Текст книги "Жаждущая против бесчувственного. Как стать счастливой! (СИ)"

Автор книги: Мария Казакова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 30 страниц)

Сладкая жизнь или просто – блины

Внутри избы все было не так уж плохо! Напротив меня у стены находилась печь, перед которой стояла длинная скамья. Справа был стол, с безупречно белой скатертью и чайником с водой по центру. Слева стояла одинокая узкая кровать, а рядом с ней большой саквояж и плетеная корзина, что была забита вещами. Хоть окошки и были маленькими, но свет проникал в избу и хорошо освещал комнату.

– Ты живешь здесь одна? – спросила я, осматриваясь.

– Да. Но иногда ко мне заходит травник, а так как дорога неблизкая, остается у меня ночевать.

Не удивлюсь, если травник окажется молодым парнем, или хотя бы лет на десять старше Женеви, потому что ее улыбка стала шальной, а глаза счастливо заблестели.

– Думаю, он должен зайти скоро. Может быть, он поможет тебе с твоей аллергией.

– Спасибо, – поблагодарила я ее за заботу. – Это было бы просто замечательно!

Весь день мы проболтали с девушкой. И мне пришлось сознаться, что с академии меня давно погнали, как раз из-за спора с преподавателем, который нес несусветную чушь и обвинял моего отца в переписывании священных писаний. Все было ложью, но я не расстроилась, что меня выгнали. Ведь у меня дома был свой "ученый", который всегда смотрел на меня с любовью и обожанием. А еще целый архив, который принадлежал только мне! Так что домашнее обучение не помешало мне получить новые знания и заявить о себе в родном городке.

– Зачем же ты тогда в этих краях? Да еще и без вещей, с пустыми руками? – недоумевала Женеви, оглядывая меня, и выразительно задерживаясь взглядом на моем красном лице.

Но сказать правду я ей не могла, а окаменелых не было рядом, чтобы мне помочь. Поэтому я лишь загадочно намекала, что за мной скоро придут, и все прояснится. Надо ли говорить, что девушка, сгорая от нетерпения, подкармливала меня блинчиками, каждый раз, надеясь умаслить и выведать все раньше, даже варенье достала из погреба! В такую сладкую и вкусную жизнь я давно не попадала!

***

Лежали мы вечером, когда закат уже успел залить деревянные полы багряным светом. Я на печи, она на кровати. Я сытая, с все еще красным, но довольным лицом, она с надутым, с упрямо поджатыми губами и обиженным взглядом, потому что я так ничего нового и не сказала, несмотря на все ее старания и труды.

Мои глаза стали слипаться, и я, сладко потянувшись, отвернулась лицом к стене и пожелала, чтобы этот день без окаменелых длился, как можно дольше.

Но очень скоро меня потревожил громкий шепот Женеви и какой-то шум снаружи.

– Кия! Там медведь!

Я, прибывая в неком блаженстве, не сразу поняла всю серьезность ситуации:

– Это Дариан, я уверенна, – даже не отняв головы от подушки, проворчала я и укуталась в одеяло, снова погружаясь в дрему.

– Какой Дариан? Этот рычит!

– Дариан тоже рычит, – просветила, так и не собираясь подскакивать с теплой печи, в отличие от Женеви, которая уже стояла с ружьем у самой двери.

– Это тебе не столица, Кия! В нашем лесу всякая живность водится, а этот медведь уже вторую неделю круги вокруг моей избы наворачивает.

Тут пришлось хлопнуть себя по лбу, за неразумность и минутную слабость и, спрыгивая с печи, тоже красться к двери. Доски под нами нещадно скрипели.

Мы, отпихивая друг друга, выглядывали из окошка, что было возле самого выхода из избы и глядели на огромного медведя, который ходил по опушке, иногда зарываясь в кусты малины, пачкая большую, зубастую морду в ягодах.

– Это ты для него ружье с собой носишь?

– И не только. В этих кроях и волки голодные бродят, но вот они ко мне так близко не подбираются, как этот, – кивнула она на зверя. – И что ему от меня нужно? Кустов с малиной море, а он каждый раз ко мне приходит!

Внезапно раздался уверенный стук в дверь.

Мы мгновенно подскочили и медленно повернули головы по направлению к оной.

Кто там может быть? Так же медведь рядом!

Видимо, только окаменелые.

Пришлось открыть и с облегчением заметить:

– Это ты.

Усмешка и хитрые глаза.

– А ты ждала кого-то еще? Своего мохнатого друга? – кивнул он себе за плечо, намекая на медведя, которому до окаменелых не было никакого дела.

Странно.

– Нет, – нахохлилась я. – Молодого и красивого травника я ждала! – пропустила я его в избу, замечая, что остальные расстилают пледы и одеяла прямо на траве возле избы.

– Ну, я не травник, но тоже молодой и красивый! – воодушевленно протянул Дар, осматривая помещение и останавливаясь взглядом на Женеви.

Та стояла, разинув рот, и опустив ружье, жадно поедая глазами вошедшего.

От такого даже я бы возмутилась, а Дариан даже бровью не повел и лишь сухо кивнул. Девушка с блаженной улыбкой трижды кивнула в ответ, а потом, словно опомнившись, пригладила волосы, мило улыбнулась и спрятала ружье за спину.

– Вы спутник Кии?

Взгляд окаменелого из-под ресниц на меня и спокойный голос:

– Нет, это ОНА моя спутница.

– Какая разница, – возвела я глаза к потолку и еще раз выглянула наружу.

– А их медведь не тронет?

– Скорее они его.

Женеви, тотчас подбежала к двери и увидела презабавную картину: окаменелые устраиваются на ночлег, а медведь сидит в кустах и облизывает лапу.

Она засияла улыбкой и спросила у Дариана:

– А вашим друзьям не холодно на земле спать?

Уж я-то знала, что не холодно, поэтому вместо Дара покачала головой.

– Может тогда чайку? – скромно и в то же время с игривыми нотками поинтересовалась Женеви, которая при меня выпила три чашки. Ох, и кажется мне, что она пока не поняла, с кем имеет дело.

– Можно, – дозволил окаменелый, присаживаясь за стол и теперь обращая все свое внимание на меня. – Говорить научилась?

Женеви округлила глаза, а я, опускаясь напротив Дариана, ответила:

– Пришлось, вы же меня бросили.

– Мы дошли до ближайшей деревни и хотели расспросить про эту местность, – досадливо поморщился окаменелый, а я, представив себе картину, как Дариан и его отряд наталкиваются на ворота с надписями: «Сгинь нечисть!». «Не сдадимся дьяволу!» и как жители кидаются от них врассыпную, не забывая проклинать и кричать: «Помилуй нас Творец», разразилась хохотом.

– А ты думал? – все еще хватаясь за разболевшийся от смеха живот, нравоучительно высказала я. – Это тебе не столица! – повторила я фразу Женеви, что шустро поставила перед нами тарелки с блинами и подсела на лавку к Дариану, глядя на что, я не донесла до рта блин и капнула на белую скатерть вареньем.

Секунда, другая и глаза Дариана вспыхивают, его ноздри раздуваются, а Женеви с криком перепрыгивает через лавку и хватает оставленное у стены ружье:

– Ты…ты! – грозно вскрикнула она, пальцем свободной руки указывая на Дара. – Чудовище!

Но тот продолжил есть, как будто, и не слышал обвинительных слов.

А вот я медленно поднялась и, стараясь все объяснить, начала сбивчиво говорить:

– Женеви, послушай. Они пришли с миром, и тебя никто не тронет. Мы кое-что ищем в этих землях и скоро покинем твой дом, как только найдем то, что нам нужно. Пожалуйста, поверь! Мы не причиним тебе никакого вреда!

Ее руки с оружием затряслись, а ее напряженный взгляд заметался от моей фигуры к фигуре окаменелого.

– Пусть он уйдет, – тихо сказала она.

– Дар, – умоляюще посмотрела я на Дариана, но тот невозмутимо заметил:

– Я еще не поел.

– Пусть он уйдет! – громко повторила Женеви.

Одарив ее тяжелым взглядом, Дариан все же поднялся, но, прихватив с собой тарелку с блинами, предварительно щедро полив их сверху вареньем, и двинулся наружу, направляемый ружьем девушки.

Как Дар еще остается таким спокойным? Наверное, ценой огромных усилий, и я была ему в тот момент очень благодарна. Когда же он появился из-за двери, окаменелые быстро оказались на ногах, но Дариан отрицательно мотнул головой. Однако окаменелые не спешили заниматься своими делами.

Я, понимая, что мне ничего больше не остается, поплелась за Даром, но в дверном проеме девушка схватила меня за руку.

– Кия, стой! Не ходи с ними!

Она беспокоилась за меня. Приятно, но…как объяснить ей, почему я вынуждена уходить с ними? Я и себе не была готова раскрыть причину. Сначала я боролась за сохранение своих книг и выполняла все приказы хозяина, но сейчас я скорее добровольно вела их к цели, как бы дико это не звучало. Я была частью их похода, я была…одной из них.

– Прости, Женеви. Я не могу остаться. Я иду с ними, – мягко освободив свою руку, я вышла на середину поляны и подошла к Дариану, который не забывал с аппетитом уплетать лакомство, несмотря на момент!

Я ему поражалась!

Женеви тоже вышла из избы, но далеко не ушла. С отчаянием, она умоляла меня вернуться:

– Кия, они убийцы! Беспощадные, хладнокровные убийцы! Как ты можешь находиться с ними рядом?

Я молчала. Говорить правду? Долго и непонятно. Дариан и подавно не собирался ничего отвечать. Стоял, причмокивая и слизывая с пальцев варенье.

Вдруг за нашими спинами зашелестели ветки.

Как же мы могли про него забыть?!

Повернувшись, я увидела медведя, который не ушел, а продолжал во время нашего разговора сидеть в кустах, но вот теперь он, рыча, двинулся прямо на нас! Огромный, бурый и явно агрессивный медведь!

Он встал на задние лапы и двигая носом, будто осознавая, что мы люди (и нелюди) оценивал уровень опасности с нашей стороны. И даже то, что мы молча стояли и не шевелились, в частности я старалась даже не дышать, не помогло, и медведь снова заревел и пошел в нашу сторону.

Боковым зрением я уловила быстрое движение Итана, который мгновенно оказался за нашими спинами, как раз тогда, когда зверь уже был готов кинуться, но видимо Женеви испугалась больше, чем мы все, хотя по сути одна я. А потому стала прицеливаться. Но медведь был за нашими с Дарианом спинами!

– Женеви, НЕТ! – вскрикнула я и рванулась перед окаменелым, чувствуя, как браслет нагревается. Прогремел выстрел, и я пугливо зажмурилась, поэтому не увидела, а только услышала, что пуля наткнулась на ледяную стену, что на расстоянии вытянутой руки зависла напротив меня в воздухе.

Пуля отлетела в сторону. Жесткое дерганье за плечо назад, и я почти упала спиной на Дариана, который зло вглядывался пару секунд в мое лицо, затем выдохнул сквозь сжатые зубы и, наклонившись ко мне, твердым голосом сказал:

– Ты осмелела. Оставайся такой же, но не становись безрассудной.

Фух, сама не понимаю, как меня угораздило! Вот дуреха! Кинулась прямо перед ним!

Меня отпустили, и я пошатнулась, наступив на осколки разбитой тарелки, на которой, впрочем, не осталось ни одного блина.

Медведь ушел, испугавшись выстрела, и, конечно, самого Итана, который не хуже медведя и ревет, и рычит. Сайлер и Эраст, опустились на землю и, разведя костер, поставили котелок. Его они, видимо, приволокли из деревни.

Дариан же подошел к похолодевшей от страха Женеви, и, схватившись рукой за ружье, без видимых усилий…выгнул его дулом кверху.

– Было вкусно, но чаю не хватает.

С этими словами он снова зашел в избу, взял чайник с холодной водой, отпил и покинул дом, присоединяясь к другим окаменелым.

Я же той ночью спала на печи. Женеви пустила меня в дом, а остальные спали под открытым небом. На мой вопрос о том, почему мы не оставим Женеви и не уйдем, Дариан сказал: «Нам нужна именно эта изба. Поговорим утром».

Ладно, утро вечера мудренее.

Девушка со мной почти не говорила перед сном, как-то жалобно смотрела, но молчала, а в тишине ночи решилась заговорить:

– Прости меня, Кия! Я просто перепугалась тогда! – шумно выдохнула она.

А я улыбнулась в темноте и успокоила ее.

Прошло несколько минут, и опять раздался ее голос:

– У вас с ним любовь? – совсем по-другому спросила она, уже не печалясь и не переживая.

Я на секунду обомлела, хотя точно знаю, что хотела громко и честно произнести: «Нет, ты что?!». Только почему-то голос пропал. А глаза забегали по доскам на потолке.

– Нет, ты что?! – совсем не бойко и даже как-то тихо возразила я.

Да что это такое?

– Ну-ну, – нервно хихикнула девушка. – А спасать ты его кинулась самоотверженно!

Ну, сглупила! С кем не бывает? Забылась я. Испугалась за него. У меня-то браслет, а он стоял там и смотрел прямым спокойным взором совершенно безоружный. Вот и кольнуло что-то в груди…

Загадочная старуха

Я никак не могла привыкнуть, что туалет находился на улице. Конечно, мы особы не капризные, но не под каждый кустик хотелось лесть, учитывая недавнюю встречу с медведем и мою аллергию.

Этим утром я проснулась рано и, пока Женеви спала, умылась, оделась, попила чайку с затвердевшими пряниками, что девушка, как сама призналась, купила четыре дня назад в деревне, и вышла к окаменелым. Но все еще спали. Рассвет потихоньку озарял дремлющий лес, птицы душевно пели со всех сторон.

Пахло благодатью.

Сайлер с Эрастом спали совсем рядышком, чуть ли не соприкасались руками, повернувшись лицом друг к другу. Я никогда не спрашивала, братья ли они, потому что внешность говорила о многом, и вот сейчас они действительно выглядели как братья. Спокойные лица, приоткрытые рты и…горящие глаза, которые уставились прямо на меня. Две пары сонных, но зорких глаз.

– Мы вам нужны, мисс Кия? – спросили они одновременно, только голос одного был ниже голоса другого. – Что-то случилось?

Не говорить же им, что я просто хочу в туалет!

– Нет, – улыбнулась я, уголками губ. И окаменелые, поднявшись и потянувшись, рванули от меня прочь, так что ветер засвистел.

– Там озеро недалеко, – позади меня раздался еще один тихий голос. – Скоро вернутся.

Итан с бесстрастным лицом взъерошив волосы. Затем сложил плед, на котором спал эту ночь, убрав его в большой мешок, что перекидывал за спину, и исчез так же быстро, как и пепельные (из-за цвета волос).

Я лишь вздохнула. Так общаться было тяжело, поэтому и разговаривала я в основном с Дарианом, которого, кстати, на поляне не было.

Странно, почему я ни разу не чувствовала других окаменелых, а ощущала только «прежние» эмоции Дариана? С чем это может быть связанно?

Ответа мне не давали.

Еще раз хорошо оглядевшись и не обнаружив никого поблизости, я скрылась в кустах, не забывая о своем утреннем желании – о потребности организма. И только расслабилась, как Зиро внутри зашевелился. В растерянности я застыла, вертя головой и пытаясь вырвать взглядом опасность, однако оной не находила.

Все было тихо.

Но браслет резко накалился на моей руке, больно обжег, отчего я вскрикнула и попыталась сорвать его! Только это было невозможно. Темнота в глазах накрыла, и я завалилась на спину, не в силах шевельнуться или даже моргнуть.

Облака, плывущие над вершинами высоких сосен, застыли, птицы замолкли, а солнце нещадно стало палить, словно температура воздуха резко поднялась.

…

– Ну, чего лежишь?

Я моргнула. Затем еще раз, и попыталась шевельнуть рукой – получилось. Слепо повернула голову на голос и увидела перед собой сгорбленную старуху в расшитом темно-синем сарафане. Ее волосы были уже седыми, кожа лица обвисшей, коса длинной, пушистой, глаза впалыми, но живыми, лукавыми. Она стояла и беззубо мне улыбалась.

Откуда она здесь? Никого же еще секунду назад не было рядом!

– Чего лежишь? – еще раз спросила она меня скрипучим голосом и покрепче перехватила корзинку, что несла в руке. Корзинка была пустой.

– Я упала, – только и ответила я, приподнявшись на локтях, кряхтя от боли в спине. Упала я, словно парализованная.

– И хорошо, что упала, – продолжала улыбаться старуха. – Поможешь мне.

Наверное, она заблудилась!

Поднявшись и отряхнув одежду от земли, я повернулась в сторону избы, и с удивлением заметила разительные перемены! Вокруг нее цвели цветы, море цветов! Маленькие окошки были распахнуты, дверь твердо крепилась, а не висела косо.

Чудеса какие-то!

– Простите, – обратилась я. – А вы…, – меня невежливо перебили.

– Заяц мой убежал, – с обидой призналась старуха. – Самый большой был! Самый любимый!

Я растерялась.

– Вы зайцев держите?

Старуха вздернула горбатый нос и усмехнулась.

– Как заведено, так и делаю, деточка. Зови меня Нюлой, да помоги отыскать любимца!

Почему-то после ее слов, я вздрогнула. Сама пожилая женщина выглядела вполне безобидно, но было что-то в ее глазах, в ее словах. Какой-то тайный смысл, который я не понимала, но чувствовала.

Вспомнив про обжигающую волну, пронзившую руку, я опустила глаза на браслет, и с ужасом осознала, что ЕГО НЕТ!

От испуга я схватилась за грудь и стала глазами искать в траве нечто, ставшее для меня очень ценным.

– Что-то потеряла? – поинтересовалась старуха, не мешая мне.

– Нет, – выдохнула я, и заставила себя поднять глаза от земли. – Показалось. Ударилась головой, когда упала, – пояснила я, глубоко вздохнув.

Если мне и не поверили, то виду не подали. Старуха вновь перехватила корзинку, перебросила седую косу за спину и посеменила в заросли, все дальше от избы со словами: – А где же ты, мой хороший. Я же тебя все равно найду.

Когда она отошла на достаточное расстояние, я стала прощупывать руку и чуть не рухнула от облегчения, осознав, что браслет все еще был на мне. Только он стал невидим, как для меня, так и для старухи. Но почему?

– Деточка, ты идешь?

Оглянувшись еще раз на избу, я неуверенно зашагала следом за странной незнакомкой. Возможно, она пришла из деревни, но не могла же она идти всю ночь?

– Иду-иду, Нюла, – крикнула ей вдогонку я.

Так мы и шли по лесу: она впереди, я позади. Мы больше не говорили, но до меня постоянно доносился тихий шепот старухи, а ее корзинка постепенно наполнялась грибами, которые она собирала на ходу. Она, как будто видела каждый кустик насквозь, каждую ямку в земле. И это меня немного беспокоило. Не знаю даже, сколько мы так шли, и почему я шла за ней, словно прикованная, но вдруг слева проскочило что-то серого цвета и мгновенно скрылось в зарослях.

– Нюла, мне кажется, это был ваш заяц, – предположила я, на что она возмущенно фыркнула, а затем и вовсе рассмеялась.

– Мой был жирным, толстым, большим, а этот тощий, костлявый. Не мой это, чужой.

Спустя пару минут еще один заяц проскакал неподалеку.

– А этот?

Взглянув на этого, старуха пожамкала губами, нервно схватила кончик косы и, теребя его, раздраженно ответила:

– Нет, не мой. Хороший заяц, но не мой.

Удивляться чему-либо я перестала, поэтому только покачала головой и продолжила путь со старухой. Долго мы с ней плутали по лесу. Грибов насобирали не сосчитать! А зайца «нужного» так и не нашли. Может, его и в помине не было? Кто ее старуху знает? Но сомневаться было невежливо и лишь из-за уважения к старшим, я каждый раз спрашивала ее про зайца, попутно срывая ягоды с кустов и жмурясь от сладкого вкуса на губах.

А когда в животе стало урчать от голода, мы, наконец, прекратили бесплодные поиски.

– Жалко зайчика, жалко, – сетовала старуха и разводила руки. – Из-под носа ускакал! А он же у меня последний остался.

На лице старухи, вопреки всему, сияла улыбка, и она хитро на меня поглядывала. Вдруг, она впервые за все это время неожиданно поставила полную корзинку на землю рядом с собой и… толкнула меня со всей своей старческой силой так, что сшибла с ног!

«За что?!» – хотела воскликнуть я, но в глазах опять потемнело.

Надо мной шелестели листья, плыли облака, светило солнце и склонялся Дариан, который несильно хлопал меня по щекам.

– Кия, ты меня видишь?

Я моргнула, выходя из ступора.

– Почему ты здесь лежишь? Ты не ушиблась?

Боли я не чувствовала, но зато я ощущала себя сумасшедшей в полной мере, потому что я готова была поспорить, что вместо Дариана секунду назад рядом со мной стояла Нюла! Вскинув руку, я обнаружила браслет на руке, что теперь был виден и не проявлял признаков «активности».

Что за чертовщина?

– Надеюсь, ты не от голода свалилась? – потешался Дариан. – Женеви пирожки печет, пойдем быстрее, а то тебе не достанется.

– А с чем пирожки? – невольно спросила я.

– С грибами.

Намного позже, когда пирожки будут растасканы, Дар расскажет мне о том, что все-таки удалось ему выведать у одного мужчины в деревне. В этот самой избе, где сейчас живет Женеви, когда-то давно жила ведьма. Про нее мало кто знал, так как в деревне она почти не бывала, но слухи ходили страшные. Мол, она разводила зайцев, отпуская их в лес на целый месяц. А потом говорят, что видели, как она за этими зайцами гонялась, как лиса взбешенная, и, поймав, тащила обратно в избу, где творила вещи жуткие. А вот какие вещи никто не знал! Одинокой она была, сироткой, и порой ее даже жалели. Но вот однажды она заявилась в деревню и оповестила всех, что настанут времена темные, придут нелюди на наши земли и человек человека не сыщет…

Вот тут-то я и подавилась злосчастным пирожком. Неужели я ту самую ведьму и видела? А она еще и зайца искала! Мурашки побежали по всему телу, и мой аппетит пропал, а еще я вдруг поняла, что забыла, зачем пошла утром в кусты.

***

Избу стали исследовать все вместе, хоть и натыкались друг на друга, и толкались, и пихались. Естественно, только Женеви мы выгнали из домика, но она не была против и даже согласилась на пару дней отлучиться в деревню к лекарю. Окаменелые до сих пор наводили на нее ужас.

– Что мы хоть ищем? – мне кажется у Итана всегда было плохое настроение.

– В сказке говорится про зайца, который пришел к домику медведя и стучит в окошко.

Ехидные лица пепельных и закатанные глаза. Конечно, им смешно, а вот мне не очень. Переворотив все, что только было в избе, мы с разной степенью задумчивости на лицах присели на узких ступенях домика и надолго замолчали.

Зайца нет, медведя нет, камня нет, спокойной жизни тоже нет. Как-то грустно все это.

– Кия, дай мне еще раз прочитать текст, – потребовал Дариан, которому я была вынуждена ответить:

– А у меня его больше нет.

Золотоволосый повернулся ко мне всем корпусом, взмахнув длинными волнами и вперился изумрудными глазами, сжав губы в тонкую полоску:

– А где он?

– Я его сожгла, – честно ответила я, загипнотизированная сиянием внимательных глаз, в которых закипала ярость.

– ЗАЧЕМ? – прозвенел стальной голос, а меня дернули на себя, отчего я носом уперлась в грудь окаменелого, но мой подбородок быстро задрали.

– Чтобы кроме нас, его никто не знал!

– А если мы что-то упустили?! – его волосы уже привычно взвились змеями.

– Я профессиональный писарь! – выпрямила спину и отчеканила я. – Все здесь! – похлопала я себя по голове, но, видимо, Дариан не особо обрадовался…