Текст книги "Рожденный править (СИ)"
Автор книги: Мария Николаева
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 14 страниц)
Лично я чувствовал себя здесь не в своей тарелке. Я был чужим для них всех. Даже Амина – Сияющая и Секрет! – была им ближе и понятнее чем двуцветный уродец.
Но осознание этого уже не подымало во мне волну слепого гнева и злости. Да, мы разные, да зачастую мы не можем понять, что движет другим, но… мы пытаемсяэто пересилить! И сейчас они именно это и делали. Не ради меня, нет – ради себя. Чтобы понять наконец, что же именно нас всех связывает и насколько эти узы крепки.
Не знаю, к какому выводу пришли они, а вот я понял, что как бы там ни было – я все равно завишу от них. Но не потому, что кто-то так решил, а потому что сам так хочу. И совсем не важно, как они сами смотрят на это. Главное то, что несмотря ни на что мы все еще не боимся и не стыдимся этих пусть не частых, но действительно семейныхвстреч.
– Алесан, что-то ты сегодня сам не свой, – видимо, устав от моего молчания, Мариса решила взяться за меня всерьез.
Я чуть иронично приподнял бровь: если не "свой", то чей?
Уголек недовольно сверкнула глазами. Она-то надеялась втянуть меня в разговор, а я вместо этого отделался каким-то до неприличия естественным жестом. Впрочем, Южные Владычицы никогда не отступали и не пасовали перед временными трудностями. А в понимании Марисы все мои "причуды" – временны.
– Алесан! Я сейчас с кем беседую? Со стеной?!
Я неопределенно дернул плечом: может – и со стеной. Мне-то откуда это должно быть известно?
Мариса вся подобралась, что в ее положении смотрелось донельзя забавно. За столом воцарилась тишина – все ждали следующего хода Пламенной.
– Алесан, родной мой, тебе никто не говорил, что раздражать беременную женщину вредно для здоровья? И не подумай, что моего, – медленно, угрожающе растягивая слова, произнесла она. Я уже собирался в очередной раз ответить каким-нибудь небрежно-многозначным жестом, но Мариса вдруг как-то удивленно охнула и прижала ладони к животу. – Ох, как не вовремя, – негромко пробормотала она, но в наступившей тишине это прозвучало даже слишком громко.
Марука сразу же вскочила и выбежала из комнаты. Ами так же быстро оказалась рядом с Марисой и, позволив той опереться на себя, помогла Пламенной выбраться из-за стола. Альбьер как-то подозрительно побледнел. Казалось, всеобщая паника не затронула только меня и Вейрина. Ну, Каратель дело понятное – трое детей как-никак, а – я? Наверно все дело в странной уверенности – все будет хорошо. А раз мне уже известен результат, то зачем тогда суетиться? Верно, незачем.
Впрочем, раз такое дело, то ужин наверно стоит считать оконченным. Я встал, собираясь вернуться в свои апартаменты, но меня остановил оклик Вейрина:
– Алесан, задержись, пожалуйста. Я думаю нам надо поговорить, – спокойно произнес Вейрин, глядя на то, как Биата, Ами и Марука уводят Марису. Альбьер, разумеется, отправился следом за ними, хотя, зная этих дам, я почти уверен: на порог они его не пустят, заявив, что таинство рождения не для мужских глаз.
Я тяжело вздохнул, но все же остался – как не оттягивай этот разговор, он все равно свершится.
– Так что тебе нужно? – спросил я, возвращаясь в свое кресло.
– Поговорить. И желательно, чтобы ты не только слушал меня, но и слышал. Надеюсь, хоть каплю твоего внимания я заслужил.
Я удивленно дернул бровью. Это что-то новенькое. Обычно он не просил – приказывал. Интересно, что же изменилось сейчас? Впрочем, этот вопрос может и подождать.
– Так о чем ты хотел поговорить? Я тебя внимательно слушаю.
– Не о чем – о ком. О Нурнаиле. Ты сейчас играешь в очень опасные игры, хотя… с такой родословной это и не удивительно…
Я невольно затаил дыхание. Вейрин при мне впервые поднял тему моего происхождения…
– Видишь ли, малыш, ты во многом пошел в свою мать. Тамила всегда была независима и плевать хотела на все правила и законы. И так получилось, что и возлюбленного она выбрала не того. Ты же знаешь, что линии Жизни и Смерти не должны пересекаться?
Я кивнул. Знаю, потому что в некотором роде являюсь итогом такой связи.
– Она выбрала Западного?
– Не угадал – Восточного. Она влюбилась в Нурнаила.
Вот теперь я был удивлен. При всей своей фантазии я никак не мог представить Тамилу рядом с Князем Сияющих. Боги, только не говорите мне, что во мне течет кровь этого… типа!
– Не делай такого лица, это было задолго до твоего рождения. Сейчас об этом мало кто помнит, но Тама действительно собиралась перейти в Дом Света, она даже нашла способ обойти правила… но в этот момент выяснилось, что у Нурнаила родилась дочь. И если учесть, что к тому времени Тама была уже не один год частой гостьей в постели Сияющего, то можно понять насколько это ее оскорбило.
– Дочь? Но ведь его дочь даже младше меня.
– Малыш, у каждого из нас за душой множество грехов скопилось. Нурнаил не признал ту девочку, но это не значит, что ее не было. И Таме хватило самого факта измены, причем не с кем-то – с равной. Тогда она была всего лишь девчонкой, молодой, горячей и скорой на расправу. И ее любовь очень быстро сменилась ненавистью. Она много крови Сияющим попортила, прежде чем угомонилась. Я ей помогал, чем мог. Все-таки Тама всегда сияла, и в нее сложно было не влюбиться.
Я даже представить боюсь, каково это быть рядом с любимой женщиной и видеть, как она день за днем тратит свою жизнь на другого мужчину, на того, кто едва не отнял ее… Бездна, как же Вейрин пережил это?!
– А потом так получилось, что мы стали близки. Я не знаю, любила ли она меня в то время, или просто мстила таким образом бывшему возлюбленному, но к последствиям она оказалась не готова.
– К последствиям?
– Марука, – просто улыбнулся Каратель, и я все понял.
– Она?…
– Она – дочь Тамилы. И моя. Но в тот момент мы не могли себе позволить иметь общего ребенка, так Марука оказалась только моей. Ты же знаешь, это не редкость. Очень часто, когда не складываются отношения, ребенок остается с тем родителем, к Дому которого принадлежит. Так что лишних вопросов ни у кого не возникло.
– Она знает?
– Мы никогда от нее этого не скрывали. Наверно, поэтому Марука и восприняла так болезненно решение матери.
– Могу ее понять. Из-за какого-то ублюдка потерять мать… такое вряд ли могло пробудить в ее душе что-то кроме ненависти.
– Не говори так. Марука тебя не ненавидит, скорее завидует.
– Завидует?
– Только ты имеешь право называть Таму матерью. Только за тобой это право признают другие. А еще… именно ради тебя Тамила отказалась от своей жизни.
Я непонимающе нахмурился. Если первые два пункта пусть и с уточнениями я принять могу, то последнее… что Вейрин пытается мне сообщить?!
– Не понимаешь? И не надо пока. Лучше вернемся к истории. В общем, после рождения Маруки Тамила охладела ко мне. Поначалу было больно, но у меня была дочь, и я научился жить ради нее, на какой-то период я обо всем забыл, забросил все дела… И ошибся. Тама оказалась на редкость ревнивой, причем я так и не понял, кого она ревновала больше: Маруку ко мне или меня – к Маруке. В общем, стоило мне смириться с потерей Княжны, как она сама напомнила о себе – в своей любимой форме, разумеется. Малыш, ты знаешь, что Ирис не просто сестра твоей матери, а ее близнец? Удивлен? Но должен же ты был заметить нестандартное для Пламенной поведение Ирис – вот уж кому действительно следовало родиться Северной! В общем, Творцом Тама оказалась только по дару, а вот характер унаследовала… огненный. А теперь представь, как о себе могла бы напомнить та же Мариса…
– Хм… жертвы были? – я не смог сдержать улыбки. На что способны разъяренные Владычицы Юга я знал не понаслышке.
– Кроме замка и моего самолюбия почти ничто не пострадало. Впрочем, это не самое забавное: не успел я опомниться, как оказался перед алтарем с твоей матерью. Причем Тама как-то умудрилась убедить Совет, что обряд сразу следует проводить полный – видимо, опасалась, что я, узнав, какое она на самом деле "счастье", сбегу куда подальше. Так я оказался ее мужем. Потом она, правда, извинилась, но вряд ли искренне, ибо всю партию разыграли как по нотам… думаю, Тамила не желая продумывать новый план, просто воспользовалась уже существующим, изменив в нем только имя предполагаемого жениха. Знаешь, она всегда получала все, что хотела… Ей никто не мог отказать. Так и с тобой вышло. После того, как Тамила узнала пророчество, она загорелась мыслью привести в мир Двуцветного Лорда. Это стало ее наваждением…
– И ты ей позволил? Ведь, будучи ее мужем, ты вполне мог запретить ей это. Ее связь с другим Владыкой нарушила бы клятвы, данные при венчании.
– Алесан, ты не понял главного – ей не надо было искать другого Владыку. Ты – мой сын, по крови. Видишь ли, моя мать в свое время была не менее упряма и своевольна, чем твоя… иначе говоря, во мне течет кровь Западных, причем не абы чья – моим отцом является нынешний Князь Затаившихся.
Кажется, сегодня Вейрин решил меня до инфаркта довести своими откровениями. Каратель понимающе улыбнулся, глянув на меня из-под опущенных ресниц. Всего на миг, но его глаза сверкнули расплавленным золотом, но потом вновь потемнели и только яркие искорки у самого зрачка напоминали об увиденном.
– А он сам-то знает? – против воли вырвалось у меня.
Вейрин снова глянул на меня, а потом рассмеялся.
– Сомневаюсь, хотя может и подозревает. Западные очень чувствительны к информационным потокам, так что все может быть.
– Значит, ты – мой отец?
– А у тебя были какие-то сомнения на это счет? – язвительно уточнил он, напоминая, что окружающие не зря стараются держаться от Карателя подальше.
– Честно? Были. И не мало. В свое время нашлось немало желающих просветить меня на этот счет.
– Ну и кто тебя просил их слушать? Сам виноват.
Сам. С этим спорить глупо. Но я помню, как ты всегда на меня смотрел. И твое брезгливое равнодушие лишь подтверждало эти сплетни.
– Малыш, не смей меня упрекать в этом. Все, что я делаю, делаю для того, чтобы защитить вас. Мне было необходимо, чтобы ни у кого из наблюдателей даже мысли не возникло произнести наши имена рядом.
– Ну, это-то у тебя получилось.
– Осуждаешь?
Я отрицательно дернул головой. Нет, не осуждаю – не понимаю. Для того чтобы осуждать во мне недостаточно наглости. Сложно обвинять в чем-то существо, зная, что оно самолично отказалось от всего, что для него было важно.
– Значит, не простишь? – привычная насмешка смешалась с какой-то усталой обреченностью. Простить? За что, danell? За то, что вы предпочли нести этот груз в одиночку? За то, что все эти годы я сам обманывал себя, даже не желая что-либо менять? Мне не в чем винить вас… но и отцом я назвать вас не смогу. Не сейчас.
– А позже? Смею ли я рассчитывать на это в будущем?
Бездна! Он же читает меня! И так легко, словно не видит тонкой грани, навеки ставшей моим проклятием. Я живу одновременно и здесь – и на изнанке, в каждый момент времени я существую в двух местах, у меня всегда два противоположных взгляда на ситуацию… я сплошное противоречие. Но, кажется, от взгляда этого существа мне укрыться не дано, ибо он сам сочетает в себе не меньше граней этого мира…
На этот раз Вейрин не стал комментировать мои мысли, но тронувшая его губы улыбка не ускользнула от моего внимания.
– Не знаю, – честно ответил я. – У меня не было семьи, когда она была мне нужна. Теперь? Теперь мне это уже не нужно. Прошло. Отпустило. Забылось. Я смирился. И сейчас очень жестоко с вашей стороны, danell, бередить старые раны.
– Алесан…
– Не надо. Я все понимаю, но менять что-либо уже поздно, вам так не кажется?
Вейрин промолчал, но его взгляд многое мне поведал. Наверно, я слишком жесток. Мелкая месть – но какая есть. У меня никогда не было отца, так с чего это у него должен появиться сын? Особенными родственными чувствами я никогда не страдал.
– Я понял – можешь не продолжать.
– Вы ведь позвали меня не для того, чтобы говорить о наших с вами взаимоотношениях, верно?
– Да, ты прав, – Вейрин мгновенно подобрался. Из его взгляда вновь исчезла вся боль, словно и не было последних минут. – В общем, помни, Нурнаил для тебя опасен. Он действительно любил Таму и до сих пор не может простить ей твоего рождения. Как и тебе – ее смерти.
– А я здесь причем? Она сама захотела уйти.
– Она не хотела, малыш, но она должна была. Вряд ли ты знаешь, но в Совете достаточно одного голоса, чтобы признать новорожденного ущербным и потребовать его смерти. Нурнаил так и сделал. Тама не могла этого допустить, поэтому выкупила твою жизнь. Жизнь – за жизнь, это же справедливо, верно? – он грустно улыбнулся.
Бездна! Как они могли ничего не сказать мне об этом?! Неужели они не понимали, что делали?! Они же разрушили мою жизнь! Они позволили мне ненавидеть ее!…
Ничего не говоря, я молча встал и направился к дверям. Довольно! С меня хватит. И все-таки на пороге я остановился и, не оборачиваясь, задал вопрос, внезапно вынырнувший из глубины сознания:
– А как же Альбьер?
– Это была последняя ее просьба. Она не хотела, чтобы я замыкался только на ней.
Вот и все. Теперь сказано все.
Спиной чувствуя на себе взгляд Вейрина, я не торопливо открыл дверь и вышел. Мне надо было подумать. И переболеть.
Заснуть я так и не смог. То и дело вспоминались слова Вейрина… Бездна! За что они так со мной?! Ну что я им сделал, что они раз за разом бередят едва затянувшиеся раны?
В дверь неуверенно поскреблись. Говорить с кем-либо не хотелось, но сейчас не то время, чтобы привередничать.
Выбравшись из кресла, я не спеша подошел к двери и открыл. На пороге стояла немного смущенная Амина.
– Что-то случилось? – спросил я, невольно разглядывая свою позднюю гостью. Хотя сейчас уже, наверно, раннюю… По крайней мере, выглядела она заметно уставшей, из-за чего казалась еще бледнее чем обычно.
– Случилось. У тебя дочь родилась, Князь. Или поглощенный своими проблемами ты совсем забыл о своей наследнице?
Теперь настала пора смутиться мне. Не то, чтобы я забыл о Марисе и ее дочери, но… просто, как выяснилось, старые обиды оказались весьма живучи. И я слишком легко в них погрузился.
Амина, заставив меня посторониться, вошла в комнату. Несколько долгих секунд она не сводила с меня пронзительного взгляда серых глаз. Казалось, Сияющая, без труда преодолев все блоки, проникла в самое сердце моего "я".
– Алесан, – внезапно произнесла она, заинтересованно склонив голову к плечу, – А на кого ты злишься? На него? Или все-таки на себя?
Я раздраженно глянул на Ами и смолчал. Я не знал ответа на этот вопрос. Меня раздражала та легкость, с которой Вейрин отрекся от меня. Но еще больше меня злила собственная недогадливость. Ведь Каратель ни разу не показывал мне свою ненависть – безразличие да, но ненависти не было. А еще была странная забота… да, тогда я не понимал этого, но Вейрин всегда предвосхищал события и поэтому то, что всем казалось очередным проявлением недовольства на деле оказывалось защитой… Сколько себя помню, он всегда оказывался незримым щитом между мной и миром.
Впрочем, главного не изменят даже все его заслуги.
– Он бросил меня, когда был так необходим, – невольно произнес я. Знаю, что лелею глупую детскую обиду, но перешагнуть через нее не могу. Это выше меня. Я, может, и двуцветный, но не святой же! Понять могу – для этого моих способностей хватает. Простить? Нет. Пока – нет.
– Алесан, Алесан, – Ами улыбнулась как-то грустно, почти болезненно. – Он был с тобой, он признал тебя. Нужно ли что-то больше? Моя семья вычеркнула меня из своей жизни задолго до моего рождения. Но я все равно всегда рядом, защищая, наставляя, исполняя их волю, как свою.
– Семья? – я удивился, вспомнив о том, что она говорила прежде. Ведь всего несколько часов назад она настаивала на том, что у нее нет родных.
– Да, мой отец и сестра…
Внезапная догадка озарила сознание… Нет, ведь не может так быть! Или – может?…
– Ты дочь Нурнаила?!
– Заметил? Можешь гордиться собой: обеих дочерей своего злейшего врага соблазнил, – она произнесла это таким особенным тоном, что я не смог сдержать улыбки. Действительно, любопытная ситуация складывается… Пресветлый Князь меня убьет. Лично. Впрочем, я приложу все усилия, чтобы он как можно быстрее покинул занимаемый им трон. И его драгоценные дочки мне в этом помогут. Обе.
– Алесан? – из размышлений меня вывел негромкий голос Амины.
– Да, родная, – рефлекторно ответил я.
– Ты завтра будешь присутствовать на обряде слияния с сущностью?
– Разумеется. Зачем же еще я мог появиться в этом месте? Поверь мне, меньше всего на свете я хотел видеть лица своих дражайших родственников.
Амина промолчала, но вот ее взгляд… ее глаза сказали много больше, чем я хотел бы знать.
Впрочем, у каждого из нас своя правда. И не мне судить чья верней.
Сора – обращение к замужней или просто пожилой женщине в Империи, после ее распада осталось в употреблении в ряде городов, в том числе и в Каленаре. Сорита– обращение к девушке. Сорис– к мужчине.
