Текст книги "Черный номер один (СИ)"

Автор книги: Мария Иванченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

– А причём тут Ф’хтагн?

– Оооооо, он – это персонификация этой силы. Он был соткан из ничего, уйдёт в ничто тогда же, когда рухнут границы последнего из миров.

– И что же, после этого больше ничего не будет?

– Сингулярность падёт. Поэтому мы должны остановить Ф’хтагна до того, как он поглотит третий из Восьми миров, как он сделал это с мирами Тотэф и Бхаша.

– А Терра?

– Терра падёт последней, как первый и основной оплот энергии света и добра. Как первоисточник всего сущего. Тот мир, что Создательница сотворила первым. Твой долг, как аннэа, найти Богиню Луны, наш светоч, один из мощнейших источников Айур. Богиня погружена в смертное существование и не осознаёт себя. Твой долг – найти и пробудить её. Больше никто не в силах сделать это.

– Почему именно я? Я же слабая, трусливая, глупая. Я не могу быть избранной.

– Таково твоё теперешнее воплощение. Но ты сильнее, чем кажешься. И только ты можешь исправить ситуацию, как первое творение Богини. В тебе заключено больше всего энергии Айур, что позволяет тебе путешествовать между мирами и владеть всеми дарами одновременно.

– Могу ли я просто отказаться? Может, я просто хочу вернуться домой? На Терру?

– Ты не сможешь избежать своей судьбы. Да, ты можешь убежать назад, в свой уютный маленький мирок, но однажды Ф’хтагн придёт и туда, и ты не будешь готова к его приходу. Только Богиня может запечатать его. А Богиню можешь найти только ты, понимаешь? У тебя, по сути, нет иного выбора.

На мои глаза навернулись слёзы.

Я так устала от всего этого. Я просто хочу домой, на Терру, сбежать отсюда, ничего не знать об Айур, этой Силе, пронзающей Вселенную, о Богине и хтоническом звере. Пусть это будет случайный кошмар, и, когда лучи солнца осветят мою спальню, я проснусь и забуду обо всём этом. Я ущипнула себя за руку, как это делали все избранные во все времена. И, к моей досаде, ощутила острую боль. Но не проснулась. Скоро рассвет, выхода нет… там еще про кровь в Метрополитене было. И что теперь мне делать?

– К твоему счастью, ты не будешь одинока на этом пути. С тобой будут верные друзья. Возможно, ты даже обретёшь свою истинную любовь. Всё может быть.

– Знаешь, я так не хочу все это… Я только лишь слабая, хрупкая, потерянная девушка. Почему на меня вдруг свалилась такая ответственная миссия? Я даже Айур манипулирую плохо. Почему именно я должна спасать мир? Разве нет кого-нибудь ещё на эту роль? Ну хоть кого-нибудь?

Химера сделала неожиданный ход. Она заворковала, подошла ко мне и потерлась косматой головой о мою щеку.

– Драгоценная ты наша, ты будешь не одна. Вход в Архив Восьми Миров всегда открыт для тебя. И я, твой верный страж, помогу тебе научиться контролировать свои силы, быть открытой Айур. Пойдём со мной.

Мне ничего не оставалось, кроме как последовать за ней. Нет выбора. Нет даже иллюзии выбора. Нет свободы воли, есть только ужасная предопределенность. На этот раз мне было так некомфортно и страшно, как никогда до этого. Мама, как страшно. Я ощущала себя одинокой и несвободной. Сердце словно превратилось в раскаленную рану. Я ощутила, как по моим щекам текут слезы. Я плакала беззвучно и очень горько. Рю взлетел в воздух, сел на мое плечо, и начал осушать мои слезы свлоим горячим дыханием. Я ощутила, что мне стало немного легче. Я ощущала благодарность. Пусть он всегда такой острый на язык и колючий, как дикобраз, всё же он – мой напарник. Вместе мы справимся.

– Гляди, – сказала химера, указывая передней лапой на полку, вмещающую пять толстых книг с позолоченными обложками. – Тебе нужны эти две: сине-золотая с серебряным тиснением, и вон та, многоцветная. Первая книга научит тебя беседовать с существами, подобными мне, легко и свободно. Вторая книга поможет тебе освоить азы магии Айур. Ты узнаешь всё о разных ведьминских способностях, обретёшь свой собственный путь.

Я благодарно приняла эти необъятные тома. Не хватает лишь пошаговой инструкции, как выживать в этих невероятных мирах. Как стать сильнее, быстрее, недоступнее для разных опасных тварей. И как искать союзников. И, да, самое главное: где найти Богиню.

«Подобных книг ты здесь не увидишь, – послышался голос в моей голове. Он принадлежал кому-то очень близкому, но я не могла понять, кому именно. Такой родной голос… Аж сердце защемило от тоски и меланхолии. – Тебе придется написать такую книгу самой, чтобы в следующих перерождениях твоим аватарам было легче».

Я осмотрелась по сторонам, но, к сожалению, никого не нашла. Химера успела уйти, Рю спал, свернувшись клубочком на моем плече. Теперь он был размером с большого домашнего кота. Его острые когти цеплялись за мое рваное и обожженное кислотой платье. Он обернул крылья вокруг тела, а нос засунул под крыло. Тихонько сопел во сне, пуская слюни на жёлтую ткань платья. Дракончики ведь не змеи и не ящерицы, а родичи котиков и дельфинов. Рьюга выглядел так безмятежно, что я решила тоже прилечь. Аккуратно сняла его с плеча, положила на грудную клетку и обняла. Он прижался ко мне во сне. Незаметно для себя, я заснула.

И совсем не удивилась, когда как ни в чем ни бывало проснулась на берегу ручья. С одежды все еще стекали капли воды. Но рядом лежал Рю – по-прежнему размером с кота. Опять не сон.

Глава 10. Мир Сефар

– Блинский блин, да как это произносится вообще? «Ашшаве… ушаве… арг… шг», да тьфу ты! Что это за язык вообще такой?

– Расслабься, сделай несколько глубоких вдохов. Это даже не самый сложный язык в Восьми Мирах. Так говорят в мире Лзитцшез.

– Да я даже название этого мира правильно повторить не сумею! – злилась я.

Наша ссора с Рю продолжалась уже больше получаса и вышла за всякие рамки. Я никак не хотела смириться со своей бездарностью к языкам. И пусть в Ковене Вереска я смогла освоить несколько языков за краткий промежуток времени, этот мне не давался вовсе. Много шипящих, щёлкающих, цекающих звуков. Чем-то этот язык напоминает мне сербский и чешский… очередное воспоминание?

Моя память возвращалась по капле, словно стесняясь меня. Так прискорбно, ибо я хотела вспомнить больше до того, как хтонический зверь Ф’хтагн убьет меня. Времени всё меньше и меньше. И пока я не могу противопоставить ему ничего достойного. Бездарность. Слабачка. Вот так я себя ругала, из-за чего злилась, и у меня получалось лучше.

– Сконцентрируйся, у тебя почти получилось.

– «Почти получилось», – я передразнила Рьюгу. – «Сосредоточься, ля-ля-ля». Ты меня бесишь уже!

Рю мгновенно вскипел.

– А как же меня бесишь ты! Мы с тобой уже неделю сидим за учебником, а ты почти не продвинулась. Ведёшь себя как эгоцентричная истеричка, и ничего не хочешь понимать.

– Ах так, ах вот, как ты заговорил! Ты – мой варакси, так помогай мне своей магией! Я не услышала от тебя ничего, кроме проклятий, бессмысленных фраз, риторических восклицаний и жалоб. Всё. Меня это достало в край!

Я со всей злостью захлопнула книгу, и с пылающим от ярости лицом, положила её на песок и отправилась в сторону ближайшего перелеска. Психанула, короче.

Холодный ветер живо охладил мое разгоряченное лицо. Я чувствовала, что мой уютный мир начинает таять, исчезать, расползаться по швам, как полотно в руках Пенелопы. Твою дивизию! Я застряла в каком-то дурацком параллельном мире, практически одна, со мной общается только вредный, напыщенный, высокомерный индюк! Ладно, сам-то он называет себя драконом, но дела это, в сущности, не меняет.

Отбросила с глаз надоедливую рыжую прядь, и продолжила карабкаться вверх по склону холма, на котором росли деревья, напоминающие по виду сосны. Свежий аромат хвои ассоциировался у меня с главной темой фильма Интерстеллар. Насыщенный фитонцидами воздух проникал в мои лёгкие подобно живительному бальзаму. Я глубоко вдыхала этот запах, потихоньку ощущая, как тает мой гнев. Когда я вскарабкалась ещё выше, я увидела неподалеку небольшую горную гряду. Скалистая местность простиралась передо мной как довольно-таки высокая стена, которая отгораживает небожителей от простых смертных. Я с раннего детства обожаю лазать по деревьям и камням. Поэтому я подобрала полы окончательно разодранного в клочья платья, в котором я была похожа на растрепанную ведьму, и начала карабкаться вверх. Босая нога, неудачно поставленная на особенно скользкий камень, подвернулась, и я едва не потеряла равновесие, однако упрямо продолжила лезть дальше, цепляясь руками за поросль дикого винограда, удивительно толстого и прочного. Эти гибкие ветви, толщиной почти с мой указательный палец, оказались на диво прочными. Зелёно-коричневая гамма вызвала у меня в воспоминаниях одну из нецензурных песен Slaughter to Prevail, и я улыбнулась своим мыслям. Косы винограда были украшены выглядящими аппетитно иссиня-черными виноградинами. Любопытства ради я попробовала одну из них, но тут же с отвращением выплюнула. Мало того, что ягода сама по себе оказалась отвратительной на вкус, я ещё чуть не прожевала сидящего на ней лесного клопа. Расплевавшись и откашлявшись (какая мерзость!), я поставила ногу выше, затем ухватилась рукой за едва заметную трещину в камне, и залезла практически на самую вершину скалы.

И удивилась. Скалы оказались утёсами, которые нависали над бесконечным водным пространством, таким прозрачным, что не было заметно, где океан сливается с горизонтом, и мне показалось, что я нахожусь внутри бесконечной сферы. Мир исчезал вдали, растворяясь, стирая границы между разными пространствами – морским и небесным.

Будто зачарованная, я глядела на молочно-белые, прозрачные воды океана, ровные, спокойные, так как царил полный штиль. Возникло острое желание широко раскинуть руки, чтобы обнять морскую глубину. Нырнуть, погрузившись в это безмолвие и спокойствие, в безмятежность. Желание ощутить воду на коже оказалось столь сильным, что я принялась раздеваться, сбросила доставшие меня лохмотья, и ласточкой прыгнула с утёса. Пара томительных мгновений падения, мой радостный визг – и я практически без брызгов вошла в воду. 10 баллов из 10.

И тут же вынырнула, охнув от изумления и восторга. Вода оказалась теплой, как парное молоко, чуть ли не теплее воздуха. Я широко раскинула руки и ноги, изображая морскую звезду, и легла на поверхность воды. Прикрыла глаза и даже задремала.

Я очнулась от отчаянного зова. Вокруг царил кромешный мрак. Вода, уже не ласковая, как мать, но ледяная, как мачеха, начала волноваться, похоже, приближался шторм. Я не видела ни луны, ни звезд, поэтому не могла ориентироваться. Более того: я не видела берег. Перед глазами возникли оранжевые пятна, и я услышала основную тему Реквиема по мечте. Вокруг меня, насколько я могла видеть, простиралось безбрежное чернильно-черное пространство. Я перестала различать верх и низ, и из-за этого чуть не захлебнулась.

Правую ногу свела судорога. Острая боль пронзила меня так некстати… Я начала задыхаться, барахталась в ледяной воде, пыталась найти, за что можно зацепиться. Океан оказался коварен. От боли я перестала соображать, в голове осталась только паника, я перестала думать, ушла под воду и вдохнула. Тут же начала кашлять, кричать, но мои крики никто не слышал. Я поняла, что тону. Опять. Опять смерть. И с самого начала проходить путь избранной, но не факт, что в той жизни у меня будет такой друг, как Рю. Я успела привязаться к этому ворчуну и колючке.

Вдобавок, нечто прохладное, скользкое и упругое обвилось вокруг моей ноги, с силой потянуло в глубину переставшего быть гостеприимным океана. Я не успела набрать в грудь воздух, поэтому задохнулась. Перед глазами поплыли радужные круги, заиграла Lacrimosa, и меня потащило в глубины океана. В кромешно-черных водах, где нет ни света, ни тепла, я начала тонуть и опять сходить с ума. И вдруг я услышала зов. Он исходил откуда-то со дна. И я сдалась, отдалась на волю волн и той твари, что тянула меня вниз. Постаралась замереть, чтобы продержаться без воздуха хотя бы какое-то время. Перед глазами мелькнула огненная птица. Феникс. Вот, галлюцинации начались. Глубина давила на мои барабанные перепонки, из носа пошла кровь. Я чувствовала её железный вкус на языке. Как ни странно, я совсем перестала бояться смерти, и теперь ощущала нечто вроде смирения.

А на дне я увидела мерцающий портал. Его алый свет рассеивал мрак, и теперь я наконец-то смогла разглядеть своего душегубца. И содрогнулась.

Поистине колоссальный кракен, чьи склизкие щупальца обвивали меня за ноги и талию. Я почувствовала его холодные объятия всей поверхностью кожи. Безжизненные оранжевые глаза смотрели абсолютно безразлично. Его чуждый разуму взгляд поразил меня своей бессмысленностью, и я не могла понять, испытывает ли кракен какие-то чувства, или он вообще ничего не ощущает, кроме, например, голода и боли.

Я совершенно не вовремя вспомнила про голод и боль. Одно из чёрных щупалец с присосками и острыми когтями неотвратимо и неизбежно потянулось в мою сторону. Гигантская пасть кракена распахнулась во всю ширь, и начала с чавканьем засасывать воду. В этот момент необычное щупальце коснулось моей шеи, провело по ней снизу вверх, вдоль позвоночника, рассекая кожу, а потом вдруг внезапно обвилось вокруг шеи и начало меня душить.

Сквозь красную пелену в глазах, я угасающим сознанием заметила, что он тащит меня к себе в рот, в эту разверстую, клокочущую бездну. У меня не осталось надежды.

И тут безбрежное, мёртвое темноводственное безмолвие пронзил одинокий луч света. Он ширился и ширился, и теперь полностью освещал кракена. Сияние исходило из самого портала. Некто вынырнул из него и быстро поплыл ко мне. Я поняла, что это человек. Его одежда прилипла к телу, длинные волосы развевались в воде. Но он не показался мне страшным. Напротив, с его появлением я ощутила спокойствие.

Зависнув передо мной, мужчина, бросил гарпун, который вонзился прямо в горло кракена. Чудовище завыло, заухало, взревело, и от неожиданно резкой боли отпустило меня. Однако кислород в моих лёгких давно закончился. Горло свело спазмом, легкие болели, и я захлебнулась. Я успела ощутить нежные объятия того мужчины, который подхватил мое безжизненное тело, а затем тьма поглотила меня.

* * *

– Кто ты? – прошептала сквозь силу я. Такое впечатление, что я только-только научилась говорить. Слова с трудом проталкивались сквозь мои голосовые связки, язык заплетался. Голова лежала на чем-то теплом. Надо мной склонился длинноволосый мужчина, облаченный в черный балахон (это что-то типа худи, но альтернативное), косуху и широкие кожаные штаны с цепями.

– Ты не помнишь меня? – его глубокий, бархатный голос, чьи обертона так взволновали меня, что я вспомнила концерт, и его, поющего на сцене, поющего только для одной меня.

– Блэкер? – спросила я. – Мы же были знакомы в прошлой жизни? Я с трудом могу вспомнить себя прошлую. Ты был влюблен в меня… кажется… а я боялась этой любви.

Он только вздохнул и посмотрел на меня своими светло-серыми, практически прозрачными глазами, в которых горела страсть. Он буквально пожирал меня взглядом, затем провёл кончиками пальцев по моей щеке, и сказал:

– Я всегда любил тебя. И только тебя. И я всегда буду тебя любить. Даже несмотря на то, что ты едва помнишь меня. И не можешь вспомнить моё имя.

– Мне жаль, что я не помню твоё имя.

– Увы. Мне пора.

– Но… почему? Прошу тебя, останься со мной! Куда ты уходишь?

– Я не могу остаться с тобой.

– Но…

Порывисто наклонившись, он поцеловал меня в губы. Я хотела, чтобы этот поцелуй длился вечность. В голову взрывались фейерверки, звучал Вангелис – Альфа. Но он осторожно отодвинулся от меня. Взгляд его казался особенно мрачным.

– Ты всё ещё не вспомнила меня. Сейчас я – всего лишь тень твоего разума. И мне пора идти, потому что ты приходишь в себя. Проснись, Ника!

Когда я открыла глаза, в них стояли слезы. Мне только что приснился красивый, горько-сладкий сон. Желанный, как мечта, воздушный и мягкий, как сладкая вата. Словно воспоминание о прошлой любви, любви, которой у меня никогда не было. Я не могла вспомнить, о чем был тот прекрасный сон.

– Ты в порядке? – Рю сидел у меня на грудной клетке и лапой трогал лицо.

– Я? А где мы?

– Приди уже в себя. Ты упала в портал, и мне пришлось нырнуть следом. Я не смог бросить тебя, злюка ты моя бешеная. Хотя ты меня и раздражаешь.

– Где мы сейчас?

– Это мир Сефар, в котором нас ждут приключения.

– Ты не можешь сказать попроще, ну, для тупых?

– Не-а, потому что я тоже впервые в этом мире.

– Откуда взялся тот портал?

– Похоже, что ты открыла его в предсмертной агонии.

– У меня входит в привычку умирать.

– Отличная привычка! Крутая, как швейцарские часы.

Я села, выпрямила спину, потрогала царапину на шее. Неприятно. Надеюсь, кракен не был ядовитым. Иронически приподняла одну бровь на замечание Рю. И только сейчас заметила, что мы утонули в желтоватых барханах. Над пустыней парил кондор. Мимо пробежала зеленовато-желтая ящерка, зарылась в песок. И только теперь я ощутила, как же тут жарко. Раскаленный воздух давил на тело, и его не разгоняла прохлада ветра. В небе ни намека на облако. Только два огромных оранжевых светила стоят в самом зените. Их красновато-оранжевые отблески делали пустыню жутковатой.

Мне начинало казаться, что из-под песка сейчас вынырнут тасканские рейдеры, или зомби, или терракотовая армия, и поразят нас своими копьями, порвут зубами, съедят – или что там делают такие личности с несчастными путниками? Я очень тяжело дышала и мечтала о кувшине с водой, тыкве-горлянке, стакане, хотя бы дождевой луже. Ладно, пусть вода будет мутной и грязной, мне подойдет. Я же, в сущности, неприхотливая. С меня ручьями тек пот, впитываясь в песок без остатка.

И только тут до меня дошло, что я полностью голая. Рваное платье осталось в Элизиуме, на том проклятом утесе.

– Отвернись! – заорала я.

Дракончик, который достиг уже размера средней собаки, подпрыгнул от неожиданности и пронзительным взглядом посмотрел на меня.

– И надо тебе так орать? Я столько часов сторожу тебя, и уже увидел вообще все, что бы ты хотела скрыть от меня. Между прочим, я пытался привести тебя в чувство, разбудить, спасти, откачать, сделать искусственное дыхание и непрямой массаж сердца. И у меня получилось. Можешь не благодарить.

– Спасибо, Рю, но мне от этого нисколько не легче. Тут так жарко, как в аду. Мозги плавятся.

Лучше бы я умерла.

– Да ладно? А мне вполне комфортно.

– Ну так ты же дракон! Ты дышишь огнем. Я бы сильно удивилась, если бы ты сказал, что тебе хоть чуточку жарко.

Мне захотелось зарыться в песок от стыда и от жестокой жары. Повсюду простирались песчаные барханы, время от времени они осыпались под собственным весом. Пейзаж вокруг бесконечно менялся, и вскоре я перестала ориентироваться на поверхности. Это мне весьма не понравилось.

– Самое страшное не пустыня, – заметил Рю.

– Ну и что может быть страшнее смерти от обезвоживания, теплового и солнечного удара? – саркастически протянула я.

– Ты потеряла Сердце Айур и теперь не сможешь открыть новый портал, чтобы мы могли уйти из этой пустыни.

– О не-е-ет! И мне придётся терпеть твоё нытьё и нравоучения до самого момента своей смерти! Только не это!

Рю хмыкнул.

– Если твой оптимизм не изменяет тебе, это уже хорошо. Надо придумать, как отсюда выбраться.

– Пойдем уже хоть куда-нибудь, я не могу больше сидеть здесь. Прежде, чем я умру от палящих солнц, я хочу увидеть хотя бы намёк на цивилизацию.

– Пойдем. Я слетаю на разведку.

– И оставишь меня одну среди песков?

– Я должен это сделать, иначе мы никогда не выберемся отсюда. Между прочим, я тоже хочу пить, как это ни странно.

– Ладно, но, прошу тебя, только не потеряйся. Мне так одиноко здесь.

– Хорошо.

Он взмыл в неподвижный воздух, широко разведя крылья, воспарил в небеса, и вскоре его очертания скрылись вдали. Я почувствовала, как на меня обрушился страх смерти в одиночестве. Я очень боялась навсегда остаться здесь, в пустыне. А мои кости потом обглодают гиены, грифы и вороны, если они водятся в этом безжизненном мире.

Я села, прикрыла глаза от двух солнц, попробовала помедитировать, чтобы успокоиться. Получалось очень плохо, потому что каждое мгновение, что я сидела здесь, кожа начинала бешено чесаться и гореть. Я обгорела. До боли тёрла плечи, лицо, грудь, практически содрала с себя болезненный эпидермис.

– Аааааа, и где это он шляется так долго?

А потом я увидела, как на горизонте встают белые башни, минареты, купола, зубчатые стены. Город, который раскинулся передо мной, выглядел необъятным, манящим и желанным. Из последних сил я поползла в его сторону. Однако сколько ни продвигалась вперёд, город не становился ближе. Что за неведомое колдовство?