Текст книги "Жаждущая против бесчувственного. Как стать счастливой! (СИ)"
Автор книги: Мария Казакова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 30 страниц)
Счастье
Я снова любовалась закатом удивительной красоты. И снова мои ноги подкашивались, а душа волновалась от бурных чувств, что бушевали в груди. Но на этот раз Дариан не проходил мимо, не узнавая меня и оставаясь безразличным. Он стоял рядом и мягко сжимал мою ладонь.
Комната, объятая теплым светом, заходящего солнца, казалась душным пристанищем влюбленных, где нет времени и невзгод. Были только мы и ощущение нашей близости, что накалилось до предела.
Больше Дар не позволил мне смотреть по сторонам и развернул к себе, притянув за талию. Да, красота заката сегодня проигрывала на фоне подобия Творца с золотыми волосами, которые частично окрасились в багряный цвет. Его лицо для меня сияло.
Я хотела что-то сказать, но не находила слов. А ему достаточно было молчать вместе со мной и шаг за шагом медленно вести на нагретое солнцем ложе. И если я неловко спотыкалась или замирала в нерешительности, он с некой долей раздражении, нетерпеливо срывал короткие, страстные поцелуи с моих губ, и тогда мне самой двигаться хотелось со страшной силой.
– Ты дрожишь, – расслышала я его тихий шепот.
– А тебя трясет, – зарылась я руками в его волосы, чувствуя, что ноги уже не касались пола, так как я была подхвачена окаменелым.
– Слишком долго ждал, – отозвался Дар, расстегивая пуговички на моем сарафане, что в данный момент явно был лишним. И делал он это совсем неординарным способом – рывками. Материя трещала по швам, но звук не отрезвлял, а только подливал масло в огонь.
Ответ вырвался стоном, ведь горячие руки добрались до голого тела и воспламенили его.
– Когда все началось? – не зная, зачем, задалась вопросом я, раскрывая свои объятья и прижимая к себе окаменелого, что навалился сверху, скрывая от всего света.
– Когда я тебя купил, – невероятно нежно ответил Дар, целуя мои изгибы с такой прытью, что я невольно попыталась прикрыть обнаженное тело руками, стыдясь нашего безумства и своей открытости. На что получила осуждающий взгляд изумрудных глас с всполохами искр, и мои руки невозмутимо прижали к кровати у меня над головой.
– Какая некрасивая сказка, – выдохнула я, широко распахнув глаза, ощущая его легкие касания, что сводили с ума и заставляли выгибаться навстречу, прикрывать сломленные негой веки и хвататься за остатки разума.
– Тогда давай сделаем эту сказку самой невероятной, – сладко произнес любимый…нет, не окаменелый, а просто мужчина, чьи волосы сплелись с моими, чьи глаза с обожанием и восхищением взирали на захваченную в добровольный плен меня, чье дыхание, как и мое, вырывалось урывками и чье тело жаждало соединиться с моим.
– Только пообещай, что наутро не превратишься в тыкву, – перед самым опасным и волнующим прыжком в воду взмолилась я.
– Обещаю, – прочувствовала я бьющиеся в моем сердце слова и отдалась сильным и уверенным движениям Дариана, теряя себя с каждым его зовом: «Кия!»
***
Наутро весь город шумел. Все обсуждали невероятные события прошедшей ночи. Люди с упованием и воодушевлением рассказывали про волшебство, которое им посчастливилось увидеть. Даже в утреннюю газету успела попасть эта новость! Ну, вы только подумайте! Дариан так вообще ходил с такой самодовольной улыбкой, что люди, встретившие нас на улице, явно были намеренны собирать последнее и бежать из города, потому что если окаменелый прям таки излучает счастье, то, видимо, город не устоит. А случилось вот что…
Глубокой ночью я проснулась в кольце рук и безмятежно потянулась, разминая затекшее тело. За спиной я слышала тихое и равномерное дыхание Дара, и глупо улыбнулась, вспоминая самые чувственные моменты, слова, движения. Охмурил все-таки! Очаровал! А самое главное, что я счастлива!
Вы когда-нибудь плакали от счастья? Так грустно, правда? И так приятно одновременно. В такие моменты понимаешь, что никогда уже не станешь прежним и осознаешь, какой долгий и трудный путь ты преодолел, что бы стать тем, кем ты сейчас являешься. Сколько сил потратил, сколько нервов потрепал, но это того стоило. Видеть, как жестокий и бесчувственный для всех окаменелый с трепетом целует твои руки и с любовь прижимает к себе – это и есть счастье. Только мое счастье!
– Дар, – повернулась я к нему в кольце рук, чувствуя его губы на плече, наверное, он проснулся следом за мной. – У нас что-то горит.
Что самое странное – мне было все равно, что горит, почему и что нам грозит от этого «горит».
– Хм? – сонно протянул он и сладко зевнул, что заставило меня умилиться.
– Что у тебя в сумке, которая лежит на кресле? – поинтересовалась я, кладя голову ему на грудь и обнимая руками в ответ.
Молчание длилось целую минуту, за которую Дар пытался сосредоточиться, но я ему коварно мешала, выводя ласковыми пальчиками узоры на мощной груди.
– Кия, – страдальчески простонал он. – Имей совесть. Я сейчас совершенно не способен думать ни о чем кроме тебя.
Когда он перестанет говорить такие приятные глупости? Надеюсь, что никогда!
Спрятав улыбку, я все же решила предположить:
– Что-то ценное? Бумаги, деньги…, – стала перечислять я, но Дар меня остановил.
– Камни.
И я вмиг вспомнила, что второй камень Творца – это символ страсти. Неужели это сияет он? Его свет пробивался через толстую «кожу» сумки и раскрашивал потолок и стены в алый цвет, словно пламя!
– Значит, это был не сон, – откинулась я на подушку и уставилась в сияющий потолок, прикусывая губу, чтобы не засмеяться от пронзившего восторга.
– Хочешь, я еще раз тебе наглядно продемонстрирую, что сном тут и не пахнет? – шаловливые руки поползли вверх по моей ноге, будоража, возбуждая и…щекоча!
– Нет, Дар! Нет! Только не это! Я верю, честно! ВЕРЮ-ВЕРЮ-ВЕРЮ! – верещала я без стеснения разбудить кого-то и отбивалась от хитрого и очень ушлого окаменелого.
Когда смеяться не было больше сил, а Дариан с усмешкой победителя поднялся с кровати и направился к сумке, я с нежным чувством наблюдала за его благородным профилем, пристально изучая небольшую горбинку на носу, подрагивающие в улыбке губы и смотрела на ямочку на щеке, что появлялась в самые неожиданные моменты. Дар, наконец, достал «горящий» камень, который засиял так ярко, что пришлось зажмуриться от пронзительного света.
Не помню уже, кто именно предложил, но в перерывах между поцелуями, с которыми мы вновь набросились друг на друга, как только Дар посмотрел на меня, сжав в руках камень, мы присели у открытого нараспашку окна и подарили этот чудесный свет нашей страсти людям. А они выглядывали из своих окон, выбегали на улицу, стояли с запрокинутыми головами и наслаждались чудом. О, нас не было видно за столь сильным сиянием, чему я была очень рада, потому что могла таять в объятьях любимого и каждой клеточкой своего тела чувствовать наше с ним счастье…
Пора в дорогу
(Мне самой кажется, что настроение романа как-то прям поменялось. Не могу сказать, хорошо это или плохо. Сейчас хочу погрузить героев в новые приключения, подкидывая загадки. Надеюсь, вам нравится развитие сюжета, несмотря на то, что напряжение ушло на некоторое время).
– Это мне? – воссияла я, словно мне досталось самое ценное, что только было создано.
– Тебе, – с пафосом вздернул подбородок окаменелый.
– А за что? – ахнула я, хватаясь за сердце одной рукой, а вторую прикладывая к голове «теряя сознание от неземного счастья».
– Да просто так! – с чувством выполненного долга кивнул мой ненаглядный и не смог больше держать лицо, так же, как и я.
Потому, что мне выдали абсолютно черный, скрывающий лицо и все остальное балахон, и мужские ботинки, но, Слава Творцу, моего размера.
– Ботинки не того цвета. Да и вообще мог бы по такому поводу и тапочки найти и что-нибудь из одежды поприличнее. В гроб краше кладут, поверь мне, я знаю. Я у Гара видела.
– Мисс Кия, не будьте так пессимистичны. Этот маскарад скроет вас от лишних глаз и позволит вам свободно передвигаться по замку моего брата. Тем более он нисколько не испортит вашей красоты. Я ведь прекрасно знаю, как вы выглядите без этой одежды и без всей остальной в этом мире. О, этот образ навсегда в моей памяти, будьте уверены! – обольститель недоделанный!
Ух, как хочется….всего и сразу, и надолго, и чтоб с чувствами, но нельзя. Профилактическая беседа, возвращающая мозги на место.
– И когда я успела так набедокурить, чтоб «заслужить» такое, – потрясывая необъятной вещью в руках, горестно вздохнула я.
– Прости Кия, так надо, – резко помрачнел окаменелый. Что-то тревожило его, но он молчал на все мои расспросы, чем напоминал мне прежнего язвительного и отстраненного окаменелого. – Как будешь готова – выходи, – бросил напоследок он и вышел, оставив меня в полной растерянности. Еще совсем недавно он был так заботлив и нежен, а сейчас снова отдаляется от меня. Но теперь я знаю, что ему этого не хочется. А, значит, мне, действительно, предстоит пережить испытание, как бы смешно меня не нарядили, и как бы не пытался отшучиваться Дар.
Нам предстояло путешествие в замок последнего брата окаменелого, и это ну совсем не вдохновляло! Однако, Дариана очень волновал тот факт, что Ирук – бывший хранитель архива данной столицы и, как оказалось, мор подобрался так близко к Талтинус. Тогда мы были заняты поисками камней, но сейчас, когда у нас нет никаких подсказок, где же может быть спрятан третий камень, Дар решил как следует навестить порядок в окружении брата. Да и не случайно же именно с этого города начались наши приключения! Слишком спешно в прошлый раз мы его покинули, а ведь до окаменения все трое братьев упорно искали книгу и даже нашли какие-то кусочки головоломки: Дариан нашел Гара, который создал для него элексир; Косак нанял графа Фертоне, который отыскал целую страницу из книги! Наверняка, Талтинус тоже близко подошел к какой-нибудь находке, просто окаменел и забыл о ней, так же как и Косак.
Облачившись в балахон, я с тоской поглядела на неподлежащий починке после прошлой ночи, но все еще красивый желтый сарафан. В нем я была желанной, притягательной, яркой, а в балахоне я напоминала смерть. Мне только косы и не хватало! Но зато он скрывал мою фигуру, и невозможно было угадать, кто же облачен в черное одеяние: мужчина или женщина, старик или юная дева. На это, видимо, и был расчет. Что же, кажется, пару дней мне придется бродить по замку безликим призраком, собирая пыль.
«Все, сладкая жизнь в раю закончена!» – подумала я и, выдавив улыбку, шагнула к двери, которая неожиданно накренилась и поехала в сторону, а я почувствовала удушье, как это бывало когда-то раньше. Голова закружилась, и я почувствовала холод, спокойствие, волнение, гнев, ярость…
Его глаза мечутся по поляне и ищут, ищут меня. Но меня нигде нет. Ни среди убитых, ни среди живых. Он потерял меня всего на мгновение, и ощутил себя настолько уязвимым, и беспомощным, что я с содрогание переживала его терзания, видя, как он рыщет по лесу, сметая все на своем пути, как рубит с размаху всех, кто мешает ему бежать. Бежать за мной! Но я уже так далеко…Без сознания лежу связанная по рукам и нога в телеге Лайзека…
Наконец, зрение вернулось ко мне, а моих побледневших и пересохших губ коснулась вода, что плескалась в бокале, который держал Дариан.
– Кажется, ночь была для тебя слишком бурной? – приподнял одну бровь Дариан и шкодливо улыбнулся.
– Возможно, – согласилась я, чувствую, как ноет тело. – Но я живучая и выносливая, как ты сам уже понял, – многозначительно улыбнулась я, наблюдая за сменой его выражения лица, наслаждаясь вспыхнувшими искрами в изумрудах, – Так что я легко могу привыкнуть к такому плотному графику в ночное время, – сладко пропела я и поспешила выпорхнуть из комнаты, теряя кровать, что продолжала манить с самого утра, из виду. Окаменелые и есть окаменелые, кроме одних конкретных страстных натур, а я девушка, хоть и сдержанная, но что-то в последнее время стала слишком часто поддаваться соблазнам. И где та рассудительная и собранная особа, что была в самом начале? Видимо, взяла выходной, а может и вовсе уволилась! А вот это она зря!
Первое, что бросилось мне в глаза, когда я вышла на улицу и подошла к карете, это хмурое лицо Итана и довольно спокойные лица пепельных. Насколько я знаю, они уже успели побывать в замке правителя столицы и предупредили о нашем скоро приезде. Но обычно эти ребята выглядят совсем по-другому: близнецы загадочно ухмыляются, а Итан спокойно или слегка раздраженно держится. Кажется, измениться за это время успел не только Дар, или я что-то упустила?
– Что-то случилось? – спросила я, не спеша залезать в карету. И на меня посмотрели три пары равнодушных глаз.
«Эх. Могла и не спрашивать» – пронеслось у меня в голове, и я уже было отвернулась от окаменелых, как вдруг браслет Зиро заметно потеплел, и я зацепила взглядом тянущуюся тонкую, красную нить, обвязанную вокруг запястья Итана и исчезающую далеко в толпе людей. И как бы усиленно я не моргала, но она не растворялась и продолжала сиять. Совсем слабо, но все же!
Что это? Я такого никогда не видела. И кроме меня на эту загадочную нить никто не обращал внимания. Это видела только я! Но что эта за нить? Куда она ведет или даже к кому?…
Загадочная пара
Меня подставили!
Кто, ну кто додумался нарядить меня именно в черный балахон?!
Белый мраморный пол, выбеленные стены, и даже портьеры того же цвета в главном зале замка, который был сооружен из белого камня и походил на глазированный, приторный торт. А теперь представьте среди этого великолепия, где было просто неловко ступать по девственно-чистому полу… черное нечто в капюшоне рядом с величественным Дарианом в богатом, темно-зеленом костюме. И окаменелый явно улавливал волны моего раздражения и украдкой посмеивался.
Я уже ненавижу замки! Даже в лесу мне больше нравилось. Да, даже в пещере! Хорошо хоть на мне балахон (хоть и черный), скрывающий от чужих глаз. А иначе я бы со страху померла! Уже скучаю по окаменелым в замке Дара. Тех я еще как-то пересчитать могла, а тут…Развелось их и шагу ступить нельзя.
– Два метра! – громогласно рявкнул Дариан, и я даже на секунду захотела прикрыть дверцу вслед за ним и отсидеться в карете. Но все оказалось намного лучше, чем я могла себе представить. Окаменелые, услышав приказ, шарахнулись от меня в разные стороны, и глазом не моргнув.
Мне дышать легче стало. И он ведь прекрасно знал, что на мне браслет Зиро, который мог уберечь. Это было безумно приятно, ведь Дариан тем самым ограничил мое «общение» с окаменелыми, чтобы я чувствовала себя более комфортно. Если бы могла, я бы тут же подбежала и повисла бы на шее своего «бесчувственного», выражая благодарность и крайнюю степень признательности очень приятным для нас обоих способом. Но для всех остальных, кроме нашей неизменной компании, он – мой господин, я – его рабыня и личный писарь в одном лице, которого усердно прячут. Зачем? А им не важно. Они никакие эликсиры не пьют и камни не ищут, а потому и лишних вопросов нет ни у кого. Ну, почти ни у кого. Одному типу все же придется показаться.
И когда я познакомилась с ним поближе, поняла одно – Талтинус был хуже Косака. Тот хотя бы говорил правду, а этот лицемерил со слащавой и приторной улыбкой на устах. Противно.
– Дар, какой неожиданный визит, – сверкая белозубой улыбкой, чуть склонился он в поклоне. Насыщенного синего цвета одежда, отливающие бронзой волны волос, безмятежный взгляд и вечная улыбка на застывшем лице. Я бы сказала, что это ходячий труп без души. – После тебя мне пришлось восстанавливать целый архив, – в этих словах слышался фальшивый упрек, и он на мгновения строго посмотрел на брата, чуть склонив голову на бок, а затем беззаботно добавил, грациозно взмахнув бокалом с вином, что держал в руке: «Но благодаря этому, он стал еще лучше!».
– Ну, еще бы, – усмехнулся Дар и обвел взглядом зал. – Вкус тебе не изменяет.
Это точно. Я бы сошла с ума, весь день пялясь на белые стены. Хотя учитывая, что рядом с Талтинусом стоял окаменелый с большим подносом с почти пустой бутылкой лучшего вина, я думаю, он тоже постепенно уплывал от реальности в другие дали. Интересно, окаменелые пьянеют? Этот мне казалось, не пьянел.
– Кто это чудное создание позади тебя? – пригубив вино, с той же благожелательной улыбкой спросил он. – Надеюсь, там спряталась прекрасная дама.
Стоя за спиной Дара, я видела, как напряглась его спина, но он ничуть не изменил тона:
– Рабыня. Подарок Косака.
– А он стал делиться игрушками? Занятно, надо тоже как-нибудь его навестить, – четко заглядывая мне в глаза, несмотря на то, что мое лицо скрывал капюшон, отсалютовал мне бокалом Талтинус.
Жуть! Он же не видит меня сквозь одежду, верно?!
Двери за нашими спинами распахнулись, и я неожиданно услышала зычный, но ЖЕНСКИЙ голос!
– Мой господин, защитный барьер на западе не тронут. На границе все чисто. Потерь нет.
Не повернуться я просто не могла, сгорая от внезапного желания увидеть, по всей видимости, военачальника! И эта женщина была не человеком, она была окаменелой!
Рядом зашипел подлетевший Дар и, заглянув в его сияющие глаза, я поняла, что глаза всех окаменелых в зале сейчас тоже сияют от моего желания.
Творец!
Но я уже повернулась и с жадностью рассматривала высокую, стройную блондинку с большими карими глазами. Выделяющиеся скулы, прямой взгляд, задранный подбородок, собранные на затылке волосы, черная форма и тяжеленный меч в хрупких, нежных руках. От нее исходило чувство собственного превосходства.
– Господин, с вашего позволения, разрешите продолжить военную подготовку со следующей группой бойцов, – шагнула она еще ближе к нам, и я увидела то, что мучило меня всю дорогу в замок. На ее руке красовалась красная нить, которая бежала по мраморному, белому полу и…связывала запястье Итана!
Сам же Итан не подавал признаков жизни. Застыл, словно статуя рядом с нами, слепо водя глазами по залу. Изредка его взгляд падал на меч в руках женщины, на ее ноги, но выше он глаз не поднимал. Словно и не видел вовсе.
– Конечно, Мэлани, ты можешь быть свободна, – кивнул ее господин, и она круто развернувшись и чеканя шаг, покинула зал. И чем дальше она отходила от нас, тем больше тускнела нить, пока совсем не исчезла.
– Как видишь, Дар, в наших землях все тихо и спокойно. Ты зря беспокоишься.
Ох, как ты ошибаешься Талтинус, ведь моры подобрались так близко к тебе. Именно поэтому улыбка Дариана в ответ была холодна, как лед.
***
Покои Дариана располагались на втором этаже, и выражение лица Талтинуса, когда он увидел, как Дар заталкивает меня в свою опочивальню, хотя рабыне следует отсиживаться в отдельной комнатушке на нижнем этаже в ожидании своего хозяина, было весьма удивленным. Но кому-то было плевать, а потому хлопнув дверью и прислонив к ней меня, окаменелый деловито поинтересовался:
– Мисс Кия, мы же с вами уже говорили на тему «будь хорошей девочкой и не шали».
Согласна, пожелав, я поступила опрометчиво, но любопытство не порок:
– Ты знаешь ту женщину?
– Да, она командир гарнизона Талта. Единственная женщина во всех наших войсках. Ее отец – наш дядя. Сколько себя помню она всегда жила с нами в замке. Начала свою военную карьеру в 13 лет, совершив свой первый заграничный поход. Равной ей нет среди ребят Талта.
Как четко и кратко.
– А среди твоих? – задала я провокационный вопрос.
И меня одарили надменным взглядом, а затем хитро сказали:
– Итан сильнейший в своем деле, и именно он тот единственный, кто раз за разом ломал ее мечи.
Как интересно! Они все-таки знакомы и, наверняка, близко! Стоит ли мне сказать про связывающую их нить Дару? Пока рано, попробую сама что-нибудь выяснить, наблюдая за этой парочкой.
Помощь
Если кто-то и удивился тому, что меня пригласили на обед в большой зал для гостей и усадили за стол по правую руку от Второго сына Жакона Дарующего, то они позволили себе лишь подавиться очередным глотком красного вина, так что спасать бедного задыхающегося взялись двое; погнуть ни в чем не повинный столовый прибор, который с противным скрежетом нарушил гнетущую тишину и презрительно фыркнуть, отбросив назад белоснежную косу. Как жаль, что у окаменелых чаще всего только два состояния: гнев и гробовое безразличие ко всему.
Да, именно такая атмосфера царила в зале, когда мы с Дарианом, наконец, заняли свои места за большим столом. И все ведь из-за крайне несдержанного окаменелого! После ночи любви, об него можно было спички зажигать! А уж оставаться наедине в четырех стенах было вообще невозможно! Он же смотрит! Да так смотрит, что тонешь, не зная, за что хвататься. Он же дышит! Тяжело, прерывисто, так, что у самой дыхание сбивается. Он же тянется ко мне своими руками, губами, локонами, чтобы без устали ласкать, пить меня, воспламенять…когда мы, между прочим, должны присутствовать на обеде! Но кого это волнует? Явно не моего окаменелого, который был очень голоден, по заверению, но при этом совершенно не хотел ничего и никого кроме меня в качестве главного блюда.
Пришлось пару раз перейти с ним на «Вы», чтобы вернуть его к мыслям о предстоящем деле. Но мне порой казалось, что ему просто безумно нравится называть меня «Моя маленькая мисс Кия». Мне кстати тоже нравилось слышать эту фразу.
Он дурачился, отдавался нашему недолгому счастью, а я смотрела на него и думала о будущем: «Насколько его хватит на этот раз? Смогу ли я удержать его после действия эликсира?»
Глядя на него, мне хотелось, чтобы эта сказка не кончалась, и чтобы принц никогда не превращался в чудовище снова. Но «долго и счастливо» ведь всегда бывает только в конце, а я преодолела пока чуть больше половины пути. Как жаль, что где-то на этом этапе героине волшебной истории строго наказывают: «Только до двенадцати». Мне еще в детстве нравилась эта причудливая сказка про бедную девушку-сиротку, которая работала прислугой во дворце и была безответно влюблена в симпатичного юношу. И все бы хорошо, да только у него на голове была корона, а потому никаких слуг он в упор не видел.
Финал сказки вы, наверняка, знаете, эта история получила широкое распространение в народе. Там и крестная фея, и потерянная туфелька, и превращения, и любовь. Только вот порой мне кажется, что я не бедная девушка, а принц, который скоро будет носиться с тремя камнями за окаменелым, совать их ему под нос и уверять, что это то, что когда-то связывала нас в единое целое. Могу даже на шею их ему нацепить лишь бы поверил, лишь бы «очнулся».
И будучи наивной девочкой, я со слезами на глазах читала другую сказку про лицемерного красавца, которого превратили в чудовище, и про силу любви, которая помогла ему обрести истинный облик. Трогательно! Но в моем случае одних моих чувств мало, а его…исчезнут без следа через какое-то время. Вот я и думала, какую же сказку выбрать? А может и вовсе написать свою?
Ну а пока, я просто рада зажигать огни в его глазах и чувствовать его желание быть ближе ко мне.
Несмотря на то, что я хотела остаться в покоях, Дариан доходчиво объяснил, что я просто обязана присутствовать на обеде, чтобы вывести «чертей из омута», ведь я обязательно стану предметом для обсуждения. Моры прекрасно осведомлены, что я путешествую с Даром и помогаю ему в поисках, но наше преимущество в том, что многие из них знают обо мне лишь понаслышке. Кого будет раздражать загадочная персона, «скрытая от глаз», во главе стола рядом с самим повелителем? Всех! А кого злить? Тех, кому очень не нравятся наши победы, и которые только и ждут нашего поражения. Спросите, что им стоит в каком-нибудь закутке громадного замка сорвать с меня балахон? Я сама его сниму, как только снова окажусь в комнатах Дариана, а зачем, вы узнаете позже.
– Приятно, что вы все-таки решили к нам присоединиться, – послышался мягкий голос Талтинуса.
Да вы что? Чудовище с белоснежной косой, которое высокомерно поглядывало на меня, так не считало. Это существо, как я видела, мысленно пронзает меня ледяными играми и с детской радостью наслаждается этим зрелищем. Брр. Хорошо, что мне совсем не обязательно поднимать на него глаза, хотя, признаюсь, я бросала на него взгляд украдкой. Капюшон, несмотря на приличия, я так и не сняла. Себе дороже. Буду беречь нервы на черный день.
– Господин, разве рабыне не положено находиться, – не сдержавшись, он клацнул зубами и тут же, улыбнувшись, так, что волки бы ему позавидовали, добавил: "Там, где трапезничают другие девушки?"
Трапезничают? Слово-то какое из себя выдавил. Красивое, правильное, но вот что-то я сильно сомневаюсь, что другие девушки занимаются сейчас именно этим. И что они вообще слышали это слово. Голодом их, конечно, не морят, но чтобы так. В понимании окаменелых: «Много чести для человечек».
Надо ли говорить, что задал этот вопрос никто иной как окаменелый с белыми, словно снег волосами, заплетенными в длинную косу. Горбатый нос, прямая осанка и зоркий взгляд, которым он меня буравил еще в день прибытия замок Дариана. Он отличался от всех остальных присутствующих, коих было не так много. Всего шесть существ, и он был седьмым. Все же остальные выглядели более спокойными, не считая недовольных взглядов и попыток оттереть красные пятна от вина на белой скатерти.
– Если тебя это беспокоит, ты можешь продолжить «трапезничать» у себя, – съехидничал Дар, с аппетитом налегая на горячие блюда. А вот мне кусок в горло не лез.
– Дар мой гость, Каллеб, я уважаю его желания, – пояснил ситуацию Тилтанус и улыбнулся мне уголками губ, но глаз эта улыбка не коснулась.
Каллеб же еще раз обвел меня презрительным взглядом, но замолчал, и обед прошел относительно спокойно.
***
– Как-как там в народе у вас говорят? – наклонился ко мне развеселый Дариан и сделал задумчивый вид, чтобы через пол минуты щелкнуть пальцами и торжественно выдать: «Не умеешь, не берись».
– Кто?! Я?! Да ты, щенок, даже не знаешь, на что я способен! – брюзжал, пришедший в праведный гнев окаменелый с белыми, словно снег волосами, заплетенными в длинную косу. Он, в отличие от остальных существ, был более эмоциональным, да и выглядел он нетипично для представителя окаменелых. Уж больно бросалась в глаза белоснежная коса.
– Я прекрасно знаю, на что ты способен Каллеб, – с нажимом продолжил Дариан, подавшись вперед, нависнув скалой над вышеупомянутым. – Поэтому я обращаюсь с этой просьбой именно к тебе.
Просьбой? Больше похоже на приказ, но не мне судить о методах решения проблем моего окаменелого.
Мы находились в гостиной комнате грага Каллеба всего десять минут, а мой браслет уже начинал нагреваться, а Зиро хрустеть затекшим массивным телом. Здесь не было ни гробов, ни льда, ни снега. Зато было огромное зеркало в центре, обложенное по большому кругу маленькими камнями с рунами. Творец! В моем мире еще остались люди или существа, которые просто занимаются обычными, повседневными делами? Надеюсь, что да! И я, между прочим, была одной из них! Книжки сидела, перебирала. Эх…
Пятнадцать минут спустя после долгого разъяснения всех нюансов нашего плана по поимке мора, затесавшегося среди окружения Талтинуса:
– Тааааак, – подпирая щеку рукой протянула «белая коса», которая, по всей видимости, совершенно разочаровалась в жизни. – Ты хочешь, чтобы я дал ей амулет подмены внешности, чтобы она прошлась по приближенным Талта и выяснила имя предателя?
Учитывая, что он уже в третий раз задавал этот вопрос, напрашивался вывод, что либо он не верил своим ушам, либо пытался разбудить нашу спящую одну на двоих с Даром совесть.
А совесть действительно спала, потому что Зиро сладко посапывал с чувством выполненного долга, Дариан, сложив руки на груди, чуть дергал ушибленным плечом, а наш, теперь уже союзник, пялился на нас, наливающимся лиловым глазом и думал, видимо об одном, чтоб еще век нас не видеть!
– Ирук мертв, но это не значит, что он был единственным мором среди нас. Единственный способ это выяснить – Кия.
Даже от звука моего имени Каллеб скривился.
– Что она может сделать? – надменно бросил он.
А я, дождавшись кивка Дара, вытянула руку вперед, демонстрируя браслет Зиро на запястье.
Окаменелый уже устал поднимать брови, терять челюсть и вообще чему-нибудь удивляться, а потому просто вздохнул очень тоскливо. Затем поднялся, чтобы нетвердой походкой, но с гордо поднятой головой двинуться к большому письменному столу и полезть в один из выдвижных ящиков, доставая оправу для кулона, сделанную из тонкой проволоки.
– Человечка, подойди, – через силу выдавил он, и Дариану это не понравилось.
– Для тебя мисс Кия, – прошипел Дар, приняв боевую стойку.
Зиро внутри меня заинтересованно поднял голову и потянул носом.
– Конечно, – приторно улыбнулся беловолосый, копируя улыбку Талтинуса. – Человечка мисс Кия, подойдите ко мне.
Рык Дара разнесся по комнате, его волосы взметнулись, а глаза опасно вспыхнули.
«Чего же ты так волнуешься, мой хороший? Ты же рядом. А все остальное – пустяк».
Не знаю, что именно произошло, но Дариан резко повернул голову в мою сторону и…его губы дрогнули в улыбке. А затем он преодолел расстояние между нами и, коснувшись губами, щеки томно выдохнул: «Повторишь вечером? В нашей спальне?»
Бедный Каллеб, наверное, такого отвращения никогда не испытывал. А я стояла, не дыша, и пыталась сообразить, что он имеет ввиду.
– Ты о чем? – шепнула я, не забывая краснеть, от его близости, в присутствии посторонних.
– Потом, – так же шепотом ответили мне. – Иначе будет уже не до дела.
Так! Значит, надо собраться!
Поэтому я быстро прошмыгнула мимо, пока меня не утащили из этой комнаты подальше, и подошла, как и было велено к зеркалу, рядом с которым стоял Каллеб, переступив через круг камней.
– А сейчас представь себя совершенно другой. Поменяй цвет волос, глаз, все до мельчайших подробностей. Так, чтобы даже тот, кто видел тебя однажды, не смог бы узнать.
Немного растерявшись, я замялась и даже оглянулась на Дариана, который прислонившись к стене, наблюдал за мной. Но увидев его ободряющий взгляд, я глубоко вздохнула и представила себя особой с голубыми глазами, с прямыми до плеч светлыми волосами, в свободном платье песочного цвета с длинными рукавами, которые бы закрывали браслет от ненужных глаз.
И как только этот образ сложился у меня в голове, я увидела его точную копию в отражении.
– Даже не надейся, – злорадно опередил мой вопрос Каллеб. – Ты ничуть не изменилась, – поспешил разочаровать меня он и, заступая в круг, поднес оправу для амулета к самому зеркалу. Еще миг и стекло стало текучим и устремилось быстрым потоком в основу амулета, формируя его и превращаясь в гладкую поверхность серого цвета.
– Наденешь, и все будут видеть придуманный тобой образ, – почти насильно всунул мне в руки готовый амулет Каллеб и взмахнул рукой: «А теперь проваливайте. Так и быть, я буду молчать, но в стороне не останусь. Я не позволю вмешиваться в дела Талтинуса».
