Текст книги "Волчья радуга (СИ)"

Автор книги: Мария Николаева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц)

Николаева Мария
Волчья Радуга

Посвящается Дицковой Екатерине,

благодаря которой и был создан этот текст.

Музе. Подруге. И несмотря ни на что – соавтору.

Оставшийся в одиночестве автор.

Вместо пролога

«…Еще в X веке историк-араб Масуди утверждал, что пирамиды являются не только хранилищем всех знаний древних египтян по вопросам астрономии, искусства и религии, но и содержат в себе «исторические и пророческие предсказания».

В 1865 году Роберт Мензиес высказал предположение, что если взять за основу священный дюйм египтян и измерить длину внутренних покоев пирамиды, то мы найдем хронологические даты наиболее важных событий не только прошлого, но и будущего.

В наше время инженер Давидсон занялся этого рода измерениями, и полученные им результаты, действительно, оказались поразительными.

Сравнивая эти данные с текстом крайне загадочной и еще не вполне расшифрованной «Книги Мертвых» Древнего Египта, египтологи пришли к заключению, что Хеопсова пирамида является дополнением текстов этой книги и содержит в своей архитектуре даты исторических событий нашей истории.

Особенно удивительно то, что пирамида дает с большой точностью дату рождения Иисуса Христа, который в «Книге Мертвых» называется «Владыкой пирамиды» и «Владыкой смерти и воскресения». Эта дата получается при измерении уровня покоев королевы, названных «комнатой второго и нового рождения». Измеряя высоту порога главной галереи, мы находим дату распятия Христа, с которой – по «Книге Мертвых» – начинается эпоха «спасения человечества».

Таким образом, главная галерея символизирует христианскую эру.

Галереи входа в пирамиду дают даты исхода Израиля из Египта и другие исторические события до Рождества Христова. Главная галерея, называемая также «Залом Истины», после целого ряда дат, относящихся к далекому прошлому, дает дату, имеющую большую важность для нашей эпохи, – 1 августа 1914 года (начало I мировой войны). Затем начинается опускающаяся часть входа в королевские покои, причем измерение этого спуска дает 11 ноября 1918 года. Измерения королевских покоев дают нам соответственно годы 1928, 1936, 1945-й, 19–20 августа 1953-го и, согласно Дональдсону, – 1955 год. Характерно, что королевские покои названы в «Книге Мертвых» «Покоями суда», «Присутствием Владыки жизни и смерти» и «Концом всех времен».

Дальнейшие измерения приводят нас к особо отмеченному 1992 году, и все предсказания пирамиды кончаются на двухтысячном году.

Что сулят нам эти годы, мы не знаем».

Отрывок из статьи «Таинственные знания Древних Египтян [1]1
  Статья реально существует, так что все вышесказанное имеет право на жизнь.


[Закрыть]»

Б. Адариди, 50-е годы

«Русская мысль», Париж

Приписка на поле: «Хотелось бы и мне этого не знать!.. Ш.»

* * *

Полуобнаженная женщина стояла на ступенях Храма, провожая взглядом припозднившегося просителя. Старшая жрица, а не смотря на наряд больше подходящий рядовой танцовщице со смертью, это была именно она, несколько удивленно смотрела вслед мужчине. На ее памяти – а храмом она заведовала без малого лет сто – еще никто из высокородных не обращался за помощью к ее богине не за исцелением, а за смертью. Тем более устранить он просил не кого-то, а одного из ведущих деятелей последних лет.

И что немаловажно: богиня дала знак, что эта смерть ей угодна!

Вот только среди танцовщиц со смертью нет достаточно компетентных для выполнения этой задачи. Впрочем, всегда можно найти выход. А во имя богини можно даже пойти на кое-какие уступки – ведь с совестью можно будет договориться и позже. Жрица ласково погладила голову кобры, лежащей на ее плечах. Змея, сонно прошипев что-то, склонила голову, то ли соглашаясь с мыслями человека, то ли безразлично принимая любое ее решение. Ну, по крайней мере, она не возражает, а значит и богиня не станет противиться этому решению. С тех самых пор как Старшую жрицу, тогда еще совсем ребенка, укусила кобра, и она осталась в живых вопреки прогнозам целителей, она привыкла во всем полагаться на свою небесную покровительницу. Ведь благодаря тому случаю она, дочь рабов, смогла не только получить свободу, но и занять определенное положение в их строго структурированном обществе. Не зря же Император доверил ей воспитание дочери.

Кстати, раз уж вспомнилась принцесса, то ее и пошлем на это дело: ей давно пора пройти посвящение смертью. А то это уже становится смешно: танцовщица Змееликой, а на ее счету еще нет ни одной жизни!

На этот раз кобра подняла голову и благосклонно посмотрела на человека.

Старшая жрица понимающе улыбнулась. Видимо, богине самой не терпится привязать к себе девчонку покрепче. Впрочем, куда уж крепче: принцессе известно Истинное Имя Змееликой, а их богиня всегда была на редкость скрытной особой: даже Храмы ее вошли в историю как храмы Сераписа…

С другой стороны: для них, истинных приверженцев жизни, смерти и воскрешения, не имеет значения, как современные историки называют места подобные этому. Главное – что Змееликая от них до сих пор не отвернулась, напротив, она послала им свою избранницу.

И теперь пришло время эту самую избранницу испытать…

* * *

Императора в эту ночь не оставляло какое-то странное предчувствие. Оно не позволяло ему ослабить контроль над сознанием и, наконец, уснуть. То ли ему не давало покоя предстоящее отречение и связанная со всем этим возня, то ли проснулась хваленая интуиция его рода. Хотя с чего это его должна беспокоить вся эта ерунда? Решение взвешенно и обдуманно тысячу раз, более того согласованно с теми немногими, кому он доверяет…

Шайс кай Ирбис стоял у власти уже почти четыре столетия и за это время успел повидать много всего такого, что у нормального человека вызвало бы только омерзение. Так что об отречении он не жалел ни капли. Конечно, его наследник – бесполезный капризный маменькин сынок, помешенный на власти и собственной неповторимости, но другого у него, к сожалению, нет, а уйти очень хочется. Зато дочка, будущая Императрица, – сокровище каких мало: умная, талантливая, хладнокровная, в меру расчетливая… В общем, все надежды Императора были обращены на дочь, и он этого нисколько не скрывал. Наверно поэтому отношения со старшим сыном у него так и не сложились. Впрочем, не слишком-то он и старался эти самые отношения выстроить, полностью препоручив воспитание наследника тогда еще живой супруге. Собственно таким нехитрым образом он решил сразу две проблемы: во-первых, избавился от навязанной ему отцом жены, а во-вторых, скинул всю ответственность. Не то, чтобы Император совсем не жалел о том решении, но он был человеком умным и понимал, что в той ситуации особого выбора у него и не было: или потерять сына и обрести свободу, или заняться воспитанием наследника самому. Зато в результате у него появилась Шайрем… Он выделял ее из всех своих детей, и вовсе не потому что она должна была стать Императрицей, тем более об этом факте никто и не знал, кроме очень ограниченного круга лиц. Просто эта девочка была единственным напоминанием о почти безумной любви, все еще будоражащей сердце воспоминаниями. А еще она была коброй, той самой, что в старых легендах называют королевской – первой коброй за последние пять веков.

Так что причины упрятать дочь подальше от посторонних глаз у Императора были и не маленькие, да и повод нашелся: все отмеченные змеями – не важно каким образом – принадлежали Храму Змееликой, а значит, были обязаны пройти обучение и получить по окончании сан. Конечно, Император не желал своей дочери участи убийцы, но… в ее случае это умение даже может пригодиться…

Успокоив себя этими нехитрыми мыслями, Шайс кай Ирбис закрыл свой кабинет на ключ и направился в спальное крыло. До его отречения осталась всего неделя. Семь бесконечно долгих дней, заполненных никому не нужными ритуалами и встречами…

С другой стороны: осталось всего семь дней – а это не может не радовать.

* * *

Наверно, и вправду не стоило возвращаться ночью. Тем более его никто не ждал так рано, но Лоуресу до безумия надоела внешняя грань с ее шумными городами, отчаянно хотелось вернуться в логово и забраться на месяц-другой в лабораторию. К сожалению, такой возможности ему в ближайшем будущем не представится: предстояла очередная сходка глав великих домов, а подобное мероприятие обычно проводится на нейтральной территории, а именно на внешней грани – в Москве.

Собственно именно по этой причине глава серебряного клана сорвался с места посреди ночи и решил вернуться, никого об этом не предупредив. Хотя у мужчины было заготовлено еще с десяток оснований для этого, причем основной в этом списке значилась совсем не та, что гнала его вперед по темным улицам, к ближайшим вратам его нома.

И на вопросительный взгляд, столкнувшейся с ним в прихожей девушки он ответил очень просто:

– Полнолуние же скоро. Нечего мне шляться в это время по мегаполису.

Девчушка, чьего имени Лоурес так и не смог вспомнить, понимающе улыбнулась, а потом шепотом, словно делясь страшной тайной, сказала:

– Кай Вулф, а всего несколько минут назад подарок доставили, причем на этот раз это не какая-то рабыня со внешней грани, а женщина нашей крови. И такая красивая! Ей кай Маркус занимается.

– Маркус? – Лоурес сразу же представил, как и чем его брат может заниматься с новой рабыней, особенно если он оставлен за старшего… – И как давно он уединился с этим «подарком»?

– Думаю, еще не уединился, – немного смущенно хихикнула девушка, – ему надо было еще разобраться с сопровождающими и сделать снадобье для этой девушки. Так что возможно вы еще успеете сообщить брату о своем возвращении.

Лоурес благодарно кивнул девчонке, мысленно обещая себе в следующий раз из города прихватить ей какой-нибудь подарок, и направился в сторону лаборатории, надеясь перехватить Марка еще по дороге.

Народу в коридорах было немного, поэтому шелест шагов брата Лоурес услышал еще до того, как свернул за угол.

– И куда же ты так спешишь, позволь узнать? – в ночной тишине спокойный ровный голос показался громче крика.

– Лор? Ты уже вернулся? – на лице Марка большими буквами было написано удивление и не меньшее разочарование, – А ты в курсе, что тебе подарок прислали?

– Что-то слышал об этом, вот только мне интересно, что с ним собирался делать ты?

– Ничего, – заверил Маркус, глядя на брата преданно-невинными глазами.

– Правда? А эта чашечка тебе для чего? Ведь в ней именно то, что я думаю?

– Ну… Я подумал, что ты можешь вернуться в любой момент, поэтому не мешало бы все подготовить…

– Правда? Вот и отлично, – Лоурес усмехнулся, мысленно радуясь, что брат сдался так быстро. – В таком случае, напои своим отварчиком нашу неожиданную гостью и приведи ее в мою комнату. Очень хочется взглянуть на то, что за подарки теперь разносят по ночам. Кстати, от кого?

– От Вальрета с наилучшими пожеланиями, – улыбнулся Маркус, представляя реакцию брата. Но тот вместо того, чтобы как обычно обругать недруга последними словами, хищно сощурил глаза:

– От вампира? Даже интересно стало, кого он мог прислать. Так что не задерживайся там, Марк. А то я еще чего доброго решу, что ты претендуешь на мое имущество, – едва слышно закончил вожак, недовольно поджав губы. В его звериных желтых глазах не было ни капли братской любви.

Видать сильно его достали в Москве, – подумал Марк, – тогда ему и в правду лучше расслабиться в компании новой рабыни, – и поспешил выполнить поручение брата. Когда Лор в таком состоянии, с ним лучше не спорить – прибьет и не заметит.

Глава 1. Змея и волк

«Без сомнений змеи – одни из самых странных существ. Об этом можно судить даже исходя из отношения к ним людей, в сознании которых они зачастую связаны с чем-то великим – и не важно со злом или с добром.

Египтяне считали змей покровителями царской власти и королевского величия. Для них эти нередко опасные существа сочетали в себе весь мир, потому что обладали не только силой жизни, но и смерти.

На севере, в Скандинавии, змея стала одним из символов Конца Света. В прозаической Младшей Эдде говориться, что бог Локи породил волка и змея. Но оракул предупредил богов, что эти создания принесут гибель всему живому и те, испугавшись пророчества, разлучили их: змея бросили в море, а волка сковали цепью…

Говорят, настанет момент и Френир освободится… тогда он проглотит солнце, а змей – землю. Сейчас эта легенда все больше забавляет меня, потому что я живу под одной крышей с тем самым серебряным волком, что был прототипом скандинавского чудовища. Кстати, любопытно: а кто был прообразом змея?..»

конец июня 1998 г

Личные записи Шайрем кайри Найи

Шайрем кайри [2]2
  Кайри – обращение к женщине, соответствует «леди», «высокая госпожа», обычно ставится перед названием тотемного рода; кай – обращение к мужчине, соответствует «лорд», «господин», обычно ставится перед названием тотемного рода.


[Закрыть]Найа

Я едва не плакала от бессилия. Кинжал лежал всего в паре сантиметров от руки, но этот проклятый всеми богами волк так крепко держал меня, что я даже пошевелиться не могла.

Осознав, что выбраться мне не удастся, я попыталась отстраниться от ощущений. Чужие руки шарили по моему телу в поисках очередного сюрприза. Сволочь! Ведь знает, что в костюме рабыни-танцовщицы даже лишнюю нитку не спрячешь, но все равно «ищет»!

Грудь болезненно напряглась, когда его пальцы в очередной раз скользнули по обнаженной коже. Восприятие как назло обострилось, а тотемная змея едва уловимо шевельнулась, прислушиваясь к новым неведомым до этого ощущениям.

– Что ж, красавица, вот теперь можно и поговорить, – негромко произнес мужчина. Не смотря на то, что он немного отстранился, я по-прежнему даже пальцем не могла пошевелить без его ведома. Руки, заведенные за голову и зажатые в тиски его ладони, онемели. Да и что говорить, мало приятного быть в полной власти того, кого собственно тебе и заказали…

Проклятье! И это «слабый» воин?! Я найду заказчика, кем бы он ни был, и убью самым мучительным образом. Если, конечно, сумею выбраться из волчьего логова…

– Так и будим молчать, красавица? Или ты все же скажешь, кто тебя послал? – желтые звериные глаза опасно сощурились. Этот взгляд ничего хорошего лично мне не предвещал, но он притягивал… Я знала, что нельзя смотреть зверю в глаза, но ничего не могла с собой поделать. Я кожей чувствовала чужую ярость, слышала частое биение сердца – не своего, другого…

Проклятье! Не может же эта псина быть сильнее меня! Я – змея!

Стоило мне вспомнить о моих маленьких сестричках, как сразу стало легче, и я смогла мыслить связно, не теряясь в круговоротах чужого разума.

Я в ловушке. Это понятно и без слов. И от меня ждут ответа.

– Ну? – мужчина нетерпеливо встряхнул меня. Ему явно не хотелось возиться с какой-то девчонкой, когда где-то рядом бродит пока еще живой враг.

– Я не знаю заказчика, – тихо ответила я. Самое ужасное, что в этом я не врала. Папирус с указанием жертвы, сроком выполнения и прочими пожеланиями мне передала главная жрица, а сама она забрала его из чаши пожертвований.

Но я узнаю, кто меня так подставил! И умирать он будет долго, на себе прочувствует все, что мне придется пережить в стенах волчьего логова.

Клянусь истинным именем Змееликой!

– Ты же из Храма, – вновь напомнила о себе моя неудавшаяся жертва.

– Да, – подтвердила я, хотя он и не спрашивал – это и так было ясно. Только у моей госпожи в прислужниках находятся убийцы. Никто лучше Змееликой не разбирается в ядах, а использовать их могут только ее жрицы. Меня выдал кинжал. Отравленным оружием пользуемся мы и никто другой не посмеет его взять в руки, не накликав при этом беду на весь свой род.

– Хочешь сказать, змееныш, что на меня послали какую-то недоучку? – волк невесело усмехнулся. И без того жесткие черты лица, стали еще резче, неприятнее.

Сволочь! И главное возразить мне не чего: он скрутил меня в течение нескольких секунд. Я даже ни разу не задала его кинжалом!

– И не сверкай так глазами, змееныш. Это тебе не поможет. Стоило раньше думать с кем связываться, – ни на мгновение не ослабляя хватки, волк свободной рукой растянул узел галстука и отбросил ненужную больше вещь. Я проследила за полетом атласной серебристой змейки, не особо желая задумываться над тем, что меня ждет. С убийцами обычно не церемонились…

Змееликая! Лишь об одном прошу: пусть он не узнает! Иначе будет война! Прошу тебя о последней милости – пусть он не поймет…

Богиня не ответила. Но я чувствовала, как нервно бьется хвостик тотемной змейки. Не покинь меня, не оставь…

– Интересно, кого мне стоит поблагодарить за тебя. Как только выясню – обязательно сделаю это, потому что вкус у нашего «доброжелателя» явно есть, – как-то расслабленно произнес волк. Я мысленно возрадовалась: если он хоть на минуту утратит контроль, то у меня появится шанс.

– Даже не думай, змееныш. То вино, что ты так беспечно выпила, значительно снижает скорость реакции, зато обостряет чувствительность. Его дают всем рабыням, – и словно желая доказать свои слова, он опустил свободную руку на мою грудь…

Краска бросилась к лицу. До этого момента меня нисколько не смущал мой наряд: что змеи, что ожерелье из золотых бусин – какая разница, лишь бы закрывали то, что нужно. Но одного я не учла точно: мои маленькие сестрички никогда бы не бросили меня, не выставили бы так постыдно мое тело на показ, как этот выкидыш ювелирного искусства.

– Нет, я определенно поблагодарю этого дарителя, прежде чем убить, – пробормотал волк, наклоняясь и губами исследуя так бесстыдно вынырнувший из золотых бусин сосок.

Великие боги [3]3
  Великими богами называли богов-царей, ведущий свой род от Атума Изначального. Имеется в виду девятка гелиопольских богов: Атум, Шу, Тефнут, Геб, Нут, Осирис, Исида, Сет и Нефтида.


[Закрыть]! Чем я прогневала вас?!

Кожа там, где ее касались мужские губы вспыхивала огнем. Жар проникал в кровь и напряженным биением замирал внизу живота.

– Карамель? – желтые глаза волка довольно сощурились, – это кто ж тебя догадался в ней искупать? Мало того, что доставили и упаковали, неужели еще и глазурью покрыли?

Губы волка скользнули чуть ниже, на обнаженную кожу живота. Сердце билось как бешенное, и его удары эхом отдавались по всему телу.

Ясноокая Исида…Защитница, зачем ты позволяешь это? Зачем?..

Протяжный стон вырвался из груди, когда разгоряченной кожи едва уловимо коснулся язык…

– А ты, змееныш, не так хладнокровна, как кажешься.

Проклятье! Знал бы ты, волк, насколько ты прав! Моя чувствительность и без того уже вошла во все дворцовые сплетни. А ты еще и это зелье подмешал! Если я не умру сегодня, то потом продемонстрирую тебе все… на своей шкуре все прочувствуешь!..

Мысли в голове стали путаться. Вспомнилось, как во время обучения наставники часто восторгались моей восприимчивостью, мне не надо было долго настраиваться на то или иное действо, стоило только прислушаться к телу и все приходило само…

И сейчас это сводило с ума!

Боги, спасите дочь свою! Клянусь, я не стану больше противиться вашей воле… я покорюсь…

– Спокойнее, красавица. Что же Марк там намешал, что ты уже себя не контролируешь…

Я открыла глаза (оказывается, я уже успела зажмуриться…) и озадаченно посмотрела на мужчину. Мыслей в голове не было, только жажда. Моя чувствительность была не столько даром, сколько проклятьем. Бывали моменты, когда все мое существо сжигал дикий неконтролируемый голод… мне хотелось коснуться живой плоти, почувствовать ее тепло…

Но никогда прежде он не был так силен.

Я инстинктивно потянулась к единственному живому источнику тепла, находящемуся в зоне досягаемости. Руки, выскользнув из чужих пальцев, нетерпеливо пробежали по ряду пуговиц на белой рубашке – одежда только мешает. Мужчина, удивленно замер, но мне было не до его чувств. Все мое тело впитывало тепло, исходящее от такого близкого, но такого чужого существа.

Избавившись от ненужной вещи, я на мгновение отстранилась, позволив взгляду коснуться его кожи первым. С левой стороны над темным соском замерло изображение волчьей головы [4]4
  Тотемные знаки – это своеобразные полуживые татуировки. Зверь определяется при рождении (в радужном клане, в остальных – и так ясно), сама же татуировка проявляется после ритуала, символизирующего смерть ребенка и возрождение его души в уже взрослом теле. Местоположение тотема имеет особое значение, ибо оно определяет социальную роль кланника. Например, у главы рода она находится в области сердца (только у мужчин), а у матери клана – внизу живота, у советников и жрецов тотем проявляется на лице, у воинов – на руке, у рабочих и ремесленников – на спине. Рабам же клеймят ноги.


[Закрыть]. Где-то на грани разума скользнуло что-то важное, касающееся этого знака, но мне было не до этого. Хотя на мгновение все происходящее показалось мне… неправильным?..

Я отогнала назойливую мысль и потянулась мужчине. Подушечки пальцев покалывало от нетерпения, хотелось коснуться живого тепла, почувствовать биение энергий…

И я растворилась в своих ощущениях. Восприятие обострилось до предела. Я даже смогла уловить удовлетворение волка-тотема, когда скользнула губами по нему…

Я пила чужое тепло и дарила свое, ни мгновения не сомневаясь больше, что все идет так, как и должно. Но вот мужчину что-то явно беспокоило.

– Может, переберемся на кровать? Там удобнее. Честное слово, – чужое дыхание коснулось кожи, складываясь в какие-то слова.

Да какая к Сету кровать? Чем его этот пушистый ковер не устраивает?

Недовольство радужной коброй завозилось внутри. Но я подавила его, принимая чужие правила игры.

Плавным движением я перетекла в вертикальное положение. Собственное тело казалось удивительно легким, полным силы. Дернув головой, я на пробу выполнила парочку довольно сложных танцевальных па. Ожерелье послушно зашелестело в такт, бусины в волосах отбивали ритм. И я отдалась старому другу – танцу – с готовностью. Бешено билось в груди сердце, тело плавилось в волнах движения, кожа горела от чужих поцелуев и силы. Я могла бы танцевать вечность, но чужие руки обхватили мои плечи, а потом, обжигая дыханием, у самого уха прошелестел голос:

– Довольно. Хватит сводить меня с ума, лучше сбрось свои тряпки.

Я засмеялась и, выскользнув из чужих объятий, бросила:

– А ты попробуй поймать.

Глухое рычание вырвалось из груди волка (отчего-то я только сейчас вспомнила, чья суть скрывалась в человеческом теле). Он кинулся ко мне, но я успела увернуться. Магия танца еще не покинула тело до конца, и для меня ничего не стоило начать новую игру.

Голод немного притупился, но не исчез полностью. Ладно, ничего страшного не случиться, если я подразню его еще немного. Перезвон золотых бусин ожерелья, глухой звук ударов деревянных и костяных украшений в волосах задавали особый ритм полутанца-полуигры. Змея и волк кружили по комнате, с трудом сдерживая рвущийся наружу голод. Наверно, со стороны это выглядело… странно, завораживающе и странно. Но зрителей у нас не было…

И все-таки он меня поймал. С глухим рыком повалив меня на кровать, он подмял меня под себя, не давая возможности ускользнуть снова. Я лишь улыбнулась, пробегая пальцами по обнаженной груди волка. В ответ он, нащупав на моей спине застежку, избавил меня от пыточного устройства, выдаваемого за произведение ювелирного искусства. Я бесстыдно выгнулась навстречу его губам. Волны возбуждающего жара прокатывались под кожей и напряжением замирали в животе. Вопреки всем моим надеждам голод лишь креп…

На грани восприятия упрямо продолжало мельтешить что-то важное, но чужие ласки не давали думать, да и не хотелось ни о чем вспоминать. Слишком долго я сдерживала эту потребность, слишком давно меня никто не касался… А когда его пальцы распутали завязки на поясе юбки, то мне стало не до рассуждений и уж тем более не до воспоминаний.

– Кобра? – то ли удивленно, то ли задумчиво спросил он, добравшись, наконец, до моего тотемного знака внизу живота.

Ну, кобра. Что его не устраивает? Впрочем, и меня кольнуло что-то важное, связанное с этим знаком, но стоило тотемной змейки выгнуться навстречу мужским губам, как этот вопрос решительно потерял свою актуальность. Даже мир утратил свое значение, рассыпься он сейчас – я бы даже не заметила этого. Остался только голод, сжигавший тело и душу… и существо способное его притупить…

Ласки становились все бесстыднее. Жажда невыносимее. Но это ощущение – болезненно-сладкое, – когда идешь по грани, хотелось растянуть… В желтых глазах волка я видела то же желание. Эта игра настолько затянула, что не хотелось ее обрывать так быстро. Мы вели друг друга по узкому карнизу над бездонной пропастью, одновременно желая соскользнуть вниз и опасаясь этого…

– Да не напрягайся ты так. Расслабься. Позволь мне вести тебя, змееныш.

Я повиновалась инстинктивно, как привыкла повиноваться более сильному. И в награду получила улыбку. Она странно смотрелась на жестком человеческом лице, но было в ней что-то особенное, чарующее…

Невольно я улыбнулась в ответ. Теперь уже ни единая клеточка моего тела не сомневалась в верности избрания… Да и поздно, если честно, было отступать…

– Все хорошо. Спокойно, – тихий голос волка, обволакивал сознание, заставлял верить ему. Тело само раскрылось ему навстречу. Боль вспыхнула внезапно, разгоняя туман в сознанье, напоминая о чем-то важном… но быстро утонула в лавине других ощущений…

Уже засыпая, я поближе подползла к волку и положила голову на его плечо.

Тепло. Уютно. Хорошо.

А что еще нужно для счастья?..

Лоурес кай Вулф

Я рассеяно гладил по волосам внезапно свалившееся на голову счастье. Зверь удовлетворенно спал внутри, даже ушами не шевелил, заявив, что в ближайшее время его лучше не беспокоить. Впрочем, не могу его не понять: эта девочка смогла совершить невозможное и унять животный голод. Да, давно я так не растворялся в звере. Обычно он брал верх только в битве, оставляя все остальные забавы на человеческую часть души.

Надо же! Оказывается, в храме Змееликой водятся очень страстные жрицы. Даже не смотря на свою неопытность. Ну, кто мог подумать, что девчонка-убийца окажется такой?.. Наверно, существую еще янтарный клан, они бы ее с руками оторвали – огонь, а не женщина.

Вот только что-то упорно беспокоит, словно тревожный звоночек звенит на краю восприятия.

Змееликая не сильно печется о целомудрии своих жриц, так что с этой стороны никаких проблем быть не должно. Но тогда что мешает мне заснуть? Уж конечно не присутствие под боком змеи – волчицы порой бывают намного опаснее. Взять хотя бы ту же Виторию. Я и днем-то не рискну к ней спиной повернуться, а уж ночью… Нет, эта девочка намного безопаснее. Раз уж я оказался сильнее, то заказ аннулировался, причем по вине заказчика – не точно указал степень «опасности» жертвы.

Интересно все же, кто мог поступить так глупо? Мало того, что засветился при заказе (не так много людей посещает храм Змееликой, и вычислить противника особого труда не представляет), так еще и послали какую-то девчонку. Без сомнений она способна заворожить любого: когда она танцует только и думаешь об ожерелье то приоткрывающем, то снова прячущем от глаз небольшие холмики грудей… да, и юбка хоть и длинная, но в разрезе, доходящем до узорчатого пояса и исключающем даже намек на белье, то и дело появлялась стройная ножка…

Да, танцуя со змеями жрицы, определенно, приобретают ни с чем не сравнимую грацию. Собственно, именно это ее и выдало. Как глава серебряного дома, я часто бывал на праздниках в храме Змееликой и отличить их технику танца от остальных смогу.

Хм… а ведь раньше я ее не видел. Ни на одной службе она не танцевала. Странно, обычно это что-то вроде экзамена на зрелость.

Жаль будет возвращать ее в храм. Вот так и начинаешь жалеть, что убить тебя пытаются только пару раз в год. Впрочем, услугами служительниц Змееликой воспользовались впервые.

Интересно, змееныш, что ты скажешь утром? Не думаю, что обрадуешься моей компании. Не знаю, что тебя захватило, но это явно было чем-то посторонним. Обычно неопытные девицы не ведут себя столь… уверенно.

Я осторожно коснулся ее макушки губами, впитывая приятный аромат карамели. Мне всегда нравился этот запах, он напоминает мне о ярких солнечных днях, которые я провел в бабушкином поместье. От ее рук всегда пахло карамелью. Помню, когда я еще был щенком, то часто засыпал у нее на коленях. Тогда я только-только стал оборачиваться и контролировать боль обращения был не в состоянии, а бабушкины руки словно снимали ее…

Эх, змееныш, давненько я об этом не вспоминал.

Она словно в ответ на мои мысли потерлась щекой о мое плечо. Тотемный волк в ответ на это приоткрыл один глаз, сладко зевнул и снова погрузился в сон.

Стоп. Теперь ту же мысль только медленнее.

Тотем. Ее тотем – змея. Кобра. А кобра – это… Найа?!..

Но тогда…

Всемогущий Атум! Не может быть! Ведь единственная Найа – дочь Императора. Шайрем. А если вспомнить, где именно расположен тотемный знак…

Я едва сдержал рвущиеся наружу ругательства. Я затащил в постель будущую Императрицу.

Интересно, мне зачтутся прошлые заслуги перед короной и меня просто по-тихому прикончат или истребят весь клан как изменников?..

Что же ты наделала, змееныш? И что наделал я?

Да, такого мне не простят…

А не за этим ли тебя посылали?..

Не важно. Теперь я хотя бы знаю, почему ты так странно себя вела. Тактильный голод. Тебя учили его сдерживать, учили избегать прикосновений, а при твоей восприимчивости – это было пыткой. Да и Марк с этим своим зельем…

Мда… ну и влипли же мы! Но кто бы мог подумать, что маленький змееныш окажется радужной коброй?

Я в последний раз коснулся губами ее волос, пытаясь запомнить этот ее аромат, а потом осторожно выбрался из кровати.

Спи, принцесса, а мне надо завершить кое-какие дела. Не могу же я оставить Марку собственные долги в наследство!

Шайрем кайри Найа

Проснулась я как всегда мгновенно. Для меня никогда не существовало той размытой полосы ощущений, которая так свойственна людям. Еще через мгновение я поняла, что нахожусь не в своей комнате в храме, а в волчьем логове. А потом, словно выжидая именно этого момента, перед глазами пронесся весь вчерашний вечер…

О, боги! Что же я сделала?!

И чтобы окончательно растоптать меня, вспомнилась метка-тотем на груди волка…

– За что? Ну почему именно он? Проклятье! Это же был вожак стаи. Нет, клянусь именем Змееликой, я найду и убью этого заказчика! Медленно. С наслаждением.

Но прежде все равно придется разобраться с ситуацией.

Во-первых, я ошиблась. Или, что вероятнее, – меня ввели в заблуждение. Заказ поступил не на вожака стаи, а на его заместителя. В договоре ясно было указано, что устранить необходимо того, кто будет исполнять обязанности главы во время его отсутствия.

Из-за какой-то нелепой ошибки сломано столько жизней…

Да, достанется и мне и волку. Отец, может, и закрыл бы глаза на этот случай, но брат не простит. Он не любит, когда трогают его вещи, а я – его вещь. И, к несчастью, его мнение вероятнее всего и окажется решающим…

Проклятье! Ведь только-только ситуация в кланах нормализовалась! Отец столько сил приложил, чтобы волки и десмоды прекратили войну, и все без толку: как только вампиры почувствуют слабину (а без вожака клан в разы станет слабее) они снова нападут…

Боги, ну почему сейчас?! Ведь так хорошо все было…

Я выбралась из кровати, еще хранящей запах волка, оделась и прошлась по комнате, пытаясь найти свой кинжал. Он лежал все там же на полу, куда его отбросил Вулф. Я наклонилась и осторожно взяла в руки свое оружие. Контейнер с ядом еще цел, так что кинжал все еще был опасен: стоит только поцарапать им и нажать на большой алмаз в ручке, как в кровь будет впрыснут яд. В этот раз я заправляла «сладкий сон» – самый безболезненный из всех известных. И противоядие к нему достать так же сложно, как и сам яд. Гуманная смерть. Человек просто засыпает и уже больше не просыпается. А еще, как и большинство алхимических ядов медленного действия, он довольно быстро (сразу после остановки сердца жертвы) распадается на безопасные составляющие, а следовательно даже волки-алхимики не смогли бы его обнаружить…