Текст книги "Красота внутри (СИ)"
Автор книги: Мария Власова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 21 страниц)
– Это все из-за ребенка, ты обманула его и заставила на себе жениться! – с надеждой высказалась Серафима, заставляя меня смеяться по-настоящему.
– Ты, правда, думаешь, что Игнат из тех, кто не распознает ложь? – искренне удивилась, чувствуя тоску по своему некроманту.
– Тогда я не понимаю: почему?! Что есть в тебе, чего нет у меня? Чем ты лучше? – она даже вскочила и ударилась головой о клетку.
Как щенок заскулила, потирая ушибленную голову, и забилась в угол, чуть не раздавив Чебурека. Мне захотелось ответить ей что-то едкое, но я и сама не знала ответа на этот вопрос. Сложно говорить за другого, почему ты ему нравишься, у каждого свой взгляд на вещи.
– Зна-а-а-ешь, – протянула я, смотря на лампу и прикрывая живот рукой, – я все время влюблялась в плохих парней. Ваня и Нальнар по сравнению с некромантом мне казались безобидными овечками. Но, как видишь, с Игнатом мне повезло. Он оказался куда достойнее, чем они, но это не его заслуга. С самого начала я его не идеализировала, много не ждала, но все равно влюбилась и ни капли об этом не жалею.
Слегка улыбаюсь, поглаживая живот. Ради этой вредной крошки, я готова на многое, мне даже сложно сказать на что именно. Удивительно, как моя мать не чувствовала ко мне то же самое? Мне сложно поверить, что мать в своем уме бросит ребенка в детдоме. Если только она меня за что-то сильно ненавидела. Но что может плохого сделать новорожденный ребенок? Разве что родиться.
– О чем ты говоришь?! Он идеален! – яростно бросилась защищать его Серафима.
– Действительно? – с иронией приподняла бровь. – Некромант, который коллекционирует части тел, а то и детей в банках? Или то, что его матушка не совсем жива, тебя не смущает? Вишенка на торте – его упрямый детский характер! Он словно все время хочет кому-то доказать, что он умнее.
– Ты его просто не любишь! – как ребенок подхватила Серафима, заставив меня вздохнуть.
– Любить не означает видеть в человеке только хорошее, заставлять его быть достойным твоей любви. Требовать от человека идеала, не являясь тем самым идеалом – глупо. Я люблю в Игнаришнаре все, от вздорного характера и чертовски сексуального голоса до его неживой матушки. Вот это и есть любовь. Тебе стоит признаться, что, когда ты узнала об этих его сторонах, твои чувства куда-то делись, будто их и не было.
– Это неправда! – возразила Серафима пылко, но затем нервно начала теребить руками пуговицу пальто.
– Знаешь, откуда я знаю? Потому что со мной было так же. Я влюблялась в кого-то, накручивала себя, приписывая ему те черты, которых у него не было, и отказывалась видеть реальность. Более того, я злилась, когда кто-то пытался открыть мне глаза. Была слепа в своей любви и отдавала себя ей без остатка, не замечая, что ни она, ни я никому были не нужны. Игнаришнару я нужна, чувствую это, вижу и знаю. С ним я поняла, что на самом деле означает любить, а ты этого не узнаешь, пока не перестанешь врать самой себе.
Я замолчала, наблюдая, как насупленная Серафима о чем-то думает, хмуря брови. Думать ей с непривычки пришлось долго, так что я даже успела заскучать.
– Возможно, ты права, – с неохотой призналась она. – За спиной у меня пять браков и ни один из моих мужей не оправдывал моих ожиданий. Так что так и быть, забирай себе Иг… некроманта.
Она сделала вид, что делает мне одолжение, чем вызвала мою улыбку.
– Это очень мило с твоей стороны, но не могла бы ты это сделать ДО того, как предала меня и сдала Красной Стреле?! – припоминаю ей. – Чем ты вообще думала, так поступая?!
– Я не думала, – призналась после паузы Серафима, нервно крутя браслет на руке.
– Действительно, это тебе не свойственно, – подколола ее, несколько разозлившись.
– Таким как я не нужно думать, достаточно хорошо выглядеть и иметь в роду графа, – с каким-то обреченным видом сказала она. – Так говорил мой отец, он никогда не ждал от меня ничего выдающегося. Для него и брата я была балластом, который забрал у них мою мать.
– Дай угадаю: ты вредничала, чтобы заслужить внимание и любовь отца, а когда его не стало, продолжила вести себя так и с братом? – еле уловимо издеваюсь над ней.
Мрачный взгляд Серафимы так и говорил, куда именно она хочет меня послать, но не отваживается. Она грустно пожала плечами, откинув голову назад.
– Мне так хотелось, чтобы меня любили, – произнесла она со слезами на глазах, глядя куда-то в потолок.
– Всем нам хочется, что нас любили, – произношу с улыбкой. – Найти другого человека, который полюбит тебя со всеми недостатками сложно, как сложно встретить того, с кем любовь окажется взаимной.
Под ее внимательным взглядом слегка улыбнулась, накрыв ладонью живот. Серафима скривилась, показывая, что она думает о моих словах. Затем она с раздражением дернула браслет на руке.
– И как мне прикажешь искать любимого с вот этим вот?! – рыкнула она. – Это из-за тебя я связана с этим эльфом.
– Любовь приходит, когда ее не ищешь, к тому же Нальнар не такой уж плохой парень.
– Он пытался на тебе жениться, а меня убить! Это, по-твоему, не такой уж плохой? – взвизгнула Серафима.
– Думаю, я ему срочно понадобилась в жёны по какой-то другой причине, сам бы он меня замуж не позвал, слишком гордый. Что же касается желания убить тебя, оно и меня не до конца оставило. Знаешь ли, ты очень бесишь людей.
На мою очаровательную улыбку она ответила по-детски, показав язык и сложив руки под грудью.
– Да он просто святой, я погляжу. Так чего же ты выбрала некроманта, а не его? – зло прошипела она.
– Думаю, я просто переросла Нальнара, у меня были к нему чувства, но сейчас я могу их назвать максимум симпатией. Я серьёзно, если эльф нас вытащит отсюда и от Вани спасет – можешь забрать его себе. К тому же мамке его ты очень понравилась своей… опытностью.
Мы с Серафимой засмеялись, несколько облегчив гнетущую атмосферу.
– Он, конечно, красавчик, но эльф – это точно не моё! – отозвалась девушка, но как-то не особо уверенно.
– Я все никак не пойму, зачем ты его прокляла? За проклятия маги платят своей жизнью, а ты еще и говорила что-то о том, что ему будет плохо рядом с тобой. Откуда у него взялись такие милые рожки?
Серафима нервно прикусила губу, не решаясь мне что-то ответить.
– Надеюсь, рога у него не навсегда? – засмеялась. – Рогатый эльфийский принц – это конечно забавно, но думаю, гордый Нальнар тебя не простит. Не могла придумать что-то другое? Хвост там!
Я продолжила хохотать, а Серафима мрачнеть. Она долго не решалась что-то сказать.
– Дело в том, что я…
– Да рожай уже ты, а то я рожу быстрее, чем что-то промямлишь, – улыбнулась я.
– Дело в том, что с рождения у меня проблемы с магией, – начала она говорить, но как-то не в тему.
– Ты же маг, какие еще проблемы? – даже подалась вперёд от любопытства.
– Магия не слушается меня, если я хочу поджечь спичку, я с большей вероятностью подожгу себя. И так во всем, начиная от левитации предметов до банальной стихийной магии. Стоило мне применить самую обычную магию, сразу же случалось что-то плохое со мной. Я в академии только из-за фамилии продержалась три месяца и затем ушла. Брат до сих пор думает, что я бросила учебу, чтобы выйти замуж. Единственная магия, которая мне была подвластна – это родовой огонь. Но стоило Вальтеру жениться, и он пропал с концами.
Серафима раздосадовано заныла, закрыв руками лицо. Затем стукнула себя кулаком по лбу и захныкала.
– Я не очень понимаю, при чем тут проклятие Нальнара, – решила вернуть ее к теме.
– Да при том, что я прокляла его и себя, брата с женой и много кого ещё! – резко вскрикнула Серафима, а затем закрыла себе рот и застонала.
Я нехорошо прищурилась, наступая на эту девицу.
– Ты что прокляла Пенелопу? – мрачно поинтересовалась, поправляя рукава платья.
– Да, но ты не понимаешь! – застонала Серафима, почти не обращая на меня внимания.
– Чего я не понимаю?
– Мои проклятия. Я просто не могу себя остановить и не проклинать! – проговорила она мрачно.
– Это как? – растерянно переспросила.
– Моя магия будто все время пытается меня убить. Когда я нахожусь под эффектом и кого-то проклинаю, мои проклятья действуют точно так же! – истерично произнесла она чуть не плача.
– Да ладно, – со скептицизмом произнесла я.
– Первым человеком которого я прокляла – был мой первый муж, проклиная, я пожелала, чтобы он и дня без меня не прожил и сгнил на дне Мертвого моря.
– И что он натворил?
– Изменил мне со служанкой, кухаркой и даже конюхом! – чуть не заплакала Серафима.
– Ничего себе любвеобильный, – не удержалась от иронии.
– Он должен был получить по заслугам! – разгневалась Серафима.
– Ну и что, он умер? – с легким интересом спросила у нее.
– Эму уже сто пять, для обычного человека это просто невероятно! К тому же стал пиратом и живет себе припеваючи, про него даже говорят, что само море не хочет его забирать к себе.
Серафима совсем не эстетично сплюнула, борясь с яростью.
– Подожди, а ты часом не о том самом говоришь?
– О том самом ублюдке! И не упоминай при мне имя этого поганца, хватит и того, что дети в него играют и песни про него поют.
– Подожди, может это просто совпадение? – подавила ухмылку.
– Ох, если бы! Так случается с каждым, кого я проклинаю. Взять хотя бы моего последнего мужа: он изменил мне с эльфийкой, Вальтер за это его в профилактических целях в лягушку на тридцать лет превратил, а этот предатель в тот же день в пруду нашёл себе принцессу, поцеловал ее и стал королем какого-то южного королевства!
Она дополнила свои слова матом, описывающим эту ситуацию, и я не выдержала и засмеялась в голос.
– Похоже, от твоих проклятий не везет только тебе, – отметила, все ещё смеясь.
– Это не смешно, я годы своей жизни отдаю, чтобы сделать людям, предавшим меня, зло, а в итоге получается совсем наоборот! – возмутилась она с какой-то обреченностью в голосе.
– Это, несомненно, обидно, но все же мне бы хотелось, чтобы каждый настолько глупый человек, что тратит свои годы на месть, в итоге получал то же самое, что и ты.
– Ха -ха, очень смешно! Тебе просто повезло, что ты не маг и не можешь никого проклясть, а я не только колдовать не могу, но и проклинать! – обиделась она.
– Так симпатичные рожки Нальнара – результат твоего проклятия? – улыбнулась, пытаясь ее смягчить. – Что-то не помню, чтобы в твоём брачном проклятии говорилось о рогах.
– А я и не говорила, обычно оно работает с точностью до наоборот. Например, я прокляла брата с женой, чтобы у них не было любви, и она предала его. Но все должно случиться с точностью до наоборот. Проклиная же этого эльфа, я прокляла и себя частично и теперь, что из этого может случиться, я даже не представляю. Кажется, рога это не самое страшное, что может произойти.
– Так что, сделаешь Нальнару до пары хвостик и копытца, чтобы он был настоящим чертенком? – подмигнула ей, потешаясь.
– Да нет же, я боюсь, что и правда привязала его к себе своими словами, – грустно поправила меня Серафима, и я удивилась.
Не особо понимаю ее мотивацию, но на удивление ей небезразлична судьба эльфа. Я хотела спросить ее об этом, но где-то наверху громко хлопнула дверь, поднялся гомон, затем к нам спустилось несколько гномов.
– Поднимайте их, за ними пришли, – приказал Долгоус, показывая на клетку.
Мы выбираться не спешили, настороженно за ним наблюдая.
– Кто? – спросила я у него.
– Тот, кто надо, – рявкнул ответ он. – Вытягивайте их!
Несколько гномов вытащили нас из клетки и потащили вслед за начальником на улицу. После темного подвала освещённая камнями пещера поражала ярким светом. Нас подвели к небольшой толпе солдат, над которой возвышался мужчина в зимнем плаще. Я его сразу узнала по торчащему со спины луку. Нальнар откинул капюшон и посмотрел на нас выжидающе.
– Что же, принц, – с иронией произнес Долгоус, – забирайте свою беглянку и на выход.
Нальнар в сопровождении гномов сделал несколько шагов в нашу сторону. К Серафиме подошёл стражник и разрезал путы, но мои выставленные руки проигнорировал. Девушка нерешительно пошла к эльфу, поглядывая на меня. Стоило ей оказаться в зоне досягаемости Нальнара, он схватил ее за руку и притянул к себе. Приобнял как-то одной рукой и похлопал по голове, так натянуто, что я сразу поняла, такое в его представлении проявление нежности для гномов. Действительно, они же думают, что они женаты. Серафима что-то еле слышно прошипела, на что эльф ей ответил: «дома поговорим». Уточнять, какое ещё «дома», Серафима не стала, нервно косясь на гномов.
– Я договаривался, что вы отпустите обеих женщин, – повысил голос Нальнар, держа Серафиму за локоть и смотря на Долгоуса.
– О чем вы, принц? Вы же пришли за своей женушкой, и вы ее забрали. Или у эльфов теперь разрешено многоженство? – смеется гном, и другие повторяют за ним.
– Я жена его друга, военного министра этой страны – Игнаришнара Трута, слышали о таком? – решила их припугнуть. – Вы не можете держать меня как пленницу, я не нарушила законов этого государства!
У меня почти получилось их припугнуть, даже не смотря на то, что Нальнар чуть не спалил меня, громко матерясь. Серафима буквально закрыла ему рот рукой. Взгляд Долгоуса забегал по толпе, словно ища какой-то поддержки, а затем остановился на одном гноме.
– И где же ваш муж, госпожа Трут? – спросил тот гном с яркими рыжими волосами.
Он подошел к нам, и все окружающие гномы низко опустили голову, в почтительном поклоне. Дорогие ткани, золотые украшения: этот гном – точно кто-то важный здесь.
– Какое вам дело? – осторожно поинтересовалось.
– Дело в том, что вы врете, я самолично видел листовку с вашим изображением, на которой вы объявлены в международный розыск за покушение на короля.
– Это поклёп, Клара ни в чем не виновата! Я требую ее отпустить! – попытался меня отмазать Нальнар.
Гном поравнялся с эльфом и снисходительно на него посмотрел.
– Иди-ка ты, принц, в свой западный лес и там требуй у мамки с папкой, – захохотал гном.
Его поддержали остальные, а Нальнар, судя по взгляду, еле сдерживался, чтобы на них напасть.
– Здесь тебе не родной лес, это владения гномов и вам здесь не рады, – рыжий гном отошёл от них и посмотрел на Долгоуса. – Выбросьте их отсюда.
Нальнар схватился за меч, земля задрожала, гномы наставили на парочку оружие. Серафима испуганно взвизгнула, прижавшись спиной к эльфу.
– Не переоценивайте свои силы, если вы продолжите нападать на нас, то я объявлю войну всем объединённым королевством гномов. Сомневаюсь, что остальные эльфийские королевства и ваш Император в частности вступится за вас. Уже не говоря о том, что голова вашей жены на прицеле моих лучников.
Нальнар сглотнул и, чуть помедлив, разжал руку на рукояти клинка. Схватил за руку Серафиму и сам потащил ее к выходу.
– Я ещё вернусь! – пообещал он то ли мне, то ли гному.
– Клара? – испуганно позвала Серафима, упираясь в землю, чтобы ее не могли тащить дальше.
– Уходи быстрее и передай Игнату, где я! – прокричала ей, нервно косясь на гномов.
– Мы скоро вернемся! – пообещала она, но очень неуверенно.
– Пошли! – рявкнул на нее Нальнар, напоследок холодно оглянувшись на меня.
Когда эта парочка все же покинула пещеру, я повернулась в сторону рыжего гнома и оценивающее оглядела на него сверху вниз.
– Дяденька, а вы не боитесь? – спросила его с легкой улыбкой.
– Чего я должен бояться? – проявил он интерес.
– Ну как же, вы же какая-то важная шишка, а тут я, террористка, что участвовала в нападении на короля? – многообещающе улыбнулась ему. – Мало ли, что может случиться…
– Думаю, если бы ты хотела причинить вред, то уже бы причинила, – с какой-то странной уверенностью заявил гном.
– С чего вы взяли? – ощетинилась на его слова.
– Ты слишком похожа на мать, – сказал он самоуверенно. – Кстати не хочешь с ней познакомиться?
Часть 18. Встречи чужих половинок
Игнат
Так выглядит сумасшествие, сама боль во плоти. Худое изможденное тело, еле прикрытое тряпкой, темные круги на посеревшем лице. От той девушки в зале суда не осталось ничего: ни внешности, ни твердого характера, ни адекватности. Даже необычайной красоты глаза и те изуродовал родовой огонь Скотов. Сам по себе ее вид меня впечатлил, но, стоило ей заговорить, прошибли мурашки. Запахло сумасшествием, чем-то неуловимым, которое заставляет людей делать страшные вещи. Ее ногти сломаны до крови, а руки испачканы в грязи, но взгляд, от него невозможно оторваться. Ее качнуло вперед, когда она попыталась встать, но не смогла. Осела на землю и закрыла глаза, еле дыша. Печаль, тоска и обреченность будто поставили свою печать на этой изможденной фигуре, так похожей на сломанную куклу. В ее глазах я видел горе, которое сложно передать. Замёрзшая земля выпала из расслабленной руки, и ее тело ещё больше согнулось в неестественную позу. Когда-то говорили, что некромант в какой-то степени безумен от природы, видно ведьмы в этом аспекте берут фору.
– Где Вальтер? – спросил, осторожно осматривая округу.
Пенелопа вздрогнула, отвернулась и снова принялась рыть могилу, как ни в чем не бывало. Вот еще недавно она казалась полностью безумной, но сейчас как-то вполне осмысленно делает вид, что меня здесь нет.
– Не знаю, – ответила она почти что равнодушно, но голые плечи сдали ее с головой, вздрогнув отнюдь не от холода при его упоминании.
Раненый хищник, ещё рычит, показывает зубы, но уже ничего не может поделать . Осторожно подняла на меня взгляд зверя, готового кинуться в атаку.
– Знаешь и расскажешь мне, – спокойно перехожу в нападение, просто щелкнув пальцами.
Мне стоило подпалить только одно из тел, и она бросилась на него, желая затушить пламя родового огня руками. РУКАМИ!!! Сумасшедшая, совершенно невменяемая и опасная. Пришлось убрать свой огонь, пока не случилось то же самое, что на полигоне. Увы, в этот раз Клары поблизости не оказалось, но если учитывать, что сейчас я должен сделать с ее такой обожаемой подругой оно и к лучшему.
– Не трогайте их! – взмолилась она то ли с яростью, то ли с мольбой. – Им и так досталось! Дайте хоть похоронить по-человечески!
Все же она требовала, обнимая одну из мертвых, словно та была жива и просто лежит без сознания. На какое-то мгновение, глядя, во что она превратилась, мне стало ее жалко. Прискорбно, я возлагал на Самородок большие надежды, но судьба решила по-другому. Решила ли? Любовь делает с нами ужасные вещи, и то, что я вижу перед собой, доказывает это. Что же Вальтер сделал с бедной девочкой? Просто поверить не могу: неужели советник короля был насколько жесток с женщиной, которую любит. Хотя, что ещё от него ожидать? Чтобы он не говорил, никого он никогда не любил, и полюбить не сможет, просто потому, что уже любит себя. Эгоизм он такой, имеет разные формы, у Вальтера же запущенная стадия, ничьих чувств, кроме своих собственных, не замечает, даже с моим проклятием.
– Похоронить? – не сдержался от усталой ухмылки. – Эти люди прислужники ведьмы, о похоронах нет и речи. Каждый, кто становится марионеткой ведьмы, должен исчезнуть с лица этого мира. Понимаешь, что это означает для тебя?
После моих слов она замолчала, будто обдумывая что-то.
– Кто это сказал? – спросила она с серьёзным видом, точно бросает мне вызов.
– Это закон нашей страны, и ты об этом знаешь, – слегка разозлился от ее неожиданной глупости.
Вообще, чем я занимаюсь? Нужно убить ее поскорей, пока она не выкинула что-то в стиле Клары. Нужно, но что-то не дает, какое-то странное ощущение. Мне кажется, что здесь есть кто-то ещё, кроме нас двоих и тел.
– Почему ты не разрешать мне похоронить своих близких? – возмущается она. – Ведьма же не некромант, не может поднимать мертвых так что…
В конце пылкой фразы она запнулась, точно что-то вспомнила.
– Потому же, зачем всех слуг ведьмы сейчас убивают, – ухмыляюсь над её словами. – Нет тела – нет проблем. Сидеть и разбираться в том, как и что ведьма заставила сделать, куда дольше, чем просто уничтожить вас.
– То, что они были под контролем ведьмы, не означает, что они плохие, их просто против воли заставили. Так за что убивать? За то, что они не могли предвидеть своего рабства? Никто не защищен от этого, и даже вы, министр.
Она выразительно посмотрела на меня, вроде как знает какой-то мой секрет. Моя великанша разболтала лишнего? На нее очень похоже. В любом случае маленькая зельеварка делает себе только хуже, так как предоставила ещё один повод, чтобы избавиться от нее.
– Возможно, твои угрозы имели бы смысл, если бы ты пыталась убедить кого-то вроде солдат. Их ты смогла бы напугать своей силой. В свое время я имел привычку посещать запрещенную секцию в библиотеке академии, так что не понаслышке знаю, что ведьмы могут причинить вред только сами себе.
Девушка побледнела, вся ее решительность куда-то испарилась, но она упрямо сжала губы в тонкую полоску. Судя по беглому взгляду, ей не терпится что-то спросить, но, немного поразмышляв, она грустно улыбается и опускает плечи.
– Он рассказал вам, – как-то обреченно выдохнула она с пустым взглядом.
– Она, – поправляю ее, но, поймав удивленный взгляд, спешу заверить, – не Клара. Моя любимая шпионка – Катарина.
Пенелопа как-то растерянно затрясла головой, точно вспомнив что-то.
– Она умерла, защищая меня, – с грустью произнесла девушка так, будто действительно переживает.
Похоже, я ошибся, и о том, что я некромант она не знает. Что же в таком случае значил тот ее странный взгляд?
– Конечно, я же ей это приказал, – слегка расправил плечи и поймал ещё один заинтересованный взгляд.
– Зачем? – только и спросила она.
– У тебя невероятные таланты в области зельеварения, мне казалось, что ты сможешь достичь поистине невероятных успехов. Взять то же невероятное зелье Подчинения, или же сонный порошок, я никогда не видел ничего столь потрясающего. Жаль, что одна хорошо знакомая нам великанша явно пользовалась твоими талантами не по назначению, впрочем не она одна.
Я многозначительно замолчал, наблюдая, как она растерянно прячет взгляд и сжимает грязные руки в замок. Мои слова можно воспринять как лесть, но на самом деле это правда. Ее работы вызывают восхищение, особенно у меня, человека, который разбирается в зельеварении.
– Зачем вы здесь? – все ещё недоумённо, с плохо скрываемой надеждой спросила она.
Бедная девочка, взгляд у нее жалобный, глаза больно красивые. Понимаю, что в ней нашёл Вальтер, кажется невинной, даже если ты точно знаешь, что это не так.
– Чтобы убить тебя и Вальтера, разумеется, – не стал ей врать, с любопытством наблюдая за ее реакцией.
Она осела на землю, посмотрела на тела своих то ли подруг, то ли каких-то родственниц и закрыла глаза. Пару секунд не дышала, будто ожидая, что я просто сейчас же ее убью. Я, конечно же, в курсе, что теперь даже искать своего старого врага не надо, чтобы с ним покончить. Вот она – его смерть, сидит на грязном снегу в шаге от меня. Высосать из нее жизнь, или же снести голову мне ничего не стоит, но что-то меня сдерживает. Тем временем зельеварка как-то резко поднимается на ноги и даже делает ко мне шаг. В ее глазах решимость, которой совсем недавно не было.
– Вы же знаете, что у меня нет никакой силы повелевать людьми! Я во всем этом не виновата и, наоборот, именно мы с Вальтером убили настоящую ведьму! – наседает она, пытаясь выторговать себе жизнь. – Вы же обещали, что не убьете нас! Так за что?!
Она разъярённо оборачивается и отходит, тяжело дыша, так словно пытается сдержать припадок. Ее руки то охватывает пламя, то исчезает. Такое бывает у тех, кто получил родовой огонь недавно, у меня же подобное случалось регулярно, огонь часто реагировал на моё эмоциональное состояние. У зельеварки сдают нервы, казалось бы, понятно, силы не равны, и она знает, что не сможет убежать от меня. Но все же совсем недавно мне даже показалось, она готова покорно принять свою судьбу, сейчас же нет, снова готова бороться до последнего.
– Кто тебе такое обещал? Вальтер? – смеюсь над ней. – Отпустить ещё одну ведьму вместе с кем-то вроде советника? Ты в своем уме?
Судя по взгляду, она была уверена, что так и должно произойти. Бедная девочка, Вальтер должен был понимать, что Серж не даст ему уйти. Думаю, «заботливый» муженек решил не сообщать горячо «любимой» женушке, в какой они глубокой западне. Уже то, что она здесь одна, что-то да значит. Вряд ли Вальтер отпустил ее одну в подобной ситуации, все же она его слабость. Значит, зельеварка сбежала, что наталкивает на определенные вопросы. Например, зачем?
– Клара! – вдруг выкрикнула девушка, вырвав меня из размышлений. – Она вам этого никогда не простит!
Засмеялся, уж больно забавно ее слова звучат для меня – страшного некроманта.
– Поверь мне, у нее есть куда более интересные причины, чтобы не прощать, чем смерть подруги, – заверил ее в ухмылке.
– Я не об этом! – отмахнулась она, а к рукам добавились плечи объятые пламенем. – Клара из детдома, она всегда мечтала о семье, детях. Она не простит вас, если вы убьете ребёнка!
Я замер, судорожно соображая: откуда она об этом знает. Ответ для меня нашёлся только один – она виделась с Кларой уже после нашей свадьбы. Но как, когда?
– Ты знаешь, где она? Ты ее видела? ГДЕ ОНА? – эмоции взяли верх, и я попытался схватить ее и вытрясти ответ.
Мне стоило думать прежде, чем касаться объятой родовым огнем девушки, у нас чуть снова не случился взрыв, в последний момент она отшатнулась, испуганно смотря на меня. В ее взгляде было непонимание, удивление и страх, но там не было ответа!
– Где она? – закричал на нее, едва сдерживаясь, чтобы снова не наброситься. – Где моя жена, черт бы тебя побрал?!
– Кто?
– Клара! Где моя Клара? – завожусь ещё сильнее. – Раз уж она тебе об этом рассказала, значит, нашла время, чтобы с тобой связаться.
В моем голосе обида, какая-то глупая часть меня ждала от этой великанши хотя бы письма, что с ней все в порядке. Да хоть злорадного письма, что ей без меня очень хорошо! Но для меня времени у нее не нашлось, в отличие от какой-то подруги! Ярость и ревность чуть не взорвали, пока в голову не пришёл ещё один вариант.
– Только не говори мне, что она была в той палатке, – предупредил ее, наблюдая за ее растерянностью со смесью ненависти и хорошо скрываемого страха.
– Ее здесь никогда не было, я видела и говорила с Кларой в последний раз ещё на балу, больше мы с ней не виделись. Я не знаю где… ваша жена.
Она как-то виновато опустила взгляд, ибо я не поверил.
– Тогда откуда ты знаешь о ребёнке?
– Я увидела, что Клара беременна ещё на полигоне, под действием зелья, – осторожно промолвила она, – но сейчас я говорила не об этом ребёнке.
– Не об этом? – повторил за ней, а затем посмотрел ее на уровне ауры.
Вальтер не перестает меня удивлять, везде успел натворить бед. Явно его змеёныш, вон как родовым огнем закрылся, а я просто посмотрел на его ауру.
– Чёрт! – вырвалось у меня, пока девушка застыла, закрывая руками живот.
Ей хочется спросить о ребенке Клары, но она не решается, боится, что это меня разозлит. Ее жизнь, жизнь Вальтера и их отпрыска в моих руках, но почему-то это только тяготит меня. Я должен убить, как и многих других, кто мешал мне, но с каждым мгновением все сложнее поступить так. Ребёнок! Чёрт! Почему я все ещё думаю о ее словах? Клара мне такое не простит, а ведь я думал, как убить нашего с ней ребёнка. Какой же я дурак!
– Раньше мы с Кларой на летних каникулах ездили по всей стране, собирали редкие ингредиенты. С ее силой и моими знаниями – это не было сложной работой. Но иногда нам было сложно. Однажды мы отправились на Жабьи болота, за ушами кикимор. В тех болотах туман, постоянно что-то мерещится. Люди там часто умирают, просто теряются. Тогда, чтобы быть в безопасности и всегда находить друг друга, я уксусной хной на затылке нарисовала ей и себе руну гномов. Гномы используют ее, чтобы всегда можно было найти свой скот, когда выгуливают его на поверхности.
– Если знать точное изображение руны и кровь искомого, то можно найти его, где бы он ни был, – пробормотал, вспомнив один из уроков по рунам ещё с академии. – Но у меня нет ее крови, и у тебя, как я понимаю, тоже.
– Она вам и не нужна, если ваш ребенок жив, – осторожно подсказала она, наблюдая за мной.
Зельеварка старалась не выдать своего обвинительного взгляда, но у нее не получилось.
– Да что с ней станется, с этой обжорой? – еле сдерживаю желание побыстрее отправиться на поиски. – Я больше за Клару переживаю.
– Обжорой? – недоуменно слабо улыбнулась она. – Девочка?
– Поллинария, – чуть запинаюсь, нервно расхаживая из стороны в сторону, и зачем-то объяснил странное имя, – я так решил.
– А я своего Глебом назову, – чуть улыбнулась она, а затем грустно добавила, – Я так решила.
– Я так понимаю, мне придётся отпустить тебя и Вальтера, чтобы узнать у тебя руну? – скрываю свое облегчение.
Трудно даже сказать, кому сейчас стало легче мне или ей. Я даже не понимал, как сильно мне не хочется ее убивать, пока не нашёл для себя весомую причину. Может все дело в ее мордашке? Или в этих глазах?
– Мне нужно кое-что ещё, – набравшись смелости, произнесла она, и я увидел в ее взгляде сомнение.
***
Во рту дурной привкус, постоянно чувствую на себе чей-то взгляд, а потому ускоряюсь, таща за собой свою спутницу. Скала и так город не многолюдный, а теперь, когда в округу прибыла армия, люди просто исчезли с улиц города. Некоторые даже бросили лавки, народная молва донесла, что прибыла армия неспроста, и люди бросились бежать.
– Что такое? За нами кто-то следит? – испуганно начала озираться зельеварка.
Высказав свои условия, она поставила меня в тупик, буквально зажала в угол. Я не мог на них согласиться. От Отто не было никаких новостей больше двух недель и что-то мне подсказывает, что это молчание не случайно. Уже не говорю о матери, она бы точно не стала молчать просто так. Придётся посмотреть правде в глаза: с Кларой случилось что-то плохое, и я просто теряю время зря, даже не представляя, где ее искать. Мне нужна та руна, нужен способ узнать пусть примерное местоположение моей великанши. Несомненно, зельеварка об этом знает, поэтому и вертит мной, как хочет, чтобы получить желаемое, а желает она только одного.
– Поторопись, мы и так потеряли время, – холодно напоминаю ей, дергая за собой за рукав пальто.
Одежду ей купил новую, не расхаживать же ей в моем кителе, да к тому же ей нужно выглядеть респектабельно, иначе на корабль не пустят. Сам тоже переоделся, форму уничтожил, она пока что мне не понадобится. Думаю, Серж не очень обрадуется, когда узнает, что я сбежал с задания, так и не выполнив главный приказ. Устранить Вальтера и его жену для меня не главное.
– Я же говорила, магия плохо на меня действует, – прорычала сквозь зубы зельеварка.
