Текст книги "Все изменится завтра ( СИ)"
Автор книги: Мария Высоцкая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц)
Глава 5
Тихая ночь.
Артем щелкнул зажигалкой, освещая часть своего лица в темноте. Вдохнул дым, безразлично смотря вниз. Ресторан сегодня был переполнен, на стоянке то и дело, одна за другой парковались автомобили.
Машинально взглянул на часы – ждал новостей от Михи, который сегодня задерживался. Еще один безразличный взгляд на подъехавшее авто – ничего нового: богатенькие уроды с «куклами» под ручку. На таких удобно зарабатывать, каждый хочет казаться благодетелем перед молоденькой пигалицей, раскошеливаясь с каждым разом все больше. Идиллия. Вот он, фундамент ресторанного бизнеса – чокнутые девицы, желающие жрать устрицы.
Уперся взглядом в кованые ворота, которые плавно разъехались, впуская на территорию еще одну машину. Обычная «Тойота» рядового посетителя. Такие пьют вино за тысячу рублей, но все равно хотят казаться королями жизни. Хотя… кто они, эти короли, да и есть ли вообще?
Невольно вспомнил о Золотареве. Они созвонились сегодня утром, чтобы договориться о встрече. Короткий разговор в холодных тонах. Встречаются сегодня, в пять утра, точнее уже завтра. Чем закончится эта встреча, Артем не представлял, надеялся лишь на то, что хоронить после их разговора никого не придётся. Григорян не в счет. Он себе сам билет на тот свет прописал. Давно уже нарывался, методично, вот и достучался до Бога, видимо…
Артем скривил губы в улыбке, а подъехавший водитель распахнул пассажирскую дверь «Тойоты». Старков замер.
Стоило только светловолосой девушке вылезти из машины, он сразу понял – это она. Вера. Он запомнил ее имя. Запомнил, и теперь до безумия хотел забыть – ее, имя – все.
Артем затушил сигарету. И скрылся за массивной черной дверью.
Сплошная неприятность. Недоразумение.
Тепло помещения кинуло в мимолетный жар, который растворился так же быстро, как и появился на свет. Внутри бушевало что-то странное, очередная беспричинная вспышка ярости. Вот только на кого она направлена? На эту девицу или же него самого?
Мужчина быстро сбежал по лестнице, останавливая по пути официантку:
– Выпить принеси, – сжал женское запястье сильнее, чем намеревался. Сразу же разжал, осознавая это.
Внутри Артем оставался спокоен. Где-то даже безразличен. Медленным, почти ленивым шагом, вышел в зал. Стал возле барной стойки, опершись о нее спиной. Официантка подала бокал, из которого он сразу же сделал глоток, убирая одну руку в карман брюк. Делал вид, что наблюдает за посетителями, на самом же деле искал ее.
– Здорово, я тебя в кабинете ищу. – Миша сел на барный стул, пожимая Старкову руку.
– Скучно, – ухмыльнулся, продолжая неотрывно смотреть в зал.
– Ща. – Рагозин залпом выпил содержимое поставленной перед ним рюмки. – По бумагам все хорошо. Можно начинать.
– Отлично. Нужно собрать на нее досье, – понизил голос, встречаясь с Верой взглядом.
– На кого? – Михаил не без интереса направил взгляд в ту же сторону, что и Старков. – Это же та девчонка… что она тут делает, еще и с журналюгой?
– С журналюгой?
– Да, это Ребров, гадкий тип, пишет все, что попадается под руку.
– Она же не дура.
– Ну, знаешь, деньги…
– Дороже жизни?
– Тема, она тебя видела.
– Я знаю.
– Честно говоря, я был уверен, что ты ее того…
– Чего? – улыбнулся, но от этой улыбки Мишке стало не до смеха.
– Ну…
– Ты совсем уработался?
– Извини.
– Собери досье. Я заплачу.
– Мы же друзья.
– Я заплачу, – поставил стакан и, развернувшись, вышел из зала.
– Дебил ты, Миша, – пробубнил себе под нос Рагозин, опрокидывая еще одну рюмку.
Вера, как сумасшедшая вылетела из ресторана, вбирая в себя как можно больше весеннего воздуха. Димка выбежал следом, накидывая по дороге пальто.
– Вера, ты куда? Что случилось? Вера?
Кораблева, стремительно шла прочь, минуя Димкину машину, желая как можно быстрее оказаться подальше от этого места.
– Вера! – Дима нагнал ее, хватая за руку.
Из сознания вырвался крик, она закричала что было сил, потому что сейчас видела перед собой не Реброва, нет. Сейчас она словно вновь была там.
– Не трогай меня, – бросила в лицо, – убери руки! Дима, убери руки, – сказала уже тише, понимая, кто перед ней.
– Вера, что это было? – Его озадаченный взгляд не смутил, скорее разозлил. Но злилась она на себя, Димка же ни в чем не виноват. Ни в чем.
– Прости, там был человек, я не хочу его видеть, – прикусила костяшки пальцев, – прости, – шепнула, – мне лучше уехать.
– Я отвезу, – вновь взял ее за руку, – вернемся в машину.
Вера кивнула, робко пошагала следом. В машине она полностью ушла в себя, смотрела на дорогу. Успокаивалась.
– Кто этот человек, которого ты не хочешь видеть? – бросил Дима в тишину, его голос был подобен раскату грома.
– Это не очень хороший человек, не думаю, что тебе стоит с ним встречаться.
– Вера, – Димка передернул плечами, – ты с ума сошла? Я тебя не оставлю, слышишь?! – Он остановил машину, хватая ее руки. Крепко сжал в своих ладонях. – Ты дорога мне, понимаешь? – слегка тряхнул ее, пытаясь прорваться сквозь паутину мыслей.
– Дима, – пропищала отчаянно, – прости, дальше я пешком, – вырвала руки, быстро выходя из машины.
Димка выскочил следом.
– Вера, стой! Вера…
– Уезжай домой, Дим! Пожалуйста, – со слезами и криком,– езжай домой, – зажала рот ладонью, – уезжай же! – едкий крик, и слезы. Стук каблуков – все по нервам. Тусклое освещение, сумбур мыслей, от которых уже тошнит. Заворачивает за угол, понимая, что до дома ей еще километров пять. И вновь отчаяние. Оно глубокое. Пугающие. Она словно брошенный ребенок. Губы подрагивают. Очередной финиш. Опустошение.
Прильнула спиной к холодной стене дома, медленно съезжая по ней на землю. Закрыла голову ладонями, в хаосе сгребая растрепавшиеся волосы в хвост.
Щелчок. Она слышала отчетливый щелчок. Чье-то присутствие. Тихое шуршание. Открывает глаза, но перед ней никого, но стоило повернуть голову чуть в сторону, а там он. Снова. Подобно ей, плотно прижимается спиной к холодному бетону, только стоя. Курит. При каждой затяжке лицо освещается тусклым оранжевым светом.
– Что ты тут…? – начинает икать от собственных слез.
– Удостовериться, что ты не дура. Ребров…
– Не трогай его, – Вера подскакивает на ноги, равняясь со Старковым, их разделяет пара сантиметров, – слышишь?! – вцепляется в кожаную куртку. – Он не в курсе. Ничего не знает, – повышает голос, – слышишь! – сильнее сжимает пальцы.
– Руки, – в одно движение скидывает с себя ее руки, – убери, – зло усмехается, – и больше никогда не смей так делать.
– Или что? Убьёшь, да?
Смотрит на нее сверху вниз. Между ними все еще пара сантиметров, он скинул ее ладони, но она не отошла, не шелохнулась. Так и осталась стоять там. Близко, почти лицом к лицу.
– Мерзко. Ты мерзок, – прикусывает губы, – такие как ты… – прикрывает глаза.
Артем больше не смотрит на нее. Он уходит. Уходит без единого слова. Она отчетливо слышите его шаги. Скрип шин, звук уезжающей машины. Наступает тишина.
Глава 6
Пять утра.
Как и договаривались. Город еще залит тьмой, короткие солнечные лучи лишь слегка трогают отдаленные уголки неба. Словно дети, дотягиваются короткими ручками. Весенняя прохлада. Утренний морозец, покрывший мелкие лужицы тонким слоем льда.
Артем подошел к стеклянной двери, касаясь ручки. Охранник, стоящий по ту сторону, среагировал молниеносно. Открыл дверь, пропуская Старкова внутрь.
Золотарев сидел за первым столом от бара, перебрасываясь короткими фразами по телефону. Увидев Артема, мужчина кивнул на стоящий по другую сторону стола стул.
– Виктор Сергеевич, – подал руку.
– Садись. Вижу, невтерпеж тебе, выкладывай. О чем хотел поговорить? – Официантка принесла две чашки кофе.
– Про груз, про Григоряна, Аню...
На последних словах Золотарев поднял на него взгляд, оставляя свою чашку кофе.
– Это он ее?
Артём кивнул.
– Ты же понимаешь, что он теперь труп?
– Понимаю, и готов предложить помощь.
Виктор задумался на пару секунд, смерив Старкова хмурым взглядом .
– Зачем она мне, помощь твоя?
– Чтобы остаться в этом деле чистым.
– И чего ты хочешь взамен?
– Кто вывез груз?
– Дядя твой.
Кофе они пили в пустом кафе, на окраине города. Время близилось к шести. Наступало утро. Помещение пропиталось мраком и тишиной ночи, но даже эта проникновенная тишина, после слов Золотарёва стала громкой. Острой, разрывающей барабанные перепонки.
Внутри проснулся давно уже спящий огненный вулкан. Артём положил ладони на край стола, слегка откидываясь назад, настолько, чтобы полностью разогнуть локти .
– Олег?
– А у тебя их несколько?
– Зачем ему это?
– А ты напряги мозги и подумай, ты Олегу отказал, корректно, но отказал. А Алмазов не привык к отказам. Он тебя вырастил, – усмехнулся, – выкормил, а ты работать с ним дальше не захотел.
– Не захотел…
– Видишь, – сделал глоток, – а ты на меня думал. Знаю, что на меня, джигит вон как расстарался, – хмуро, – дочь мою убил. Вижу, не удивился, что Анечка – дочь моя. Все знаешь… так вот, и я знаю, что ты к ее смерти отношения не имеешь. Я тебе не враг, хоть ты и хочешь так думать. Твой враг гораздо ближе. Кровный враг.
Удивили ли слова Золотарева? Скорее нет. Он и сам уже давно думал что-то подобное. Последний год они все чаще расходились с Алмазовым во мнениях. Что-то подобное было ожидаемым, ожидаемым, но все равно бабахнуло, как гром, среди ясного неба. Отставил чашку и направился к выходу из кофейни.
Пальцы сжимали брелок от БМВ, перекатывая тот по ладони. В машине первым делом закурил. Выкурил две сигареты подряд, безэмоционально глядя в одно точку. Решал для себя, что делать дальше. Важное решение, определяющее всю дальнейшую постановку дел. Завел машину, медленно встраиваясь в поток появившихся на дороге машин. Уже двадцать четыре часа без сна, но ни в одном глазу. Бодрствовал. Так мало времени, такой короткий срок, а сделать еще нужно многое.
Если Олег так осведомлен о его делах, значит, среди своих есть стукач. Первая мысль – Семен. Он с дядей с самого начала. С самим Артемом работает последние три года, и все три года, между ним и Алмазовым зреет конфликт. Семен – идеальная кандидатура, но это слишком предсказуемо. И Олег это понимает. Значит, кто-то другой…
***
– Что с тобой происходит! Как корова на льду, соберись уже! Тяни носок, выше, четче. Что ты как курица на насесте? – громкий крик, закладывающий уши. Эмоции на пределе.
– Черт,– остановилась, переводя дух.
– Что ты встала, En avant, пошла нога. Молодец! – Удар в ладоши.
Пульсация. Жгучая боль в содранных коленях, отвратительное ощущение. Боль, сквозь слезы, чтобы парить. Чтобы жить. Легкое движение руки, от бедра, скольжение тыльной стороны ладони по лицу, выходящее в прямой локоть. Прыжок, продвижение за стремящейся вперед ногой…
На грани, каждый поворот, шорох, все через призму чертовых мыслей… Мыслей о победе, силе духа… выстреле. С детства вариться в этих рассуждениях, с детства закаляет себя, через боль, слезы. Каждый шаг – это уже победа. Каждый промах, даже самый мелкий, дикое, бешеное поражение. Не просто проигранная битва – целая война. Бессонные ночи, изнуряющие тренировки, натруженные мышцы, не желающие работать. А работать надо, ради себя, ради цели, ради будущего. Раскатистый выстрел. Падение. Вставшие в глазах слезы. Поворот, прямая нога. Плие… падение. Невозможно.
– Соберись! Это грация? Это смерть! Бездарь, ты бездарь,– порождающий тошноту крик. Горечь на закусанных губах.
Набраться сил. Чуть-чуть. Собраться. Руки в кулаки и вновь – в бой. С открытым сердцем, душой. И все по кругу. День-ночь, не важно. Не имеет смысла. Есть только она и танец. Боли нет, как и усталости.
Только работа. Вперед, для себя. Ради себя. До полного истощения.
– Плохо Вера, о чем ты думаешь? Техника отвратительна… с такими темпами ты районный конкурс не потянешь, не то что всероссийский.
– Алла Николаевна, я соберусь, дайте мне минуту, я обещаю, – с надеждой в голосе.
– Иди домой. Сегодня ты уже показала все, на что способна.
Громкие шаги, они пятикратно отдаются в ушах. Прижимается спиной к зеркалу, подтягивая колени к себе, упирается в них лбом. Опять поражение. Опять эта боль, потерянность…
Апрель...
Вечерело.
Выкрутив руль. Мужчина свернул на подъездную дорожку огромного четырехэтажного особняка, светящегося, словно новогодняя елка.
Пальцы ввели код безопасности, а мозг снова колыхнулся от Алмазовской паранойи и безумного желания себя обезопасить. Но ведь если кому-то сильно понадобится лишить его жизни, он не побрезгует скинуть на дом бомбу и дело с концом. По крайне мере, сам бы Артем сделал именно так, ввиду отсутствия других вариантов. Думал так и сам удивлялся, насколько обыденной стала его жестокость. Правда, его враги, как и он сам, привыкли тихо-мирно копошиться в кустах, поджидая лучшего момента, чтобы укусить.
– Артемий, – Олег Эдуардович обнял племянника, встречая того в гостиной , – давно не заходил. Я уже начал забывать, как ты выглядишь.
– Дел куча.
– Понимаю. Идем за стол, Лариса ужин приготовила.
Отпив из бокала минеральной воды, мужчина остановил пристальный взгляд на Алмазовской жене. Рыжеволосая, худая, на пять лет старше его самого. Банально и пошло – вот все, что приходило в голову. Глупая, но расчетливая, она появилась так неожиданно, впрочем, также неожиданно захомутала дядю, успев при этом забеременеть. Не прошло и двух лет, как бывшая маникюрша, стала владелицей салона, и женой уважаемого господина Алмазова.
Хмыкнув, Артем поймал на себе слегка недовольный взгляд Олега, но с успехом тот проигнорировал. Он никогда не считал нужным относиться к Ларке с уважением – шлюха она и есть шлюха, только эта оказалась умнее других.
– Артем, ты даже не притронулся к еде, – Лара поджала губы, растерянно глядя на полную тарелку, – не вкусно?
«Боюсь отравиться», – крутилось на языке, но, не желая портить этот концерт, Старков лишь улыбнулся, сдержано покачав головой.
– Все прекрасно, аппетита нет.
Над столом повисла тишина.
– Ты хотел поговорить, – внимательно посмотрел на дядю.
– Хотел, – Олег поднялся из-за стола, – пошли в кабинет.
Старков по-хозяйски распахнул дверь Алмазовской обители, проходя внутрь.
– Груз нашел?
– Нет. Как в воду… – повертел в руках бронзовую статуэтку, до этого мирно покоившуюся на книжной полке.
– Я тут пробил по своим каналам. Знаю, – выставил ладонь, – ты не любишь, когда я помогаю, но я нашел ваш груз.
А вот и он, первый звоночек благотворительности и бескорыстной помощи. Артем никак не отреагировал. Только больше убедился в Золотаревской правоте.
– Даже спасибо не скажешь?
– Спасибо, – хлопнул ладонью по спинке кожаного креста.
– Ты не передумал? Я все еще надеюсь, что ты примешь верное решение.
– Я остаюсь при своем первоначальном мнении. Мне хватает того, что у меня есть.
– Не верю.
– Как хочешь, твое дело.
Конечно, Артем врал и хотел большего, большего, совершенно не зависящего от Алмазова. Он был искренне ему благодарен за свой старт. За возвращение к жизни, но дальше – их дорожки расходятся.
– Я всегда готов тебя поддержать, встать на твою сторону. Но играть по твоим правилам, ты не обессудь, не буду. Вырос.
– Ну, я и не настаиваю. Ты сам ездил на встречу с Золоторевым?
– Сам.
– Будь с ним осторожен. Он старой закалки и…
– И я справлюсь. Не первый раз, не первый год, – пропел Артем, убирая руки в карманы.
Олег кивнул.
– Я пойду? – посмотрел в сторону двери.
– Конечно.
Глава 7
Май.
Шла на остановку. Каждое движение, скрип, шорох – все наотмашь било по нервам. Она стала дерганым параноиком.
Договорилась сегодня встретиться с Алькой. Плохая была идея. Не готова она для душевных бесед. А они будут. Знала, что будут. Подруга уже давно намекает на это, но пока терпит. Терпит ее духовное отсутствие в физическом присутствии. Догадывается. Возможно, даже что-то знает. Но это неважно, сейчас совершенно неважно…
– Привет, – Алька поцеловала Кораблеву в щеку, – проходи, – шире распахнула дверь прихожей.
– Привет, я тут тебе торт приперла.
– Это хамство с твоей стороны, притащить торт, зная, что я на диете.
– Это забота. Тебя ветром уже сносит, – скинула туфли, следуя в кухню.
Свиридова выдвинула вытяжку, прикуривая сигарету. Кухня слегка наполнилась запахом дыма и шумом.
– Вер, ты с работы, что ли, уволилась?
– С чего ты взяла?
– Я заходила пару дней назад…
– Уволили. Им не понравился мой самовольный недельный отпуск.
– Оно и к лучшему, – стряхнула в раковину пепел, – я тоже без работы, в клубе третий день менты. Григорян в тачке на выезде из города подорвался. – Вера, размешивающая кофе в кружке, замерла, поднимая на Альку глаза. Прекрасно понимая, кто подорвал этого Григоряна. – В общем, клуб закрыли, персонал разогнали. Теперь придётся новую работу искать. В «Наслаждение» говорят, танцовщицы нужны.
– Это же мужской клуб, ты уверена, что идея хорошая?
– Уверена, если ты сейчас про секс за деньги, то это там только по согласию. Я буду только танцевать.
– Ага, главное, чтобы они об этом не забывали, – поджала губы.
– Блин, начали за здравие, а закончили за упокой, думаю, отдохнуть нам подруга надо, оторваться. Потанцевать, – похлопала ресничками.
– В клуб я не пойду.
– Пойдешь, Реброва своего зови, – подмигнула, – а я, так и быть, Ромочку.
– Аля!
– Что Аля? Тебе что пятьдесят лет? Я тоже думаю, что меньше. Да и Ромочке встряска не помешает.
– Ну, если только Ромочке. Не знаю, ничего не получается, номер горит, время уходит. Не могу собраться, не могу…
– Соберись. Ты лучшая! Это меня со второго курса отчислили, за неимением таланта, – рассмеялась, – а ты у нас звезда. Тебе просто нужно немножечко отдохнуть, завтра, чтобы в восемь была у меня.
***
В восемь Кораблева не приехала. Явилась уже к одиннадцати прямо в клуб. Затянул ее домашний скандал. Все нервы вытрепал. Очередная тысяча упреков, в обрамлении грязных оскорблений. Отец же сие действие не прокоментировал. Закрылся в кабинете, и взятки с него гладки. Диссертацию пишет… главное, не шумите. Не тревожьте. А так, хоть поубивайте друг друга.
Присела на диванчик, целуя Алю в щеку. Свиридова уже прилично поднакидалась, сжимая пальцами бокал шампанского.
– Ребров твой, – недовольно взглянула но Ромочку, в компании молодого человека, ни капли не похожего на Димку.
– Не мой он.
– Да похер чей! Дела у него, видите ли, – скривила губы, – из-за него теперь Ромео мой с этим приперся. – Брезгливо взглянула на стоящего напротив парня. – Вадик этот ... меня от него тошнит
– Да ладно тебе.
– Ой, ты его просто не знаешь. Если бы за дебилизм давали Оскар, он бы был стократно номинированным победителем.
– Вера, – Вадик улыбнулся мартовской улыбкой, – выпьем за знакомство?
– Не пьёт она.
– Я не тебя, Свиридова, спрашивал.
– Я, правда, не пью.
– Брось, пару глотков.
– Ой, Верещагин, если думаешь, что Верка перед тобой ноги раздвинет, катись сразу нахер! – выплюнула в пьяном угаре Алька. – Пошли, Верунь, потанцуем, в яму этих идиотов, – шепнула на ухо, хватая Веркину руку.
– Пошли, горе ты моё ... пьяное, – по-доброму улыбнулась подруге.
Безумных, да даже просто веселых танцев не получилось. Настроение так и не появилось, поэтому Вера отстранённо наблюдала за происходящим, а в середине вечера и вовсе потеряла подружку, изредка замечая ту с различными знакомыми. Лично Вера их не знала, но в том, что это бесчисленные знакомые общительной Али, не сомневалась.
Скучающе присела на диванчик в холле. Хотелось слегка отдохнуть от грохочущей музыки. Голова раскалывалась. Вытянула ноги, довольно запрокидывая голову назад. Пора домой…
– Скучаешь? – голос Вадика раздаетсяся неожиданно. Действительно начинает нервировать. Хотя сейчас, наверное, оказывается как никогда кстати. Вперемешку с усталостью, где-то внутри, в Вере кипит злость на Алю, себя, и все вокруг нее происходящее.
– Скучаю, пойдём выпьем. Предлагал же! – Отчего-то именно сейчас это предложение оказывается самым верным, правильным. Выпить, расслабиться, утонуть в ощущениях, хоть на секунду отрешиться от эмоций.
В баре Вадик умело разыгрывает из себя сомелье с двадцатилетним стажем, предлагая все новые и новые варианты напитков.
– На твой вкус. – Она махает рукой, проявляя безразличие.
– Окей. – Вадик отворачивается к бармену, начиная что-то с ним бурно обсуждать.
Вера же в это время присаживается на барный стул, закинув ногу на ногу, нервно покачивает ступней. Ее стройные ножки не уходят от похотливого взгляда нового знакомого, который, наконец, подносит ей коктейль, предлагая выпить на брудершафт. Не раздумывая, Кораблёва соглашается, осушивая бокал в несколько глотков.
– Вкусно, – улыбается, до сих пор ощущая на языке вкус малины. Кисло-сладкое наслаждение. Облизывает губы, неожиданно ощущая на них неприятный поцелуй. Толкает Вадика рукой в грудь, щуря глазки.
– Полегче, – без улыбки.
– Прости, я думал, ты не против.
– Я против.
– Я же сказал, прости, – сплетает их пальцы, – ты просто очень красивая,– подмигивает.
– Спасибо,– приторно улыбаясь, выдирает свою руку из его лап, слегка неуклюже спрыгивая с барного стула.
Как только ноги касаются пола, то перестают ощущать хоть какое-то равновесие. Цепляясь за стойку, доползает до арки, ведущей в холл, именно в этот момент перед ней словно из ниоткуда вырастает стена. Вера упирается в нее ладонями, растопырив пальцы.
– Идём, – голос Вадика басит над ухом, руки слегка сдавливают плечи и толкают в противоположную от выхода сторону.
– Мне плохо, – стонет, накрывая лоб ладонью, – мне так плохо.
– Сейчас дорогая, сейчас будет хорошо, – тихий, почти ласкающий голос.
Запрокидывает голову, мгновенно оказываясь прижатой к стене
Неоново-синий цвет разбавляет мрак коридора, но даже в нем все кажется двояким. Глаза не ловят фокус. Туман. Полная потерянность. Чувствует на себе руки, они жадно лапают ее тело. Мокрые, противные поцелуи… мерзко. Пытается сопротивляться, но тело ее не слушает. Упирается ладонями. Хочет оттолкнуть его, но сил нет. Сил нет, а его руки задирают на ней юбку. Мозг, находящийся в прямом сознании стонет от происходящего ужаса, посылает сигналы спасения, но тело не реагирует. Из глаз начинают катиться слезы, ощущение полной безысходности накрывает волной.
Куда она опять ввязалась, почему ей ТАК везет на неприятности?!
– Пожалуйста, перестань, перестань, – с надрывом, но голос тих. Не получается кричать. Ничего не получается. Она словно вата.
Вадик сильнее вжимает ее в стену, отодвигая полоску трусиков в сторону, когда чья-то рука, одним резким движением откидывает его в сторону. Парень валится на пол, не совсем понимая, что произошло.
Вера, как желе, стекает по стене, садясь на пол. Завязывается потасовка, в результате которой ее несостоявшегося любовника пинками выводят из клуба.
Артём присаживается перед ней на корточки, легким движением откидывая с ее лица волосы.
– Нормально с тобой все?
Не дождавшись ответа, хватает пальцами за подбородок, поворачивая ее лицо к себе.
– Глаза открой! – Вера послушно исполняет просьбу, а Артём гневно отпускает свои пальцы. – Наркотня чертова, – поднимается, поправляя джинсы.
– Я не наркоманка, – доносится хриплый голос. – Я выпила всего один коктейль, всего один, – начинает рыдать.
Убрав руки в карманы, Старков замирает, раздумывая пару минут. Решение даётся ему с трудом, но переборов нежелание, он, словно куклу, поднимает Веру на ноги, волоча за собой.
– Какого ты вообще свалилась но мою голову?!
Буду очень рада вашему мнению о главе в комментариях! С любовью, Ваша Маша)*
