Текст книги "Mon amour (СИ)"

Автор книги: Мария Рэйро

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)

– Верно, – Ксавьер слабо улыбается. – Именно поэтому я и собираюсь игнорировать её сообщения.

– Просто чтобы она потом на это не обиделась. – пожимает плечами Эрик, закрывая глаза. Довольно… атмосферно.

– Она редко когда держит на меня обиду. – отвечает Чарльз, бросая беглый взгляд в сторону окна, о которое сейчас с безумной силой барабанил дождь.

Явно не закончится.

– Чтож, чем ещё можно заняться? – спрашивает он, оглядывая заставленную книгами комнату.

– Твой дом – твои правила, так что я согласен на все. – чуть улыбается Эрик, не открывая глаз, вслушиваясь то в дождь, то в голос Чарльза.

– Чтож, мм… – Ксавьер чуть щурит взгляд, думая. – Придумывать занятия немного сложнее, чем планировалось. – усмехается он. – Я уже произносил пару фраз на французском, так что теперь твоя очередь блеснуть знаниями. Скажи что-нибудь на немецком.

– Oh mein Gott… Ich weiß nicht, was willst du von mir hören. Aber… vielleicht sagen dir etwas Unsinn? Über Kätzchen. Oder über die Blumen. Oder über den Regen.² – задумчиво перечисляется Леншер.

– Мило. Надо будет выучить немецкий. – говорит скорее себе Чарльз, всматриваясь в полумраке в лицо Леншера.

– А мне французский. – усмехается Эрик, а после, подумав еще немного, добавляет:

– Oder verstehen lernen, warum sagst du so seltsame Dinge auf Französisch³.

– Ты сказал что-то о французском, и это всё, что я понял. – с улыбкой произносит Ксавьер. – Мы теперь тут будем соревноваться, кто скажет больше всего на непонятном для другого языке?

Эрик старается подавить смех. Ну, не настолько уж и непонятном. Для него, по крайней мере.

– Мне кажется, это будет немного неправильно, потому что пока я буду рассказывать тебе о дожде, ты будешь описывать леса Франции. Немного… странно, наверное, было бы со стороны.

– Les forêts? Je préfère parler de sentiments. En français, il est plus facile et plus élégant⁴. – вяло улыбается Ксавьер. – Но, пожалуй, ты прав. Вести беседу на языке, который неизвестен никому, кроме тебя, немного… Странновато.

О чувствах? Что же, это становится довольно… довольно «ксавьеровским». Кто на его памяти если и говорил на французском, то только о чувствах? А, точно.

Чарльз.

– Хотя нужно признать, что было бы весело. Странное обычно весело.

– Некоторое время. – замечает Чарльз, вновь потянувшись за алкоголем.

– Denkst du? Возможно, да, но по началу… – Эрик открывает глаза, привыкая к темному, но все же кое-какому свету.

– Но говорить на другом языке. можно с большим чувством, что ли? На том, котором говорит твоё окружение как-то не очень охотно идут слова в некоторых случаях.

– Мм… – Чарльз чуть хмурится. – Да, очень верно, пожалуй. – он немного неловко поправляет волосы и делает глоток из рюмки. Просто верно подобранные слова. Эрик Леншер реагировал бы по-другому, знай он французский, верно? Верно.

– Предпочитаешь чаще говорить некоторые вещи на французском? – предполагает – вообще-то знает, но все же – Эрик.

– Иногда. – решает сказать Чарльз, сразу прячась за новым глотком.

– Теперь интересно, что именно ты говоришь при мне такого, чего не можешь сказать по-английски. – медленно и с приуменьшенным интересом произносит Леншер.

– Ммм… Ничего особенного, на самом деле. – пожимает плечами Ксавьер.

Ах ты юный лжец, Ксавьер. Эрик ухмыляется, повернув голову, чтобы этого не было заметно.

– Верю на слово. – кивает Леншер, рассматривая в полутьме книги, словно пытаясь занять себя чем-то кроме сдерживания смешков.

Ксавьер неловко потирает переносицу и делает новый глоток.

Пора сбавить темп.

– Итак… Можем обсудить что-нибудь ещё. Только на английском, да.

– Сколько лет ты собирал эту стену из книг? – спрашивает Эрик, пытаясь прочесть названия на корешках.

– С того момента, как научился читать, наверное. – произносит Ксавьер. – От обычных рассказов и до книг по генетике. Ну и, конечно же, Шекспир. Много Шекспира.

– На разных языках? – предполагает Леншер, от чего-то не сомневаясь в этом.

– Английский, Русский, немного латыни и французский. – перечисляет Чарльз, вспоминая лежащие на полках книги.

– Пару томиков Есенина рядом со сборником Виктора Гюго, изумительно. – смеется Эрик. – Я, к сожалению, похвастаться таким не могу, потому что сюда я привез только одну книгу на немецком.

– Гёте? – спрашивает Чарльз.

– Точно. Эта книга всего на пять лет моложе меня. Я хотел привезти с собой кое-что из Вольтера и Брэдбери, но слишком спешил уехать и они были из библиотеки Себастьяна, так что я не решился этого сделать.

– Понятно, – Ксавьер пару секунд хмурится, думая, что этот Себастьян, должно быть, был довольно жестоким.

Чарльз продолжает смотреть на Леншера, а алкоголь в крови вкупе со странной… притягательностью Эрика так и порывает сказать какую-нибудь глупость.

– Vous avez une mutation très belle. Yeux gris – magique*. – говорит он, неосознанно всматриваясь в глаза Эрика.

Леншер из-за сказанного несколько раз моргает, не отводя взгляд.

– Окей, наверняка, ты сказал что-то красивое. Но даже если не так, то звучало красиво и со словом «мутация». Юный генетик. – тихо фыркает Эрик.

Ксавьер улыбается, чуть склоняя голову.

– Красивое, поверь.

– Настолько красивое, что по-английски сказать нельзя. – с легкой улыбкой скорее утверждает, чем спрашивает Эрик.

Ксавьер чуть прикусывает губу.

– Я сказал, что твоя мутация серых глаз довольна интересна… с научной точки зрения. Этот цвет довольно редок.

– Я приму это за комплимент от начинающего ученого. – смеется Леншер. – А то от кого я еще услышу что-то подобное?

– Вот видишь, не зря тебя тогда Эмма выставила за дверь. – ухмыляется Чарльз. – Если бы не она, ты бы так и не узнал, что я не просто гиперактивный выскочка. Я ещё и комплименты умею делать.

– Отблагодарю ее эклерами. – хмыкает Леншер, вглядываясь в темноте в голубые глаза. – Теперь интересно, что я еще смогу о тебе узнать.

– Я не особо интересен, – говорит Чарльз, проводя рукой по волосам. – Люблю играть в шахматы, готовить, читать, изучать генетику… Всё, пожалуй. Так что нечего больше узнавать, как мне кажется.

– Все люди интересны, Чарльз, они просто этого не видят. Это как. ммм… люди с веснушками. Большинство из тех, кого я знаю или не любят их, пытаясь свести лосьонами, или просто стараются не замечать, хотя окружающие от них в восторге. Плохой пример, но довольно показательный. То, чем ты интересен – как веснушки. Ты не обращаешь на это внимания. – вдумчиво говорит Леншер, отсекая ту часть мысли, которая говорит о бредовости сравнения.

– Интересный пример, – говорит Ксавьер с лёгкой улыбкой, чуть опустив взгляд. – В любом случае, я самолично мало что могу о себе рассказать.

– Вот поэтому я и должен сам об этом узнать. Каждый видит что-то интересное. И зачастую каждый разное, и мне кажется это… забавным, возможно. – он откидывается на спинку. – Например, я нахожу интересным твои резкие перепады вызывающей наглости и колоссального стеснения.

– Видимо, у меня не получается находить должного равновесия между этими крайностями. – говорит Чарльз, пожимая плечами.

– Равновесие – это неинтересно, так что в тебе все правильно, я думаю. Ну, это личное мнение скорее.

– «Равновесие – это неинтересно»… Думаю, примерно что-то такое говорят люди из комнат с мягкими стенами. – кратко усмехается Чарльз.

– На учете туда я вроде не стою, так что не сдашь меня, надеюсь. – улыбается в ответ Эрик.

– Если не будешь нападать на меня с ножом или типа того. – говорит Чарльз, смотря в глаза Леншера.

Эрик не отводит глаз.

– Не буду. Не наблюдал за собой тягу к насилию. Так что. думаю, жить будешь.

– Звучит довольно обнадёживающе. – отвечает Чарльз.

Вдруг со стороны двери раздаётся резкий звук, заставляющий Ксавьера чуть дёрнуться. Кто-то роется ключом в замке. Рэйвен.

– Я ненадолго, Чарли, просто нужно забрать подарок для Мойры! – сообщает Рэй, открывая дверь. Заглядывая в гостиную, девушка ухмыляется. – Играем в шахматы, мальчики?

– Ну, – Эрик смотрит на доску, а потом на Рэйвен, – кажется да.

– И кто же из вас лучший игрок? – продолжая ухмыляться, спрашивает Рэйвен.

– Один-один. – пожимает плечами Леншер. – А ты хочешь сыграть?

– Мне этого и без того хватало, спасибо. – говорит Рэйвен и, пару секунд посмотрев на Эрика и брата внимательным взглядом, молча отходит к своей комнате.

– Ну, вообще-то, два-один в мою пользу, мистер-не-сплю-на-диване. – замечает Чарльз.

– Если не начинать со спора, то да. – спокойно подтверждает Эрик.

Ксавьер чуть улыбается Леншеру и переводит взгляд на Рэйвен, вышедшую из своей спальни с подарочной коробкой в руках.

– Ладно, голубки, не хочу вам мешать, так что разрешите отчалить. – улыбается с долей наглости Рэйвен, наблюдая за реакциями Ксавьера и Эрика.

– Повеселись там с бабочками. – говорит вскользь Чарльз, делая ещё глоток – ну он же хотел остановиться – алкоголя.

– Передам им твой привет, – в тон брату отвечает Рэйвен. – А это что? – спрашивает она, кивком указывая на колечко от ключей на столике возле кресла Чарльза.

– Очевидно, что скрепляющее кольцо для ключей. – говорит Леншер, пряча лёгкую улыбку.

– Зачем его сняли? – непонимающе спрашивает Рэй.

– Какая тебе разница? – в ответ спрашивает Чарльз.

– Обычный интерес. – говорит девушка, пожимая плечами.

Эрик знает одну хорошую истину. Чтобы хорошо солгать – нужно всего-то сказать правду.

– Сделал твоему брату предложение.

– Весело у вас тут, ничего не скажешь. Мог бы найти колечко и покрасивее, Леншер. – говорит Рэйвен. – Ладно, мне уже пора. Воркуйте, милые!

Чарльз провожает сестру чуть усталым взглядом. Когда дверь за ней закрывается, он бегло смотрит на часы.

Быстро время летит.

– И так, дождь не закончился, так что ты остаёшься здесь. – говорит Ксавьер.

– Не дашь зонта? – насмешливо интересуется Эрик, приподняв бровь. – Ладно, все равно не хочу идти. Там сыро.

– Мог бы дать зонт, но резиновых сапог у меня не имеется, так что он был бы бесполезен и ты всё равно заболел бы. – говорит Чарльз. – Ладно, я накрою себе на диване.

Ксавьер встаёт с кресла, немного пошатнувшись от непривычки после алкоголя, и подходит к шкафу, попутно немного растрепав волосы.

– Тебе бы самому полежать. – замечает с улыбкой Леншер, глядя на Чарльза.

– Для этого я и стелюсь, – с пьяной улыбкой отвечает Чарльз, доставая наволочку, подушку и одеяло из шкафа.

– Помочь? – спрашивает Эрик.

– Я не настолько пьян, – говорит Чарльз, чуть неуклюже вдевая подушку в наволочку. – Справлюсь.

– Ладно, Золушка, уверен, у тебя это получится отлично. Потому что я бы не парился над подобным. – фыркает Эрик, не сводя взгляд с Ксавьера.

Ксавьер закатывает глаза и наконец вдевает подушку в наволочку. Стеля постельное на диване, он начинает понимать, что действительно хочет поскорее лечь.

– Dois-je blague que je ne me dérange pas de dormir ensemble? * – спрашивает себя – Леншер не знает французского, так что кого же ещё? – Ксавьер, устало садясь на твёрдый диван.

– Прошу прощения? – переспрашивает Эрик, думая, что ослышался. Ну и подтверждая незнание французского, конечно же.

– Не знаю, от чего, но я ужасно устал. – говорит Ксавьер, чуть разминая шею и стягивая с себя синий джемпер, отчего волосы слегка намагнитились.

– От меня. – весело говорит Леншер, не выкидывая пока из головы слова Чарльза. Интересно.

– Чтож, даже если и так, эта усталость достаточно… приятная, наверно. – говорит Чарльз, расстёгивая пару верхних пуговиц, чтобы те позволяли свободно дышать, чуть обнажая усыпанные веснушками ключицы.

– Ложись спать, пьяный мастер комплиментов. – мягко говорит Эрик, чуть задерживая взгляд на расстегнутых пуговицах и светлой коже с – помоги боже – веснушками.

– Будет исполнено, mignon. – слабо улыбается Чарльз, откидываясь на подушку. Немного неудобно, но он быстро привыкнет.

– Не будешь со мной спать? – с тихим смехом спрашивает Эрик.

– Заманчиво, учитывая, что кое-кто сделал мне предложение.

– Брачная ночь?

– Если под «брачной ночью» ты подразумеваешь крепкий сон на мягкой кровати под тёплым одеялом.

– А в неё принято делать что-то другое? – деланно удивляется Эрик. – Потому что я знаю только такое развитие событий.

– Sot. – говорит Чарльз, улыбаясь.

Леншер хмыкает. Ну разве так разговаривают с мужьями?

– Я повторю это еще тысячу раз, но ты странный, Ксавьер.

– Не отрицаю, но почему? – вяло улыбается Чарльз, прикрывая глаза и чуть ёрзая на диване.

– Как минимум потому что собираешься спать со мной. – улыбается он.

– Эй, я же не согласился, я сказал, что это заманчиво, а это разные вещи. – говорит Чарльз.

– Хорошо, но это тоже немного странно. Но забавно. Als ob du in mich verliebt*.

– Нужно было учить немецкий, когда была возможность. – говорит Чарльз, вздыхая.

– Думаешь? Возможно, не нужно. Немного… довольно странный язык. Да, мой богатый лексикон ограничивается словом «странный». Взять хотя бы цифры. Сначала единицы, а потом – десятки. Будучи ребенком, мне это казалось дурацким. Да и сейчас тоже.

– Адский для обучения, да? Во французском тоже скорее застрелишься, чем поймёшь числительные. Цифра «семьдесят» произносится как «шестьдесят и десять». Так что не только немецкий грешит подобным.

– Почему бы не сделать все по человечески? – вздыхает Леншер, глядя на Чарльза, который. хм… какой-то беззащитно милый? Да, что-то вроде этого.

– Видимо, им было слишком скучно. – предполагает Чарльз. Он несколько секунд молчит, ёрзая, а после неловко спрашивает:

– Ладно. Предложение выспаться на одной кровати всё ещё в силе?

Эрик усмехается. Боже, Ксавьер.

– Если тебе хочется, то да.

Чарльз прикусывает губу, думая, а после вновь принимает сидячее положение на кровати.

– Тогда я, пожалуй, переберусь на кровать.

– Я не против, Чарльз. Ни у одного из нас нет каких-то не тех мыслей, так? Так что если ты хочешь уставать от меня до полного засыпания, то я не против. – он пожимает плечами, рассматривая рубашку Ксавьера.

– Играть с тобой в те шахматы я не собираюсь, мы не дошли до этой ступени в отношениях. – фыркает Ксавьер, неторопливо залезая под одеяло.

– Ну, Ромео и Джульетта тоже не успели сыграть, так что не рассчитывал. – фыркает Леншер.

– Единственное, во что они сыграли – ящик, ага. – говорит Чарльз, смотря на Леншера с лёгкой улыбкой.

Странное чувство.

– У нас, кстати, ещё около трёх часов, чтобы влюбиться и умереть. – говорит Эрик, глядя в темноте на наручные часы. Довольно быстро день прошёл.

– Радужные перспективы. – тихо смеётся Чарльз. – «И брошу все блага к твоим ногам, И за тобой одним пойду по свету…» – цитирует он с напыщенной торжественностью.

– Наизусть все знаешь, да? – хмыкает Эрик, почти уверенный, что да.

– Только некоторые отрывки. – с улыбкой отвечает Чарльз.

– Ладно, верю. – говорит Леншер, поднимаясь с места, выравнивая до лёгкого хруста спину. – Передумал спать, м? – улыбается в темноту он, замечая беглый взгляд Чарльза.

– Относительно. – отвечает Чарльз, поудобнее устраиваясь на кровати.

– Поконкретнее? – подходя к дивану переспрашивает Эрик.

– Я ни за что не встану с постели, но поболтать ещё немного я всё-таки смогу. – чуть улыбается Чарльз.

– И о чем хочешь говорить? – спрашивает Леншер, садясь на край и глядя на рассыпавшиеся по подушке волосы.

– А вот это уже сложнее, – ухмыляется Чарльз, смотря на Эрика. – Ты говорил, что тебе нравится музыка. Какая-то конкретная? Ну, знаешь, жанр. Или конкретная песня?

– Мм. Вся? Мне нравится абсолютно всё. Кроме оперы, наверное. Слишком. слишком скучно для меня, не ценитель. – он хмыкает, вспоминая один момент в детстве, когда ходил на оперу с Себастьяном. – А так… Когда-то я учился играть на фортепиано, но быстро бросил, потому что мне нравится слушать классику, а не заучивать.

– Оперы странные, не понимаю их, у меня постоянно после них болела голова. – говорит Чарльз, вспоминая, как единожды выбирался на оперу в детстве. – К удивлению, но мне нравятся старые французские песни. И классика. Да, это, пожалуй, фавориты.

– Жак Брель, конечно, бельгиец, но песни у него французские, легкие и приятные. У мамы были пластинки. – улыбается Эрик уголком губ.

Ксавьер с улыбкой молчаливо всматривается в лицо Леншера – такое… Умиротворённое? – словно изучая каждый его миллиметр, с явным трепетом заглядывая в серые глаза.

Эрик ненадолго замирает, вспоминая что-то давнее, детское. Домашнее.

– Что? – спрашивает он, когда придя в себя замечает мягкий взгляд Ксавьера.

– Ничего, просто… – Ксавьер продолжает слабо улыбаться, но взгляд прячет. – мне нравится открывать для себя такого Эрика.

– Такого это какого? – с небольшим интересом наклоняет голову влево.

– Без притворств счастливого. – пожимает плечами Чарльз.

Леншер задумывается на минуту. Без притворств.

– Тогда рад позволить кому-то увидеть такого меня. – отвечает он немного потерянно от задумчивости.

Чарльз улыбается, продолжая смотреть на Леншера.

– Я же говорил. Душка.

– Льстец. – фыркает Эрик, приходя в себя. Слова вроде «хладнокровный мудак» звучат в его сторону чаще – а от того привычнее – как от однокурсников в шутку, так и от Эммы, тоже в шутку.

– Пускай так, – с немного даже кошачьей улыбкой говорит Чарльз. – Я просто говорю, что думаю, mon préféré.

– Deine Fremdwörter irreführen mich immer mehr. was machst du dann? * – вздыхает тихо Эрик. – Ну ладно, верю тебе, искренний человек.

– Эрик? – окликает Чарльз, прежде чем заговорить. – Спасибо.

– За что?

– Ты мой друг, – пожимает плечами Ксавьер. – Я просто… Никогда раньше ни с кем так не общался? – он прикусывает губу.

Алкоголь.

– Не знаю, благодарят ли за дружбу, но ты любишь делать нечто эдакое, как я понял, поэтому и тебе спасибо. Хотя мне казалось, что у тебя довольно много друзей для подобного общения. – медленно говорит Леншер, вспоминая о фото и ребят, с которыми Чарльз весело общался в перерывах между парами.

– Не-а. – отвечает Чарльз. – я мало с кем схожусь характерами.

– Интересно, как так вышло. – с улыбкой подпирает щеку Эрик. – Ты. довольно открытый и коммуникабельный, я думал, что тебе завести друзей почти ничего не стоит.

– Хороших знакомых – без проблем, это верно. С друзьями… Сложнее, наверное. – задумчиво произносит Ксавьер.

– А я стал другом так сразу? Интересно. – тихо смеется Эрик.

– Ты же умеешь ставить монетки на ребро, как я мог устоять?

– То есть, это помогает не только покорять девушек, но и друзей находить? Прекрасно, многофункционально.

– Самый полезный навык, который только может быть. – ухмыляется Чарльз.

– Да, намного более полезное, чем завязывать хвостик вишенки в узелок, согласен. – хмыкает Леншер, оглядывая темную комнату.

– Ладно, умелец, сам-то ложиться собираешься? – спрашивает Ксавьер.

Эрик закатывает глаза.

– Собираюсь. Но сначала бы найти и выключить телефон. А, вспомнил.

Леншер выходит в коридор, ища телефон в рюкзаке. Довольно интересно, но сообщений почти нет.

[14:21, Эмма]

Там дождь, как думаешь, Чарли разрешит тебе промокнуть?

[17:45, Эмма]

Видимо, нет :)

[18:23, Эмма]

Ладно, не надоедай ему. Дом закрыт, если вдруг придёшь, то есть нечего. Не нужно закатывать глаза, я была занята! Удачи!

Эрик фыркает. Боже мой, Фрост.

– Тебя уже, наверное, обыскались, – немного сонно предполагает Чарльз.

– Не-а. Ей лишь бы узнать, жив ли ты и понадеяться, что я не приду голодным. – говорит Эрик, отвечая Эмме тремя точками, которые ознаменовывают его тяжкий вздох, и не читая удаляет два других сообщения.

– Понятно, – мягко улыбается Чарльз в темноте. – Ну, ей не о чем волноваться. Ты, вроде как, убивать меня не собираешься, а приготовить для тебя чего-нибудь съестного будет легче простого.

– Твоему крашу может весьма повезти. – смеется Леншер, подходя к дивану, расстёгивая одну пуговицу.

– Пожалуй, – с улыбкой произносит Чарльз, смотря на Эрика.

– Расскажешь, когда найдёшь, поведаю ему все преимущества дружбы с тобой. – с улыбкой говорит Леншер. Подушка всё такая же приятно-мягкая.

Ксавьер молча улыбается в темноте, вдумчиво смотря куда-то в пространство.

– Теперь спи, пьянь. – тихо, но со смехом говорит Эрик и бьет Ксавьеру легкий щелбан. – Если твоя сестра вернется среди ночи, то я свалю всю вину на тебя, потому что это ты разлёгся на моем диване.

– Если она вернётся среди ночи, нам можно будет умирать сразу же. – Ксавьер с ухмылкой смотрит на Леншера, чуть повернув голову. – Она не поверит в наши разъяснения о моём гостеприимстве и нежелании спать на диване.

– Верю, что выкрутимся. Мы же просто спим, так? Так. А еще выпили, так что вообще никаких претензий быть не должно.

– Надейся на это, – говорит Чарльз, поудобнее укладываясь на кровати, разворачиваясь к Леншеру.

– Могу долго отстаивать свою позицию, я часто спорю с её братом. – ухмыляется Эрик, пытаясь рассмотреть в темноте чужие черты.

– В этом у тебя есть преимущество, ma chérie, – улыбается Чарльз.

– Едва ли не впервые рад твоему настойчивому желанию спорить со мной. По крайней мере, смогу достойно отбить удар. Если она, конечно, не такая же без меры настойчивая.

– А вот это уже сложнее объяснить. Она… Мм… Наверно, у нас с ней общая любовь к спорам.

– Отличные перспективы у меня, видимо. – вздыхает Леншер, прикрывая глаза.

И-де-я.

– Эй, Чарльз?

– Мм?

– Что значит «ma chàri»? – всеми силами скрывая улыбку спрашивает Эрик.

– Мммм… – Ксавьер кусает губу. Чёрт чёрт чёрт чёрт чёрт. Ну вот зачем он это сделал, а? – Ma chari значит… Кхм.

Беда.

– Сложно вспоминать значения французских слов под воздействием алкоголя, не так ли? – все же не выдержав улыбается Леншер.

– Мм. Ага, типа того, да.

– Спи, Чарльз. Когда-нибудь в следующий раз узнаю.

Забавный ты, Ксавьер.

– Спокойной ночи, Эрик, – искренне надеясь, что Леншерр забудет об этом глупом слове, говорит Чарльз.

Комментарий к

Эрик: Mein Gott, ein kleines Kind schüchtern¹

Эрик: Oh mein Gott… Ich weiß nicht, was willst du von mir hören. Aber… vielleicht sagen dir etwas Unsinn? Über Kätzchen. Oder über die Blumen. Oder über den Regen.²

Эрик: Oder verstehen lernen, warum sagst du so seltsame Dinge auf Französisch³.

Чарльз: Les forêts? Je préfère parler de sentiments. En français, il est plus facile et plus élégant⁴.

Чарльз: Vous avez une mutation très belle.. Yeux gris – magique*

Чарльз: Dois-je blague que je ne me dérange pas de dormir ensemble?*

Эрик: Als ob du in mich verliebt*.

Эрик: Deine Fremdwörter irreführen mich immer mehr. was machst du dann?*

========== Часть 7 ==========

Сон какой-то слишком слабый, словно и не сон вовсе, а дрёма. В окно стучит так, словно утром будет как минимум второй библейский потоп, отчего Леншерр нехотя открывает глаза, пытаясь проморгаться в темноте. В шею кто-то – почему кто-то, он вполне знает, кто это – спокойно дышит.

– Déjà-vu. – тихо говорит он сам себе, глядя на макушку, которой стоит лишь на пару сантиметров приподняться, чтобы Эрик уткнулся в нее носом. – Эх ты, «ma chèri». – легко улыбается Эрик, вновь закрывая глаза. Не стоит его будить.

Под подушкой тихо вибрирует от пришедшего сообщения телефон, из-за чего Ксавьер что-то тихо мурчит, потершись носом о плечо, словно пытаясь убедиться, что все хорошо. Леншер рефлекторно шикает, чтобы Чарльз не проснулся, аккуратно просунув руку под подушку.

[1:37, Эмма]

плоХО мне, ты должен приехать

[1:39, я]

Что произошло?

[1:39, Эмма]

Я дома одна пьЮ, ПОТОМУ Что мы расстались, а ты всегда говорил прО алкоголиков в одиночку

[1:39, я]

Боже, Фрост. Скоро буду.

Господи, ну что творится.

Эрик с предельной – почему? – осторожностью убирает ладонь Ксавьера со своей груди, осторожно поднимаясь, чтобы не разбудить.

«У Эммы проблемы, вынужден уйти. Нашел ключ в коридоре, вечером зайду, чтобы вернуть.

Э.

P.S. Прекрасная брачная ночь, я в восторге.»

Эрик ухмыляется, вырывая лист из блокнота, положив его на столе рядом со своим кольцом от ключей, не забыв забрать сами ключи.

Тихо прикрыв за собой дверь, он закрывает ее на ключ, выходя на улицу, вздыхая стене дождя.

Потоп, видимо, все же будет.

***

– «Прекрасная брачная ночь, я в восторге». – цитирует Рэйвен громко, заставляя Чарльза дёрнуться и проснуться от сладкой дрёмы.

– Что?.. – Ксавьер щурит глаза от солнца, пробирающегося сквозь занавески.

– Думаю, ты захочешь мне что-то объяснить, братишка. – всё также громко говорит Рэй, вручая Чарльзу в руки записку.

Ксавьер пару секунд фокусируется, хмуря брови, на записке, а после заливается смехом, ярко улыбаясь и кладя бумажку куда-то на кровать.

– Рэ-э-э-эйвен, милая, – улыбается он. – Не надейся, что мы тут переспали, это просто шутка такая. Долго рассказывать.

– Шутка для тех, кто спал на одной кровати? – фыркает Рэйвен, недоверчиво-хмуро смотря на Чарльза.

– Мы не… Ну, то есть… Мы просто спали, без гейства. – говорит он, падая обратно на кровать.

Рэйвен обессиленно вздыхает, качая головой, устало говорит что-то о вечере с Мойрой и что Чарльз мог бы провести такой же вечер со своим новым мужем (за что в неё летит тяжёлая подушка), а после уходит, забрав свои ключи.

Чарльз старается прочитать страницы книги, но мозг уже отказывается как следует распознавать смысл слов и предложений, так что он со вздохом откладывает книгу о генетике на стол.

– Ладно. – говорит он вслух, потянувшись за телефоном. – Ладно.

[22.36, Чарльз]

Живой?

[22:41, Эрик]

Нет. Умер от скуки и хныканья Эммы.

Ксавьер размышляет пару секунд.

[22:41]

Не желаешь спасти и себя и меня от вечернего уныния и сыграть пару партий в шахматы?

[22:41, Эрик]

Скоро буду ночевать в твоем доме чаще, чем в своем, хах?

[22:43]

Ладно, Эмма вроде спит, бульон и лекарства есть, думаю, все будет нормально.

[22.43, Чарльз]

Разве супруги не должны ночевать вместе?

[22.44]

Я пока приготовлю что-нибудь. Голоден?

[22:46, Эрик]

Немного, хотя готовил пару часов назад. Изъявляю желание помочь в готовке, чтобы снова искупить нахлебничество.

[22.47, Чарльз]

Тогда буду ждать.

– Эй, ты жива? – заглядывает в комнату Эммы Эрик.

– Нет. – мычит она в подушку.

– Без меня выживешь?

– Дай угадаю, ты к Чарльзу.

– Возможно. – пожимает он плечами, шагая в коридор.

– Давай уже что-то поинтереснее игры в шахматы, а то я не вижу смысла в вашем времяпрепровождении!

Эрик закатывает глаза.

– И что ты хочешь знать?

– Романтику!

– Боже, Фрост. Не умирай, еда на кухне, хотя не думаю, что тебе захочется.

– Романтику-у-у! – громче кричит вслед девушка, на что Эрик закатывает глаза.

***

Ксавьер пытается почитать что-нибудь в ожидании Леншера, но всё как-то скучно, так что он просто сидит в кресле, вертя в руке колечко от ключей.

Забавно, Эрик. Очень забавно.

Звонок в дверь заставляет дёрнуться и Чарльз встаёт с кресла, кладя колечко на тумбу.

– Привет. – с улыбкой говорит Ксавьер, открывая дверь и пропуская Эрика внутрь.

– Мм. Да, привет еще раз. – улыбается он, почти отогнав мысль. – Рэйвен, я понимаю, оставила тебя одного и пошла изучать бабочек?

– Именно, – кивает Чарльз, направляясь к кухне.

– И ненавязчиво предложила пригласить меня? – улыбается Эрик, снимая куртку.

– Предложила. А мне было слишком скучно перечитывать книгу о генетике, так что я решил, что, почему нет? – сказал Ксавьер, открывая холодильник и вытаскивая из него нужные продукты.

– Что готовим? – спрашивает Леншер, смотря на часы.

Половина первого ночи. Лучшее время для готовки.

– Ммм… – Ксавьер осматривает продукты. – Думаю, сделаем омлет с колбасой. Поручаю тебе нарезать колбасу. – говорит он, вручая Леншеру нож.

– Вау. Еще немного и мне можно будет давать звезду Мишлен. – хмыкает Эрик, закатывая рукава полосатой кофты, взяв в руки нож.

– А потом дам тебе посолить омлет, да. – говорит с улыбкой Чарльз, разбивая яйца и добавляя молока в миску.

– Тогда две звезды и возможность учиться в Ле Кордон-Блю. Поедешь со мной? Ради перевода, конечно же. – хмыкает он, встав за нарезку.

– Безусловно. Кто бы хотел упустить такую возможность? – улыбается Чарльз, бросая взгляд на оголённые до локтя руки Леншера.

– Поехать со мной во Францию? – усмехается Эрик и, немного не рассчитав наклон ножа, чуть режет себя по внешней стороне ладони.

– Эрик! – Ксавьер обеспокоенно, выпустив венчик и миску из рук на стол, подходит к Эрику, сразу хватая раненную руку за запястье. – Чёрт…

Одной рукой продолжая держать Леншера за руку, другой Чарльз открывает ящик рядом с собой и чуть равно-дрожащим движением вытаскивает оттуда бинт и перекись.

– Воу-воу-воу, тише, Ксавьер, я не отрезал себе руку. – говорит Эрик, в противовес своих слов не отнимая ладонь.

– Просто дай мне обработать и перевязать порез. – говорит Чарльз, аккуратно откусывая небольшой кусок бинта.

– Его можно промыть водой и забыть, вот и все. – чуть улыбается уголком губ Леншер, завороженно глядя на переживающего Чарльза.

– Можно. – говорит Чарльз, аккуратными движениями оборачивая запястье бинтом.

– Ну и зачем тогда? – переспрашивает Эрик.

– Не возникай. Мой дом, моя кухня, мой нож. – говорит Ксавьер, делая узелок и фиксируя бинт.

– Ты еще и строгая жена? – фыркает Эрик, вспоминая вообще, когда последний раз ходил в бинтах на ранах.

В детстве, наверное, когда мама-врач перевязывала слишком сильно разбитые колени и локти.

– Да. – кратко говорит Чарльз, ещё пару секунд держась рукой за запястье Леншера, а после отпуская. – Пожалуй, я сам всё нарежу. S’il vous plaît soyez prudent¹. – говорит он, бегло вымывая капельки крови с ножа под сточной водой.

– Чарльз, да всего один порез, и тот случайный! – деланно-обиженно тянет Эрик, чуть склоняясь к лицу Ксавьера.

– Ты… – начинает Ксавьер, смотря снизу вверх в глаза Леншера, что находился сейчас в нескольких сантиметрах от лица Чарльза. – можешь доделать омлет. – говорит Ксавьер как можно более твёрдо, стараясь скрыть долю дрожи в голосе, и отворачивается к доске.

Эрик цокает, ухмыляясь и обходя Чарльза.

– Боишься крови? Как-то слишком переживаешь.

– Не люблю, когда кто-то режется. Зеркальные нейроны. – отвечает Чарльз.

– Ладно, тогда действительно как-то не очень. – говорит Эрик, продолжая начатое Ксавьером, бегло взглянув на руку.

Непривычно.

– Не покоришь, всё-таки, людей в Ле Кордон-Блю. – говорит Чарльз спустя долгую неуютную минуту молчания.

– Весьма печально. Я уже подумал о том, как тебе пришлось бы покупать багет в французской булочной рано утром. – почти улыбается он.

– Мне нравится готовить, но я совершенно точно не хочу заниматься этим профессионально. Так что, нет. – говорит Чарльз, закрывая всё крышкой и вновь оборачиваясь к Леншеру.

– А мог зарабатывать на этом уйму денег. И вообще куча всего. Признание, поклонницы, прочие радости. – говорит Леншер.

– Ммм… не фанат. – говорит Ксавьер, задумываясь.

– Скромница. – тянет Эрик.

Ксавьер закатывает глаза, улыбаясь.

– Пускай так, – говорит он, открывая крышку и размешивая лопаткой омлет.