Текст книги "Красота внутри (СИ)"
Автор книги: Мария Власова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц)
Часть 9. Графиня
Клара
Меня замутило сильно, даже не так, желудок срочно потребовал убрать из себя все недавно съеденное. Не знаю, где мы оказались, но я еле успела найти емкость, прежде чем меня вывернуло наизнанку.
– Где это мы? Это ты нас переместила? – испуганно выдала Серафима, заставив меня ещё и разочарованно застонать.
И балласт здесь, даже Чебурек и тот возле ног вертится. Мерзкая пушистая дрянь! Серафима осторожно ступает в почти полной темноте, ищет что-то, возможно выход.
– Фу, какая мерзость! – прокомментировала она моё состояние. – Вот зачем было столько еды переводить? Еда как не в себя, честное слово! Ты свинья что ли?
– Сама ты… – не договариваю, ибо снова выворачивает в вазу.
– Угу, угу, – с пренебрежением фыркает Серафима. – Это ещё хорошо, что мы сюда попали, а не сгорели живьем от родового огня того бандита.
Родового огня? А разве это не просто магия Вани была? Ай, плевать, живы, частично целы, жить можно. Хотя в данный момент хочется умереть. В обнимку с вазой снова содрогаюсь от рвоты, жалея, что вообще к еде прикасалась сегодня.
– Ты ещё долго блевать будешь? – с тем же отвращением интересуется Серафима. – Это место на подвал похоже, похоже я нашла лестницу наверх.
Подвал? Слегка огляделась по сторонам, но ничего не увидела. Темнота, подвал, какое-то нехорошее у меня предчувствие. Да ещё Чебурек к ноге все трется, раздражает. Попыталась пнуть этот балласт, но вместо ожидаемого «мяу», услышала что-то очень знакомое, больше похожее на писк.
– Да не наступай ты на крыс, они здесь такие здоровые, что Чебурек их даже боится, у меня на плече прячется, – невозмутимо запричитала Серафима.
Крысы? Крысы?! Истерика подкатывает в то же мгновение, а тело дрожит, особенно руки. Пытаюсь рассмотреть этих тварей, но слишком темно и чего таить страшно. Такое чувство, что их маленькие лапки ползают по всему телу, даже под одеждой. Острые зубы врезаются в кожу и поедают меня заживо. Их много, они повсюду, пытаются добраться до глаз, даже если я закрываю руками лицо. Те дни в подвале детдома возвращаются и кажутся явью, словно все эти годы были только моей фантазией, а на самом деле я там. Много шорохов мелких лапок по полу заглушает только мой крик, когда вполне реально что-то касается моего плеча.
– Кларка, ты чего охренела? – визжит Серафима, когда пытаюсь отмахнуться от нее, а затем сама сваливаюсь в ее объятия. – Успокойся, это же просто крысы!
Не могу сказать и слова, желая хотя бы не опуститься до обычной женской истерики и слёз. Чебурек спрыгнул с ее плеча и воинственно зашипел, но почему-то не на крыс, а в сторону лестницы, куда меня с горем пополам тащит Серафима. Наверху послышался шум, а затем нас ослепил свет подсвечника.
Женщина с черными волосами в старомодном платье удивленно подняла бровь, осматривая нашу странную парочку.
– Ну и кто из вас, молодые барышни, невеста моего сына? – спросила она, презрительно осмотрев нас с головы до ног.
Не могу говорить, меня все ещё трясет, и я чуть ли не буквально вишу на шее Серафимы. Компаньонка в свою очередь, чуть не падая от такой ноши, все же задала резонный вопрос.
– А кто ваш сын?
Нет, это явно не тот вопрос, который волнует меня в первую очередь. Вот нашла, о чем спрашивать в такой момент! С трудом отрываюсь от такой бесполезной, как оказалось, опоры. Мне вот лично плевать кто ее сын, важно только где мы находимся, чего эта полоумная от нас хочет, и, главное, как отсюда выбраться. На дрожащих ногах поднялась на несколько ступней, а затем чуть не упала на странную женщину, в последний момент успела ухватиться за дверной косяк. Остановилась, тяжело дыша.
– Что с вами милочка? – не особо взволновано поинтересовалась женщина. – Вам нехорошо?
– Да мне просто шикарно, – еле выговариваю, выйдя наконец из подвала и подпирая ближайшую стену.
– Не обращайте внимание, у нее похоже несварение, – махнула на меня рукой Серафима поднявшись следом. – Всю вашу страшную вазу облевала, бедняга.
– Вазу? – немного удивлено приподняла бровь незнакомка. – Там нет ваз, только урны с прахом моих предков.
Так, похоже в моем желудке что-то осталось, и оно просится наружу. Беременность отнюдь не такая радость, как я себе представляла. Прикрываю рот дрожащей рукой, чтобы немного сдержаться.
– Ну зачем вы это сказали?! – завизжала Серафима взглядом ища мою вторую жертву. – Она же вам все здесь облюет!
Хорошо хоть вручив мне вазу с засохшими цветами, она умудрилась ветки вынуть, до того, как меня снова не настигла радость беременности.
– Это была икебана из редких эдельвейсов, а вазе приблизительно триста лет, – гробовым голосом выдала незнакомка, как раз, когда меня отпустило.
– Старушка, я все понимаю, но зачем держать в подвале урны с прахом предков и таких здоровых КРЫС?!
При последнем слове перешла на крик, еле сдержавшись, чтобы не тряхнуть незнакомку как следует.
– Кларка, это невежливо, – испуганно шепнула на меня Серафима.
– Вы пришли в мой дом, осквернили урну моего предка и испортили драгоценный для меня букет и вазу и смеете что-то требовать у меня? – подняла голос женщина, но все ещё с ледяным выражением лица.
– Это не мы, это все она, – даже наглядно потыкала в меня пальцем мелкая предательница.
– Ага, я смею требовать, – киваю, стараясь не замечать, как дрожат мои руки.
Ногой толкаю дверь в подвал, как раз после того как проскальзывает Чебурек и зло шипит на незнакомку. Она коту тоже не нравится, даже больше чем я, значит, есть что-то в ней плохое, кроме холодной надменности.
– У вас чрезмерное самомнение милочка, – презрительно хмыкает женщина, пока я чуть не плачу от тоски по своей ауре, – что удивительно, с такой-то внешностью.
Будь аура при мне, эта старомодная дама уже бы во все ноги бежала отсюда. Как избалованный ребенок зло топчу ногами от бессилия.
– До вашего, по-видимому, далеко, – передразниваю ее, – с вашей то внешностью.
Женщина молчала, испытующе смотря на меня, а затем перевела взгляд на Серафиму, решив делать вид, что я здесь пустое место.
– Вижу, вы не умеете выбирать себе друзей, – вроде сочувствует ей старушка.
– Мы не друзья, – заявляем с балластом хором.
Пренебрежительно фыркаю, закатив глаза и решаю, что пора уходить, где бы мы ни были. Моя компаньонка решает по-другому, пока я еле иду по коридору в сторону, надеюсь, выхода, Серафима вовсю обхаживает незнакомку. С чего бы это она так себя ведет?
– Вы простите эту деревенщину, у нее ни манер, ни хорошего воспитания, – неодобрительно, еле скрывая ухмылку, мотнула на меня головой паразитка. – Мне даже кажется, что она чем-то больна. Если бы не скверное нынешнее положение, в жизни бы не допустила к себе такое жалкое существо.
– Жалкое?! – у меня даже бровь дергается от такой наглости.
Почти уже дошла до большой прихожей, где зажжен старый камин, но тут же обернулась.
– Жалкое?! Это я жалкая?! – кричу и, схватив первое, что попалось под руку, бросаю это в обнаглевший балласт. – Это ты за мной таскаешься!
Серафима завизжала и спряталась за подозрительно спокойной старушкой.
– Статуэтка святой Камелии из бивня мамонта, возрастом в триста пятьдесят лет, – сухо и так же бесстрастно уведомила она нас, – последняя в своем роде, так что стоимость ее оценить невозможно.
– Думаете я вам должна возместить ущерб? – не скрываю своей насмешки.
– Сомневаюсь, что вы даже в глаза подобные суммы видели, невоспитанная девушка, – сделала несколько шагов в мою сторону хозяйка дома. – Это просто разумное предупреждение, что не стоит касаться того, что стоит больше чем ваша жизнь.
А вот это уже похоже на угрозу, так что у меня невольно появляется улыбка на губах. И это она меня так решила запугать?
– Резонные слова, – с каким-то намеком кивает на женщину за ее спиной Серафима, – тебе стоит подумать, что ты делаешь.
Осматриваю незнакомку ещё раз под настоятельными кивками Серафимы, у бедняжки скоро нервный тик будет. Черные волосы с элегантными кудрями, тусклые зеленые глаза, губы в яркой красной помаде и очень бледная кожа как у аристократки старых времен. На ней зеленое платье из кружева и дорогой ткани, скрывающее все тело от шеи до запястий. Даже ног и тех не видно под длинным подолом платья.
– Ох, какие в наше время нравы пошли, – смеётся натянуто балласт, когда хозяйка оборачивается к ней, – не правда ли?
– Мне сложно судить о том, какие в ваше время нравы, – оценивающее окидывает ее взглядом женщина, – но то, что я вижу, меня не радует.
Закатываю глаза, пока Серафима стыдливо прячет глаза, прикрывая свое чересчур открытое декольте. Кажется, пришло время балласта развлекать «добродушную» хозяйку, так что неровной походкой подхожу к камину. Тепло! Такое ощущение, что я в каком-то старом замке, высокие потолки и стены в зеленых гобеленах. Над камином висит огромная картина на старый манер, но разглядеть, что на ней нарисовано сложно из-за освещения. Немного грею руки возле открытого огня, а затем пытаюсь понять где дверь, попутно замечая, что почему-то нет ни одного окна.
Сейчас глубокая ночь и, судя по собачьему холоду, что стоит здесь, снаружи ещё холоднее. Недовольно оборачиваюсь на хозяйку дома и смущенную Серафиму. Что-то здесь не так, а где ее слуги? Дом то большой, может даже замок, судя по лестнице и второй этаж имеется.
– Серафима, – зову балласт, отступая попутно к двери, – вероятно нам пора заканчивать пользоваться гостеприимностью хозяйки.
Не могу скрыть улыбку с лица, пятой точкой чувствую, что сейчас нас хозяйка неприятно удивит.
– Ты так д-думаешь? – заикается балласт, глядя почему-то мне за спину.
Ой, ни к чёрту у меня реакция стала, раз не заметила ходячий скелет во фраке и подносом в руках, что подкрался со спины. Теперь-то ясно чего Серафима заикаться начала.
– Раз уж вы явились, будет грешно отпустить вас не напоив чаем, – комментирует старуха будничным тоном появление живого скелета в гостиной.
Серафима хватает меня под локоть и с большими от испуга глазами наблюдает за тем, как скелет расставляет на кофейном столике три чашки на блюдечках и разливает горячий черный чай по кружкам.
– Присаживайтесь, – показала на старый кожаный диван рукой хозяйка и сама присела в кресло рядом с абсолютно прямой спиной.
Мы с балластом буквально рухнули на диван, схватившись друг за друга, но по разным причинам. Серафиме само собой было страшно, а мне как ни странно тоже, но по слегка другой причине. Зеленый цвет повсюду, старые вещи, останки мертвых в подвале и конечно ходячие мертвецы наталкивают только на один и не очень приятный вывод – наверное, я познакомилась с несостоявшейся свекровью.
– Она некр…
Серафима испуганно спрашивает на ухо, пока хозяйка мешает сахар в чае ложечкой. На ее руке при этом поблескивает кольцо с большим зеленым камнем, очень похожее на то, что я в свое время своровала у некроманта. Киваю, потому что не в состоянии сейчас говорить. Он здесь? Думаю, нет, но это пока, страшно подумать, что от нас в таком случае хочет мать некроманта. Как-то не так я представляла первую встречу с родственниками моего ребёнка, да что там таить, я надеялась, что ее вообще никогда не случится.
– Может, вы нас просто отпустите? – говорю сквозь зубы, прикрывая живот второй рукой.
– Отпущу? – хозяйка презрительно приподнимает бровь. – Раз уж мой сын прислал мне двух незнакомок, более разумно будет дождаться его прибытия.
– Игнат скоро будет здесь? – вырвалось у меня в испуге так, что невольно привлекло слишком много внимания к моей персоне.
– До обеда не появится, эта зима порадовала снежной погодой, боюсь горы непроходимы даже для такого способного мага, как Игнаришнар.
Она отставила кружку, так и не отпив из нее, и с неким живым интересом осмотрела нас с Серафимой. В голове только две панические мысли о том, что некромант скоро будет здесь и что легко сбежать не получится, раз уж мы в горах.
– Так вы мама Игнаришнарчика? – уж больно обрадовалась Серафима. – Графиня Зеленого Огня?
– Я Маргарита Трут, – представилась женщина и несколько вопросительно подняла взгляд, словно мы сразу же должны тоже представится.
– А я Серафима Скот, – обаятельно улыбнулся балласт, даже взяв в руки предложенную чашку чая.
– Сестра того самого Вальтера? – удивленно приподнимает бровь женщина.
– О, вы знакомы с братом? – натянуто улыбается Серафима, делая вид, что отпивает с чашки.
– Лично не встречала, но во время учебы Игнат часто рассказывал о нем, как о своем друге, – с нотками неодобрения ответила женщина, преподнеся кружку к губам и почему-то сверля меня взглядом.
– Да, они очень дружили, – неловко смеется балласт и прячется за кружкой с чаем.
Что-то не похоже, чтобы эти двое дружили, скорее уж считают друг друга врагами. Учитывая, что один пытался убить другого, это как-то не тянет на дружбу.
– Ну а Вы? – обращается уже ко мне графиня.
Улыбаюсь вместо ответа и тянусь за кружкой, но так и не беру ее.
– А это Кларка, она детдомовская, – с нотками снисхождения отвечает за меня балласт.
– Даже так, – голос утонченной графини приобретает ещё более снисходительного тона.Взгляд говорит, что я не ровня ни ей, ни ее сыну, что значит, меня можно списать со счетов. Вот бы ее отправить «в полёт» и сбить эту аристократическую спесь.
– Вы очень красивы милочка, – обращается уже к балласту, – но слишком вульгарно одеваетесь.
Серафима неловко засмеялась, скрестив руки на груди и прикрыв ее своими волосами. Надо же, как она отчитывает бедолагу всего лишь за платье, интересно, что она скажет о ее шестом замужестве. Губы пересохли, потянулась за кружкой, все же решившись отпить.
– Для будущей Графини Зеленого Огня такое поведение непростительно, – все так же поучительным тоном заявляет женщина, – как и такие сомнительные знакомые, как ваша компаньонка.
Что-то хрястнуло, это я кружку так сильно сжала, что она разбилась на кусочки в руке. Один из осколков прорезал руку до кости и застрял, но я не почувствовала боли.
– Ты что творишь? – взвизгнула Серафима, в ужасе глядя на мою руку.
– Надо быть осторожнее, – снисходительно прожигает взглядом графиня, – эта чашка стоит…
– Меньше чем моя жизнь, – перебиваю, договорив ее фразу и недовольно кривлюсь, вытаскивая из руки осколки.
Регенерация папы при мне, рана тут же заживает, оставив после себя только кровь. Скелет убирает осколки чашки на поднос и вытирает пол от чая. Балласт вручает мне салфетку, смотря слегка озадаченно то на меня, то на хозяйку.
– Рада, что вы это понимаете, – сухо бросает мне графиня.
Ничего не отвечаю на это. Поджимаю губы и терплю, хотя внутри бурлят вулканом ярость со злостью, я же до боли прижимаю руку к животу.
– Ты чего? – шепчет обеспокоенно балласт, пока Чебурек, зло шикнув на графиню, усаживается мне на колени.
– Брачные браслеты? – отмечает графиня украшение на руке Серафимы, но та поспешно прячет руку, недовольно кривясь.
– Это просто недоразумение, – бормочет с улыбкой балласт, ища взглядом у меня поддержки.
– Не думала, что Игнат решит сделать тебе предложение таким способом, – хмыкает графиня с тем же холодом в голосе. – Он всегда ненавидел все, что связано с его отцом.
– Его отцом? – вырывается у меня от недоумения.
– Он ненавидит его, – вздыхает с раздражением женщина, отпивая чаю, – и все что с ним связано.
Мы с балластом с недоумением переводим взгляд на браслет на ее руке, а затем снова на хозяйку дома.
– Его отец Яришяр Ледяной, Правитель единой Эльфийской Империи, Король Восточного Леса.
У нас с балластом открылись от удивления рты.
– Эльфы – мерзкие создания, – с отвращением произносит графиня, гордо расправив плечи.
– Не то слово, – соглашаемся мы с балластом, неловко оглядываясь друг на друга.
– Хорошо, что Игнат больше пошел в меня, – отмечает женщина, приподнимаясь с кресла.
Часть 10. Невеста
Игнат
Времени было мало, добираться зимой в наш родовой замок затруднительно и долго. Быстро добраться можно на машине или метле, но последнее скорее для магов подростков – просто дурацкая опасная забава. Я уже было собрался бежать к машине, как вспомнил, кто меня там ожидает.
– Жизель! – кричу, пробираясь к шкафу с моей одеждой.
Где там зеленый костюм, чтобы угодить одной их самых ужасных женщин в мире и произвести впечатление на вторую? В зеркало на себя смотрю с негодованием, надо бы стереть с лица это счастливое выражение, пока буду говорить с матерью. Она-то меня знает, снова мозг будет выносить своими нотациями или, что ещё хуже, поймет ситуацию совсем по-другому.
– Жизель! – кричу, завязывая галстук и надевая родовое кольцо на палец.
– Да чего ты раскричался?! – недовольно крикнула откуда-то из дверей бывшая куртизанка.
– Убери здесь, мне нужно связаться с матерью, – сообщаю ей, проходя мимо.
– Ты в своем уме? – кричит бывшая куртизанка. – Как я тебе здесь уберусь?!
Нужно немного пепла, летучего порошка, кошачьего сбора… Недовольно бормочу, отыскивая все это в своей кладовой. Вот же я тогда напился, половину редких ингредиентов просто-напросто сжег. Возвращаюсь в коридор и все ещё вижу на пороге Жизель в домашнем халате и с салатом на лице в виде маски. Она недовольно поджимает губы, упирая руки в бока.
– Ты уже убрала? – издевательски ухмыляюсь, проверяя, не пропали ли травы в банках.
– Я тебе не служанка, чтобы убирать весь этот мусор, – она презрительно толкает рукой ближайшую коробку и на пол и оттуда вываливается куча золотых монет и ярких фантиков.
– Дороговатый мусор получается, – замечаю с легкой ухмылкой.
– А почему ты внезапно стал таким счастливым? – упрекнула меня старушка.
Заглянул в свою спальню, решил, что легче найти другое место для разговора с матерью, чем убрать это. Поудобнее перехватываю все, что необходимо для разговора с матерью и направляюсь в гостиную, мне нужен камин.
– Ты ведь нашел ее? – не отстаёт Жизель с такой довольной ухмылкой, что из моих рук выпадает банка с корнями.
– Ее? – делаю вид, что не понимаю, о чем она, ногой открывая дверь в гостиную и поднимая банку магией.
Щелкнул пальцами, свет зажегся, как и огонь в камине. Сажусь на диван перед ним и начинаю смешивать ингредиенты. Давненько я подобного не делал, в последний раз во время войны с эльфами. Тогда в связи через расстояние была большая необходимость, вот я и создал способ передавать информацию мгновенно.
– Все ещё не признаешь своих чувств к страшной великанше? – насмешливо спросила все та же надоедливая особа.
– По-моему ты лезешь не в свое дело, – отвечаю, даже не оторвавшись от своей работы, – а я этого очень не люблю.
Женщина громко и обреченно вздохнула, и присела в кресло рядом, сверля меня взглядом.
– Ты молод и беспечен, мальчик мой, – неодобрительно качает головой, так что огурец с её щеки сполз на подбородок.
– Я старше тебя на добрых шестьдесят лет, – замечаю с ухмылкой, продолжая работать.
– Ну, допустим на семьдесят, – недовольно кривится Жизель.
– Да, да, – смеюсь над ней, осторожно выпаливая родовым огнем корень в прах.
– Вы маги живете долго, но это не означает, что емкость вашей жизни такая же как у обычных людей, – все тем же поучительным тоном заявляет она.
– Да что ты говоришь?! – язвлю, закончив наконец смешивать ингредиенты.
– Большую часть своей жизни вы учитесь контролировать свою силу, и совершенно при этом не взрослеете умом.
– Да куда мне до твоих уникальных и ценных знаний, – закатываю глаза, осыпая пеплом дерево в камине.
– Любая жизнь – это опыт, а ты вместо того, чтобы прожить свои сто с гаком лет, занимался своими дурацкими экспериментами! – она состроила такое лицо, словно я враг целого народа, а она святая.
– Говоришь точь-в-точь как моя мама, – пренебрежительно кривлюсь, – возраст сказывается, да?
– Хватит мне язвить! – сдают у нее нервы. – Ты понимаешь, что я пытаюсь до тебя донести?
– Сомневаюсь, что кто-то вообще понимает к чему твоя болтовня, – выливаю зелье в огонь, и смотрю, как оно шипит.
– Игнаришнар, – рука касается моего плеча только на мгновение, затем она поспешно убирает ее.
Мы оба молчим, я с недовольством понимаю, что у нее получилось испортить мне настроение.
– Спроси себя: что будешь делать, когда, наконец, найдешь ее? – тихо говорит она, точно довод разума в моей голове.
Не хочу задавать себе этот вопрос, просто потому что не узнаю на него ответ, пока не увижу великаншу. Часть меня надеется, что стоит ее увидеть все встанет на свои места, а часть просто не желает о ней даже думать. Меня просто разрывает на куски изнутри. Единственное в чем я уверен, это то, что действительно ужасно хочу ее увидеть снова. Совершенно другой вопрос: зачем я хочу это сделать? Чтобы убить собственными руками или … А что это вообще за «или» и откуда оно взялось? Никаких «или» у меня с ней быть не может, достаточно того, что она сделала на балу. С раздражением понимаю: бесит не сам факт, что она почти меня убила, а то, что перед этим ещё и отшила.
– Не знаешь? – очень понятливо поинтересовалась Жизель, явно наслаждаясь своими догадками.
– Шла бы ты отсюда, пока в гробу не очутилась, – зло делаю пасс рукой, усиливая пламя в камине так, что оно сжигает камень и наполняет комнату едким дымом.
– Не умеешь ты слушать мальчик, – неодобрительно цокает языком, наконец-то отходя от меня.
– Вряд ли смогу услышать от тебя что-то новое для себя, – оборачиваюсь, презрительно улыбаясь, – разве что ты имеешь намеренье просветить меня касательно своей основной занятости?
Вот теперь я наконец-то сказал то, что надо, чтобы избавится от нее. Оскорбленная во всех чувствах бывшая знаменитая куртизанка гордо подняла подбородок и направилась к двери, но не ушла.
– А ты не думал, что все дело не в ней?
– Как уже говорил, ничего нового…
– Она ведь была влюблена в тебя, это даже слепому видно, – Жизель снисходительно улыбается, пока я молчу. – Ты ведь это тоже заметил, потому и был уверен в своем успехе, но…
– Жизель! – резко поднимаюсь и даже делаю шаг к ней, пока глаза застилает зеленая пелена.
– Но она тебя отвергла, – наслаждается местью падшая женщина, а затем делает удивленное лицо. – Почему?
Несколько раз моргаю, словно этот глупый вопрос ввел меня в ступор.
– Потому что ее глупая подруга и Вальтер…
– Это случилось позже, – нагло перебивает меня куртизанка.
Сжимаю челюсть, борясь с раздражением.
– Откуда мне знать, что там в ее больной голове творится?! – отворачиваюсь, нервно моргая.
– Не ври, ты знаешь, – она мотает головой, сложив руки на груди. – Мужчина всегда знает, как разрушить отношения.
У меня вырывается смешок, а пересохшие губы и трясущееся руки говорят, что надо снова выпить.
– Она хотела того, что я не могу ей дать, – говорю ровным и спокойным голосом.
В груди все дрожит, точно клетка под напором рвущегося из нее зверя.
– Не можешь? – Жизель недоверчиво подняла бровь. – Или не хочешь?
Нервно вдыхаю воздух носом. Зверь рвется наружу, раздирая изнутри то, что осталось от моей жалкой душонки.
– Не знаешь? – продолжает злорадствовать. – Даже если бы мог дать ей то, что она хотела, захотел бы ты сам этого?
Не отвечаю, смотря на огонь в камине и ожидая, когда она все-таки уйдет.
– Это нормально хотеть семьи и детей, – говорит она, приоткрыв дверь, – для девочки из детдома.
– Уйди, пока я не сжег тебя заживо, – предупреждаю в последний раз, только слегка повернув голову.
– Дело ведь не в ней, все дело в тебе, – бросает она, закрывая за собой дверь тогда, как я запускаю туда огненным шаром.
Я не попал в цель, а она попала.
Зелье вспыхнуло в камине, пока я ставлю перед ним кресло и готовлюсь морально к разговору. От слов Жизель появились неприятные мысли в голове, отогнать их сразу не так уж и просто. Огонь в камине палит каменную кладку какое-то время, а затем стихает, рисуя в камине изображение женщины, сотканное из огня. Она сурово прищурилась, одним взглядом заставляя вздрогнуть.
– Здравствуй сын, – поздоровалась мама так, что я разу почувствовал, что мне сейчас влетит по полной программе.
Состроил на лице подобие послушания и даже силой выдавил из себя улыбку.
– Здравствуй мама, – поздоровался с ней с той же интонацией.
– И это все что ты мне скажешь после стольких лет? – с такой забытой для меня требовательной манере произносит она риторический по своей сути вопрос.
– А что я должен сказать? – немного приподнимаю бровь, с комфортом устраиваясь в кресле.
– Ты никогда не страдал привязанностью к людям, удивительно как тебя ещё на костре не сожгли, – разозлилась мать, внешне оставаясь холодной и надменной.
– Отсутствие привязанностей – не признак некроманта, мама, – отвечаю с улыбкой, мысленно мечтая, чтобы этот разговор побыстрее закончился.
– Зато признак отвратительного поведения! – она немного повысила голос, не скрывая своей неприязни.
– Скорее уж отвратительного воспитания, – улыбаюсь с иронией, воспитывала-то меня она.
Взгляд матери мрачнеет, я вижу в нем голод, от которого чешется затылок, и желание скорее закончить этот разговор становится непреодолимым. Терпеть не могу, когда она на меня так смотрит! Ох, уж эти матери…
– Что нового, матушка? – иронично ухмыляюсь, сложив руки на коленях.
Мама прекращает показывать, как сильно хочет сожрать меня с потрохами. Светские вопросы всегда вводили ее в ступор, так что даже о погоде могу спросить, только чтобы отвлечь ее.
– Да так, – она презрительно цокает языком, – помнишь дедушку Бенефиция?
Несколько удивляюсь этому вопросу, потому просто киваю.
– Его погребальную урну осквернили, – мрачно сообщает она. – Такую дрянь не отодрать, разве что выкинуть.
– Осквернили? – немного удивленно переспрашиваю. – Кто? Чем?
– Помнишь ту ужасную икебану с засохшими эдельвейсами, что подарил твой отец? – в голосе матери появились раздражительные нотки, как бывало каждый раз, когда разговор заходил о моем так сказать предполагаемом отце. – Я, наконец, избавилась от нее, жаль вазу тоже придётся сжечь.
– А что с ней? – слегка прищуриваюсь от того, что она не отвечает на мои вопросы.
– Ее тоже осквернили, – мрачно вещает мать, с таким видом будто вспоминает что-то очень отвратительное.
– И что, этот ужасный осквернитель остался жив? – не скрываю иронии и про себя отмечаю, что она явно что-то недоговаривает.
– Пришлось ее оставить в живых, ее и так природа покарала за меня, – снисходительно смотрит куда-то в сторону мать, поднося чай к губам.
– Ее? – наконец услышал то, что хотел, потому цепляюсь за ее слова. – Она появилась и ещё у тебя?
– Они появились в подвале, прямо посреди урн с прахом твоих предков, – мрачно объявила мать, выделяя первое слово.
– Они? – удивленно приподнимаю брови.
– Две девушки, – кивает мать согласно. – Я так понимаю, ты прислал свою невесту познакомиться со мной?
На мгновение у меня вытянулось лицо от удивления, а затем захотелось прибить слишком наглую великаншу.
– Невесту? Это она тебе так сказала? – раздраженно сжимаю руки в кулаки и даже поднимаюсь на ноги.
Мать молча наблюдает за тем, как я хожу туда-сюда, и держит театральную паузу, считая, что я сам ей все разболтаю. Нет, снова я на эту уловку не поведусь! Останавливаюсь, снова присаживаюсь в кресло и едва заметно наклоняюсь вперед.
– Ты сказала их двое? – спрашиваю у нее. – Где они?
– Спят, как и все нормальные люди в это время, – спокойно оповещает меня матушка, отставив в сторону чашку. – Тебе бы тоже не помешало выспаться, ты такой нервный.
Закатываю глаза на последней фразе, и сжимаю кулаки, чтобы не показать насколько я раздражен.
– Остальные за ними, надеюсь, приглядывают? – мрачно потираю руки, подавляя желание немедленно отправиться домой.
– Конечно, никто не покинет дом до твоего прибытия, – хоть немного успокаивает меня мать, а затем резко меняет тон. – Я конечно рада, что ты наконец-то решил исполнить долг перед родом и предками, но все же, разве невозможно было выбрать для этого более достойную особу?
– Мама! – рычу на ее самоуверенный тон и вообще от того, что она подняла эту тему.
– И ее это вульгарное платье, такая безвкусица, – мать презрительно скривилась. – А о ее связях я уже молчу! Надо было же притащить ко мне в дом то жалкое существо, что осквернило прах дедушки Бенефиция!
– Мама да с чего ты вообще поверила в ее бредни касательно невесты?! – зло закричал, в конец слетев с катушек.
Стоило об этом подумать, сразу вспомнил о родовом кольце. Отвернулся и посмотрел на него с раздражением. Оно сменило форму и размер, до недавнего времени я мог носить его на любом пальце, теперь же налезает только на мизинец. Раньше не особо придавал этому значение. Все же великанша надевала его и, чтобы доказать мне собственную глупость, отрезала себе палец, чтобы снять.
– Игнаришнар, ты меня совсем за недалёкую считаешь? – зло и надменно проговорила мать. – Мою защиту на замке не пройдет никто, даже с помощью твоего очередного бесполезного эксперимента.
Прищурился недоверчиво, пока женщина самодовольно сложила руки на груди.
– Магия не пропустит никого без разрешения наследника рода или его невесты, – поучительным тоном заявила она. – Хотя я без понятия, зачем ей нужно было тащить сюда ещё и это жалкое существо? Она просто отвратительна!
Резко замолчал, наблюдая за раздражением матери, похоже, сама невеста ее огорчила меньше ее компаньонки. Кто это может быть? Неужели великанша теперь повсюду таскает с собой Серафиму? На почве чего эти двое сбежали вместе да ещё так сильно сдружились? Надо было избавиться от надоедливой родственницы своего врага куда раньше.
– Куда ты их уложила? – несколько успокаиваюсь, откинувшись на спинку кресла.
– Невесту в гостевую спальню, вторую в спальню для прислуги, – раздражительно скривилась матушка.
– Избавься от второй, но тихо, – отдаю приказы по привычке. – Мою так называю невесту из комнаты не выпускать, сторожи ее до моего приезда.
Женщина в отблесках огня на мгновение замерла, словно рассуждая о чем-то.
– Ты уверен, что мне стоит от нее избавиться? – прохладно поинтересовалась она. – Девочка явно чем-то больна, даже будто бы…
– Сделай так, чтобы к моему приезду ее в доме не было, – перебиваю ее, теряя терпение. – Делай с ней что хочешь, можешь даже съесть, только чтобы под ногами не мешалась.
Мать выслушала меня с мрачным выражением лица, затем опустила глаза со словами:
– Как пожелаешь, сын.
Махнул рукой, огонь в камине погас, связь разорвалась.
«Невеста… Надо же!» – не скрываю иронии и сарказма, поднимаясь с кресла. Никогда бы не подумал, что ей хватит наглости назваться моей невестой, после того как она меня отшила и попыталась убить. Хотя, эта женщина собиралась меня изнасиловать в нашу первую встречу, так чему я собственно удивляюсь?
***
Под ногами хрустит снег, до замка осталось совсем ничего, и уже знакомая мне с детства деревенька виднеется на пути. Погода испортилась, метель замела дороги, и машина оказалась совершенно бесполезной. Лететь на метле в такую метель тем более невозможно, так что я застрял в этой деревушке по крайней мере до рассвета, пока не расчистят местные дороги.
