Текст книги "Mon amour (СИ)"

Автор книги: Мария Рэйро

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)

Чарльз приглядывается к псу, продолжая лежать в кустах с ветками в голове.

– Чарли? Какого…

***

Чарли сидит на одном месте, наблюдая за бегущим ежом, из-за чего Эрик хочет смеяться. Как малый ребенок.

– Nach Hause? – спрашивает Эрик у собаки, когда тот, казалось бы, уже задремал, лежа в сумерках летнего вечера, но после этих слов тут же поднимает ушки, прислушиваясь, а потом вскакивает, несясь куда-то в сторону.

Через полминуты слышно чей-то тихий вскрик, который заставляет Эрика подняться, быстрым шагом двинуться в ту сторону.

– Бессовестный пес, что ты творишь? – строго спрашивает Эрик, подзывая его к себе. – Прошу прощения, иногда он пр… Чарльз? – спрашивает Леншер, когда приглядывается к лицу человека.

Вот же приставучий пес, почему именно к Ксавьеру?

– Извини. – улыбается он, подавая руку, чтобы помочь ему подняться.

– Мне и тут неплохо, – чуть кривясь от боли в спине – точно будет синяк – говорит Ксавьер. – И что он во мне нашёл? – спрашивает он, вытирая собачью слюну с лица.

– Любовь сложно объяснить. – улыбается Эрик, все еще протягивая руку. – Поднимайся, лежать в кустах как-то совсем не дело.

Ксавьер кратко усмехается первой фразе. Это точно Эрик?

– Ладно, – вздыхает Ксавьер, неуверенно берясь за руку Леншера.

Эрик аккуратно помогает подняться, отряхнув плечо Ксавьера, достав пару листочков из волос.

– Что ты тут делаешь? Мне казалось, что ты должен быть на дне рождения сестры.

– Вышел проветриться. – отвечает Чарльз. – Иногда Джин бывает невыносима.

– Правда? Мне она показалась милой. – пожимает плечами Эрик, поглаживая пса по голове, пока тот спокойно сидит у его ноги, высунув язык и глядя на Чарльза.

– Ты общался с ней всего пару минут, а я – несколько месяцев. – говорит Ксавьер, разминая болеющую от удара шею. – Она милая пятьдесят процентов времени и столько же невыносимо упёртая. – он отряхает от грязи брюки. – Но завтра мы, благо, уже «расстанемся» и я отделаюсь от её надоедливости до самого начала учебного года. – Ксавьер чуть пьяно улыбается в темноте, смотря, как Леншер гладит собаку.

– «Расстанетесь»… Это весьма печально, я думаю. – тянет Леншер, а Чарли что-то утвердительно и кратко скулит.

– Это образно, мы и не встречались. Ну, в нормальном смысле. Просто делали вид. Я – для Рэйвен, а она – для матери. – пожимает плечами Ксавьер.

– Зачем? – спрашивает Эрик, чуть склоняя голову влево.

– Рэйвен за меня беспокоится. А у неё… ну, свои проблемы. – отвечает Чарльз.

– Что ж, ясно. Теперь слова Джин хотя бы обретают смысл. – отвечает он.

Ксавьер мягко улыбается, всматриваясь в лицо Леншера. Нет, не изменился. Серые глаза прежними кристаллами приковывали к себе взгляд, заставляя забыть, что вообще-то неплохо было бы продолжить говорить, а не просто молчать в темноте летнего вечера.

– Пол года. – кратко печально улыбается Чарльз.

– Эмма сказала, что ближе к весне ты пришел в себя. – медленно говорит Леншер.

– Смотря что имеется в виду под «пришёл в себя». – пожимает плечами Ксавьер.

– Прекратил выглядеть как утопленник, по ее словам. – чуть улыбается Эрик. – Стал более-менее собой.

– То есть до весны я был как утопленник, а мне даже никто и слова не сказал? С кем я учусь? – шутливо возмущается Ксавьер. – Но если честно, ma cheri, то, наверно, это после свадьбы Рэйвен. Она не оставила мне выбора и сказала вернуться в норму. Забрала алкоголь и таблетки. Ужасная женщина.

– Пожал бы ей руку за это. – усмехается Эрик. – Но условие выполнено, вроде бы. Стоишь рядом со мной, выглядишь вполне… в норме.

Ничего ты не знаешь, Эрик Леншер.

– Да, вроде как, в итоге, живой. – пожимает плечами Ксавьер. – Правда, уже готов сделать ставку, что разучился нормально играть в шахматы. – он замолкает на пару секунд. – В обычные шахматы. – решает уточнить он.

– Я понял тебя с первого раза. – тихо смеется Эрик, проходя к качеле. – Печально. Я надеялся, что Джин будет не против пары партий, а она, как оказалось… Что ж, не везет.

Ксавьер садится на соседнюю качелю, ощущая странное дежавю.

– И монетки на ребро не ставит. – улыбается Чарльз. – В чём вообще смысл?

– Какой кошмар. – деланно возмущается Эрик. – Разве это не первое, что должен уметь делать друг?

Ксавьер кратко усмехается.

– Ты не меняешься.

– В каком смысле? – спрашивает Эрик, наблюдая за светлым пятном, которое громко дыша бегает туда-обратно.

Чарльз громко выдыхает, чуть раскачавшись на качели.

– Такой же глупышка. – улыбается Ксавьер, прослеживая бегающую собаку взглядом.

– А ты все так же не устаешь это повторять. – слабо улыбаясь отвечает Эрик.

– Видимо, есть вещи, которые никогда не меняются. – говорит Чарльз, улыбаясь с толикой печали. Он вздыхает, прикусывая губу. – Я не буду начинать снова ту свою шарманку, потому что это всё равно ни к чему не приведёт.

– Полгода? – кратко спрашивает Леншер.

– Да. – Ксавьер кивает, слабо улыбаясь. Он смотрит куда-то вперёд, улавливая в темноте резвые движения пса.

Эрик долго смотрят вперед, не особенно улавливая из чего-то происходящего вокруг.

Ксавьер, черт.

– Мы не виделись чертовых полгода, ты должен был буквально возненавидеть меня, ударив настолько сильно, насколько вообще можно, увидев вчера, но ты… Черт. – обреченно смеется Леншер, закрыв ладонями лицо и откидываясь назад, не обращая внимания на низкую железную перекладину, которая больно впивается в позвонки.

– Ну, по правде говоря, у меня было желание найти и ударить тебя где-то в конце февраля, но я остыл. – чуть ухмыляясь, говорит Ксавьер, всё-таки оборачиваясь на Эрика.

– Ты сумасшедший, просто мазохист, Чарльз. – сипло говорит Леншер, вытирая влагу с ресниц. Пес тихо подходит к нему, садясь совсем рядом, с интересом глядя в лицо.

– Может быть. – с лёгкой улыбкой говорит Ксавьер. – Точно без головы на плечах, да? Хоть обещания держать умею.

Эрик, полгода.

– Ладно, уже плюс. – говорит Леншер, успокаиваясь, поглаживая Чарли по переносице. Так почему-то спокойнее.

Эрик, полгода!

– Эрик… – аккуратно говорит Чарльз, останавливая качели. – Всё нормально?

– Вполне. А что? – переспрашивает он.

– Собаки чувствительны к эмоциям. – пожимает плечами Чарльз.

– Все животные чувствительны к эмоциям и чужому состоянию здоровья. – говорит Эрик. – А этот просто любит, когда его гладят.

– Не вижу, почему он не может совмещать. – мягко улыбается Ксавьер, смотря на – в голове даже немного смешно звучит – Чарли.

– Не могу как-то оспорить, поэтому соглашусь. – просто говорит Леншер, глядя на звезды в уже темном небе.

Ксавьер молча смотрит на Эрика с лёгкой тенью улыбки на лице.

– Я должен уйти? – спрашивает Чарльз аккуратно после молчаливой минуты.

– Зачем? – тихо спрашивает Эрик.

– Мне просто показалось, что ты… – Ксавьер неопределённо пожимает плечами. – Не знаю.

– Ты не должен ничего делать, пока сам не захочешь этого, Чарльз. – спокойно говорит Эрик, мягко улыбаясь.

– Тогда я просто буду сидеть тут, смотреть на тебя и глупо улыбаться. Пойдёт? – спрашивает Ксавьер с лёгкой улыбкой.

– Это довольно. неловко и странно, конечно, но ладно. – говорит Леншер, убирая ладонь от Чарли. – Geh zu ihm. – тихо смеется Эрик. Пес резво поднимается, идя к Чарльзу, укладывая морду ему на колени.

– Это ещё более неловко, потому что всего несколько минут назад ты опрокинул меня в кусты, приятель. – замечает Ксавьер, замирая, словно боясь пошевелиться. – И это было немного больно, если что. – он неуверенно проводит рукой по шерсти.

– Уверен, он раскаивается. – говорит Леншер, чуть раскачиваясь. – Обычно он так себя не ведет.

– Видно, ему всё-таки близка больше английская транскрипция. – мягко улыбается Ксавьер.

– Жулик. – фыркает Эрик. – Ну ладно, у вас похожи глаза, так что понимаю его.

– Правда? – Чарльз присматривается, чуть наклоняя голову. И правда. Совершенно такие же. – Значит, у нас вообще довольно много общего, да? – он чуть чешит Чарли за ухом.

– Типа того. – кивает Эрик. – Хотя он не любит виски, как оказалась. Но любит Кэмбербетча.

– О, махнёмся? – смеётся Ксавьер. – Мой кот, кажется, и правда не любит его. Орал всю ночь во время пересмотра серий.

– Может, он так сильно восхищался? – предполагает Леншер.

– Не расслышал в его мяуканье ноток восхищения, но всё возможно. – улыбается Ксавьер, переводя взгляд с собаки на Леншера. – Я скучал по тебе. – зачем-то говорит Чарльз.

– Я знаю. – говорит Леншер, вспоминая слова Эммы, ее ругань по телефону, игнорирование, которые он слышал с января по апрель.

Она обижалась на него, возможно, была готова прилететь, чтобы просто наорать, а все из-за одного человека, из-за одного голубоглазого паренька. Человека не было рядом, Чарльз Ксавьер жил в штатах, адаптируясь к исчезновению одного человека, Эрик же Леншер пытался адаптироваться к новому обществу, которое за полгода стало совсем неродным. Рядом был пес, который любой повадкой – мягкие неуклюжие шаги, будучи щеночком, совместный сон, свернувшись калачиком впритык с ним – рассудительными голубыми глазами, чертовой английской транскрипцией имени напоминал ему Чарльза Ксавьер, который в шести часовых поясах от него словно – как оказалось – поменялся с ним местами. Пока маленький щенок тихо скулил, выбивая у него из рук какой-то алкоголь, фыркая от запаха дыма, пытаясь образумить в те странно-мерзкие две недели, в которые он просто пошел во все тяжкие, Чарльз Ксавьер в шести часовых поясах изменял свою жизнь.

По принуждению, но изменял.

– В каком-то смысле, я тоже. – добавляет через время Эрик.

Ксавьер тепло улыбается, ненадолго чуть опуская взгляд.

– Хорошо, – кивает он, аккуратно проводя рукой по шерсти пса.

Телефон в кармане негромко пищит, осведомляя о пришедшем сообщении, и Ксавьер нехотя тянется за ним.

Джин.

[21.27]

Ты очень долго проветриваешься, Чарльз.

– Интересуются, как ты мог бросить сестру в день ее рождения? – тихо спрашивает Леншер.

– Скорее проверяют, жив ли я ещё. – отвечает Ксавьер, бегло набирая сообщение.

[21.28]

Я живой, но домой я пока не вернусь. Скажи Рэйвен, что она самая прекрасная сестра на свете и что ей очень не повезло иметь такого брата, как я. Доброй ночи.

Чарльз убирает телефон, предварительно выключив звук.

– Идешь домой? – интересуется Эрик, снова раскачиваясь.

– Размечтался. – ухмыляется Ксавьер. – Я собираюсь ещё немного понадоедать тебе, уж извини.

– Я не против. К тому же, пьяная мисс Фрост наверняка тоже не собирается домой. – закатывает глаза Эрик.

– Надеюсь, они с Джин там не успели разговориться, мне не хватало ещё одной девушки в своём окружении, что упорно звала бы тебя мудаком. – Ксавьер устало потирает переносицу.

– По крайней мере, ничего нового. – смеется Эрик. – Так что мне не привыкать.

– Не говори так, Эрик. Ты, возможно, идиот, но не мудак.

– Из огня да в полымя, Чарльз. Ладно, но все равно привык, меня это не волнует. – пожимает он плечами.

Чарльз лишь устало вздыхает.

– Жаль, что в парках нет шахматных досок. – говорит он, всматриваясь куда-то в даль.

– Недоработка, нужно предположить руководству добавить подобные нововведения. – кивает Эрик. – Сейчас еще очень хочется пошутить о других шахматах, но не могу придумать как именно.

– «По вечерам в парках обычно могут заниматься немного иными шахматами»? – Ксавьер пьяно фыркает.

– Да, поэтому больше зеленых насаждений с укромными местами для пикника, куда можно с собой взять шахматную доску.

– А мне стоило лишь один раз упомянуть о мыслях Рэйвен насчёт того, чем мы занимаемся у меня дома… – Ксавьер с улыбкой качает головой.

– Зато какая классная метафора. Жаль, мало кто понимает. – улыбается Эрик, повернувшись к Чарльзу.

– В каком-то смысле это даже хорошо. – отвечает Чарльз, с улыбкой смотря на Эрика. – Не представляю, как бы неловко проходили чемпионаты по шахматам, если бы все участники знали о метафоре.

– С мыслями о том, что в обеих ситуациях идет минус тысяча калорий, мне кажется.

– Если оппонент достойный, да. В обоих случаях.

– А такого найти сложно, а? – смеется Леншер, тормозя качель.

– Именно. Он должен быть достаточно умным и знающим, что да как.

– Я не буду озвучивать все пришедшие мне в голову шутки, потому что они ужасные, но черт, слишком много параллелей. – откашливается от смеха Леншер.

– Слишком много, – кивает, ухмыляясь, Чарльз, смотря на смеющегося Леншера.

– Так, все, нужно прекращать, кошмарно. – говорит он сам себе, а после смотрит на подошедшего Чарли. – Was ist los? – спрашивает Эрик, а тот только громко гавкает, глядя на Ксавьера.

– Хэй, что не так? – спрашивает Ксавьер, вопросительно глядя на собаку. – Это ты кинул меня в кусты, так что обидно лаять на тебя должен я. Что не так?

– Он сделал это с любовью, даже лизнул, а значит поцеловал. Так что я думаю, он просто хочет сказать, что ты ему нравишься. Ну, больше остальных. – уточняет Леншер.

– И за что мне эта участь? – риторически спрашивает Ксавьер, облакачиваясь макушкой головы о железо качели.

– За то, что ты не любишь собак? – предполагает Эрик. – Да ладно, через неделю уедем, никто больше опрокидывать в кусты не будет. – усмехается он.

Ксавьер молча с одной лишь тусклой тенью улыбки смотрит куда-то в даль.

Ну конечно. На что он надеялся?

– И когда в следующий раз приедешь? – спрашивает Чарльз спустя некоторое время.

– Если Эмма пригласит, то ближе к новому году. Если нет – следующим летом. – отвечает Леншер.

Чарльз молча кивает, чуть прикусывая губу.

– Ну и чего ты? – спрашивает Эрик, заметив реакцию на свои слова.

– Sot. – кратко усмехается Ксавьер, всё ещё смотря куда-то вдаль.

Эрик качает головой, опуская взгляд к псу.

– Все еще любишь раскидываться французскими словами.

– Что-то никогда не меняется. – отвечает Чарльз.

– Vielleicht wird es bald ändern?* – печально улыбается Эрик.

– Хэй, я тоже теперь знаю несколько фраз на немецком. – говорит Ксавьер, мягко улыбнувшись. – Пускай и понятия не имею, что ты сейчас сказал, да.

– Например? – спрашивает он.

– Мм… – Чарльз задумывается, но не чтобы вспомнить слова, а вообще понять, стоит ли их произносить. – Kotick. Nacht. Schwester. Entwaldung. Beignets. Neujahr. Ich liebe dich.

Котик. Ночь. Сестра. Вырубка лесов. Оладьи. Новый год. Я люблю тебя.

– Просто случайные слова? – спрашивает Эрик, вслушиваясь в тембр Чарльза, когда тот говорит на немецком.

Что будет, если сказать «Ich dich auch»? Не нужно рисковать, верно?

Ты уже достаточно сильно разбил это сердце, Эрик Леншер.

– В основном. – отвечает Ксавьер, опуская взгляд в землю.

– В основном. – повторяет Леншер. – Мне нравится, что там есть слово «сестра». Я не знаю почему, но нравится.

Да, это именно то, что выделялось сильнее всего, Эрик.

– Одно из первых слов, которые я решил узнать. Весной.

– Довольно мило. Не знаю, конечно, зачем ты это делал, но мне кажется, что это мило.

– Не знаешь. – усмехается Ксавьер. Sot.

Эрик тихо вздыхает, беззвучно что-то говоря себе для успокоения. Почему это все так действует на него?

– Ладно, возможно, догадываюсь.

Ксавьер довольно хмыкает, слабо улыбаясь.

– Хотя бы я знаю, что ты не глупый, а просто идиот.

– То же самое могу сказать о тебе. – парирует Эрик.

– О, ну я хотя бы не отрицаю очевидное!

– Ты отрицаешь все остальное. – усмехается Эрик.

– Что я отрицаю? Я ничего не отрицаю. Я идиот, влюблённый в друга идиот. Разве я что-то отрицаю?

– Отрицаешь невозможность построения дальнейших отношений. – говорит Эрик.

– Я не отрицаю. Я всё понимаю. Просто мои чувства не позволяют мне забыть о тебе. – он пожимает плечами. – Я знаю, что ты не любишь меня. Всё нормально.

Леншер несколько секунд смотрит в никуда, а потом смеется. Холодно, обреченно.

Все так плохо.

– Ты знаешь, что я не люблю тебя. – он хрипит сквозь смех, поднимаясь на ноги, цепляя на ошейник обеспокоено смотрящего на него Чарли, что от чего-то не решался подать и звука.

Все так плохо. Ты слишком сильно разбил это сердце, Эрик, ты должен остановиться.

– Допустим, я люблю тебя – ну и что? Какое тебе до этого дело? Я просто уеду, снова став кем-то, кто приедет, возможно, через год, сможет мило побеседовать о жизни, и снова исчезнет, оставив ни с чем. Отвратительные перспективы.

Ты добиваешь его сердце до алмазной пыли, Эрик.

– Нужно было просто оставаться обычными однокурсниками, тогда у меня не было бы ни единой возможности разбить твое сердце.

Можешь выбросить теперь и свое.

– Спокойной ночи.

Он разворачивается, молча потянув собаку за собой. Чарли несколько раз брыкнулся, проскулил, но скоро покорно пошел за Эриком.

Вон отсюда. Вон из страны.

Чарльз Ксавьер просто застывает на месте, смотря куда-то в пустоту.

Слова Эрика странные, они не могут нормально уложиться в его голове, состроиться в предложения. Это ведь не имеет никакого смысла, почему он вообще…

– Эрик!

Ксавьер резко встаёт с качели и бежит, пытаясь нагнать Эрика. Сейчас он точно врежет Эрику. До звона в ушах.

– Эрик!

Чарльз успевает догнать Леншера. Он касается его плеча, пытаясь заставить затормозить.

– Эрик, ты самый невероятный идиот, знаешь это? – всё ещё пытаясь отдышаться от неожиданной пробежки, говорит Ксавьер. Он легонько пихает Леншера в рёбра. – Глупый-глупый-глупый-глупый-глупый!

Ксавьер смеётся, одновременно ощущая солёные капли на своих щеках.

– Не могу увидеть абсолютно ничего забавного в ситуации, потому что все это – полная херня, будем откровенны. – прохладно говорит Леншер, держа дистанцию.

Так надо, так, черт побери, надо, и ты не смеешь ослушаться.

– Или у тебя уже совсем крыша поехала, Ксавьер?

– Идиот. – на выдохе произносит Ксавьер, продолжая улыбаться. – Как ты вообще мог… Sot! – он делает шаг вперёд, крепко обнимая Леншера.

– Чарльз, пожалуйста. У нас все еще ни одного шанса. – тихо говорит Эрик, не обнимая в ответ, но едва-едва касаясь носом мягких волос.

Чарли позади не может найти себе места, ходит туда-обратно, словно перебарывая желание обойти Эрика с Чарльзом по кругу несколько раз, чтобы запутать в поводке.

– Я жду хотя бы один достойный аргумент, почему. – говорит Ксавьер, не обращая внимание на безответность объятий и зарываясь носом в плечо Леншера.

– Я уезжаю через неделю, разве недостаточно? – спрашивает Леншер, крепче стискивая поводок в пальцах, перебарывая соблазн обнять ответно.

– Моя сестра уезжает учиться во Францию, меня тут ничего не держит, и меня вполне легко примут в любой университет Германии, если я подтяну язык. Ещё что-то?

– Что-то вроде фразы «я мудак, который на полгода разорвал все связи, разбил сердце, оставил ни с чем, а тут вдруг как с неба свалился» не подойдет? Потому что я все еще жду, когда ты изобьешь меня за это до полусмерти и кровавого кашля. – горько говорит Эрик, зарываясь носом в волосы на макушке.

– Я тебя люблю, Эрик, так что хватит. – просит Чарльз, сильнее сминая ткань на спине Леншера.

– Я полгода надеялся, что это пройдет, я чертовски надеялся. Равзве ты не заслуживаешь кого-то лучше? Кого-то более доверчивого к чувствам, теплого, заботливого, честного, кого-то… – Эрик не договаривает, потому что черт знает, что еще можно сказать.

Он просто молча стоит, глотая сухой колючий ком в горле, крепко держа поводок и часто моргая от боли в переносице.

Плакать сухо еще хуже, чем захлебываться слезами.

– Эрик Леншер, думаешь, что не заслуживаешь меня, да? – Ксавьер находит в себе силы прекратить объятия и чуть отстраняется, перемещая руки на щеки и шею Леншера. Он всматривается в серые глаза, видя в них сдерживаемую истерику. – Мне очень жаль, но именно меня, Эрик, ты и заслуживаешь. – он мягко улыбается, чуть оглаживая подушечками пальцев кожу Леншера.

– Mein Gott, и это меня ты называешь глупым? – спрашивает Леншер. – Я бы поспорил.

– Заткнись. – с улыбкой произносит Чарльз, прежде чем потянуться вперёд, привстать на носочки и нежно чуть коснуться губ Леншера, желая, чертовски желая хоть сейчас получить ответность.

И это, в целом, весьма действенный способ заткнуть кого-то, конечно, хотя все же настойчивая мысль о том, что нужно пресечь это все, вертится в голове.

Пес позади лает, вырывая поводок из рук, и Эрик рад бы рявкнуть что-то, чтобы тот успокоился, но ни голос, ни чужие мягкие губы не позволяют. Он ждет, секунду, две, пять, но Ксавьер не думает отступать или извиняться, он аккуратно касается его щек ладонями, не имея никакой опоры.

– Чарльз. – тихо шепчет Эрик в его губы, ощущая мощное дежавю, которое ему совсем не нравится.

Одно из которых заставляло выть от досады, сидя на холодном побережье Балтийского моря, борясь с желанием спустить последние деньги на алкоголь.

– Ты… – он решает не договаривать, потому что это бессмысленно. Он дает опору, мягко обнимая Чарльза за талию одной рукой, притягивая ближе, целуя так отчаянно, насколько только возможно, насколько вообще способен.

Ты слишком сильно разбил это сердце, Эрик Леншер. И тебе стоило бы остановиться.

Ксавьер успевает довольно ухмыльнуться сквозь поцелуй, когда рука Леншера приобнимает за талию, не давая потерять равновесие. По телу мурашками пробегает волна, словно электрический ток, искорки, заставляющие сердце биться чаще, чаще, чаще… Эмоции Чарльза можно описать одним лишь восклицательным знаком в конце каждого первого предложения, слова, звука.

Леншер целует в ответ – и это одна единственная мысль, отражающаяся в сознании, и эта мысль смешивается с ощущениями – приятными, восхитительными, доводящими до дрожи в коленках и всём остальном теле.

Ксавьер не знает, что происходит с его эмоциями, одна быстро сменяет другую, лавируя в спектре от радостного смеха и до желания просто никогда не обрывать поцелуя.

– А могли бы… – поцелуй. – с этого… – глоток воздуха и новый поцелуй. – и начать… Столько времени… Потеряли…

– Все еще нахожу это плохой идеей и жду удара, потому что поцелуй – это хороший отвлекающий маневр, но мне кажется, что тебе все равно на это. – пытаясь отдышаться говорит Эрик, закрыв глаза и уткнувшись лбом в лоб Чарльза.

– Верно, – кивает Ксавьер, вдруг начиная тихо смеяться. – Прекращай думать, что я хочу тебя ударить, это желание умерло во мне ещё в апреле, mon prefere.

– Весьма зря, ну ладно, я не могу сейчас на это повлиять. – грустно улыбается Эрик, все еще не открывая глаз.

– И не надо. – Чарльз улыбается и чуть трётся носом о нос Леншера, по-кошачьи фыркая.

– Эй, нам нужно идти, уже довольно поздно. Тем более я чувствую осуждение твоей сестры даже отсюда. – тихо говорит Эрик, осторожно принимая касания. Он внесет это в список весьма ксавьеровских вещей.

– Ладно, – кивает Ксавьер и бегло целует Леншера в светлые губы, после нехотя отстраняясь.

– Jetzt sterbe. – бормочет сам себе Леншер, делая шаг вперед, от чего Чарли выбегает вперед, накреняя поводок, пытаясь унестись вперед.

Чарльз берёт Леншера за руку с невинной улыбкой на лице и лёгкой неловкостью.

Комментарий к

Je déteste cet endroit* – ненавижу это место.

Vielleicht wird es bald ändern? – Может, всё-таки изменится через время?

========== Часть 21 ==========

До дома – пара поворотов, и они проходят их быстро, в основном благодаря словно спешащему принести их домой Чарли.

Когда они уже подходят к двери на улицу, та распахивается, и из дома почти выбегают – радости на лицах больше, чем у ребёнка, получившего долгожданную игрушку – Алекс, Хэнк и Джин, явно в хлам упитые.

– Чарльз! – радостно-пьяно смеётся девушка, замечая друга.

– Мило. – отзывается Эрик, глядя на выпившую компанию. – Видимо, вечеринка идет полным ходом?

– Мойра и Рэйвен уснули за фильмом после… Какой был бокал? Кто-нибудь считал? Нет? – девушка оглядывает парней. – Не важно. Эмма и Энджел выпивают на кухне, болтая о всяких женских штучках, так что если хочешь забрать свою Фрост, тебе придётся утащить её силой. Проще оставить её там и прийти утром, правда. – Джин оглядывает Леншера и Чарльза чуть пьяным взглядом и замечает руки, сплетённые вместе. – Ой, как мило, мне не придётся обманывать мать, что ты ушёл от меня к своему бывшему однокурснику, аввв!

– Что ж, мне она начинает нравиться меньше, ты прав. – спокойно говорит Эрик, глядя на хихикающую Джин. – Ладно, нужно попробовать утащить Эмму домой. Наверное. Mein Gott, warum ist es so schwer? – спрашивает он скорее у себя, чем у кого-то. – Ладно, уверен, что это гиблое дело, вернусь за ней утром.

– Чтож, значит, раз Рэйвен уже уснула, меня никто дома и не ждёт. Так в чём тогда был смысл возвращаться? – спрашивает он, когда компания пьяных однокурсников уходят куда-то в сторону паба.

– В том, чтобы вот этот вот улегся спать. – усмехается Эрик, указывая на сонного Чарли. – Так что если хочешь дальше творить анархию, беззаконие, беспредел, ну и просто не слушать сестру, то пошли ко мне.

– Только поцеловались, а уже приглашаешь к себе? – с наглой улыбкой спрашивает Ксавьер.

– Разве у меня было что-то такое на уме? – спрашивает Эрик, потянув обеих Чарльзов за собой. – Не-а, я приличный молодой человек.

– Знающий больше ста шуток о шахматах. – усмехается Ксавьер. – И вообще, приличный ты мой, ты уже делал мне предложение, а брачной ночи у нас так и не было. – Чарльз со смехом достаёт из кармана колечко ключей. – Не порядок, да?

– Как сентиментально, сейчас растаю, Ксавьер. – чуть улыбается уголком губ Леншер, глядя на колечко.

Полгода, черт!

– Но если тебе так не терпится, то я подумаю над этим. – усмехается он, глядя вперед.

Ксавьер довольно улыбается, пряча колечко обратно в карман.

***

– Чувствуй себя как дома, все прочие приветственные слова, тут ничего не изменилось. – говорит Эрик, впустив Чарльза в квартиру.

Он отстегивает поводок, поэтому Чарли счастливо бежит на кухню за водой.

– Разве что, немного чище стало. – ухмыляется Ксавьер, проходя в квартиру.

Хочется пошутить про спальню, но он не настолько наглый. Или не настолько пьяный.

– Конечно, меня ж тут не было, одна половина хлама уехала со мной, вторая ушла на помойку. – говорит Эрик, негромко смеясь.

– Так и думал. – ухмыляется Чарльз. Он аккуратно нащупывает в кармане кольцо от ключей – от своих, снятое ещё в декабре. Он прячет руки за спиной, подходя к Леншеру с наглой улыбкой.

– Кто бы сомневался, догадливый ты наш. – фыркает Эрик, глядя на Чарльза.

Ну и что тут за интриги?

– Закрой глаза. – с той же чеширской улыбкой говорит Чарльз.

– Знаешь, это немного. подозрительно. – говорит Леншер, все же следуя указаниям.

– Не бойся меня, ma cheri. – говорит Чарльз, беря Эрика за руку и раскрывая ладонь. Ксавьер тянется к губам, одновременно с этим вкладывая в руку колечко.

– Было бы кого бояться. – тихо отвечает Эрик, мягко целуя Чарльза, чуть хмурясь.

Он разрывает поцелуй, открыв глаза, посмотрев на свою ладонь. Колечко от ключей.

Не его.

– Оригинальный способ сказать «да» взамен «шутка затянулась»? – спрашивает Эрик, улыбаясь.

– Неплохо она затянулась так, да. – ухмыляется Ксавьер. – С декабря по июль.

– Ты ответил слишком неопределенно, я расценил это как «подумаю, хотя скорее да, потому что я забрал колечко». – фыркает Леншер.

– Теперь ответ ещё более ясен, я полагаю. – улыбается Ксавьер, вновь потягиваясь на мысочках к губам Леншера за новым поцелуем.

Эрик урчит что-то напоминающее «определенно», мягко подталкивая Ксавьера назад, не разрывая поцелуй.

– А еще возмущался по поводу приглашения. – говорит он в губы, ногой толкнув дверь в свою комнату, чтобы та открылась. – А сам вон что творишь.

– Я не возмущался, ты сам знаешь. – фыркает Ксавьер, пальцами зарываясь в волосы Эрика.

– Тогда нарывался. – чуть смеется Леншер, довольно урча от прикосновения.

– Возможно. – ухмыляется Чарльз в губы Леншера, после возвращаясь к поцелую, в этот раз углубляя его.

Леншер ухмыляется, притягивая Чарльза близко настолько, насколько вообще возможно.

– Зря. – чуть хихикает Эрик, когда Ксавьер отрывается, чтобы глотнуть воздуха. – Я же все равно ничего не сделаю.

– Сейчас ты прекрасно справляешься, mon prefere, – ухмыляется Ксавьер, шепча на ухо Леншеру.

– А что я? – он поднимает ладони вверх, коснувшись все же кончиком носа шеи Чарльза, проведя дорожку к воротнику и обратно. – Ничего не делаю.

– Ах так! – Чарльз игриво смеётся, думая от силы пару секунд, перед тем, как с силой перевернуть Леншера на кровати, садясь на него сверху. – А как тебе такое?

– Скажем так. Весьма неожиданно, да. – говорит Эрик, наблюдая за Чарльзом снизу вверх. – Я бы сказал очень.

– «Неожиданно», – с ухмылкой повторяет Чарльз, а после наклоняется, целуя Леншера и аккуратно скользя рукой под водолазкой.

– Ах ты, ну вот что ты творишь? – чуть смеется под прикосновениями. – Если узнает твоя сестра, хоть о чем-то, то мне буквально даже последнее слово не будет времени сказать. – говорит Эрик, укладывая ладони на колени Чарльза, медленно ведя ими вверх.

– О, ради всего святого, не упоминай Рэйвен, не сейчас. – смеётся Ксавьер и чуть слышно выдыхает в губы Леншера от прикосновений. Он прикусывает губу, после задирая Эрику водолазку. Ксавьер опускается, губами и языком проводя по коже Леншера.

– Чёрт возьми, Чарльз. – шумно выдыхает Эрик, чуть запрокидывая голову, упираясь макушкой в мягкий матрас, крепко сжимая бедро Ксавьера.

– Свадьбы еще не было. Не терпится, что ли?

Ксавьер медленно спускается всё ниже уже приближаясь к бляшке ремня.

– Mein Gott, was machst du, Charles? – чуть смеется от легкой щекотки Эрик, но все же вплетает пальцы в упавшие на глаза волосы Ксавьера.

Он чуть приподнимается, глядя из-под ресниц.

Леншер сглатывает.

Ксавьер подбирается к самой бляшке и ухмыляется.

Чарльз поднимается, смотря на Леншера с нескрываемым удовольствием.

– Не выгляди так, словно испугался. – ухмыляется Ксавьер.

– Не особенно, но ты выглядишь как слишком довольный кот, а кто знает, что от тебя ждать? – фыркает Эрик.

– Чего угодно, что не содержит насилия и домогательств. – ухмыляется Чарльз.

– Я запомню это, хорошо. – смеется Леншер. – Потому что у меня ощущение, что доверять тебе нельзя.

– Уу, прозвучало даже немного обидно. – с улыбкой говорит Ксавьер. – Я, вообще-то, могу продолжить, если ты так хочешь… – он демонстративно прикладывает руку к бляшке чужого ремня.

– А смелости хватит? – нагло спрашивает Эрик.

– Провоцируешь? – чуть щурясь, спрашивает Чарльз. Он прикусывает губу, открепляя ремень и не сводя взгляда с Эрика.

– Нет, просто интересно, когда вызывающая наглость сменится колоссальным стеснением. – хмыкает Леншер, наблюдая за действиями Чарльза.

– Ах ты!.. – возмущается Ксавьер, смеясь и поднимаясь к губам Леншера, оставляя ремень висеть расстёгнутым. – А тебя вообще можно как-то засмущать? – спрашивает он, нависая над лицом Эрика и упираясь локтями в матрац.

– У меня не было особо много возможностей проверять это, знаешь. – усмехается он, чмокнув Ксавьера в кончик носа.