Текст книги "Рожденный править (СИ)"
Автор книги: Мария Николаева
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)
Стоп! И что это было? Гордость?! Нет, не верю, должно быть, я ошибся.
Решив по возможности игнорировать Карателя, я неопределенно пожал плечами и повернулся к Асе. Менестрелька, нисколько не обращая внимания на нас, вертела головой. Кажется, она хотела осмотреть все и сразу.
– Малышка, хочешь, я тебе покажу замок? Уверяю тебя, лучше меня это место никто не знает.
– Разумеется, – просияла менестрелька и, схватив меня за рукав, потянула к выходу из галереи. Действительно, чего интересного может быть в длинном коридоре, увешанном портретами давно ушедших по серой тропе Князей и Княгинь?
Отступление 3, озадаченное
Глядя в след своему Князю, Вейрин невольно хмыкнул. Похож. Боги, как же он похож на свою мать! Иногда даже жутко становится, ибо Тамила особой идеальностью не отличалась. А ее недостатки были слишком уж… специфичны.
– М-да… Эйр, твои дети не перестают меня поражать.
Каратель лишь неопределенно дернул плечом. Не объяснять же Западному, что его они удивляют не меньше. Иногда даже начинает казаться, что кому-то там наверху он сильно насалил, раз ему послали столь очаровательных "малышей".
– Эйр! Да не бери в голову. Уверяю тебя, мальчик вполне адекватен. Ну, может, чуть более раним, чем следовало бы, но с годами это пройдет. И еще… он очень похож на Мару. Хотя это объяснимо – она же больше всех вас с ним возилась.
Вейрин с интересом посмотрел на своего давнего друга. Если тот сравнивает Алесана с Марукой, значит, те действительно похожи. Но в чем? Спросить? Нет, не стоит. Алесан многое впитал из окружения, вобрав в себя черты и характеры, выжав их досуха… И, кажется, наконец, обрел так нужное двуцветному равновесие.
– Кстати, Нар, не желаешь с ней пообщаться?
– С кем? – Эйнарн сделал вид, что не понял, о ком говорит Северный Лорд.
Вейрин лишь усмехнулся. Уже почти полтысячелетия – с самой первой встречи Западного княжича и Северной чаровницы – они не прекращают этой игры. Эйнарн демонстративно не обращает на Маруку внимания, лишь изредка, забывшись, вскользь упоминая ее в разговорах. Марука же… ну, Марука во многом пошла в мать. И прежде всего характером. Она не сдастся пока не получит желаемое и ей плевать на все правила и законы. Хорошо еще, что хоть у Нара голова на плечах есть. Иначе бы это давно закончилось судилищем и быстрой казнью – линии Жизни и Смерти не должны пересекаться. Это закон. И он нерушим. Ибо последствия могут оказаться слишком серьезными… Ведь двуцветные не рождаются в обычных семьях, только в тех, что преступили закон.
– Я имел в виду мою дочь. Думаю, Марука совсем не прочь пообщаться с тобой.
Нар нервно дернул головой.
– Обойдусь. Твоя дочь, Эйр, иногда бывает слишком… настойчива.
Вейрин лишь улыбнулся. Если бы он не знал всех подноготной этой парочки, решил бы что Западный княжич остался равнодушен к чарам Мары. К сожалению, они оба знали, насколько реальность далека от этой мирной иллюзии.
– Не стану спорить. Но ведь такое ее постоянство, успокаивает, верно?
На это Эйнарн ничего не ответил, только глянул – коротко и зло.
Асю я провел по всему замку, даже сад показал. Причем за все это время умудрился не встретить ни одного сида или двуликого. Повезло. Хотя, если учесть очень ранний час и тьму, безраздельно царящую на улице – это было ожидаемо.
– Они живые! – удивленно произнесла менестрелька, белоснежного розового бутона.
– Да, – спокойно подтвердил я, хотя сам до сих пор не переставал удивляться этому маленькому чуду: занесенные снегом лужайки и цветы, растущие вопреки всему, прямо из сугроба.
– Но как?
– Честно? Не знаю. Они просто есть. И все живущие в Норсе воспринимают это как должное.
Я задумчиво коснулся бутона, он чуть шелохнулся, стряхивая снежную шапку и вновь замер. Живой не смотря ни на что.
Norse'Teir у меня всегда ассоциировался прежде всего с розами, а уже потом со вьюгами и холодами, ветром и частыми бурями.
– Впервые вижу такое, – Ася склонилась над бутоном и втянула в себя морозный воздух. – Он даже пахнет! Прелесть.
Комментарии здесь были излишни. Да, чудо, но тратить на это столько времени я не стал бы – не тот время года. Это летом, окруженный теплом и солнцем, ты можешь остановиться перед цветком и предаться праздным мечтам, а вот в середине зимы – это, на мой взгляд, немного слишком. Но Ася, несмотря на еще юный возраст, женщина, а значит, розами может любоваться сколь угодно долго.
– Ась, пойдем уже – замерзнешь же.
Кстати, я совершенно не преувеличивал. На улице было довольно холодно, да и ветер поднялся, так что пробирало до костей.
Несколько секунд менестрелька боролась с собой, тяжело вздыхая и поглядывая на покрытые корочкой льда бутоны, а потом, словно что-то решив, посмотрела на меня.
– Ксан, а можно я одну сорву?
Теперь настала моя очередь обреченно вздыхать. Марука, если заметит, мне все уши оборвет, но не отказывать же ребенку в чуде?
– Рви. Только осторожно, не повреди корневище, да и другие цветы не попорти, – чуть недовольно произнес я. Впрочем, это недовольство по большей части было наигранным.
– Я аккуратно! – уверила она меня. И, в наглую позаимствовав у меня кинжал (прямо с пояса сорвала, хулиганка!), срезала понравившийся цветок.
– Спасибо, – радужно сияя, поблагодарила она и вернула мне оружие. А я даже не смог ее отчитать. Да и за что?
В замок мы вернулись к завтраку, так что почти все свое «семейство» я имел счастье обнаружить в столовой, куда мы с Асей пришли в поисках еды и тепла. Надо ли говорить, что при моем появлении почти все лица застыли?
Северных Владык и Владычиц едва ли наберется с три десятка – нас никогда не было слишком много. К счастью, из всего Дома только четверо имеют право считаться членами моей семьи, остальные же настолько дальние родственники, что о них можно и не вспоминать.
– Доброго всем утра, – проигнорировав большую часть недовольных взглядов, с сияющей улыбкой произнес я. – Надеюсь, я не помешал?
– Ни в коем случае, Князь, – спокойно улыбнувшись, уверил меня Вейрин и жестом попросил занять место рядом с ним. Все замечательно, за исключением одного: Каратель сидел на моемместе и приглашал меня на мойстол. Может, оскорбиться? Хм… нет. Я не настолько безрассуден, чтобы затевать дуэль с Карателем.
Впрочем, есть игры, в которых для того чтобы выиграть, необходимо всего лишь немного изменить правила.
Приветливо кивнув Марисе и Альбьеру (вот кто при моем появлении не стал скрывать истинной радости!), я приблизился к указанному Вейрином креслу и, отодвинув его, галантно усадил в него менестрельку. Ася залилась краской смущения, едва оказалась под перекрестным огнем чужих взглядов.
Прости меня, девочка, но сейчас я вынужден тебя использовать. Боги дадут – сочтемся.
После этого я в гробовой тишине проследовал в противоположный конец стола, где и устроился в гордом одиночестве. Не ожидавшие такого от своего мягко и обычно послушного Князя, Северные удивленно уставились на меня. И только на лице Карателя мелькнула довольная улыбка.
Он что меня проверял?!
Пусть. В конце концов, не все ли равно? К выходкам Вейрина я уже давно привык.
– Уважаемые, – чуть выделив голосом обращение, с легкой издевкой произнес я, – вы можете вернуться к прерванной трапезе. Я разрешаю.
Нар, до этого с наслаждением наблюдавший этот спектакль со стороны, рассмеялся.
– Ксан, им теперь кусок в горло не полезет! Зачем же так жестоко?
Жестоко? Я невольно оскалился. О, нет, это совсем не жестоко – жестоко было раньше. Но я, слава Изначальным, вырос. И теперь в состоянии дать отпор.
– Ну, так я здесь никого и не держу, – все с тем же насмешливым безразличием произнес я, – Не хотят есть – могут идти работать. А то я после завтрака как раз собирался провести небольшую ревизию дел… и, думаю, вопросов у меня будет много… очень много. Ведь эти бездари умудрились за каких-то пять лет потерять город мирового значения! Как думаешь, в остальном результаты столь же… ммм… впечатляюще?
Вот теперь от моей улыбки большая часть собравшихся побледнела.
Эх, забавно за ними наблюдать! И чего они, спрашивается, так волнуются? Подумаешь, ручное чудовище сорвалось с поводка и накинулось на бывших хозяев! Что здесь странного? По мне так все абсолютно логично.
– А мне, стало быть, вы уже не доверяете, Князь, – невесело усмехнувшись, уточнил Вейрин.
Северные посмотрели на своего защитника как на божество, внезапно спустившееся с небес в ответ на их молитвы. Или как на нежданного спасителя.
– Не доверяю? – негромко произнес я, словно пробуя это странное слово на вкус. – Отчего же? Может, и доверяю, – неоднозначно ответил я, ибо и сам не знал, как далеко простилается моя привязанность к нему. – Вот только при всем моем уважении, danell, вы не Князь.
– И я счастлив, что это так, – спокойно сообщил Каратель. – Мне хватает и своих обязанностей. Зачем мне еще и чужие?
Северные обреченно вздохнули. Вейрин только что во всеуслышание отказался от каких бы то ни было прав на трон Творцов, более того пусть и косвенно, но подтвердил законность моих притязаний на престол. Замечательно. Но спиной я к нему поворачиваться все же поостерегусь.
– Вот и отлично. Тогда после завтрака, я с вашего разрешения, займусь исполнением своихобязанностей, – я довел до сведения собравшихся свои планы.
Эх, жаль Марвид этого не слышал – ему бы понравилось. Он ведь уже отчаялся вернуть меня на то место, что мне причитается.
Странно, но я даже смог позавтракать в атмосфере полнейшей тишины и злости, а ведь раньше при тех же исходных мне кусок в горло не лез. Расту. Прежде всего, в собственных глазах.
– И что это было? – Марука холодно сверкнула синими глазами. Весь ее облик – от снежно-белых ресниц до последней складочки на блекло-голубом платье – дышал недовольством.
Эх, Льдинка, Льдинка, с чего такой напор? Неужели ты не поняла, что произошло в зале? Не верю.
– А на что это было похоже? – даже не думая над ней издеваться, спросил я.
– На вызов, – уверенно произнесла сестра.
– Значит, именно им и являлось, – я не стал спорить или оправдываться. В конце концов, Марука всегда была достаточно умна, чтобы не вмешиваться в Игры других Владык.
– Идиот! Ты хоть понимаешь, во что влезаешь?! – негромко, но крайне эмоционально, прошипела она. По мне так лучше бы кричала – так хоть появившиеся на шум сиды помогли бы ее успокоить.
– Конечно, Льдинка, как же иначе? – невольно произнес я и, только заметив, как от удивления округлились глаза сестры, понял, как ее обозвал. Давненько я уже так не прокалывался… Все-таки двуликие действительно очень традиционны и далеко не всегда принимают посторонние прозвища. И Маруке никогда не нравилось это своеобразное имя.
– Ты меня уже лет тридцать так не называл, – негромко произнесла она, пряча взгляд под кружевом ресниц – знакомая привычка. Не так давно я сам нередко прибегал именно к этому способу, чтобы закрыться – спрятать свои мысли и чувства от посторонних глаз.
А ведь действительно – не называл. По крайней мере, вслух. Но это не значит, что перестал восхищаться тобой, сестренка. Ты, Альбьер и Вейрин – все, что у меня есть. И как бы там ни хотел это изменить, как бы ни хотел перечеркнуть все и вся – это неизменно.
Но я пытался – действительно пытался – порвать эти узы и забыть. Возможно, кое-что у меня даже получилось – ведь окружающие все-таки поверили в мое… безразличие? Да, наверно это слово наиболее полно отображает мое состояние.
– Извини, – невольно вырвалось у меня.
Миг – и вся ее растерянность прячется за привычной ледяной маской.
– И за что же ты сейчас извиняешься? За то, что три десятка лет выкидывал меня за порог, стоило только мне сделать шаг на встречу? Или за то, что сейчас непроизвольно сам сделал этот самый шаг?
И что мне на это ответить? Льдинка, Льдинка, прости меня, глупого. Ты же сама знаешь, что я идиот. Ты же не раз и не два повторяла это, так чего же сейчас ты ждешь от убогого? Понимания? Так нет его. Совсем-совсем. Только мешанина из образов и чувств, с которым в одиночку просто невозможно справиться.
– Я не думал…
– Вот это уж точно! – влезла с комментарием она, – Ты не думал! Тебе вообще это не свойственно! Да и зачем? Ведь тебе всегда и все безразлично! Боги, Алес, где тот мальчишка, что ночами прибегал в мою комнату и в поисках тепла и утешения заползал ко мне под одеяло? Что с ним стало?! – Искры слез бриллиантами блеснули на ресницах. – Идиот! – и Марука, развернувшись на каблуках, поспешила скрыться за ближайшим поворотом.
Хм… и как мне расценивать эту сцену?
Великие боги, сестренка, неужели ты так меня ненавидишь? Но почему? Не могли же мои детские выходки так тебя разозлить! Мне же тогда еще и пяти-то не было! К кому еще мне было тянуться, если матери у меня не оказалось? К Вейрину? Так он был холоднее снежной бури. А остальным я был не нужен уже тогда, чего уж удивляться, что мне не рады сейчас.
Почему-то перед глазами возникло давно погребенное воспоминание. Не самое болезненно, но, наверно, самое горькое… последняя встреча с Марукой, встреча, произошедшая уже после отречения…
Лето вышло душным. Хотя, может, это мне, привыкшему к северной прохладе, так казалось. В поисках хоть какого-то подобия комфорта, я забрался далеко на запад. Так как мориды предпочитали жить непосредственно под водой в многочисленных озерах, то земли на поверхности заселялись преимущественно людьми, а значит, и опасаться здесь мне было нечего. Так я думал, к сожалению, действительность на поверку оказалась совсем не такой, как мне казалось.
В то время я просто бродяжничал, перебиваясь от заработка к заработку, зачастую по несколько дней голодал, но это почти не трогало моего сознания, впервые окунувшегося в реальную жизнь.
Морайи оказался городом не таким и большим, как о нем говорили. По сравнению с тем же Каленаром, деревня деревней, но вот среди прочих приозерных поселений он действительно выделялся богатством и размерами. Озеро, вблизи которого расположился городок, было одним из крупнейших и самым северным, что позволяло мне надеяться на более-менее приемлемый климат.
На последние деньги, оставшиеся с предыдущей подработки, я снял на пару недель комнату в таверне, а сам принялся оказывать населению, преимущественно фермерам и ремесленникам, услуги – кому документ официальный составить надо было, кому письмо отписать. Люди здесь, как и во многих маленьких городах, в большинстве своем были неграмотными, читали-то с трудом, а уж писать и вовсе не умели: если кто свое имя правильно нацарапать мог – уже ученым считали.
Реже приходилось заниматься переводами. Эльфы, хоть и знали все поголовно общий (он же человечий) язык, переписку предпочитали вести на своем, тем более официальную. Вот и приходилось купцам или держать штат переводчиков (а это дорого и не всегда окупается) или искать тех, кто знает язык и за сравнительно небольшое вознаграждение не только переводом обеспечит, но и растолкует, что к чему.
Я как раз занимался таким переводом, а потому не особо смотрел по сторонам – все-таки один такой заказ вполне мог меня обеспечить на месяц вперед. Так что момент ее появления в полупустом зале таверны я пропустил.
– Вот, значит, на что ты променял нас! Тебя не устроила жизнь в сытости и довольстве! Вместо этого ты подался в бродяги?! – едва заслышав этот голос, я испуганно вскинулся. Неужели нашли? Я ведь нигде надолго не останавливался, да и точка выхода с тропы была задана произвольно…
И все-таки нашли, – это я понял, едва взглянув на стоящую напротив меня Леди. Марука. Когда-то давным-давно я звал ее Льдинкой. За холодные синие глаза, за резкость, за колкость и – за хрупкость. Она, едва заслышав это прозвище, всегда недовольно морщила носик и бросала что-нибудь едко-насмешливое, так что, в конце концов, я перешел к вежливо-нейтральному " danely ".
Вспомнив о ее последних словах, я как можно равнодушнее произнес:
– Вы не поверите, danely , но меня действительно все устраивает. Нет больше неусыпного контроля, нет вечных ненависти и неприятия во взглядах окружающих. И никто от меня не ждет сверх того, что я готов дать.
– Да?! – резко выкрикнула она, привлекая к себе внимание немногих посетителей, решивших в столь ранний час пропустить стаканчик-другой. – Ну, тогда можешь быть доволен, – на порядок тише произнесла она. – Алесан Двуцветный мертв и похоронен. Ты теперь – отрезанный ломоть, безымянный, – бросила она и покинула зал еще до того, как я смог осознать произошедшее…
Понимания обрушилось на меня лишь через пять минут после ее ухода…
И это было… больно. Действительно, по-настоящему больно .
М-да. А ведь действительно меня же похоронили по всем правилам, а благовоспитанным покойникам (тем более уже таким застарелым) полагается лежать в семейном склепе и даже не помышлять о побеге.
Вот только кто сказал, что среди двуцветных был хоть один "благовоспитанный"?
Определенно, подобных оптимистов среди моих сородичей не было и нет. А раз так, то все же не мешало бы "навести шухер" в местном обществе. И не спрашивайте, где я нахватался таких выражений! Я много путешествовал. Достаточно много, а в дороге чего только не услышишь!
Совсем забегавшись, я так и не нашел времени, чтобы поговорить с Марисой. А ведь мне действительно хотелось встретиться с ней и все обсудить в спокойной обстановке. Южная княжна была одна из немногих здесь, кого я действительно был рад видеть. Многочисленные тети-дяди и кузены-кузины подобных чувств у меня не вызывали. Да и я их с родственной точки зрения не интересовал. В общем, в результате парочки гневных бесед, одной истерики и одного полноценного скандала с битьем посуды в Норсе установился нейтралитет. Вооруженный. Что ж, и на том – спасибо. Мне, если честно, большего не надо – надолго я здесь и не собираюсь задерживаться. Вот дождусь рождения дочки Марисы и сразу же вернусь к прерванному расследованию. Кстати, не мешало бы связаться с рыцарями и узнать, как много они навоевали в мое отсутствие. Но это позже, а пока единственная моя мечта заключается в желании добраться до любой горизонтальной плоскости и уснуть. Благо в мою старую комнату еще никого не успели заселить.
В мутное марево сна я провалился сразу, как только голова коснулась подушки. Отдых. Наконец-то…
Утро наступило для меня рано. Причем в очередной раз я проснулся от того, что кто-то на меня смотрит. Мей? В еще затуманенном мозге почему-то сразу вспыхнуло имя рыжего эльфеныша.
Глаза распахнулись сразу. И уж конечно я почти сразу обнаружил нарушителя. Это был не Мей, но Рыжику и нечего делать на территории Северного Владычества. А вот Черныш смотрится на редкость гармонично. Хотя, возможно, дело в шутках памяти – все-таки он не раз и не два оказывался в этой комнате. Иногда я сам приглашал его, но чаще он вот так врывался сюда, непрошеный и незваный. И у меня никогда не находилось сил, чтобы его прогнать. Даже тогда, когда я делал все, чтобы прервать нашу затянувшуюся дружбу.
– Чем обязан? – несколько более прохладно, чем собирался, спросил я.
Ша'рэл даже не вздрогнул. Впрочем, он редко демонстрировал свои чувства.
– Хотел лично убедиться, что слухи – истинны, – почти безразлично произнес он.
– Убедился? – почти грубо. Но я сейчас не в настроении сближаться с кем-то из hal'mai. Хватит. Наигрался я с ушастыми куклами! Уж слишком любят они своевольничать и зачастую бьют по рукам собственного хозяина. Особенно, если тот заиграется. Надоело.
– Да. И что самое интересное, это действительно ты, – просто произнес сид и вышел, печатая шаг.
Действительно я? Черныш, что ты этим хотел сказать? И почему это имеет для меня такое значение?
Черныш ушел, но спать я уже не мог. Так бывает, когда тебя резко выдернут из сна, и сколько потом не пытайся, а вернуться в спугнутые сновидения не удается. Пришлось вставать. Тем более на этот день у меня было запланировано дел не меньше, чем вчера. И все же вряд ли кто из моих родственничков встал в такую рань, а значит, ждать все равно придется… Я же милосердный Князь – и без веских причин своих подданных из постелей не выдергиваю. Не то что некоторые зарвавшиеся hal'mai!
Я хмуро глянул в окно. Темноту полярной ночи разгонял лишь робкий свет фонарей. Странно, но я отвык. Даже просто смотреть из окна своей комнаты мне неприятно.
И что это Ша'рэл так рано приперся? Не мог подождать хотя бы до завтрака? Ладно, раз уж все равно проснулся, то можно пообщаться с тем, кто никогда не спит.
– Норс… – негромко позвал я.
Замок послушно потянулся ко мне, вначале только мыслями – приветствуя, а потом и липкие незримые щупы заняли свои места на моих висках.
"Доброго утра, danell".
– Давно не виделись, – я невольно растянул губы в улыбке, почувствовав робкое прикосновение чужого разума к своему.
"Давно", – согласился Норс, – "но это время вы провели с пользой".
– Откуда знаешь? Или и ты будешь доказывать мне, что я изменился?
"Изменились? Нисколько, danell. Скорее просто стали самим собой".
Хоть кто-то ни в чем не стал меня убеждать. Я слишком устал выслушивать мнения посторонних о собственной персоне.
"И вам это идет", – после секундной паузы подвел итог Норс.
Забавно. Мой замок уже делает мне комплементы. Интересно, что – дальше? Поживем – увидим.
– Норс, можешь сказать, что здесь было в мое отсутствие?
"Ничего серьезного. Все шло своим чередом. Единственная замеченная мной странность заключается в участившейся гибели двуликих во время слияния с миром".
– И сколько? – внутренне холодея, спросил я. Надо ли говорить, что я впервые слышал об этом обстоятельстве?
"За последние пятьдесят лет безвозвратно ушло пятнадцать оборотней. И среди них только один случай не связан со слиянием".
– Тамила.
"Да, ваша мать единственная, кто пошел на смерть осознанно".
– Сколько среди них было наших? – не желая продолжать разговор о Тамиле, я поспешил сменить тему.
"Северных? Только двое. Потери среди остальных намного выше. Западные потеряли пятерых. Южные – четверых. И троих лишились Восточные. И это только за последние пять десятков лет! Да за все прошлое тысячелетие мы потеряли меньше!"
Настораживает. Если учесть, что нас чуть больше пяти сотен, то каждый на счету. Но почему самые тяжелые потери несут Западные? Ведь их немногим больше чем Северных. Если смотреть в процентном соотношении, то вместе с ними мы едва-едва набираем пятую часть от общего числа двуликих. При этом именно в наших Домах выбраковка наиболее высока. К примеру, те же Южные смогли набрать уже с полторы сотни двуликих, а мы и в лучшие наши годы с трудом дотягиваем до полусотни. О Восточных я вообще молчу – этот Дом самый многочисленный. Почти половина оборотней относится именно к Сияющим. Существенная разница, не так ли?
– Почему раскладка именно такая? Кто-нибудь задавался этим вопросом? – хмуро спросил я. Ох, чувствую, не все так просто в нашем мире… как бы помимо чертящих с их черной альксаной и планами по завоеванию всего и вся еще какая гнусь не вылезла…
"Да, Дар сильно удивилась, получив эти данные. Она же прогнала эти цифры через свою базу…"
– Дар? – ничего себе! Не думал, что проклятый город так тесно связан с нашими замками.
"Именно. Кстати она передает тебе привет. И надеется, что ты все же примешь ее приглашение", – впервые на моей памяти голос Норса окрасился эмоциями. И это было ехидство.
– Пусть и дальше надеется, – негромко пробурчал я.
Норс понимающе усмехнулся.
Интересно, что может знать замок о моих чувствах? Может ли он понять, насколько меня тогда достала Даризи? Я ведь действительно едва не погиб… И если бы не Мей… М-да, и почему я всегда благодарен тем, кого безопаснее и проще было бы ненавидеть? Еще одно свойства двуцветной души?
– Так к какому выводу пришла Даризи? – хмуро поинтересовался я, вспомнив о первоначальной теме разговора.
"Мир выбивает сильнейших".
– Не подходит. Тогда бы в первую очередь пострадали бы Северные, а у нас потери самые низкие.
"Напротив – неоправданно высокие. Если смотреть в процентном соотношении. Эти два человека для нас – 6.5%. У Западных потери чуть выше, около 8%. А вот Южные и Восточные обошлись малой кровью. Как видишь, ситуация удручающая".
И намного хуже, чем я думал. Ну разве не дурак? И почему меня обязательно надо тыкать носом в истину, чтобы я ее разглядел?
– Но почему именно Западные несут такие потери?
"Все очень просто – их связь с миром самая жесткая. Это Северные контролируют в основном изнанку, а вот Западные ткут саму ткань бытия. Считать, что они лишь видят будущее – величайшая глупость. Они его создают. Не всегда и не во всем, но создают".
– То есть Западные априори сильнее нас?
"Ни в коем случае, danell. Они не имеют права на вмешательство в уже устоявшуюся систему, а вы – имеете. Они только создают возможности, вы – перекраиваете под себя реальность. Именно в этом вы их и превосходите".
А превосходим ли? Северные имеют не меньше ограничений на применение своих способностей. Любое их вмешательство должно быть оговорено и согласовано. Впрочем, речь сейчас не о том.
– Но в чем причина этих смертей?
"Никто не знает. Даже Дар в замешательстве. Система слияний отработана за века. И у каждого двуликого, допущенного до слияния, есть свой reah'mai. Вот только количество невозвращенцев с каждым годом увеличивается…"
– Почему я узнаю об этом только сейчас?
"А разве вас это интересовало раньше? Все происходит в свое время".
Где-то я это уже слышал. А истина, произнесенная дважды, становится законом. И не мне с этим спорить.
– Ясно. Есть что-нибудь еще, что я должен знать?
Норс озадачено замолк. Видимо, решает, во что меня можно посвятить, а что станет откровенно лишним.
"Нет. Пока ничего существенного не вспомнилось. Но если вдруг это произойдет – я сообщу".
– Спасибо. И последнее: кто-нибудь из моих родственничков проснулся?
"Да, Джаред, Клеменс и Марука изволят заседать в библиотеке".
Интересно…
И что же может связывать Льдинку с этой парочкой? Джаред, являясь старшим братом Карателя, довольно часто влезает не в свои дела. При этом оправдание у него всегда одни и тоже и, не скажу, что благовидное – близкое родство с Вейрином. Клеменс же сын своего отца, то есть полная копия Джареда, правда еще более несносная. Вот кто не побоится нанести удар в спину, так это он. Сам Вейрин эту ветвь своего семейного древа считает ущербной и редко снисходит до них. Но тогда зачем Льдинке понадобилось с ними общаться? Они же абсолютно ничего собой не представляют! От многих hal'mai пользы больше, чем от этих двуликих.
– И о чем они беседуют?
"Разумеется о вас, danell.
Обо мне? Все любопытнее и любопытнее. И что же может связывать мою сестренку с парочкой двуликих, не меньше Нурнаила жаждущих моей смерти? Или я настолько ей надоел? Все может быть. Я уже давно разучился удивляться подлости некоторых созданий. И немногие исключения лишь подтверждают это правило.
– Что ж, пойду послушаю, что скажут… – и с этими словами я вышел из комнаты. Правда, контакт с Норсом не прервался. Что ж, придется вспоминать, как выдерживать его присутствие в своем разуме по несколько часов к ряду. Да и при головной боли прохладные щупы на висках помогают, а я чувствую: в ближайшие дни мигрень мне обеспечена…
– … и все-таки он наш Князь, – безразлично подметила Марука, вклинившись в обвинительную речь Клеменса.
– Князь?! Не смеши меня! – это уже Джаред. Боги Изначальные, Всеблагие! Как же я люблю своих родственничков! И главное, это чувство, судя по всему, взаимно. – Он всего лишь самовлюбленный мальчишка, не способный оценить ситуацию и принять адекватное решение. Один раз он нас уже предал. А где один – там и второй не за горами! Так что чтобы ты тут не говорила, реальность неизменна. А реальность такова: он всего лишь мальчишка с сомнительным происхождением! Да и его мать в свое время была близка к выбраковке, а уж в ее сыночке все ее недостатки прижились и цветут буйным цветом!…
– Довольно! Ты говоришь о Княгине, Ред! За одно это я могу вызвать тебя. А если об этих словах узнает отец, то за твою жизнь я не дам и ломаного гроша.
Любопытная беседа. Оказывается, к Тамиле относились не многим лучше, чем ко мне. Вот только что дает мне это знание? Ничего, абсолютно ничего. Всего лишь еще один кирпичик к полному пониманию ситуации, только и всего.
– Но ты же не передашь отцу эту нашу беседу, верно? – почти убежденно произнес Джаред.
Ох, Льдинка, неужели и ты уже успела завязнуть в играх этого двуликого? Он ведь никого не пощадит. Не зря же его Ледяным Принцем прозвали. Свои же прозвали. И за дело.
– Не предам, – спокойно подтвердила Марука, тем самым заставляя меня волноваться еще сильнее. По большому счету, она же мне матерью была… а даже нелюбимый ребенок всегда привязан к родителям. Иррационально, слепо веря в их непогрешимость. Ведь оправдать ненависть и неприязнь так просто… – Но прошу не оскорблять в моем присутствии предыдущую Княгиню, – меж тем сурово закончила моя сестричка.
– Мар, но ты же не хуже меня знаешь, что Тамила была безумна. Этот факт даже Эйр признавал. Вся ее линия крови отличается этой особенностью. Они эмоционально нестабильны и склонны к безумствам! – это снова Клеменс. Такое чувство, будто эта парочка специально наседают на Маруку с двух сторон. Но чего они этим пытаются добиться?
– Она не была безумна. Она пыталась помочь всем нам. Просто методы она выбрала… неординарные.
– Неординарные?! Боги, Мара, ты отдаешь себе отчет, о комговоришь?! Она была ненормальной! И не раз это доказала. Только ее последняя выходка чего стоит! Или ты считаешь, что ее решение было адекватным?
– Довольно! Я не обязана это выслушивать! – послышался звук отодвигаемого кресла. Решила уйти? Мудрое решение, Льдинка.
– Постой! Мы еще не обсудили всего, – Джаред. Готов поклясться, сейчас он бросил недовольный взгляд на сына, а потом снова посмотрел на Маруку… Интересно, как сестренка выносит этот его взгляд? Из всех Северных Джаред, пожалуй, имеет самую примечательную внешность. Бледный до синевы, с длинными серебристо-белыми волосами, он был обладателем едва ли не самого совершенного лица среди двуликих. Но наиболее запоминающимся элементом в его облике были глаза – жемчужно-серые, почти прозрачные. Этакая ледяная скульптура, совершенная – и бездушная.
Пару раз этот его безразличный взгляд останавливался и на мне, и мне невольно начинало казаться, что его глазами на меня смотрит сама зима…
По счастью, Клеменс не пошел в отца. Не знаю, кем была его мать, но думаю, кто-нибудь из Пламенных, ничем другим объяснить теплый медно-каштановый оттенок волос и янтарно-карий взгляд при таком папочке я не мог. Поистине рядом отец и сын смотрелись довольно странно. И далеко не каждый мог угадать в них настолько близких родственников.
