Текст книги "Mon amour (СИ)"
Автор книги: Мария Рэйро
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)
– Шахматы! – говорит Ксавьер немного преувеличенно-радостно. – Чтож, можем сыграть.
Чарльз почти рывком подходит к шкафу и вытаскивает из него шахматную доску.
– Можем. – усмехается Эрик, отпивая глоток. – Хорошо играешь? – мимоходом спрашивает Леншер, расстегивая манжеты и закатывая рукава до локтей.
– Скажем так: я довольно неплох в них. – говорит Чарльз, укладывая доску на стол и начиная раскладывать фигуры. Себе – белые, уже по старой привычке, а Эрику – чёрные.
– Ух ты, почти не самоуверенно, – усмехается Леншерр, смотря на фигуры перед собой.
– Я не настолько самоуверенный, как ты думаешь. – говорит Чарльз, делая первый ход.
– Вчера мне показалось чуть иначе. – двигает пешку Леншер, прислонив прохладное стекло рюмки к щеке.
– Я под таблетками не похож на обычного себя. – отвечает Чарльз, следом за Эриком выдвигая вперёд коня.
– Как насчет варианта не закидываться? – безразлично – это не его дело, вообще-то – спрашивает Леншерр, задумываясь над следующим ходом.
– Это… мм. – Ксавьер отпивает из рюмки. – Звучит глупо, но это удобно.
– Удобно? – переспрашивает Эрик, не отнимая уже немного теплой рюмки от щеки. Плохо это. – В каком смысле?
– Сложно объяснить. Это просто. И то, что мне нужно. – отвечает Чарльз.
– Интересно. – только и отвечает Леншер, задумываясь о сказанном, переставляя важную фигурку в ущерб Ксавьера.
«Просто и то, что нужно»? Все еще не его дело, но звучит чертовски странно. И немного неправильно.
Мозговой штурм идет медленнее, чем хотелось бы, но все же идет. Отчего вообще Чарльз Ксавьер мог выбрать такую дорогу?
Да не от чего, если подумать.
– Ты, я посмотрю, играешь лучше меня. – отвечает Чарльз, передвигая слона.
Какие вообще проблемы могут сподвигнуть его к таким действиям?
– Лучше, чем разбираюсь в литературе, ага. – говорит спокойно Эрик, немного отпив из рюмки.
– Рад, что ты сам это признаёшь, – ухмыляется Ксавьер. – Но я всё равно не собираюсь проигрывать тебе в сухую, mignon¹. – он усмехается и отпивает из рюмки.
Эрик фыркает, пряча усмешку в новом глотке. Презабавно, Ксавьер.
Только вот не один ты знаешь французский. Хотя, пускай пока думает, что один.
– Ну тогда удачи, буду ожидать твоего выигрыша.
Ксавьер чешит затылок, раздумывая над – просто ужасное положение фигур, ужасное – следующим ходом.
Слон делает легкомысленный ход и встаёт под горячую руку вражеской фигуры.
– Ну, возможно, мне стоит играть на трезвую голову. – говорит он, в противовес словам делая ещё глоток из рюмки.
– Возможно, тебе всё стоит делать на трезвую голову. – подтверждает Леншер, сбивая фигуру Чарльза. – Бам.
Он слабо улыбается, не спуская взгляда с доски.
– Зачем все это?
– О чём ты? – спрашивает Чарльз, провожая покинувшую поле битвы фигуру взглядом.
– Я сижу в твоем доме, играю с тобой в шахматы и пью. Я не понимаю, чем это вызвано. – поясняет Эрик, теперь уже угрюмо рассматривая фигуры.
У него преимущество.
Усталость от не ясно чего бьет по нему как только можно. У него недостаток.
– А почему нет? Разве люди не делают этого? – спрашивает Чарльз, поднимая взгляд с доски. – Ну, знаешь. Сидят дома, играют в шахматы и пьют у своих… знакомых.
– Знакомых. – потирает глаза Эрик. – Мы вроде как не в лучших отношениях, иногда мне хочется тебя прибить, а тебе – сказать что-то еще более дерзкое, так что да, не думаю, что обычно отношения подобного типа сопровождаются… подобным. – он неопределенно указывает на стол, открывая глаза.
– За что тебе хочется меня прибить? Я не делаю ничего плохого, – чуть возмущённо спрашивает Ксавьер. – И да, не вижу причин, по которым мы не можем сыграть в шахматы и выпить.
– Просто у нас разное восприятие, похоже. – пожимает Эрик плечами. – Ты бываешь весьма раздражающим, но я не отрицаю того, что тоже бываю таким, так что без обид. Все равно ведь не прибил. И не прибью. – он залпом выпивает оставшийся алкоголь, громко поставив рюмку на стол.
– Весьма благодарен за это, – отвечает Чарльз и тянется за бутылкой, чтобы долить себе и Леншеру виски.
– Не хотелось бы разборок с полицией. – хрипло смеется Эрик, глядя на темное-темное окно за Ксавьером. Чарльз фыркает.
– Мне казалось, что ты живешь с сестрой. – замечает Эрик, не сводя глаз с окна.
Темно, словно за полночь, хотя на деле едва девять.
– Она… Решила сходить на свидание в кино. – отвечает Ксавьер.
– Мило. А ты решил, что неплохо выпить с холодным мудаком с ужасной, как для немца, пунктуальностью? Прекрасно, теперь я понимаю, почему вы такие разные. – хмыкает Леншерр, наконец отводя взгляд и делая новый глоток.
Шахматы, кажется, забыты, но Эрик не совсем в том настроении, чтобы играть. Или не в том состоянии.
– Я просто посчитал, что… – Чарльз на секунду задумывается. – Не знаю. Считай, что мне стало скучно.
– Не думаю, что я хорошее развлечение, учитывая, что хочу спать и отвратительно поддерживаю разговор, но ладно. Странный ты просто. – медленно заканчивает Эрик, осматривая, наконец, окружение. Все такое… это называется уютно, так?
Все уютное, обшитое деровом. Теплое.
– Чем же ты ночью вместо сна занимаешься, Леншерр, что выглядишь, будто убитый? – спрашивает Ксавьер.
– Читаю. Иногда прожигаю время сна за бесполезными статьями в интернете, но в основном читаю. Ночью интереснее. – улыбается он искренне, как ребёнок.
Маленький комнатный кактус на краю стойки сложил лепестки оранжевого цветка с наступлением ночи.
– Я тоже. – мягко улыбается Чарльз. – Ну, за исключением тех ночей, когда. Ну, таких, как вчера. – неловко заканчивает он.
– Уменьшай их количество, будет тебе счастье за чтением любимого Шекспира.
Фотография Рэйвен в обнимку с Чарльзом на холодильнике, держащаяся там на магнитике, выглядит… семейно, если так можно выразиться. Куча других фото, среди которых он видит Мойру, Хэнка и еще пару ребят, имен которых не знает. Или не помнит.
Весьма сентиментально. Эрик не может отвести глаз, рассматривая каждую, хотя и находится далековато.
– Ты правда можешь подойти поближе и лучше рассмотреть всё, – говорит Чарльз, замечая взгляд Леншера. – Я же не против.
– Как-нибудь не сегодня. – говорит Леншер, хотя все еще не поворачивается, глядя на фото Эммы, которая стоит рядом с Рэй, стараясь не улыбаться, хотя ей, видимо, очень смешно.
Эрик не совсем понимает, что фраза могла прозвучать немного не так, поэтому исправлять ее не собирается.
– Так много фото.
– Да, мм… Я не то чтобы люблю фотографировать, но в компании это всегда заставляют делать именно меня. – говорит Чарльз, неловко почёсывая затылок.
– Похоже, в тебе видят талант фотографа. – усмехается Леншер, переводя взгляд на Чарльза. – На самом деле это довольно… уютно, что ли.
– Да, пожалуй, – соглашается Чарльз, с мягкой улыбкой настольгии смотря на старые фотографии. – А ты фотографируешь? Рисуешь? Поёшь? – спрашивает Ксавьер. – Или тратишь всё время мира на Гёте и уроки?
Эрик улыбается, оставляя недопитый стакан. Хватит, пожалуй.
– Я не фотографирую, пою как и все люди тихо и без свидетелей, рисовать умею не так, как Микеланджело, так что. Мне нравятся языки. Поэтому именно так, трачу все время мира на Гете, шахматы и многие бесполезные вещи по типу брождения по городу, изучая окресности и просто думая. Ничего интересного. – подпирает щеку ладонью Леншер.
– И какие языки ты знаешь? Помимо английского и немецкого. – интересуется Ксавьер.
– Польский, немного испанский. – медленно говорит Эрик, решая, что о французском пока стоит умолчать.
Интереса ради.
– Миленько. – отвечает Чарльз. – Я знаю только Французский и пару фраз на Русском. – в свою очередь говорит он, выпивая оставшееся содержимое рюмки.
– Русский и французский. Теперь еще больше уверен, что ты мог тогда рассказать мне есенинское «Ты меня не любишь, не жалеешь». – усмехается Леншер.
– А ты можешь цитировать Гёте в оригинале, – говорит Чарльз и опускает взгляд на недоигранную партию. Чтож, видно, Леншер не в настроении.
– Могу. – кивает Леншер. – Еще, коне…
Оповещение об смс заставляет его замочать, бросив извиняющийся взгляд на Чарльза.
[21:12, Эмма]
Надеюсь, Чарли еще жив. Ну и доволен времяпрепровождением :)
Эрик сжимает губы в тонкую полоску. Фрост, черт тебя побери.
– Эмма? – догадывается Чарльз. – Уже потеряла тебя?
– Нет, она переживает за тебя. – отвечает Эрик, набирая смс Эмме.
[21:13, я]
Жив.
Коротко и ясно, разве нет?
– Неужели даже друзья считают тебя способным убить меня и закопать где-то далеко в лесу? – спрашивает Чарльз, чуть ухмыляясь и прищурив взгляд. – Интересная у тебя, должно быть, репутация, Эрик.
– Не совсем так, но в общих чертах она хочет, чтобы я был более открытым и общался с другими людьми не только по делу, а ты хорошая кандидатура, видимо, но наших приперательств не заметил только слепо-глухо-немой, так что да, она переживает, что ты можешь нарваться на мое недружелюбие. – объясняет Эрик, снова глядя на пришедшее сообщение.
[21:16, Эмма]
Больше фактов и подробностей.
– Чтож, тогда мне остаётся радоваться тому, что ты не хочешь себе проблем с полицией, и хотя бы из-за этого не убьёшь меня, mignon. – говорит Чарльз.
– Alles für dich², – улыбается Эрик, легонько кивая.
[21:20, я]
Подробности и факты в научных статьях, Фрост. Но он выставляет в разговор французские слова, так что это забавно.
– Но я все еще не приверженец насилия. По крайней мере, чего-то крупнее припирания к стене.
– Да, хорошо, что ты сам уточнил. – отвечает Чарльз, улыбаясь. Что сказал Эрик на немецком, Ксавьер не понял, но спрашивать не стал. – Что, не в настроении для выпивки? – спрашивает Чарльз, кивком указывая на недопитое виски в рюмке Леншера.
[21:20, Эмма]
Флиртует? ;)
Эрик давится смехом, набирая которое «нет», и откладывает телефон, предусмотрительно поставив на беззвучный режим.
– Не хочу хотеть спать еще больше. – отвечает Эрик, а после снова смеется. – Боже мой, не хочу хотеть… Превосходно звучит.
– Неужели я начинаю лицезреть опьянённого Эрика Леншера? – улыбается Ксавьер. – Многим такое удавалось?
– Ммм. Не особо. Я не так часто пью, чтобы кто-то видел меня пьяным. Или даже выпившим. Так что несколько людей, которых ты не знаешь и Эмма, само собой. – Эрик задумывается, а после вздыхает, проводя ладонями по лицу. – Слишком много Эммы за вечер, слишком.
– Судя по твоему состоянию сегодня днём в туалете, – аккуратно начинает Ксавьер. – Тебе сейчас слишком много вообще всего.
– Всего, кроме сна. – шутит Эрик, поднимая взгляд на Чарльза. – А в остальном ты прав. Но пройдет через день-второй. Надеюсь.
– Возможно, я не лучший советник в таких делах, но. – Ксавьер ощущает себя на минном поле, боится сказать что-то не то. Они не настолько близки, чтобы вот так вот болтать о своих проблемах. – Если ничего с этим не делать, оно вряд ли пройдёт, верно?
– Обычно именно ничегонеделанье помогает. – пожимает плечами Леншер, все же встав и прошагав к холодильнику, где на разнообоазных магнитиках висят фото. А что, Ксавьер же разрешил.
– Так что через два дня будет лучше. Не привык к усталости. – говорит он, задумчиво разглядывая Мойру, обнимающуюся с Рэйвен.
– Ну, возможно, у нас действительно разные взгляды не только на Шекспира. – Ксавьер наблюдает за движениями Леншера, который не без интереса разглядывает фотографии. Чтож, а вот и надежда, что хотя бы пьяный Эрик будет немного отвечать ему на его интерес.
– Возможно, взгляды у нас не такие уж и разные, но желание спорить превышает. – говорит Леншер, рассматривая красивого пса с венком на голове. После идет фото нескольких одногруппников, Хэнк, который очень странно – правда странно – смотрит на парня… Алекс, кажется?
– Впечатление, что ты знаешь весь университет. – фыркает он, всматриваясь в улыбчивое лицо кудрявого мальчишки, которого иногда видел в коридорах.
– Стараюсь поддерживать с большинством нормальные отношения, да. – отвечает Чарльз. – Но больше предпочитаю быть один. Меньше забот.
– Меньше возможности быть уличенным. – бормочет под нос Эрик, возвращаясь к фотографии, которую увидел самой первой. Фотографировал не Чарльз, потому как он в кадре с Рэй, но фото красивое. У него очень голубые глаза.
Оно весенне-летнее.
– Иногда одному бывает достаточно скучно. Или печально.
– Ну, после уроков в студенческом туалете мне редко бывает скучно. – пытается отшутиться Чарльз.
– Я заметил. – в тон Чарльзу отвечает Леншер, открепляя одно фото.
Подпись гласит, что это Чарльз, но Эрик видел мало общих черт между подростком и парнем, с которым он сейчас говорит. Забавная штука.
– Но если ты делаешь это от скуки, то у меня для тебя плохие новости.
– Нет, не от скуки. – кратко отвечает Чарльз, неловко потирая шею.
– Новости все равно плохие. – он прикрепляет фото обратно, а после вытягивает руки вверх, выпрямляя спину.
– Это довольно… Думаю, Рэйвен промыла тебе мозги по этому поводу, поэтому не в свое дело лезть не буду. – резко меняет предложение Леншер. – Хотя можно просто сделать что-то здоровское в жизни, заменяя этим наркотики.
– Например? – со смехом спрашивает Ксавьер, взглядом продолжая следить за движениями Леншера.
– Больше времени на хобби, изучение чего-то интересного, новые знакомства, отношения. Вариантов достаточно много. – поворачивается к неотводящему взгляда Чарльзу Эрик.
Ксавьер опускает голову, странно улыбаясь.
– Принимать в разы проще. Помогает забыть о неприятных событиях.
– А потом помирать в одиночестве неизвестно где? Знаешь, Чарльз, не лучшие перспективы. Эндорфины и адреналин – тот же наркотик, так почему бы не влюбиться или не заняться катанием на мотоцикле? – задает вопрос Леншер.
– Первое люди обычно не контролируют, а второе мне совсем не по душе. Предпочитаю ездить на такси.
– Люди влюбляются очень часто, едва ли не каждую неделю, а вот по поводу любви – это уже то, о чем ты говоришь. Есть много чего в мире, что приносит удовольствие не хуже, чем синтетические заменители реального мира. Ты просто нашел самый легкий путь.
Эрик возвращается на место, вновь закатывая упавший рукав.
Ксавьер сам не сразу замечает, что цепляется взглядом за чужие движения и молчит, заставляя тишину комнаты сгуститься.
– Может, мне как раз лёгкий и нужен. – пожимает плечами Чарльз, задумчиво уставившись куда-то в дно пустой рюмки.
– Почему? – удивляется Леншер.
Этот парень может отстаивать свое мнение целый час самыми сложными путями, а по жизни выбрал легкий? Неправильно как-то, нерационально.
– Мне и других сложностей в жизни хватает. – отвечает Ксавьер, потянувшись к бутылке, дабы наполнить опустелую рюмку.
– Так. – начинает Эрик, взяв в руку свою отставленную рюмку. – Так как ты позвал меня поболтать по душам, то давай говорить по душам, Чарльз. Итак, какими проблемами можно поделиться с сокурсником, с которым впервые разговариваешь дольше часа без споров?
– Ну, точно не о Шекспире. – чуть ухмыляется Чарльз, разливая алкоголь по рюмкам. – Раз мы так мало друг о друге знаем, мы можем… – он чуть хмурится, задумываясь. – Как насчёт стандартной пьяной болтовни о детстве, знакомых и желании свалить из страны куда-нибудь в Лос-Анджелес вместо посещения завтрашних пар?
– Последнее звучит более, чем заманчиво. – устало улыбается Леншер уголком губ. – Но идея неплоха. Будет довольно интересно узнать, что еще, кроме сумасшедшей тяги ко мне и Шекспиру, ты проходил в жизни.
– «Сумасшедшей тяги к тебе»? И этот человек говорит мне о моей самоуверенности, – усмехается Чарльз, делая глоток виски. – Чтож, я… возможно, схожу с ума по генетике с ранних лет. Что ещё, так… мм… ну, на самом деле вместо Лос Анджелеса мне стоило назвать какой-нибудь тихий городок во Франции. Не люблю шумиху.
– Я скромный, честно. – отпивает немного Эрик. – Ну. я жил в Германии и Польше немного, поэтому знаю языки. Исправно посещал школы, хотя часто переезжал. Сменил в этом году университет, хотя не очень хотелось, но так было нужно и довольно выгодно. Не люблю доставучих людей, не люблю много говорить, умею ставить монетки на ребро. – он фыркает последнему, но ему хотелось об этом пошутить. Тем более, что действительно умеет.
– Полезный навык, обязательно как-нибудь покажешь, – с улыбкой произносит Чарльз.
– Да хоть сейчас! – со странным для усталости воодушевлением говорит он, достав из кармана джинс монетку.
Чарльз улыбается.
– Я не особо часто путешествовал, только пару раз, летом, с Рэйвен, во Францию. Родители… ммм… отчим с матерью не особо следили за мной и Рэй в детстве. А сейчас я вообще о них почти ничего не слышу. Рэйвен всегда… осуждала их за такое отношение. Пыталась быть… «бунтующим подростком» всё детство. Это не работало. Только мне проблем становилось больше.
– Не был бунтовщиком, потому что чем меньше меня видно, тем меньше меня трогает опекун. – задумчиво говорит Леншер, чуть склоняясь над столом. – Так что я был довольно тихим и одиноким ребенком. Которому привили все, кроме знаменитой немецкой пунктуальности. – десять секунд – и монетка неподвижно стоит, словно стол – это магнит, который ее держит.
– Готов поспорить, что это – именно то, чем ты пытаешся завоевать девушек на первом свидании. – говорит Чарльз, смотря на идеально ровно стоящую монетку. – Явно же не пунктуальностью. – добавляет он, чуть ухмыльнувшись.
Значит, Леншера растил опекун. Не особо хороший.
Чтож. Довольно логично. И печально.
– Именно. Еще никто не устоял. – фыркает Эрик, делая большой, почти обжигающий горло глоток. – Довольно хороший способ пикапа, знаешь. Прощаются даже опоздания, хотя на самом деле опаздываю я не так часто.
– Сделаю вид, что поверил, soleil. – усмехается Чарльз. Его – честно – просто забавляет называть Эрика, не знающего французский, именно такими милыми словами. – Фразы о генетике и Шекспире тоже хорошо работают, кстати говоря. Довольно неплохо.
Эрик прикусывает губу, глядя на монетку, чтобы не улыбаться. Что ты творишь, Ксавьер?
– Если ты подкатывал к девушкам с Гамлетовскими речами, то мне их жаль. – все же хихикает Эрик. Это алкоголь? Это алкоголь.
Чарльзу хочется спросить «почему же только к девушкам», но решает благоразумно промолчать. Тогда он просто был пьян, ничего это не значит.
И сейчас тоже пьян.
– Главное, что ни одни из всех моих отношений ещё не кончались так, как в произведениях Шекспира. – говорит вместо этого Чарльз, про себя думая, что не очень-то у него и большой опыт в отношениях. Ну, в тех, что не заканчиваются на утро после шумной пьянки.
Если быть совсем уж точным, то таких отношений у него всего было две штуки.
– Уже радует, хотя я мог бы догадаться. Ты же жив. – неопределенно указывает на Чарльза ладонью Эрик. – У меня… мм. не было особенно много отношений, потому что я в восемнадцать довольно долго – год подходит под определение «довольно долго?» – встречался с одной особой. Потом меня как-то не очень интересовали девушки.
– Ммм… – неопределённо мычит Чарльз, кивая. Так. Стоп.
– Понятно. – говорит Чарльз, решая, что тишина ему после таких слов не нужна. Да и вообще, может, Эрик сейчас имел в виду отношения впринципе? Формулировка же была довольно расплывчатой. – Я тоже не особо много… мм. встречался, на самом деле. И длилось это обычно не дольше месяца.
– Месяц? Не сходились характерами или они не любили Шекспира? – усмехается в рюмку Леншер, делая послелний глоток.
Пора останавливаться.
– Если бы им не нравился Шекспир, у нас бы и пары дней прожить вместе не получилось, – говорит Ксавьер с ухмылкой. – Нет, на самом деле… Ну, как сказать… Первой я осточертел со своей учёбой, а вторая… Мойра, если что… Ну, скажем так: мы оба сошлись во мнении, что с моей сестрой у неё гораздо больше шансов.
Леншер сначала молчит, глядя в упор на Чарльза, а потом прячет лицо в ладонях, тихо, но беззлобно смеясь.
– Господи, тебе она предпочла Рэйвен. Даже не знаю, насколько прекрасная пьеса получилась бы у Шекспира с подобным сюжетом. – откашливаясь от смеха говорит Эрик. – Ну ладно, у меня причины еще более банальны – от меня просто ушли. Сначала изменили, потом ушли. Видимо, меня гораздо сложнее вытерпеть, чем я думаю. – усмехается он.
– Может, их просто недостаточно зацепило твоё умение ставить монетки на ребро? – смеётся Ксавьер, откидываясь на спинку кресла. – А если серьёзно, то я совершенно не понимаю, из-за чего девушка могла бы променять тебя на другого, beau⁴. Ты, конечно, сложный – это понятно – но, думаю, это становится менее… м… бросающимся в глаза со временем. Или я… не прав?
– Возможно, ей больше нравились богатые французы, чем немного замкнутый я. – пожимает плечами Эрик, часто моргая, чтобы прогнать пятна света, которые отражением бьют от окна. – И не знаю, что там по поводу последнего. У меня не было много возможностей узнать это. Хотя с Эммой уживаюсь, значит, привыкнуть можно.
– Мне казалось, что замкнутость наоборот привлекает, но ладно. Tout le monde a des goûts différents*, – говорит Чарльз, поводя плечами. Телефон на столе вдруг начинает вибрировать, оповещая о пришедшем сообщении. – Да что ж у нас такое сегодня, а? – говорит он, забирая со стола телефон и открывая смс.
[21.57, Рэйвен]:
Ну как, уже дошли до страстных пьяных поцелуев в твоей кровати, или всё ещё болтаете?
Ксавьер устало вздыхает.
– Vielleicht**. – неоднозначно отвечает Леншер, переводя взгляд на телефон, а после на вздохнувшего Чарльза. – Тоже интересуется, не убил ли я тебя? – ухмыляется он, крутя пустую рюмку в руках.
– Мм… да, типа того, – отвечает Ксавьер, одновременно с этим набирая сообщение.
Ксавьер ещё раз устало вздыхает и, ставя телефон на беззвучный, кладёт его обратно на стол.
– Ставлю все, что твоя сестра не любит меня. – говорит Эрик, глядя на отложенный телефон, думая над тем, сколько же смс прислала Эмма.
– Она считает тебя хладнокровным мудаком, – честно отвечает Чарльз.
– Это я знаю, все так думают. – фыркает Леншер, решаясь посмотреть хотя бы количество.
Шестнадцать. Стоит ждать взрыва.
– Просто думал, что все хуже.
– Не все, – отвечает Чарльз.
– Что же, радует. – кивает Эрик, не решаясь открыть. Хотя бы потому что последнее это – «… у тебя в рюкзаке, дорогой!». Опасно, серьезно опасно.
– Откуда у тебя мой номер? – неожиданно вспоминает Эрик вопрос, который задавал ранее Фрост.
– Я не раскрываю свои источники, – говорит Чарльз, чуть ухмыляясь.
– Звучит так, будто ты сталкеришь меня, Чарльз, – медленно говорит Эрик, глядя прямо в голубые глаза.
Глаза Леншера – глубоко-серые – смотрят внимательно, и Ксавьер даже немного удивляется. Эрик Леншер и зрительный контакт?
Красивые глаза.
– Не сталкерю. Просто знаю, у кого спрашивать, – отвечает Чарльз.
– Ну конечно, – Эрик расстегивает верхнюю пуговицу рубашки, невольно вспоминая, как алкоголь легко бьет по температуре.
Ксавьеру не хочется разрывать зрительного контакта – желание испытать, как долго Леншер может смотреть кому-то в глаза, оказывается довольно азартным – но когда тот, из-за жары, расстёгивает верхнюю пуговицу и слегка обнажает светлую кожу у шеи, Ксавьер невольно пробегается взглядом немного ниже серых глаз.
– Я просто узнал у нашего общего друга, честно, – говорит Чарльз, чуть неловко поднимая взгляд снова на глаза.
– Ладно, поверю, что ты не следил за мной полгода, ага, – фыркает Эрик, наблюдая за Чарльзом, который на пару секунд словно теряется, а потом снова смотрит, уже немного. неловко? – Что?
– Что? – переспрашивает Чарльз.
– Показалось. – бормочет Леншер, убеждая скорее себя. Это усталость и алкоголь, да. – Который час?
– Десять часов. Уже хочется баиньки? – спрашивает Ксавьер, ухмыляясь.
– Мне хочется этого последние двенадцать часов, с тех пор, как я проснулся. – потирая шею и задев пару раз ворот, говорит Леншер – Чарльз считает, что ему определённо нельзя так делать. – А вообще просто интересно, через сколько часов начнутся пары.
– Возможно, всё-таки стоит пренебречь своей ответственностью и благоразумно прогулять завтра пары? – предлагает Чарльз. – Ты благовоспитанный студент. Тебя особо допрашивать не будут.
– Ммм. Эмма насильно отобрала мои ключи, так что я не смогу попасть домой, потому что она наверняка не ночует сегодня дома. Так что учеба не отменяется. – слабо улыбается Эрик, случайно выхватывая секунду, когда Чарльз быстро проводит языком по губами.
Почему-то от этого хочется еще больше улыбаться.
– Эмма отобрала у тебя ключи. – повторяет медленно Чарльз и кратко смеётся. – Настолько сильно хотела, чтобы ты пришёл ко мне? Мило.
– Да, а вот где я проведу половину ночи она не подумала. – отвечает Леншер. – Так что не все так радужно.
– У меня есть диван, так что не вижу проблемы. – говорит Чарльз, пожимая плечами и продолжая – интересно – держать зрительный контакт.
– Два часа болтаем по душам под воздействием алкоголя, а уже приглашаешь остаться у тебя? – Эрик поддерживая игру в гляделки.
– Я же не предлагаю тебе свою кровать, верно? – говорит Чарльз. – И я явно не хочу выгонять тебя на улицу, оставляя шататься по холоду всю ночь.
– Ладно, если я не буду мешать тебе или твоей сестре, то буду рад провести ночь в тепле и со сном, а не шарясь по парку до утра. – чуть кивает в благодарности Эрик, не отводя глаз.
– Ну, Рэйвен ты помешать точно не сможешь: перед уходом она забрала учебники на завтра, так что, видимо, домой сегодня не придёт. – говорит Чарльз, слабо улыбаясь. – А я как-нибудь потерплю тебя, такого невыносимого сожителя. – Ксавьер ухмыляется, отпивая алкоголя и ставя пустую рюмку на стол.
Пожалуй, на сегодня хватит.
– Я молчу во сне, так что проблем быть не должно. – ухмыляется Эрик, задерживая взгляд на покрасневших скулах Чарльза. Просто бросается в глаза.
– Вот и отлично, – улыбается Чарльз, продолжая смотреть в глаза Леншера. Прекрасные, серые глаза, напоминающие… Ксавьер не знает, с чем их можно сравнить.
С лишним глотком виски?
– de beaux yeux*, – бегло говорит Чарльз зачем-то вслух. Какая разница, Леншер всё равно не знает Французского.
Ксавьер резко прерывает зрительный контакт – проиграл в своей же игре – и тянет руки к телефону. Стоит ведь проверить, что там понаписала Рэйвен.
– В отличии от тебя, я не могу оставлять её без ответа. – поясняет Ксавьер, смотря на пришедшие сообщения.
[22:05, Рэйвен]
Точно флиртуешь. И не отрицай.
[22:11]
Ты же знаешь, что мальчикам тоже нужна защита?
[22:14]
Замечательно, а теперь ты игнорируешь меня. Или вы уже перешли к основной части вечера?
[22:18]
Надеюсь, эта немецкая задница хотя бы хороша в постели.
[22:21]
Чарльз Фрэнсис Ксавьер, если вы там не развлекаетесь в кроватке, то я сожгу тебя за все мои оставленные без ответа сообщения.
Ксавьер чуть кусает губу, неосознанно и с осуждением чуть качая головой.
– Что-то интересное? – спрашивает Леншер, глядя на Чарльза, борясь с желанием посмотреть смс Эммы.
– Ничего, – отвечает Чарльз, набирая своё сообщение.
[22:25]
Можешь готовить факел и вилы, но мы всё ещё болтаем.
Подумав пару секунд, он добавляет:
[22:25]
Он останется на ночь, но не так, как ты думаешь.
– Выглядит наоборот, но ладно, лучше… – не заканчивает Эрик, поддаваясь соблазну, разблокировав телефон, читая последние сообщения.
[22:13, Эмма]
Все еще игнорируешь меня, да? Надеюсь, это потому что вы очень уж увлечены разговорами, а не потому что думаешь, куда припрятать убитого Ксавьера.
[22:19, Эмма]
Ой, может, ты не можешь ответить из-за того, что у тебя руки заняты выпивкой? Вполне возможно. Но я продолжу писать, тем более я еще не ухожу.
[22:20, Эмма]
А знаешь, чем еще могут быть заняты твои руки? ;)
Эрик поджимает губы, не зная, хочет он послать Эмму или рассмеяться.
[22:23, Эмма]
И ты до сих пор ничего не прочитал. Так и не узнаешь, что нужно предохраняться.
[22:25, Эмма]
Я ВИЖУ, ЧТО ТЫ ЧИТАЕШЬ, ЛЕНШЕР.
– Боже, надоедливая женщина. – бормочет Эрик.
[22:25, я]
Мы говорим, понимаешь, не более. И даже не хочу знать, что там у меня в рюкзаке. Увидел отрывок этого сообщениях просто.
[22:26, Эмма]
А ты загляни.
[22:26, я]
Спасибо, пожалуй, поберегу психику. И иди давай, тебя уже заждались наверняка.
[22:27, Эмма]
Тебя тоже ;)
Рюкзак!
Эрик блокирует телефон, откладывая его подальше. Даже близко не подойдёт к рюкзаку.
– Чтож, – начинает Чарльз, решая вернуться к разговору. – Продолжим говорить по душам?
– Дай мне десять секунд.
Спо-кой-стви-е.
– Можем продолжать, да. – говорит Эрик, выдыхая.
– Всё в порядке? – чуть хмурится Чарльз, смотря на Леншера.
– Да, вполне. Эмма-«я не лезу в твою жизнь»-Фрост немного. проявляет интерес нашему времяпрепровождению, что мне не очень нравится. – он пожимает плечами. – А так все хорошо.
– Да, Рэйвен тоже, видимо, больше интересует, чем мы тут занимаемся, а не её собственный вечер. – говорит Чарльз, понимающе улыбаясь.
– Как будто своей жизни нет, mein Gott. – тихо говорит Леншер, сложив руки на столе, уткнувшись в них лбом. – Интересно, чем же таким неинтересным занимаются они, что у них есть время забивать переписку бессмысленными сообщениями?
– Видимо, чем-то менее захватывающим, чем обсуждение, играем ли мы тут в метафорические шахматы. – говорит Чарльз, вздыхая.
Мозг работает слабо, потому Эрик сначала немного не понимает.
– Метафо…? Оу! – чуть громче восклицает он, когда до пьяного – немного, но все же – мозга доходит. Значит, Рэйвен тоже понапридумывала изумительных историй?
Леншер не поднимает головы, думая над этим еще пару секунд, а потом просто смеется, словно услышанное – это самая лучшая шутка, которую он когда-то слышал.
Ксавьер почти восторженно смотрит на смеющегося Леншера, словно ему – лично ему, не кому-то ещё – выдался шанс лицезреть одно из редчайших событий в жизни человечества.
Чарльз смеётся в ответ, запрокидывая голову.
– incroyable*, – говорит он, продолжая ярко улыбаться и смотреть на Леншера.
– Господи… – чуть задыхаясь сипит Эрик, подстегнутый алкоголем. – Мы же просто. Я не понимаю их логики.
Смех от недостатка воздуха иногда срывается на кашель, но Леншер правда не может остановиться.
Ксавьер ярко улыбается Леншеру, ощущая странную теплоту внутри.
– Знаешь, пожалуй тебе и правда не стоит больше наливать. – говорит Чарльз.
– Определенно. – все еще сипит Леншер, пытаясь отдышаться, крепко держась пальцами за край столешницы.
Почти беспричинный смех. Ну начинается.
– Эрик? – уже с ноткой обеспокоенности спрашивает Чарльз, чуть хмурясь. – Я не специалист в медицине или типа того, но у тебя… всё хорошо?
– Не совсем, но если дашь воды, то приду в полный порядок. – чуть спокойнее говорит Леншер, хотя все еще хочется смеяться, а голос хрипит.
– Конечно, – Ксавьер встаёт с кресла и быстро направляется в сторону кухни. Чистый стакан находится за секунды, и Чарльз, наполнив его водой, возвращается обратно. – Эй, – чуть тихо окликает он, кладя одну руку – нужно поддержать, жизненно необходимо. По крайней мере самому Чарльзу – на плечо Леншера и протягивая стакан.
