её дражайший супруг чувствовал себя неуютно в доме бывшего хозяина. Через несколько дней после похищения Адриана к ним в дом его отца постучала полиция. Тут-то всё и выяснилось!
– Сэр Джеральд, против вас возбуждено уголовное дело по факту «Незаконного лишения свободы человека, держания его в рабстве и нанесения тяжёлого физического и морального вреда и жестокого обращения с ребёнком». Просим вас явиться в здание суда.
– Я не понимаю, – произнёс хозяин. – Здесь какая-то ошибка.
– Обвинителем является сэр Гарольд, без вести пропавший в Европе четырнадцать лет назад. Но он оказался жив и смог доказать свою личность. Хотим так же вас предупредить, что во время следствия, – а может быть, и после, если будет таково решение, – вам запрещено общаться и видеться с Его Светлостью сэром Адрианом под любыми предлогами. Вопросы есть?
Вопросов у него не возникло, но Констатация сказала, что хочет спросить и после разрешения, взволнованно поинтересовалась, с «сэром Адрианом» запрещено видеться всем им и только сэру Джеральду. Ей ответили, что пока только ему, но, если выяснится, что кто-то был соучастником преступлений, этому человеку тоже будет выставлен запрет.
Женщина вежливо, но гордо сообщила, что хотела бы увидеть пасынка. Это возможно? Как ей это сделать?
– Вам надо связаться с сэром Гарольдом. Сэр Адриан – несовершеннолетний, и от него вообще ничего не зависит. Если даже он и захочет увидеться с кем-то, а суд будет против, то встречу запретят. Кем вы ему будите?
– Приёмная мать, – гордо ответила женщина.
– То есть бывшая хозяйка, супруга сэра Джеральда? – глаза блюстителя закона подозрительно сощурились.
Она, сама понимая, как может выглядеть в глазах людей, кивнула и гордо ответила, что да. Мужчина признался, что в таком случае это будет сделать сложнее. Конни было сказано, что ей надо явиться в полицию, там сообщат о её желании сэру Гарольду, и он уже решит. Но решающее слово всё равно останется за судьёй.
– А тёте, родной дочери сэра Гарольда? – спросила Фелиция, и во взгляде её так и светилась мольба.
Мужчина сразу догадался, кто перед ним, но всё же решил уточнить, она ли леди Фелиция?
– Да, а это мой сын, сэр Филипп.
– Для вас сэр Гарольд попросил передать письмо. Он узнал, что вы тоже тут, и решил вам написать. Мы этим не занимаемся, но согласились доставить. Возьмите, пожалуйста.
Леди не стала спрашивать, откуда отец знает, что она тут, и дрожащими руками приняла конверт. В письме был адрес замка и короткое приглашение на ужин того дня, когда она получит послание, а также тёплый привет Филу от дедушки.
После длинной речи сэра Гарольда, в которой просил прощения у внука и сожалел, что так получилось, объяснил всю важность и необходимость этого, Адриана осмотрел врач, а шрамы сфотографировали. Как ни странно, но молодой человек спокойно ко всему этому отнёсся, а дед прятал слезы. «Он не понимает, что это сбор улик против его отца» – подумал Его Светлость. Шрамы были ужасны! Любое каменное сердце вздрогнуло бы, увидев такое. Даже спустя столько недель, они не зарубцевались, и их отлично было видно. «Если такие ужасные следы остались на теле, что тогда на душе?» – думал Гарольд.
Адриан спустился в холл. Там его встретил дворецкий Морис. Он что-то говорил юноше, но тот, погруженный в собственные мысли, ловил только обрывки фраз. Для него, раба с рождения, было важно знать, кому принадлежит, кому служить верой и правдой… Это всегда был мистер Джеральд. Для каждого человека, рождённого в мир, важно, чтобы его любили, для Адриана, рождённого в рабский мир рабом, было важно в первую очередь, что думает хозяин. И это усвоил с молоком матери. Теперь же, хоть и выяснилось, что не был он никогда ничьей собственностью, что родился свободным, просто эту правду скрыли, принять это ему было тяжело, и, – хоть тресни! – Адриан не мог так быстро научиться жить по-новому. С таким сознанием он родился, таким вырос и жил… И теперь молодой человек не мог решить, как ему быть, как…сбежать к хозяину, хотя и знал, что это невозможно. О судах Адриан имел лишь смутные представления. Да, есть такое место, где решают ссоры свободные белые. И всё, на этом его познания заканчивались.
– …и поэтому нужно потерпеть, Ваша Светлость… – сказал Морис.
Адриан вздрогнул: мужчина ему что-то говорил, а он не слышал.
– Да-да, конечно, – произнёс он рассеянно, чтобы его не обидеть.
– Вот и славно, Ваша Светлость!
В этот момент в холл, раскрыв руки, вошёл Фил, а за ним – леди Фелиция. Хотя до ужина было ещё далеко, они не выдержали и приехали к обеду. Нет, не оттого что сильно проголодались, а очень уж не терпелось увидеть родных.
Глава 8. Сломанная жизнь
Фил бросился к двоюродному брату и крепко обнял его, что тот даже оторвался от пола.
– Как ты? – ничего не дав ему сказать, сходу спросил он. – Как я по тебе соскучился!
– Я намного лучше. Спасибо, госпо…
– Просто Фил, и на «ты», – прервал его брат, не выпуская из объятий. Адриан уже свои руки пробовал отпустить, а тот всё его не выпускал. – Я же тебе кузен. Двоюродный брат.
– Сынок, мне-то дай поздороваться с племянником, – подошла его мать и засмеялась.
Фил обнял его сбоку, но до конца не выпустил, и они оба обернулись к ней.
– Добрый день, леди Фелиция, – поздоровался Адриан.
– Здравствуй, мой хороший, – тётя обняла его за шею. – Как ты? Мы так соскучились!
– Спасибо большое, я хорошо.
– Мы так волновались! Приехали, а ты исчез…
– Простите, пожалуйста, что так вышло…
– Та-а-ак! Кто там моего внука против меня настраивает? – засмеялся кто-то за их спинами.
Фелиция подняла голову и увидела на лестнице высокого, благородной внешности мужчину. Из глаз её хлынули слезы счастья.
– Папа! Папочка! – леди бросилась к нему в объятия.
– Дорогая моя! Милая доченька!
Морис прослезился. Трудно описать то, что творилось с ними в тот момент. Будто бы кто-то подарил чудо, вернув им давно умершего для них человека.
– А вот и мой старший внук! Фил! Иди ко мне – я тебя обниму!
– Дед! – внук подбежал к нему и обнял его.
– Ты был ещё совсем мальчиком, когда мне пришлось исчезнуть. Какой же ты взрослый стал. И красивый! Женился?
– Нет, но…хочу, – молодой человек совсем не «по-Филову» застеснялся и покраснел.
Сердце его матери вздрогнуло в груди. «Жениться он хочет, – невольно рассердилась про себя леди. – И на ком? Вероятно, на дочке булочника!». Если бы не сложнейшая ситуация в семье, если бы ни её собственное замужество, она бы, признаться честно, не дала бы этому случиться. А меж тем отец спросил её сына, кто же та счастливица. Всё внутри Фелиции вздрогнуло, когда юноша восторженно заговорил:
– Просто фея! Ее зовут Мэрбл. Я тебя с ней познакомлю, если она со своим отцом примет моё приглашение отпраздновать с нами Рождество… Я очень надеюсь!
Леди Фелиция обвела взглядом роскошное убранство дома, в замковом стиле, чтобы успокоиться.
– Буду очень счастлив познакомиться с твоей Мэрбл, Фил! – Гарольд подошёл к Адриану и, взяв его за руку, подвёл к дочери и старшему внуку. – Вот и моя семья вся вместе! – и всех троих, насколько это у него получилось, постарался обнять.
Фелиция хотела спросить: «Как вся вместе? А Джеральд?», но не решилась. Если отец подал на него в суд, то представить себе, насколько зол на сына, было страшно.
Гарольд рассказал, что лечился в лучших клиниках Европы, что именно там лучшие врачи сказали ему, что по всем признакам его травили. Вылечившись, он начал работать, строить новую жизнь, но сердцем всё равно оставался со своей семьёй, которая считала его умершим. Позже основал фирму и вновь разбогател после вынужденной бедности. Когда отсудит у Джеральда ещё и наследство, то вообще ещё богаче станет.
Фил был счастлив! «Я раньше, не зная, что дедушка жив, будто бы почувствовал, что именно он может нас спасти, и сказал тогда про подарок», – думал молодой человек. Он не верил своему счастью. Это было каким-то чудом, внезапным и волшебным спасением, воскресением умершего…! Все думали, что потеряли его много лет назад, а тут, оказывается, близкий человек не умер и вернулся, да и ещё в такой сложный момент. Как освободитель, милосердный и добрый! Фил ненавидел Джеральда и полностью занял на сторону деда. Во всех ссорах с дядей молодой человек считал правым себя и лишь только в одном раскаивался – в том, что не отлупил его сильнее. «Я ещё свидетелем пойду!» – заявил он дедушке.
Адриана визит родных осчастливил. Он очень скучал по ним. «Мы расстались ещё на ранчо, а встретились здесь. Кто бы мог подумать?» – думалось ему… Но ещё больше бедняжке хотелось уйти с ними.
Улучив подходящий момент, когда отец с Филом рассматривали картины, что были привезены из Европы, Фелиция вывела племянника во двор замка и спросила его, не желает ли он пойти с ней. Юноша ответил, что очень этого хочет, но это невозможно. Если он уйдёт, то навредит господину Джеральду. Ему сказали, что суд запретил им видеться, а если этот запрет будет нарушен, отца могут арестовать…
Тётушка сообщила, что не живёт у него дома. Они сейчас в гостинице.
– Так что, пошли!
Тётя взяла его за руку прежде, чем тот успел что-то ответить и повела его к воротам. Они даже ещё не приблизиться к ним, как из окна замка сэр Гарольд крикнул им:
– Фелиция, вернись-ка! Мне надо с тобой поговорить.
Пришлось им вернуться. Дочь пошла к отцу. Фил пришёл в шок от поступка матери. Нет, он был не против, если бы «братишка» пошёл с ними, но считал, что здесь тому будет лучше.
Сын Фелиции, конечно же, знал, что она собиралась устроить сюрприз Даррену и своему племяннику, приведя последнего в отель, но говорить об этом брату, юноша не мог. Поэтому он просто мягко отчитывал того:
– Адриаша, но тебя ведь только вызволили из этого ада. Не уходи от дедушки.
Они ждали в коридоре. Младший кузен сидел на диванчике, старший нервно шагал перед ним, а до этого сидел рядом, но не выдержал и соскочил.
– Я и не собирался…не собирался к хозяину…
– Тебе моя мать сказала, что в гостинице живёт? Так Джеральд туда нагрянет! Как пить дать – нарисуется! Послушай, не вини себя. Так получилось. Смирись с этим судом. Дедушка тебя очень любит. И ты его полюбишь, вот увидишь. Он очень хороший. И у тебя есть все права с Джеральдом не общаться, у тебя есть все права не хотеть его даже видеть, даже слышать о нём!
– Но, а как же прощение, родственные узы…? Это ведь нехорошо… Я тут в роскоши, как король, меня «Его Светлостью» называют, а он там страдает… Вряд ли я смогу стать ему ближе, чем был к папе…папе Даррену, но я постараюсь, насколько это возможно. Честное слово!
– «Честное слово»! Какой же ты ещё ребёнок! Джеральд – свинья, живодёр и злодей, и нет ему прощения!
– Но я…больше, чем уверен, что он не отдавал таких приказов, это…это их… решение.
– Перестарались, хочешь сказать? План перевыполнили? Может, их деньгами отблагодарить? И как это ты «больше, чем уверен»? Тебя кто-то письменно заверил?
– Мне подсказывает сердце…
– Адриаша, солнышко ты моё! – воскликнул Фил и не нашёлся, что ещё сказать.
– В нём есть что-то… Поверьте мне…
– Есть! Согласен! Что-то такое неземное…
– Да! – обрадовался Адриан: наконец-то его кто-то понял.
– Потому-что на земле даже таких злодеев днём с огнём не сыщешь, только в аду. А ад, согласись, тоже подходит под категорию «неземного».
– Но почему же сразу «злодей»…?
– Потому что… Почему ты не хочешь этого понять? Всё же на твоих глазах было! Тебе ли объяснять? Да ты сам всё лучше знаешь! Адриаша, радость моя, он тебе завидовал чёрной завистью, зеленел от злости, когда тебя кто-то хвалил….
– Завидовал? Мне? – удивился юноша. – Но как можно рабу завидовать?
– Он всё может! Про него ходила слава по молодости, что он – бездельник, трус, дурак… А ты, значит, ангельски прекрасен, добр, и тебя все любят. Даже доктор Джонсон про него сказал: «вы красотой не блещете!».
– Я не знаю… Я уже ничего не понимаю…
– Адриаша, пойми, что…
– Адриан! – раздался голос дедушки. – Я хочу с тобой поговорить.
– Конечно.
– Идём, мой принц…
Они вошли в кабинет. Солнце клонилось к закату, и на паркете появились кроваво-красные блики, тревожно шли часы с маятником. Дед подошёл к столу и взял трубку.
– Фелиция мне всё рассказала, – обернулся он к внуку. – Я знаю, что ты сказал ей, что не можешь уйти. Но меня огорчает то, что ты, может быть, чувствуешь себя тут пленником. Это не так. Просто так получилось. Прости меня, если тебе так показалось – значит, я о чём-то не позаботился.
– Нет-нет, всё хорошо, и я от всей души вам благодарен, просто мне ужасно жаль отца. Я бы не хотел быть причиной его страданий, или, чтобы он думал, будто б я предал его.
– Всю жизнь я борюсь, чтобы он что-то, не дай Бог, не подумал, а тот всё равно думает, да и вывернет ещё всё так, да и выскажет, что потом остаётся удивляться – столько нового про себя узнаешь. Но прошу тебя, потерпи, всё это временно. Я целый мир готов положить к твоим стопам! Не беги к нему, не ищи с ним встреч – он этого не достоин, и суд запретил. Ты – свободный несовершеннолетний человек, меня временно назначили твоим опекуном. Я надеюсь, потом и навсегда им стать… Отпускать тебя туда я просто не имею права, потому что нарушу закон. Если ты убежишь, я буду виноват. Эта скотина в людском обличье понесёт своё наказание!
– Но может, отец…невиновен? Он ведь не знал про вольные. Думал, что я действительно его раб… И не приказывал…всё… всё это, а просто эти…исполнители…перевыполнили план?
Гарольд рассмеялся:
– Тебе только адвокатом быть! Ты в это действительно веришь?
Юноша, доверчиво глядя на дедушку, по-детски невинным тоном ответил, что, конечно. И кивнул несмело, как ребёнок. Его локоны, что обрамляли прекрасное лицо, широко распахнутые, карие глаза… Он казался сущим дитя! Прекрасный, добрый, вроде взрослый, но в то же время глупый и наивный, как мальчик семи лет! Жестокосердный человек или просто плохо знающий его, мог бы назвать умственно недоразвитым.
Ах, как жаль стало Гарольду внука, но всё же он ответил, что многое отдал бы, чтобы это было так, чтобы Джеральд, и правда, был не причастен, что «работники просто перевыполнили план». К сожалению… Увы! Увы, нет! «Адриаша, тебе трудно в это поверить, но…то, что с тобой сделали, всё, абсолютно всё, было по приказу твоего отца!» – сказал внуку сэр Гарольд, возведя глаза к потолку, словно к небу, дабы искать там ответы на мучившие его вопросы… И даже… Его Светлость поделился странной информацией с юношей, рассказав, что там, в окрестностях поместья, поползли слухи, что Джеральд – извращенец. И он винил Адриана в том, что тот общался с Дарреном, вызывая этим у него ненормальную ревность. Винил, потому что люди из-за этой ревности, не зная, что юноша – его сын, стали подозревать, что хозяин влюбился в своего прекрасного раба и…и…домогается его. В порыве злости мерзавец отдал приказ палачам из большого дома «показать» красавцу-сыну, «кто такой настоящий извращенец, что такое настоящие домогательства». И поэтому один из братьев-зэков целовал «провинившегося невольника». Адриан же папаше до конца верил, оправдывал его, говоря, что тот не приказывал, может быть, что они сами придумали.
– Но, мой ангел, это уже не «воспитание», это уже ненормально! – закончил свой рассказ сэр Гарольд. – Про меня говорили, что я слишком строгий, даже временами жестокий отец, но, что-что, а до такого даже я не додумался!
– Откуда вы знаете про это? Я никому не рассказывал…
– Ты-то нет, а зэки мне за деньги всё выложили. Я узнал, что от сына кто-то уволился, нашёл их и всё выспросил. Мне даже угрожать не пришлось: всё сами рассказали, – он горько усмехнулся, – будто бы своему старинному приятелю.
– Но если… если всё было… по приказу, он же…мне жизнь сломал… – и Адриан закрыл лицо руками. – Как я буду с этим жить? Да и ещё, зная, что всё это случилось с одобрением отца?
Гарольд подошёл к нему и обнял его. Его тёплые, добрые, родные, заботливые и очень бережные объятия. Внук прижался к деду и тихо заплакал на его груди.
– Я помогу тебе это пережить, мой свет. Я всегда буду рядом… Я понимаю… И прости меня, что я не смог оказаться рядом и спасти тебя. Умоляю, прости меня. Это я во всём виноват! Я его таким вырастил, воспитал… Мне следовало больше уделять ему внимания. В том, что Джеральд такая скотина, только моя вина целиком и полностью… И в том, что с тобой случилось, отчасти виноват и я.
– Передо мной ты ни в чём не виноват, дедушка….
– Если бы я не запретил ему с тобой общаться…!
– Он всё равно не смог бы звать меня сыном, ведь было уже поздно – все думали, что мой отец другой человек.
– Тоже верно… Но пойти против всего мира ради своего сына… Даже я бы пошёл! – сэр Гарольд ещё сильнее прижал к себе внука. – Не плачь… Я с тобой….
С этого момента всё было кончено! Джеральд мог попрощаться с мечтами вернуть доверие сына. Надежды не осталось… Всё было кончено. Гарольд победил в этой битве…
