Текст книги "Все изменится завтра ( СИ)"

Автор книги: Мария Высоцкая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)

Глава 13

Официантка с присущей ей грацией поставила на поверхность до блеска отполированного столика очередную чашку черного кофе. Ее кремовых губ коснулась легкая улыбка, она работала здесь первый день, но уже яро желала понравиться клиенту. Ее красивое личико осталось без внимания. Сидящий за столом даже не поднял глаз. Ему было все равно. Длинные, стройные ноги пошагали прочь, некоторые мужчины в зале оглянулись, кто-то раздел глазами, а кто-то уже представил нечто большее, кто-то, но не он.

Мрачный, в черной, как уголь, рубашке, Артем сидел за столиком, в самом углу ресторана. Не пил, хотя вначале у него был великий соблазн утонуть в рюмке, но это лишь вернет его в начало, это осознание держало в жестких тисках разум, не позволяя сделать лишнее движение. Потому как тогда это не закончилось ничем хорошим, и его умело обдурили…второй раз он этого не позволит. Ему нужна свежая голова. Свежая голова…

Лежащий по правую руку телефон мерзко «обнажил свои клыки», из динамика полилась стандартная мелодия, а взгляд медленно упал на имя звонившего, впрочем, это ничего не поменяло. Как по щелчку, телефон оказался в стакане воды с широким горлышком, мелодия быстро сменилась неким бульканьем, экран погас, а звон прекратился.

Залпом влил в себя третью чашку кофе.

– Здорова,– Миха хлопнул Артема по плечу,– наконец я тебя нашел.

– Не обнаглел?

– Слегка. Я тебе дозвониться не могу,– присел на стул, стоящий по другую сторону стола, глядя в лицо друга. Теперь свой невольный жест показался ему лишним, впрочем, как и он сам здесь. Артем был явно не в настроение. Остановил взгляд на небрежно закатанных рукавах рубашки, торчащего из выреза креста, разбитых часах, эти выхваченные детали говорили гораздо больше, чем то, что Артем просто не в настроении.

– Телефон дома оставил,– нарушил молчание Артем, переводя глаза на стакан с «утопленником».

– Я так и понял,– проследил за его взглядом.

– Ты только для этого заехал?

– Не совсем. Ребров подписал все бумаги, я все заверил еще утром.

– Понял.

– Что за праздник? – кивнул на пустую чашку кофе.

– Поминки.

– Однако, – Миша рассмеялся,– кстати, Семен должен был мне сегодня документы завезти, и его до сих пор нет…

– И не завезет. Забудь о нем!

– Погоди-погоди,– Рагозин прищурил глаза, лицо его побелело, зрачки расширились.

Артем заметил эти изменения. Мишка не из тех, кто добровольно подпишется хоть на малейший криминал. Он чистоплюй и работать предпочитает с себе подобными, Старков в этом плане – одно большое исключение. Хоть Рагозин и в курсе неких дел, но никогда не имел к ним никакого отношения, вероятно, отсутствие Семена слегка подкосит его взгляд на происходящее.

Усмехнулся, пристально смотря в глаза друга. Наверное, хотел, чтобы он понял все по глазам, чтобы ему не пришлось ничего объяснять, но он не поймет, не прочтет, а Артем не расскажет. Не имеет такой привычки, это его внутренние дела. Только его.

Встал из-за стола, кидая на стол несколько купюр. Замер, внимательно, даже скорее внушающее, смотря на Миху.

– Рви все контракты с Алмазовым.

– Ты серьезно? Это огромные, просто колоссальные убытки и…

– Я сказал, рви все контракты с Алмазовым! – взгляд потемнел, голос стал металлом,– ты меня понял? – уже спокойнее, но все с тем же нажимом, в приказном тоне.

– Я тебя понял,– Миша кивнул, всем видом показывая свое недовольство, – Я тогда поеду,– взял папку,– такси меня уже ждет.

– Я отвезу,– спускаясь по лестнице,– заодно подробнее расскажешь про открытый счет и все предстоящие операции.

Уже на парковке Мишка слегка приободрился.

-Артем, я все спросить хотел, зачем нам этот Ребров. Проект же убыточный, ты свои бабки на воздух выкидываешь.

– Надо, Миша, надо,– вымученно провел ладонью по лицу.

– Я не матрос, поэтому вопросы у меня присутствуют. Это из-за этой девочки? – Артем не ответил, – Темыч, оно тебе надо? Я никуда не лезу, просто…

Старков тяжело вздохнул, словно перед разговором с маленьким и ничего еще толком не понимающим ребенком.

– Ты сам говорил, нам нужно подставное лицо, а этот сам захотел, – остановился на светофоре.

– Об этом я не подумал,– внимательно посмотрел на Старкова,– хороший вариант, в принципе, в меру глупый и несообразительный, то, что нам нужно. Да еще и сам напросился, по крайне мере вел он себя у меня в кабинете так, словно он наш деловой партнер, и пришел ко мне на ланч,– скривил губы, до сих пор испытывая этот пренеприятнейший осадок встречи,– А девочка?

– Что девочка?

– Ты ей заинтересован…

Артем промолчал. Эта тишина воспринялась Мишкой как отрицание, поэтому он пробубнил, что-то вроде: «Считай, что я поверил».

Старков проигнорировал и это, даже больше, он словно находился один. Вся эта суета была пустой, безликой и совершенно его не интересующей. Чувства накалились, а нервы, все чаще напоминающие изредка коротящие провода, оголились, вот-вот готовясь к удару. Душу вновь заполнила пустота, она поглотила все существо, явно забыв о том незыблемом и таком мрачном осадке. Он встряхнулся, разлетаясь на тысячи метров, оседая на всем, что встречалось ему на пути, он доверху заполнил его существо, желая выбраться наружу. И имя ему было – ярость.

Светофор медленно моргнул, словно решив геометрическую задачку, желтый сменился насыщенно зеленым, в темноте улицы он казался еще ярче, машина медленно тронулась с места.

Третий час ночи.

Именно эти цифры она увидела на часах, разлепив глаза. Старалась сообразить, что происходит, но ничего не выходило. Телефон продолжал гадко трезвонить, а Вера – хаотично искать его в кровати.

– Ты с ума сошла?– пробубнила в трубку, потирая лоб рукой,– три часа ночи,– глаза закрыты.

– Вера,– причитала подруга, выдавая неясные звуки, вроде, плачет,– приезжай, пожалуйста, приезжай. Это так ужасно, так ужасно, он, она…Вера-а-а-а!.

Сжала кусок пододеяльника в кулак, вдыхая воздух. Хотела успокоиться, а в голове всплыли слова Артема про друзей, клубы и все остальное, почему-то именно сейчас узрела в его словах некую долю правды.

– Ты все еще в том клубе?

– Да,– хлюпала носом.

– Хорошо, – встала с кровати, включая в комнате свет, слишком яркие лучи ослепляли, заставляя зажмуриться. Почти на ощупь нашла джинсы,– сиди там. Поняла меня? – ответа не последовало, и Вера продолжила,– не смей никуда лезть. Сиди там и жди меня.

– Хорошо, я все поняла. Вера он бросил меня здесь одну, взял и бросил… просто встал и уехал, просто, – с надрывом, – почему он так со мной? Почему?

– Ибо нех*р с женатыми мужиками таскаться, Аля! Сиди там, буду через сорок минут, – отключилась.

Напялила темно синюю кофту на одно плечо, заправляя ту в джинсы, сложила пригласительный, засунув тот в карман пальто. Уже в подъезде завязала волосы в хвост, вылетая на улицу, как обезумевшая, прохладный воздух полоснул легкие, вызывая легкий кашель.

– В клуб «Райс», пожалуйста,– вымученно улыбнулась таксисту.

***

Ей долго пришлось плутать по клубу, чтобы найти именно то место. Лишь спускаясь с охранником по лестнице, она поняла, насколько оно закрыто. На нее долго и внушительно смотрят, спрашивают, откуда пригласительный, пристально тот рассматривают, и лишь потом ведут на цокольный этаж клуба. Самым интересным становиться то, что все эти пьющие и танцующие наверху люди, совершенно не догадываются, что твориться этажами ниже, так как сами они «ниже», по мнению тех, кто расположился на огромных кожаных диванах, распивая дорогие напитки, и глазея на шоу с больным, просто диким азартом.

– Проходите,– все же выносят ей вердикт, почти добродушно пуская внутрь.

Большое помещение, в центре которого расположен ринг, моментально вызывает рвотные позывы, еще в такси она поняла, что оставила телефон дома, поэтому теперь приходиться искать Сверидову пристальным взглядом. Все же заметив свою подругу, она спешно идет к ней, надеясь уехать уже минут через десять.

– Аля, пойдем,– тянет ту за руку, отлепляя от накаченного красавца в наполовину расстёгнутой рубашке.

– Вера, познакомься – это Марк! – хихикает, заглатывая очередную порцию текилы.

– Аля, ты сказала, что все плохо, черт тебя дери, ты ревела, а теперь лижешься с каким-то Марком?!

– Вера, что ты такая злая, выпей с нами,– Кораблева отпихивает протягиваемый Алькой бокал,– ну и ладно,– все с тем же раздражающим Веру смехом.

– Пошли, – тащит Сверидову за собой.

– Куда?

– В туалет,– останавливается, резко разворачиваясь к подруге, та не успевает затормозить, слегка врезаясь в плечо, – надо поговорить.

– Вера, я не знаю, что делать,– трет глаза мокрыми руками, нависая над раковиной.

– Что произошло?

– Он уехал домой, ему позвонила жена, и он уехал. Даже ничего не сказал, просто встал и уехал! – ее трясло от злости, лицо пропиталось слезами, но глаза, глаза были полны ярости, к этой ярости примешалось много алкоголя, отчего Сверидова была просто неуправляема.

– И это все.

Вера облизывает губы, слегка улыбается, а потом начинает хохотать в голос, эта истерика длится пару секунд, прежде чем она успевает взять себя в руки. Сверидова замолкает, а Вера сжимает пальцами виски, ужасно болит голова.

– Я думала…Господи, а что я думала? Я, кажется, вообще никогда не думаю, я боялась за тебя, я думала, что тебе плохо! А ты…ты…

Аля, все еще находящаяся под впечатлением, молчит, но слова к ней быстро возвращаются, стоит слегка встряхнуть светлой головой.

– Да, Вера, мне плохо! – сквозь зубы. – Мне так плохо, что тебе и не снилось, слышишь! Ты слышишь меня,– орет, что есть сил, – он уехал, он бросил меня! Здесь, одну, как какую-то вещь, – тяжело дышит,– и все потому что ему позвонила жена, он исчез, как будто я пустое место, будто я ничего для него не значу!

Эта триада подняла только большую волну злости. Вера выдохнула, но это совершенно не помогло.

– А ты не задумывалась почему? А, Аля? Почему все именно так? Может, потому что он женат, потому что ты для него очередное развлечение? Мне не снилось? Да ты даже не догадываешься, что мне сниться, даже не догадываешься – рваное дыхание, пересохшие губы, а в ушах гул сердца, все страхи на поверхность, все до единого. – Может уже хватит косить под шлюху? Сколько можно?! Ты же нормальная девка, во что ты превращаешься? – обхватывает свои плечи, шепчет, – котики, бегемотики, подарки, полное содержание, да ты даже на курсы минета записалась, чтобы тщательней отрабатывать эти дорогущие безделушки, – со слезами, – что ты с собой делаешь?

– Значит ты так обо мне думаешь, да? – так же тихо, давясь слезами.– Подруга. Знаешь,– прикуривает сигарету, – пошла ты на *уй, слышишь, иди на *уй! – заорала, что было сил, – я тебя видеть больше не хочу!

– Давай, счастливо оставаться, – махнула рукой.

Уже закрыв дверь, слышала отборный мат, летящий ей вдогонку. Было больно, слезы катились по лицу, и она никак не могла успокоиться, старалась изо всех сил, но не могла.

Быстрым шагом пересекла расстояние до дверей, натыкаясь на серьезный отпор охранника.

– Девушка, согласно регламенту, я не могу вас выпустить, до боя осталось полчаса, у нас такие правила.

Эта фраза добивает ее окончательно. Чувствует себя букашкой, жалким ноющим насекомым. Возвращается в зал, как зомби. Потерянная, и уже совершенно не знающая, что делать.

– Я сейчас подойду…,– Старков кивает мужчине, уверенно шагая в ее сторону. Он заметил ее десять минут назад, все это время они обсуждали предстоящий бой, делали ставки, она сразу бросилась в глаза, и как бы он не хотел, не смогла примелькаться в толпе. Это было странно, но он шагал к ней, понимая, что вновь предстоит разруливать эти неприятности. Перехватывает ее руку и резко тянет на себя.

– Тебя кто сюда впустил? – слегка грубо, его глаза говорят как он «рад» ее здесь видеть.

– Охрана,– вздыхает,– я бы ушла, но меня не пускают. Не трать на меня свое время.

Артем усмехается, говорит уже мягче:

– Как ты сюда попала?

– Случайно,– оглядывается по сторонам,– думала, что нужна моя помощь, а ее и без меня достаточно,– повысила голос, резко взмахнув рукой. Яростно метнула взгляд к танцующей с каким-то парнем Альке. Артем заинтересованно пронаблюдал за ней, уголки губ слегка приподнялись.

Кораблева поворачивает голову к охраннику, но тот сразу отворачивается.

– Знаешь, – все же решилась обратиться к Артему,– если ты хочешь от меня избавиться, то обязан меня отсюда вывести, охранник…,– завела палец себе за плечо, указывая на мужчину.

– Нет.

– Что?– хмурит брови, явно не ожидая такого ответа

– Через полчаса начнется бой, регламентом заведения установлены некоторые правила, за полчаса до и за столько же позже в зал никто не входит, и не выходит.

– Что за бред?!

– Такие правила.

– И для тебя? – с вызовом.

Старков рассмеялся.

– Я понял, что ты делаешь,– убрал руки в карманы,– я никак не заинтересован, чтобы тебе помочь,– склонил голову чуть в бок.

– Хорошо, я буду ходить за тобой весь вечер!

– Почему ты думаешь, что можешь себя со мной так вести, совершенно безнаказанно, не боишься последствий? – смотрел на нее с насмешкой, с легким огоньком в глазах. Видел, как в ее голове мгновенно начинаются вертеться шестеренки. Как она смущается, и хочет казаться храброй одновременно.

– Не боюсь, – сама не понимала, откуда в ней столько смелости, куда делась робость, смущение, скорее всего, остались дома досыпать и видеть яркие сны, – если бы ты хотел, ты бы давно что-то сделал. Я нравлюсь тебе, я это знаю, чувствую,– голос дрогнул.

– Правила действуют для всех, и для меня тоже. У нас договоренность, скажем так, все здесь равны, – выдает с безразличием, а у самого ладони горят огнем, и, кажется, он видит ее ярче остальных.

– Что за правила, почему просто нельзя выйти. Я пришла, мне не понравилось, я могу уйти, к чему этот маразм, и вообще…,– не заметила, как начала кричать, медленно начиная привлекать к ним заинтересованные взгляды, слегка опомнившись, резко замолчала. Перевела взгляд, понимая, что Старков продолжает смотреть на нее, у него такой глубокий взгляд, кажется, еще чуть-чуть и он вытянет из нее душу.

– Ты полегче, а то в угол поставят, как самую буйную.

– Не смешно.

– Да ладно? Думаю даже очень, – вытянул руку, хватая ее за запястье, мгновенно притянул к себе. Слишком близко, очень.

– Отпусти,– пробормотала ему в шею.

– Конечно,– касается ладонью ее спины, опускает взгляд на ее лицо. Губы слегка приоткрыта, дыхание рваное, и сама она напряжена, как струна, на мимолетное мгновение прижимает ее к себе, касается пальцами затылка.

– Я тебя совсем не держу,– отпускает, слегка толкая вперед, – пошли.

– Куда? – вздрагивает, слегка теряя ориентацию в пространстве.

За спиной слышится голос

– Артем Викторович,– мужчина быстро выхватывает Веру взглядом,– здрасте,– кивает,– Артем Викторович, там нужно… – дальнейшие слова он говорит тихо…

– Отведи ее к Лехе, – не спрашивая Веркиного мнения, командует Артем.

– Я не собираюсь никуда идти, ты не имеешь…,– закончить он ей не дает, хватает за руку и отталкивает к стене, парня сдувает, словно ветром.

– Ты думаешь, что все здесь шутки? – кивает за свою спину,– думай головой, прежде чем куда-то и с кем– то идешь, я тебе уже, кажется, об этом говорил. Это ни хрена не безобидное место. Для большинства присутствующих здесь ты просто мясо, поняла, любому присутствующему здесь плевать, что ты живая, что баба, да и что человек вообще. Поимеют и выбросят, если не пристрелят, считай – повезло,– он ожесточенно растягивает слова, от которых по ее телу бегут мурашки. Ком в горле становится только больше,– именно поэтому здесь все равны, именно поэтому правила одни для всех, иначе, ничего хорошего не выйдет. Поэтому, посиди с Лехой, раз пришла сюда,– яростный взгляд, словно пощечина, касается ее щеки, и она послушно идет за ним следом, все еще прокручивая его слова в голове, кажется, пошел сотый раз…

– Б*я, Старый, тебе совсем скучно стало? Ты, конечно, здоровый малый, но давай как-нибудь без этого, ты свои проблемы,– постучал пальцами себе по лбу, – решай где-нибудь там,– кивнул на дверь.

– Да ладно тебе, Леха, дай повеселиться,– широко улыбнулся, явно не искренне.

– Иди себе садомазо закажи, и отжигай хоть до утра,– скривил губы, сдерживая смех.

– Вот что ты, Калинин, за человек, а? – человек промолчал, подзывая жестом помощника.

– Ладно, натягивай трусы. Пятнадцать минут осталось, если что, моральный ущерб не возмещаю,– с иронией, уже за дверью.

– Еще и жмот ты, Леша, – вдогонку,– Верку забери.

Вера присутствовала при этом разговоре, стояла около стены, стараясь вообще не привлекать к себе внимание. Стояла, слушала, и ждала, когда все это закончится. Услышав свое имя, слегка встрепенулась, настороженно пошагав за Калининым. Шла, смотря в его широкую спину, а иногда в лысую макушку. О Калинине она уже слышала, в основном из новостей, он был спонсором многих спортивных заведений города, часто принимал участи в массовых спортивных мероприятиях, занимался благотворительностью, и поддерживал образ кристально чистого, даже, можно сказать, идеального во всех отношениях человека, поэтому увидев его в этом месте, она изрядно удивилась.

– Присаживайся, – они вышли на небольшой балкон, с которого прекрасно просматривалась клетка,– меня Леша зовут,– мужчина улыбнулся, протягивая руку.

– Вера,– кивнула, слабо пожимая руку.

– Может, будешь что-нибудь, есть, пить?

– Воды.

– Сейчас принесут, – это было последней сказанной фразой перед началом боя. Нет, потом он ей тоже что-то говорил, в основном успокаивал, заставлял выпить, но это было нечетко, так сильно кружилась голова, очень сильно.

Бой начался спокойно, но почти сразу стал для нее катализатором, легкие удары, а после – кровавое месиво. Два сильных и совершенно не собирающихся сдаваться противника. Несколько пропущенных ударов, гул бешенной и уже столь ненавистной ей толпы. Слишком душно, и все вокруг такое угнетающее, злое…Артем упал, и этот рев повторился вновь. Он закладывал уши, убивал все ее сознание, уже не осталось того безразличия и высокомерия. Был только страх. Страх за него. Ему больно, очень больно…

Не смогла больше сидеть, сама перестала понимать, когда эта грань между ними растворилась, когда пришло сожаление, тревога, страх за него, резво вскочила с кресла, замирая у перил. Глаза щипало от невысохших слез, руки трясло от волнения. Все, что она смогла сделать, чтобы сдержать крик, это зажать рот ладонью. Глаза беспомощно бегали по происходящему. Он, конечно же, встал, она и не верила, что может быть иначе, он просто не может проиграть, нет. А потом все стало таким двуликим, размытым, шум медленно начал стихать, и наступила темнота, такая приятная, спасающая сейчас темнота…

– Так, спокойно,– резкий запах заполнил легкие, оставляя в носоглотке свои мерзкие отголоски,– не вставай,– комната начала приобретать очертания.

– Где я? – коснулась лица рукой, голова раскалывалась.

-Лежи спокойно,– Калинин с небольшим усердием давит на ее плечо, не позволяя встать.

Когда она окончательно приходит в себя, то первое, что делает, выходит в узкий коридор, словно по памяти шагает по кафельному полу, толкая рукой заветную дверь, почему-то ей кажется, что там, за дверью кто-то есть. Так и происходит. Дверь открывается, как в замедленной съемке, минуты, в эти минуты она смотрит на него. Смотрит уже другими глазами, смотрит, как на человека, которому не чуда боль, не чужды эмоции. Артем сидит на диване, локти упираются в колени, ладони придерживают голову, глаза закрыты, что-то острое скользит по сердцу, оно сжимается наполняясь нежностью и огромным сожалением. Ей становиться его жалко. Жалко именно по-женски, тело наполняется еще большим переживанием и страхом. Ей больно за него, словно это ее избили. Очень больно. Присаживается рядом на диван, боится коснуться разбитой руки. Кладет ладонь на его плечо.

Артем не шевелится, совершенно не реагирует на ее жест и продолжает молчать. Только глаза открывает, только глаза. Ее рука, как и само прикосновение, обжигает кожу через плотную ткань черной футболки, ее рука все равно кажется слишком горячей, медленно поворачивает голову.

– Зачем ты это сделал? – в глазах слезы,– Ты же хороший человек. Зачем?

– Ты и понятия не имеешь, какой я человек…хотя,– усмехается, понимая, что она уже успела увидеть многое, и, конечно же, сделала выводы. Только вот выводы у нее неправильные, наивные, дурацкие какие-то.

– Надо раны обработать,– протягивает руку,– потерпи, совсем чуть-чуть, – прикладывает ватку к разбитой брови,– пощиплет немного и перестанет, – говорит, словно ребенку, а у самой трясутся руки.

Артем чувствует ее теплое дыхание. Ее волнение. От ее слов губы изображают подобие улыбки. Но сделать это с рассечением не так уж и просто.

– Говорят, ты так распереживалась, что в обморок грохнулась? Жалко что ли стало? – смех, граничащий со злостью, заполоняет собой помещение, растягивается вдоль всего пространства, окутывает собой каждую молекулу…

– Зачем ты дрался?– двигается ближе, перебинтовать руку.

– Стресс снимал.

– Помогло? – нахмурила брови, слегка склонив голову в бок.

– Пока не понял,– кладет свою ладонь поверх ее, они сидят совсем близко, слегка наклонившись вперед.

– Печально

– Там, в зале, до боя…ты сказала…

– Артем, ты тоже мне нравишься,– задерживает дыхание,– я не знаю, что со мной происходит. Мне так страшно, мне всегда очень страшно,– поднимает на него глаза,– но не здесь, не с тобой. Рядом с тобой, мне спокойно…

– Поехали, отвезу тебя домой,– прикрыл глаза, медленно облокачиваясь на спинку дивана, все еще продолжая сжимать ее ладонь.

– Да, конечно,– поднесла ватку к носу, сморщилась.

– Едем

– Едем…,– вторит ему, крепче сжимая его руку, но он быстро выпускает ее из захвата. Встает, и не оборачиваясь идет к выходу.

« Какая же ты дура Вера, дура!»

Идет за ним на шатких ногах, желая сгореть на месте. Она призналась ему в чувствах, а он ушел…просто ушел, значит все это ложь? Все эти чувства, его к ней отношение, она сама себе придумала? Наивная дура…

_________________