Текст книги "Все изменится завтра ( СИ)"
Автор книги: Мария Высоцкая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)
Глава 19
Вера проснулась от дикого храпа. Приоткрыв глаза, Кораблева перевернулась набок, лицезрея Старкова, развалившегося на большей половине кровати, хоть он и уткнулся лицом в подушку, это никак не послужило даже малейшей звукоизоляцией. Понимая, что она целую ночь проспала нагая, девушка выше натянула одеяло. Ее шевеления не остались без внимания. Артем лениво приоткрыл один глаз, а потом и вовсе перекатился на спину.
– Спасибо,– прошептала, понимая, что слегка посадила голос,– ты очень нам помог.
Артем открыл глаза, уставившись в потолок.
– Пожалуйста,– больше скептически.
– Прости за вчера…,– глаза наполняются слезами,– я не могу, он не мог так, я…Артем,– смотрит на него во все глаза,– я не понимаю, почему все такие, почему все они такие злые, почему?
Артем в одно движение подтащил ее к себе.
– Вера,– шепчет ее имя, очень ласково, успокаивающе,– мир очень жесток, и не дай Бог тебе испытать его истинную жестокость,– прижимается подбородком к ее щеке,– моя маленькая Вера.
Его слова такие простые, они словно дают ей успокоение. Пальцы касаются его мощного предплечья, и, кажется, мир вокруг них замирает. Все эти идеальные, улыбающиеся люди на деле оказываются равнодушными, жестокими тварями, а он – тот, кого боятся, тот, кого называют чуть ли не дьяволом, единственный, кто всегда приходит ей на помощь. Единственный, с кем она чувствует себя в безопасности.
Она медленно поворачивается к нему лицом – его глаза такие темные, она тонет в этой тьме, она спасительная, она незыблемо восхитительная. Его губы совсем-совсем близко, стоит слегка податься вперед, и она коснется их своими, что, собственно, она и делает, не раздумывая. Ей так хочется почувствовать его поцелуй, его крепкие объятия, так хочется перенять его спокойствие и уверенность. Но Артем не играет по ее правилам, он отстраняется. Его лицо слегка напряжено, но в глазах горит огонь, она видит это пламя, но он моментально скрывает его за маской ледяного безразличия, глаза пустеют, нагоняя на нее холод.
– Не стоит делать того, о чем потом пожалеешь,– вновь откатывается на спину.
Она смотрит на него, словно зачарованная. Смотрит на его выточенный профиль, и снова оказывается совершенно одна. Ей вновь становится дико страшно и до онемения холодно…но это ощущение длится недолго.
– Завтрак сделаешь? Жрать хочу дико,– Артем громко зевает, не видя надобности прикрыть рот ладонью. Вера ежится. Его слова, действия – все снова превращается в сон, словно ничего этого и не было. Словно он ничего не говорил, не обнимал…он вновь холоден и безразличен.
– Мне нужно одеться,– начала формулировать мысль,– ты не мог бы выйти…
– Я не смотрю,– мужчина закрыл глаза,– и вообще, еще сплю,– вновь перевернулся на живот, зарываясь лицом в подушку,– да и что я там не видел,– резко стянул с нее одеяло, подминая то под себя, но глаза, как и обещал, не открыл.
Вера выдохнула, понимая, что ей ничего иного, как встать и одеться, не остается. Ее проедало стеснение, а если вспомнить, что вчера Артем вытащил ее в таком виде из ванны…в общем, лицо у нее было пунцового цвета.
Напялив на себя легинсы и длинную свободную футболку на одно плечо, Вера выбежала из комнаты. Быстро почистила зубы, завязала хвост, и отправилась на кухню. Хоть ей и претил этот своевольно-приказной тон, но завтрак она все же решила приготовить.
Артем пришел на кухню минут через пятнадцать, когда дом уже слегка прогрелся от ароматного запаха гренок. Остановившись в кухонном проеме, мужчина сложил руки на груди, внимательно наблюдая, как она ставит на стол тарелку, чашки, кладет ложечки.
– Что? – подняла глаза, вздрогнув от неожиданного появления Артема.
– Ничего,– сунул руку в карман джинсов. Кстати, они были на нем единственной одеждой, видимо, ночью он стащил с себя свитер,– полотенце дай, мне в душ надо.
Вера кивнула и вышла из кухни, точнее протиснулась мимо него, стараясь не дотронуться.
– Держи,– протянула серое махровое полотенце.
Артем кивнул и молча отправился в душ. Он ушел в душ, а у Веры, как в анекдоте, на душЕ скреблись кошки.
Выдохнув, Вера налила себе кофе. Добавив в кружку молока, девушка с ногами забралась на стул. Все, что она испытывала этим утром – дикое смущение. Ей было так стыдно, стыдно, что он вытащил ее голой, видел ее голой. Даже то, что он подумает о ее поступке уходило на второй план, все мысли вертелись лишь вокруг ее тела и его зрения. Нервно отставив кружку от себя, Вера побарабанила пальцами по столу. Ладно, она это переживет, как-нибудь, возможно, скрипя зубами, но переживет.
Второй мыслью на повестке этого утра был вопрос, почему Артем остался. Почему послушал ее, почему не проигнорировал. От этого интереса у нее даже закололо пальчики. Но продлилось это не долго, в дверь позвонили, и Кораблева вновь утеряла своё сердце в пятках. Встав из-за стола, она медленным шагом подошла к двери, неуверенно дотягиваясь до глазка.
– Мам? – отскочила от двери. Ее бегающий взгляд предательски устремился на дверь ванной,– блин,– звон повторился, и она быстро открыла дверь.
– Ты спишь еще что ли? – мама бодро вошла в квартиру.
– Нет,– попыталась улыбнуться,– а ты как здесь?
– Дожили, матери уже не рады?– Людмила шутливо приподняла бровь.
– Рада, кончено, что ты. Просто…вы же в Москве…и ты не говорила, что приедешь.
– Ох, с утра сегодня все так резко поменялось, я не стала тебе звонить в такую рань,– сняла шубу.
– Ясно. А как ты вошла…в подъезд? И адрес…
– Дочь, у меня хорошая память, и адрес я помню, хоть и была здесь всего раз. А дверь у вас кирпичиком подперта, заходи, кто хочешь,– неодобрительно помотала головой.
– Ясно,– Вера шагнула назад, сцепляя руки за спиной в замок.
– У тебя все хорошо?
– Да-да,– улыбнулась, но ей не удавалось скрывать свое волнение.
А потом все случилось так быстро. Старков распахнул дверь ванной комнаты, еще продолжая вытирать голову полотенцем. Вера устремила на него взгляд, морщась от досады. Артем дотер голову, сжимая полотенце в руке, наконец-то устремляя взгляд на стоявших возле двери мать и дочь. Вера закусила губу, понимая, что это провал. Полнейший. Артем, вышедший из душа в одних джинсах…с утра.
– Мама, это не то, что ты думаешь,– пробормотала, не зная, куда спрятать глаза.
– Дочь,– смутилась, переводя взгляд на Веру,– а о чем я, по-твоему, сейчас думаю?
Старков с интересом посмотрел на них, и, как ни в чем не бывало, ушел на кухню. Вера выпучила глаза, в ее голове это совершенно не укладывалось. Он просто ушел, да еще так, словно он тут живет. И его присутствие здесь не что иное, как обыденность.
Людмила взмахнула рукой, но та так и замерла в воздухе. Ее такое действие тоже слегка поразило.
– Интересно,– женщина все же опустила руку.
– Мам, не ходи туда. Я все объясню тебе, пожалуйста, посиди в комнате…мам,– коснулась материнского плеча.
– Давай,– только и смогла выдавить женщина.
Верка быстро пошагала в кухню, где застала Артема, распивающего кофе и хомячущего ее гренки.
– Даже не начинай. Дай мне спокойно поесть и я уйду. У меня сегодня будет долгий день, по вашей милости, поэтому, дай поесть спокойно.
Вера, так хотевшая выговориться, забыла абсолютно все слова. Присела на стул, прожигающе глядя на этого наглого мужчину.
Прошло еще минут пять, прежде чем Старков съел последнюю гренку, сделал большой глоток кофе и невозмутимо пошел в ее комнату. Кораблева пошла следом. Она молча наблюдала, как он надел свитер, вытащил из-под кровати свои носки, подхватил пальто, перекидывая то через локоть, и перевел на нее взгляд.
– Что? – словно не понимал всей «гениальности» ситуации.
– Ничего. Ты ведешь себя…Господи…
– Я, конечно, рад, что ты так высоко меня оцениваешь, но давай как-то попроще,– усмехнулся.
– Артем! – повысила голос, а потом тихо добавила,– Ты издеваешься?
– Слегка. Ладно тебе, в кои-то веки у меня с утра хорошее настроение,– губы растянулись в улыбке, а Верке хотелось его чем-нибудь пристукнуть.
– Мама там в шоке…,– махнула рукой в сторону Алькиной комнаты.
– Ну, она же в курсе, что ты взрослая девочка, нет? – приподнял бровь.
– Ты…,– договорить ей не удалось, у него зазвонил телефон, и Артем, приложив палец к ее губам, ответил на звонок
– Константин Павлович, утро доброе!
– Доброе, Артем.
– Подождите минутку,– к этому моменту он вышел в коридор. Вера вышла следом, впрочем, мама тоже выглянула из комнаты. Старков открыл дверь, накидывая пальто на плечи.
– До свидания,– посмотрел на Верину мать,– позвоню,– кивнул Вере и скрылся за дверью.
– Извините, – отметил свое присутствие Раевскому,– у вас какое-то дело?
– У него же нет спида?
– Нет,– Артем ухмыльнулся.
– Я так и знал,– в трубке отчетливо слышался хлопок, словно мужчина ударил себя по ноге.
– Вы просто должны были меня выслушать.
– А ты хитер, но, черт тебя дери, прав.
– Но вы же нашли много того, о чем не догадывались?
– Нашел, – процедил сквозь зубы, – я эту тварь бы прибил, собственными руками бы придушил. Дана всю ночь прорыдала,– тяжело вздохнул,– ладно…пусть теперь в Сибири сидит, и не дай Бог ему еще где-нибудь высунуться.
– Рад это слышать. Ну хоть пару пальцев-то ему сломали? – почти серьезно. Раевский затих, а после громко рассмеялся.
– Я слышал ты теперь с Золотаревым?
– Верно слышали.
– А Алмазов?
– Ну вы же в курсе, не верю, что Виктор Сергеевич не рассказал,– Раевский понимающе хмыкнул.
– Ох, нравишься ты мне, парень, нравишься. Обращайся, если вдруг помощь понадобиться. Ты мою дочь от позора спас.
– И вы обращайтесь, Константин Павлович,– Артем скинул вызов и завел машину.
– Ага, как же… дочь, я тебе бабла сэкономил на годы вперед, и жопу твою от подставы прикрыл.
***
Людмила рассерженно взглянула на дочь, которая, кажется, проглотила язык.
– И что это было?
– Может, чай? – невинно посмотрела в глаза матери, но та проигнорировала.
– Может, потом?! Кто. Это. Был?
– Это тот человек, о котором я тебе говорила,– Людмила нахмурилась,– но все не так,– выставила руку вперед, словно боялась, что мама ее покусает,– он мне помог…в общем, Альку в парке обокрали и избили. Артем вчера помог мне отвезти ей вещи…привез обратно, я разрыдалась, и он остался у меня…мне было не по себе после всей этой ситуации…и я просто не могла находиться дома одна.
– Аля в больнице? – Людмила поменялась в лице, а потом прижала дочь к себе,– прости меня, милая, Господи, а я-то…прости.
– Все хорошо,– улыбнулась маме.
– Ох, нам, наверное, стоит к Алине съездить…проведать,– засуетилась.
– Мам, она меня потом не простит, если узнает, что я тебе рассказала, Аля очень своеобразная на этот счет…
– Ладно…,– сдалась женщина,– но я оставлю денег, сходишь, купишь ей фруктов хоть.
– Хорошо. Чай?
– Пошли уже. Чай-чай…,– рассмеялась.
Вера быстро налила чай, усаживаясь за стол напротив мамы.
– Я так по тебе скучала, мамуль, сильно-сильно.
– И я,– улыбнулась.
– А где Дима?
– Он в больнице у отца твоего. Это он нас встретил.
– А что он там делает? Пап же кардиохирург…
– А, – Людмила развернула конфету,– ему капельницу нужно сделать. Через часик приедет. Сказал сам, на такси, мне велел и близко не приезжать.
– Мужик,– рассмеялась,– как он? Все хорошо?
– Прогресс есть. Ходит сам уже, правда, с палочкой пока, но это ненадолго…кстати, раз мужика коснулись…давай, дочь, рассказывай, что это за экземпляр был, мне интересно, и уж очень переживательно…,– не скрыла волнения в голосе. Очень переживала за дочь, первые секунды, когда его увидела, чуть раньше времени не поседела. Нет, она не ханжа и понимает, сколько Верке лет. Но вот так, все воочию увидеть…Утро, душ, мужчина с голым торсом…К этому ее еще не готовили. Да и особого доверия этот субъект не произвел. Одно слово – «хам». И точно лет на десять старше Веры…и взгляд у него колкий. Даже злобный какой-то. Она, конечно, все это лишь про себя подумала, и Вере говорить не собиралась…пока… Но вся эта ситуация особой радости не доставляла.
– Это Артем. Он тебе не понравился, да? – поджала губы.
– Ну мы с ним не знакомились, что бы делать такие выводы.
– Извини его…он очень…
– Своеобразный,– закончила за дочь.
– Да. Очень своеобразный, но он не плохой человек. Может он таким и кажется, но это не так.
-Это уже интересно. С чего такие утверждения, словно он тебя от смерти спас,– мама наигранно фыркнула.
– Скажешь тоже,– Вера улыбнулась, пугаясь того, насколько мама была близка к истине, – нет, конечно.
– Он тебе все-таки нравится, да? – Людмила печально взглянула на дочь, пыталась сделать лицо более радостным, но что-то не вышло.
– Да,– Вера не подняла глаза, поэтому не заметила обреченного печалью лица матери.
***
На следующий день она проснулась очень рано. Проводила маму и Диму на поезд, прощаясь с ними до нового года. На учебу она поехала прямо с вокзала. Подумала, что порепетирует. Так как до пар было еще больше трех часов, этого времени ей с головой хватало, репетнуть номер.
В зале она включила музыку погромче, и с головой ушла в танец. Танцевала-танцевала, понимая, что в последние дни совершенно не получала от этого удовольствия, но сегодня все играло другими, очень яркими, красками. Музыка отдавалась в душе свободой, она парила, и была счастлива настолько, что не замечала времени, не замечала чужого присутствия.
Мелодия в очередной раз подошла к концу, и она уже было собралась включать ее заново, но неожиданно для себя вздрогнула, слыша аплодисменты. Повернула голову, у двери стоял Илья.
– Привет,– парень улыбнулся.
– Привет,– Вера вприпрыжку направилась к нему,– я занимаю твое время? Ты тоже хотел…,– повернулась в зал.
– Нет, случайно зашел, а тут ты.
– Ясно. Слушай, Илюш, я хотела с тобой поговорить о том вечере.
– Вер…
– Илья, прости, что доставила неудобства, еще и в твой день рождения. Мне очень стыдно…
– Вер,– парень стал серьезнее,– не говори ерунды, очередная глупая туса, ее невозможно сорвать или испортить…как ты? – посмотрел ей в глаза.
– Все хорошо.
– Что с тобой тогда произошло?– взял ее за руку.
– Ничего. Просто какие-то придурки напугали…
Илья сжал свободную руку в кулак, второй же продолжал поглаживать ее ладонь.
– С*ки,– прошипел сквозь зубы.
– Уже все хорошо,– улыбнулась, пытаясь забрать свою руку.
– Почему ты сразу…
– Что бы ты побежал с кем-то разбираться? – недовольно на него посмотрела,– знаю я тебя,– говорила, а у самой дыхание прерывалось. И когда она только научилась так врать?
– Я очень за тебя переживал…очень. И что ты там вообще делала?
– Да к подруге заезжала…лучше бы не заезжала,– поджала губы.
– Понятно. Ты уже закончила.
– Ага.
– Давай тогда переодевайся, я тебя в коридоре жду, пара скоро начнется.
– Я быстро,– коснулась его плеча и убежала в раздевалку.
Глава 20
7 дней спустя. 2 недели до Нового года…
Вытащив из машины большой букет белых роз, Старков направился к парадному крыльцу особняка. Машин было больше пятидесяти. Персональная парковка – территория, не входящая в окрестности особняка, кажется, машины поглотили это тихое, но никак не скромное место.
Взбежав по ступенькам, мужчина прошел внутрь. Хозяева дома стояли неподалеку, встречая гостей. Подойдя ближе, Артем едва заметно улыбнулся, протягивая букет стройной темноволосой женщине. Та любезно приняла цветы, широко улыбаясь.
– Поздравляю,– пожал руку Золотареву.
– Спасибо,– мужчина улыбнулся,– рад, что нашел время.
– Обижаете, Виктор Сергеевич.
– Тебя обидишь. Как же,– хмыкнул, отводя Старкова чуть в сторону. Его взгляд едва коснулся жены, которая, кажется, не заметила их исчезновения, продолжая приветствовать гостей и принимать подарки.
– Сейчас Раевский подъедет, поговорить нужно.
– О чем? Расскажете или на месте узнаю?– иронично улыбнулся.
– Про Олега, а вот, кстати, и он,– мужчины повернулись в сторону входа.
Алмазов лучезарно улыбался, словно собрался на обложку глянцевого журнала. Темно-серый костюм-тройка хорошо скрывал все неладности мужской фигуры. Встретившись с ними взглядом, Олег приподнял бровь, а после сразу направился к жене Золотарева. Его букет принес охранник. Алые розы-гиганты, высота которых превышала рост хозяйки праздника.
– Тиночка, с юбилеем Вас,– поцеловал женщину в щеку, а Золотарев явно напрягся, но виду не подал, хотя Артем сразу заметил в нем некие изменения,– Виктор,– чуть не прокричал на весь дом,– Витюша,– кинулся с объятиями,– поздравляю вас, мой дорогой друг, тридцать лет брака – это вам не шутки,– продолжал любезничать, но выглядело это чересчур наигранно.
Артем убрал руки в карманы, наблюдая за этим представлением.
– Артем, и ты здесь,– переключился на племянника, протягивая тому руку.
– Ага,– проигнорировал жест, замечая на себе вопросительные взгляды. Но Алмазов не растерялся, тряхнул рукой, а после медленно пригладил ей свою лысину,– дядя не стойте долго в дверях, простудитесь,– съехидничал, наблюдая за Алмазовый.
– Какой у меня заботливый племяш, все слышали,– Алмазов продолжал хохмить, но глаза были ледяные.
– А то, не дай Бог, помрете раньше времени,– процедил сквозь зубы, но потом широко улыбнулся.
– Артем,– окликнул Золотарев,– потом поговорим,– Артем кивнул, а Виктор Сергеевич вернулся к жене.
Не успел Старков сделать шаг вглубь просторного фойе, как его нагнал Алмазов.
– Я смотрю, ты времени зря не теряешь,– говорил спокойным тоном, чем-то напоминающим тихое шипение змеи, – Золотарева решил в оборот взять. Не боишься?
– Чего? – перехватил стакан виски у официанта.
– Что мои аргументы ему покажутся убедительнее. Мы с ним давно воюем, но на чужую территорию не посягали, и не посягаем. Ему накладно со мной воевать. Поэтому я спрашиваю еще раз, не боишься, что в итоге останешься один?
– Дядя,– хлопнул того по плечу,– вы пересмотрели криминальной драмы, – глаза излучали наглость и полнейшее спокойствие, голос был весел, – слушай меня внимательно и запоминай, все твои последние сделки, были завязаны исключительно на МНЕ, с тобой уже ни одна уважающая себя собака не хочет иметь дел… Не рыпайся, – сжал алмазовское плечо,– я же тебя живьем закопаю,– все тем же тихим голосом, с широкой улыбкой на лице, но вот подобранный им тон пробирал до костей, облачая страхом.
Алмазов натянуто улыбнулся, явно слегка растерявшись.
– С*ка,– выплюнул зло, передергивая плечом, скидывая с себя старковскую ладонь и быстро шагая прочь.
– И тебе того же,– сделал глоток янтарной жидкости, обдумывая, что неплохо бы выпить еще.
К тому моменту, когда приехал Раевский, Артем успел влить в себя уже более половины бутылки. В принципе, он бы уже давно уехал, но целью его сегодняшнего визита и был этот разговор. Заметив присутствие прокурора, он медленно промелькнул сквозь толпу. Золотарев заметил его движение, и направился на второй этаж, Раевский так же пошел следом.
В кабинете было душно. Усевшись в кресло, раскинув ноги, Артем кивнул только что вошедшему Раевскому.
– Задержали,– недовольно оправдался мужчина.
– Присаживайтесь, Константин Павлович,– Золотарев указал на стоящее неподалеку кресло.
Наступила тишина. Каждый изучающе смотрел на будущих союзников, понимая, что всякий из них, в любое время может порвать другому глотку. Первым заговорил Константин.
– Виктор Сергеевич, прости, что вот так, считай, праздник тебе портим, но другого времени, к сожалению, не нашлось.
– Завтра улетаете?
– Завтра-завтра. Но вы не волнуйтесь, пока меня не будет, мои люди вплотную займутся нашей проблемой.
– Это хорошо,– Золотарёв побарабанил пальцами по столу, переводя взгляд на Артема,– ты что уже накидаться успел?– недовольно приподнял бровь.
– Нет,– Артем, сидел, упираясь локтем в спинку кресла, а пальцами себе в висок. Взгляд был серьезен.
– Ладно,– Виктор отмахнулся, – рассказывай давай, что ты там придумал?
– Все до неприличия просто…
***
Илья стоял на лестнице, ведущей на второй этаж, смотрел на эту собравшуюся толпу, совершенно не понимая, зачем отцу понадобилось собирать все это стадо, большая часть которого была откровенным быдлом.
Где-то вдалеке промелькнул изящный силуэт матери, и парень невольно улыбнулся. Она была сегодня такая счастливая, красивая…это шикарное синие в пол платье, и горящие любовью глаза. Они с отцом полжизни уже вместе прожили и до сих пор не потухли… С этими мыслями в сознании всплыла Вера. Почему-то в память врезались ее красные с мороза щеки, белая шапка с огромным помпоном, и такая заразительная детская улыбка.
– Сынок,– Тина коснулась плеча,– ты чего здесь стоишь? Не нравиться тебе наш с папой праздник?
– Мам,– протянул, словно маленький ребенок,– ну это же ваш праздник, главное, чтобы вы были довольны, я-то тут причем,– коснулся материнской руки.
– Илюш, – вздохнула,– потерпи немного, скоро все разойдутся. Кстати, я думала ты придёшь не один…та девочка, с которой вы танцуете, кажется, Вера…
– Мама, не начинай, мы просто танцуем!
– А мне так не показалось, на вашем последнем выступлении ты…
– Мам!– нахмурился, слегка повысив голос,– Прости, не хотел…Давай не будем…
– Ладно, давай не будем,– женщина улыбнулась, прекрасно понимая, что ее сын, кажется, влюбился.
Именно в этот момент на лестнице послышались шаги. Мужчины вышли из кабинета, что-то бурно продолжая обсуждать. Заметив Тину и Илью – остановились. Золотарев спустился на одну ступенечку, обнимая жену. Его жест был пропитан нежностью, глаза смотрели на нее с таким восхищение, любовью.
Илья посмотрел на родителей, в какой-то степени завидуя их счастью. Но так смотрел не он один, мимолетно его глаза встретились с черными, прожигающими, и не капли не внушающими доверия глазами Старкова. Он так же пристально смотрел на Золотаревых, думая о чем-то своем.
Но самым интересным было то, что каждый из них, сейчас думал об одной и той же девушке.
***
Она сидела посреди комнаты на коврике для йоги. Растянувшись в шпагат, болтала по телефону с подружкой детства. Натали уже пять лет как жила в Москве, и виделись они редко, впрочем, как и созванивались. Но каждая их встреча и разговор были хоть и редкими, но очень меткими. Пересев в поперечный шпагат, Вера громко рассмеялась над очередной историей подруги, она была еще та затейница. Хоть и работала в серьезной государственной организации.
Мардаре была чудо-человеком, и всегда понимала Веру. У них это было обоюдно на каком-то внутреннем интуитивном уровне. За все годы своей дружбы они ругались лишь пару раз, их часто пытались поссорить, но, к счастью, их дружба всегда была сильнее различных сплетен и «подножек».
– Ну ты даешь, так и сказала?
– Конечно. Кстати, что у тебя там с учебой?
– Так же, как и у тебя с работой, полный провал. Надо дописать курсач, доделать экзаменационный номер…дел куча, а я…я как всегда.
– Ну, я в тебя верю,– засмеялась.
– Я в себя тоже. Как у вас с Андреем?
– Думаю, что еще месяц, может два…и наши отношения закончатся.
– Может не все так плохо?
– Может. Я уже не знаю, что эти мужикам нужно…меня словно сглазили, что не парень, так: «я не готов для серьезных отношений»…
– Все будет хорошо, верь мне!
– Верю, Вера.
Девушки вновь рассмеялись, но даже через свой смех она отчётливо услышала это копошение за дверью. Кто-то скребся в дверь. Кораблева обернулась в сторону прихожей, быстро поднимаясь на ноги. Замерла в проеме комнаты, бледнее от ужаса.
– Вер? Ты чего замолкла?
– Ко мне кто-то в дверь ломиться,– прошептала, крадясь к входной двери.
– Вызывай полицию, слышишь.
– Да,– шепнула, но больше на автомате. За дверью затихли.
Сердце билось, как сумасшедшее. В кровь будто вылили бочку адреналина, в ушах противно звенело. Набрав воздуха, Кораблева прижалась спиной к стеночке, неясно, чего ожидая. Возможно, они уйдут, те, кто там, за дверью. Может быть, это ошибка. Или ей вообще показалось…
Ладошки вспотели. Прошло минут пять, и она уже почти успокоилась. Но за дверью опять закопошились, она еле успела зажать рот рукой, чтобы ликвидировать свой всхлип. Дрожащими руками набирала полицию, как по ту сторону посыпался отборный мат. И этот матерящийся голос был до боли знаком. Нахмурившись, она пересилила себя и посмотрела в глазок. Видно было не очень, но по мелькающему пальто, и воплям за дверью, она была на сто процентов уверена – это Старков.
Повернув защелку, Вера нажала на ручку и толкнула дверь.
Артем, прижимающийся плечом к стене медленно поднял на нее взгляд.
– Не понял,– нахмурился, слегка кивнув головой, словно она у него сейчас отвалится,– Ты тут откуда?
– В смысле? – сложила руки на груди.
– Я не понял, что ты делаешь в моей квартире?
– Это моя квартира, Артем,– помахала ладонью у него перед лицом, но он даже не шевельнулся. Затуманенный взгляд устремился вглубь квартиры.
– Серьезно?
– Ты пьян?
– Я трезв, как стекло,– отодвинул ее в сторону, всучая свое пальто,– я у тебя посплю немного.
– Артем…,– но он, словно ее не видел, прошел мимо, направляясь в комнату. Уже на ходу снимая пиджак и растягивая рубашку.
– Артем,– Вера растерянно пошла следом,– это моя постель,– повышает голос, но Старков уже лежит лицом в подушку,– моя,– шепчет, сжимая в руках его пальто.
После разговора с Золотаревым и Раевским Артем сразу хотел уехать домой, но эта немая сцена между Золотаревым и его женой, слегка его выпотрошила. Спустившись вниз, он выпил, наверное, еще с бутылку виски. Пил, ходил курить, даже с кем-то разговаривал. Было гадко. В голове бились противоречия, «нельзя» пересекалось с «можно» и наоборот. Запреты катились к чертям, а привязанность и симпатия сжирали плоть и душу.
Верку он не видел семь дней. Сам не понял когда, но, кажется, начал считать дни. В день их последней встречи у него было просто прекрасное настроение, что давно уже стало редкостью. Это странное утро, словно подтасовало карты, путая мысли. Все смешалось. Его безразличие превратилось в интерес, дикое желание. Именно желание.
Как ее можно не желать? Она красивая…очень красивая. Он хотел ее, но оттолкнул, оттолкнул, потому как понимал, что для нее все это быстро превратиться в ад. С ним она еще сильнее прочувствует боль, а может, поймет, что все, что было до этого, всего лишь пародия на страх и отчаяние. Только вот все эти размышления всегда приходили к одной, кажется, уже неизменной точке, он думает о том, что будет лучше для нее, хотя раньше он всегда думал лишь о том, как будет лучше для себя...
Проглотив залпом еще одну стопку, но уже водки, он, незаметно для всех, покинул имение Золотаревых. Медленно вырулил на дорогу, и уже на бешеной скорости поехал в город. По дороге позвонил Леха, предлагая съездить в «Наслаждение» – мужской закрытый клуб, что, впрочем, было ему сегодня только на руку. Упившись там до потери пульса, они с Калининым разъехались по домам. Только вот в отличие от Артема, Алексей уехал к себе домой.
Артем петлял по городу, злился. Хотя нет, ему было все равно. Такое количество алкоголя полностью отключило мозги, позволяя не думать, не чувствовать, не переживать…Но он нагло врал. Врал сам себе. В голове трезвонило одно и тоже имя – Вера, Вера, Вера. Вера, которая боится, Вера, которую хочется оберегать, Вера, которая сводит его с ума…
Отрубился он ненадолго. Прошло примерно около двух часов. Открыв глаза, и начиная понимать, что вновь находится в квартире Кораблевой, слегка прифигел, потому как он точно помнил, что приезжал к себе домой, только вот почему-то дверь не открывалась. Тряхнув головой, сел на кровать, понимая, что совершил огромнейшую глупость. Как он мог сюда приехать, помнил лишь то, что постоянно думал о ней, пил с Калининым в клубе. Но мысленно был здесь, рядом с ней…и это до чертиков его пугало.
В квартире было тихо. Накинув на плечи пиджак, Артем вышел из квартиры, не рассчитал силы и слегка хлопнул дверью.
Но Вера и так не спала, ей казалось, что она через стены слышит его рваное дыхание. Ну храп она точно слышала…
Поднявшись с Алькиного дивана, Кораблева закрыла дверь на ключ, возвращаясь в комнату. Тело подрагивало. Они не виделись неделю, а ей казалось, что прошла вечность. Все эти дни она так ждала встречи, так хотела его увидеть вновь. Но его не было. Он не звонил. И она была уверена, что и не позвонит. Мама, разговаривавшая с ней по телефону, почти сразу поставила ей диагноз, как только услышала этот обреченно-упаднический голос, было так странно… Двадцать четыре часа в сутки она думала об Артеме, до сумасшествия желала увидеть его в толпе, прекрасно понимая, что это полный бред…он стал ее наваждением, зависимостью…
Отодвинув тюль, Вера выглянула в окно. Машина Артема все еще стояла у подъезда. Ее ярко освещал уличный фонарь. Выдохнув, Кораблева сходила на кухню, заварила чай, выпила его, даже съела пару яблок, хотела себя отвлечь, но все эти мелкие телодвижения не избавляли ее от этих пленительных мыслей. Вернувшись в комнату, вновь посмотрела в окно, удивляясь тому, что машина так и продолжает стоять под окнами.
Сама не ведая, словно поддалась чему-то внутреннему, сильному, она быстро накинула куртку, решая спуститься вниз. Вот привычно под ногами хрустнуло стекло, подростки вечно выбивают лампочки в подъезде на первом этаже. Видимо им это доставляет такое удовольствие, что невозможно сдержаться. Открыла тяжёлую дверь парадной, которая мерзко скрипнула, стоило отодвинуть ее в сторону. Выдохнула, сжимая руки в кулачки.
Ошибка это все… Очередная ошибка. Замерла у большого чёрного внедорожника, тонированные стёкла не давали понять, что происходит внутри, но она с полной уверенностью в своих действиях дернула дверь внедорожника с водительской стороны.
Артём сидел, запрокинув голову на подголовник, руки крепко сложены на груди, глаза прикрыты. Спал.
Вера замерла, наблюдая за его ровным дыханием. Вопрос «почему он не уехал» уже не тревожил. Слишком ее подкупила эта картина. Он такой расслабленный, и, кажется, уже родной.
Дотронулась кончиками пальцев до его плеча, и Артём в ту же секунду распахнулся глаза, упираясь в неё взглядом. Его глаза. Тёмные и такие завораживающие глаза, если присмотреться, в них можно было увидеть огромный, опаляющий все на своем пути взрыв. Теперь они не казались колючими или злыми теперь, они, как и он сам, были самыми родными на земле.
– Пойдем домой,– выдохнула в морозный воздух и протянула ему свою ладонь.Артем только кивнул.
Шагая по ступеням подъезда, они молчали. Наверное, от этого каждый шаг отдавался в ушах грохотом... или же это биение сердца?
Вера торопясь открыла дверь, проходя внутрь квартиры, Артём зашёл следом; в прихожей царила ночь. Кораблёва замерла, чувствуя его дыхание. Он был близко, так близко, что воздуха между ним почти не было. Его пальцы пробежали по ее волосам, вызывая дикую волну мурашек. Съёжилась, прикусывая губы.
