Текст книги "Москва закулисная - 2"

Автор книги: Мария Райкина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 24 страниц)

Апофеозом "званских извращений" стала ленинская тема. Но об этом ниже.

III

Советская власть, следует заметить, была не первой в великом зван-ском деле. При царе существовало два звания: заслуженный артист императорских театров и более почетное – солист Его Императорского Величества.

Причем когда Шаляпину дали солиста, то Собинов, как рассказывают современники, учинил скандал: почему он-то всего лишь заслуженный?! Тенор унялся только тогда, когда получил заветную "цацку".

Ох уж эти актерские тщеславие и зависть – сколько извращений они порождают.

Так вот о Ленине, вернее, об артистах, его играющих. Ленин – это не Гамлет, не Отелло, не Макбет, не прочие роли мирового репертуара. Оказывается, еще в 1939 году было принято постановление "О работе над пьесами с образами вождей партии", которое на полном серьезе предупреждало, что ни с Лениным, ни со Сталиным на сцене не шутят.

Столичные артисты без званий не имели права играть вождей мирового пролетариата. Инструкции на этот счет, правда, не существовало, но все об этом знали. Так же, как знали, что за роль Ленина, сыгранную даже в самом посредственном спектакле, можно было схлопотать очередное повышение в звании, а также Государственную или Ленинскую премию. Причем внешние данные артистов в ленин-ском деле не имели решительно никакого значения.

Рассказывают, что в провинциальном театре шла революционная пьеса, где Ленин был... сидячий, как инвалид. Весь спектакль он командовал революцией и общался с соратниками, не вставая. Вождь весь извертелся, поворачиваясь то к Свердлову, то к Дзержинскому. На поклонах открылся секрет режиссерского новаторства – артист, игравший Ленина, оказался на две головы выше других большевиков, что не соответствовало жизненной правде. Но зато долговязый Ильич был заслуженным.

В свое время на роль Ленина в кино утвердили совсем не похожего на него Кирилла Лаврова вместо артиста Михаила Левшина, который и сегодня мог бы работать ленинским двойником без грима – так похож. Но Левшин оказался евреем, и это очень смущало цензоров.

С Кириллом Лавровым вышла другая партийная история, правда, не ленинского свойства. Ленинградский обком партии на полном серьезе обсуждал вопрос: имеет ли право артист Лавров, будучи членом бюро обкома партии, сниматься в постельной сцене? Решение было единогласным – никакой постели.

Почему-то среди коммунистических вождей дискриминации подвергались основатели марксизма. Если Ленины должны были непременно быть со званиями, то Маркса с Энгельсом давали кому попало.

Иван Шабалтас, актер театра на Малой Бронной:

– Я играл молодого Карла Маркса в спектакле "Я – человек". Для утверждения грима нас с "Энгельсом" возили в Институт марксизма-ленинизма. Но там никто не знал, как основоположники марксизма выглядели в молодости. Естественно, никто в этом не признался, и, мудро почесав лысины, нас утвердили.

IV

Но это все дела прошлые, вызывающие больше смех, чем сожаление. А что же нынешние актеры? Каково их отношение к званским бирюлькам?

– Вообще-то это ерунда и ничего не дает в плане льгот.

– Даже не знаю, мама порадовалась.

– Звания любят только закомплексованные люди.

– Как вы разговариваете с народным артистом!

Все материальные блага, прилагающиеся к актерским званиям, в 90-х годах исчезли. Но попробуйте артистов лишить этих самых званий: старики взвоют, молодые их поддержат. Почему? Все объяснения, которые я услышала, практически сводятся к одному – если актеру не могут платить деньги, то хотя бы уважение в виде званий позволяет ему чувствовать себя человеком.

Странное дело: как можно чувствовать себя человеком, если у тебя пустой карман? Неужели сознание "я – заслуженный, я – народный" способно утолить чувство голода? Или легче жить с мыслью, что после смерти сын скажет: "Мой папа был заслуженным артистом"? А хорошим-то он был? Это просто какие-то чудеса психического аутотренинга, которые часто принимают невероятные формы. Так, одни артисты, пользуясь непозволительной прежде близостью с политиками, пробивают через них переход из заслуженных в народные. А другие доходят до того, что на концертах просят конферансье объявлять их не заслуженными, а только народными. Народу-то, который пришел на концерт, откуда знать, кто есть кто на самом деле. Народ идет на фамилии, а не на звания.

V

Демагогический вопрос: кого считать народным? Того, кого знает все население от Москвы до Камчатки, или известного только отдельным его представителям? Вот, например, Владимир Высоцкий – он кто? Оказывается, всего-навсего заслуженный. Рассказывает бывший работник наградного отдела Министерства культуры Марина Савина:

– К нам пришли из театра документы на Высоцкого, но в этот момент у него случился запой, и по моральным соображениям дело затормозили. А через несколько лет, когда документы Высоцкого уже лежали на подписи, он умер.

На похоронах сказали: "Он умер народным". Хоронил его точно – весь народ. Но Высоцкий был и по-настоящему заслуженным – в окружении сотен заслуженных, получивших звание за выслугу лет.

По совершенно необъяснимым причинам в свое время звание народной СССР не дали любимице отечественного кинематографа, красавице Людмиле Целиковской (фильмы "Сердца четырех", "Воздушный извозчик", "Антон Иванович сердится" и другие). Недостойными считаться народными России оказались Леонид Броневой, Валерий Золотухин, Спартак Мишулин, Олег Стриженов, режиссер Петр Фоменко, документы которых из последней инстанции – Верховного Совета РСФСР возвращались в Минкульт.

Спустя много лет Спартаку Мишулину на одном из приемов какой-то чиновник с партийным прошлым самодовольно признался, что это именно он завернул документы артиста. На вопрос "почему?" цинично хохотнул: "Да так мне захотелось. Все равно ты свое получил".

Может, отменить все эти знаки отличия, чтобы не будить в арти-сте зверя и не превращать искусство в ярмарку тщеславия?

– Мы долго прожили в режиме раздачи. Когда нас выстраивают, мы начинаем отрабатывать эти звания, – считает народный артист СССР Армен Джигарханян.

– А вы, Армен Борисович, смогли бы отказаться от столь высокого звания?

– Я бы отказался. И отменил бы его, но... Легко отказываться, когда имеешь. Я вот сказал: "Отказался бы", – и тут же вспомнил своих товарищей, которые ждут. Они же меня разорвут.

Это, пожалуй, единственное мнение, которое допускает ликвидацию актерской раздаточной.

– В концертах я не прошу представлять меня народной артисткой СССР. Я настаиваю на этом, – говорит Людмила Касаткина.

– Почему, Людмила Ивановна? В зале есть те, кто не знает, что такое СССР.

– Мы как-то с Юрочкой Никулиным говорили о том, что не отдадим наши звания: мы их заслужили. Не кидай камень в прошлое, он вернется к тебе.

У поколений актеров советского и постсоветского периода тем не менее наблюдается разное отношение к званиям. Старшее поколение, большую часть жизни прожившее в условиях раздачи дефицита, цепляется за звания, хотя все понимает. На самом деле публике без разницы, кто на сцене – народная артистка Советского Союза Алла Пугачева или просто Алла Пугачева – дама без регалий.

Кстати, именно Алла Борисовна – последняя из тех, кому успели выдать звание народной артистки страны, которой уже нет.

А молодежь, похоже, не ждет милостей от природы: ей куда труднее, чем старшим товарищам, прожившим в тепличных (как это теперь становится ясно) условиях развития советского искусства. Черный юмор – единственное спасение для многих. Я знаю одну артистку, которая, получив значок заслуженной, не нашла ничего лучшего, как приколоть его на шорты и в таком виде явиться в гости. Теперь ей есть чем гордиться.

Вопрос о ликвидации званий не стоит. Наградной отдел в Минкульте есть и загружен работой. И все-таки... "на свете есть вещи лучше и слаще. Звание не делает богаче, делает зависимее". С таким мнением умудренного жизнью Армена Джигарханяна нельзя не согласиться.

Вы что-нибудь поняли? Я, кажется, нет. В 2001-й раз я стою за черными портьерами и смотрю, как на освещенной сцене из темноты, кажущейся еще светлее, люди из своих лиц, рук и ног пытаются делать других людей. И если хорошо пытаются, я забываю их настоящие имена. Если плохо – то они для меня как фотографии в портретном фойе с фамилией, именем, отчеством и званием. Я слышу зал – или притихший, как ночной город во время снегопада, или беспрестанно кашляющий и скрипящий от ерзанья в креслах...

В 2001-й раз все вижу, слышу, понимаю... И вдруг откуда-то сверху, где только мышь и проскользнет, сорвется перышко и истерично задергается в луче софита. В чьем-то голосе появится щемящая трещинка, которая эмоционально перекроет все слова. Актриса, которая только что ругалась в кулисах, так поведет головой и капризно вздернет подбородок, что...

Вот что это? Театр? Артисты?