Текст книги "Mon amour (СИ)"

Автор книги: Мария Рэйро

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

– Я за то, чтобы ты лечился. А на выходных уже обсудим эту выпечку, – говорит Эрик, словив себя на мысли о том, что собирается встретиться с Чарльзом на выходных. Хах. – У тебя еще десять минут, чтобы проваляться, а потом я приду из душа и вытащу тебя отсюда насильно, – Эрик прикладывает ладонь ко лбу. Терпимо.

– Хорошо, ma cheri, – улыбается Ксавьер, блаженно прикрывая глаза.

***

– Mein Gott. – удрученно смотрит на себя в зеркало Эрик, рассматривая горящую кожу и неизвестно откуда взявшиеся синяки под глазами. Ну и где вообще смысл спать?

Теплый душ снизить температуру явно не помогает, но теперь его по крайней мере не морозит.

– Ну что, готов? – спрашивает Леншер, возвратившись в комнату через пятнадцать минут, на ходу натягивая толстовку.

– Мм. – сонно кивает Ксавьер, с мягкой улыбкой смотря на вошедшего Эрика через полуприкрытые веки.

– Ксавьер, я могу вытащить тебя за ворот, так что давай поднимайся. – чуть хрипло говорит Эрик.

– Или можешь вновь взять меня на руки, ага, – говорит Ксавьер, всё-таки садясь на кровати. Он с какой-то детской невинностью в движениях потирает глаза после сна и проводит рукой по взъерошенным волосам.

– Мечтать не вредно. – смеется Эрик тихо, всё же выпивая одну жаропонижающую таблетку, – Давай, schätzchen*, Рэйвен ждет, я уверен.

– Ладно, – тянет Ксавьер, выбираясь из-под одеяла и только сейчас осознавая, что рубашку он всё ещё не застегнул. Чарльз всё также сонно проходится по пуговицам, оставляя незастёгнутой самую верхнюю, чтобы дышать было более-менее возможно.

Он встаёт с кровати, параллельно разминая затёкшую шею.

– Вот, уже лучше. – кивает Леншерр, выходя в коридор. – Посмотри, чтобы ничего не забыл! – со всей возможной при простуде громкостью говорит Эрик, нашаривая в рюкзаке ключи от квартиры, – если узнаю, что ты болел дольше двух дней, то подам на развод. – с напущенной серьезностью говорит он, застёгивая заклепки на куртке.

– Je vais essayer de l’éviter, le mari**, – с шутливой улыбкой говорит Ксавьер, надевая и застёгивая куртку.

– Du könntest sagen es auf Englisch***. – бормочет Леншер, открывая входную дверь перед Чарльзом.

– merci, – улыбается Ксавьер.

Эрик на секунду оглядывает коридор. Книга в руках Ксавьера, свет выключен, всё отлично, поэтому он закрывает дверь.

– Вперед, друг мой. – торжественно провозглашает Леншерр, шагая по ступенькам и выглядывая прохожих. Сегодня их мало.

Ксавьер спускается вслед за Эриком, с улыбкой отмечая, что Леншерр мог и просто выставить его за дверь, пожелав доброго пути. Мог.

– Как сам себя, кстати, чувствуешь? – спрашивает он у Эрика, вспоминая, что так и не спросил про его температуру с утра.

– Относительно. – уклончиво отвечает Эрик, глядя по сторонам. Напороться на дерзких ребят – не лучшая перспектива. По крайней мере, пока он с Чарльзом.

– Относительно. – повторяет Ксавьер. – Значит, не особо хорошо.

– Относительно – значит, что никак, что-то вроде золотой середины. Нулевая отметка, как угодно. В общем, живу, так что хорошо.

– Значит, у меня тоже всё «относительно», – пожимает плечами Чарльз, пряча замёрзшие от резкого холода руки в карманы.

– Попрошу Рэйвен, чтобы она довела тебя до состояния «хорошо». – пожимает плечами Леншер.

– Ты не встретишь её дома. Она планировала поехать с Мойрой к её родителям, так что сейчас они наверняка готовятся к поездке у неё. – отвечает Чарльз.

– Отлично вообще. – бормочет Леншер, не видя тогда смыла вообще ни в чем. – Тогда ты сам должен довести себя до этого состояния.

– В голову лезет шутка про твою интересную формулировку, но я слишком хорошо воспитан, чтобы пошутить её. – ухмыляется Чарльз.

Эрик на пару секунд задумывается над смыслом сказанного, а после скалится, глядя вдаль дороги.

– Я не думал, что ты так испорчен, Ксавьер.

– Что, удивлён, что узнал это уже после того, как сделал мне предложение? —улыбается Чарльз. – И я не настолько испорчен, как может показаться, просто формулировка сама напрашивалась, правда.

– Все равно я весьма удивлен. Теперь не смогу спать всю ночь, раздумывая над тем, что я еще могу от тебя услышать.

– Нечего раздумывать, я ничего такого не говорил. – продолжая улыбаться, отвечает Ксавьер.

– Ладно, Дева Мария, тогда ничего не буду. Хотя мне интересно было бы, на что способен нагло-стеснительный Чарльз Ксавьер. – хмыкает Эрик.

Ксавьер прячет улыбку за воротником куртки, решая, что в этот раз о формулировке он промолчит.

– На ярую наглость и невероятную стеснительность. – отвечает он.

– И как я только начал общаться с тобой? – фыркает Эрик, поднимаясь по лестнице к квартире Ксавьера. – Потому что еще неделю назад мы тратили час пары на то, чтобы на повышенных тонах обсудить один сонет.

– А всего-то один раз прижать к стене и зайти в нужный туалет. – говорит Чарльз, поднимаясь по лестнице и доставая из кармана ключи от квартиры.

– Уверен, все лучшие истории крепкой дружбы начинались так же. – кивает Эрик с напущенной серьезностью. – Так, добрались живыми? Отлично. Теперь напиши Рэйвен и лечись, ага?

– Так точно, мой генерал. – усмехается Ксавьер. – Ты тоже лечись, хорошо? Блинчики на выходных. – напоминает он, открывая дверь.

– Эй, а поцелуй на прощание? – весело, но сипло смеется Леншер, спустившись уже с трех ступенек.

– Аккуратнее с просьбами, вспомни прошлый раз. – с улыбкой говорит Чарльз.

– Не хочешь – не надо. – фыркает Эрик, сбегая с лестницы. – Выздоравливай!

– А, может, хочу. – тихо говорит он, когда Леншер уже скрывается из виду, и закрывает дверь.

Комментарий к

schätzchen* – сокровище.

Je vais essayer de l’éviter, le mari** – я постараюсь избежать этого, мой муж

Du könntest sagen es auf Englisch*** – ты мог бы сказать это и на английском.

========== Часть 11 ==========

Дома блаженно тепло первые десять минут, потому что на улице холодно, но вскоре становится жарко, и температура, видимо, решила, что сдавать позиции еще рано.

В комнате звонит телефон, который как оказалось, был благополучно забыт дома, но звонит Эмма, и уже пятый раз, так что вообще-то нужно взять, хотя и не очень хочется, учитывая разнос из-за пропущенных.

– Да? – опасливо снимает вызов Эрик.

– Кто соизволил мне ответить! Эрик Леншер, неужели?! Не помешала, не отвлекла своим волнением, а то вдруг ты там, знаешь, умираешь от эпилепсии из-за отека гортани, а я тут названиваю!

– Эмма, ты сумасшедшая! – смеется ей Эрик. – Теперь успокойся, у меня все отлично, я спал, потому что выпил лекарств.

– Снова спал, отлично. Если сейчас узнаю, что ты ни черта не ел, то тебе будет страшно ожидать моего приезда. – мило говорит Фрост, явно улыбаясь.

– Я ел.

– Что именно?

– Блины с джемом.

Молчание на том конце провода особо ничего хорошего не предвещает.

– Дом не сгорел? – без интонации спрашивает девушка.

– Боже мой, Эмма, ты так не доверяешь мне? – он качает головой, падая на кровать. – Но если тебя это успокоит, то готовил не я.

– А, как же я могла забыть о великодушном влюбленном Чарли!

– Прошу прощения?

– Говорю, если он заболел из-за тебя, то я осуждаю как могу! Он же здоров?

– Ну-у-у… – вдумчиво тянет Эрик, ощущая чужое осуждение уже сейчас, – чувствует себя намного лучше меня!

– Леншер, ты придурок, знаешь это? Если не знал, то теперь знаешь. Ладно, опускаю шутки о поцелуях, потому что «мы друзья», я помню. Лечись, у тебя еще два дня. – говорит Эмма с улыбкой в голосе. – Спокойной ночи.

– Добрых снов. – тем же тоном отвечает Эрик, сбросив вызов.

***

Ночь проходит абсолютно бесполезно до двух, дальше головная боль от пересыпа и таблетки делают свое дело, и странный катализатор слишком большого количества сна за день – еще одна отключка – действуют, проматывая время к утру. Если честно, то лучше совсем не стало, но голова уже не болит. Пижамная кофта кажется до мерзости теплой, и это раздражает. Эрика вообще раздражает болеть.

Проверка холодильника увенчалась успехом, сыр с хлебом сочетаются отлично, а время можно, конечно, убить за уборкой, но прочесть что-то кажется более заманчивым. Выбор с ухмылкой падает на короткого «Маленького принца», поэтому Леншер забирает книгу к себе, падая на кровать. Одна из подушек приятно пахнет чем-то. Незнакомым, приятным. Он отгоняет эту мысль, возвращаясь к Розе и Принцу.

[14.17, Чарльз]

Доброго утра, или дня, или как там правильно говорить, когда ты только недавно проснулся, хотя остальные люди уже обедают. Как температура?

[14:20, Эрик]

Доброго чего-то, ага. Предположим, что нормально.

[14.21, Чарльз]

«Предположим» означает, что у тебя пока не очень, да?

[14:22, Эрик]

«Предположим» – это как «относительно». У меня все нормально, успокойся. А ты выпей чаю. Если уже пил, то еще пей. Много пей. Только чая!

[14.24, Чарльз]

Хорошо, что ты уточнил, а то я уже потянулся за виски

Немного подумав, Ксавьер добавляет:

[14.27]

Надо было вчера поцеловать тебя, глядишь, исцелился бы каким-нибудь волшебным образом. Перенял бы мою способность быстро выздоравливать.

[14:31, Эрик]

Ты много потерял, друг мой. Теперь мне придется болеть дальше. Оставлю это на твоей совести.

[14:31]

И алкоголизм – это плохо. Ну или хотя бы начни сонеты уже писать, чтобы оправдать это. Почти все писатели алкоголики.

[14.32, Чарльз]

Предлагаешь приехать и исцелить тебя поцелуем?

[14.33]

Не в настроении для сонетов, чтож, придётся пить чай

[14:35, Эрик]

Лечись лучше. Потому что Эмма уже осуждает меня за то, что и ты заболел.

[14:35]

Так что пей чай, спи и читай Шекспира, Чарльз.

[14.36, Чарльз]

Ты тоже лечись, Эрик. Блины! На! Выходных!

[14:39, Эрик]

Ты! Слишком! Восторжен!

[14.40, Чарльз]

Конечно, мы ведь говорим о блинчиках. И совместной готовке. Надеюсь, в следующий раз мы обойдёмся без ранений, кстати говоря.

[14:41, Эрик]

Чтобы ты не умирал от перенапряжений из-за восторженности, то если завтра мне будет лучше, то приду после обеда.

[14.42, Чарльз]

Прекрасная идея. Буду ждать.

– Кто ж в тебе сомневается, Ксавьер? – фыркает Леншер, откладывая телефон.

Остальной день проходит за полезно-бесполезной перечиткой любимых рассказов, и он даже взглянул на экземпляр «Алисы», но передумал.

Вечером позвонила Эмма, расспрашивая о здоровье, а после заняла несколько часов рассказами о том, что происходит у нее. Эрик был даже благодарен, что теперь не придется тратить время на то, чтобы привести в порядок книжную полку сегодня, потому что слушать Фрост было интереснее.

Спать, конечно, не хотелось от слова совсем, поэтому из-под кровати был вытащен ноутбук, а половина ночи потрачена за рандомными статьями и прочими вещами, которые становятся интересными только ночью, когда не хочется спать.

Просыпается Эрик в более-менее нормальное время, так что все утро проходит за тем, чтобы немного порадоваться тому, что он не умрет от свертывания крови, потому что температуры почти уже нет, хотя голос немного скрипит из-за больного горла, и скрупулезной уборкой, потому что или так, или никак. Воспитание.

Завтрак приходится примерно на час дня, но какая разница, когда есть холодное мясо и сыр с хлебом? Верно, никакой.

Телефон Эрик находит под одеялом, и вообще-то не зря, хотя сообщение висит уже долгое время:

[11:22, Чарльз]

Привет! Как состояние? Что насчёт блинчиков?

[13:36, Эрик]

Извини, что не отвечал, был занят. Жить буду, так что все хорошо.

Он отправляет, задумываясь ненадолго. У него вылетело из головы приглашение: уборка слишком увлекательна, когда находишь старые вещи и расплавляешься в воспоминаниях.

[13:38, Эрик]

Думаю, что это немного неправильно, учитывая, что на учебу я не хожу.

Леншер усмехается, а потом добавляет:

[13:38, Эрик]

К трем буду.

***

Ксавьер быстро набирает «Прекрасно, жду» и убирает телефон, начиная торопливо одеваться в магазин: молока, как оказалось, было слишком мало.

Укутавшись в шарф – заболеть с новой силой не хочется совсем – Ксавьер торопливым шагом направляется в нужный магазин. Возвращается он уже когда на часах красуется два тридцать дня, так что времени остаётся только на то, чтобы чуть-чуть – чисто для галочки, на самом деле – привести комнату – и себя, чего уж там – в порядок.

***

Выходит Эрик рано, но с сухими волосами, что радует, потому что если бы они не успели высохнуть, то появилась бы новая проблема.

– Все равно не пунктуален. – цокает он языком, когда звонит в дверь без десяти три.

Звонок заставляет Чарльза дёрнуться от неожиданности и немного растерянно посмотреть в сторону двери. Забавно, Ксавьер думал, что Эрика стоит ждать только к четырём.

– Неужели Эрик Леншер пришёл вовремя? – говорит Чарльз с улыбкой, открывая дверь другу.

– Ну, вообще-то раньше, так что нельзя сказать, что вовремя. – отвечает Эрик, входя внутрь. – «Пунктуальность».

– Прийти немного раньше – лучше, чем опоздать. – отвечает Ксавьер, закрывая за Эриком дверь. – К тому же, я как раз уже начинал скучать в томительном ожидании своего друга, так что… да, ты вовремя. – говорит он, проходя на кухню и открывая холодильник.

– Тогда я определенно чувствовал, что нужно выйти раньше. Alles für Freund! – смеется Эрик, повесив куртку на крючок.

Чарльз с улыбкой достаёт из холодильника нужные продукты, а из шкафа – миску, муку и венчик.

– В этот раз я буду резать всё, что понадобится, с Вашего позволения. – говорит он, ставя всё на стол.

– А если не позволю? – спрашивает Эрик, закатывая рукава, чтобы не испачкаться.

Ксавьер закатывает глаза, решая оставить вопрос без ответа. Он с секунду осматривает, все ли ингредиенты находятся на столе, и подходит к Леншеру, как бы между делом проверяя его температуру, кладя ладонь на лоб. Хорошо, уже явно лучше.

Эрик фыркает, немного все же задумываясь над тем, что делает Чарльз. Это непривычно, это совсем непривычно.

Даже Эмма так не делает.

– Будем вместе готовить основу. Разбей пока пару яиц и разбавь молоком. – говорит Ксавьер, возвращаясь к готовке.

– Ладно, мистер-почти-Гордон-Рамзи, но жарить их будешь ты, потому что я умею, конечно, но с переменным успехом. – говорит Эрик, разбивая первое яйцо в миску.

– Замётано. – с улыбкой кивает Ксавьер. – Но солить будешь ты.

– Ты согласился выйти за меня только из-за этого, я уверен. – усмехается Леншер.

– А ещё из-за умения ставить монетки на ребро. – улыбается Чарльз, доливая пакет молока в миску.

– Точно, как я мог забыть. Если твой краш не будет этого уметь, то я буду в недоумении, чем он смог тебя покорить. – он разбивает последнее яйцо, а после берет в руки венчик.

Ксавьер улыбается, доставая заранее сковороду. Он думает около минуты.

– «Мой краш», «мой краш». Много разговоров о моём призрачном краше будущего и ни одного про твоего. – замечает он, ставя солонку на стол рядом с Леншером. – Какими же чертами должен обладать краш Эрика Леншера? – с ухмылкой и не без интереса спрашивает он.

–Ты поставил меня в тупик. – через пару секунд обдумывания и соления произносит Эрик медленно. – Я понятия не имею. Heimelig? Это что-то вроде «уютный». Я не знаю, серьезно. Мои прошлые партнеры сильно разнились, так что у меня нет определенного образца.

– Уютный, – с улыбкой повторяет Чарльз. – ç‘est mignon*.

Он аккуратно поднимает тяжёлый пакет муки со стола и начинает неторопливо насыпать содержимое в миску.

Считаешь? – думает Леншер, на секунду взглянув на Чарльза.

– Но таких я пока не встречал. – он пожимает плечами. – Или я не хочу искать.

– Чтож, в любом случае, у тебя ещё есть время, чтобы отыскать себе уютную – или уютного – краша. – говорит Ксавьер.

– А пока живем без них и радостно готовим блины! – улыбается Эрик. – Надеюсь, до бросания друг в друга мукой не дойдем?

– Надеешься? – спрашивает с ухмылкой Ксавьер, в следующую секунду оставляя на лбу Леншера смазанную белую полоску из муки.

– Что за расточительство? – фыркает Эрик, касаясь чужой щеки, оставив мучные следы пальцев. – Разве так можно с элементами готовки?

– О расточительстве в этом плане обо мне наверняка легенды ходят. – улыбается Чарльз. – Но сегодня я, пожалуй, желаю избежать бросания мукой, потому как именно мне потом убирать кухню, а не кому-то ещё.

– Оставь все Рэй. – предлагает Эрик, стирая муку и чуть жмурясь от падающей на ресницы пыли.

– Ну конечно, она-то простит мне испачканную кухню и добродушно уберёт всё за меня.

– Ну должна же она хоть что-то делать, кроме изучения бабочек. – фыркает Леншер. – А то скоро начну сомневаться, что она вообще живет тут.

– Как и я, Эрик, как и я. – улыбается Ксавьер, убирая пакет с оставшейся мукой в шкаф.

– Самая большая тайна для меня: как она донимает тебя чем-либо, если ее вечно нет дома? Или это из-за моего присутствия? – хмыкает Леншер, опираясь о кухонный шкафчик бедром.

– Мммм… скорее всего, да. – говорит Ксавьер, задумавшись, и пожимает плечами. Он зажигает плиту и ставит на неё сковородку.

– Лишаю Рэйвен места жительства. Плохо это. – смеется Эрик, глядя на спокойного Ксавьера. – А ведь прошла всего неделя.

– Полагаю, она считает, что если оставлять нас наедине, её план свахи имеет шанс сработать. – ухмыляется Ксавьер.

– Пусть пишет книги или фанфикшн, возможно, так ей полегчает. – предлагает Эрик.

– Готов поспорить, ей этого было бы мало. – говорит Ксавьер, разливая первый блин на сковороду.

– Тогда плохи у нее дела. Хотя я уверен, что писательский талант распространяется на вас двоих. Буду терпеливо ждать чего-то хотя бы от одного из вас. – говорит Эрик, наблюдая за действиями Чарльза.

– Ей больше нравится играть на гитаре, – говорит Ксавьер, повернув голову к Леншеру. – Что? – спрашивает он, заметив на себе взгляд Эрика.

– Ничего. – пожимает он плечами, отворачивая голову. – Но если она что-то напишет, то я тоже хочу прочесть.

– А я, пожалуй, воздержусь. – говорит Ксавьер.

– Ладно, тогда отдай сразу мне. Уверен, будет интересно, потому что фантазии у нее предостаточно, просто направить нужно в правильное русло. – хмыкает он, бесцельно рассматривая кухню, которую раньше не особо-то и разглядывал.

– Сомнительное правильное русло, – смеётся Чарльз, переворачивая блин.

– Ты просто не смекаешь, вот и все. – смеется Эрик. – Возможно, уже через год мы будем видеть ее первую книгу в книжном магазине.

Или первую тысячу плюсов на каком-то сайте. Тут уж как пойдет, конечно.

– Возможно, – улыбается Чарльз. – Итак, Lumière de mes yeux*, первый блин официально готов. И не сожжён! – говорит Ксавьер, аккуратно поддевая лопаткой блин и кладя его в тарелку.

– Поздравляю, Schätzchen. – улыбается Леншер. – Если первый блин не сожжен, то у нас огромные шансы не только не сжечь кухню, но и пожарить остальные.

– Прекрасная перспектива. – с улыбкой говорит Чарльз, заливая второй блин на сковороду и размышляя, что может значить это «Schätzchen». Нужно будет не забыть и загуглить.

Телефон разрывается звонком, заставляя немного растерянно окинуть взглядом свежеположенный на сковороду блин.

– Наверняка Рэй, – говорит Ксавьер, вручая в руки Леншеру лопатку. – Я ненадолго, последи пока за тем, чтобы ничего не сгорело. – и торопливо уходит в другую комнату, параллельно вытирая о полотенце руки.

– Если бы ты мог слышать ультразвуковые волны, то услышал бы мою внутреннюю панику! – громко говорит Эрик вслед Чарльзу, встав за сковороду, аккуратно поддевая тонкие края, чтобы они не пригорели.

***

– Скажи, уже есть хоть какие-нибудь милые моменты за этот вечер? – спрашивает Рэйвен.

– У меня вся щека в муке, на этом пока всё. А ещё я оставил Леншера одного на кухне и, пускай пока не пахнет горелым и я не слышу криков о пожаре, мне стоит вернуться к готовке. – говорит Ксавьер.

– Передай своему возлюбленному привет! – успевает сказать Рэй перед тем, как Чарльз бросает трубку.

– Тебе привет от Рэйвен. – говорит Ксавьер, заходя на кухню. – Как у тебя тут всё? Ничего не сгорело?

– Возможно, парочка моих нервов, но блин, – Эрик аккуратно кладет его поверх первого, – готов и не уголёк.

– Молодец, оправдываешь мою веру, mignon. – улыбается Ксавьер, заливая на сковороду следующий блин.

– Рад, что ты веришь в меня. – улыбается Эрик в ответ, когда отходит от плиты. – Будешь делать то же самое на экзаменах.

– Безусловно, и буду даже меньше волноваться. – с улыбкой говорит Чарльз. Он дожидается, когда наступит время переворачивать блин, и делает это, после оборачиваясь на Леншера. Ксавьер чуть ухмыляется, замечая след от муки на лбу друга.

– Обычно не волнуюсь на экзаменах. Разве что совсем-совсем немного. – фыркает он, глядя в ответ.

– Я тоже. Немного. – кивает Ксавьер, кладя готовый блин на тарелку и заливая основой сковороду. Чарльз ставит чайник, посчитав, что тот как раз вскипит к тому моменту, как последний блин приготовится.

– Почему я почти уверен, что ты вообще не паришься по поводу экзамена до дня самого экзамена, и вообще-то обоснованно, потому что все знаешь? По крайней мере, я точно знаю, что конспекты у тебя есть все. – смеется Эрик.

– Со вторым ты прав. Только вчера сделал все конспекты по темам пропущенных лекций. – говорит Ксавьер. – Но вот насчёт волнения… Я волнуюсь, довольно сильно. Помню, что в прошлый раз я упал в обморок сразу после важной сдачи. Было просто ужасно. Но сейчас я уже нашёл некоторый… кхм, способ, помогающий не волноваться так сильно.

– В обморок, боже. Надеюсь, ты от души напился, когда узнал, что у тебя лучший результат на потоке. – улыбается Леншер, пытаясь не смеяться, потому что почти был уверен в чём-то эдаком. – И что за способ? Напиться до экзамена?

– Не совсем. – отвечает Чарльз. – При… мизерной дозировке определённых веществ… Правда, мизерной… Это помогает. – он чуть слабо улыбается.

– Ну… Так себе способ, скажем прямо. – пожимает плечами Леншер, безэмоционально глядя на чайник.

– Всяко лучше, чем падать в обморок. – пожимает плечами Ксавьер, заливая очередной блин на сковороду.

– Здоровое волнение никогда не бывает лишним, так что… Но если ты доходишь до обмороков, то попробуй что-то более легальное вроде успокоительных. – говорит Леншер.

– От передоза успокоительных может стать не лучше, чем от малой дозы наркотиков, а поскольку пара таблеток валерьянки не помогает мне справиться с волнением… – говорит Ксавьер. – Хэнк умеет контролировать умеренную дозировку. Не о чем волноваться, правда.

– А знаешь, кто не умеет? Если не ошибаюсь, его зовут Чарльз Ксавьер. – спокойно говорит Эрик.

Чарльз прикусывает губу, опуская голову. Он молча переворачивает блин, не поднимая взгляда на Леншера.

Эрик тихо выдыхает, сложив руки на груди. Слишком. Грубо.

– Говори что-то, чтобы я избавился от возможности показывать себя с плохой стороны.

– говорит Леншер, выключая конфорку, на которой греется чайник.

Ксавьер чуть поворачивает голову в сторону Леншера и слабо улыбается.

– Чтож, мы всё приготовили, так что… садись. Я налью чай и достану джем. – говорит Чарльз, бегло проводя рукой по волосам.

Ксавьер, закончив со всеми приготовлениями, ставит всё на стол и садится напротив Леншера.

Эрик наблюдает за тихими движениями Чарльза, подавляя ненужный и не дозволенный ему уровень агрессии. Не. Его. Дело.

Некоторые вещи нельзя запрещать даже друзьям. Особенно, если у них устоявшаяся позиция.

Ксавьер ставит перед ним всю ту же забавную белую чашку, зеленую изнутри, и садится напротив, слабо улыбаясь.

– Bon appétit. – привычно говорит Ксавьер, делая глоток чая и мягко улыбаясь.

– Danke schon. – кивает Эрик, придвинув чашку за ручку, отпивая обжигающий кипяток, выдыхая. Греет.

Ксавьер предельно аккуратно, дабы не испачкаться вновь в джеме, съедает два блина и решает, что наелся. Он держит тёплую чашку в двух руках, словно бы греясь о неё, и кратко поглядывает на Леншера.

Немного злится. Волнуется?

– Je t’aime. – тихо произносит Ксавьер, смотря на Леншера и слабо улыбаясь.

Чёрт.

– Was willst du eigentlich mit diesen Worten? – спрашивает Эрик, глядя в чашку. – Ich verstehe nicht, was zum Teufel das bedeutet. Wir sind nur… Kameraden, richtig? Gott*.

– Не имею понятия, что ты сейчас сказал, – с той же улыбкой произносит Чарльз, смотря в серые кристаллы глаз Леншера.

– Что-то о том, что иногда твой французский выводит меня из строя. – пожимает плечами Эрик, макнув блинчик в джем, опустив взгляд.

– Je suis beaucoup plus facile de dire des choses en français. Si je l’ai dit en anglais… – он поводит плечами. – Vous auriez déjà disparu*. – Ксавьер слабо улыбается. – Прости. Постараюсь говорить на французском как можно реже.

– Bist du so sicher, was ich tun kann? * – Эрик чуть качает головой, все еще глядя в чашку. Если Чарльзу можно говорит о чем-то на французском, то почему ему нельзя на немецком? – Сколь угодно, просто вряд ли я отвечу.

– А я вряд ли отвечу на немецкий. – улыбается Чарльз, бросая беглый взгляд на стол. – Ладно, я помою посуду, а потом… мм… Шахматы? – спрашивает он, вставая со стула и забирая пустую посуду.

– Как насчет пойти прогуляться? – предлагает Леншер, складывая руки на груди, откинувшись на спинку стула.

– Мм. да, прекрасная идея. – кивает Чарльз, включая воду в кране.

– Надеюсь, дождя не будет, хотя… погода не располагает к дождю. – чуть улыбается Леншер, глядя в окно.

– Чтож, в таком случае… – Ксавьер выключает воду и перепроверяет плиту. – Пойдём. – с улыбкой оборачивается он к Леншеру и направляется в гостиную. Он быстро набрасывает на себя куртку.

Эрик проходит в коридор, молча расправляясь с заклепками, перевязывая шнурки. Телефон в кармане, больше он ничего не брал, поэтому он поднимается на ноги, выпрямляясь и поправляя капюшон.

Чарльз уже стоит рядом, намотав на шею длинный – Леншер не признает, но выглядит мило – шарф.

– А-ну постой. – тихо говорит Эрик, двумя пальцами взяв Ксавьера за подбородок, чуть повернув голову вбок, осторожно стерев с щеки муку. – Вот теперь, – он поворачивает голову Чарльза в другую сторону, но убедившись, что вторая щека чистая, отпускает подбородок, спрятав ладони в карманы, – пойдем.

Ксавьер пару секунд ещё завороженно смотрит на Леншера, прежде чем прийти в себя. Чёрт.

Чарльз всё-таки открывает дверь и, пропуская Эрика на лестничную площадку, закрывает её.

– Мм… – Ксавьер чуть щурится в полумраке. – Дай-ка я. – он быстро – даже на секунду медленнее казалось бы слишком странным – стирает муку со лба друга и, сразу пряча руки в карманы, выходит на улицу.

Эрик идет за Чарльзом, улыбаясь чуточку шире, глядя на синевато-оранжевое из-за заходящего солнца небо.

– Прекрасно, почему девушки не пользуются мукой заместо пудры? – задумчиво тянет Эрик, шагая рядом с Ксавьером.

– Она редко когда подходит под общий тон лица. А ещё она плохо держится на лице. – говорит Чарльз. – Не смотри так на меня, я просто уже спрашивал это у Рэйвен. – ухмыляясь, отвечает он.

– А Эмма просто сказала, что вопрос дурацкий. – смеется он тихонько, чисто автоматически от нечего делать сжимая в ладони ключ.

– Рэйвен тоже сначала так сказала, но потом ответила. – улыбается Ксавьер, пряча замерзающий нос за тканью шарфа

– Странные они. – говорит Эрик, рефлекторно хватая Чарльза за рукав, чуть оттянув назад от дороги, потому что всё ещё горит красный. – Ответить что ли жалко. Тайное знание человеческого мира!

– Они просто считают это очевидным. – пожимает плечами Чарльз, благодарно улыбаясь Леншеру за спасение от лишнего штрафа и несущейся по дороге машине. Просто немного задумался.

Ксавьер вдруг замечает неподалёку старую детскую площадку, на которой, вообще-то, уже давно никто не играет. От собственной затеи становится немного смешно.

– Эй, как насчёт того, чтобы прокатиться на качелях заместо бесцельного брождения по улице? – ухмыляется Ксавьер.

– Качели? Прекрасная идея. – кивает Леншер, отпуская чужой рукав, который явно задержался в руке дольше положенного. – Решил удариться в детство?

– Детство? Мы с Рэй качались на них всего пару дней назад, какое же детство? – сквозь смешок спрашивает Ксавьер. – Пошли.

– Теперь в моих глазах вы снова выравниваете уровень схожести. Вечные дети. – говорит Эрик, следуя рядом с Чарльзом.

– Ну да, Рэй со своими шуточками явно больший ребёнок. – ухмыляется Чарльз, садясь на качели.

– Ну, я бы не сказал, хотя и знаю ее плохо. – фыркает Эрик, сев на соседнюю качель. – Я сделал вывод, что вы оба наглые и стеснительные, но в тебе больше второго, а в ней – первого.

– Хорошая характеристика. – улыбается Ксавьер, начиная чуть раскачиваться.

– Конечно, у меня с характеристиками еще лучше, чем с комплиментами. – говорит Леншер, глядя на почти пустую улицу впереди.

– И то, и другое у тебя выходит просто замечательно, поверь. – с улыбкой говорит Чарльз, вглядываясь в небо.

– Уверен, что ужасно, – тихо смеется Эрик, переводя взгляд на Ксавьера. – Но спасибо.

Он выглядит маленьким ребенком. Улыбается, смотрит в небо, качаясь на качели, пока длинный шарф свисает, не достав всего пятнадцать сантиметров до земли.

– Что? – спрашивает, продолжая чуть улыбаться, Ксавьер, видя взгляд Эрика.

– Что? – переспрашивает Леншер, не отводя взгляда.

– Любуешься мной? – ухмыляясь, спрашивает Ксавьер.

– Точно. – подтверждает Эрик, усмехнувшись.

Чарльз не отвечает, лишь отводит взгляд и отстранённо всматривается куда-то вдаль.

Ничего ты не знаешь, Эрик Леншер. И это даже забавно. Совсем немного.

Эрик следует примеру Чарльза, всматриваясь вдаль, рассматривая прохожих. Вот какие-то женщины, вот пожилая пара, вот две милые девушки с чудным псом на поводке.

– Собака. – улыбается животному Эрик, когда тот поворачивает морду к нему, счастливо высунув язык. А после исчезает на другой стороне улицы вместе с хозяйками.

Ксавьер со счастливой улыбкой переводит взгляд с животного на друга, что с любовью смотрел на убегающего пса.

– Ensoleillé*. – говорит он на французском, продолжая всматриваться в лицо Леншера. – Знаешь, Эрик… – начинает он, тут же обрывая фразу. Нет. Глупо. Не нужно. Эрик Леншер слишком тёплый, милый, и смотрит также. Чарльз отводит взгляд к земле, чуть краснея.

– Мм? – с теплой улыбкой поворачивает голову Эрик.

– Не важно.

– Не буду вынуждать, раз не важно, но мне было бы интересно. – говорит Леншер, сидя отшагнув назад три шага, а после вытягивает ноги вперед, раскачавшись немного.

– Я… – Ксавьер прикусывает губу. – Нет, извини. Явно не место и не время.

Эрик резко тормозит ногами, выпуская из рук холодное железо, спрятав руки в карманы.

– Не время и не место… – в задумчивости ни о чем повторяет он. – Ну что же, тогда не сегодня.

Ксавьер встаёт с качели, продолжая думать, думать обо всём, чуть прикусывая язык и ощущая тяжесть в каждом вдохе.

Как когда пытаешься принять какое-то решение.

К чёрту.

– Эрик… – пытается начать Чарльз, вставая рядом с Леншером. – Возможно, мне нужно… что-то тебе сказать.

– Тогда вперед. – просто кивает Эрик, глядя на Чарльза снизу вверх.