Текст книги "Красота внутри (СИ)"
Автор книги: Мария Власова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)
– Отпусти меня! – дернулась на моих руках.
– Да запросто, – слегка издеваюсь, разжав руки, но хватаю ее снова, прежде чем она успеет упасть.
– Ты в своем уме?! – кричит она испугано и зло, избивая меня кулаком в грудь.
Не могу отреагировать ни на ее действия, ни на слова. Великанша испугалась? Как я вообще мог о таком подумать? Чего может бояться такая, как она? Она даже убить меня не боится, ничего святого у нее нет. Игнорирую ее вопрос, как и взгляд, что последовал за ним. Прохожу дальше в комнату и зажигаю огонь в камине. Мягкий свет освещает укрытые пылью столы, здесь невозможный бардак.
– Что, решил сразу на мне опыты свои провести? – складывает руки под грудью моя вредная ноша.
– Сказала та, что почти убила меня, – огрызаюсь в ответ, поворачиваясь к двери в спальню.
– Но ты же не умер, – буркнуло это чудо в ответ, так что я даже остановился перед дверью.
– Ты пыталась УБИТЬ МЕНЯ! – кричу на нее зло, давя желание зашвырнуть ее куда подальше.
– Ну, так не убила же! – отвечает мне в том же тоне эта бессовестная особа.
Смотрю в ее черные глаза долгое мгновение, а затем сжимаю зубы до скрипа, толкая очередную дверь ногой.
– Ты неисправима, – рычу сквозь зубы, занося ее в спальню.
Здесь чисто, воздух свежий. Распалён камин, шторы отодвинуты, в окне красивый горный пейзаж. Все такое же, каким я помню. Даже на прикроватном столике те же самые книги, которые читал много лет назад. Жизнь здесь остановилась, как только я ушёл.
Опускаю великаншу на кровать и собираюсь уйти, но она хватает за ворот пальто, не давая сдвинуться с места. Не вырываюсь, только поднимаю на нее усталый взгляд. С того момента как она всадила мне нож в сердце, я все время чувствовал себя каким-то загнанным зверем. Все давалось через силу, до того как она сбежала. И после этого у меня будто бы снова появилась цель, смысл жизни, которого она меня лишила своим поступком. Теперь же, когда я ее нашёл, не знаю, что с ней сделать. Мне надо подумать, но близость с этой плутовкой не дает здраво мыслить.
– И что же такого ты хочешь во мне исправить? – спрашивает она ломким голосом, сжимая со всей силы ворот моего пальто.
Ее глаза блестят, губы подрагивают, улыбка кривая и горькая настолько, что я вроде бы тоже чувствую горечь во рту. В груди больно, мне хочется ляпнуть, что она для меня совершенна, но я не настолько сентиментален. Не хочу заковывать себя в оковы собственных слов и чувств.
– Лицо, может быть грудь, хотя нет, она стала больше, так что сойдет. Когти эти страшные, зубы тоже. Характер ещё у тебя ужасный, ответственности за свои поступки – ноль. Для тебя жизнь – словно игра, делаешь только то, что тебе хочется и плевать на последствия. Да и вообще вся ты – самое настоящее недоразумение природы.
Она отпускает меня, после этих жестоких слов, садится на кровати и просто смотрит на меня. Ни тебе удара, ни истерики, это уже не просто совпадение. Заношу руку для удара, специально медленно, чтобы она успела увернуться, но она и не думает этого делать. В последнее мгновение хватаю ее за шею вместо того, чтобы ударить и притягиваю к себе. Смотреть так близко в ее глаза невыносимо, как и видеть в них слишком много того, чего не просил, но тайно желал.
– Знаешь, что я хочу в тебе исправить? – она даже не пытается сдержать ломающийся голос, в которм нет и капли злости.
– Что? – играю в иронию, даже не сомневаясь в объёмности ее списка.
– Ничего, – просто говорит она, чем заставляет замереть.
Великанша наклоняется вперед, отворачиваюсь от поцелуя, чувствую ее руки на своих плечах. Она держится за меня, заставляет наклониться, но я не хочу. Если сейчас сдамся, дороги назад не будет. Они с матушкой точно меня доконают, мне надо ее остановить.
– Ты ведь любишь меня, – шепчет она с такой нежностью, что я прикрываю глаза, – я же знаю.
Ее холодные губы укрывают поцелуями щеки, шею, подбородок, щекочут и до одури возбуждают. Я должен возразить, рассмеяться ей в лицо. Но как же трудно сказать «нет» самому себе, как после каждого ее поцелуя хочется шептать, даже кричать во все горло «да». Она прекращает все, когда я уже почти готов сдаться. Отклоняется назад, насколько это позволяют мои руки на ее заднице. Щеки красные, натерла о мою щетину, дышит тяжело, как и я, хотя мы даже не целовались. В этом чертовом пальто жарко, впрочем, она его и так почти с меня сняла.
– Если не любишь, то зачем тебе я? – спрашивает тихо дрожащим голосом.
Что с ней? Даже когда я Отто в труп на ее глазах превратил, не было столько эмоций. Вся ее сила, беззаботность и дурацкие шуточки – просто маска, за которой прячется вот эта простая и слабая женщина. У нее даже мечта обычная, несмотря на весь ее внешний маскарад и эксцентричность. Раньше бы ее слова меня отпугнули, заставили потерять интерес, но сейчас уже слишком поздно.
Вздыхаю, заправляя выбившуюся прядь ей за ухо. Чувствую себя просто отвратительно, собираюсь сказать ей, что она ошибается, но ее холодные пальцы закрывают мой рот прежде, чем выдавливаю из себя хоть слово.
– Я просто уникальный экземпляр для твоей коллекции? – горько улыбается она, медленно убирая руку от моего лица.
Похоже, та фраза, однажды брошенная мною небрежно, вклинилась в ее больной мозг и осталась там на постоянное жительство. Какая к чёрту коллекция? Я ее всю уничтожил в пьяном угаре. Но кое в чем она все-таки права.
– Ты точно совершенно уникальна, – улыбаюсь, поднимая руку повыше, на талию, чтобы не смела отодвигаться. – Нет женщины на свете, сильнее тебя великанша. Поэтому вряд ли найдется тюрьма, темница или колба, которая сможет тебя удержать, если ты действительно захочешь уйти.
Слегка улыбаюсь, впервые поняв, что если бы она хотела, то давно уже сбежала, я бы не смог ее остановить. Она хочет остаться, проблема в том, что я не могу позволить ей остаться. Это все заходит слишком далеко, я не наступаю на те же самые грабли дважды. Ее глупая и наивная мечта о ребёнке куда важнее для нее, чем я. Ирония в том, что она хочет то единственное, что не могу ей дать.
Отпускаю ее со вздохом и отворачиваюсь, чтобы уйти.
– Если устала, отдыхай, я поговорю с тобой, когда решу, что с тобой делать, – сообщаю ей, отходя от кровати.
Только вот уйти я так и не смог, ее единственная фраза остановила меня.
– Я уже исполнила свою мечту.
Часть 13. Не всегда перемирие до добра приводит.
Клара
Я пожалела о своих словах почти сразу же, как их сказала. Мне не нужно было видеть лицо некроманта, достаточно смотреть на его спину, чтобы понять – он не готов к правде. Да и вряд ли он вообще способен ее принять. Он как будто чего-то боится…
Некромант чего-то боится, и даже не меня – смешно! Было бы смешно, если бы не было так грустно. Он даже сказать, что любит меня не захотел – типичный некромант, совсем не изменился. На что я рассчитывала, оставаясь здесь? Что этот тугодум поймет, что любит меня и обрадуется, узнав о ребёнке? Да он ему нужен ещё меньше чем я. Самовлюбленный ублюдок!
Игнат вышел за дверь, даже не взглянув на меня и ни слова не сказав. Ему, видите ли, даже не интересно, наверное, о моей мечте забыл. Действительно, зачем такому важному увальню об этом помнить? Он же сам военный министр, а прибежал сюда как поджаренный петух! Сам не знает, зачем я ему! Мне что, его в правду тыкать, как в дерьмо лицом?!
Ненавижу его почти так же сильно, как и люблю. Ему словно не нравлюсь я настоящая, с проблемами и любовью. Слабак! Все с меня хватит! Я должна была попытаться, хоть попробовать дать возможность иметь своей крошке полноценную семью. Прижимаю руку к животу, поглаживаю его, чувствуя, что в шубе жарко.
Извини ангелочек, твой папочка слишком туп, чтобы быть тебе хорошим отцом. Как-то даже легче стало, когда эта информация до меня наконец-то дошла . Вычеркиваем из планов этого гада, и заодно его матушку. Хотя… Вдруг она не настолько плоха и на роль бабушки сгодится?
Это ведь нечестно, что у моей девочки не будет ни бабушек, ни дедушек. Может пойти великанов поискать, быть может прадедушка великан найдётся. Я же на поиски своих родителей отчего раньше не отправлялась? Думала, убью их к чертям, теперь же силёнок не хватит. Да и нужна я им как пятое колесо в телеге. Но вот матушке некроманта нужна, в роли ходячего сосуда для внучка, который станет продолжателем славного рода Трут. Боженька, пусть девочка пойдет в меня, а то с таким батей-тугодумом я внуков буду ждать столько же, сколько и графиня. Кстати о ней, может ее использовать как рычаг давления на некроманта? У нее явно со смекалкой все нормально, не то, что у некоторых.
Встала с кровати, сон как рукой сняло, да и в дурацкой шубе жарко. Ладно, дадим некроманту-тугодуму шанс. Вот точно в этот раз последний! В этот раз… Да, да, да… Натужно вздыхаю, мне бы переодеться. Дернула ручку шкафа и оттуда на меня полетела кипа трав, бумажек и свитков. А нормальные люди в таких шкафах одежду держат! Некстати вспомнилась Пенелопа, у нее тоже одежда только в тумбочке хранилась, а в шкафу не пойми что лежало. Эти двое слишком похожи, гении доморощенные. Почему меня всегда тянет к таким личностям? Нашла бы себе парня похожего на Серафиму, унылого, простого, можно даже влюбленного в другую. Там бы один удар, и он весь мой с потрохами, а там глядишь и домик в горах, и десяток детишек, и крепкая семья готова. Моя розовая мечта, не так уже сильно и манит меня, когда в ней нет вот этого тупого военного министра. Вот ведь достался! А я так устала страдать, мне вообще переживать нельзя!
Открыла прикроватный шкафчик, чтобы попытать удачу и просто вздохнула, обнаружив там одежду. Да все злые гении мыслят одинаково. От штанов решила отказаться. Зачем они вообще нужны? Надо же продемонстрировать некроманту то, от чего он отказывается. Я вообще всегда мечтала о двойне, причем раз так пять по два. Он у меня ещё одиннадцатого просить будет, некромант доморощенный! Так что натянула его рубашку, попыталась застегнуть, но на груди не сошлось. Чёрт тебя побрал, дочка, если у меня так передок расти будет, то и двенадцать некромантиков – самое то!
Открыла дверь, собираясь позвать хозяйку сего вертепа, и мне в ноги свалился некромант. Это он под дверью сидел что ли? Что, новость о моей мечте ножки отняла? Ну, так тебе и надо, гад ползучий! За все мои нервы и попытки меня убить! И вообще – тринадцать прекрасное число, чертова дюжина. Так и вижу, как эти чертята заставляют его мечтать о личном гробике в трех метрах под землей!
У меня вырвался злобный смешок, затем я рассмеялась как настоящий плохой герой любой истории. Точно мне море по колено, чёрт, как я по этому чувству скучала. Да, силы во мне ни капли, она не вернулась, но рядом с этим тугодумом я чувствую себя самой сильной на свете. Особенно если на самом деле это не так, он будто дарует мне крылья.
– Ты что головой ударилась? – в своем стиле интересуется некромант, пытаясь встать.
Нет, нет, нет, мы так не договаривались! Он у меня будет страдать, почему же это делать только мне? Хватает и того, что ношу его ребенка! Пока что его, а в дальнейшем может все поменяться… Короче: зря я что ли в одну рубашку одевалась?! Лежи мужик и наслаждайся. Ножкой ему на плечико надавила, заставляя обратно лечь и, прежде чем оторвал взгляд от отсутствующего белья, прошлась по нему, как по грязи. Он даже сдавленно крякнул, когда ему на живот наступила. Бубенчики решила второй раз за день не ущемлять, помним о цели в тринадцать деточек, они мне ещё нужны.
– Эй, Свекровь! – кричу во все горло сверху лестницы. – Кто-то там обещал покормить свою чудесную невестку!
– Что, уже? – выдала графиня, выйдя из кухни с половником и ножом в руках.
Это что она там делала? Не мою же Серафиму резала половником? Или Чебурека из статуса грозного оружия в мой завтрак переквалифицировать собиралась? Нет, так не пойдет! Они мой план «Д», живымы нужны. Кстати «Д» от того, что план дерьмо, а не по алфавиту.
– Как ты ее назвала? – послышался жуткий голос некроманта с нотками приближающейся истерики.
– Матушка, а что? – выдаю я, ступая босиком вниз по лестнице.
Чем быстрее доберусь до своей защитницы, тем меньше шансов, что будущий отец моих детей не прибьёт меня.
– Что? – ошарашенно переспросила графиня, косясь мне за спину.
Если я буду ступать по лестнице еще быстрее, то рискую шею себе сломать. Вообще мне на ручках у некроманта больше нравилось. А от мысли, что у него спина после моих покатушек отвалится, так вообще сироп по сердцу разливается. Вот не надо было пытаться уронить беременную девушку… ДВА РАЗА!!!
– Я барышня культурная…
– В каком, твою мать, месте? – откуда-то сзади комментирует некромант.
– С образованием, – продолжаю, чуть замедляя темп спуска по лестнице.
– С каких таких пор несколько лет воскресной школы и незаконченное профессиональное училище зельевара считаются «образованием»? – все ещё продолжает бесить меня этот червь.
Вот как бы обернуться к нему и с ноги в потолок отправить! Вот была бы жизнь – удовольствие, сравнимое только с сексом.
– С приданным, которое ваш гениальный сын уже себе прикарманил, – шиплю, невольно оглядываясь на некроманта.
– Тоже мне приданное, – фыркает этот наглец и у меня сдают нервы, – один мусор!
На святое же покушается, на мои блесточки! Может они меня только и держали в мире, после того как он оказался полным МУДАКОМ!
– Ну, так верни! – крикнула на него, но не рассчитала того, что Игнат был у меня за спиной.
Нога подогнулась, и я начала падать назад, но не упала, он схватил меня раньше. Закатил глаза и со словами «любви» к моему лишнему весу подхватил на руки. Так, я уже начинаю к этому привыкать, это грозит некроманту по крайней мере грыжей. Он спустился со мной в гостиную, но на ноги ставить не стал, так что пришлось давить довольную улыбку. Хоть какой-то прогресс! Мне уже «на слабо» не приходится его брать, чтобы на руки взял!
– Нечего там возвращать – я все сжег, – улыбается, как настоящий некромант.
В который раз заставляет придушить желание повиснуть у него на шее и целовать, пока не начнёт задыхаться. Ох, уж этот его голос, он слишком шикарный, даже когда он говорит вещи, от которых хочется втоптать его в землю и надругаться над могилкой. Судя по этому самодовольному взгляду, он ждет, когда я ему подправлю морду лица. Нет, некромант, силенок не хватает, но ты подожди, еще наступит на твоей мазохистской улице счастье.
– Ни на что другое я и не рассчитывала, – разочарованно вздыхаю, похлопывая его по щеке, как нашкодившую дворнягу.
От его взгляда тянет самодовольно улыбнуться, что я и делаю, но на всякий случай хватаюсь за его шею.
– К чему ты ведешь? – влезает в нашу идиллию графиня.
– Поставь меня на пол, – приказываю некроманту, во избежание травм.
Игнат скосил на меня подозрительный взгляд, и сжал ещё крепче.
– Так к чему ты весь этот бред несла? – снисходительно спрашивает то же самое военный министр.
– Ладно, я предупреждала, – невинно хлопаю глазами, а затем поворачиваюсь к графине. – Вы же хотите внуков? Так вот, я единственная женщина, что согласна их родить от этого тугодума, но у меня есть условие.
– Ты что с ума сошла?! – закричал некромант и встряхнул так, что я закричала на него в ответ, прижав рукой его рот.
– Эй ты, отец моих будущих детей! Так и будешь продолжать калечить мать твоего ребёнка?! – ору на него в бешенстве.
Он застыл, я тоже слегка испугалась, ибо если сейчас уронит, я могу и пострадать.
– Игнаришнар, ты в своем уме? – взвизгнула перепугано графиня и даже попыталась утащить меня из рук некроманта.
Смотрелось это как-то странно, даже жутко. Она что настолько отчаялась получить от своего сына внуков? Некромант, да ты реально плохой сын, как тебе не стыдно? Он хочет возразить, но моя рука ему мешает.
– Я хрупкая, – повторяю то, что он сказал мне раньше, и встречаюсь с ним взглядом.
Мы обмениваемся злыми взглядами, пока его матушка не напоминает о себе.
– У тебя явные проблемы со здоровьем, ты уверена, что сможешь выносить сына некроманта? – по-деловому взялась за допрос матушка.
– Еще как смогу! – слишком быстро отвечаю ей, чуть не спалившись. – Конечно, если ваш сыночек не угробит меня.
– Клара! – сбрасывает мою руку некромант. – Я же сказал тебе, что…
– Я согласна! – перебивает его графиня. – Какое бы не было твоё условие – я согласна.
– Мама! – принялся орать уже на матушку некромант. – Сколько тебе повторять: никаких детей у меня никогда не будет!
– Поздно, – вырывается у меня улыбочка, так что некроманты перестают ссориться и пялятся на меня с подозрением.
Я играю с огнем, но мне хочется, чтобы он сам догадался.
– Поздно ночью на кладбище! – уверенно говорю, довольно улыбаясь.
– "Поздно ночью на кладбище" что?! – не выдерживает моей театральной паузы некромант.
– Ты на мне женишься! – радую будущего отца тринадцати моих детей.
Некромант выпучил свои красивые глазки, а его матушка скривилась, словно наступила на ёжа. Да они просто в восторге от этого условия! Давлю ухмылку, в полной тишине, пока некроманты собирали остатки дара речи. Жаль, только они потеряли, а кое-кто обрел.
– КЛАРА!!! – завопила Серафима, открыв двери кухни нараспашку.
Она что уже в себя пришла? Или просто придуривалась, чтобы подслушивать? Балласт в своем репертуаре появляется в самый неподходящий момент.
– Ты что совсем сдурела? Как посмела требовать такое у моего Игнарешнарчика?! – завопило это чудо, отбиваясь попутно от скелетов скалкой.
Скелеты тщетно пытались затащить ее обратно на кухню, но как-то безуспешно. Улыбнулась и помахала балласту на прощание. Я хотела ей что-то сказать, но некромант заставил обернуться и посмотреть ему в глаза. Он заговорил со слегка ошарашенным видом:
– Я что-то не понял…
– Да, ты никогда не отличался смекалкой, – перебиваю его, ангельски хлопая глазами.
После сыночка в себя пришла и графиня, наверно поняла, как сильно она попала.
– Подожди, так это твоё условие? – графиня отошла от шока. – Ты в своем уме? Думаешь, я позволю своему сыну, наследнику древнего рода Трут, жениться на безродной сиротке?
– Да! – со злобной улыбочкой подмигиваю будущей свекрови. – У вас все равно нет выбора.
Ох, это лицо! Ее перекосило так, что я не удержалась от смеха. Оно того стоило, все ее подколки стоили этого перекошенного от злобы и бессилия лица высокомерной графини. Мою радость испортил только один человек.
– Ты хочешь, чтобы я на тебе женился? – переспросил некромант, сверкая на меня зелеными огоньками.
Вздыхаю так натужно, как только можно. Почему-то под его взглядом краснеют щеки. Ой, не о том я думаю, не о том!
– Ну, ты и тугодум, – замечаю с раздражением.
Спаситель, пусть детки будут посообразительнее папочки! Ой, чую, что один из тринадцати все же поймает шальные гены папочки. Зеленые огоньки в его глазах намекают, что мне сейчас не поздоровится, но как-то бояться будущего мужа – замуж не ходить. Придаю лицу самое невинное выражение, пока некромант медленно слетает с катушек.
– Ты совсем сдурела? – завопила Серафима, сбив голову у одного из скелетов. – Где ты, а где министр? Да ты и пальца его не стоишь!
– Это условие неприемлемо! – оживилась матушка. – Найти желающих на эту почетную роль не составит проблем, так что…
– Первое слово дороже второго, – рычу на графиню, – вы уже согласились, не соскочите!
– Я согласна! Я! Я! – завопила Серафима графине, чем взбесила меня до чёртиков. – Я выйду за Игнаришнарчика!!!
– Да когда же тебя сожрут, зараза болтливая?! – воплю зло, чуть не свалившись из рук некроманта.
Хорошо, что он в меня вцепился стальной хваткой, жаль, что вот-вот раздавит к чертям. Вот же просила меня поставить, но нет, не послушал!
– Видишь, желающих полно! – закивала графиня, но как-то подозрительно. – Что ты на это скажешь?
Я уже хотела ей что-тнибудь эдакое ответить, но меня схватили за подбородок и заставили смотреть на зеленые огоньки в глазах. Как-то сразу вся моя воинственность пропала, только уверенность в том, что этот дурак меня все равно любит, не дала забрать свои слова обратно.
– Если ты так хочешь за меня замуж, то почему отказала, когда я предложил? – спрашивает он, давя взглядом так, что с трудом понимаю, о чём он говорит.
Настала моя очередь удивляться и тупить.
– Чего?! – завопила Серафима и от удивления забыла отбиваться.
Скелеты не замедлили ее скрутить и потащили обратно на кухню под звуки ее отборного мата. Ругаться наследница Синего Огня умеет, хотя и гордячка.
– Это когда ты мне такое предлагал? – с налетом легкого скептицизма переспрашиваю у некроманта.
Он молчит, но, судя по тяжелому взгляду, сейчас прибьет меня к чертям. Резко вздыхает, прикрыв глаза. Когда открывает их, глаза уже нормальные. Всего на мгновение я вижу в них боль, а затем ее прячут за равнодушием.
– Забудь, – как-то очень устало говорит он.
Некромант опускает меня на ноги и сразу направляется в другую комнату со словами, что ему надо выпить. Я смотрю ему вслед, ощущая себя очень глупой какое-то время, но затем отгоняю это чувство. Хочу пойти следом, но графиня не дает мне сойти с красного ковра.
– Подожди, – проговаривает она, доставая из шкафа что-то отдаленно напоминающее домашние туфли.
Белые, с пушистыми стельками, что в такой холод просто сплошное удовольствие для ног. Жалею о том, что брюки все же не надела, немного холодно. Увидев, что я дрожу, графиня выдала мне ещё и халат с пушистым воротником. Как тепло! Укуталась в него и улыбнулась довольно.
– Мой сын – бедный ребёнок, – говорит некромантша не сводя с меня взгляда. – Я не заботилась о нём достаточно, не делай моей ошибки.
Моя улыбка исчезает, и я вдруг понимаю, что она все знает, о ребёнке точно.
– Вы поможете мне? – спрашиваю совсем тихо, чтобы никто не услышал.
– Если бы я могла, девочка, – отказывает графиня с грустью в глазах.
***
– Ну, и как это есть? – скептически смотрю на стол.
В моей руке вилка и нож, но скорее не для еды, а чтобы пощекотать нервы главному блюду. Не могу смотреть на этот «праздничный» ужин без смеха. То и дело посмеиваюсь, и тыкаю Серафиму в ногу вилкой. Главное блюдо мычит через морковку и выгибается на столе под невозмутимым взглядом графини.
– У вас прекрасное чувство юмора, – комментирую ситуацию, подмигивая Серафиме.
Балласт попыталась попасть в меня ногой, но я увернулась, посмеиваясь. Судя по интенсивному чавканью, она решила освободить свой рот, сожрав морковку.
– Но нормального ничего покушать нет? – скептически смотрю на свою пустую тарелку.
Мы в столовой с большим размахом и большим столом. Дорогая, хоть и старая обстановка. Графиня восседает во главе стола, мне накрыли с другой стороны, рядом с некромантом. Проблема в том, что сам маг за стол так и не сел. Он сидит в кресле возле камина и напивается в стельку. Серьёзно, уже вторую бутылку начал, а мы всего десять минут ждали «ужина». Понимаю, что он злится, но не понимаю, почему, как обычно, не бесится. На него не похоже просто молча пить, да и он даже не сказал «нет» на моё предложение.
Скосила взгляд на графиню, та с голодным видом косится на макушку Серафимы. Может балласт развязать? Дернулась к ней, а потом передумала, только мешать будет.
– Дорогая свекровь, я есть хочу, может поторопите свою прислугу? – делаю попытку избавиться от ещё одних лишних ушей.
Графиня на удивление даже не возмутилась, встала и вышла за дверь. Стоило ей выйти, как я поднялась и приблизилась к некроманту. Серафима даже чавкать перестала, так упустить что-то боится. Чтоб она морковкой подавилась! Неуверенно присаживаюсь на пуф для ног возле кресла и смотрю на некроманта, не решаясь заговорить первой. Его взгляд пустой, о чем-то размышляет, глядя на огонь в камине.
– Знаешь, ты очень странный, – подмечаю, оттаскивая подальше от кресла ящик с выпивкой.
– Сказала дочь великана и гномихи, – раздражённо все же обращает на меня внимание маг.
Он почти сразу отводит взгляд, это еле ощутимо бесит. Хочу его внимание, чтобы он думал только обо мне и ни о ком больше. Руки подрагивают от желания его обнять и прижать к груди. Он выглядит таким… жалким, как обиженный медвежонок. Волосы торчат в разные стороны, все ещё в этом глупом пальто, верхние пуговицы расстёгнуты. Так спокойно, ещё перевозбужусь! Я точно в него по уши влюблена, если меня возбуждает это дистрофическое тело. Хотя какая же он тростинка, вполне себе мужик, если на руках носил меня спокойно!
– Если бы ты и правда предложил бы мне замуж, думаешь, я бы этого не запомнила? – слегка злюсь, поймав его колкий взгляд.
Скептически поднимает бровь и почти допивает бутылку. Выхватываю ее, облив его содержимым. Пахнет коньяком, или чем-то крепким. Он злится, пытается отобрать обратно, но я отбрасываю бутылку в сторону. Хочет достать ещё одну с ящика, но сажусь ему на колени и крепко сжимаю за плечи, вдавливая обратно в кресло.
– Ты даже «я тебя люблю» не говорил никогда, – говорю обижено, пьянея не от запаха алкоголя, а от того, что он так близко.
Некромант молчит, от него пахнет алкоголем и перегаром с потом. Моё сердце надрывно бьется в груди, легко заглушая его молчание. Обычно алкоголь развязывает язык, но ему явно укорачивает. Не могу тоже напиться, чтобы это молчание меня не задевало. Но и отступать тоже не выход, не могу найти в себе желание подняться.
– Если не можешь сказать – покажи, – шепчу ему почти в губы.
Медленно отклоняюсь назад, словно собираюсь встать, но его руки на талии притягивают обратно.
Мы смотрим друг другу в глаза, его взгляд хмельной, зрачки расширены. Но даже так, он смотрит только на меня. Обдает перегаром, пока руки медленно проскальзывают под халат и заставляют буквально навалиться на него. Прижал к себе, просто обнимая, уткнувшись лицом мне в ключицу.
Он меня просто обнял? Что он собрался делать? Похоже, не только меня этот вопрос волнует. Серафима замычала, пытаясь выплюнуть морковку. Забилась руками и ногами, ещё немного и упадет со стола. Ей не повезло, ничего разглядеть не может из-за высокой спинки кресла. Ну какая я подруга, если не воспользуюсь ее беспомощностью?
– Что ты делаешь? Ой! Не туда! Как тебе не стыдно Игнат? А если кто увидит? – наигранно, еле давя смех, принялась издеваться, изображая то, чем и не пахнет.
Серафима усиленно замычала и, как-то повернувшись на живот, принялась ползти по столу. Какая она гибкая, у меня бы так точно не получилось. Парочку тарелок бочком сбросила, упористая зараза. Мне даже интересно свалится она со стола или сумеет освободиться?
Увы, не узнаю, про меня вдруг вспомнили, причем так, что я и думать о балласте забыла. Руки некроманта сползли с талии на мою пятую точку и сжали ее так, что я ойкнула уже по-настоящему. Едва заметно отклонилась назад, чтобы спросить какого чёрта он творит, но наткнулась на его улыбку. Он слишком миленький, когда так вредно улыбается, и я безумно по нему соскучилась. Как вообще я собиралась прожить всю свою жизнь без него? Это просто невозможно, мне даже кажется – он и есть моя жизнь. Удерживаю его лицо, с нежностью проводя по ямочкам, и его самодовольная улыбка тает. Слегка приподнимается, и мы целуемся без страсти, без нежности и обязательств. Просто поцелуй, от которого весь мир исчезает, а меня тянет в пропасть его объятий. Понимаю, что мне одного поцелуя мало, когда прекращает его. Подаюсь вперед, чтобы получить ещё один, но он меня останавливает. Его пальцы прикрывают мой рот на мгновение, а затем он медленно проходится большим пальцем по нижней губе. В одном этом жесте больше эротизма, чем во всех поцелуях, что были у меня с другими мужчинами. Он сдвигается чуть вперед, позволяя обнять его талию ногами. Мои щеки горят от несвойственного мне стыда. На губах улыбка и вкус алкоголя, но пьянит совсем не от него. Его руки проходятся по спине под рубашкой, перемещаются вперед и сжимают грудь. Легкий поцелуй в губы, горячий в шею, от которого прикрываю глаза и почти забываю, где я и кто я.
Все резко заканчивается с приходом графини. Дверь громко хлопает, а Серафима взрывается слезами, как-то умудрившись громко реветь даже с морковкой во рту. Чувствую укол совести, мне ее немного жалко. Хотя отчего мне ее жалеть, некромант мой!
– Что здесь происходит? – тоном матери, которая застукала сына за чем-то предосудительным, поинтересовалась графиня.
Краснеть пришлось мне, ибо вот этот свирепый взгляд от мамаши и полный ненависти от Серафимы вижу только я, некромант занят куда более интересным делом – оставляет засосы у меня на шее. Хлопаю его по спине, пытаясь остановить, но, похоже, он слишком пьян, чтобы стесняться. Хотела бы я тоже быть пьяной, но не могу. В его объятиях так просто забыть обо всем на свете, но кое о чем забывать нельзя, совесть не позволит. Как же было хорошо, когда у меня ее не было!
– О, свекровь вернулась! – пытаюсь отодвинуться, но некромант будто назло прижимает к себе сильнее. – Вас только за смертью посылать.
– Игнарешнар, ты что творишь? – поднимает голос матушка и уже разгневанной походкой направляется к нам. – Я тебя так не воспитывала!
Чувствую некую неловкость, мне всегда было интересно как это, когда тебя отчитывает мама. Некромант даже не понимает, как ему повезло, что у него есть хотя бы мать. Чувствую укол в животе, резко вздыхаю, чем заставляю некроманта прийти в себя. Или нет?
– Взяла Скот со стола и вышла за дверь, – выпрямив спину, приказал он.
Вот же невоспитанный некромант!
– Ты чего так с матерью разговариваешь? – зашипела на него и затем потеряла дар речи.
Некромантша резко остановилась, хотя почти дошла до нас, повернулась к столу и, подхватив ревущую Серафиму, забросила ее за плечо и вышла за дверь оставив нас наедине. Я удивилась настолько, что даже забыла, что хотела сказать. Как это так у него получилось? Даже не знаю, что меня больше удивило: то, что она послушалась или с какой легкостью подняла и утащила эту корову Серафиму? Некроманты и так могут? Да нет, вон как стонал Игнат в нашу первую встречу, когда зельем заставила себя на руки поднять. Что-то здесь не так, но я не успеваю понять, что именно.
Теряюсь в очередном поцелуе, теперь нам никто не мешает, кроме нас самих. Он хочет простой близости – секса, мне же хочется большего. Вот всегда было бы так легко: выпил и ни о чем не думаешь, за действия свои не отвечаешь. Насколько же безрассудной была я, совращая его той ночью в трактире. Я слукавила ему, что мне было плевать кому отдаваться, только был бы магом. Даже в пьяном угаре он мне понравился, заинтересовал настолько, что я потеряла голову. Даже то, что он некромант и военный министр меня не останавливало, наоборот мне нравится, что он был единственным человеком, который мог драться со мной на равных. Теперь же я ему не ровня, даже не так, я нуждаюсь в нем и его защите в первую очередь от него самого.
